Парень явно погрузился в чтение, утратив интерес к недоеденному гамбургеру. Увы, судя по всему, солнцезащитный крем ему мало помог, хотя видимых неудобств Миклош не испытывал.

– Видимо пока находился на солнце в исподнем, – с раздражением отрезает Мика, дочитав статью. И резким движением придвигает газету к Саше и указывает на одну из небольших заметок. – Это осложняет дело.

Заголовок гласил: «Дома под защитой. В Анапе задержаны серийные домушники». Саша пробежала глазами статью. Если верить корреспонденту, буквально вчера специальная следственная комиссия, возглавляемая экспертами из Москвы, арестовала двоих мужчин, которые на протяжении нескольких лет совершали дерзкие ограбления квартир, в том числе и в светлое время суток.

– Вовремя они, – Саша хмурится.

– Эксперты из Москвы. Удобно. Все дороги ведут в столицу… Ничего не меняется.

Саша сплетает кончики пальцев, задумываясь.

– Мне кажется, это скорее нам послание.

– Почему? – Миклош возвращается к гамбургеру.

– Может и пальцем в небо, но, во-первых, очень удачно все совпало с нашим приездом, а во-вторых… Вот если бы у тебя была возможность кого хочешь усыпить, попался бы ты полиции? Человеческой полиции?

– Не знаю. Все зависит от того, на сколько времени я мог бы усыплять.

– Просто если у меня такая штука была бы, и я не знала про магию, и про то, что от нее защититься можно, то носила бы с собой всегда и использовала при первой возможности, как только жареным запахло. И спали бы полицейские сладким сном на аресте.

Мика качает головой.

– А если узнает кто о том, что такое у тебя есть? Жена там выкинуть решит, или ребенок поиграться? Скорее лучше спрятать и доставать только тогда, когда действительно нужно, не выдавать секрет.

– Резонно, – Саша побарабанила руками по столу. – Слушай. Нам нужен владелец или шкатулка? Ведь если владелец – человек, то уж точно не тот, кто лично был когда-то знаком с Пауком. Столько лет прошло… А толку было бы Пауку самому сюда приезжать там тридцать-сорок лет назад и отдавать случайный артефакт какому-то домушнику? Связь тут какая-то иная. А если и связано наше дело все-таки с кем-то из теперь уже арестованных… Добраться до них в полицейские застенки будет нереально без магии, на официальный запрос или подделку документов будут нужен не один день, и все равно придется что-то придумывать. Или искать местных посвященных и через них пробиваться, но тогда плакало наше прикрытие стажеров на отдыхе. Тут два варианта – или задержали и правда виновных и шкатулки у них не было, иначе бы применили, или кто-то остался на свободе и с артефактом в руках. Пока следствие идет задержанные никуда не денутся, но если мы решим пробиваться с магией к ним, то нашему «отпускному» прикрытию будет безвременный конец. Не говорю уже о реальном шансе по Восьмому Эдикту отправиться самим под суд, нам же запрещено применять вообще любую магию к служителям закона, а тут придется.

– И что ты предлагаешь?

– Найти шкатулку. И я попробую вытянуть из нее информацию.

Миклош сводит кончики пальцев и чуть склоняет голову, явно что-то прикидывая.

– А это может сработать. Но ты не менталист.

– Зато сила есть. С тем шаром-то получилось же. Думаю, если сосредоточится, то я смогу вытянуть конкретную информацию, всю, какую захочу. И там уже решим, что дальше делать.

– Сила… – Миклош только головой качает. – Извини, мне пока не нравится эта идея. Не потому, что может не выйти, тут я как раз сомнений не испытываю. Рисунок там простой, я его помню, провести все можно будет. Но Считывание – ритуал с ментальным компонентом, там черти что без опыта нахватать можно. А я тебе не могу, я вообще ничего кроме риталогии не изучал глубоко. Опасно.

