Извне-2 (сборник)

Глава 7
Прыжок в дыру

Это было красочное зрелище!

По всей сфере обзора, охватывающей ажурную сеть Парусов, метались причудливые сполохи «северного сияния» – эффект взаимодействия вакуумов разного космоса, родного, породившего человечество, и чужого, «вирусного», истекающего из Большой Дыры, а вокруг драккара с экипажем из четырёх человек и бликующей друзы слим-модулятора то и дело вспыхивали яркие молнии и взрывались – жаль, что бесшумно! – клубки ярчайшего радужного пламени: «Ра» отбивал наскоки вражеской эскадры, уничтожая одну за другой «крокодилочерепах», явно уступающих ему по маневренности, скорости и вооружению.

Но их было много, и уже дважды катер задевало гравитационной волной пролетавших мимо в тысячах километров кораблей, которых пока успешно поражали выстрелы земного спейсера, возникавшего как бы со всех сторон одновременно.

За время сброса «суслика» за борт «Ра» уничтожил не менее двух сотен «крокодилов», по подсчётам Руслана, однако силы вражеского флота не иссякали, и бой продолжался, порождая необычные световые эффекты по всей сфере обзора.

Противник, обладающий воображением и эмоциональными переживаниями, подобными человеческим, давно сбежал бы на край света, лишь бы не видеть, как гибнут соратники. Но Знающие-Дорогу не были людьми и не знали, что такое страх. Либо надеялись на своё численное превосходство. И кидались в бой очертя голову, если здесь был применим земной термин, пока ещё не атакуя две ничтожные по размерам и массе скорлупки, поскольку не понимали их предназначения.

Руслан ждал нападения, приготовив штатные средства защиты катера – гравиразрядник и лазер, считал секунды и был почти спокоен. Всё, что от него зависело, он сделал, а как говорил бывший начальник отдела ФАК Люсьен Леблан: если проблема разрешима – к чему беспокоиться? Если неразрешима – какой смысл волноваться? Делай своё дело, остальное доделают товарищи.

Но волновался, конечно, хотя и не показывал виду. Даже поддерживал спутников, шутливо комментируя удачные выпады «одинокого воина на поле боя», самого искусного бойца земного флота – «Ра».

«Суслик» сработал неожиданно, спустя почти полтора часа после выхода в космос.

Перед носом драккара внезапно вырос бликующий «стеклянный» пузырь размером с гору, испустил миллион световых лучиков-колючек, лопнул, и на его месте протаяла гигантская туша «крокодилочерепахи», покрытая сеточкой голубых молний.

– Есть! – не сдержал ликующего вопля Руслан. – Капитан, посылка пришла!

– Слышу, – спокойно, будто он и не управлял боем, отозвался Маккена. – Идём к вам.

– На абордаж! – отдал команду Руслан, хотя инк драккара уже начал маневр, не дожидаясь реакции пассажиров, и аппарат устремился к туше чужого корабля, с одной стороны обросшего корявым слоем странного «мха».

– Я готов, – доложил Веласкес, управлявший инструментарием катера; чтобы не мучиться со стыковкой, предполагалось использовать силовой «сачок» и даже метатель троса с обычным клювом и «гекконом» для надёжного сцепления с поверхностью объекта.

– Будем садиться куда придётся? – с сомнением сказала Марианна.

– Они должны были предусмотреть… – Руслан не закончил.

На теле «крокодилочерепахи» вспыхнула и начала пульсировать красная звёздочка – световой бакен. В наушниках костюмных раций прорезался картонный голосок:

– Команде «А» – вход в объект ZS! «Мох» не трогать – опасен! Команде «А» – вход…

Руслан сосредоточился на маневре, и драккар, выписав пируэт, воткнулся носом в иссечённую трещинами, действительно напоминающую крокодилью кожу, полосу корпуса брандера, в сотне метров от бакена, указывающего проход в недра чужого корабля.

Дальнейшие действия предусматривали установку на корпусе брандера аннигилятора и быстрый старт обратно, чтобы «Ра» смог забрать катер с экипажем до того момента, как включится аннигиляционный процесс, создающий тягу, и брандер начнёт падать в Большую Дыру.

