Космофермер. Большой купальный сезон

Река появилась неожиданно. Никакого предварительного плеска волн, крика местных чаек с кожаными крыльями отвратительного вида, песчаного пляжа. Просто тропинка кончилась, джунгли внезапно расступились, и капитан Алан оказался на берегу речки. Не сказать, чтобы особо широкой – метров сорок в ширину, не больше. И течение с виду не сильное. Но это здесь, на равнине. Местные говорили, что дальше река делает крюк и полностью меняет свой нрав. Пороги там начинаются, потом водопады. Для плавсредств непроходимые совершенно. Как попадешь в стремнину, так, считай, труп. В лепешку о камни расплющит. Проверяли уже. А то бы они, дикари эти, давно к океану на плотах сплавлялись, а не пешком по джунглям топали.

Торопясь, капитан положил на камни карабин, копье, сбросил мокасы и сделал то, о чем так давно мечтал – бросился в прохладную воду прямо в комбинезоне. Течение все-таки оказалось приличным, так что, побарахтавшись вволю, Алан вынужден был напрячься, чтобы выплыть против течения и выйти в том месте, где женщины брали воду. Там в камнях была такая естественная ложбина, похожая на корыто. Положив комбинезон на камни и чуть притопив его, капитан вытащил из правого мокасина припрятанный пакетик и выжал гель в воду.

Долго ждать не потребовалось, вода забурлила, запенилась, через минуту поверхность «корыта» покрылась белыми хлопьями. И тут пилот почувствовал на себе взгляд. До сих пор ученые не объяснили, каким образом человек чувствует, что на него смотрят, но Алан Зитцдорф именно почувствовал взгляд, устремленный ему в затылок. И еще почувствовал, как волосы на его голове словно начали шевелиться. Слишком уж памятны были впечатления от той встречи с шемаршельдой. Он не стал резко поворачиваться, только повернул голову. Это была не шемаршельда. Это был зверомонстр! Тварь, как две капли воды похожая на ту, что чуть не сожрала его там, в диспетчерской космопорта. Размером она поменьше, чем шемаршельда, но пасть! И откуда здесь взялся монстр?!

Тварь сидела на противоположном берегу и не отрывала от капитана глаз. Внимательно следила за каждым его движением, ничего не предпринимая. А, впрочем, что ей было предпринять? Судя по всему, этот ящер не был водоплавающим, иначе с чего бы ему столько ждать? Ныряй, плыви и ешь героя космоса! Но он ведь не торопился, не прыгает в воду. Поэтому Алан несколько осмелел, рывком вытащил из воды комбинезон и, не обращая внимания на качество произведенной стирки, стал натягивать его на себя. Обулся и вернулся к тропе, где оставил оружие. На тварь старался не смотреть. А она пусть таращится сколько угодно. Между ними речка!

Алан подобрал карабин, закинул его за спину, не удержался и глянул на тот берег. И снова встретился с ней глазами. И тогда тварь на том берегу заверещала. Она высоко подняла морду и засвистела, застрекотала, как кузнечик, щелкая при этом зубами. И ее услышали. Совсем недалеко, метрах в ста, но уже на этом берегу капитан Зитцдорф явно услышал какой-то шум, словно кто-то ломился сквозь заросли. И шум этот приближался… Тогда Алан побежал. И не по тропинке, а прямо в джунгли.

