Гардемарины

– Так точно, понял! – доложил Алексей.

– Запомнил?

– Так точно, запомнил!

– Отбей мне третий час вахты! – приказал мичман.

Алексей ударил три двойных удара.

– Молодец! Соображаешь! – похвалил старший боцман Алексея, – толк выйдет! Но драить медные поручни трапов и рынду будешь! Понял? Повтори!

– Так точно, понял! – отрапортовал Алексей, – найти матроса с БЧ-5 Ершова и взять у него пасту ГОИ и тряпочки. Доложить командиру роты и старшине 2 статьи Николаенко, что я наказан старшим боцманом за нарушение корабельных правил и назначен драить медные поручни трапов и рынду.

– И будешь драить, пока я не поймаю следующего нарушителя! Понятно?

– Так точно! А разрешите вопрос?

– Разрешаю!

– Почему на судовом колоколе-рынде выбито название «Чкалов», а не «Комсомолец»?

Мичман улыбнулся в пышные черные, но уже начавшие седеть усы.

– При постройке наш крейсер был назван «Чкаловым» и ему были приготовлены в заводе медные рында и закладная доска с надписью «Чкалов», впоследствии крейсер был переименован в «Комсомолец». А рында и закладная доска остались от «Чкалова».

– Спасибо, товарищ мичман! – сказал Алексей.

– Ты зачем сюда пришел сынок? – спросил старший боцман.

И Алексей вспомнил, что прибежал выполнять приказание командира роты и так спешил, что нарушил корабельные правила.

И началась работа по драйке рынды и поручней трапов правого борта. Алексей знал наизусть каждую царапину на рынде. Он ее драил, а боцман, проверяя работу, заставлял драить заново. Хорошо, что наказание закончилось на следующий день, когда боцман поймал очередного нарушителя из Пушкинского ВВМИУ, и Алексей радостно передал ему остатки пасты ГОИ и специальные бархотки для драйки медных поручней и рынды.

Хотя, главный боцман похвалил Алексея и в качестве поощрения пригласил в боцманскую научиться плести маты.

* * *

Первый выход в море всегда для морских курсантов очень волнителен. Закончилась стоянка в Кронштадте. Прозвучало приготовление к бою и походу и корабль, оторвавшись от причала, вышел на фарватер и взял путь на запад. Путь лежал от Кронштадта к Лиепае, а от Лиепаи к Балтийску.

Алексей Морозов доволен. Балтийск – это почти Калининград. Удастся увидеть папу, маму, сестру.

Для курсантов ВВМУРЭ – будущих вахтенных офицеров кораблей и подводных лодок – это прежде всего штурманская практика. Все курсанты трех рот связистов разбиты на смены и по очереди должны в штурманских классах по очереди вести прокладку. Просторные штурманские классы, прокладочные столы, идеально наточенные карандаши, циркули, параллельные линейки и настоящие морские карты. Полновластным хозяином всего этого добра был капитан 1-го ранга Кожухин по кличке «Изыдь». Старшие товарищи рассказывали, как во время экзаменов он приказывал нерадивому курсанту повернуться лицом к двери, затем, нагнув его своей рукой вниз, давал под задницу пинок и при этом говорил: «Изыдь отсюда, бездельник! Три балла!» И обрадованный тройкой курсант с силой, приданной пинком, вылетал молнией из класса с обрадованной от нежданной тройки и изумленной от полученного ускорения физиономией.

«Отбой боевой тревоги», «От мест отойти!» позволили выйти на верхнюю палубу. Мимо бортов крейсера проплывали значительные острова, известные из истории борьбы за Балтийское море Петра Великого и Великой Отечественной войны. Алесей из истории знал, что каждый из этих островов был обильно полит русской кровью. Чтобы получше осмотреть острова, Алексей, Николай со своими новыми друзьями, слушателями Военно-Медицинской академии, направились на сигнальный мостик, откуда обзор, понятно, что лучше. Впервые туда попав, он увидел сигнальщиков, которые выполняли команды вахтенного офицера, поднимали различные флаги при маневрировании и приспускали и приподнимали черные брезентовые «шары» на специальных леерах.