Однако сторожа Дыры почуяли опасность и начали слетаться к своему собрату, словно собираясь протаранить его на всём ходу.

«Ра», на мгновение раньше выскочивший из «струны» в сотне километров от брандера, в течение нескольких секунд поразил целую стаю «крокодилочерепах», превзойдя собственный рекорд сверхскоростного маневрирования, затеял виртуозную пространственную карусель с каскадами атак по всем направлениям, и Веласкес смог наконец «принайтовить» катер к одной из пластин «шкуры крокодила».

– Выгружаемся!

Грузовой люк драккара открылся, выпуская воздух.

По мысленной команде Руслана инк отстрелил крепления аннигилятора, и Веласкес первым, демонстрируя нечеловеческую скорость и реакцию (впрочем, он и не был человеком из плоти и крови), с нечеловеческой опять же ловкостью подтолкнул (в невесомости) двухметровую «шишку» к люку.

Подлетевшие к нему Марианна и Шеридан помогли витсу развернуть аннигилятор рылом излучателя к корпусу брандера, набросившись на него как пчёлы на цветок.

– Мы не справляемся! – прилетел в наушники голос Маккены. – Пара-тройка зверюг прорвалась! Уходите!

Руслан, оставшийся в кабине как гарант необходимой страховки драйва на случай внезапного изменения обстановки, кинул взгляд на чёрную бездну за кормой катера, усеянную огнями.

Были видны сполохи «северного сияния» и толчея вспыхивающих и гаснущих «зарниц» – там, где метался в тисках вражеской эскадры земной крейсер. И три катившихся к брандеру световых хвоста, напоминающие кометные следы в земном небе. Три «крокодила»! И уйти от них драккар, не обладавший генератором «струнного» хода, не мог.

– Бегите к бакену! – крикнул Руслан. – Я их отвлеку!

– Мы всё равно погибнем, – меланхолично проговорил Шеридан. – Они подлетят ближе и выстрелят.

– Стрелять по своему брандеру они не осмелятся! Он может взорваться! Бегите внутрь!

– Не сходи с ума, командир, – бросил Веласкес. – Ваше геройство никого не спасёт! Включите здравый смысл!

– Здравый смысл помогает продлить жизнь, но мешает ощутить её вкус, – пошутил Руслан, ощущая спиной смертельное дыхание врага.

– Командир! – в один голос вскричали спутники.

Руслан взвешивал их порыв ровно две секунды.

– Иду к вам!

Ещё две секунды ушло на объяснение киб-пилоту драккара сути маневра.

После этого Руслан выбрался из катера и присоединился к подчинённым, цеплявшимся за решётки и обручи аннигилятора.

Драккар начал отдаляться, перемигиваясь отблесками далёких и близких зарниц.

– За мной! – скомандовал Руслан, устремляясь прочь от аннигилятора, вдоль ребёр и пластин «крокодильей кожи» к мигающей звезде бакена.

– Он активирован, – предупредила Марианна. – Отключить программу?

– Отключить – значит сорвать задание! Пусть ра-ботает.

Вереница блестящих фигур понеслась вдоль корпуса брандера чередой воздушных пузырьков в толще воды, преодолев сто метров за несколько секунд.

Драккар в это время начал ускоряться и помчался куда-то «вверх», за горб «крокодилочерепахи», отвлекая внимание приближавшихся охотников. Это дало время отряду достичь цели, открыть мембрану люка в метре от бакена и нырнуть в тёмный зев тоннеля, через который недавно бойцы Плетнёва и Воеводин с Грымовым попали внутрь гигантского транспортника. Впрочем, подчинённые Руслана этого не знали, просто воспользовались возможностью остаться живыми на какое-то время.

– Понял, – отозвался Маккена в ответ на донесение Руслана. – Добью стаю и заберу вас.

– Будьте осторожнее, сейчас включится аннигилятор.

Маккена замолчал. Потом на волне общей связи с недоверием заговорил Вильгельм Иванов:

– Вы не отрубили пуск?!

– Задание должно быть выполнено! – заявил Руслан почти по-маккеновски твёрдо. – Иначе зачем мы сюда летели?

