Дело оперативной разработки № 777

– Базара нет…

– А вдруг засекут…. – почему-то перешел на шепот Сашка. – Мало не покажется.

– Не ссы. Сейчас инструмент принесу.

Пока друзья курили на лавочке неподалеку, Олег сбегал через два двора к дому за инструментом – фонариком, плоскогубцами, отверткой и слегка изогнутой пилкой по металлу – он уже открывал этим инструментом дверь отцовской машины.

Олег засунул ее в щель между стеклом на водительской двери и самой дверью, начал водить вверх-вниз, быстро нащупал тягу блокировки замка, и поднял кнопку с другой стороны стекла. Дверь легко открылась,

– Класс – прошептал Сашка.

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – улыбнулся Олег.

Подростки забрались в автомобиль. Олег взял отвертку и принялся отвинчивать кожух под рулем. Колян открыл бардачок и начал вынимать содержимое.

– Смотри, лупа, авторучка… О, плоскаши… Сашка, тебе нужна авторучка?

– Колян, бл…дь, будь человеком. Положи на место, не твое, – сказал Олег, бросая пластик на заднее сиденье.

Замок зажигания, чтобы вынуть фиксаторы руля, пришлось раскурочить. Наконец Олег соединил провода и загорелась приборная панель.

– Да будет свет!

– Щас поедем, – заявил Колян, – дашь порулить?

– Щас не поедем, – ответил Олег, поведение друга стало его раздражать, – на вот, сам заводи и рули. А я пошел.

Он отсоединил провода и панель потухла.

– Да ладно, чего ты, рули сам.

Олег снова соединил провода, затем нашел провод реле стартера, и завел машину. Придвинул сиденье, поправил зеркала.

– Ну что, погнали?

– Куда едем?

– Вперед.

Они выехали на безлюдный проспект, свернули на соседнюю улицу. Увидев вдали милицейскую мигалку, ушли во дворы. Но Олег почувствовал прилив адреналина. Опасность его пьянила, он вдруг даже захотел, чтобы патруль его заметил и помчался в погоню. В этой мимолетной мечте он легко ушел от милиции. Поколесив по улицам, вернули машину на то же место, где она стояла.

Сашка протянул друзьям платок.

– Отпечатки сотрите. А вдруг нас найдут.

– Не… – ответил Олег, – искать не будут. Мы машину вернули? Вернули. Поломка тут на три рубля…

Ингуши

(из воспоминаний старшего оперуполномоченного Виталия Глебова) лето, 2015

Работа на Петровке отличалась от того, чем мне приходилось заниматься в Волгограде. Огромное количество людей, огромное количество материалов, огромное количество машин и… почти никакого контроля. Если в Волгограде воровали машину премиум-класса, то это было событие, всех на уши ставили, и находили и машину и угонщика. Там у меня была почти стопроцентная раскрываемость. Да и зачем воровать машину в провинции, если можно сделать это Москве, и никто особо не будет тебя искать. Гастролеров в столице всегда множество и у каждого – свой почерк.

Вот, например, ржевские, с повадками конокрадов. Ржев, – удивительный город, там в криминальной сфере долго сохранялась атмосфера девяностых. И жулики, и полицейские регулярно качались в спортзалах, вели здоровый образ жизни. Все оперативники выглядели реальными богатырями. Так вот, ржевским злодеям в своем родном городе работать было негде, и они ехали в столицу. Одни поезда чистили – на ходу запрыгивали в вагон, вскрывали его, и на повороте, там, где поезд сбрасывает скорость, выкидывали содержимое вагона на пути. А на путях уже ждали сообщники. Это могла быть и техника, и другие дорогие вещи. Другие воровали машины и вели себя не менее дерзко – взламывали, затем быстро уходили на кольцевую, где гнали до Новорижского шоссе под двести, ни на кого не обращая внимания. Успеть за ними было почти невозможно. Но они постоянно наступали на свои же грабли – сворачивали с МКАда в одном и том же месте. Мы заранее с вечера ставили на этот съезд сотрудника ДПС. И когда понимали, что ржевские похитили машину, предупреждали гаишника. В определенный момент, до того как угнанная машина уходила на съезд, он останавливал движение. И этот съезд забивался другими машинами. Угонщики попадали в пробку где-то посередине съезда. Из пробки им деться было некуда. Таким образом нам удавалось избежать погони, в которой могли пострадать другие участники движения, и без вреда для окружающих арестовать злодеев. Но как ни странно, через какое-то время им на смену приходили новые, столь же отмороженные. У нас постоянно кто-нибудь из сотрудников мониторил – по своим каналам к нему приходила информация, что ржевские выехали, скажем, в час ночи, он обзванивал нас и вытаскивал тех, кто мог, из теплой постели на охоту.