– Это наша будущая специальность – БЧ-4! – с волнением в голосе поведал он своим друзьям.

Они подошли к леерам и стали рассматривать проплывающие мимо острова.

Внезапно раздался хриплый голос:

– Кто это к нам сюда пришел? Посторонним вход на сигнальный мостик запрещен! – внезапно раздался чей-то голос над ухом Алексея.

Все, вздрогнув, повернулись и увидели мичмана со штатом с перекрещенными флажками на стареньком кителе и нескольких усатых старшин, явно заканчивающих службу на корабле.

– Чего это «рогатые» забрались к нам на мостик? – спросил курсантов один из старшин, разглядев на нашитых боевых номерах на робах рядом с дурацким практикантским нулем цифру два, что обозначало боевая часть два – ракетно-артиллерийская боевая часть. – Вы нас к себе в башню не пускаете?

– Мы связисты! – сказал за всех Алексей, – и нам интересно посмотреть, это же БЧ-4, а то расписали нас всех в БЧ-2 и своей будущей профессии не видно!

Мичман скривил лицо.

– Связисты, говорите? А ну, становись туда! – приказал мичман, показав на дальний угол мостика. Когда курсанты встали, он быстро стал передавать своими руками, имитирующими флажки.

– Иллюминатор, флаг, крейсер! – читал громко Николай.

Тогда он показал Алексею на правом борту развевающийся на ветру флаг.

– Какой флаг и что он обозначает?

– Флаг «Покой». Обозначает, что корабль поворачивает вправо. А флаг «Люди» на другом борту обозначает, что крейсер поворачивает влево! – с волнением ответил ему Алексей, понимая, что это экзамен.

Мичман переглянулся со старшинами.

– Правильно! Молодцы! Чувствуется школа мичмана «Како»! Знатный был на линкоре «Марат» сигнальщик! – проговорил мичман. – Но любое неправильное действие на корабле предусматривает все же наказание. Вы поднялись туда, куда подниматься вам в море нельзя! Поэтому вот вам паёльные щетки с металлическим ворсом и отдраить добела все струны на всех трапах отсюда и до верхней палубы. Дальше нас не интересует, но надстройка – это заведование сигнальщиков. Отдраите – доложить мне и не вздумайте сбежать – вычислим! Я уже срисовал ваши боевые номера!

– Товарищ мичман, а что такое струны? Извините за невежество! – внезапно спросил вежливый слушатель военно-медицинской академии Игорь Муратов.

Мичман от смеха чуть не сложился пополам.

– Струны – это на кончиках трапов такой металлический рубчик, чтобы ноги не проскальзывали на влажном в море трапе. Забивается грязью! Вот вам и необходимо их отдраить так, чтобы сверкало и никакой грязи не было. Вы вдвоем драите левый борт все трапы до верхней палубы! – приказал мичман Алексею и Николаю, – а вы с этим стропилой коммунизма, – показал он на длинного и худого Петра, – драите правый борт! – приказал он Игорю.

Старшины засмеялись.

Где-то через час работа была закончена и все об исполнении доложили мичману, сидевшему со старшинами в каком-то тесном помещении сигнальной рубки и игравшему в «шеш-беш».

– Ну что ж! Проверим! – сказал курсантам мичман и старшины дружно пошли проверять выполнение работы.

Поверили. Все нормально. Построили курсантов и слушателей на левом крыле сигнального мостика.

Посовещавшись с вернувшимися старшинами, мичман сделал вывод:

– Вы заслужили право бывать на нашем сигнальном мостике! Но у нас пассажиров не бывает, поэтому каждое свое посещение на мостик вы будете получать какую-то работу. А работы у нас всегда хватает. Мостик – это лицо корабля. По мостику о нас судят офицеры штаба, здесь бывают адмиралы. Проходящие корабли видят прежде всего труд сигнальщиков, как мы им салютуем флагами. Так что пять минут на любование берегом и вниз, а то найдем еще вам работу!

Курсанты и слушатели сразу прилипли к бортам.