Тихую перепалку космолётчиков оборвал голос капи-тана:

– Прячьтесь внутри этой туши, мы придумаем что-нибудь.

– Вперёд! – коротко скомандовал Руслан, кинув последний взгляд на полыхающий снаружи космос.

Он ещё успел заметить, как справа – по отношению к телу – бесшумно вырос фонтан ослепительного огня: это заработал аннигилятор, «впрыскивая» в корпус брандера порцию антипротонов, затем антиграв скафандра толкнул тело в глубь коридора, и огненная струя стала невидна.

* * *

В рубке спейсера царила тишина.

Экипажу не нужно было отдавать голосовые команды системам управления корабля, а переговариваться было некогда. Обмениваться репликами не позволял себе никто, даже шутник Слава Терёшин, не принимавший прямого участия в пилотировании, однако включённый в контур управления как страхующий первого пилота – Артура элемент контроля. В принципе, весь экипаж, включая Розу Линдсей, работал сейчас в режиме «один-на-один», объединившись с инком корабля в единый «боевой супермозг», что позволяло спейсеру маневрировать «без оглядки» на человеческие эмоции и принимать верные решения в течение миллионных долей секунды. Именно поэтому он и мог вести бой со стаей «крокодилочерепах», каждое мгновение поражая одновременно до десяти целей.

Поскольку чужие корабли были хорошо защищены, выдерживая попадания лазеров, плазменных пушек и гравиразрядников, уничтожали их из «нульхлопов», генераторов свёртки пространства в «суперструны». Поэтому каждый залп «Ра» из батареи «нульхлопов» практически очищал космос от «мусора» – чужих космолётов, способных двигаться быстро, мгновенно меняя траекторию движения под любым углом, но не способных выдержать сворачивания пространственных измерений.

Наполняли космос потоками огня, дыма и пыли именно они – чудовищные машины для уничтожения, выращенные неизвестно кем и неизвестно как из «обычного» вещества, но подчиняющиеся иным, нечеловеческим логическим принципам. К счастью, в их арсенале не было «нульхлопов», иначе «Ра» пришлось бы туго, потому что по нему попадали не раз, и только «зеркально-вакуумная» защита спейсера спасала его от уничтожения.

Сообщение Руслана Горюнова о включении аннигилятора застало Маккену врасплох. Сам он поступил бы по-другому. Но решение было принято, следовало исходить из реалий обстановки, и Рудольф нашёл единственно правильный выход из положения, поддержанный экипажем: состыковаться с брандером и, несмотря на непрекращающиеся атаки сторожевых «крокодилов», пересадить на борт группу Руслана.

Радужный фонтан аннигиляционного огня – протоны корпуса брандера, сталкиваясь с антипротонами, излучёнными земным аппаратом, самоуничтожались, превращаясь в поток энергии – был виден издалека, его копьё вытянулось на сотни километров, толкая брандер в чёрную пропасть Большой Дыры.

«Ра» прорвался к брандеру в тот момент, когда один из «крокодилов» клинком яркого огня уничтожал драккар, управляемый кибом и пытавшийся убежать от преследователей. Залп «нульхлопов» превратил в ничто все три «крокодила», приблизившихся к брандеру «на расстояние крика».

«Ра» сделал немыслимый «поворот оверштаг» – развернулся на сто восемьдесят градусов, одновременно сбрасывая скорость с почти световой на нулевую, пропустил мимо себя длинный язык злого аннигиляционного пламени и прилип кормой к боку брандера – небольшой «гриб-трутовик» по сравнению с гигантской «корягой» чужого корабля.

«Скорость десять! – доложил Клиффорд. – Ускорение пять «же».

«Добавь, сколько можешь», – приказал Маккена.

Перед глазами заплясали цифры режима ускорения, растущей скорости брандера, тяги на оси, количества преследующих брандер «крокодилов».

Скорость носителя БОХ нарастала медленно, несмотря на двойное действие ускорителей – двигателей «Ра» и струи аннигиляции, всё-таки масса брандера была велика, соответственно его размерам. Залп спейсера уничтожил первый десяток из стаи «крокодилов»-преследователей, и Терёшин торжествующе завопил:

– Ага, не нравится, сучье отродье?! Суньтесь ещё!