Белорусские гастролеры, с которыми мне также пришлось столкнуться, чаще использовали совсем другой, но тоже популярный метод отъема машины. Впрочем, его практиковали не только они.

Это работа по объявлениям. Изменив внешность – при помощи парика, накладных усов или бороды, жулики приезжали к продавцу, осматривали машину… Дальше псевдопокупателям надо было сделать так, чтобы владелец принес второй ключ. Например, следующим образом:

– Отлично, хорошая машина. – говорил один из них.

– Да, наверное, возьмем…– отвечал второй.

– Погоди. А вдруг она не его…

Далее он обращался уже к продавцу:

– Вот нам бы убедиться, что машина честная. Может у вас сохранились сервисная книжка и второй ключ.

Продавец приносил все, что они просили. Они заводили вторым ключом машину, затем незаметно его подменяли на похожий, который возвращали продавцу. Тот продолжал пользоваться машиной, не подозревая, что запасной ключ находится у жуликов. А они через несколько дней возвращались к машине и спокойно угоняли ее.

И когда мы после обращения потерпевшего начинали искать видео, то часто наблюдали такую простую картину: стоит автомобиль, к нему из темноты подходит человек, открывает дверь, заводит и уезжает. Мы берем у хозяина ключи на экспертизу и видим один – от его машины, другой – просто болванка. Спрашиваем: «Продавать собирались, показывали кому-нибудь?» «Да, – отвечает, – вот ребята неделю назад приезжали, смотрели, хотели купить».

Если перечислять все способы отъема машин, то книги не хватит. Вот, например, человек приезжает на мойку, а там жулики работают. И пока хозяин сидит, чай или кофе пьет, один мойщик моет, а второй с кодграббером считывает данные автомобиля, и ему в мозги прописывает еще один ключ. Ну и маячок вешают. Возвращают чистую машину хозяину, он едет домой, ничего не подозревая… А через пару-другую дней находят по маячку эту машину, заводят ее своим ключом и угоняют.

Но самая изощренная афера, с которой мне довелось столкнулся – это кража несуществующих машин. История чем-то напоминала «Мертвые души» Гоголя, только вместо крепостных были машины, да целью мошенников являлась не выгодная женитьба, как у Чичикова, а простой отъем денег у одной известной страховой компании. В этой афере были задействованы мошенники из самых разных сфер – от таможенников до страховщиков. Схема работала так: одни жулики где-то за границей получали сведения об идентификационных номерах иностранного автомобиля, его марке, модели, комплектации, и передавали их вторым жуликам, сотрудникам ФТС (Федеральной Таможенной Службы), которые вносили эти сведения в ПТС, создавая таким образом российские документы не пересекавшего границу автомобиля. Далее третьи жулики, сотрудники МРЭО, регистрировали его в официальной базе существующего автотранспорта РФ, выдавали государственные номерные знаки. Затем четвертые жулики, занимающие довольно серьезные должности в серьезной страховой компании, страховали эту машину. Так как машины, по сути, не было, угонялась она легко: жулик, как бы владелец несуществующей угнанной машины получал страховку и делился ею со всеми остальными. При этом тот немецкий бюргер, (почему-то я представляю именно его), хозяин машины, копию документов которой использовали в мошеннической схеме, не ведая о том, что его машину как бы «продали», перевезли чрез границу, зарегестрировали, застраховали, а затем «угнали», продолжал спокойно ездить на ней по своей стране.