– Товарищ матрос, а разрешите на этот остров посмотреть в бинокль? – обратился Петя к вахтенному сигнальщику. Тот милостиво снял бинокль с груди, и протянул Пете. – Не урони, смотри! Мичман потом жизни не даст мне и тебе!

По очереди все смотрели в бинокль на проплывающие мимо борта корабля берега.

Внезапно сзади раздалась команда мичмана:

– Смирно!

Откуда-то сверху по трапу спускался руководитель практики ВВМУРЭ и старший на борту контрадмирал Волков.

Увидев курсантов на мостике, он нахмурился, снял фуражку, протер носовым платком лысину, и спросил:

– Какая рота? Что курсанты делают на сигнальном мостике?

– Двадцать первая буки, товарищ адмирал! – ответил Николай, – мы пришли посмотреть на сигнальный мостик. Знакомимся с БЧ-4.

– Это хорошо! Одобряю! Молодцы! Ну, раз уж попались мне, дам ка я вам интересную работку по специальности, чтобы впредь не попадались мне. Будете делать персональную прокладку в боевой рубке для меня. Идите за мной! – приказал он и стал подниматься наверх по трапу. Курсанты и слушатели стали подниматься вслед за ним.

Поднявшись на две палубы вверх, курсанты увидели вход в металлическую рубку, где были узкие прорези вместо иллюминаторов и посредине в рубке стоял большой прокладочный стол. В рубке было несколько диванов и мерно журчали приборы.

– Это боевая рубка корабля. В бою командир корабля и штаб находятся здесь. Сейчас вам принесут карту, и вы будете вести прокладку нашего похода персонально для меня, чтобы я постоянно знал наше место. А заодно вам хорошая тренировка. Пока располагайтесь! – приказал он нам и стал быстро спускаться по трапу вниз.

– Кто этот живчик? – спросил Николая Петя.

А Игорь, похоже, был рад, что адмирал оказался ниже ростом даже его.

– Молодец, правильно нас озадачил! Не фиг гулять по мостикам! Вот были бы в санчасти и никаких адмиралов там не бывает!

Курсанты расположились на диванах, радуясь новому внезапному приключению.

«Жизнь прекрасна, а это было гораздо лучше, чем сидеть в кубрике и бестолково стучать «Гоп-Доп!» и стучать со всей силы о стол» – подумал Алексей.

Через некоторое время в рубку поднялся с картой в руках и прокладочным инструментом капитан 1го ранга Усвяцов – один из руководителей штурманской практики.

– А, это вы, Морозов и Глаголев? Ну что ж, будете здесь вести прокладку для адмирала. Успехов! А это кто? – спросил он у слушателей.

– Мы с военно-медицинской академии.

– Понятно! – ответил он. – Я потом здесь проверю вашу прокладку и выставлю оценки! – он усмехнулся и стал спускаться по трапу вниз.

На столе остались карта и прокладочный инструмент.

Николай разложил карту на прокладочном столе, и все стали ее изучать.

– Теперь все понятно. Смотри эти острова Малый Тютерс и Большой Тютерс.

– А это наше или финское? Названия странные! – спросил Игорь.

– Может, эстонские? Уж больно похоже на эстонские. По-эстонски Тюдрик обозначает дочка или девушка! – пояснил Алексей.

Все посмотрели с уважением на него.

– Девичий остров! Наверное, там девушек много! – сказал Игорь и прильнул к визиру, находившемуся в боевой рубке, как перископ подводной лодки. – Ничего не вижу, кроме скал, зато лучше видно, чем в бинокль. Классная штука! Все видно и здорово. Девушек там нет.

Николай разложил карту и аккуратно сложил на ней прокладочный инструмент.

– Теперь надо снять пеленга с островов и определить свое место. Место определяется минимум по двум маякам. Или можно определить по одному, но это называется по крюйс-пеленгу! – учил Николай штурманским премудростям будущих врачей. – Надо только знать курс и скорость и засечь время снятия пеленгов, точное время. Тогда можно точно определять свое место.

Он вышел на борт и стал колдовать на пеленгаторе со снятием пеленгов.

А Игорь нашел приборчик над столом, на котором постоянно показывались координаты.

