Находка, или Резкие повороты Судьбы…

– Да неужели? Так уж и не знаете, что нам надо? Так я скажу. Где мужик, которого ты привезла сюда? – обратился Витёк ко мне, – отдайте нам его, и мы уберёмся восвояси и ничего вам не сделаем, а иначе…

Мы сидели и молчали.

– Вы мне надоели. Дыба займись ими. – сказал Витёк, встал и вышел из комнаты. Дыба подошёл и резко ударил меня по лицу. Из носа пошла кровь, а он ухмыльнулся и сказал, что это цветочки. Повернулся к Светке и ударил её. От неожиданности Светка завалилась на бок, потом как завизжит. Дыба хотел ударить ещё, но так и остался стоять с поднятой рукой, не ожидая такой реакции.

Тут вернулся Витёк, подошел к Дыбе, сказал:

– Дыба! А полегче нельзя? Это же женщины, а ты со всей дури кулаком, тебе не говорили, что женщин бить нельзя? С ними нужно ласково и нежно.

– Витёк! Как с ними можно ласково и нежно, когда они, то молчат, то визжат, ты сказал заняться я и занялся! Врезал по разу, только, похоже, толку никакого, может ещё по разу им врезать?

– Дыба! Остаёшься здесь, если ты её тронешь, – он показал на Светку, – тебе конец. Это я тебе гарантирую. – сказал Витёк, отвернулся от него, подошёл ко мне, развязал, взял за руку и сказал:

– Пошли со мной.

– Не пойду!!! – испуганно заорала я.

– Тебя не спрашивают! – сказал Витёк и сдернул меня с дивана, как пушинку и потащил за собой.

Я перепугалась, иду, а ноги подкашиваются, не идут. Он повернулся ко мне и говорит:

– Ну! И чего мы так испугались? Почему не идём?

– Ты меня куда ведешь? – испуганно спросила я, посмотрела ему прямо в глаза… и тут… сердце моё остановилось… потом часто, часто застучало… и ухнуло в пятки. Его глаза смотрели на меня и смеялись. А какие это были глаза…!!! Хоть я доставала ему до плеча и на уровне моих глаз маячила его грудь, но увидев его весело смеющиеся глаза, мне очень захотелось прижаться к этой груди. Я поняла – пропаду…! А ему сказала:

– Я тебя боюсь!

Он улыбнулся, взял крепче мою руку и потащил за собой, говоря на ходу:

– Это ты девочка зря! Бояться меня не надо. Я не зверь.

– Ты бандит, а все бандиты – нЕлюди! – осмелела я. Мы дошли до ванной, он меня легонько подтолкнул и сказал:

– Умойся, а то у тебя кровь на лице.

– Ага! Вашими стараниями! – сказала я и зашла в ванную, прикрыв за собой дверь стала умываться.

Умылась, вытерла лицо, посмотрела на себя в зеркало и сказала:

– Дура ты, Алька!!! Он бандит! Забудь! А то наживёшь себе приключений на пятую точку, но эти увещевания, похоже, на меня не подействовали. У меня перед глазами стоял его образ и веселые чертенята, прыгающие в его удивительных глазах. Я посмотрела на себя и решила, что не могу отказать себе в такой малости, как воспользоваться мужчиной и в сложившейся ситуации получить максимум пользы и положительных эмоций. Вышла из ванной и оказалась в крепких объятиях ВитькА, он так уютно меня обнял, что у меня даже не возникло желания его оттолкнуть, я ждала развития событий. Очнулась в своей спальне на кровати рядом с ним, а он смотрел на меня и улыбался, а чертенята так и прыгали. Я лежала можно сказать в бессознательном состоянии и даже не пыталась освободиться из его сильных рук. А Витёк нашёптывал мне на ухо всякие ласковые слова, от которых моё сердце то замирало, то начинало колотиться как бешеное, а у меня было ощущение, что я окончательно теряю сознание. Когда он начал меня гладить я уже ничего не соображала и только одна мысль билась в голове, он меня понял и для меня всё вокруг перестало существовать, во всей Вселенной была только я, моё желание и мужчина. Когда я очнулась, посмотрела ему в глаза, там всё также прыгали чертенята, а Витёк, посмотрел на меня и спросил:

– Ты как, жива? – и не переставая улыбаться, поинтересовался, – где мужик?