Еще одна, более простая афера, я подозревал, что с этими злодеями был связан Костров, и еще несколько человек, которых через год после моего появления на Петровке убрали из МУРа, состояла в том, что мошенники покупали реальную машину, страховали ее, затем сами у себя угоняли и получали выплату за нее. Затем под эту машину на казахской таможне выписывали новые документы с новыми вин-номерами, перебивали эти номера на машине, и регистрировали ее как купленную в Казахстане. Затем снова страховали и снова угоняли. Одна машина угонялась и превращалась в другую порой по нескольку раз.

Работа опера на Петровке не ограничена по времени, но если ты не после ночного задания, то изволь явиться на службу к девяти. Каждое утро в девять у начальника отдела начиналось совещание, куда приходили все опера. Жилин до этого успевал побывать на совещании руководства МУРа.

На первом совещании, на следующий день после того как я посидел в засаде и поучаствовал в задержании перебивщика, сразу после того как меня представили коллективу нашего отдела, Костров взял меня в оборот. Он заявил, что ему нужна еще пара сотрудников для работы по ингушам. Этой парой оказались мы с Евгением – по сути, моим будущим напарником. Тем более, что наши рабочие места были рядом – мы вдвоем занимали один кабинет и занимались одними делами.

Мы подключились к слежке за ингушами. Это было предельно простым делом – на их «жигули» четырнадцатой модели наши коллеги повесили аж два маячка. Следили в основном ночью – я уже писал, что самое удобное время для угона машин начинается с трех ночи и заканчивается шестью часами утра – владельцы пребывают в глубоком сне, на улицах людей, то есть потенциальных свидетелей совсем немного, и есть время уехать подальше, пока хозяин проснется, пока обнаружит пропажу, пока в полицию заявит. Так и полдня пройдет, а за это время вообще можно успеть уехать из России…

Ингуши вели себя немного странно – заезжали в квартал, один оставался в машине, остальные ходили по дворам пешком, присматривались и… ничего не угоняли. Потом ехали в область, парковали свои «жигули» на какой-нибудь полянке и спали. Первая, вторая, третья ночь.

На элитных автоворов они совсем не были похожи. Скорее на гастарбайтеров. Две недели они катались по ночам по городу, а мы следили за ними. Но все безрезультатно. Мы узнали про ингушей все – где они встречаются (обычно двое приезжали на метро, а третий забирал их на машине), где перекусывают, что делают днем. В перерывах между дежурствами мне все же удавалось зайти в свой кабинет и посмотреть сводки. Число угонов меньше не становилось – по Москве в среднем двадцать в день. Угоняли серьезные машины: из Черемушек – «лексус», из Китай-города – «Мерседес АМГ», но никто из нашего отдела ими не занимался – дела оставались «в округе», то есть окружных управлениях, или вообще на «земле» – территориальных органах полиции. Мы же, главк, работали только по резонансным делам или тем, которые нам самим казались интересными. Мне были интересны участившиеся за последний месяц угоны «мерседесов» G-класса, в этом была какая-то последовательность, но серьезно вникать в проблему я не успевал. Да и никто не успевал – половина отдела пасла несчастных ингушей. Плюс к нашей работе были подключены несколько экипажей ДПС, и наготове находился отряд СОБРа. Я не понимал, почему столько сил было брошено на это расследование. Лишь один раз Жилин поднял всех на уши – украли новенький «гелендваген» важного чиновника почти сразу после покупки.

Наконец, в конце третьей недели наши «гастарбайтеры» дозрели. Их кража напоминала плохой анекдот. Я вел их на своей машине по кольцевой автодороге. Вдруг вижу, их ВАЗ постепенно приближается к отбойнику. Бух! – машина стукается об отбойник и теряет бампер и фару. Судя по всему, водитель заснул. Я проехал мимо до первого кармана. Прошло минут десять, смотрю – ползут без бампера с включенными аварийными огнями. Так они доехали до пятачка, где стоят автовозы на Кавказ. Добрались до одного из них, о чем-то побазарили с водителем, вызвали такси и уехали. Номер такси я тут же передал коллегам.

