Kitobni o'qish: «Моя по праву», sahifa 4

10. Ты сам себя обокрал, Слава

– Ты хоть поспала? – спрашивает меня за завтраком Галя.

– Ни одной минуточки! – заявляю я торжественно. Хитрым взглядом скольжу по Черкасовым.

– Давай, лисица, рассказывай, – улыбается мне Маркус и добавляет ворчливо: – Если о Славке страдала, лично в угол поставлю.

– Сочиняла, – каюсь как на духу. Поправляю ложку в ручке сына. Малыш, не обращая внимания, продолжает задумчиво возить ей по тарелке.

– Ты бы докормила, – кивает на манное безобразие Галина.

– Пусть устанет, – смеюсь я.

– Влада, – рыкает Черкасов. – Не томи. Что там у тебя получилось.

– Медленная лирическая, – шепчу я, прикрывая рот рукой. – Но кажется неплохо.

– Я хочу послушать перед отъездом, – решительно заявляет Черкасов. – Галя, мы все собрали?

– Все, кроме тебя, – в привычной манере отмахивается Галина и предлагает с улыбкой: – Идите уже в студию. Я сама Сашеньку докормлю.

– Успеем, – морщит нос Марк и добавляет со вздохом: – Жаль, ты с нами не едешь, Влада. Я там истоскуюсь по Санечку.

– Пусть подрастет, – замечаю я тихонько. Брать на гастроли годовалого малыша не хочу. Бессмысленная затея. Но прекрасно понимаю Галю и Маркуса. Ну как можно прожить даже один день без этого сладкого мальчишки?

С самого рождения Сашеньки Черкасовы относятся к нему как к родному внуку. Маленький диктатор спокойно дергает за волосы известного дирижера и преспокойно засыпает на руках его жены. Для моего сына эти двое – самые близкие родственники. А вот родной отец оказался совершенно посторонним человеком.

Вздрагиваю, вспомнив Ростислава. Даже не верится в такую скоропалительную развязку. Приехал, потусовался и вернулся обратно.

Как-то это не похоже на Градова… И до сих пор в голове не укладывается.

Все закончилось? Правда? Живем дальше?

Задумавшись, кормлю сына. И даже чувствую некоторое разочарование. Неужели Ростислав ни разу не навел справки. Не узнал о Сашеньке? А если знает, но ему наплевать?

Не нужны мы ему. Не нужны.

Прикусываю губу, стараясь справиться с нахлынувшей обидой.

«Не думай о нем!» – приказываю я самой себе. И охаю от неожиданности, когда маленькая пухлая ладошка со всего размаху бьет по каше. Манная жижа разлетается на скатерть, мне на лицо. Попадает на руку Марку.

– Это что такое? – сержусь я.

А Черкасов смеется.

– Дайте пацану взрослую еду! Правда, Санечек?!

– Рано еще, – кудахчет Галина, вытирая мокрой салфеткой маленькую ручонку.

– Пей сок и пойдем музыку слушать, – велит дедушка Маркус. Придвигает малышу бутылочку с соком. Ребенок жадно пьет… Ставит бутылочку со стуком на стол.

– Готово? – спрашивает его Марк и тут же подхватывает на руки. – Галя, Влада, что вы копаетесь? – приказывает нам ворчливо.

Так гуськом и идем в студию, располагающуюся тут же на первом этаже.

Марк с Сашенькой на руках усаживается в высокое кожаное кресло, Галина устраивается на диване. А мне ничего не остается, как сесть за пульт управления и включить проигрыватель. Из многочисленных колонок струится завораживающая мелодия. Легкая, нежная и немножко игривая.

Черкасов слушает внимательно. Словно полностью погружается в музыку и пытается разложить мелодию на отдельные ноты.

Старая школьная привычка. Я знаю.

Кошусь на него, ожидая вердикта. Сейчас разнесет в пух и прах.

Пальцы маэстро барабанят в такт по подлокотнику. Марк даже не замечает, как ослабляет хватку. Зато моего сына дважды просить не нужно. Воспользовавшись моментом, малыш соскальзывает с кресла и на нетвердых ножках ковыляет сначала к дивану, а потом ко мне.

Подхватываю ребенка на руки. Целую в макушку. Вдыхаю самый родной запах и мысленно обращаюсь к Ростиславу:

«Ты сам себя обокрал, Слава. Лишил главного счастья в жизни»…

И вздрагиваю, когда наваливается тишина.

Галя смотрит на меня обалдело. Марк молчит.

