Стреноженная Россия: политико-экономический портрет ельцинизма

Уже по итогам первого квартала 1992 г. оказалось, что Россия, имевшая положительное сальдо от внешнеэкономической деятельности в объеме 1,5 млрд долларов, «вдруг» получила минус 2,5 млрд долларов. Эта «проблема» стала предметом специального рассмотрения на Верховном Совете РСФСР. Вынужден был жестко отреагировать и Б. Ельцин, заменив министра внешнеэкономической деятельности П. Авена на Давыдова. Но хрен редьки, как говорят в народе, не слаще. Все продолжалось по предыдущему сценарию.

Все это было очевидно. Но неореформаторы сознательно игнорировали любые здравые предложения и все более активно реализовывали рекомендации Международного валютного фонда.

Особенно жесткие споры были у меня с Е. Гайдаром за судьбу военно-промышленного комплекса, мы неоднократно беседовали на эту тему, прогуливаясь иногда с ним на даче в Архангельском. Мне достаточно хорошо была известна специфика этого комплекса по работе в отделе оборонной промышленности Татарского обкома партии и Госплане республики. Я доказывал Е. Гайдару, что продукция ВПК – это, как и у любого другого сектора экономики, – товар. И если этот специфический товар пользуется спросом на мировом рынке, то в рыночных условиях этот фактор следует использовать во благо страны. В советский период для продукции ВПК заказчиком на рынке было государство; в новых условиях такими заказчиками могут стать другие участники мирового рынка. В противном случае российскую нишу продукции ВПК на мировом рынке займут более шустрые развитые страны, что впоследствии и произошло^[470]. Егор Тимурович лишь причмокивал.

Эту мысль мне и моим коллегам – народным депутатам РСФСР – неоднократно приходилось мягко, с долей политэкономического юмора «вбрасывать» в Сенате США при посещении этой страны в 1991–1992 гг. Я при помощи цифр доказывал им, что благодаря «шоковой терапии» Е. Гайдара российский ВПК полностью разрушен. Однако мировой объем продажи вооружения, к сожалению, не сократился на долю, приходившуюся на Россию. Нишу продукции России на мировом рынке вооружения тут же заняли США и другие страны. Американские сенаторы лишь улыбались. Понадобилось почти двадцать лет, чтобы Россия докарабкалась до рубежей на мировом рынке, которые занимал Советский Союз. Этот и другие аналогичные примеры отчетливо свидетельствуют, на какие страны работали и работают неодемократы и на чью мельницу льют они воду.

Характеризуя негативную деятельность Е. Гайдара в области социальной политики, Г. Попов и Ю. Лужков, став через пятнадцать лет (!) ярыми противниками ельцинизма, привели яркий пример, когда в феврале 1992 г. на одном из совещаний, которое вел Егор Тимурович, его «проинформировали о том, что в Зеленограде наша медицина зафиксировала 36 смертей от голода. На это Гайдар ответил весьма просто: идут радикальные преобразования, с деньгами сложно, а уход из жизни людей, неспособных противостоять этим преобразованиям, – дело естественное»^[471].

Многие, возможно, не поверили такому античеловечному ответу Е. Гайдара. Однако мне вспоминается точно такой же эпизод, в котором Е. Гайдар предстает человеком, для которого конечный результат реформирования важнее жизни людей.

Дело было в конце августа 1992 г. Как-то вечером после очередного рабочего дня я и моя жена вместе с супругами Гайдарами и их маленьким сыном прогуливались в Архангельском. Хлебоуборочная кампания была в полном разгаре. Однако сельхозпроизводители жаловались на недостаток денег, чтобы закупить топливо для уборки урожая. Я предложил тогда Е. Гайдару выделить необходимые финансовые и материальные ресурсы для села для завершения уборочных работ.

«Я считаю, – ответил мне Егор Тимурович, – чтобы в стране один год был голод. Это заставит людей включить свои внутренние нереализованные в советское время потенции, активизирует их возможности, ускорит реформирование экономики на рыночных условиях, сделает реформы необратимыми и даст толчок дальнейшему экономическому росту. Пусть стихия рынка оставит на плаву только сильных, конкурентоспособных. Российскому народу нужна встряска – тогда он станет работать».

«Наше сельское хозяйство убыточно, – продолжал Е. Гайдар. – Лучше закупать продовольствие за рубежом в обмен на нефть, газ, другие сырьевые ресурсы, которых у России огромное количество. Это обойдется стране дешевле».