***

В последний раз будущий пилот Алан Зитцдорф – краса и гордость космофлота межгалсоюза забирался на дерево в совсем юном возрасте, когда пытался спастись бегством от соседского цепного кобеля по кличке Смазка. Наверное, он был единственным мальчуганом на всю улицу, кто боялся этого шелудивого пса. Остальные мальчишки, увидев это собачье недоразумение, немедленно хватались за палки или камни, и только Алан от него убегал. И ведь чертова псина это чувствовала, словно нарочно поджидала, когда Алан будет возвращаться из школы, чтобы насладиться его позорным бегством, оглашая окрестности победным лаем. Повезло Смазке, что он околел, не дождавшись дня, когда Алан приедет на побывку в отчий дом из колледжа будущих астронавтов. Повезло, потому что Алан придумал ему такую месть, что вслух о ней лучше не говорить. И вот он снова на дереве. Только внизу не облезлый пес, а два чешуйчатых монстра. Они гнали Алана по джунглям километра два, если расстояния здесь вообще можно мерить километрами. Он продирался сквозь колючие кусты, перепрыгивал через поваленные стволы деревьев, скакал по болотным кочкам, распугивая клубки змей. И не мог точно определить, что это за глухие удары, бьющие по барабанным перепонкам у него в ушах. Бешеный стук его сердца, или топот когтистых лап преследующих его тварей?

Конечно, в джунглях у него было совсем мало шансов. Но это дерево словно было создано для спасения Алана Зитцдорфа. С виду оно было похоже на баобаб. Огромная зеленая крона и ствол, покрытый выступами и шишками, словно тело атлета, бугрящееся мощными мышцами. В мгновение, едва не срывая ногти, пилот вознесся на пятиметровую высоту, уселся на толстый сук и только там перевел дух. Едва отдышавшись, глянул вниз и едва не свалился в две разинутые пасти.

Монстры были внизу, и они совещались, глядели друг другу в глаза, порою порыкивая и пощелкивая языками. Алан готов был поклясться, что монстры обмениваются информацией и мнениями, как бы побыстрее получить свою законную добычу. Сначала они просто прыгали, пытаясь ухватить его зубищами за ногу. Потом, поняв, что это весьма затруднительно, попытались залезть по стволу. Но их когти и лапы явно к лазанью по деревьям не были предназначены. Тогда одна тварь подошла прямо к стволу, вторая отошла шагов на десять, потом разбежалась и… прыгнула первой твари прямо на спину. Оттолкнувшись от спины сородича задними лапами, тварь высоко подпрыгнула и едва не добралась до Алана. Скорее от испуга, а не по трезвому расчету Алан отмахнулся карабином и попал прикладом твари прям по мордасам. Монстр обиделся! Сверзившись на землю, он немедленно вскочил и в лютой злобе вцепился зубищами в кору дерева, только щепки в разные стороны полетели. Словно это дерево было виновато в его неудаче, или монстр просто решил таким образом перегрызть ствол.

Алан подумал и на всякий случай залез на сук повыше. Теперь-то точно не достанут. А монстры снова посовещались и вдруг разом завыли. Противно так с подвываниями. И их тоже услышали. Вверху раздалось хлопанье крыльев, и через пару минут на поляну опустился еще один монстр. Можно сказать, Алану Зитцдорфу очень повезло, что ему попалась именно это дерево. Если бы он забрался на обычную пальму, летучая тварь непременно добралась бы до него. А здесь ей мешала густая крона дерева. Прилетевший монстр был размером поменьше, нежели те, что его позвали, зато не только был способен к полетам. Оказывается, он умел еще и плеваться. Ядом! Ящер на глаз прикинул расстояние до жертвы, смешно раскорячился на земле, расправив крылья в стороны, и сделал движение головой с бугристым красным гребнем, словно собирался кого клюнуть. Но не клюнул, а плюнул. Первая порция зеленой слизи зашипела рядом с бедром пилота. Кора дерева, куда попал яд, задымилась. Алан поспешно стал забираться повыше, отчего чуть не выронил на землю карабин. Карабин! У него же есть заряженный карабин – целых два патрона с начинкой из нарезанной проволоки. Тем двум тварям, что побольше, эти патроны вряд ли сильно повредят. Разве что ему удастся попасть в глаза или открытую пасть. А вот летающий ящер представился Алану легкой мишенью. Он передернул затвор, прицелился и спустил курок. Гулко грохнуло. Тварь, собиравшаяся снова плюнуть, дико заверещала. Куски проволоки превратили ее крылья в подобие парусов корабля после ожесточенной морской баталии. Раненый монстр бился на земле, отчаянно хлопая драными крыльями, две другие твари, отбежавшие было при звуке выстрела, снова приблизились. Они тыкались в раненого мордами, словно пытаясь ему чем-то помочь, даже слизывали кровь длинными синими языками. Отойдя на пару шагов, они снова заверещали, словно обмениваясь впечатлениями, потом неожиданно развернулись и… бросились на крылатого сородича. Алан даже отвернулся, чтобы не видеть ужасного зрелища. Когда он глянул на поляну снова, от крылатой твари не осталось и следа. Только лужа крови и обрывки крыльев. Монстры облизнулись и чуть ли не хором одновременно рыгнули. Алан передернул затвор, но стрелять не торопился. А твари тем временем уселись на задние лапы и, стуча хвостами по земле, глядели прямо на него. Как-то нехорошо Алану было от этих взглядов, очень нехорошо. И еще хуже от того, что дальнейшие перспективы представлялись весьма туманными. Твари, судя по всему, от мысли пообедать лучшим астронавтом межгалсоюза отказываться не собирались, они просто сидели внизу и ждали, иногда лениво «переговариваясь» на своем странном языке. Словно анекдоты бородатые друг другу рассказывали.