Я не сразу поняла, о чем речь, говорю:

– Какой мужик?

– Мужик, которого ты сюда привезла!

– Так он ещё по дороге, как только очнулся, попросил остановить машину и ушёл.

– Не мог он уйти, в нём две пули.

– Ага! Только они в бронежилете застряли – сообразила всё-таки, что сказать, – я видела, когда его там, на дороге, осматривала.

– И куда он направился?

– Зашёл в кусты и скрылся. – и тут до меня дошло, и я заорала:

– Ты!!! Придурок!!! Ты зачем меня сюда затащил?!! Допрос таким образом решил устроить? Гнус!!!

– Я тебя не тащил, – всё также улыбался он, – ты сама шла!

– Пусти меня!!! И не подходи ко мне больше!!! Ненавижу!!!

– Да ладно! Не горячись! У нас с тобой ещё всё впереди.

– У нас с тобой ничего нет и не будет впереди!

Пока я одевалась, всё раздумывала, кто же кого на самом деле использовал? Быстро оделась и пошла вниз, он шёл следом. Мы спустились и зашли в гостиную. Светка с Дыбой сидели молча. Светка испуганно посмотрела на меня:

– Аля! Что случилось? Вы где были?

– Не спрашивай! Тебе лучше не знать! – сказала я и села рядом со Светкой.

Тут Витёк подошел к Дыбе и сказал ему:

– Сходи-ка, Дыба, в тот погреб, откуда мы вытащили этих лахудр, залезь в него и посмотри, может тот мужик там, просто мы его сразу не заметили. Потому что деть им его больше некуда. Если он там, то руки не распускать и не стрелять, иначе рядом ляжешь, понятно?

– Да понятно.

Дыба ушёл выполнять задание. Витёк вышел из комнаты, а я успела Светке шепнуть, что я приехала одна, никакого мужика со мной не было и ты ничего об этом не знаешь.

– Хорошо! – сказала Светка и мы опять замолчали, потому что вернулся Витёк. Мы сидели и со страхом ждали Дыбу, потому что догадывались, нам мало не покажется, если его найдут. Время тянулось медленно, казалось, что прошла вечность, когда появился Дыба.

– Нет там никого! – сказал он Витьку, а мы со Светкой в недоумении переглянулись, но промолчали. Витёк заметил и спросил:

– Переглядываемся? Где мужик?

– Да мы просто удивляемся – сказала Светка, – какого мужика вы у нас ищете!

– Вы, лахудры, совсем страх потеряли? – сказал Витёк, прищурив глаза и внимательно глядя на нас.

Тут мы услышали шум во дворе, перестрелку, через минуту залетел мужик в гостиную и заорал:

– Витёк!!! ОМОН!!!

Витёк подошел к нам и сказал:

– Ну пока, девочки! Мы с вами ещё не закончили, так что до встречи! – и выскочил из комнаты.

Во дворе орали, стреляли, а потом вдруг всё стихло и через некоторое время зашёл Михаил.

– Девчонки, ну как вы тут? Всё в порядке? Там, во дворе, повязали троих, загрузили в машину.

– Миша! Их было шестеро! Трое ушли через заднюю дверь. Они в лес побежали, больше некуда!

– Так, минутку, сейчас приду! – сказал Михаил, выбегая из комнаты.

Потом они зашли вместе с Димой. Миша спросил у нас, где Алексей Николаевич. Мы всё рассказали, как прятались в погребе, как нас оттуда вытащили, а его мы забросали мешками, чтобы не нашли. Они его сразу не заметили, а потом Дыба ходил проверить погреб, но Алексея Николаевича там уже не было. И где он теперь, мы не знаем. Михаил с Димой пошли искать Алексея Николаевича, мы увязались за ними, потому что просто не могли усидеть на месте, переживали, что там произошло и куда он делся, а быть в неведении – выше наших женских сил. Все вышли из дома и пошли в сторону погреба, когда подошли, Миша залез туда, осмотрел там полку, где лежал Алексей Николаевич, увидел капли крови и заторопился наверх.

– У него рана открылась, там кровь. Далеко он не мог уйти, надо его срочно искать.