Пауза затянулась. Мы были просто шокированы такой постановкой вопроса. Нет ни одной страны в мире, убеждал я Е. Гайдара, где государство не дотировало бы сельское хозяйство, и, несмотря на это, государства стараются сохранить рабочие места на селе, производить сельхозпродукцию. Никакие мои доводы в поддержку политики национального протекционизма Е. Гайдар, к сожалению, не воспринимал.

Неодемократы вдалбливали в головы людей простую до дури, но привлекательную для обывателя мысль: зачем производить в России то, что можно дешево купить в тех странах, где лучшие природно-климатические условия? Не лучше ли продавать за рубеж наши энергоносители, а взамен закупать «ножки Буша» и зерно в Америке, говядину в Аргентине, колбасы, порошковое молоко, масло и сыры в Европе и т. д. Пройдет год «управления» экономикой страны Е. Гайдаром и кибальчишами и зависимость России от ввоза иностранного продовольствия превысит 50 %, будет увеличиваться дальше, что, в конечном счете, приведет к снижению экономической безопасности страны за черту допустимого. «Ножки Буша» из США, масло, колбасы и сыры из европейских стран, китайский ширпотреб заполонят все прилавки магазинов. Сельское хозяйство России развалится, а Россия будет финансировать зарубежных сельхозпроизводителей.

Апологеты либеральных реформ постоянно вбрасывают своего рода козырный «туз»: мол, вспомните пустые прилавки времен СССР, вспомните очереди за колбасой и другими продуктами. А сейчас – никаких дефицитов. Но стоит уточнить: та самая колбаса, которой пытаются убедить в достижениях «экономических реформ», сделана из австралийского, бразильского, новозеландского или какого-то иного завозного мяса. Россия прочно сидит на игле продовольственного импорта. А цены! Только за последние годы они стабильно увеличиваются на треть. Потому среднестатистический россиянин, по официальным данным Росстата, потребляет по сравнению с 1990 г. мяса – в 1,4 раза меньше, чем потребляли граждане в СССР, молока – в 1,7 раза, рыбопродуктов – в 1,7 раза. Значительная часть населения страны не может позволить себе питаться даже на уровне минимальной потребности, а средние рациональные нормы питания доступны лишь 10–20 % россиян.

Согласно данным, опубликованным в Докладе ООН о развитии человека за 2010 г., Россия встречает 20-летие рыночных реформ, занимая 65-е место по уровню жизни. Это весьма далеко не только от стран Запада, но и от стран Восточной Европы, Прибалтики. Мы, как считают эксперты ООН, находимся где-то в районе Албании. Даже в весьма сложном, предзакатном для СССР 1990 г. место было куда приличнее – 23-е. Обещанного либералами процветания пока не наступило. Так что одно дело – достаток в магазинах, совсем другое – на столах потребителей.

Кроме снижения жизненного уровня населения, резко ухудшилось качество жизни из-за роста бандитизма, беззакония, коррупции, роста болезней, наркомании и алкоголизма.

Приведенное характеризует гайдаризацию экономики как составную часть ельцинизма, направленную в ущерб национальным интересам страны, и Е. Гайдара как проводника этой идеологии. Е. Гайдар и сам был вынужден признать, что проведенные им и его «кибальчишами» реформы нанесли огромный ущерб национальным интересам России. Как бы оправдываясь, он был вынужден признать: «Не национализировать же назад то, что наконец-то стало «своим», не вываливать же опять в общую кучу то, что успели распихать (выделено мной. – Примеч. авт.) по карманам?»^[472]

Провалилась и попытка Е. Гайдара и его «чикагских мальчиков» создать свою опору – «средний класс». Они могут похвалиться разве только мощным классовым и имущественным расслоением населения России, в котором на сотню новоявленных толстосумов приходятся десятки миллионов людей, живущих за чертой бедности.

Во имя чего же была сломана социалистическая модель экономики и Россия начала спешно пристраиваться в хвост рыночной капиталистической цивилизации? Во имя каких «общечеловеческих ценностей» все эти беды и невзгоды, обрушившиеся на народы нашей страны? Если население Советского Союза работало, по лживому утверждению демпрессы, на так называемую партноменклатуру, то на кого оно работает теперь? Ответ напрашивается сам собой: на заморских покровителей, на криминальную буржуазию и ее подручных – демноменклатуру.