– Да чего нам снимать пеленга. Здесь постоянно есть широта и долгота с большой точностью. И все, никаких пеленгов не надо!

Он быстро взял параллельную линейку и нанес точку на карту.

Николай стал объяснить, что прибор не точен. Есть ветры и течения, которые воздействуют на корабль и место по приборам не совсем точное и нанес точку, снятую по пеленгам, которая почти совпадала с точкой, нанесенной Игорем.

– У нас самый точный прибор специально для адмиралов. Так что ты будешь вести прокладку по пеленгам, а я по прибору. Посмотрим у кого точнее! – сказал Игорь.

А Петя в это время, согнувшись почти вдвое, прильнул к визиру и изучал окрестные острова и едва видимые берега.

– Да, интересно! А там маячок и такой уютный садик рядом. Даже видна какая-то женщина.

Все отбросили карту и тоже бросились к визиру.

– Ну ка, дай мне посмотреть на девушку! – рвали курсанты друг у друга визир.

Потом смотрели в визир, разглядывали маяки, наносили на карту места и не заметили, как прошло время и приблизилось время ужина.

По корабельной трансляции раздалась команда: «Команде руки мыть!»

– Так скоро ужин. А нам что делать? Мы вроде тут на вахте? – спросил всех Игорь.

В этот момент в рубку зашел адмирал.

– Ну, что тут у нас? Мы где?

Николай показал ему наше место с указанием пеленгов и невязки.

– Понятно. А это что за точки и линии? – спросил он, показывая на линии, нанесенные Игорем.

– А это мы дополнительно по прибору прокладываем и со связистами соревнуемся! – покраснев, сказал Игорь и показал на прибор, с которого он снимал данные, – мы будущие врачи! – пояснил он.

– Ну что ж, молодцы! – похвалил Игоря адмирал. – Находчивые. Учитывая то, что вы будущие доктора, и не будете нести штурманские и ходовые вахты, вы мне понравились! – сказал он Игорю и Петру. – Ну, а связисты тоже неплохо! – сказал он, сверив координаты, нанесенные на карту с координатами на бумажке из кармана. – Сейчас вахту закрываем и давайте на ужин! И будьте готовы прибыть сюда по моей команде вновь. И занесите карту и прокладочный инструмент в прокладочный класс и отдайте капитану 1-го ранга Усвяцову!

Курсанты, схватив карту и прокладочные инструменты, понеслись вниз по трапам, прижимая на ходу береты, чтобы их не сдуло сильным ветром. Проскочили мимо сигнального мостика и его старшины с сигнальщиками, которые, увидев их, заулыбались.

– Что, посмотрели на берег? Приходите еще, у нас трапов и работы на вас всех хватит! – неслось курсантам вслед.

Впереди ужин, а позади интересно проведенное время и много нового и неизведанного. Правда, больше на «адмиральскую прокладку» адмирал почему-то не пригласил, а вот на сигнальном мостике курсанты и слушатели бывали регулярно.

* * *

В кубрике на Николая и Алексея наехал старшина класса.

– Вы где были? Мы с ног сбились!

– Занимались адмиральской прокладкой. «Витамин» (так курсанты называли адмирала за бритую круглую голову, похожую на витаминку) припахал в боевой рубке.

– Точно?

– Я врать буду что ли? – ответил Николай, – спроси у Алексея!

Алексей кивнул головой в знак поддержки.

– Ладно, на первый раз прощаю, но меня вы предупредить были обязаны, а то мы с ног сбились. Думали, что вы выпали за борт. Заступаем всем классом на штурманскую вахту в нули часов!

– Понятно! Собака! – сказал Алексей, имея ввиду название у моряков ночной вахты с 0 до 4 часов утра.

Первая штурманская вахта началась в 0 часов. Старшина класса привел класс строем к штурманским классам. Доложил о нашем прибытии капитану 1-го ранга Усвяцову – старшему руководителю штурманской практики. Усвяцов поздоровался с курсантами и провел небольшой инструктаж по порядку работы. Курсанты вошли в штурманские классы и распределились по штурманским столам. Там уже собирали вещи курсанты другого класса. Уставшие, но довольные, курсанты охотно сдавали вахту.