Затем к водителю автовоза подрулил я. Водитель – нормальный мужик, дальнобойщик. Говорит, вот ребята попросили машину отвезти. «Куда?» – спрашиваю. «До Владика… Там заберут их родственники». Я записал телефоны, спросил водителя, сколько еще стоять будет. Потом эту «четырнадцатую» пробили по вин-номерам, оказалось, что и она в розыске.

Вскоре позвонил Костров, сообщил, что наши ингуши взяли в одном из дворов ВАЗ 2112 и повезли в гаражи неподалеку от Николо-Хованского кладбища. Тут уж и СОБР, и ДПС и мы, упаковали их по полной. Я не знал деталей, но мы приехали сразу туда, где они отдавали автомобиль. То есть сработали на опережение. В этой истории с ингушами было много неувязок, и я чувствовал: здесь что-то не так. Почему три недели мы работали вхолостую, пропуская серьезные кражи? Костров не был похож на идиота. А значит, это ему было нужно. Но через некоторое время Кострова все-таки отстранили от работы. И с его уходом число раскрытых нами серьезных преступлений стало расти.

Почувствовав себя свободнее, я в этот же день, еще раз проанализировав последние сходные случаи угона «мерседесов», зашел к Жилину.

– Андрей Вячеславович, я просмотрел сводки по угону «мерседесов» G-класса. Есть вероятность, что в ряде случаев действовала одна и та же преступная группа…

Выслушав мои доводы, он подытожил.

– Давай, поработай, думаю, ты справишься.

Первая любовь, первое дело

весна, 1983

– Олежка, милый, ничего не получится, – Катя сидела на пассажирском сиденье и смотрела прямо перед собой.

Через неделю Катиного отца, переводили по службе в Калининград. И он требовал, чтобы дочь поехала с ним. Ей оставалось три месяца до окончания десятого класса, три недели до совершеннолетия. И неделя до отъезда.

– Я с ним поговорю, – твердо сказал Олег.

– Ты не знаешь папу, он тебя убьет.

– Тогда и говорить не будем. – Олег притянул Катю к себе. – Останешься со мной и все. Будем вместе жить.

– Здесь? В твоей машине?

Действительно, все его имущество составлял доставшийся в наследство от отца старый «москвич». Олег был одним из немногих студентов, у кого была машина. Но ничего другого у него не было – на золотую молодежь Олег никак не тянул: жил с мамой в однокомнатной хрущевской квартире, перебивался случайными заработками: грузчиком в ночной булочной, сторожем на складе универсама. Конечно, есть романтика в занятиях любовью на заднем сиденье Москвича в парке с видом на вечернюю Москву, но для совместной жизни нужно больше.

– Вместе с твоей мамой я жить не смогу, – печально произнесла Катя.

– Зачем вместе. Все проблемы решаемы. Снимем комнату.

– На твою степуху?

Олег уверенно улыбнулся.

–Эту проблему я решу. Будем жить в отдельной квартире…

На ловца и зверь бежит. Когда Олег вернулся домой, мама сообщила, что ему в очередной раз звонил Коля. Уже следующим вечером по наколке бывшего одноклассника Коляна Олег встретился с дядей Мишей, крепким мужчиной лет тридцати, аккуратно стриженым, с гладко выбритым лицом, в кожаной куртке и джинсах. Прозвище «дядя» ему совсем не шло. И он не был похож на уголовного авторитета, скорее на какого-нибудь комсомольского работника высокого ранга. Да и жаргон, которым изобиловала речь Коляна, дядя Миша почти не употреблял. Разговор снова происходил в машине – на этот раз не в старом москвиче Олега, а в «Ниве» дяди Миши.

Машина слегка подрагивала – двигатель явно троил на холостых оборотах.

– И свечи смотрели, и карбюратор чистили, – говорил с досадой дядя Миша, – а все равно трясет… Специалисты…

– Это, наверное, все же трамблер. Контакты. Я бы вам посоветовал поставить бесконтактное зажигание. Датчик Холла.

– А ты можешь?

– Без проблем. И машина быстрее пойдет.

– А где этот датчик найдешь…

– Да у друзей в гаражах.

– А вот, говорят, гэбэшники какие-то прибамбасы на двигатель ставят, что машина не хуже иномарки летит. Жигули разгоняют до ста восьмидесяти. Такое можешь поставить?