«Скорость двадцать!»

Это означало – двадцать тысяч километров в секунду.

Но оторваться от преследователей на такой скорости было невозможно. Управлять брандером в режиме «суперструны» люди не научились, хотя он мог мгновенно преодолевать громадные расстояния (иначе как оказался бы на Кеплере?), и Маккена впервые в жизни почувствовал страх, подумав, что крейсер в данный момент представляет собой удобную мишень для оружия сторожевого флота Знающих.

Очередной залп «Ра» уничтожил ещё десяток «крокодилочерепах».

Но прошла секунда, две, десять, тридцать – ответного огня преследователи не открывали.

У Маккены родилось смутное подозрение, что он упустил из виду важную деталь.

– Почему они не стреляют? – с недоумением спросила Марианна.

– Боятся повредить свою посудину, – хмыкнул Терёшин.

– Боятся, что взорвётся их сверхбомба, – добавил Иванов.

– Вячеслав, Иван – заберите группу Горюнова!

– Идём. – Терёшин разверстал кокон-кресло, дождался бортинженера, и две блистающие металлом фигуры утащил из рубки вариалифт корабля.

«Скорость тридцать!» – доложил инк.

«Прекратить огонь!»

«Есть прекратить!» – отозвались одновременно Марианна и Клиффорд.

Секунды потекли ручейком лопающихся воздушных шариков, отщёлкивая не время – приближение гибели.

Но прибывающие «крокодилочерепахи» по-прежнему не спешили открывать огонь, выстроились ажурной колонной, сопровождая своего собрата, нагруженного Бомбой Хаоса, и вдруг стали удаляться.

«Ра» содрогнулся. Из недр корабля прилетели серии странных щелчков и тресков.

«Отмечаю резонансные колебания силовых завес каркаса! – доложил Клиффорд. – Сбои в работе командных цепей!»

– Капитан… – начал Артур Воеводин.

– Ждём группу! – отрезал Маккена.

Очертания приборов, консолей, стен рубки начали медленно плыть, искривляться, словно они были сделаны из мыльной плёнки.

Маккена почувствовал, как тело распирает изнутри какая-то сила, мышцы начали болезненно подёргиваться, кровь в жилах потрясла мелкая дрожь, отзываясь головной болью.

– Наводки! – просипел Артур.

– Пилот? Что?

– Наверно, эффект взаимопроникновения вакуумов… мы находимся в краевой зоне… ударной волны.

Маккена понял: сцепка брандер – спейсер углубилась в Большую Дыру настолько, что стали проявляться реакции взаимодействия континуумов «родной» Метавселенной и Вселенной Знающих-Дорогу. Менялась мерность пространства, менялись полевые конфигурации, менялись сами законы физики! А выдержит ли защита «Ра» перепады принципиально разных физик, было неизвестно. Но бросить товарищей в недрах чужого корабля Маккена не мог.

– Родной… – прилетел по консорт-линии голос жены.

– Да, милая? – вскинулся он. – Как ты?!

– Ничего… держусь…

– Я не могу оставить Горюнова…

– А я и не уговариваю. Что бы ни случилось – я с тобой!

– Я люблю тебя!

– И я тебя!

Огни и звёзды на фоне чёрного полога вдруг расплылись туманными облачками, пропали. Чёрная пропасть перед мчащимся брандером расступилась как толща воды под упавшим метеоритом, пропуская два корабля, окунувшиеся в серую морось, в странный туман без единого ориентира.

По нервам побежал огонь…

– А-а-а!.. – закричал кто-то тоненьким голоском…

Глава 8
Домашний арест

Получив от секретаря Управления «К» предложение посетить кабинет Гицгера, Иван не особенно удивился. Он официально числился заместителем Воеводина и проигнорировать приказ высшего должностного лица не мог. Надо было пройти все пакостные процедуры смены руководства и ритма жизни и думать, что делать дальше. Впрочем, разговор с генералом на эту тему уже состоялся, и Грымов знал, чем станет заниматься в случае увольнения.

Однако дело повернулось иначе, нежели он рассчитывал.