***

Мы разошлись в разные стороны на поиски. Прочесали всё поле за дачным поселком и двинулись в сторону леса. Он действительно не мог далеко уйти, ведь у него открылась рана и вообще он был в тяжёлом состоянии. Только мы дошли до кромки леса, как увидели его в противопожарной колее, которая проходила вдоль леса, прокопанная, когда-то давно, а теперь заросшая травой. Он лежал без сознания, прикрытый высокой травой      полыни, лебеды и ромашки. Мы со Светкой сбегали домой, принесли покрывало, мужчины уложили раненого, и мы все вместе понесли его. Идти было тяжело, ноги путались в высокой траве, мы проторили такую тропу к нашему дому, что и слепой бы не заблудился. Пока мы искали и перетаскивали Алексея Николаевича, вернулись омоновцы с поисков беглецов Витька, Дыбы и их дружка Коляна, который залетел в дом с криком: – Витёк! ОМОН! – найти не удалось.

– Быстро бегают. – сказал один из парней, ходивших на поиски.

Омоновцы загрузились в машину, Дима им сказал «спасибо» и они поехали на базу, а трое бандитов, под их присмотром отправились в места не столь отдалённые.

Принесли мы Алексея Николаевича в гостиную, положили на диван, Миша нас всех выставил за дверь и занялся нашим раненым. Пока мы его несли, он пришел в себя и рассказал нам, что очнулся в погребе, крышка открыта, нас нет, он понял, что-то не так и решил потихоньку выбираться оттуда. Кое-как вылез и стал продвигаться к лесу. Только дошёл до кромки леса, упал и больше ничего не помнит, пришёл в себя и увидел нас. Прямо скажем, упал он удачно, ни с какой стороны его видно не было. Миша осмотрел его, обработал рану, сделал перевязку и вышел к нам.

– Так, ребята! Надо его в больницу. Во-первых, чтобы вас не подвергать опасности, – повернулся он к нам со Светкой, – во-вторых, ему необходимо серьезное лечение, а здесь не вариант.

– Миша! Можно мне с ним поговорить? – спросил Дима.

– Дим, давай через несколько дней, он сейчас в очень тяжёлом состоянии.

– Миша, три минуты, пожалуйста, это очень важно!

– Ну, хорошо. Три минуты.

Дима подошел к двери, потихоньку открыл и вошел в гостиную, где лежал Алексей Николаевич, а мы отправились на кухню. Светка сказала, что ей срочно надо успокоить нервы, достала коньяк, рюмки, из холодильника вытащила коробку конфет и стала разливать коньяк по рюмкам. Не забыла и про Диму, налила и для него рюмочку коньяка. Сидим, лечим нервы, выходит из гостиной Дима и говорит:

– Миша! Собирайся! Повезем больного к тебе в больницу. У тебя есть куда его поместить, чтобы он глаза никому не мозолил и приставить к нему надежного человека, не болтливого?

– Найдем! А что за срочность?

– Ты не забыл, что ребята из ОМОНа не нашли тех троих, которые в лес убежали, а что, если мы уедем, а они вернутся? Так что, надо увозить раненого, а без него девчонкам ничего не грозит.

– Хорошо! Сейчас я позвоню в больницу, попрошу, чтобы прислали машину и сиделку сразу.

Миша стал звонить, а мы задавать вопросы Диме насколько всё это серьезно и что вообще происходит, из-за чего они хотят убить Алексея Николаевича. Он отмахнулся от нас.

– Девчонки! Это тайна следствия, да мне и самому пока ещё мало что известно и многое непонятно.

Часа через полтора приехала скорая помощь с медсестрой. Миша с Димой аккуратно уложили раненого на носилки, загрузили в машину, медсестра села около больного. Дима с Михаилом стояли около машины и обсуждали дальнейшие действия. Мы подошли и остановились в сторонке. Дима сказал Михаилу:

– Ты поезжай, устраивай раненого, как договорились, а я останусь с девчонками на всякий случай, их пока нельзя оставлять одних.

– Хорошо! Я, как только освобожусь, сразу приеду.

Он сел в машину, которая уже вывернула на дорогу, и они поехали, а сидевших в кустах Витька и Дыбу, которые слышали весь разговор, никто так и не заметил. Теперь они убедились, что нужный им мужчина был в доме, а сейчас его повезли в больницу.