– Жить вообще опасно, – Саша отмахивается, – ладно, в любом случае пока нет шкатулки, я даже мельком ее не видела, чтобы искать сейчас через Отражение как-нибудь. Так что пока давай обманем эту следилку и сходим в гости к вампиру, надо же с чего-то начинать. А потом уже решим, что делать с домушниками в СИЗО и делать ли вообще что-то с ними. Уже вечер, программа-минимум выполнена, живет Ренат недалеко, так что, думаю, ничьего лишнего внимания наш визит привлечь не должен.

Миклош кивает.

– По крайней мере, если что просто перетянешь потом следилку на что-нибудь другое. На вещь какую-нибудь перевесь, и никто не узнает, куда мы пошли. Сидим в кафе – и сидим, я внешнего наблюдения не видел пока. А магия будет говорить местным, что мы все еще тут и не о чем волноваться.

– О, а это мысль, – воодушевляется Саша. – Да и раздражают меня эти протянутые через Изнанку отростки. Я ребенок что ли, чтобы за мной местное начальство следило просто по факту приезда в этот курортный город? Ладно, сейчас.

Саша прикрыла глаза. Работать с плетениями, особенно чужими, в Отражении было проще. Но сейчас ей была нужна не только магия, но и вполне материальная вещь. Бандана, например. И тут уже было легче оставаться в реальности.

Технически перефокусировать следящую магию на то чтобы плетение с ориентации на Сашу переключилось на одну только конкретную цветную тряпку, было несложно. На практике же делать такое с реальным заклинанием, особенно с заклинанием опытного и сильного мага, было крайне сложно. И медленно – пока Саша изолировала чужую магию, пока проверяла защиту… Сломать бы – сломала за секунду. А так пришлось не меньше десятка минут на все потратить, не желая давать знать о модификации чар их владельцу. Но результатом Саша осталась довольна.

– Вот и все, – она повязала бандану на спинку стула, за которым сидела, и аккуратно прошлась поверх легким флером отвлечения. Так чтобы никому из персонала или посетителей не пришло в голову брать головной платок в руки.

– Неплохо. Я бы так быстро и в лучшие времена не мог, – усмехается Миклош. – Ладно, пошли, а то решит еще кто на нас посмотреть, а тут никого. Мы с тобой не нашли кого-то, кто бы за нами следил. Но это не значит, что никого нет.

– Да, немного здоровой паранойи не повредит.

Саша поднимается на ноги и подхватывает привычный рюкзак с полотенцами и всем прочим. Миклош встает следом.

Идти до дома вампира недалеко, и это радует. Сегодняшний день с поездкой, морем и пляжем немало вымотал ее. Да Саша и сама чувствовала что обгорела, перестаравшись с расслаблением на пляже под жаркими солнечными лучами. Спать, пожалуй, в первый же день на море было лишним. Да еще и в полдень.

– Кстати о наблюдателях, – Миклош обвел глазами небольшую улицу, по которой они шли.

Саша последовала примеру напарника. Ничего примечательного. Дома, мелкие магазинчики, узкая проезжая часть да традиционно полуголые отдыхающие, которых, надо признать, сейчас было куда меньше, чем одетых, несмотря на жару, в бриджи, а то и штаны и рубашки, местных. Да и сланцы тут почти никто не носил. Определенно не сезон.

– Да?

– Ты кого-то видела на пляже.

– Не знаю точно, – Саша нахмурилось. – Может, показалось.

– Ты маг с кучей сил. Так что не «показалось».

– Я могу обознаться, – Саша пожимает плечами, – думала, может, подруга из прошлого. Та самая, которая играла со мной и Пауком за одним столом в Пензе. Мы ее видели с тобой мельком до того пару раз. Но теперь я ощущала ее словно бы без магии, да и не должна она помнить меня, а тут другое что-то… В общем, думаю, я просто приняла желаемое за действительное. Напишу Ане вечером, или завтра, да и узнаю, где она сейчас, и все.

– Напишешь? Ты общаешься с кем-то, помимо…

– Одобренного круга знакомств? – Саша фыркает, чувствуя какую-то странную веселость при этом признании. – Не то чтобы. Но спросить могу, это не что-то секретное. И сама я ничего не говорю о себе, расслабься.

Миклош только качает головой. Но ничего не говорит.