«Неужели все так плохо?» – думаю я напряженно.

Во все глаза слежу за Черкасовым. Вот морщится, словно от боли. Трет переносицу тонкими пальцами.

– Попса! – тянет он каждую гласную. И я готова провалиться в подвал со стыда. – Попса, – повторяет довольно. – В лучшем ее проявлении.

Выдыхаю, будто получила на экзамене «пятерку».

– Хорошая мелодия. Добротная, – кивает мой старый учитель. – Только не вздумай ее тянуть на эти свои стоки. Тут нужно с умом подойти. Найти стоящего покупателя. Не продешевить с авторским правом…

– Нет, – мотает головой Галина. – Ничего никому продавать нельзя. Гениальная мелодия. Надо найти подходящие стихи. И получится отличная песня. Все первые места в чартах будут твои, Владочка!

– А ты права, – довольно крякает Черкасов. Смотрит на меня внимательно. – Пока молчи. Никому не показывай. Я подумаю, к кому обратиться…

– Марк, – тихо зовет Галина и командует чуть окрепшим голосом: – Звони Измайлову.

– Думаешь? – внимательно смотрит Черкасов на жену. Будто что-то прикидывает. А затем победно усмехается. – Да, больше некому. Этот типчик или сам бабла отвалит, или стишат накропает. Голова ты, Галка!

Достав из кармана сотовый, Маркус, недолго думая, нажимает на заветный контакт.

– Эдичка, дорогой, – ласково зовет он в трубку. И как только она откликается радостным басом, четко и коротко излагает подробности.

В его речи нет подобострастия или униженных просьб. Все конкретно и по делу. С осознанием чувства собственного достоинства и невероятным уважением к собеседнику.

– Присылай, я посмотрю! – рокочет в трубку Измайлов.

– Нет, мой дорогой, так дела не делаются, – печально вздыхает Маркус. – Если с деньгами напряженка, так и скажи. Я позвоню Капустину.

Галя весело подмигивает. Черкасов искусно наступил собеседнику на больную мозоль.

– Ладно, тромбон с тобой и балалайка, – рявкает тот в трубку. – Если ты говоришь, что вещь стоящая, я сейчас прилечу.

Неожиданный поворот!

От растерянности Марк открывает и закрывает рот. А потом берет себя в руки.

– Хорошо, ждем тебя, – заявляет он решительно. Многозначительно смотрит на жену. – Что, Галя? Что? Нужно сразу все решить, пока не сперли… Ты же знаешь, какой у нас народ!

– Да я не против, – кивает она. – Как легенда: ты слег с сердечным приступом. Переволновался из-за брата. Махать руками не можешь…

– Нет, врать не надо. Завтра прилетим. Сразу к концерту, – ворчливо командует он. А затем переводит на меня взгляд, в котором плещутся любовь и гордость. – Молодец, девочка! Если все сложится удачно, ты станешь очень знаменитой. Ну и богатой тоже…

Зажмуриваюсь, будто хочу проснуться. Это происходит наяву? Со мной? Сам Измайлов заинтересовался моим сочинением? Этого просто не может быть!

– Влада, одевай Сашу. Я с ним погуляю, – командует Маркус. – Галя, попроси Юлию приготовить праздничный обед. А ты… – внимательно смотрит на меня. – Прими ванну и подремли. К приезду Эдьки ты должна быть в форме. Все, девочки, время пошло!

Подскочив с кресла, Черкасов деловито спешит к выходу. Довольно потирает руки. И мы с Галей заражаемся его энтузиазмом.

К нам едет сам Измайлов! Столько всего нужно успеть!

В доме сразу начинается движение. Володю вместо аэропорта отправляют на рынок. За мясом и свежей зеленью. Домработница Юля наскоро убирает и без того чистый дом. Галина сообщает Люсе важные новости.

– Мы ждем Измайлова, милочка… Да, он будет проездом… Хочет пообщаться с Марком. Ну откуда я знаю!

А я, набрав ванну, погружаюсь в пахнущую жимолостью воду и закрываю глаза.

– «Шоу маст гоу он!» – напеваю тихонько. И незаметно для себя погружаюсь в дрему. И снова вижу Ростислава. Мрачный и нетерпеливый, он нависает надо мной. Что-то требует. Его голос звучит где-то рядом.

Вдалеке хлопают двери. Слышатся крики. И до боли знакомый голос рявкает:

– Влада!