Мы закрыли ворота и вернулись в дом, устроились на кухне и стали обсуждать прошедший день, потихоньку потягивая коньяк. Наступали сумерки, Миша задерживался, мы сидели, переживали, как там у них дела. Я решила выйти во двор, подышать свежим воздухом. Отошла от крыльца и пошла гулять по саду, но вдруг… услышала в кустах шорох. Не успела повернуться в ту сторону, откуда раздавался шелест травы, как меня схватили сзади и закрыли мне рот. Я стала отбиваться, но меня держали двое. Они меня схватили и потащили из сада, по пути я потеряла свою домашнюю туфельку, которую, когда-то мне подарила Светка. Меня вытащили из сада, загрузили в машину, где за рулём уже сидел третий, которого они называли Коляном и рванули с места, как будто за ними гнались.

Оказывается, после того, как все уехали, они продолжали сидеть в кустах, дожидаясь темноты. Им нужен был заложник. И неважно было кто из нас выйдет я или Светка. Мы выехали на трассу и поехали в сторону города. Ехали все молча. Когда стали подъезжать к городу, мне завязали глаза и куда везли дальше, я не могла сориентироваться. Мы долго крутились по городу, сначала я считала повороты начиная с того места, где мне завязали глаза, но потом сбилась со счета, потому что были повороты направо и налево и запомнить все повороты было нереально. Наконец-то машина остановилась. Мы шли по какому-то помещению, а потом меня завели в комнату и сняли повязку. При свете фонарика, который был у Коляна, я увидела маленькое окошечко с решёткой. Дыба принёс какое-то тряпьё, кинул в угол и сказал, что я здесь буду спать. Витёк стоял и смотрел на меня, я молчала, мне им сказать было нечего. Потом Витёк наконец-то заговорил:

– Ты почему не отдала мне этого мужика? Кто он тебе?

– Никто!

– И ты готова вот так рисковать своей жизнью за незнакомого тебе человека?

– Ты сам сказал за «человека»! А вы – нЕлюди и почему я должна вам его отдавать?

– А ты не боишься, что вот здесь, где тебя никто не услышит и не увидит мы, три мужика, можем сделать с тобой что захотим, можем даже порезать на ленточки и ради чего ты собираешься страдать? Ради незнакомого тебе мужика?

– Слушай, ты, урод!!! Тебе не понять!!! Вы только и можете убивать или резать на ленточки!!! Таким, как вы, незнакомо чувство сострадания и жалости!!! У вас же ничего святого нет! Вы ради наживы родную мать предадите, и ваша совесть даже не шевельнется, чтобы напомнить, что мать вас родила человеком, а вы кем стали? Да у вас руки по локоть в крови, о чем с вами можно говорить?

– Замолчи! – сказал Витёк сурово.

– Что, не нравится правда? Тебе её не говорят, боятся?

– Я сказал, замолчи и не зли меня, а крови на моих руках пока нет, ты ошиблась. Но, если ты будешь орать, то твоя кровь будет первой. Ну, придется, уж извини, но ты меня достала и теперь моя совесть не просто спит, она в глубоком обмороке от твоих слов. А ты, значит, у нас жалостливая? Ну-ну! Сиди здесь, может, кто и над тобой сжалится. Мы сейчас уедем, когда вернёмся – не знаю. Если будет время, вечером Дыба привезёт тебе еды и воду, а пока сиди тихо, иначе свяжу и вставлю кляп, – он повернулся к своему напарнику и сказал:

– Дыба! Поехали! Не будем терять времени.

Они закрыли дверь, чем-то подпёрли и уехали. А я стала обследовать помещение и думать, как отсюда можно выбраться. Помещение было небольшое, так что, обследовать особенно и нечего было. До окна я доставала, но посмотреть в него не могла. А сейчас, тем более, на улице было темно. Подошла к двери и попыталась её открыть, не получилось, она даже не шелохнулась. Я села на тряпьё, которое бросил Дыба и стала думать, что делать. На моё счастье они не проверили мои карманы и у меня остался телефон. Я стала звонить Светке, она ответила сразу и стала кричать в трубку:

– Алька!!! Ты с ума сошла!!! Ты где?!! Мы тебя потеряли!