– Я не собираюсь лезть в ловушку или что-то такое. Хм, кажется, это нужный подъезд. В домофон звонить будем?

Железная дверь в самом обычном пятиэтажном доме здесь имела довольно-таки допотопный, но все-таки домофон, сейчас горевший красным огоньком готового к работе устройства.

– В домочто?

Кажется, Миклош и правда ни разу не использовал такую штуку. У Серафима был кодовый замок, у близнецов – просто звонок, да и в Пензе вроде как негде было с таким познакомится.

– Домофон. Штука, которая позволяет позвонить в квартиру, поговорить с жильцом и дать ему открыть нам вход, не спускаясь в подъезд. А иначе не войти без ключа, и у меня его нет, да и кода я не знаю для того чтобы взломать это устройство.

– Прибор-дворецкий? Что ж, когда-нибудь я привыкну. Думаю, не стоит предупреждать этого Рената о нашем визите так заранее. У тебя есть идеи, как уговорить его сотрудничать?

– Конечно. Скажем правду, да и все. Я все равно врать не умею. Тем более если ему скрывать нечего, то найти украденное точно захочет. А если есть что скрывать, то мы вроде как официально стажеры-оперативники, бумаги-то есть, просто не светим. Но право надавить имеем. Ладно, тогда просто пройдем в подъезд через Изнанку на первом Шаге.

Шаг. Привычно изменившийся мир Отражения. Саша замирает, оглядывая мир вокруг. Замирает и застывает, чувствуя ощутимый, явный запах, который никогда не хотела бы ощутить вновь. Запах, которому она не могла дать описания и объяснения. Холод? Ужас? Неизбежность? Запах едва свершившийся смерти.

Миклош появляется рядом, кажется, через целую вечность.

– Ты чувствуешь? – Саша склоняет голову, пытаясь понять направление неприятных ощущений. Мир вокруг, причудливо изменившийся, несмотря ни на что, вовсе не хотел раскрывать свои тайны. Где бы не случилась трагедия, здесь, стоя перед дверью, понять ничего нельзя было.

– Что? – Мика оглянулся.

– Смерть. Рядом.

Парень лишь качает головой.

– Ладно, идем.

Саша делает шаг вперед, намереваясь открыть дверь подъезда. В Отражении, разумеется, не было никакого домофона. Только замок, крепкий замок, созданный людской верой и чувствами. Но здесь сила магии способна открыть любую дверь. Совершенно любую, и неважно, во что верили жившие за ней. Саша тянется рукой к массивной металлической ручке.... И понимает, что сила магии способна открыть любую дверь, но не эту, несмотря ни на что. Несмотря на привычно-естественное напряжение воли, ломающей пространство вокруг, дверь не поддается. Или здесь живут впечатлительные люди, для которых подъезд – это настоящая крепость, или вампир постарался усилить вход в свой дом какой-то собственной магией, и таким вот стажером, общий курс магической подготовки прошедшим, не взять дверь нахрапом.

Можно расплавить замок. Или…

– Я пойду глубже, выйду и открою дверь в реальности.

Миклош кивает. А Саша Шагает глубже. Мир меняется – замок остается. Еще шаг. Замок. Еще. Еще – Шагать легко. Силы у нее столько, что захоти сейчас – расплавила замок этот вместе с дверью и всеми дверьми в этом чертовом доме.

Отражение бередит чувства. Запах недавней смерти лишь усиливается, а странное ощущение внимания с пляжа вновь занимает разум. Но рядом совершенно точно никого нет, и сейчас, на такой глубине, сложно отличить воспоминания от реальных ощущений. Быть может это все – вовсе иллюзии Отражения, растравляющие разум.

Саша мотает головой, сосредотачиваясь на цели. Мир вокруг, ставший миром размытых форм и неясных силуэтов, говорит ей тысячи, десятки тысяч слов каждую секунду, сообщая и сообщая многое из того, кто она предпочла бы не знать, и много из того, что исчезнет из памяти почти мгновенно. Сообщает многое, и сейчас нужно было сосредоточиться, отбросить все лишнее. Делать то зачем она здесь и не идти за миражами.