Стремительно деградирует интеллектуальный потенциал страны. Крупных ученых, деятелей культуры, способную молодежь, нашу интеллектуальную элиту, переманивают на Запад. Из страны в первые годы «новых экономических преобразований» эмигрировало более 100 тыс. ученых и научных работников. Научно-производственные коллективы, способные производить продукцию на мировом уровне, оставшись без заказов, стали влачить жалкое существование.

Позднее, давая оценку экономическим и социальным провалам в стране на этапе «реформирования», Ю. Лужков фактически стал повторять обобщение Р. Хасбулатова, что «это сделали люди, которые, зная экономику только по учебникам, не подозревая о великом множестве, на первый взгляд, не крупных хозяйственных причин, неучет которых мог привести (и фактически привел. – Примеч. авт.) к краху, как не знали и множество приемов, которыми нужно было воспользоваться, чтобы спасти экономику от развала»^[473]. И несмотря на это, понимая пагубность лжереформаторства, «демократ» Ю. Лужков продолжал поддерживать ельцинизм как систему, извлекая из нее семейные дивиденды.

Нельзя обойти и тот факт, что Е. Гайдар стал одним из активных участников Беловежского предательства в декабре 1991 г. Многие народные депутаты РСФСР помнят, как после приезда из Беловежской Пущи, где состоялось подписание Соглашения о создании Содружества Независимых Государств (СНГ), Заявления глав государств и Заявления руководителей правительств, Е. Гайдар постоянно приписывал авторство беловежских документов себе, что именно его рукой были написаны тексты. Не думаю, что «теоретик новой волны» не понимал, что в Беловежье совершен антисоюзный государственный переворот. Но этот младореформатор не мог поступить иначе, сев в телегу ельцинизма, став за годы «реформаторства» одним из презираемых в народе членов правительства.

1992 г. убедительно показал бесперспективность как разгула стихийности, так и сознательной «шоковой терапии». Анализ становления «новой» системы хозяйствования мне довелось дать в «Российском экономическом журнале»^[474]. Самым опасным стал спад производства. В промышленности он составил в июле 21,5 %, в сентябре 24,8 % (против 13,5 % за полугодие). За девять месяцев национальный доход уменьшился на 20 %.

Если бы это падение объема производства явилось по своему характеру структурно-селективным, стало бы следствием снижения выпуска оборонной техники, отмечалось в статье, его можно было бы понять и в определенной степени приветствовать. К сожалению, спад стал носить тотальный характер, поразил все отрасли, в том числе специализированные на важнейшей продукции производственного назначении и товарах народного потребления. Так, выпуск зерноуборочных комбайнов, тракторов, экскаваторов, грузовых вагонов сократился на 24–29 %, телевизоров – на 22 %, холодильников и морозильников – на 16 %, синтетических моющих средств и мыла – на 15–28 %. Особенно значительно упало производство продовольственных товаров: цельномолочной продукции – на 49 %, мяса и сыров – на 26 %, кондитерских изделий – на 32 %.

Угрожающие формы принял развал финансово-кредитной системы. За девять месяцев в республиканский бюджет поступило лишь 52 % от намеченного уровня доходов. Неплатежи предприятий по расчетам с бюджетом и поставщиками в середине года оценивались в 3 и более трлн р.

Полную ответственность несет Е. Гайдар за предательство в Беловежье^[475], фактически став могильщиком СССР. Именно документы, подписанные в Беловежской Пуще тремя авантюристами, приобрели юридическую форму и привели к развалу СССР.Е. Гайдар был первым, кто по возвращении из Вискулей начал вещать, что все материалы Беловежских соглашений готовил лично он. Позднее он подтвердил это в своих мемуарах. Для меня это было понятно, поскольку в тот период Е. Гайдар пользовался непререкаемым авторитетом у Б. Ельцина.

По прошествии лет Е. Гайдар будет стыдливо прятать глаза и уверять, что документы в Беловежской Пуще готовили С. Шахрай и Г. Бурбулис, тем самым преуменьшая свою роль в том мерзком процессе, развалившем Великую державу, игнорировавшем судьбы миллионов русских людей, оказавшихся за пределами России.

Еще более непримиримую, предательскую, антиконституционную позицию занял Е. Гайдар в связи с событиями сентября – октября 1993 г.

