Зазеркалье

Глава 1. Диагноз доктора Иванова

Во время планового обхода больных, который обычно проходил каждое утро в городской больнице, доктор Иванов остановился у кровати рядового Куприна.

Солдат строительной части расквартированной в их небольшом по мерке страны городке, был весь переломан. Произошла эта трагедия на стройке еще одного медицинского корпуса, который строили военные.

Полным ходом входила в свои владения красавица весна со всеми вытекающими событиями: веселой обеденной капелью, ярким постепенно набирающим силу солнцем. Но был и негативный момент, который обычно по весне так не любили медицинские работники. Ночные заморозки схватывали надежным пленом всю жижу на дорогах и тротуарах, которая образовывалась днем.

И вот, как всегда в начале марта, их отделение хирургии стало наполняться новыми пациентами. Тут были домашние хозяйки с детьми и бабушки, вышедшие на прогулку, просто прохожие, неудачно упавшие на тротуаре, а также автолюбители, не рассчитавшие тормозной путь автомобиля.

Отдельной строкой стояли пациенты, попавшие в хирургию по травме на производстве. Одним из таких представителей был рядовой Сергей Куприн, каменщик на стройке.

Как объяснили сопровождавшие его рядовые и один молоденький прапорщик, командир взвода, Куприн поскользнулся на стене здания, принимая плиту для перекрытия пятого этажа. Словно в замедленной съемке его товарищи по службе видели неловкое движение Сергея и последующее падение с жутким криком вниз.

– Нас, как ветром сдуло в эту минуту вниз! – рассказывал один строитель-бурят.

– Сереге повезло, что он упал в большой сугроб и поэтому остался жив! – дополнил один из рядовых.

– Мы положили окровавленного Серегу на плащ-палатку и вчетвером побежали с ним к бытовкам! – тут же вставил маленький бурят.

– Ну, а потом уже прапорщик Харенко вызвал скорую помощь! – показывая заскорузлым пальцем на молодого прапорщика, закончил военный строитель.

Сергей Иванов, врач хирургического отделения, посмотрел на лежащую в больничной кровати мумию. Тело человека, обмотанного белыми бинтами, было неподвижно. Врач невольно подумал:

– Надо же, упал с пятого этажа, весь переломан, а еще живой.

Казалось, организм рядового встал на защиту жизни, вопреки всем медицинским постулатам.

«Кости мы надежно соединили и положили в гипс, и казалось, что здесь проблемы нет. А вот как быть с головой?» – прокручивая диагноз рядового, подумал хирург.

С головой все было намного сложнее. Открытый перелом черепа не давал полной гарантии возвращения к жизни.

Сейчас тело рядового жило своей жизнью, отсчитывая удары сердца в полуживом организме. При этом его мозг оставался безразличным.

Рядового привезли позавчера вечером и удачно проведенная врачами операция, дала небольшую отсрочку. Теперь оставалось только ждать.

– Или организм солдата переборет болезнь и начнет вырабатывать жизненную энергию сам или наступит смерть! – размышлял Иванов.

– Машенька, сделайте укол больному вне расписания! – глядя в историю болезни сказал доктор, обращаясь к молоденькой медсестре в коротком халатике закрывавшим только самое-самое.

При этих словах Иванов невольно скосил один глаз на открытые прелести медсестры.

– А что делать, замуж уже давно пора, вот и приходится всеми способами привлекать молодых мужчин, особенно молодых докторов! – подумала Маша, нагло глядя на доктора.

– Если рядовой не очнется после комы в течение недели, будем начинать курс вывода из этого состояния медикаментозно! – окончательно сформулировал доктор свой вердикт.

При этих словах хирург еще раз посмотрел оценивающе на Машу и перешел к другому больному.

– Может правда закрутить роман с медсестрой? Она вся такая пылающая и отказа не будет? – подумал Сергей про Машу. – Ага, она этого и ждет! Потом жениться придется на ней! Так просто не соскочить, тем более работать придется вместе! – пронеслась веселой строкой мысль в его голове. – Нет, лучше я еще холостяком побуду, а девушки есть везде! – веселее подумал доктор.

Глава 2. Луч света во мраке

«Что такое дни для человеческого мозга, находящегося в коме? Ровным счетом ничего, как года для вселенной», – так выразился бы доктор Иванов. Возможно, так можно охарактеризовать состояние переломанного тела рядового Куприна.

По истечении шести дней нахождения в реанимации, мозг Сергея постепенно налаживал свой ритм. Пока это было только улучшение общего состояния организма, проявившееся в уменьшении температуры тела. Но все же, даже такое малое улучшение дало тонус к общему состоянию и вектор к восстановлению.

Пока еще мозг рядового пребывал в состоянии прострации и не подавал особых признаков жизни, во всяком случае, для лечащих врачей.