Теперь, на далеко не первом Шаге, перед Сашей все та же дверь, вот только соткана она из дыма и теней. Дверь настолько тонкая, что просочится сквозь нее внутрь даже не подъезда, а здесь, на Глубине, настоящего каменного замка, не составляет труда. Что Саша и делает, просто проходя сквозь несуществующую для нее преграду и тут же Шагая в реальность, не желая задерживаться в изменчивом мире.

Нажать кнопку и впустить Миклоша – дело пары секунд. Да и найти нужную квартиру на третьем этаже несложно. Благо, жильцов они вдвоем с Микой не интересуют. Саша нажимает звонок. Раз, второй, но, на удивление, никто не реагирует на долгое раздражающее дребезжание. Никаких звуков не раздается из глубин квартиры вампира.

Запах смерти здесь почти выветрился. Кажется, шел он не то из подвала, не с первого этажа. До этого запаха как такового ни Саше, ни Миклошу дела не было. Кто-то умер. Трагично, но бывает. Не из квартиры же вампира тянуло. Так что пока совпадение оставляло равнодушным, в отличие от того факта, что в восемь вечера Рената дома не оказалось.

Саша рассматривала Изнанку сквозь неприятные, словно бы кровью измазанные образы, мелькающие за дверью квартиры кровососа. Ей доводилось раньше иметь дело с вампирами, и их оттиск, их отражение в Отражении всегда включало в себя тяжелый запах крови, как оборотни пахли мокрыми псами, а суккубы оставляли после себя флер дорогого парфюма. Сейчас неприятное ощущение несколько мешало рассматривать пространство за дверью квартиры, тем более за закрытой дверью. Но обострившееся после Пензы ощущения, усилившаяся связь с Отражением говорила однозначно о том, что дома у Рената действительно никого не было.

– Он что, уехал, что ли?

– Или в ночь работает, – Саша поморщилась. Такого она как-то не ожидала. Или этот Ренат понял, что они по его душу приехали и куда-то удрал? Но на словах она попыталась успокоить напарника, стараясь не думать о плохих исходах: – или задержался где. Или еще что-то. Что, пойдем в квартиру, или как?

Миклош качает головой.

– Тогда о сотрудничестве можно будет забыть. Это же вампиры, они как и все Обращенные нутром чуют, если кто на их территорию зашел, и от них никакая магия наше присутствие не скроет. Еще и нажаловаться может, а то и в попытке убийства обвинить, и такое бывало. У них убежище, жилище, многое значит.

– Черт. Ладно, повешу маячок где-нибудь на входе, саморассеивающийся. Пусть как подойдет этот Ренат домой, так даст магия нам знать. Если не появится через сутки, то попробуем уже по официальным каналам что-то узнать. Конечно, мог просто в отпуск уехать там, или на природу, но община хотя бы что-то сможет рассказать тогда о его местоположении.

– Да, думаю, это будет хорошей идеей, – Миклош кивает, – ввалиться конечно к нему кажется привлекательной идеей, но так мы только проблем приобретем. Пока нет доказательств, что там происходит что-то незаконное, проникновение в жилище к Затронутому без разрешения – само по себе нарушение множества наших законов, и тут нам даже рассказ местным орденцам о своем задании не поможет, все равно будет разбирательство и скандал. Может, конечно, Ренат решит и не заявлять на нас… А может и решит, и тогда проблем не оберешься. Особенно если учесть, что мы новички в этом всем и с нас спрос больше, за молодыми магами следят сильнее, воспитывают и все такое. Про Поиск я молчу, община без обвинений нас в бумагах утопит. Гражданские права, презумция невиновности, нарушение Перемирия и вот это все. Был бы маг еще… Но увы.

– Ладно, ты прав, – Саша кисло улыбается, – пока рано на рожон лезть.

Несколько минут она смотрит на закрытую дверь, потом только плюет с досады и протягивает аккуратную нить слежения. На потолке и под хорошей маскировкой. Вампир все равно почует что-то неладное, но и только. Но так хоть они с Микой будут знать, когда можно будет в гости наведываться.