Вечером 3 октября 1993 г. работники моей приемной в Доме Советов срочно сообщили мне, что по телевидению анонсировали выступление Е. Гайдара. В 20.40 Е. Гайдар выступил по телевидению и заявил, что в Белом доме – «бандиты, применяют гранатометы, тяжелые пулеметы», и призвал «москвичей, всех россиян, которым дороги демократия и свобода», собраться у здания Моссовета.

На митинге у Моссовета «демократы» кричали, что депутаты в Доме Советов и люди, собравшиеся возле Белого дома, хотят привести к власти нацмена – чеченца Хасбулатова и военного диктатора – Руцкого, защищают их. Е. Гайдар также выступил у здания Моссовета перед собравшимися, призывая их к оружию и организации массовых беспорядков, раздавал оружие для поддержки государственного переворота. Чтобы не быть обвиненным в клевете на этого «миротворца», приведу интервью Е. Гайдара (он их давал при жизни налево и направо):

«Связываюсь с президентом, готов ли указ о введении чрезвычайного положения. Выяснил – готовится, над текстом работает Сергей Шахрай…

…В первую очередь звоню Шойгу, председателю Комитета по чрезвычайным ситуациям… Прошу доложить, какое оружие в подведомственной ему системе гражданской обороны имеется в районе Москвы, и на случай крайней необходимости срочно подготовить к выдаче 1000 автоматов с боезапасом. По голосу чувствую: переживает, прекрасно понимает огромную ответственность. Вместе с тем ясно: поручение выполнит…

…Шойгу выполнил поручение. Новенькие автоматы скоро подвезут, и офицерские десятки, готовые в случае необходимости взять их в руки, уже строятся у памятника Долгорукому».

Самое интересное то, что обо всех своих действиях по формированию и вооружению так называемых «демократических дружинников» Е. Гайдар информировал Б. Ельцина, и тот с одобрением к этому относился. В то же время этот «гарант Конституции» клеймил «вооруженных красно-коричневых»^[476].

Каждый год, в канун годовщины октябрьских событий 1993 г., Е. Гайдар распалялся все больше и больше, без стеснения и совести раскрывая и возвеличивая свою роль в государственном перевороте, считая, что именно он, его призыв к москвичам и вооружение «демократических дружинников» переломили ситуацию. Вот как, например, он характеризовал свои действия, отвечая в 1997 г. на вопросы еженедельника «Аргументы и факты»:

«То, что в 1991–1993 гг. мы пережили революцию, и то, что в октябре 1993 г. у нас была маленькая гражданская война, – факт… То, что у Ельцина реально не было силовых структур, они были растеряны и не готовы ничего сделать, – это факт, который я очень хорошо знаю…»

«У Моссовета тогда действительно собрались достойные и смелые люди. Они и переломили ситуацию. Я действительно знаю, какую ответственность взял на себя тогда… Но я отнюдь не жалею об этом»^[477].

Этого горе-демократа нисколько не смущает, что он лично втягивал страну в «маленькую гражданскую войну», которая могла перерасти в большую. За этой «маленькой войной», в основе которой – прямое нарушение Конституции страны и законности, на что этот «демократ» просто закрыл глаза, последовали «большая Чечня», Ингушетия, Дагестан, сотни тысяч убитых россиян. Его не смутило и то, что оружие у Моссовета бесконтрольно раздавалось уголовникам-боевикам и много этого оружия так и осталось у них на руках. И ведь не мучила этого «демократа» совесть за кровь невинных людей.

Позднее я встречался с Е. Гайдаром в Государственной Думе. На тот период уже были опубликованы материалы Генпрокуратуры РФ, которая, завершив расследование дела о событиях 3–4 октября 1993 г., однозначно зафиксировала, что в те дни из стен Белого дома не было сделано ни одного выстрела. Я напомнил ему о «бандитах Белого Дома, применяющих гранатометы», «пулеметных очередях». Краснел бедолага, шевеля невнятное губами о дезинформации со стороны МВД, ФСБ и другую подобную чушь.

Пройдут годы, и горе-доктора наук, как и Е. Гайдар, будут стараться фальсифицировать историю, события тех дней и их идеологов, убеждать, что якобы оружие у Моссовета не раздавалось, хотя сам Е. Гайдар постоянно «гордился» этой своей решительностью.