А что ему оставалось делать? Тоже сидеть и ждать. И надеяться, что твари сами уйдут, или что его хватятся в деревне и пойдут искать. Конечно, зверомонстры – серьезные противники, но охотники под чутким руководством командора Хьюго достигли в искусстве борьбы с диким зверьем больших успехов. Тем более, копья и стрелы у них с железными наконечниками, а стрелки, которыми они ловко и точно пуляют из своих трубок, смазаны довольно сильным ядом. Опять же, лучемет командора. Почему-то сейчас, сидя на дереве, капитан Алан признал, что в командоре помимо отвратительных недостатков есть и некие положительные качества. К примеру – лучемет.

Интересно, сколько времени я уже здесь сижу? – подумал Алан, удобнее устраиваясь на суку, – и сколько еще буду сидеть? Хорошо, что в тени дерева не так жарко. А вот тварей внизу явно от жары развезло. Они разлеглись на травке и даже, как показалось Алану, задремали. Несмотря на перенесенные за сегодняшний день потрясения и неудобство положения, Алан почувствовал, что и у него смыкаются глаза.

***

Проснулся он от страшного рева. Оказалось, пока он дремал, от дневной жары не осталось и следа, и даже начинало смеркаться. И в быстро сгущающихся сумерках под кроной его дерева разворачивался очередной акт трагедии дикой природы. К сожалению, он пропустил момент, когда на сцене появилось еще одно действующее лицо! И еще как действующее! Это была шемаршельда. Судя по гребню, крупная молодая самка. И этой самке удача явно улыбалась. Один из монстров валялся бездыханным трупом у самых корней дерева, второй твари тоже приходилось нелегко. Более крупная шемаршельда теснила окровавленного противника. Скорее всего, подумал Алан, шемаршельда напала на потерявших бдительность монстров и сразу покончила с одним из них. И второму мало не покажется. Вон как ловко она его за шею-то цапнула. Молодец! Так его! Вот бы никогда не подумал, что будет испытывать к этой страшной твари что-то похожее на симпатию.

Наконец, уцелевший монстр посчитал, что единоборство больше не приносит ему особой радости, и решил спасать свою шкуру древним, как сама жизнь, способом – бросился наутек. Шемаршельда проводила его до края поляны и только там отстала, издав победный рев. Она вернулась к дереву, ухватила поверженного противника за шею и куда-то потащила.

Наверняка пошла детишек кормить, подумал Алан и, дождавшись, когда тяжелые шаги смолкнут вдали, осторожно, постоянно оглядываясь, спустился на землю. С облегчением размял затекшие ноги, еще раз огляделся и двинулся в сторону, противоположную той, куда ушел страшный зверь.