Мичмана-лаборанты быстро поменяли карты и навигационные журналы, выдали прокладочный инструмент. В штурманском классе царила полутьма, и лишь над прокладочными столами горели яркие лампочки и светились зеленоватым цветом и тихо гудели штурманские приборы. Стол Алексея оказался рядом со столом Николая.

Он разложил карту и начал внимательно изучать обстановку. Руководитель штурманской практики объявил начальную точку, все ее нанесли и началась реальная прокладка.

Курсанты по очереди выбегали на крылья штурманского мостика и с помощью пеленгаторов брали пеленга на зажигающиеся в темноте огни маяков. Потом по карте определяли, что это за маяки сверкают, какими цветами, в какой последовательности, и наносили эти пеленги на карту. Определяли место корабля. Невязка получалась в пределах разумного и когда преподаватели-штурмана подходили проверить, то оставались всегда довольными. По результатам прокладки Алексей и Николай получили оценку «четыре».

В четыре часа пришла другая смена. Сдав вахту, курсанты вышли на верхнюю палубу. Воздух был очень чистым. Теплый, несильный ветерок обдувал, и спать совсем не хотелось.

Одев бушлаты, курсанты любовались сверкающими огнями загорающихся вдалеке маяков, а крейсер разрезал носом воды Финского залива, и волны от носа корабля расходились в стороны, сверкая в свете луны и звезд разноцветными огоньками.

– Красота! – произнес в тишине чей-то голос.

Никто не ответил, все любовались открывшимся нашим взорам виду на море и берега. Где-то там спят люди. Алексей думал, что вот там, где на карте обозначено местечко Пуртсе, сейчас на своем хуторе мирно спит бабушка, не зная, что ее внук проходит на корабле совсем близко. Утром крейсер придет в Таллинн.

– Всем вниз и готовиться ко сну! – скомандовал стоявший сзади командир роты, и все нехотя потянулись к люку спуска в кубрик.

– Черт, как завораживает! Можно часами стоять и просто так смотреть! – сказал, пряча в кулак сигарету, Коля Глаголев, и тяжело вздохнул.

Умывшись и почистив зубы в умывальнике, курсанты попадали в койки и быстро уснули. Скоро уже шесть часов и пора вставать.

Алексей спал на втором ярусе, над ним под кабельтрассами на самом верху спал Володя Орлов. Однажды ему на грудь ночью с кабельтрассы соскочила огромная крыса. Володя проснулся и увидел в свете синего фонаря хищную морду в нескольких сантиметрах от носа, рассматривающую его лицо. Он закричал благим матом. Крыса испугалась, и мгновенно прыгнула куда-то в спасительную темноту на кабельтрассы.

Все вскочили с коек, включили свет, и Володя рассказал всем эту дикую историю и утверждал, что крыса цапнула его за нос. После этого случая Алексей на всякий случай залезал с головой под одеяло и, со всех сторон подоткнув одеяло, спал без задних ног. Матросы рассказывали, что на корабле много крыс и некоторые особо наглые залезают на людей и даже уже кусали в нос или губу.

Утором курсантов построили для отдачи почестей погибшему в этом месте эскадренному миноносцу «Яков Свердлов». Из книг по истории Алексей знал, что так был назван один их знаменитейших кораблей Военно-морского флота России «Новик».

Курсантов построили на верхней палубе в бескозырках и робах в указанной точке. Специально назначенные матросы с опущенного трапа спустили на воду венок с названием погибшего корабля. Заместитель командира корабля по политической части рассказал, что во время Великой Отечественной войны этот эсминец своим корпусом прикрыл крейсер «Киров» и спас ценой собственной жизни (жизней экипажа) прославленный крейсер.

Наконец крейсер пришел в Таллинн. Таллинн сразу выделялся на фоне береговых построек своими башенками средневековой крепости, красными черепичными крышами старого города и шпилями церквей Нигулисте, Олевисте, Домского собора, куполами православного собора имени Александра Невского. На берегу в зелени деревьев парил, как бы в воздухе, ангел с крестом памятника броненосцу «Русалка», погибшему в шторм в Балтийском море недалеко от Таллинна.