Гицгер, похожий на очеловеченную обезьянку, ставшую на задние лапки, принял его в своём офисе, запрятанном в башне Земной Федеральной Службы безопасности, которая в свою очередь располагалась рядом с башней Федерации в Таиланде. Грымов никогда раньше не бывал в этом заведении, поэтому с любопытством рассматривал приёмную Управления, обслуживаемую вифами и витсами, напоминающую зал нависшего над пропастью древнего замка, и сам кабинет начальника, сверкающий сотней мелких колонн и барельефов.

Оделся Иван в соответствии с уставом в официал-уник с витым аксельбантом полковника на левом плече, и пропустили его в башню, а потом и в приёмную Управления на пятьдесят первом этаже без каких-либо условий и требований допуска. Инк ФСБ знал о существовании «Сокола» и проконсультировал охрану здания о принадлежности гостя.

– Присаживайтесь, полковник, – кивнул Гицгер на роскошное кресло у массивного стола, за которым сидел руководитель контрразведки, координирующий работу родственных органов всей Федерации. Из-за стола Тадеуш вышел, но руки не подал.

– Я не надолго, – сказал Иван, протягивая хозяину кабинета (сколько же здесь хрусталя!) шпильку флешки, – постою.

– Что это?

– Рапорт об увольнении со службы.

По сморщенному как печёное яблоко желтоватому лицу Гицгера побежали морщины.

– Не торопитесь, полковник, с рапортом, сначала выслушайте предложение. Присаживайтесь.

Гицгер вернулся за стол, занял свой трон.

Иван мимолётно подумал, что чем субтильнее и мельче личность, тем более роскошны её апартаменты и монументальнее предметы быта, которыми она себя окружает.

Подумав, он сел.

– Подразделение «Сокол» расформировывается, – начал Гицгер, не предложив гостю никаких напитков. – Его руководитель генерал Воеводин освобождён от занимаемой должности и будет находиться под следствием.

– Я в курсе, – сухо сказал Иван, – но не понимаю причин. Генерал Воеводин действовал правильно.

Гицгер пожевал губами, с сомнением разглядывая Грымова блёклыми глазками.

– Это решит следствие.

– Я бы хотел уйти со службы.

– У вас нет формальных причин.

– Слабое здоровье. – Иван всё-таки положил флешку на край стола главы Управления. – Здесь все данные анализов, диагноз, рекомендации врачей.

– Зная ваши связи и контакты, могу предположить, что диагноз составлен ответственными людьми. – Гицгер растянул узкие губы в подобие улыбки. – Но ведь вы раньше к врачам не обращались, насколько мне изве-стно?

«Уел, мартышкин брат, – поморщился в душе Иван. – Успел ознакомиться с личным делом».

– Пришло время, герр адмирал, всему когда-то приходит конец, здоровью тоже.

– И всё-таки вы торопитесь. Я создаю другое секретное подразделение для борьбы с агентурой иного разума, в первую очередь – с Вирусом. Не хотели бы возглавить его?

Иван хотел сразу ответить отказом и вдруг подумал, что может получить весьма солидную выгоду, будучи командиром целого подразделения и оставаясь при этом сотрудником глубинного ядра «Сокола», половина бойцов которого, верные долгу, так или иначе продолжали служить человечеству на уровне, недоступном ни Гицгеру, ни новому директору ФСБ Будрису.

– Секретное подразделение, вы говорите?

– Оно получит название «Стелс».

– Но многие служащие «Сокола» уже уволились.

– Неважно, наберём новых.

– Боюсь, таких профессионалов вы не найдёте.

– Не беспокойтесь, была бы поставлена задача, а кадры будут. К тому же мы рассчитываем на кое-кого из ваших подчинённых, к примеру, на майора Плетнёва.

– На Плетнёва не рассчитывайте, – твёрдо заявил Иван, зная, чем будет заниматься Андрей. – Он и всё его подразделение уволились и собираются заняться предпринимательской деятельностью.

Гицгер сморщился.

– Мы сделаем запрос, объясним… но вы-то согласитесь?

Иван сделал умышленную паузу, сделал вид, что колеблется.

– Каковы условия?

– Должность генерала…

– Это не главное.

– Высокий оклад, не меньше миллиона рублюаней… почти то же – в евриках… плюс премии.