Конечно, Алан рисковал. Пробираться по джунглям в сумерки – дело рисковое. Но не сидеть же ему здесь вечно? И, можно сказать, ему повезло. Примерно через полчаса он вышел к реке. И чуть было не закричал от радости. Спасен! На реке были люди. Много людей на кожаных лодках и плотах, причаленных к берегу. Хорошо, что он не закричал сразу. Потому что это были не те люди, с которыми он хотел бы встретиться. Это было не их племя. В их племени были лодки, маленькие и не больше десятка. А тут никак не меньше полусотни и среди них штук пять – довольно крупные. Сидевшие в лодках люди тихо переговаривались на каком-то непонятном наречии, и голые черепа блестели в лунном свете. Гадать было нечего – это болотные людоеды, воинственное племя из центральной части этого острова. Амальга про них рассказывала.

Алан немедленно скрылся в зарослях, повернулся к реке спиной и, осторожно ставя ноги, двинулся в сторону деревни, изо всех сил стараясь не шуметь. И еще раз мысленно поблагодарил командора за эту замечательную обувь, в которой можно ходить почти бесшумно.

К деревне он вышел, когда уже стемнело. Оказывается, Алан взял немного левее, хорошо, что племенной костер видно издалека даже в джунглях, а то бы совсем заблудился. И без того дважды он по пояс проваливался в болото, а проклятые хищные лианы выпили не меньше полулитра его крови. Во что превратился комбинезон, лучше и не упоминать. Вот и постирался!

Измученный до предела, еле передвигая ноги, Алан выбрался на относительно сухую полянку, с которой уже был виден огонек костра и, совершенно обессиленный уселся передохнуть возле какого-то густого куста. Вот тут-то он ее и увидел, эту тварь. Она спокойно, не таясь, вышла на полянку и широко открыла пасть. Черт побери! Алан был готов поклясться, что монстр усмехнулся, мол, что, набегался? Все, хватит! Если ты не стал мне обедом, пора бы стать ужином. От страха Алан даже не вспомнил про карабин, да и толку-то от него. Пилот лишь смотрел на морду, измазанную запекшейся кровью. Неужели одна из тех тварей, что хотела сожрать его днем, и бежала от шемаршельды, все-таки выследила его? Или она просто шла по его следу всю дорогу от реки? Впрочем, какая теперь разница…

А тварь словно почувствовала свое полное превосходство над человечишкой. Она не торопясь сделала по полянке круг, словно выбирая место, где устроить трапезу, наконец, повернулась к Алану мордой и прыгнула… Алан зажмурился, готовясь к страшной боли и неминуемому концу. Но ничего не произошло, только раздался какой-то странный звук, словно ребенок плакал. Капитан чуть подождал, наконец, открыл глаза. Тварь сидела на задних лапах метрах в пяти от него и ожесточенно терла морду короткими передними лапами, тоненько подвывая. Алану показалось, что крови на этой морде стало явно больше.

– Капитан Зисссторфь, вы слышть меня? – раздался скрипучий голос.

– Что? Кто это? – пилот начал отчаянно крутить головой, стараясь разглядеть невидимого собеседника.

– Я это. Хрумм Алямм. Вы – бежать. Я удерживать монстр мало. У меня оставаться всего один бутон стрелять.

Наконец Алан смог рассмотреть куст, около которого сидел. Без сомнения, это был он, Алямм, только теперь весь ствол его был покрыт длинными зелеными побегами. И бутоны были большие, словно набухшие. Один из них поник к самой земле, и был похож на пустой мешок – словно его выпотрошили.