Как в замедленной съемке в мозгу солдата проносились кадры из  школьной жизни, дискотеки после окончания четверти или на Новый год. Он на дискотеке в потертых джинсах и легкой кофте коричневого цвета. Отдельным атрибутом мужского достоинства была хромированная цепочка на руке.

Тогда в начале 80-х не было в продаже импортных вещей и все ребята в городе одевались примерно одинаково: русские джинсы фабрики «Старт» и легкие блузки разных цветов с широким воротом.

Выпускной класс мог себе позволить выпить немного спиртного в школьном туалете, когда не было рядом контролирующих учителей. На дискотеках звучали мелодии иностранных исполнителей, которые тогда были в моде. Медленный танец с девушкой дарил мгновения завораживающего действия, как будто мир отдалялся от двух танцующих.

А еще были увлечения спортом в городской секции и первая любовь, подарившая краски взрослых отношений. Работа и любовь к Ленке тогда захватили Сергея до армии. Далее была армия и стройбат, которые полностью заняли все пространство в жизни на следующие два года.

До дембеля оставалось еще половина срока – всего двенадцать месяцев. Каждый день их подразделение строителей отправлялось на работы в город. Строительство дополнительного медицинского корпуса шло полным ходом, постепенно наполняясь этажами.

И тут возвращаясь в один из дней со стройки, Сергей получает неожиданное предложение.

«Ты хороший солдат и у тебя нет нарушений по службе! Я тебе хочу предложить поступать в военное училище!» – с важным видом проговорил прапорщик Харенко.

Все это проносилось в воспаленном мозгу Куприна, образуя связующую нить прошлого с настоящим. Кадры поступления в военное училище под Ленинградом и другая военная форма с погонами, окантованными желтой каймой. Первый зимний отпуск на родине под Воронежем, где отец с мамой души не чаяли в сыне, будущим офицером строительных войск.

– Маша, как у нас больной сегодня? – обратился доктор Иванов к сопровождавшей его на осмотре медсестре. Красавица Маша с пышным бюстом, но уже теряющим талию молодым телом в коротком халатике, томно поглядела на доктора Иванова.

– Все равно ты будешь моим, надо только найти правильный предлог или подходящую вечеринку на рабочем месте! – читалось в ее зеленых глазах. В ответ, она буднично сказала:

– После недели комы есть видимые улучшения в ритме сердца и снижении температуры тела.

– И даже не знаю, как сказать. У больного происходит увеличение умственной активности, это видит даже прибор! – начала говорить Маша. Они одновременно внимательно посмотрели на лицо больного, а затем на прибор, отмечающий мозговую активность.

– У меня такое ощущение, что он все слышит, но как будто находится от нас за стенкой. Я вчера при обходе взяла его за кисть, а у него сразу же повысился сердечный ритм, – продолжала Маша.

– Что же у тебя там происходит в голове? – задал себе несложный вопрос доктор. – Голова такой плохо изученный орган, что ничего нельзя утверждать стопроцентно! – утвердился в своем мнении врач.

– Готовьте строителя к медикаментозной фазе, будем пытаться вытаскивать его из мрака! Я надеюсь, что у меня это получится! – проговорил доктор медсестре.

Глава 3. Сцена 1. Учебка

Перед глазами Сергея проплывали кадры, как он выпивает с друзьями в парке на проводах и затем уже утром, их призывников везут на автобусе в часть. Проехав КПП, полупьяные призывники с трудом выгружаются из автобуса перед маленьким зданием солдатской бани.

– Быстрый душ и незнакомая военная форма теперь сделала из тебя солдата, – подумал Сережа, надевая большую пилотку, как колокол на лысую голову.

– Е-мое, как тут ходят в такой форме? – застегивая солдатский ремень, сказал один из бывших призывников.

Все парни в один момент стали похожи на смешные персонажи мультиков. «Стройся, духи!» – прокричал сержант небольшого роста, но с тремя желтыми полосками на черных погонах. Так началась военная служба Сергея, в химической школе для младших командиров.

В больном воображении солдата проплывали кадры тренировок на строевом плацу, пробежки с голым торсом на утренней зарядке. Занятия по огневой подготовке и специальной дисциплине, и конечно, издевательства младших командиров.

– Душу к осмотру! – резко прокричал сержант, примериваясь ударить в желтую металлическую пуговицу на груди Сергея. Последующий сильный удар в грудь перехватил дыхание, при этом ножка пуговицы противно впилась в тело.

– Е-мое, как же больно! – отработал мозг солдата.

В череде многочисленных издевательств, которыми была богата армия, это испытание было наименьшим по боли упражнением.

– Хорошо, что не пришлось бриться белым вафельным полотенцем, – вспоминая эпизод из армейских будней, подумал Сергей.