Для Алексея Таллинн был родным городом, где он родился, но почти не жил.

Командование организовало сход курсантов на берег. Курсантов водили строем по Таллинну и показывали различные достопримечательности. С большим интересом смотрели на нерусские надписи на магазинах.

– Леха, а что такое «Pimo», «Kauplus», «Pood», «Liha»? – спрашивали постоянно ребята в строю. Приходилось отвечать на все вопросы. Затем распустили на один час.

Алексей сходил к памятнику Линде – месту знакомства родителей, а потом забежал ненадолго к родственникам отца на улицу Нарваманте. Приняли его очень хорошо, и он засиделся, так что с трудом успел в указанное командиром роты место встречи в назначенное время.

Многие накупили себе различных эстонских сувениров и подарков. Большинство отоваривалось в старом городе, многие фотографировались.

Ночью класс Алексея опять заступил на штурманскую вахту, теперь курсанты должны были определить место корабля по луне и звездам. Штурмана выдали хронометры, секстаны и звездные глобусы, секундомеры. Они впервые качали звезды, как старинные мореходы; сажали их на горизонт, светившийся в огнях Таллинна. Теряли звезды на фоне огней Таллинна и начинали сажать на горизонт снова. Рассчитывали место корабля. Это было настолько интересно и захватывающе, что курсанты не заметили, как прошла вахта, и пробили четвертые склянки. Пришла смена и курсанты довольные и усталые легли спать.

На следующий день крейсер снялся с якорей и взял курс на Лиепаи. Штурманские вахты сделались обыденным делом, время как бы скрутилось в один жесткий ком, и теперь курсанты разрывались между кубриком, объектами приборки и штурманскими классами. Уставали страшно, засыпали сидя там, где присядешь. Но свежий морской воздух и большая нагрузка делали свое дело, и курсанты возмужали, их лица обветрились и загорели, и выглядели они даже очень хорошо.

По боевым тревогам разбегались по боевым постам, и тогда в башне главного калибра Николай и Алексей встречались с Игорем и Петром. Взахлеб друзья рассказывали друг другу свои впечатления.

Как-то Игорь и Петр прибыли на штурманскую вахту к Николаю и Алексею и теперь они видели, чем занимаются связисты в штурманских классах. Слушатели внимательно разглядывали карты и, наверное, тихо завидовали, что связисты находятся в гуще событий в то время, как они дежурят в санчасти.

Впереди была Лиепая.

* * *

Лиепая – это уже Латвия. Военно-морская база Балтийского флота. Здесь стояли боевые корабли, подводные лодки. Казалось с внешнего рейда, что Лиепая маленький и очень уютный городок, как говорили офицеры и мичмана – маленький Париж. С берега город был как игрушечный – маленькие аккуратные домики, сады, ухоженные парки, какие-то мостики.

Крейсер встал на внешнем рейде, и курсанты сходили на берег на буксире. В Лиепае все чувствовали себя уже бывалыми моряками. Многие курсанты изменили даже походку, а кое кто достал трубку и начал курить табак.

Класс Алексея и Николая в один из дней стоянки командир роты повез на какой-то концерт в гарнизонный дом офицеров. Сойдя в порту на буксире на берег, курсанты строем направились по узким улочкам городка в сторону Гарнизонного Дома офицеров. С удивлением смотрели по дороге на небольшие магазинчики, маленькие кафе и прежде всего разглядывали светленьких симпатичных молоденьких девушек. Они открыто улыбались, и от этого настроение поднималось.

– Давай слиняем с этого культпохода в Дом офицеров и просто прогуляемся по городу. Ну что там интересного можно услышать? Лучше сходим посмотрим город! – внезапно предложил курсантам шедшим рядом Дима Дейнин. С ним согласились Коля Глаголев и Аркаша Казиченко.

Они посмотрели на Лешу Морозова и тот, покраснев, тоже согласился. Ему совсем не хотелось искать приключения, но показаться трусом друзьям он не хотел.

Вчетвером поменялись и встали в последнюю шеренгу и при повороте на другую улицу просто сбежали из строя.