Очень часто сторонники Е. Гайдара, особенно А. Чубайс, А. Кох, С. Алексашенко, в качестве главного ссылаются на его бескорыстие, что он якобы не пользовался властью ради своих корыстных интересов, не делал никаких личных накоплений. С этим весьма трудно согласиться. Временная комиссия Совета Федерации по расследованию причин кризиса 1998 г. особо отметила, что в 1996–1998 гг. целый ряд высокопоставленных представителей российской власти, то есть люди, владевшие всеми секретами ГКО, участвовали личными деньгами в инвестициях на рынке ГКО. Например, господин С. Алексашенко, первый заместитель Председателя Центрального банка. В этом списке была фамилия и Е. Гайдара. Указывалось, что на его имя были осуществлены инвестиции в рынок ГКО на сумму 6 млрд р., или примерно

1 млн долларов США по тогдашнему курсу. Для государственного чиновника 1 млн долларов для 1990-х гг. весьма не маленькие деньги^[478].

После ухода из большой политики Е. Гайдар полностью сосредоточился на работе Института экономики переходного периода. С 1991 г. под его редакцией регулярно выходили монографии, экономические обзоры и статьи, посвященные экономическим реформам в России.

Практически все работы Е. Гайдара последних лет^[479] фактически сводились к обоснованию той экономической политики, которую проводили неореформаторы с начала 90-х гг., оправданию шоковой терапии, ввергнувшей страну в Величайшую российскую депрессию и продолжающуюся до настоящего времени. Стержнем всех трудов Е. Гайдара остается монетаризм в его чистом виде. Под влиянием доктрины рыночного либерального фундаментализма он фактически «протолкнул» идеологию формирования Стабилизационного фонда в России, который затем был закреплен в Бюджетном кодексе Российской Федерации, о недопустимости его направления на инвестиционные цели внутри России.

В результате структура расходной части бюджета Российской Федерации уже многие годы стала формироваться на основе этой ущербной для страны идеологии. Созданные, в угоду мировым финансовым институтам, Стабилизационный фонд, а затем Резервный и другие фонды, отвлекают из экономики более 15 % ВВП, сокращают и без того низкий инвестиционный потенциал и негативно влияют на развитие экономики России. Все это, по нашим расчетам, приводит к трехкратному недофинансированию развития экономики, полностью противоречит конституционным принципам социального и демократического государства.

Я часто задумываюсь о причине ухода из жизни Е. Гайдара в достаточно молодом возрасте. Е. Гайдар, наверное, как живой человек, как ученый, внутренне понимал всю пагубность того, что он совершил со страной. Это внутреннее самоедство, на мой взгляд, и стало главной причиной, приведшей к ранней смерти Егора Тимуровича.

В. Черномырдин: «Хотели как лучше, получилось как всегда»

Сколько промахов!

И все в цель!

В. Хавинский

…10 апреля 1998 г. «Высочайшая резервация» на Воробьевых горах – правительственный Дом приемов. Торжественный юбилейный вечер, посвященный 60-летию со дня рождения бывшего Председателя Правительства РФ Виктора Степановича Черномырдина. Только что Президент России Б. Ельцин вручил юбиляру пожалованный ему в день отставки орден «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Выступая на юбилейном торжестве, В. Черномырдин, как и полагается в таких случаях, поблагодарил присутствующих за внимание, президента – за высокую государственную награду, вспомнил этапы своего жизненного пути и не без гордости вдруг заявил: «Я никогда в своей жизни никого не предавал!» Эти слова прозвучали по всем каналам российского телевидения, обошли все печатные СМИ. Одних они повергли в шок, других заставили непроизвольно улыбнуться. По сути, это был верх политического цинизма. Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно…

Поэтому В. Черномырдин заслуживает того, чтобы рассмотреть его «портрет» более подробно^[480].

В «демократический» период его фамилия впервые прозвучала в выступлении Б. Ельцина на Первом Съезде народных депутатов РСФСР. Он охарактеризовал Виктора Степановича как опытного хозяйственника, который в сложных экономических условиях конца 80-х – начала 90-х гг. сумел создать государственный газовый концерн – «Газпром», приспособленный эффективно работать в новых, рыночных условиях.

Для того периода это действительно был решительный шаг – он буквально «тихой сапой» приватизировал союзное министерство – Мингазпром СССР. Министерство было в то время весьма мощным. В отрасль вкладывали гигантские государственные средства: газ нужен был и внутри страны, и для поставок за границу, чтобы зарабатывать валюту. А вот вырученной валюты-то в министерстве не оставалось, она вся шла на нужды государства. Так что министру газовой промышленности пришлось немало потрудиться, чтобы убедить союзное правительство в экономической целесообразности превращения министерства в концерн «Газпром». Теперь он стал хозяйствующим субъектом и мог распоряжаться финансовыми ресурсами, в том числе и валютой, самостоятельно. А то, что председатель концерна, в отличие от министра, не являлся членом правительства, так это хорошо, меньше на глаза будешь попадаться. Зато правительство по тогдашнему закону не могло вмешиваться в деятельность концерна.