– И это не главное.

– Полная независимость… ну, или почти полная, будете работать в таких же криптоусловиях, как и сейчас, и даже более строгих. Все виды допусков. Все поддержки. – Гицгер снова пожевал губами, подмигнул. – Любые требования личного характера.

Иван сделал вид, что не понял последнего предложения.

– Звучит заманчиво… прописать бы в контракте… подумать дадите?

– Сутки, времени нет. Завтра в одиннадцать утра ко мне.

Иван встал, щёлкнул каблуками.

– Адмирал…

Гицгер поспешно вскочил, проводил гостя до дверей.

– Жду, полковник. Надеюсь на взаимопонимание.

В галерее с прозрачной стеной, опоясывающей пятьдесят первый этаж башни, Иван вызвал Плетнёва по менару:

«Андрей, я вышел».

«Вижу, – ответил командир группы. – Встретим в метро».

Предосторожности лишними не были. Во-первых, ещё помнился случай с начальником базы «Сокола» Бильжо, предавшим товарищей и работавшим на Знающих-Дорогу. Во-вторых, уже было известно, что за всеми командирами подразделений «Сокола» (к счастью, были и законспирированные сотрудники) было установлено наблюдение. За Иваном тоже летал «комар» – нанодрон размером с глаз мухи, и, хотя его можно было нейтрализовать в любой момент, проблемы это не решало и слежку остановить не могло.

Встретились в зале метро, напоминающем старинную станцию московского подземного транспорта середины двадцать первого века, обложенную белым с чёрными и зеленоватыми прожилками мрамором. Кабин здесь было установлено с полсотни, и они не пустовали, поток пассажиров не иссякал ни днём ни ночью, хотя попасть в башню Службы безопасности мог далеко не каждый человек.

– Куда летим? – осведомился Плетнёв, выглядевший обычным молодым клерком с модной причёской «сисадмин».

– В Тулу, – коротко ответил Иван.

Из лаборатории технических систем, принадлежащей «Соколу» и являвшейся на самом деле секретной базой для разработки оружия и защитных устройств, ему позвонили ещё вчера вечером и обещали показать какой-то сюрприз. Не посетить её было бы неправильно. Передавать лабораторию в ведение Гицгера или Будриса Воеводин отказался, официально она принадлежала российскому концерну «Ростехнологии» и подчинялась министру машиностроения, что снимало многие вопросы федеральных чиновников.

Вместе с Грымовым и Плетнёвым в кабину вошли три человека – бойцы группы, одетые пёстро и демократично, как одевалась вся молодёжь мира, использующая уники – универсальные костюмы с изменяемой геометрией, фасоном и фурнитурой.

Вышли в небольшом зале метро оружейного техцентра, в недрах которого и пряталась лаборатория, получившая шутливое название «Умелые руки». Вариалифтом до неё добраться было невозможно, пришлось пользоваться движущимися дорожками и обычным лифтом, на что ушло около десяти минут. Если бы Иван не посещал лабораторию раньше – техцентр представлял собой целый подземный город, – мог бы и заблудиться, так как никаких указателей в коридорах не имелось. Его посетителей вели только навигаторы личных гаджетов, а координат «Умелых рук» вообще никто из посторонних не знал.

Встретили делегацию «Сокола» из двух человек (подчинённые Плетнёва остались в зале метро) начальник лаборатории Косторезов и главный технолог Шульга. Поздоровались, Косторезов – широкий в кости, бородатый, спокойный – пропустил гостей (на двери перемигнулись паутинки опознающей системы), сказал густым басом:

– Пойдёмте, покажу кое-что сначала.

Лаборатория занимала самый нижний уровень центра, но сколько в ней помещений и сколько народу работает, не знал, наверно, даже Воеводин.

Короткий просторный коридор без единого фонаря (казалось, светился сам воздух), с рядами дверей без единой таблички, абсолютно пустой, привёл мужчин в зал, заставленный рядами боксов, рабочих модулей и сложных механизмов под прозрачными либо матовыми колпаками.

Косторезов подвёл представителей «Сокола» к одному из боксов, они вошли.