– Света! Ты сейчас успокойся и слушай меня, не перебивая, потому что телефон разрядится, и я не успею ничего сказать.

– Хорошо! – сказала Светка, – я слушаю.

– Света! Меня похитили из сада Витёк с Дыбой. Где я сейчас нахожусь, не знаю. Мы подъезжали к городу, и они завязали мне глаза. Я сижу в нежилом помещении с маленьким окошечком, на котором решетка. Это всё, что я могу сказать о своём местонахождении.

– Алечка! Я сейчас трубку отдам Диме.

– Аля! Что случилось? Вы где?

– Дима! Я боюсь, что у меня сядет трубка или они вернутся и отберут у меня телефон. Я всё рассказала Свете, добавить мне нечего, кроме того, что мне страшно.

– Аля! Ничего не бойтесь! Я сейчас же свяжусь со своими из отдела, всё будет хорошо. Эти подонки что-нибудь при вас обсуждали, ну, например, куда надо поехать, с кем-то связаться?

– Нет, конечно! Но они спрашивали, почему мы не отдали сразу им Алексея Николаевича и обещали меня порезать на ленточки, это всё. Они, наверное, видели, как вы загружали его в машину скорой помощи, я думаю, они должны в больницу наведаться, им необходимо его найти. Им что-то нужно от Алексея Николаевича.

– Хорошо! Всё, ждите и не переживайте!

***

А в это время Светка не находила себе места. Приехал Михаил, сказал, что раненого устроил в больнице в отдельный бокс, там поставили двух полицейских дежурить у двери внутри бокса. В боксе вместе с раненым медсестра. Светка не выдержала, подскочила к Мише и заорала:

– Миша!!! Альку похитили!!! – вцепилась в него и стала трясти, как грушу.

– Как, похитили, кто?

– Эти бандиты, которых не нашли!

Миша повернулся к Диме и спросил:

– Дима! Как это произошло?

– Да я сам не знаю, как. Она вышла в сад, мы тут со Светой сидели, болтали, потом решили, что её что-то долго нет, я пошёл за ней в сад, но на дорожке нашлась её тапочка. Я позвонил уже в отдел, может ребята что-нибудь смогут узнать у их подельников об их лежках, но вряд ли они расскажут. По крайней мере, если они взяли заложника, значит должны позвонить и предъявить свои требования, а пока, Алевтине ничего не угрожает. Но для начала они постараются найти Алексея Николаевича – им нужна флэшка.

– Что за флэшка? – спросил Михаил.

– Пойдем, поговорим. – сказал Дима. И они пошли на улицу, а Света осталась их ждать в гостиной.

– Видишь ли, – сказал Дима, – когда я к вам приехал и, как ты помнишь, я заходил к Алексею Николаевичу поговорить, он мне кое-что рассказал. Я вообще-то не имею право тебе этого говорить, пока идёт следствие, но поскольку мы друзья, а в данном случае, мы – команда и делаем одно дело я тебе расскажу, что знаю сам с его слов. Так вот, наш исполнительный директор совершенно случайно услышал спор генерального с каким-то чиновником из вышестоящей организации о повышении процентов. Когда директор с чиновником выходили из кабинета, наш Алексей Николаевич уже стоял в курилке, ему хотелось знать, с кем спорил генеральный. И когда генеральный и заместитель мэра Андрей Петрович Вельяминов, а именно его и увидел Алексей Николаевич, покинули офис и уехали, он зашёл в кабинет, включил компьютер и подобрав пароль, о котором директор не особенно заботился, увидел схемы, списки, договора, о которых лучше бы ему не знать. Он всё это скинул себе на флэшку. Кто-то видел его, когда он входил в кабинет, секретаря на месте не было, но был разгар рабочего дня и доложили директору, что его искал Алексей Николаевич и заходил к нему. Директор посмотрел дату последнего обращения к документам, вот тут всё и закрутилось. Вечером к нему домой приехали братки и стали у него спрашивать, зачем он шарился у директора в компьютере, что искал и какие документы скопировал на свою флэшку. Он понял, что, жив, пока флэшка у него. В милицию побоялся идти, потому что у людей, которые занимают такие должности везде всё схвачено, и он решил уехать на некоторое время. Эта парочка у нас уже давно в разработке, но мелкие сошки нас пока не особенно интересуют, мы их не закрываем, потому что иначе не доберемся до головы этой гидры. Думаем, что, даже этот генеральный директор, только исполнитель. А тут Алексей Николаевич перешёл нам дорогу и теперь мы должны отслеживать каналы поставок, искать главу этой сети и охранять Алексея Николаевича. А пока шестерки ищут эту флэшку и его самого, наверху могут на некоторое время затаиться. Флэшку, куда он записал все провОдки и графики поставок он надежно спрятал. Но тут приехали крутые ребятки, посланные генеральным директором к нему домой, отметелили его, всё перевернули вверх дном, дали ему один час, в течение которого он должен вернуть им флэшку. Оставили у подъезда дежурить своих ребят. Он вызвал такси и пошёл выбираться из дома через чердак. Вышел из другого подъезда. Такси уже было на месте, когда он садился, то заметил, что один из парней повернулся и узнал его. Тогда он, пообещав таксисту заплатить в три раза больше, просил оторваться от их машины и ехать за город. Таксист ворчал, но старался, правда получалось не очень, машина была не из новых и не рассчитана на такие гонки. За городом их догнали, перекрыли дорогу, таксиста пристрелили, его ранили, дважды выстрелив в него, а потом выдернули из машины. Его не убили, потому что увидели приближающуюся машину Алевтины, загрузились и, якобы уехали, свернув на полевую дорогу и стали наблюдать. Они не были уверены, что убили его, а проверить карманы на предмет обнаружения флэшки, не было времени. Она, увидев на дороге человека, поняв, что он жив, затащила его в машину и повезла к вам на дачу.