Концерн стал монополистом в области добычи и транспортировки газа. 15 августа 1989 г. на учредительном заседании концерна В. Черномырдин был избран председателем правления этого монстра. С тех пор существование «Газпрома» не дает спокойно спать Западу, который через свою пятую колонну в России – «демократов» пытается раздробить концерн.

Следует подчеркнуть, что в конце 80-х гг. многие коллективы искали способ повышения эффективности своей работы, вносили предложения в союзное и союзно-республиканские правительства. Вспомним создание МНТК «Микрохирургия глаза» во главе с С. Федоровым, эксперимент по самоокупаемости Татарской Республики и республик Прибалтики, одним из разработчиков которого мне довелось быть. Так что создание новых форм хозяйствования – это было веление времени, рождаемое самой жизнью, соответствующая социалистической системе форма хозяйствования с учетом более полного использования рыночных отношений.

Тридцатого мая 1992 г. В. Черномырдин был назначен заместителем Председателя Совета министров – Правительства России, курирующим топливно-энергетический комплекс. Я в то время был официальным представителем Верховного Совета РСФСР в правительстве, присутствовал и выступал на всех его заседаниях, выражая по тому или иному вопросу позицию законодателя, информировал Верховный Совет РФ по наиболее важным вопросам, рассматриваемым правительством. Поэтому мне приходилось часто встречаться с Виктором Степановичем. Это был крепкий хозяйственник, практик, который оказался к тому же «стихийным рыночником», понимающим, что в экономике интересы сильнее административного приказа. Мы часто обсуждали с ним те или иные проблемы, рассматривавшиеся на заседаниях правительства, и находили взаимопонимание. В какой-то степени он мне даже импонировал своим прагматичным подходом.

Как-то вечером в конце октября 1992 г. мне позвонил руководитель группы консультантов Председателя Верховного Совета Р. Хасбулатова, доктор экономических наук, профессор А. Милюков. Он сообщил, что подошел В. Черномырдин и хотел бы пообщаться. «Будет время – заходите», – пригласил А. Милюков.

Через час я спустился в кабинет к Анатолию Илларионовичу. Выпили по «рюмке чая», завязался откровенный разговор. Речь шла, конечно же, о выходе из того тупика, в котором страна оказалась за два года так называемых «реформ». Мы понимали, что необходимо остановить распад экономики, создать условия для отечественных товаропроизводителей и, главное, реально способствовать созданию нового класса собственников из среды производителей, а не из среды спекулянтов и финансовых мафиози. В. Черномырдин все это понимал.

– А что, по-вашему, Юрий Михайлович, нужно делать? – спросил он меня.

У нас с профессором А. Милюковым была на этот счет одна точка зрения. Мы с ним обсуждали ее не один раз.

Прежде всего, – ответил я, – необходимо изменить отношение к реформам, изменить идеологию реформ. Действительно, за время советской власти в экономике сложились крупные диспропорции, перекосы. Но ведь мощный научный и экономический потенциал страны создан нами с вами. Нужно ли проводить реформы через полное, тотальное отрицание того, что было создано? Ведь все позитивное необходимо использовать, формировать рыночные отношения на базе достигнутого, реформируя механизмы управления, как вы, Виктор Степанович, и делали это в «Газпроме». – Я добавил: – Лозунг гайдаров и чубайсов, что рынок-де сам все расставит по своим местам, – чушь собачья. Такого давно нет ни в одной развитой стране. Попытка освободить государство от ответственности за процессы перехода к рынку, упразднить систему экономического прогнозирования, среднесрочного планирования, государственного управления и регулирования экономики – это главная ошибка неореформаторов, которая и привела к тем негативным последствиям, которые мы имеем. Это первое. Второе: если реформы ухудшили жизнь большинства россиян, то это вовсе не реформы. Такие «реформы» никому не нужны.