Бокс внутри напоминал мастерскую по пошиву одежды из металлической фольги и одновременно литейный мини-цех, в закрытых чанах и ковшах которого мерцали, пенились, сверкали и бурлили светящиеся жидкости и настоящий жидкий металл.

Бригада обслуживающих «цех» операторов состояла из трёх живых людей и трёх витсов, хотя отличить их друг от друга было затруднительно, все они носили рабочие защитные комбинезоны белого или синего цвета.

– Вот, любуйтесь, – показал рукой Косторезов на подобие верстака, занятого самым стандартным с виду, даже затрапезным, «джинсовым» костюмом, украшенным заклёпками и голографическими вставками.

Плетнёв не ответил, внимательно разглядывая костюм.

Иван пожал плечами.

– Ширпотреб.

Технолог Шульга, бледный, тонколицый, седой, улыбнулся.

– Этого впечатления и добивались. Новая «кольчуга». Степень защиты – класса «голем».

– Мы разобрались с ошмётками, оставшимися от Неуязвимого после боя на Кеплере, – пробасил Косторезов, – выяснили технологии обработки биоматериала, кое-что взяли на вооружение. В этом костюмчике можно будет спускаться в жерло вулкана или на равных сражаться с любыми Неуязвимыми. Датчане из «ОЭ»^[16], конечно, постарались, действительно создали классного «универсального солдата», по сути – киборга, но и мы не сплоховали. Хотите испытать образец?

– На мне и так «кольчуга», – развёл руки в стороны Иван.

– Первый вариант всего лишь. Хороший костюм, спору нет, но вы легко убедитесь, что второй намного совершеннее. Мы даже назвали его «доспехами бога».

– Оригинально. К сожалению, нет времени. Нужны не прототипы, а костюмы, готовые к эксплуатации. Когда закончите испытания?

Косторезов и Шульга переглянулись.

– Не раньше, чем через месяц, – осторожно сказал Шульга. – И так работаем в три смены, без выходных, а вещь сложная, это вам не трусы пошить.

– Две недели, пожалуй, – предположил Косторезов.

– Хорошо, неделя, – сдался Иван. – Хотя бы один комплект. Возникла существенная надобность.

– Это официальная позиция Деда? – сухо осведомился Косторезов.

Дедом в подразделениях «Сокола» называли Воеводина.

– Это моя личная просьба, – смущённо признался Иван. – Дед отстранён от руководства, и ему, по моему глубокому мнению, «кольчуга» нужна уже сейчас.

Косторезов вопросительно посмотрел на спутника.

– Сделаем всё, что можем, – нехотя сказал Шульга.

– Идёмте в мой загон, – сказал начальник лаборатории.

Обогнули боксы и модули, подошли к стене с едва видимым контуром двери. Световые паутинки пробежались по лицам мужчин, дверь открылась.

По сравнению с кабинетом Гицгера рабочий модуль Косторезова (загон, как он выразился) выглядел как собачья будка против львиного вольера. Но он был функционально ориентирован, не содержал ни одной лишней, а тем более роскошной детали и вполне удовлетворял владельца техническим обеспечением. А видеопласт кабинета в любой момент мог создать любые «обои», какие только можно было придумать.

Косторезов подвёл гостей к столу, на котором была разложена коллекция стреляющего оружия: «универсалы» разной мощности, бластеры, лазерные излучатели, плазмеры и необычного вида, хорошо «зализанные» пистолеты без каких-либо хитрых загогулин и выступов.

– «Удав», – хмыкнул Иван, оценивая хищную геометрию ближайшего излучателя. – Нет?

– «Скорпион», «болевик» пятого поколения, – сказал Шульга с гордостью. – Рабочее название – «вырвиглаз». Действует на все виды нервных систем, на любого зверя и человека, доводит до шокового состояния за доли секунды. С ним не справится никакой Неуязвимый.

– Это хорошо.

– Хорошо?! – фыркнул главный технолог. – Этот «болевик» не имеет аналогов в мире!

Косторезов взял со стола ещё один пистолет, протянул Грымову.

– Оцените.

Иван намётанным глазом пробежался по выпуклым деталям излучателя, погладил толстый рубчатый ствол, потрогал кольцо на стволе, попытался вынуть обойму.