– Ладно, пошли в кафе, заберем платок со следом, и в отель. Отдыхать и мазаться кремом от ожогов.

Миклош кивает. Он разочарован не меньше Саши, но выглядит скорее задумчивым, чем раздраженным.

Обратный путь от дома Рената проходит без приключений и непонятного ощущения чужого взгляда. Но уже подходя к кафе, в котором они совсем недавно обсуждали поимку домушников, Саша замечает, что что-то не так. Кафе закрыто. Просто закрыто потому что работало до восьми тридцати.

– Вот черт. Теперь внутрь лезть. Не оставлять же след там, местные точно поймут, что к чему.

– Не нужно никуда лезть, – напряженным голосом говорит Миклош, рассматривая расфокусированным взглядом окружающий мир. – Уже не нужно. Внутри нет никаких источников магии. И следилки тоже нет.

– Что? – Саша сама осматривает все вокруг. Вообще все.

Следа и правда нет. Просто нет. Нигде в сотнях метрах вокруг них. Нигде вокруг. Досада от отсутствия Рената, их главного возможного свидетеля сменяется тревогой.

– Вот же… Или мой маневр раскрыли и сняли заклинание, или кто-то забрал бандану. Затронутый, я же на нее отвод внимания повесила.

– Могли забрать просто стул по чьей-то наводке, – морщится Миклош.

– Тогда может и человек, – Саша вздыхает, призывая на помощь все свои умения и стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. Да, следа нет. Сняли? Или кто-то следил и забрал бандану? Надо успокоиться и думать рационально. Сейчас на нее никто не нападает. Незачем пороть горячку. Два десятка глубоких вдохов, и Саша заставляет себя сконцентрироваться на практических решениях, а не на панических мыслях: – надо найти бандану, пока проблемы из-за нее не нашли нас. Если след сняли – одно дело, другое – если кому-то зачем-то надо создать мнение о том, что мы с тобой в одном месте, когда мы на деле – в другом.

Миклош кивает.

– Логично.

Саша вновь Шагает. Теперь уже просто проходя сквозь незакрытую в Отражении дверь в кафе. Пара минут, и она точно может сказать, что цветастый платок из заведения исчез бесследно.

– Здесь ничего. Кто-то забрал саму вещь.

– Идем в отель. Поиск все же лучше делать там, где никто мешать не будет, и там легче замаскировать ритуал от местных.

Саша кивает. Кажется, кто-то в отдалении смеется. Ее демоны? Муза? Паук?

Как знать, как знать.

Глава 8

– Непохоже, что это хорошая идея, – с напряжением в голосе произнесла Саша, рассматривая расчерченный пол.

В общей комнате, соединяющей два номера, ее и Миклоша, теперь там, где раньше около дивана лежал выцветший от времени палас, теперь красовался прямо на полу сложный рисунок мелом, включавший в себя столько углов и фигур, что при одном взгляде на них могла начать болеть голова.

– Ты вновь предлагаешь обычный поиск? – Миклош, закончив последнюю прямую, повернулся к ней, по-прежнему сидя на корточках. С явным раздражением он продолжил: – мы ведь все обсудили.

Саша возвела глаза к потолку. Миклош прямо-таки вцепился в идею провести какой-то редкий и забытый ныне ритуал под мудренным названием, из которого Саша запомнила только «какое-то там Сопряжение», вместо самого простого, что ни на есть, поиска. Разница была в том, что сам по себе Поиск Предмета выдавал бы направление и примерные координаты искомого, но, как и все простые и действенные ритуалы, был широко известен и очень часто блокировался тем, кто не хотел обнаружения нужной магу вещи. Например, абсолютно все вещи, находившиеся в доме Серафима и все, что были связаны с ним самим, с Миклошем и Сашей, насколько она поняла из объяснений наставника, благодаря определенным защитным плетениям никаким из подобных поисковых чар не обнаруживались. К тому же Поиск Предмета, хотя и был разрешен для полноправных членов Ордена, находящихся при исполнении рабочих обязанностей, все же был крайне заметен и ощутим всеми магами на большой территории вокруг места проведения.