– Вам бежать. Брать ружье и бежать, – повторил Алямм, и Алан увидел, что еще один бутон его разворачивается в сторону монстра, изготовившегося к прыжку. И снова монстр не достиг цели, потому что, едва он приблизился, бутон хрумма с сухим треском лопнул, и из него прямо в морду твари вылетел рой каких-то мелких шипов. Тварь опять заверещала, а капитан не стал испытывать судьбу, подхватил карабин и со всех ног бросился в сторону костра. Последнее, что он увидел, как тварь набрасывается на оставшегося беззащитным хрумма и рвет его стебель своими страшными зубами.

Алан бежал со всех ног, ибо понимал, что от быстроты его ног зависит его жизнь…

Глава 6
К ВОПРОСУ О ПЕРНАТЫХ

Геолог.

Жрец Мусрш появился в тот самый вечер, когда командор принес с охоты «шпионскую птицу». Как сейчас помню, я как раз отработал вечернюю пляску у костра в честь удачной охоты, пожелал племени приятного аппетита и пошел на наши Выселки. Там быстро сменил «шикарный» наряд жреца на свой оранжевый комбез космогеолога и снова стал похож на нормального человека. Ну и постучал в барабан, дабы собрать нашу доблестную команду на ужин. Обычно долго звать не приходится, аппетит у всех в этих джунглях о-го-го! А тут за столом только лейтенант Секач. Сидит, копытцем в нетерпении постукивает. Оно и понятно, намашешься за день кувалдой, еще не так проголодаешься. Потом Лука подтянулся, веселый такой, чумазый, довольный. Он с местной молодежью нового сусуна объезжал, не удержался в седле, да и свалился. Я его сразу умываться отправил, он вернулся быстро, руки о штаны вытер и спрашивает, мол, а где командор? И пилот наш доблестный? Такого еще не случалось, чтобы капитан Алан к ужину опаздывал. А я и что ответить не знаю…

В общем, вернулся командор с охоты, когда уже стемнело. И не довольный, как обычно, а хмурый, как февраль. Вернулся и бросил на стол из пальмовых стволов сколоченный какую-то птицу и только потом идет умываться, при этом бурчит себе что-то под нос недовольно. Переглянулись мы удивлено, начали птицу эту рассматривать. И знаете, странная какая-то птица. На первый взгляд – обычный птеросокол, те же крылья кожистые, лапы когтистые, хвост. Много тут таких летает. Только у этой птицы вместо головы – штучка такая круглая, блестящая.

«И что сие значит»? – спрашивает Секач. ««А то, что здесь явно нечисто», – сказал командор, двигая к себе миску с похлебкой, – это питерий – разведчик. В космолегионе используется для наблюдения и дальней разведки. Вещь дорогая, и очень сомневаюсь, что она появилась здесь случайно».

Малыш Лука конечно сразу поинтересовался, где командор ее взял. «Где, где, подстрелил, – усмехнулся командор, забрался рукой в нагрудный карман, высыпал на стол горсть каких-то блестящих шариков и добавил, – вот еще что. Это – камеры наблюдения. И все они с этим питерием связаны, он вроде как для них передатчик сигнала. Они тут натыканы повсюду: в самой деревне, вокруг деревни, даже на ритуальной поляне пару нашел. Спасибо, в сортире не поставили».

«Но откуда они здесь»? – спросил в воцарившейся тишине лейтенант Секач. «От верблюда! Очень я подозреваю, что за нами давно и очень плотно наблюдают, – ответил командор. – Точнее, не за нами конкретно, а за всем этим племенем. Потому что камеры эти установлены здесь не вчера, и не месяц назад, а очень давно. Некоторые даже в кору деревьев врасти успели. А это, как я понял – отнюдь не месяц, и даже не год, это гораздо больше! Камеры автономные, но информацию передают на небольшие расстояния. Километров на пять – не больше. Вникаете»?

«Значит, в радиусе не более пятидесяти километров должно быть принимающее устройство? – предположил лейтенант Секач. – Иначе, зачем здесь камеры»? «Вот именно, лейтенант, вот именно!