– А… Я только слышал о таком. Это «Ванкель», это роторный двигатель совсем другого типа. У него минусов до хера, жрет бензин как танк, и ресурс очень маленький, тысяч тридцать. Найти его невозможно в принципе, по спецзаказу делается.

– Что ж, давай тогда твоего Холла. Поставишь?

– Конечно.

Дядя Миша сделал паузу, затем продолжил.

– Однако я-то хотел о другом поговорить. Есть одна работка. Деньги хорошие – за ночь полторы косых. Приглянешься, возьму на постоянку. – Дядя Миша рассмеялся.

Олег догадывался, что это за предложение, но виду не подал.

– Короче так, – дядя Миша сменил тон на серьезный, – есть у меня один знакомый, которому нужна машина. Привередливый очень. Причем хочет он «жигули», причем пятерку, причем красного цвета.

Олег молчал.

– Мне Колька говорил, – продолжил дядя Миша, – что ты за минуту любую тачку откроешь и заведешь.

– Ну не за минуту, – поправил Олег, – за полчаса точно.

– Не побоишься угнать?

Олег улыбнулся

– Вроде нет.

– Значит, лады?

– Лады.

– Тогда давай прокатимся. Я тебя с Рябиной познакомлю. Вдвоем лисовать будете.

Дядя Миша впервые в разговоре с Олегом употребил жаргон. Они заехали в бесконечные ряды черемушкинских пятиэтажек, и остановились возле одной из них. К ним подошел тощий высокий парень с узким безбровым лицом.

– Вот и Рябина.

Олег вышел из машины, откинул сиденье, чтобы освободить проход к задним местам.

– Андрей, – представился парень, протягивая руку Олегу.

Вскоре они уже выезжали на пустырь, где стоял ряд вполне приличных железобетонных гаражей.

– Поставите ее сюда, – дядя Миша указал на один из гаражей, – Рябина все знает. Рябина, посмотришь на новичка.

У Рябины тоже была своя машина, «жигули», копейка. В течение всего вечера они утюжили на ней дворы, Наметили три пятерки кирпичного цвета. И около трёх ночи начали с первой.

Основную проблему при вскрытии могла представлять сигнализация – некоторые умельцы даже в те далекие восьмидесятые пытались защитить машину – стоило качнуть ее или открыть дверь – орал клаксон и будил владельца. Поэтому следовало на всякий случай в первую очередь подобраться к капоту и обрезать ведущие к гудку провода, благо у жигулей он в прямой доступности. Однако в то время уже стали появляться и фирменные «противоугонки». Например, транзисторная прибалтийская система «Саргис 2М». Она имела собственную сирену, которую можно было установить и под капотом, и в другом более секретном месте. Правда, как самопальные сигналки, «Саргис» включался и выключался тумблером, который спрятать от угонщика было весьма сложно. Да и защищал он лишь от проникновения.

Были также системы, передающие в случае проникновения радиосигнал владельцу, сначала они производились умельцами, а потом появился «ДАР» – его выпускал «Московский завод электромеханической аппаратуры», изготавливающий приборы для космоса.

Но одно дело проникнуть в автомобиль, а другое – завести его. Хитрые секретные выключатели, съемные клеммы с аккумулятора, которые автомобилист уносил с собой, замки, блокирующие рули и педали – все это было в ходу, и Олег достаточно хорошо представлял, с чем может столкнуться. Рябина представлял еще лучше. Можно было ожидать даже капканов, как в одном знаменитом фильме.

Впрочем, и после преодоления всего этого, заведенный автомобиль мог неожиданно заглохнуть – виной тому чаще всего был электромеханический клапан, перекрывающий подачу топлива. Хорошо, если владелец устанавливал такой клапан под капотом, его легко было снять и соединить резиновые шланги напрямую, но если его прятали под днище, на бензопровод это создавало проблему для угонщика. Демонтаж такого клапана занял бы несколько драгоценных минут. «Заплатишь рубли – сохранишь тысячи» было написано на упаковке одного из таких клапанов. Именовался он серьезно: «Противоугонное устройство Ш197-01С1-01», и выпускался Харьковским моторостроительным заводом «Серп и молот». В этой надписи была доля правды. Но можно ведь и не заводить мотор, а просто отбуксировать машину в гараж или в другое тихое место, а там уже возиться с секретками.