Так что, отвергнув предложение Саши выбраться за город и провести простой ритуал, Миклош предложил свою идею – то самое Сопряжение. Саша, в ритуалистике понимавшая крайне мало, смогла уловить только, что эта крайне сложная магия, почти незаметная окружающим благодаря ментальному компоненту, позволяла получить от Отражения исчерпывающую информацию о нужной вещи. Проводить этот ритуал без риска для собственного разума мог лишь владелец искомого предмета, который и устанавливал временные рамки, в которых по времени мог искать всех, кто с предметом контактировал. Имелось у этого колдовства и ограничение – искать слишком давно потерянную или слишком часто переходившую из рук в руки вещь было слишком опасно.

Саша до сегоднященого дня не слышала об этом ритуале, не говоря уже о том чтобы пытаться его проводить. Но Миклош, кажется, был в восторге от возможности применить свои знания на практике, и уверял, что такой выбор и сулит куда больше выгоды, чем просто Поиск. Она сама не была в этом уверена.

– Саша, объясни, что тебе не нравится? Кроме того, что придется довериться мне и моим знаниям.

Она отворачивается. Умеет вот Мика выражения подбирать… Но, кажется, ее лицо довольно красноречиво, потому что парень невесело усмехается и поднимается на ноги, становясь прямо перед ней.

– Слушай, Саш. Мне это тоже чертовски все не нравится. Не из-за… В общем, я сейчас не о прошлых днях. Я о настоящем. Непонятная слежка на пляже, и я сейчас не про местный Орден. Ты чувствуешь запах смерти рядом с местом жительства вампира, который наш важный свидетель и который может знать много всего интересного. Потом так удачно исчезает повязка эта головная с привязанным магическим следом. В общем в этой ситуации Поиск самый правильный, логичный и очевидный вариант.

– Да.

– И именно поэтому я не хотел бы проводить его. Да, я сам предложил, но пока шел, пока думал… В общем, о Сопряжении, давай так это называть, мало кто сейчас помнит, я его нащел в одной старой книге в свое время. И если все пройдет как нужно, то ты узнаешь все, что надо, по этой повязке своей, не выходя из этой комнаты. Без необходимости идти по нитям Поиска, возможно, прямо в ловушку. Ведь простой варинт – вариант, очевидный не только для нас с тобой.

Саша сложила руки на груди.

– Я не сомневаюсь в тебе. Но мне вот это «если пройдет как надо» как-то смущает. Я понятия не имею, что это и как работает, да и ты проводил его… Сколько, один раз? Два?

– Четыре, вообще-то. И рисунок я сверил с базовым изображением, он выполнен верно.

– Сверил с чем?

– С базовым изображением.

– Прости за мою бестактность, но ты ведь…

–Не выходил из комнаты, да. Но я – ритуолог, Саша. В моем разуме хранятся сотни таких вот ритуальных фигур, может и тысячи. Ровные, идеальные образы, скопированные из книги с помощью специальной техники, обязательной для всех, кто работает с ритуалами больше чем из трех фигур. Я несмотря ни на что все-таки квалифицированный маг, и не стал бы тебе предлагать что-то действительно опасное и экспериментальное. Да, один раз пришлось. Но тогда была иная ситуация, знаешь ли.

– Ты признал, что тот рисунок на заправке…

– Не был до конца верным, да. У меня не было времени на полную сверку. Теперь есть. И я уверен что начертил сейчас именно то, что я вычитал в книге Карины. Между прочим…

– Мика, – догадка мелькает в Сашином разуме, и она перебивает парня, боясь спугнуть мысль, – а ты не думаешь, что именно эти изображения, которые ты помнишь, и есть причина, по которой тебя заперли в предмете?

Миклош кисло улыбается.

– Я не знаю. Михаил предположил то же, он скопировал все из моей памяти, но это пока не принесло плодов. Дело не в тех фактах, что я знаю, не в тех рисунках самих по себе, а в том, как это может быть применено… Знаешь, все равно, что записано в книге, важнее то, что из ее записей можно извлечь. Если, конечно, вообще я что-то знаю важное, а не, скажем, в какой-то вероятности должен поскользнуться на льду и сбить с ног какого-нибудь важного человека, что упадет, сломает шею, и будет какой-нибудь вечный мир вместо вечной войны или наоборот. Если я и могу помешать Пауку, то я понятию не имею как. И ты зря меняешь тему.