– Дима! Алексей Николаевич тебе не сказал, где спрятана флэшка?

– Он сказал, что жив до тех пор, пока флэшка у него и поэтому он не может сказать, где она находится.

– Ладно, – сказал Михаил, – мне надо ехать в больницу, я хочу сам держать всё под контролем, а у тебя тоже теперь забот прибавилось в связи с похищением Алевтины. Я Свету увезу в город, в квартиру, здесь её оставлять одну нельзя, да она теперь и не останется здесь.

– Конечно! Бери Свету и поехали.

Михаил пошёл за Светой. Она быстро собрала вещи и прежде, чем выйти из дома спросила у Михаила:

– Миша! Может, позвоним Але?

– Не знаю! Давай с Димой посоветуемся.

Они вышли. Дима сидел на лавочке и ждал. Был уже поздний вечер, на улице было темно.

– Дима! Можно позвонить Алевтине? – спросила Света.

– Знаешь, Света, лучше не звонить. Потому что, если забыли отобрать у неё телефон, мы позвоним, а они окажутся рядом и тут же заберут его, тогда она вообще останется без связи, а так ей все-таки легче. Когда сможет, сама позвонит. Не будем рисковать.

– Хорошо. Поехали. – они закрыли дом, загрузились в машину и отправились в город.

Тем временем я сидела в полной темноте. Витёк с Дыбой так и не появились, и я не знала радоваться мне или огорчаться. Телефон отключила, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не позвонил при бандитах и спрятала его под тряпки. Было очень страшно, всё время казалось, что кто-то за дверью ходит: шарканье, шёпот, свист, писк. Я вжалась в угол, прикрылась какой-то тряпкой, пахнущей плесенью и сидела, замерев, едва дыша. Мне представлялось, если я буду дышать полной грудью, там, за дверью, меня могут услышать. Ночь показалась очень длинной. Я думала, что не сомкну глаз, на самом деле я, конечно, спала, но с перерывами и очень чутким сном. Всё тело затекло, я боялась шевельнуться и привлечь чьё-нибудь внимание. Наступал рассвет. Это значит примерно часа четыре утра, летом рано светает. Я встала, прошлась по помещению, сделала небольшую гимнастику, чтобы разогреться, растёрла затекшие места и стала думать, как отсюда выбраться. Пока ничего в голову не приходило. Я ходила по комнате в раздумьях от одной стены до другой и обратно. Так маршировала очень долго. Вдруг услышала шаги за дверью. Стук чего-то тяжёлого, дверь открылась и вошли Витёк с Дыбой. В руках у Дыбы пакет из супермаркета. Витёк сказал:

– Вот еда. Сиди и жди. Нам некогда, у нас дела.