– «Шприц»?

Шульга развеселился.

– Вас ничем не удивишь. Это и в самом деле пускач, стреляет нанокиллами, прицельная дальность – пятьдесят метров, опять же не имеет аналогов в мире. Но этот образец демонстрационный. В новой «кольчуге» он будет вмонтирован в ремень либо в плечевые накладки, спуск мысленный, наводка на цель – через сетчатку глаза. Впрочем, как и все системы атаки и защиты.

Иван посмотрел на Плетнёва, бесстрастно взирающего на коллекцию.

– Что скажешь?

– Игрушки, – равнодушно сказал майор. – «Вирусят» надо уничтожать наверняка, чтобы и атомов не оставалось.

– Работаем, – осклабился Косторезов. – Характеристики Бомбы Хаоса изучены, готовим техзадание для разработки многомерных излучателей. Объект должен исчезать как после разряда «нульхлопа», но без всяких световых и звуковых эффектов.

– Да! – с чувством проговорил Иван. – Было бы неплохо получить такую дубинку, особенно при открытом столкновении с «вирусятами».

– Думаете, дойдёт до прямого столкновения?

– Судя по атаке на полигон на Кеплере, останавливаться они не собираются.

– Ускорим работу.

– Главное пока – «кольчуга». Нужна помощь – скажите, привлечём лаборатории в Твери и Томске.

– Сами справимся, – проворчал начальник лаборатории.

Гостей проводили до метро. Расстались тепло.

– Куда теперь? – спросил Плетнёв, выбрав кабину.

– К Деду, – сказал Иван. – И на этом, Андрей, наша с тобой совместная деятельность закончится.

Плетнёв споткнулся, словно в него попала пуля, повернулся к полковнику всем телом. В глазах майора мелькнула тень тревоги.

– Я… тоже отстранён?

– Степану Фомичу угрожает реальная и очень серьёзная опасность. Ему нужна постоянная охрана. Твоё подразделение будет отвечать за его здоровье и жизнь. Ты против?

Плетнёв облегченно вздохнул.

– Нет.

– Вот и славно.

– А ты?

– Со мной останется Ждан и его волкодавы.

Речь шла о подразделении ВИП-охраны «Сокола».

– Кроме того, нам понадобятся надёжный тыл и оперативная группа на подхвате, – добавил Иван. – По сути, ты будешь выполнять ту же работу, только в крипторежиме.

– Хорошо.

Через минуту они вышли из метро на острове Гукера, входящем в архипелаг Франца-Иосифа. Архипелаг с тысяча девятьсот четырнадцатого года принадлежал России, а остров Гукера площадью пятьсот восемь квадратных километров был одним из десяти самых крупных его островов. На нём почти триста лет назад была построена научно-исследовательская станция, но первые стационарные поселения появились лишь в середине двадцать первого века, после создания в бухте Юрия пограничной заставы.

К началу двадцать четвёртого века на острове возникли купольные городки с населением под тысячу человек и был возведён терминал орбитального лифта, верхний вокзал которого был привязан к спутнику на высоте четырёхсот километров.

Белёсая шпага лифта, уходившая в небо, была видна над островом чуть ли не с Северного полюса. Однако, несмотря на приближение цивилизации к границам льдов, ландшафт острова почти не изменился. Ледниковые купола подтаяли, но сохранились. Потоки выводных ледников измельчали, но полностью не исчезли, несмотря на глобальное потепление. К незамерзающим и в прежние времена бухтам Юрия и Тихая добавились ещё несколько, покрывающиеся льдом на короткое время.

Семья Воеводиных жила в одном из городков, защищённых силовым куполом, расположенным на скале Рубини, разделяющей бухты Юрия и Тихую.

Корни рода генерала уходили в землю Крайнего Севера России по крайней мере на четыреста лет. Его предки, поморы, жили в Мурманской губернии, на Шпицбергене и на побережье Белого моря. Дед Степана Фомича одним из первых поселился на Камчатке, потом переехал на южное побережье острова Гукера, когда на севере начали раздавать по гектару земли для добровольных переселенцев, где и родился шестьдесят семь лет назад будущий начальник «Сокола».