Саша только вздыхает.

– Почему ты так хочешь именно Сопряжение?

– Его не заметят. Это полностью разрешенный ритуал, хотя, думаю, просто потому что о нем мало кто знает и потому его просто не внесли в списки на ограничения, так что не нужно будет потом рассказывать, какая в том была служебная необходимость и почему мы не известили местных о расследовании. И, наконец, не нужно идти за следом, который, очень вероятно, приведет в пропасть.

Говорил Миклош уверенно. Особенно последнее.

– Ты думаешь, исчезнувшая бандана –ловушка?

– Я думаю, что у нас два варианта. Или это случайное совпадение, или кто-то решил воспользоваться ситуацией. В любом случае – лучше знать, в чем дело, до того, как мы решим что-то делать.

– Ты уверен что никто ничего не почувствует? Паук менталист, и…

– И он явно не пришел бы в кафе воровать платок головной со следом. Да и к тому же… Саша, если это он, то это шанс вытащить тварь из логова. Разумеется, я позову наставника, если что-то хотя бы немного пойдет не так. Если хочешь, спроси его сама об этом ритуале.

Миклош отвернулся к рисунку. Саша колебалась несколько долгих ударов сердца.

Сейчас спросить Серафима казалось правильным. Он ведь сам предлагал… Но она четко ощущала напряжение Миклоша. Спросить наставника было бы логично, нормально, Мика сам предложил… Но. Но, всегда есть проклятое но. Она просто-напросто трусила. Потому что сейчас не было великой цели в виде спасения чужой жизни, не было боя, не было никакого противостояния, и тот факт, что ей придется положиться на проводящего ритуал Миклоша, никак нельзя было оправдать. С этим нельзя было смириться.

Как с боязнью высоты и колесом обозрения. Скажем, в момент побега от врага на высоте нескольких сотен метров над землей ты занят другим. Страх отступает, ты делаешь что-то, двигаешься, спасаешь свою жизнь. Да даже если и сам, скажем, стать на крышу высокого здания, зная, что можно отступить и отойти от края в любой момент, то куда легче справиться со страхом, чем садясь в закрывающуюся кабинку аттракциона, поднимающего тебя над землей без всякого твоего участия и контроля.

Саша могла отказаться. Миклош бы ее заставил, она могла сделать по-своему, могла попросить Серафима проверить все, могла уйти, могла настоять на Поиске… Могла.

Вопрос в том, что выбрать. И в том, что Миклош прав. Сейчас речь идет ни о целесообразности, ни о последствиях, о которых ничего не известно. Речь идет о доверии.

После короткого колебания Саша собирается с силами и произносит:

– Хорошо. Но если это не удастся, будет поиск.

Миклош кивает, и Саша ощущает явное облегчение в Отражении, которое парень привычно пытается скрыть, но сейчас сильные чувства побороть не выходит. Она чуть улыбается.

– Что мне делать?

– Сядь напротив рисунка, сосредоточься на его центре и удерживай в разуме тот момент, когда ты оставила платок. Я использую твою собственную силу для работы контура – моей может не хватить. При необходимости просто вспомни, что ты сидишь здесь и разорви плетения. Но все же без крайней нужды так делать не нужно. Так что просто представь момент, когда рассталась с платком…

– Банданой.

– Банданой. Хорошо, пусть так. В общем, представь и смотри. Будет отклик, и это будет значить, что все идет как надо.

– Ладно, – Саша кивает и садится на пол около рисунка, скрещивая ноги по-турецки, – долго ждать?

– Нет, – Миклош сел напротив нее на корточки и сделал длинный, сложный жест рукой, – недолго. Совсем недолго.