– Мне бы выйти на минуточку – сказала я Витьку.

– Ладно. Пойдём. Быстро.

Мы вышли на улицу, я осмотрелась, кругом какие-то серые строения, за ними берёзы, никаких особых примет. Ни шума машин, ни поездов. Он довёл меня до семейки маленьких берёзок и сказал:

– Если побежишь, пристрелю! – отошел и закурил.

Я стояла за берёзками и смотрела во все стороны, ну хоть какую—нибудь примету увидеть, хоть что—то и тут в траве увидела уголок какого-то указателя, подошла, потянула за уголок, стерла землю и траву и увидела полустёртую надпись «…овец». Я пыталась рассмотреть, что же написано в самом начале. Но ничего не получилось, прочитать было невозможно. Тут я услышала голос ВитькА:

– Эй! Ты где? Пошли. Некогда прогуливаться.

Я вышла из-за берёзок и пошла опять в помещение, в котором провела ночь. Витёк с Дыбой ушли, закрыв дверь на ключ. Я дождалась, когда стихнут их шаги, потом посидела ещё немного, взяла телефон, включила и стала звонить Свете. Светка, как только услышала звонок, сразу схватила трубку:

– Алё!!! Аля!!! Аленький ты как?

– Света! Я нормально! Я сегодня была на улице и в траве видела указатель на нем написано «…овец». То ли «Динамовец», то ли «Тимуровец», а может «Спартаковец». Короче ты передай Диме. Может он знает, где это. Тут какой—то, похоже, был лагерь, сплошные серые здания и вокруг берёзы. Всё. Больше говорить не могу, боюсь, телефон сядет, – и я отключилась. Положила телефон под тряпки, прикрылась какой-то толи серой, толи грязной тряпкой и задумалась:

– Что же это такое? Ну почему этот мужик лежал именно на моём пути? Блин!!! Зачем я вообще потащилась к Светке на дачу? Могла бы дома уборкой заняться или постирать, или по магазинам прогуляться, так нет же, на дачу захотелось! Вот сиди теперь здесь, овца, и дыши глубже свежим воздухом, может мозги проветрятся!

После Алиного звонка Света тут же стала звонить Михаилу, потому что Диминого номера у неё не было. Михаил долго не брал трубку, а когда ответил, Света уже в нетерпении подскакивала на месте и сразу закричала:

– Миша!!! Ну, ты почему так долго трубку не берёшь?!! Звонила Аля, – и она начала пересказывать всё, что я сказала, а в конце разговора попросила всё это передать срочно Диме. Миша сказал:

– Обязательно, прямо сейчас же позвоню, не волнуйся. Это хорошо, что Аля позвонила, я думаю, Дима с ребятами вычислят, где её держат. Всё. Пока. – и она услышала короткие гудки.

Светка бегала по квартире и не могла себе места найти, то к окну подбежит, то на кухню – пытается что-то готовить, но в голову ничего не идёт, так целый день хватается то за одно, то за другое, но всё валится из рук. Никто ей не звонит, ни о чём не сообщают, она в полном неведении и вся на нервах.

– Боже!!! Алечка! Где же тебя спрятали эти уроды? Как тебя найти? Ничего подруга, ты держись, тебя обязательно найдут, там же у нас Дима есть, он не оставит тебя этим уродам!

***

Михаил тоже был в напряжении, потому что утром какие-то типы приходили, спрашивали у постовой медсестры в какой палате лежит раненый, которого привезли поздно вечером. Она сказала, что никакого раненого к ним не привозили, она ничего об этом не знает. Хорошо, что Михаил успел её предупредить, что должны прийти, и, если будут спрашивать, она ничего не знает и к ним никого не привозили. Они покрутились, попытались пройтись по палатам, но медсестра вызвала Михаила и охрану, их выставили из больницы. Михаил понял, что нужно быть начеку, они обязательно придут. Он позвонил Диме, рассказал ему о том, что узнал от Светы и сказал о посещении больницы этими людьми. Дима пообещал, что к ночи пришлёт подкрепление, пусть Михаил не волнуется. Михаил попросил:

– Дима! Ты держи меня в курсе, как пойдут поиски Алевтины. Света вся на нервах, мне без конца названивает и ругает вас за медлительность, а мне ей нечего ответить. Да и я тоже переживаю за Алю.