Распахнув глаза, в ужасе сажусь в ванне. Мотаю головой, пытаясь отогнать прочь остатки дурного сна. Почувствовав какое-то движение, кошусь на дверь. И замираю на месте, наткнувшись на жадный взгляд Ростислава Градова.

Ой, мамочки! Откуда он здесь?! Из моего сна материализовался?

Суматошно прикрываюсь руками. Сползаю поглубже в воду. И очень надеюсь, что густая пена поможет хоть немного прикрыться.

– Ты?! – охаю я в ужасе.

– А ты кого ждала? – усмехается он криво. Опираясь плечом на косяк, Ростислав закрывает собой весь проем. Сильный и мощный мужчина лениво рассматривает меня, не давая возможности спрятаться от опаляющего, горящего взгляда.

И мне становится страшно. Действительно страшно.

Градов вернулся! Или не уезжал никуда.

– Нужно поговорить, – заявляет он, входя в ванную.

– Выйди, пожалуйста, – лепечу я, пытаясь справиться со смущением. – Я оденусь…

– Перебьешься, – рычит он недовольно. И запирает белую деревянную дверь на засов. – Так кого ты ждала, Влада? – с отвращением выплевывает каждое слово.

– Никого! Откуда такие мысли? – спрашиваю я, погружаясь в остывшую воду. И все еще надеюсь на пену. Она, конечно, уже оседает, но все еще скрывает меня от нахальных взглядов. Дрожу. То ли от откровенных взглядов Ростислава, то ли от холодной воды.

Но выходить при нем не собираюсь. У меня самообладания точно не хватит!

– Когда добропорядочные леди принимают ванну в чужом доме, они хотя бы запираются, – роняет Ростислав ледяным тоном.

От дурацких обвинений по коже идет мороз.

За кого он меня принимает? На что намекает?

Лихорадочно пытаюсь придумать ответ в духе Черкасова. Но ничего не выходит. Заикаюсь, подбирая слова. Но никак не могу объяснить этому сердитому тугодуму простую истину.

Это мой дом и моя личная ванная!

11. Где Влада?

Ростислав

После бессонной ночи меня вырубает в самолете. Открыв глаза, приподнимаю шторку иллюминатора.

Как минимум позднее утро!

Что за?…

– Давно приземлились? – нарочито спокойно интересуюсь я у Гриши.

– Час назад, – подбегает он. Заглядывает в лицо подобострастно.

Бесит меня…

– Мой брат уехал? – спрашиваю я, зевая и потягиваясь. Совершенно не хочу встречаться с Маркусом или Галей.

Нужно только с Владой поговорить. Выяснить все. И выдвинуть свои условия. И родственники мне для этого совершенно ни к чему. С ними встречаться я не намерен. Вчерашнего визита вполне достаточно.

– Идет регистрация на рейс. Черкасовы уже выехали в аэропорт, – бодро рапортует мой помощник.

– Отлично, – киваю я, вставая. – Выдвигаемся в город.

– А как же завтрак? – уныло тянет Гриша.

– Не хочу. А у остальных было время, пока я спал.

Поправляю джинсы. Морщась, смотрю на чуть примятую белую рубашку. Может, стоило бы переодеться?

Да ладно, и так сойдет! Не на свидание же еду…

Усмехаюсь недовольно.

Эх, зайчона-зайчона, что же ты наделала?

Спустившись по трапу Супер Джета, лениво смотрю на темное небо над городом. Будет гроза.

Вангую!

Сегодня – денек не из легких. Главное, все выяснить и связаться с адвокатами. Если ребенок мой, пусть начинают плести свою паутину.

А Влада?

Разговор с предателями короткий!

Мерс представительского класса агрессивно мчит по городу. А я, словно придурковатый турист, разглядываю в окно изменившийся город. Новые многоэтажки и отреставрированные купеческие особняки.

Красиво!

Вчера я этой лепоты не заметил. По дороге в театр работал с документами. Просматривал сводки на фондовом рынке. Думал о новых проектах. И как дурак представлял нашу встречу с Владой.

Но все пошло наперекосяк!

Так всегда бывает, стоит зайчоне вторгнуться в мою жизнь.

А если еще и ребенок мой!

Стоит об этом подумать, как меня накрывает бешенство.

Стискиваю кулаки, силясь не заорать.

А когда тачка тормозит около нашего старого дома, с удивлением замечаю машину Володи около распахнутой калитки. Личный помощник брата достает из багажника какие-то пакеты с продуктами. Решил оттянуться в отсутствие хозяев?

– Сам, – роняю небрежно.