Вот вам, Виктор Степанович, статистика, – поддержал меня Анатолий Милюков, – за 1991–1992 гг. денежные доходы населения выросли в 5,6 раза, а цены на хлеб – в 30 раз, на молоко – в 20 раз, на мясопродукты – в 12 раз. Кому нужны такие реформы?

Таких встреч с откровенным обсуждением проблем и нашего видения выхода из создавшейся ситуации у нас с В. Черномырдиным было несколько. Мы старались раскрыть ему механизмы налогообложения с точки зрения приоритета отечественных товаропроизводителей, финансовой реформы, конверсионных процессов. Все это В. Черномырдин, как нам казалось, понимал, ведь он имел неплохую школу хозяйствования.

Однажды на одной из наших вечерних встреч он спросил о том, как будут развиваться события на очередном Седьмом Съезде народных депутатов России.

Одним из главных вопросов этого Съезда должно было стать обсуждение хода экономической реформы в Российской Федерации. Учитывая, что

Верховный Совет, обсуждая те или иные вопросы реформ, как правило, давал им негативную оценку, ясно было, что Съезд подтвердит решения Верховного Совета о признании деятельности правительства по реализации экономической реформы неудовлетворительной. Отсюда неизбежно возникнет вопрос о Председателе Совета министров.

Очевидно было и другое. В свое время Б. Ельцин решил наряду с президентством возглавить правительство – по примеру президента США. Фактически же исполнение обязанностей председателя правительства было возложено на Е. Гайдара. Это был чистейшей воды политический трюк, и он с треском провалился.

– А кого? – спросил В. Черномырдин.

– Да бросьте, Виктор Степанович! – ответил я ему. – Россия пока не оскудела кадрами. Другое дело, что многим нравится вседозволенность под маской мнимой демократии. Поэтому Б. Ельцину могут подсовывать кого угодно, лишь бы он продолжал эту «демократическую» вакханалию. А если говорить по делу, вы, Виктор Степанович, разве не готовы возглавить правительство? Опыт есть, решительность есть. Подобрать команду профессионалов – и вперед. Надо объединить усилия всех, кто стремится на деле найти выход из создавшегося положения. Нужна политика национального согласия, тактика «круглого стола» и, как результат, единая общенациональная концепция, опирающаяся на российские возможности, механизмы ответственности и контроля^[481].

Помню, В. Черномырдин даже побледнел.

– А как же ваш друг Г. Хижа или Ю. Скоков? – спросил он меня.

Я ответил, что эти кандидаты, конечно же, тоже достойны возглавить правительство, но не стал объяснять, почему их не будет рекомендовать Б. Ельцин и почему их может не избрать Съезд народных депутатов.

С Георгием Хижой у меня сложились не просто нормальные, а очень хорошие отношения. Он на протяжении двух десятилетий был генеральным директором объединения «Светлана» в Ленинграде, известен в кругу хозяйственников как умный, предприимчивый организатор крупного производства, с новаторскими идеями. В то время он уже работал заместителем премьера, часто выступал в Верховном Совете. Народные депутаты считали его намного более способным и знающим дело, экономику и рынок, чем Гайдар.

Но Г. Хижа привлекал к себе не только тем, что был опытным хозяйственником и грамотным экономистом, но и своей душевностью, интеллигентностью. С ним интересно вести беседы на многие темы. Поэтому на фоне младореформаторов он просто набирал очки. Зная это и чувствуя его потенциал, окружение президента просто «подставило» его, направив в октябре 1992 г. на разрешение конфликта между Северной Осетией и Ингушетией, проблемы, которая была для него весьма далекой. Здесь он совершил ряд грубых ошибок, националистических выпадов, что и вывело его из политического процесса. Вскоре он был назначен председателем Экспертного совета при Правительстве РФ, где успешно трудился до ухода с государственной службы.

Что касается Ю. Скокова, то Б. Ельцин, зная его амбициозный характер, склонность к интригам, никогда не предложил бы его на роль премьера, хотя Б. Ельцин, чтобы Ю. Скоков излишне не интриговал, твердо обещал ему этот пост премьера. Более того, Ю. Скоков был лидером директорского корпуса ВПК, «красных директоров». Он, в частности, активно поддержал Г. Бурбулиса, М. Полторанина и С. Шахрая, когда они травили И. Силаева, добиваясь после августа 1991 г. его «согласия» на уход с должности российского премьера в союзное ведомство – межреспубликанский Комитет по управлению, который заменил Совет министров СССР. Понятно, что Б. Ельцину он никак не подходил.