Парень сделал сложный, выверенный и удивительно плавный жест, которым Саша на секунду залюбовалась в Отражении. Крохотная искра магии, слетевшая с руки напарника по замысловатой траектории, вдохнула жизнь в рисунок на полу. Магия, заложенная в фигурах, и не только в них, потянулась к Сашиному разуму пеленой плетений, так резко, что она на секунду замерла, но потом все же справилась со страхом и сняла барьер, позволяя разом и чужой, и своей магии коснуться разума, проникнуть за защиты, пройтись по образам в разуме, выхватить ту злополучную бандану, стул в кафе и вечернее солнце. Образы меняются, отражаются от магии, закручиваются в Отражении, вновь прикасаясь к разуму мельканием цветов, звуков и красок, мельканием самых разных и совершенно незнакомых мыслей, мельканием накрывающем с головой. Несколько секунд Саша борется с чужой магией, больше по привычке, не желая подчинятся неизвестным силам, а потом делает над собой усилие и уступает, теряя всякую связь с реальностью.

Воспоминание.

Она-лежит на стуле. Другая она, Саша, на которую теперь приходится смотреть со стороны, как в кино, которая, кстати, чуть толще на вид, чем в зеркале, отходит прочь с Микой, идет по улице мимо, что-то говоря… И тут стул уносят внутрь помещения. Незнакомая женская рука развязывает узелок с хлопковой ткани, зная, что нужно делать дальше. Ткань в кулаке. Короткий забег по Отражению на третьем шаге, забег к цели – и вот дом, в который Саша узнает. Дом в котором они сами только что были. Дом, подвал, удивленное лицо незнакомца с фонариком, явно узнавшего ее, не Сашу Неродову, а ту, кто держал платок. Взмах кинжала и запах крови. Кажется, в последний момент перед смертью незнакомец даже успевает понять, что именно несет ему смерть, и на лице мужчины застывает выражение обреченности.

Образы меняются, смешиваются, и складываются в иную картину.

Ночь. Пляж. Тишина. И вновь кровь, теперь едва различимая, и падающее навзничь тело незнакомого блондина, пытавшегося поднять руки в сложном защитном жесте, но не успевшего сделать ничего до того, как уже виденный кинжал пробил его грудь.

Она-платок летит в море.

В воду, в приятную прохладную воду, в темноту, на дно…

– Саша. Саша, возвращайся. Саша, – кто-то трясет ее за плечи. Кто-то, кто не на дне, не в темноте, не…

Саша моргает, ощущая себя крайне нелепо. Образы вновь смешиваются в какую-то кашу, но все же из них не сразу, но формируется мир вокруг. Обычный, где Саша – это Саша, а не платок, не темнота, не вода. И ее, сидящую сейчас почему-то уже на диване, Миклош трясет за плечи как тряпичную куклу, ругаясь, кажется, на сербском, вперемежку с русским народным.

– Все… нормально, – говорить дается тяжело, словно тело не совсем до конца ее. – Я здесь.

Миклош замирает. Саша ощущает брошенное заклинание и следующее за ним очевидное облегчение от парня.

– Извини, – Миклош ее отпускает, отстраняясь, – я вплел в ритуал твою магию, боясь, что сам не потяну все гладко выполнить в нынешнем состоянии, а вышло, что так я собственный ритуал обратить не смог, магия-то не вся моя, а перебить твою сил не хватило, как и тебя сразу дозваться.

Саша поднимается на ноги, все еще несколько оглушенная происходящим, и нетвердой походкой идет к своему рюкзаку за телефоном и папкой с делом.

– Саша? Что ты увидела?

– Я… я не знаю, Мика. Точно не знаю. Но нас… Меня кто-то хочет подставить. Кажется, – соображала Саша не слишком хорошо, мысли разбегались, – кто-то взял платок, всадил с ним в руках кинжал в человека в подвале дома, в уотором мы были, кажется, это Ренат был, – Саша нашла в папке нужное фото и кивнула сама себе, – потом этим же кинжалом убили парня, мага, он пытался поставить полный Физический Щит, но не смог – кинжал прошил его заклинание, словно ничего не было. Около места этого убийства женщина держала бандану в руке, а потом выкинула в море.