Еще не хватало вторгаться в отчий дом с вооруженной охраной. Это уже перебор. Даже для меня.

Гриша и мои громилы изумленно замирают около машины.

Расслабьтесь, пацаны! Тут меня точно никто не обидит.

Спокойно захожу во двор. Замечаю вдалеке фигуру брата, раскачивающегося на качелях.

Старый маразматик решил сорвать гастроли?

Секунду-другую раздумываю, окликнуть или нет.

Но мне лишние свидетели ни к чему.

Быстро прохожу в дом. И сталкиваюсь с худенькой рыжей женщиной, расторопно выбегающей из кухни.

– Здрасьте, – охает она и тут же бежит куда-то в комнаты. Зовет Галину.

– Привет, – кивает груженый пакетами Володя, входя следом.

– Влада где? – рыкаю я раздраженно.

– На втором этаже посмотри, – отмахивается тот и быстро выходит из дома. Наверняка к брату несется докладывать.

Поворачиваю к лестнице и тут же натыкаюсь на изумленную невестку.

– Ты? Чем обязаны? – сверлит она недобрым взглядом. Похоже, мне здесь сегодня не рады.

Да и сама Галина в домашнем платье. С телефоном в руках.

Никто никуда не едет? В чем причина?

Кто-то умер или заболел? Мой брат – маньяк. Даже с высокой температурой дирижирует. А сейчас что?

– Это и мой дом тоже, – заявляю я нарочито спокойно. Но губы невольно складываются в кривую усмешку. Говорю и сам себе не верю.

– С возвращением, – ехидно замечает Галина и добавляет ворчливо: – Предупреждать надо, блудный сын…

Сзади слышатся шаги. Видимо, дорогой брат спешит обнять.

Но повернувшись, замираю на месте. Во все глаза смотрю на розовощекого бутуза, сидящего на руках Маркуса.

Головка ребенка доверчиво лежит на плече моего брата. Да и он сам привычно держит младенца.

Как своего?

Мучительная догадка подстегивает не меньше, чем оголенный провод, приставленный к заднице.

«Какого ты прискакал, идиот? – мрачно интересуется внутренний голос, обращаясь явно не к Марку. – У них тут все слаженно».

– Где Влада? – рявкаю я по привычке. Хотя и так вижу достаточно. Я и по мелким деталям могу воссоздать картинку.

У брата гарем. Жена и любовница мирно сосуществуют под одной крышей. Семья, еперный сарай!

Малыш смотрит на меня внимательно, а затем начинает хныкать. Как маленький зайчик!

Галина решительно отодвигает меня в сторону и, взяв ребенка у мужа, поспешно уходит в комнату.

Высокие отношения! Просто вау!

– Где Влада? – повторяю я мрачно.

– Зачем она тебе понадобилась? – вскидывается брат. Зыркает гневно. Наступает, уперев руки в боки.

Даже смешно.

Маркус на голову ниже меня. И в весовой категории уступает. Делаю шаг в сторону. Ближе к лестнице.

Что там говорил Володя? Посмотреть на втором этаже?

Влетаю наверх. Следом несется брат. Распахиваю настежь первую попавшуюся дверь.

Пусто!

Детская кроватка, стол с ноутбуком. Чуть примятая постель…

– Где она? – рычу я, повернувшись к Марку.

– По всей видимости, принимает ванну, – заявляет спокойно брат.

Видимо, надеется, что меня это остановит?

В два шага оказываюсь около белой двери с мутными стеклами. Дергаю ручку.

– Ты не посмеешь! – рычит сзади брат.

Ага! Сейчас!

Створки распахиваются от легкого нажима. Неужели даже не заперлась?

Делаю шаг и застываю на месте.

Влада! Зайчона мелкая…

Лежит в воде с закрытыми глазами. Кайфует от одиночества? Или готовится к встрече с любовником?

Откуда Марк вообще знает про ванну? Посторонняя женщина вряд ли скажет об этом.

А вот любовница…

Сердце щемит от нехороших предчувствий. Уязвленное самолюбие бьет по нервам. В груди вспыхивает ярость, а живот сводит от нахлынувшей пустоты. На смену которой придет холодный гнев.

Цепная реакция!

Сжав челюсти, любуюсь обнаженной красавицей. И сам себя ненавижу за слабость и предательскую реакцию организма. Вот на Софи у меня никогда такая ответка не возникает.

А тут…

Красивая ты, зайчона!

Закашливаюсь, поперхнувшись от собственных мыслей.