Эти «жигули», на первый взгляд не имели никаких противоугонных систем. Олег не стал бить стекло, а аккуратно, пилкой выволок наверх тягу замка, открыл дверь. Личинка палки, навешенной на руль, легко провернулась свертышем, не понадобилось ни отмычек, ни других подсобных инструментов. Так же легко Олег разобрался с замком зажигания и разблокировал руль. Угон оказался скучным – Олег завел автомобиль и поехал следом за копейкой Рябины. Уже через час «жигули» стояли в гараже Дяди Миши, а к вечеру в кармане у Олега лежала тысяча с лишним рублей.

Дежурный

(из воспоминаний старшего оперуполномоченного Виталия Глебова)

лето, 2016

Еще одна из особенностей работы в МУРе состоит в том, что каждому из оперуполномоченных иногда приходится дежурить в следственно-оперативной группе города. Сама дежурная часть представляет собой огромное помещение, сродни центру управления полетами в каком-нибудь фильме о космосе: полсотни женщин сидят за компьютерами с наушниками и принимают вызовы. Это именно они отвечают тем, кто набирает «02».

В мою задачу, как оперативника от Главка, входило из всей этой информации отбирать материалы по тяжким и особо тяжким преступлениям и формировать сводку, которую рано утром следовало предоставить генералу. Весь день и всю ночь, каждые два часа я шел из кабинета в дежурную часть, узнавал дополнительную информацию, звонил в округа, при необходимости давал указания. Иногда приходилось и выезжать на место преступления. Последовательность действий здесь такая – сначала на место преступления выезжает следственно-оперативная группа «земли», то есть участка, затем если что-то серьезное, едут ребята из округа, а уж если случилось что-то архиважное – из главка, с Петровки, 38. Вот тут и дежурный опер может выехать в составе опергруппы.

В сутки по Москве совершаются сотни преступлений, и лишь самые важные должны попасть в сводку. Причем дежурный должен знать все детали. Утренний доклад у генерала – как реальный экзамен, если недостаточно владеешь информацией, можешь войти в его кабинет старшим оперуполномоченным по особо важным делам, а выйти – простым участковым какого-нибудь Северного Бутово.

«В какое окно злоумышленники пролезли, – мог спросить он, – размеры окна? Не знаешь – минус. Какие следы оставили? Какую собаку использовали на выезде. Не записал кличку – минус». К счастью, мне помогал мой опыт работы на «земле» и я не проваливал «экзамен». К тому же одно из таких дежурств, правда, не в Москве, а в Волгограде крутым образом изменило мою судьбу.

Я тогда еще работал оперативником в Ворошиловском уголовным розыске. И нас брали на дежурство в следственно-оперативной группе по два человека по графику. Неожиданно один из тех, кто должен был дежурить, заболел. Нас собрал начальник: «Ну, товарищи, кто завтра готов пойти вторым номером». Все молчат. Он смотрит на одного, спрашивает: «Как ты, сможешь?». Тот отвечает, что у него завтра такие-то планы. У второго тоже неотложные дела находятся, и у третьего, и у четвертого – все отказываются. Мне это нытье надоело, я тогда и говорю: «Давайте, что ли, я пойду, у меня на завтра нет ничего серьезного».

С самого утра начался поток: чью то машину ночью изуродовали, в школе из кабинета компьютер вынесли, ППС человека с наркотиками задержала и так далее… В обед в кабинет заглянула растерянная девушка, пожаловалась, что у нее пропал новый телефон, то ли потеряла, то ли украли. А в этот момент Ваня, мой напарник, меня сдергивает: «у нас ограбление, надо ехать на место, пока следы свежие….». Я, уже весь в этой суете, попросил зайти ее вечером, попозже. Ближе к ночи, когда поток посетителей совсем иссяк, она постучала в нашу дверь. Усадил девушку за стол, выдал бумагу и ручку чтобы написать заявление.