И тут командор поворачивается ко мне и спрашивает: «А вот вы, Джордж, вы здесь, так сказать, старожил, давно здесь живете. У вас по этому поводу какие-либо соображения или подозрения когда-либо возникали»?

Признаться, ответил я не сразу, потому что, что тут скрывать, возникали у меня порой нехорошие подозрения… вот вроде ты один и в то же время на тебя словно кто-то смотрит. Даже не смотрит – подсматривает в щелочку. А когда открыл было рот, но ответить так и не успел. Потому что к столу подошла Амальга и сообщила, что капитана Алана Зитцдорфа нигде в деревне нет, никто его не видел, но какая-то дикарка сказала, что он с утра ушел в сторону реки, с тех пор и не показывался. И теперь, наверное, придется собирать охотников, чтобы прочесывать джунгли…

Вот в этот момент из темноты и появилась фигура. Она, фигура эта, вышла к костру, с минуту там постояла. Мужик какой-то в перьях. Признаться, я его в темноте сразу и не признал. А пришелец потоптался на месте и сказал хриплым голосом, почтительно поклонившись: «Приятного аппетита, уважаемые, извините за беспокойство, но у меня к вам крайне важное дело» …

«Ба! Знакомые все лица! – вскочил с места Лука. – Кого я вижу! Это же преподобный жрец Мусрш собственной персоной! Тот самый, что предлагал нас немедленно по прибытии принести в жертву духам. Командор, помните»?

Тут я тоже узнал господина Мусрша – бывшего главного жреца этого племени, чью должность я временно занимал. И очень мне захотелось взять один из молотков, что торчали из сумки лейтенанта Секача, да и врезать по гладко выбритому черепу служителя культа. И я даже приподнялся, чтобы осуществить задуманное, но тут со стороны деревни раздались крики…

Глава 7
ИЗ ПОСЛЕДНИХ СИЛ.

Пилот

Бежать в сумерках по джунглям – крайне рискованное занятие, но выбора у лейтенанта Зитцдорфа не было. Не убежишь – съедят! Опасность заставила и лучше работать мозгами. Ведь Секач несколько раз говорил, что его друг Алямм врос где-то поблизости. Значит, до деревни совсем близко! По счастью, лейтенант не сбился с дороги, более того, скоро выбежал на твердую тропу и по ней добрался до деревни. Промчавшись мимо удивленного постового, стоявшего с увесистой дубиной наперевес, Алан миновал крайние хижины и выбежал к большому костру. Тут пилот почувствовал, что силы его окончательно оставили, и рухнул на землю.

«Берег для себя, но вижу, что ему сейчас куда нужнее», – услышал Алан у себя над головой знакомый голос. Ну да, конечно, это командор. И что это такое он пытается влить ему в рот? Опять местное пойло? Нет! Да это бренди! Нет, пожалуй, не бренди, слишком уж крепкий. Что это? По запаху что-то знакомое. Неужели он пьет ракетное топливо?! Алан сделал три больших глотка, и тут же начал ловить ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Спас его Джош, подавший холодной воды в тыквенной чашке. Алан утер слезы с глаз и почувствовал, что силы быстро возвращаются к нему. Он даже смог сесть и сразу сказал: «В лесу монстры! Меня чуть не съели! А на реке людоеды. Много, очень много»!

«А я вас предупреждал», – сказал кто-то на местном наречии. Незнакомый голос, неприятный такой. Алан присмотрелся и разглядел в свете костра этакое пугало огородное. Дикарь, но из местных. Весь в перьях, с ног до головы раскрашенный охрой, в ухе у него болтается на веревочке шахматный конь, а в носу торчит ручка «Паркер» с золотым пером. Судя по восклицаниям попутчиков – бывший жрец пожаловал. И чего этому клоуну нужно?

А жрец опять раскланялся и говорит командору так ехидно: «Так что мне передать Белобородому Старцу, живущему на Белой Горбатой горе?»