Влада распахивает глаза. Смотрит растерянно.

– Ты? – выдыхает она гневно.

Не ожидала. Видимо, ждала своего любовника. А тот слился в полуфинале. Не стал даже заходить. Счел за благо интеллигентно удалиться.

Оглядываю ванную. Вон даже стульчик имеется. Прекрасное место для разговоров. Никто не побеспокоит. Да и собеседник уже выбит из колеи.

Запираю за собой дверь.

– Когда добропорядочные леди принимают ванну в чужом доме, они хотя бы запираются, – заявляю я, пытаясь справиться с охватившим меня бешенством.

Под испуганным взглядом зайчоны прохожу через всю комнату. И взяв стул, аккуратно ставлю его около старинной белой ванны, водруженной на бронзовые львиные лапы.

Усевшись верхом, обхватываю руками спинку стула. И положив голову на ладони, давлю взглядом перепуганную девицу.

– Привет, – произношу я с усмешкой. – Давай поговорим, как цивилизованные люди. Согласна?

– Нет, – мотает она головой. Вся такая недоступная и принципиальная. – Цивилизованные люди так не разговаривают.

Гневно сверкает огромными глазищами, будто подпалить меня хочет. А затем, зачерпнув ладошкой воду, брызгает прямо в лицо.

Мыльная пена тотчас же попадает в глаза.

Щиплет адово!

Подскочив, ругаюсь последними словами. Бросаюсь к раковине. Лихорадочно смываю дурацкую пену и еще какое-то сволочное масло. От сладковатого цветочного запаха хочется вырвать.

Проморгавшись, хватаюсь за полотенце. Наскоро вытираю лицо.

Поднимаю взгляд, собираясь открутить девчонке пустую голову. А она уже Афродитой выходит из ванны. Накидывает на мокрое тело шелковый халат с кружевным шлейфом и словно заяц сбегает из комнаты.

– Погоди, зараза маленькая! – бурчу я, глазея на прилипшую к мокрому телу шелковую ткань. – Далеко тебе все равно не уйти!

12. Подготовка

Запахнувшись в халат, босиком выскакиваю из ванной. Бегу, стараясь не поскользнуться.

Градов, ты совсем чокнулся?! Какая раненая кобра тебя покусала?

Влетев к себе, наскоро вытаскиваю из шкафа первое попавшееся платье. Хватаю белье с полки. Оставаться на втором этаже нельзя. Ни одна комната не имеет замков.

А разговаривать с Градовым я не желаю! Особенно после того, как он вломился в ванную.

На двери была щеколда и я ее закрывала. Но разве кусок металла преграда для Ростислава?

Несусь вниз, как заяц. Просто скатываюсь с лестницы. И влетев в комнату к Галине, перевожу дух.

– Он наверху? – сверкает глазами Маркус. Подскочив с кресла, быстро выходит из комнаты.

Нервный… Решительный.

Успеваю лишь кивнуть напоследок. И так неудобно, вломилась к Черкасовым босая и полуголая.

– Не волнуйся. Маркус сейчас его выставит, – спокойно роняет дивана Галина. Поддерживает малыша, держащегося за спинку дивана. Маленькие ножки осторожно переступают по мягкой оббивке.

– Ма-а-а, – лепечет сын радостно. Прыгает на диване и, упав в объятия бабушки Гали, заливисто смеется.

– Одевайся спокойно, – кивает она на японскую ширму, стоящую около платяного шкафа. Проходя за тонкую деревянную перегородку, невзначай касаюсь белых фигурок, собирающих урожай по черному лакированному полю. Да и вся комната Галины, обставленная в японском стиле, кажется чем-то нереальным. Белые фарфоровые вазы, расписанные синими цветами. Всевозможные статуэтки и бюро с инкрустированной крышкой.

Быстро переодеваюсь и только тут понимаю, что не взяла туфли.

Тут Измайлов на подходе. А я нечесаная и босая!

– Эдичка уже вылетел. Звонил Марку, – невзначай замечает Галина. Возьми в ящике утюжок, – кивает она на туалетный столик. Уложи волосы.

– Придется наверх подниматься, – вздыхаю я, сокрушенно пялясь на босые ноги.

– Надень мои, – морщит нос Галина. – Сейчас тебе лучше не встречаться с Ростиславом…

– Какое он имеет право заваливаться в ваш дом? – вздыхаю я. Старюсь справиться с мелкой дрожью, бьющей по нервам.