Напарник за соседним столом все время ржал: у него на приеме сидела полноватая пожилая женщина, как она сама представилась, бабушка со стажем. Она работала уборщицей в строительном институте, пришла заявить о потерянном паспорте. Ну и спектакль она устроила! Помимо истории о том, как именно она потеряла паспорт, мы услышали десяток анекдотов из жизни ее детей, внуков, а также строителей и архитекторов. Бывают такие люди, которые умеют создать позитивную атмосферу даже в таком не очень веселом заведении как наше.

У моей заявительницы кончилась паста в авторучке, и я стал копаться в столе. Заметив это, «бабушка со стажем» вытащила из сумки штук шесть авторучек, протянула нам.

– Берите, это конторские повсюду разбрасывают, а я собираю, – пояснила она.

– А, так получается, вы наш клиент, – пошутил я, – ручки таскаете. Статья, однако!

Взял одну из них и протягиваю девушке.

– Виталик, вот и ты попал. Взял ручку, – смеется мой напарник, – значит, уже ОПГ, вместе с Катериной Михайловной на нары пойдете. И свидетели у нас есть. Эх, давайте и мне парочку, с вами пойду….

Тут моя заявительница оторвалась от письма:

– Знаете, у меня ведь сегодня не только телефон пропал, но и попугай сбежал.

– Как?

– Сама не понимаю, видимо забыла клетку закрыть. Ну и вылетел в форточку.

– Виталик, это уже совсем по твоей части, – говорит Иван, – займись-ка попугаем. Может он телефон и спер…

Девушка невесело улыбнулась, и это было так трогательно, что я невольно залюбовался ею. Самое забавное, что Ваня сказал правду – как раз в то время я занимался розыском сбежавших преступников и пропавших людей.

– Попугая ловить пока не будем, – говорю я, – да и не такой уж мороз, а оттепель сейчас. И по моему оперативному опыту большинство сбежавших пернатых возвращается домой. Вы форточку, надеюсь, открытой оставили?

– Узнает, что такое Сибирь и вернется, – добавил Иван фразу из анекдота.

– Надо бы объявления по ближайшим домам расклеить, – посоветовал я – наверняка к кому-нибудь залетит. Сейчас у многих окна открыты – топят-то еще по-зимнему.

– У меня Ельцин однажды сбежал, – начала рассказывать бабушка со стажем, —только через два месяца вернулся. Я уже и чаять не чаяла, прихожу – сидит под дверью, как ни в чем не бывало, облизывается. Худющий, шерсть клоками…

– Кто?

– Ельцин, кот мой. У меня, милок, все коты президенты… Предыдущего Бушем звали…

– Как-то непатриотично, – заметил Иван.

– Зато выговорить легко.

Утром я, как только пришел домой с дежурства, завалился спать, да сон не шел. Полез в социальные сети – вчерашняя девушка Юля, не выходила из головы. Нашел ее в одноклассниках. Записался к ней в друзья. Написал сообщение, спросил про попугая. Она ответила, что попка вернулся. Потом я набрался смелости и заявил, что не прочь познакомиться когда-нибудь с беглецом. Получил сообщение «Иннокентий будет рад». И следом – смайлик с улыбкой. Со счастливым вздохом я повалился на кровать и сразу заснул.

А дело о пропавшем телефоне стало лично для меня очень важным. Еще во время первого визита Юля передала мне коробку с документами, где был указан IMEI (International Mobile Equipment Identity), то есть идентификатор телефона. Этот IMEI мы поставили на контроль, у нас специальная служба этим занимается. Как только телефон активируется, приходит уведомление, что в этот телефон вставили такую-то сим-карту. А по сим-карте можно найти и того, кому она принадлежит.

Через день Юлин телефон активировался. Он оказался у молодого парня, работника Сбербанка. Я приехал к нему по указанному адресу, подождал. Смотрю, идет мальчишка, вчерашний школьник, под курткой – костюм, белая рубашка, галстук, в руках – портфельчик. Видно, что не жулик и не вор. Спросил его, где взял телефон. Он испугался не на шутку, рассказал, что телефон валялся в снегу на обочине, вот он его и подобрал, выключил. Потом вставил свою сим-карту, решил попользоваться. У нас прокуратура в таких случаях иногда возбуждает кражу, но здесь все было очевидно – телефон парень не украл, а нашел, и именно там, где Юля парковала машину, но дальше не справился с искушением. Взял с него объяснительную, изъял телефон, и отпустил с миром.

