Три добрых дела

– Против, да послушал бы кто.

– Кто здесь? – парень, как ошпаренный подскочил, но убегать не стал, больно любопытство им завладело.

– Ты меня слышишь? – из могилы с интересом выглянуло полупрозрачное лицо симпатичной женщины.

– И крайне хорошо вижу, – Андрей даже перестал моргать, боясь спугнуть видение. В загробную жизнь он не верил с некоторых пор.

Эфемерная девушка с не меньшим изумлением выбралась из своего подземного укрытия и трижды обошла вокруг гостя, оглядывая того с ног до головы.

– Наконец-то ты пожаловал! Помоги мне, – взмолилась женщина.

Андрей, нужно отдать ему должное, преодолел замешательство, поэтому беседу поддержал.

– Я? Мне кажется, вы меня с кем-то перепутали.

– Тысячу лет меня никто не видел и не слышал! Ты – моё спасение!

– Нет, у меня и без вас полным-полно проблем, девушка. Я даже себе не в силах помочь, – попробовал сопротивляться юноша.

– Это судьба, уверяю! Не оставь в беде!

Сжалился тогда Андрей над призрачной красавицей, а та поведала ему историю.

Однажды десять веков тому назад по миру ходила неземной красоты девица по имени Яганья. И пригожа была, и умна. Замуж собиралась за Ивана-дурака. Не того, что головой глуп, а того, что младшим сыном в семье рос. Любила Яганья Ивана, но более, чем его она боготворила чаровство. Колдовать получалось хорошо, да всё чего-то не доставало. Прознал про эти способности великий Чернобог и предложил девушке служить ему взамен на древние могучие чары, но притом от Ивана велел отречься.

Молодой была Яганья, не во всём разборчивой, оттого и согласилась променять любовь на могущество. С тех пор начала она служить Чернобогу своему в компании двух подельников – Кощея и Змея Горыныча. Тёмные дела они втроём творили, много молодцев да богатырей погубили. Поняла со временем Яганья, что против себя поступает, решила тогда распрощаться со своими скверными делишками, отказаться от Чернобога и вернуться к Ивану. Но бог разрушения не простил ей предательство и высосал из девушки всю молодость и красоту. Иван не принял безобразную старуху, и пришлось той жить отшельником в лесу.