– Он тут собственник, моя милая, – недовольно поджимает губы Галина. – Александра Марковна пополам дом поделила. Только Славка никогда его своим не считал…

– Почему? – интересуюсь причесываясь. Внимательно смотрю на Галину в зеркало. И она почувствовав мой взгляд, замечает вскользь.

– Градов весь в папочку. Того вечно куда-то к звездам уносило. И этот такой же… небожитель.

– Зачем он только приперся? – сжав кулаки, выдыхаю на автомате. Вопрос риторический и я не жду на него ответа.

– Могу ошибаться, – пожимает плечами Галина. – Но сдается мне… за тобой. Видимо, вчера ему кто-то успел донести…

– Этого не может быть, – лепечу в ужасе. От страха сковывает мышцы и кишки. Кажется еще минута и сердце, пропустив удар, остановится навсегда.

– Что-то ты бледная… – внимательно смотрит на меня Галина.

– Волнуюсь, – старательно улыбаюсь. Но сведенные от напряжения мыслей, улыбка выходит вымученная и жалостливая.

Простое розовое платье в пол и уложенные волосы делают свое дело. Преображают меня из напуганного пугала в красивую девушку.

– Можно? – спрашиваю Галину, взяв с туалетного столика тюбик с тушью.

– Конечно, – небрежно отмахивается она. Встав с дивана, берет моего сына на руки. – Правда, мама у нас красивая? – спрашивает годовалого мужчину.

Тот что-то курлычет на своем языке, оставляя слюнки на платье бабули.

– Ой, нашли красивую, – фыркаю я. Провожу кисточкой по ресницам, добавляя объема. И действительно превращаюсь в красавицу.

Выкуси, Градов! Не для тебя!

– Туфли не забудь. В нижнем ящике, – напоминает Галина, взмахом руки указывая на нижний ящик.

Не люблю чужие вещи. Но сейчас приходится. К Измайлову я босой или в тапочках не выйду.

Открыв ящик в ужасе смотрю на стройные ряды Галиных туфель. Чего тут только нет!

– Там на заднем плане коробка с балетками. Бледно-розовые. Как раз подойдут. Они совершенно новые. Марк подарил. А мне колодка не подошла. Я их даже ни разу не надевала. Да и куда мне розовый? А ты носи, – добавляет она, утыкаясь носом в шейку малыша.

Самое сладкое местечко!

– Спасибо, но это только на сегодня, – мямлю нерешительно. Все два года, что я живу в этом доме, Черкасовы мне дарят какие-то дорогие вещи.

А я каждый раз тушуюсь! Неудобно принимать такие подарки. Я-то подарить подобное просто не могу! И не хочу чувствовать себя иждивенкой. Но и обидеть самых близких людей не хочу.

Туфли, естественно, приходятся мне впору.

Красивые замшевые балетки пудрового цвета с золотыми бантиками. Будто на меня сшиты. У нас с Галиной один размер. Только у нее нога чуть шире.

– Ну вот и красавица! – торжественно заявляет бабушка Галя и добавляет серьезно. – Бери флешку. Пойдем в студию. Ростик туда точно не зайдет.

Из одной комнаты спешно переходим в другую. Со второго этажа доносятся крики. Кажется, братья выясняют отношения. Захожу в студию, вслед за Галиной.

Полумрак комнаты мгновенно успокаивает. Разгоняет прочь тревожные думы. Закрыть бы тяжелую дверь. Запереть замки и отсидеться, пока Градову не надоест шляться по дому.

Он же тут жить точно не собирается?!

– Давай еще раз прослушаем, – предлагает Галина.

Сев за пульт, обалдело кошусь на пустой разъем, куда три часа назад я собственноручно вставила флешку.

Ощупываю стол, словно слепая. На гладкой поверхности ни одного предмета. Наклоняюсь к мусорнику. Лихорадочно перебираю какие-то обрывки бумаг. С надеждой заглядываю на самое дно. Но там кроме огрызка яблока ничего нет.

– Что ты ищешь? – напряженно смотрит на меня Галина.

– Флешка пропала, – выдыхаю я, стараясь не разреветься.

Прикусив губу растерянно смотрю на Галину.

– Может, Маркус забрал? – вздыхает она. И опустив на пол Сашеньку, достает из кармана сотовый.

Взяв сына на руки, отхожу к окну. Вдыхаю самый родной запах.

– Ты не брал? – резко спрашивает Галина мужа и тут же разочарованно добавляет. – Нет ее нигде. Мы смотрели…

«Все пропало!» – смаргиваю слезы. Только я могла так облажаться.