Курсанты чувствовали себя героями. Первая самовольная отлучка. И где? В Лиепае.

– Ну ты, прибалт, показывай дорогу, нам где-то тут можно промочить горло? – сказал Алексею Аркаша Казиченко, намекая на его прибалтийское происхождение.

– Я же не латыш, я из Эстонии и здесь ничего не знаю и их язык не понимаю.

– Все-равно ты ближе всех к ним! – сказал Дима Дейнин и все с ним согласились.

Курсанты шли по улице и искали кафе, а скорее приключения, которые ничем хорошим закончиться не могли. Город они не знали, язык тоже.

Но искали, где можно было скрыться от взоров людей и пошалить. Старались не попадаться на глаза проходивших то здесь, то там офицеров. Прошли запомнившийся Алексею универмаг «Курземе» и увидели у рынка маленькое кафе.

Туда и зашли, сели за столик в углу и заказали бутылку югославского «Виньяка» с шоколадными конфетами. На большее не было денег.

Выпили по рюмке. Больше выпить не успели, так как в кафе зашел патруль во главе с лейтенантом.

– Полундра, ребята! Уходим через черный вход и в разные стороны! – скомандовал Дима Дейнин.

Услужливая латышка-официантка быстро открыла нам запасной выход, и курсанты разбежались по рынку в разные стороны.

Алексею казалось, что патруль бежит именно за ним. И он побежал изо всех сил. Мелькали улицы, дома, люди. Он бежал, как на соревнованиях. Сердце стучало, как вырвавшийся на свободу олень.

«Только не попасться патрулю, только не попасться. Отчислят и все насмарку!» – думал он на бегу.

Бежал долго, остановился, увидев, что сзади никого. Вокруг были только какие-то частные дома. Местность была совершенно незнакомая.

Остановился, подумал, спросил у проходившей женщины с ребенком, как пройти к Дому офицеров. Она не знала. Спросил у другой, как проехать в военный порт, и она показала, где остановка трамвая и сказала какой номер и сколько остановок ему надо проехать.

Захотелось в туалет. Причем сильно.

Вокруг куча домов с туалетами, а на улице ни одного и вокруг люди. Что делать?

В конце концов решился. Позвонил в звонок, висевший на заборе маленького одноэтажного домика.

Рассчитывал, что выйдет мужчина, которому все можно объяснить. Вышла молодая женщина-латышка.

Что делать?

А делать было нечего.

Она приветливо по-русски спросила, что хочет матрос.

Пришлось сознаваться.

– Понимаете, очень сильно захотелось в туалет, – объяснял Алексей, – а здесь туалета нет. А так некрасиво, наверное. Вы можете пустить меня? Я быстро.

Девушка вздохнула, но посмотрела в лицо Алексея и улыбнулась.

– Проходите. Только быстро, как обещали. Мне надо уходить.

Он показала, где находится туалет.

Алексей быстро сделал свои дела и довольный выскочил.

– Спасибо большое! Извините, что так получилось!

– Ничего. Вы чаю не хотите? – вдруг спросила она.

И Алексей согласился.

Оказалось, что ее зовут Велта. Алексей представился тоже.

Они пили чай с вкусными пирожными, и Алексей рассказывал ей, что произошло, как он убегал и потерял своих.

– Вам надо к порту? Они же пойдут в порт?

– Наверное. По-другому невозможно. Крейсер на рейде.

– Тогда вам нужен трамвай номер три и проехать четыре остановки, – с улыбкой сказала Велта.

– А что означает Велта?

Девушка рассмеялась.

– Переводится на русский, как глянцевая! – она рассмеялась.

Смеялась очень красиво. И Алексею она очень понравилась.

– А что значит имя Алексей? – в свою очередь спросила она.

Алексей знал значения с греческого языка и ответил сразу:

– Защитник людей.

– Понятно. Красиво и соответствует вашему статусу.

Потом она пошла провожать Алексея и когда он отъезжал, она махала вслед ему рукой.