– Хорошо! Как только будут новости, сразу позвоню. – сказал Дима и тяжело вздохнул, потому что у него вообще никаких мыслей не было, где она может быть.

Михаил пошёл в бокс посмотреть, как там Алексей Николаевич. Зашёл к нему, спросил, как он себя чувствует, Алексей Николаевич сказал, что уже лучше. Выглядел он неплохо. И тут Алексей Николаевич внимательно посмотрел на Михаила и спросил:

– Михаил Сергеевич! Что-то случилось? Вы чем-то расстроены? У вас неприятности из-за меня?

– Ничего! Всё образуется. Вы лежите и поправляйтесь.

– Они приходили, искали меня?

– Алексей Николаевич! Вам не о чем волноваться. Вас надёжно охраняют, к вечеру подкрепление пришлют. Здесь они вас не найдут. Полицейские, которые здесь дежурят, в коридоре не отсвечивают, они здесь, внутри. Медперсонал о вас не знает, у вас здесь своя медсестра и сиделка – два в одном. Так что поправляйтесь и ни о чём не думайте.

Михаил вышел и отправился к себе в кабинет. По пути завернул на пост и сказал дежурной медсестре, чтобы она, если что, сразу вызывала его.

Я сидела в грязной комнате с решёткой на окне и думала, когда же всё это закончится и куда уехали бандиты. А если они не вернутся меня же здесь, наверное, не скоро найдут, а мне так страшно, особенно, ночью. И тут я услышала шаги и плач ребенка, открылась дверь и ко мне в комнату затолкнули женщину и девочку лет десяти. Закрыли дверь на ключ и шаги стали удаляться. Я подвинулась на своей подстилке и пригласила их присесть. Женщина взяла девочку за руку, они подошли и осторожно сели. Я сказала:

– Меня зовут Алевтина, а вас?

– Меня Антонина Викторовна, а это моя дочь Катюша. – сказала женщина.

– Как вы сюда попали и что им от вас нужно?

– Да мы сами ничего не поняли. Мы только прилетели из-за границы, нас в аэропорту встретили мужчины с работы мужа, по крайней мере, они так представились и вот… привезли сюда.

Девочка плакала, а женщина гладила её по голове, успокаивая.

– А-а-а-а, я всё поняла! Вы жена Алексея Николаевича?

– Да! А вы откуда его знаете?

– Ну, это длинная история, он вам потом сам расскажет, а пока могу сказать, что он ранен, но в безопасности и с медицинской помощью у него всё в порядке.

Антонина Викторовна разволновалась, схватилась за сердце, потом за голову, а я смотрела и думала:

– Если сейчас, не дай бог, ей будет плохо, что мне делать, ведь бандитам всё равно, кому тут плохо, а кому хорошо. Зачем я ей сказала?

А девочка сидела, смотрела на мать и её глаза были полны слез. Она взяла мать за руку и спросила:

– Мама! Что случилось?

– Ничего страшного Катюша, скоро всё будет хорошо!

Мы сидели в полном неведении, что с нами будет дальше и когда это все закончится.

Тем временем, Дима с сотрудниками отдела, стали изучать карту местности. Они смотрели и гадали, где может быть это место «… овец», то ли это спортивный лагерь, то ли бывший пионерский лагерь, находятся они совершенно в разных местах и вообще, все пионерские и спортивные лагеря давно заброшены, денег на ремонт нет, дети болтаются во дворах, а карманы у чиновников бездонные. Придётся прочёсывать эти все детские спортивные и пионерские по очереди, одновременно не получится – людей не хватает. Пока они разбирались с местонахождением этих лагерей, раздался телефонный звонок и ему сообщили, что ОМОН готов к выполнению задания.

– Значит так! – сказал Дима, – берём нашу служебную машину, берём ОМОН, сколько человек дадут и едем прочёсывать все ближайшие брошенные лагеря. Первый километрах в двадцати от города, когда-то был спортивный лагерь «Спартаковец», туда и поедем искать это загадочное место «… овец». Что бы это могло быть? «Спартаковец», «Динамовец» или, вообще, какой-нибудь бывший пионерлагерь «Тимуровец», чёрт знает, где это место.