Одного из их призыва, который не успел побриться до утреннего осмотра, таким образом, побрили. Это было кошмарное зрелище: два сержанта держали солдата под руки, а третий, стоя сзади и перекинув полотенце, натирал молодую щетину новобранца, как чистят сапоги. Через несколько секунд экзекуций, кожа на щеках солдата покрылась кровавыми ссадинами. Это был наглядный пример для всех остальных, как нужно успевать, все делать.

А еще были безобидные комары, когда сержанты выгоняли их подразделение в хвойный лес на занятия. Таких громадных комаров Сергей еще нигде не видел. Звучала команда «Смирно» и все подразделение застывало в строю.

Через секунду, целые полчища комаров налетали на открытые части тела курсантов. Впиваясь в лица, комары пили кровь и тут же лопались от жадности, оставляя после себя кровавые пятна.

Согнать рукой насекомое было нельзя, так как стоишь по стойке «Смирно». А если кто из курсантов быстро сгонял рукой насевших комаров с лица, то сразу следовала расплата, в виде крепкого удара сержанта в грудь. Таким путем младшие командиры вырабатывали у подчиненных способность терпеть боль.

– Рота, вспышка с тыла! – что есть мочи закричал сержант, и этот звук многократным эхом разнесся по лесу. В следующее мгновение строй курсантов упал на землю, обхватив голову руками, и прижавшись телом к земле.

– Считаю до трех и никого на дороге не вижу! – весело прокричал тот же сержант, следующее приказание. Через секунду сто человек по-пластунски скрылись в кустах. – Вот, так! – оглядываясь по сторонам с довольным видом, произнес младший командир.

Все это, как по кругу проносилось в сознании больного, создавая бесконечно длившийся фильм про армию. Наконец выпускные экзамены, когда вся их рота сдавала экзамены по строевой подготовке на плацу и зачет по знанию уставов в классе.

«Все, отмучился! Как же это долго длилось! Целых шесть месяцев бесконечных тренировок и марш-бросков!» – грустно подумал Сергей.

Медсестра Маша, проверяя исправность системы жизнеобеспечения солдата, внимательно посмотрела в лицо больного. Каменное лицо "мумии" не выражало эмоций, только веки часто подрагивали, и кривая на осциллографе постоянно скакала.

Казалось, что больной переживает, какие-то моменты потрясений или сильного волнения. А этим волнением и было переживание моментов службы в учебном подразделении, где находился больной. В мозгу солдата проплывали кадры, как в приподнятом настроении после экзаменов, он с друзьями закуривает сигарету в солдатской курилке, наслаждаясь моментом эйфории.

«Какой день сегодня хороший!» – с восторгом вглядываясь в небо, прошептал его приятель Сашка.

При этих словах все, кто был на тот момент в курилке, подняли головы к чистому небу. После обеда произошло торжественное построение на плацу с вручением новых погон и двух желтых полосок младшего сержанта.

«Все, теперь он младший сержант!» – с гордостью пронеслось в голове Сергея.

К вечеру старшина выдал новую форму ХБ и теперь уже погоны младшего сержанта легли на них.

– А еще надо пришить новые погоны на шинель и парадную форму, – подумал Серега, присаживаясь на табурет.

– Конец дня прошел в кружке для юных вышивальщиков, – так бы сказал старшина на прощание. На следующий день было запланировано получение воинских документов и назначения в часть приписки.

«Только бы не в Афганистан послали!» – грустно подумал Сергей. Воевать с моджахедами совсем не хотелось, тем более в чужой стране и неизвестно за что.

Ночь прошла в воспоминаниях о гражданской жизни.

«Рота, подъем!» – прокричал дневальный на тумбочке, для них в последний раз в этом подразделении.

Молодое пополнение курсантов прислали вчера и они такие же лысые и суетливые, с уважением смотрели на них, уже прошедших школу младших командиров.

«Следующий!» – сказал выходящий из кабинета ротного младший сержант. Постучав в дверь кабинета, и услышав разрешение войти, Сергей строевым шагом подошел к столу.

– Товарищ капитан, младший сержант Куприн по вашему приказанию прибыл! – отрапортовал он, как учили на строевых занятиях.

– Направляетесь в ограниченный контингент советских войск в Афганистане! Вот ваши документы, – протягивая несколько листков, не глядя в глаза Сергея, озвучил ротный. При этих словах ноги Куприна стали ватные, а в горле противно защипало.

– Чего так боялся, то и произошло! – подумал сержант, выходя из кабинета ротного в коридор. Впереди была поездка в Афганистан. А дальше через полгода службы, была горная дорога в ущелье и внезапная атака моджахедов. Сильный удар в голову, словно ударили раскаленным ломом и черная пустота.

Дотронувшись до забинтованной руки Сергея, медсестра ощутила легкую дрожь. Это было дополнение к спазмам век.

«Что тебе там снится, что так волнуешься?» – прошептала Маша, вглядываясь в перебинтованное лицо военного-строителя.