«Красивая девушка. Жаль, что времени мало. Может, потом приехать? – думал он, но потом ему пришли в голову мысли о себе, – черт, черт! Мало того, что потерялся, еще и выпил этого дурацкого «Виньяка». Зачем пошел?»

На пятой остановке он сошел и сразу увидел причалы и ковш порта. Узнал места, где они проходили. У причала стоял знакомый буксир, но на нем пока никого не было.

«Не пришли пока, – подумал он, – надо идти навстречу».

И он пошел навстречу по той дороге, куда они пошли утром.

Вот знакомая круглая площадь. И вдруг он увидел строй курсантов, следующий к порту. Рядом со строем шел своей подпрыгивающей походкой командир роты.

Алексей спрятался за большой круглый столб, на котором были наклеены различные рекламы.

Когда строй прошел миом, Алексей выскочил из-за своего столба и пристроился незаметно для всех к последней шеренге.

В последней шеренге шли самые низкие ростом курсанты. Он потихоньку встал рядом с комсоргом Наилем Горбачевым.

Вроде все прошло незаметно.

Но оказалось, что все не так просто, как казалось.

Наиль шел и о чем-то думал о своем. Внезапно он повернулся и увидел Алексея.

– Ты? Ты откуда? Ты где был? Мы с ног сбились, пока тебя искали. Весь городок облазили – нигде нет. Иди к командиру – объясняйся! – и затем громко закричал, – товарищ капитан-лейтенант, Морозов здесь – нашелся!

Алексей обратил внимание, что Дима Дейнин, Аркаша Казиченко и Коля Глаголев маршируют в строю вместе со всеми.

«Значит, они нормально вернулись. Успели» – подумал Леша.

Строй остановился. Все повернулись к Алексею.

Подошел командир роты и строго спросил:

– Морозов, где вы были?

Глаголев отрицательно покачал головой – мол, молчи о нас.

– Товарищ капитан-лейтенант! У меня развязался ботинок, я остановился завязать, – начал придумывать Алексей, – когда поднял голову, то увидел, что вас нет. Там несколько улиц. Я побежал по одной и, видимо, не по той. Потом искал вас. Даже ездил в порт. Но вас там не было, спрашивал латышей, где дом офицеров флота, но никто не смог объяснить толково или специально показывали не в ту сторону.

Командир роты понимал, что Алексей врет, но ложь Алексея устраивала его. В принципе, ничего не случилось, пропажа нашлась не в комендатуре, вроде трезвый. Понятно, что потерялся, но как? Не скажет.

– Потом захотелось в туалет. Наверное, перенервничал. Зашел в первый попавшийся дом и попросил разрешения. Меня пустили и еще чаем напоили.

Все курсанты внимательно смотрели на Алексея и с удовольствием слушали его рассказ.

– Ладно, все нормально! – сказал командир роты, оглядев курсантов, выдохнул и выдал, – курсант Морозов! Объявляю вам за самовольную отлучку во время проведения мероприятия три наряда на работу!

– Есть три наряда на работу! – ответил Алексей и выдохнул.

– Становитесь в строй!

Алексей радовался, что так легко отделался, а ведь могли отчислить из училища на флот. Так уже было с несколькими ребятами, которые попались на пьянке. Уверен, что командир роты уловил исходящий от него запах «Виньяка», но по-доброму выбрал самый простой способ наказания. Даже не пять нарядов, а всего три.

– А мы его еще разберем на комсомольском бюро и накажем по комсомольской линии! – предложил неутомимый Наиль Горбачев.

Но командир роты остановил жестом его рвение и негромко сказал:

– С него хватит и нарядов на работу!

– Где ты был на самом деле? – спросил Алексея Николай Гоголев.

А в ответ Алексей им загадочно улыбался, не хотелось говорить, что так струсил, что просто банально заблудился.

Командир роты привел к причалам, где уже давно ждал портовый буксир, готовый доставить курсантов на крейсер. Капитан буксира ругался, что слишком долго нас ждал, но командир роты не стал ему объяснять всех причин задержки.

Так Алексей получил свое первое взыскание на службе, и был очень рад, что так все легко закончилось. На корабле он рассказал свои приключения Игорю, Николаю и Петру. Они слушали Алексея.