Сразу же позвонил Юле, обрадовал. Мы снова встретились, и тогда я пригласил ее на свидание. С той поры мы и не расстаемся.

Собака

осень, 1985

Эта история тоже началась с потери животного. Виктор, руководитель конструкторского бюро в одном из московских «ящиков» – так тогда называли секретные предприятия, потерял Алмаза, двухлетнего добермана. Алмаз за два года жизни освоил многие премудрости поведения приличного пса и беспрекословно выполнял все команды, которым его научили. Однако, неожиданно для себя и для хозяина сбежал. В этом была виновата отчасти весна, а отчасти и сам Виктор: встретив во дворе соседа, спустил пса с поводка, и, будучи уверенным, что Алмаз далеко не уйдет, увлекся беседой. А тот почувствовал запах текущей сучки, забыл про все привитое ему воспитание и ушел по следу за собачьей красавицей до самого места ее проживания. Мало того, вместе с одним из припозднившихся жильцов Алмазу удалось проскользнуть на лестницу дома, где обитал предмет его страсти, и залечь на площадке перед дверью, ожидая, когда его впустят.

Виктор больше часа ходил по дворам, звал пса, пока вконец не охрип. Алмаз же в километре от него сидел у чужих дверей. Правда, через двадцать минут пес вспомнил о хозяине, рванул вниз, домой, но дверь на улицу была закрыта. Он стал бросаться на нее, скрести лапами, грызть – все без толку. Лишь к трем часам ночи один из жителей первого этажа вышел полюбопытствовать, что за шум на лестнице и выпустил пса. Тот сразу рванул к хозяину, и, естественно, натолкнулся на закрытую дверь подъезда.

По дороге домой Алмаз пробежал мимо принадлежавшей его хозяину белой волги. Незнакомый человек в темной куртке и темных брюках копошился у двери, сидя возле нее на корточках. Пес не обратил на это внимания, ведь ему надо было вернуться к хозяину. Волга в данный момент его территорией не являлась, и Виктор не приказывал ее охранять. Это только в фильмах и книгах собаки решают многоцелевые, почти человеческие задачи.

Виктор же, умотавшись, вернулся домой. Ему надо было выспаться – завтра с утра совещание, затем опытное производство, полигон. Но спать не получалось – он то и дело подходил к окну, высматривая у подъезда своего любимца. И в три ночи в свете фонаря увидел черное пятно – Алмаз сидел внизу у дверей. Если бы он посмотрел направо и чуть дальше, то сквозь ветви деревьев увидел, что у его «Волги» возится одетый в черное человек.

Вне себя от радости, Виктор, в футболке, трениках и тапочках на босу ногу рванул по лестнице вниз.

Олег легко вскрыл дверь машины. Дальше следовало поработать с замком зажигания и разблокировать руль. И то, и другое – уже стандартные процедуры. Олег завел машину, и, не включая фары, тихо поехал на первой передаче. Прямо перед ним от бордюра, стартовал еще один автомобиль. Это был Рябина на своей копейке. Краем глаза Олег заметил мужика с собакой, что стоял у подъезда под фонарем. Мужик же, увидев, что «Волга» тронулась, что-то закричал и побежал к ней. Пес, крупный доберман, вырвался вперед хозяина. Олег нажал на газ, и моргнул фарами Рябине, чтобы тот поторапливался. Но в этот момент «Волга» заглохла. Видимо, где-то под днищем на бензопроводе стоял клапан, которого Олег не заметил. Олег выскочил из машины, побежал в сторону Рябины, но тот, вместо того чтобы остановиться и посадить товарища, продолжал ехать. «Не видит, что ли!». Олег уже подбегал к жигулям Рябины, когда почувствовал, что догнавший его пес вцепился в руку. Отбиваться было бесполезно.