Шерлок Холмс Мценского уезда

– Это они, плохие луцэ? – спросил у стоящего рядом Ивана.

– Да, Великий Катран. Это помощник главного плохого луцэ, его все звали Бродень.

– Все остальные тоже из их банды?

Он только кивнул головой.

– А тот? Торука? – я кивнул в сторону дерева, у которого лежал тот стрелок из лука, который меня чуть не завалил.

– Турин, брат Торка, хороший охотник, плохой, глупый человек.

– А Торка твой что, убежал?

– Убежал, – обреченно вздохнул вождь.

– Догнать?

– Не получится. Торка хороший молодой охотник, я старый, не догоню. Семен молодой, не глупый, но устал, не догонит, может погибнуть. Торка любит ставить ловушки.

Я не ответил, повернулся и пошел к тем трем, что завалил в самом начале боя, которые вроде как пошли в атаку. Картина фактически та же самая, только повреждения более серьезные, с такого расстояния каждому почти полностью досталось по полному заряду картечи. Больше ничего интересного не увидев, прошел дальше и подобрал сброшенный во время перезарядки магазин. Особо не торопясь, отошел чуть в сторону, поставил карабин на предохранитель, повесил на плечо и стал набивать магазин, доставая патроны из подсумка-мародерки, закрепленного в районе поясницы на широком поясе РПСки.

Иван с Семеном вполне деловито обыскивали трупы, отдельно откладывая все, что может иметь какую-то ценность для лесных жителей. Я как раз только вспомнил, что надо разобраться с тем, что мне прилетело в грудь в самом начале боя, тем более в «горке» на груди образовалась неприятная дырочка. Подходя к тому месту, где все произошло, немного покрутив головой, с трудом рассмотрел в траве охотничью стрелу. Подняв ее, с живым интересом осмотрел металлический наконечник, который явно затупился при встрече с моим бронежилетом, примерно представляя, что было бы со мной, если б не предусмотрительно надетые средства защиты. Обычно в рейды броню никто не берет – лишний вес, тут главное быстрота и мобильность, но сейчас другой случай.

За этим занятием меня и застал подошедший Иван, который молча наблюдал за мной, ожидая, когда мне надоест рассматривание простой охотничьей стрелы. Я повернулся к нему:

– Ну что?

Он кивнул головой в сторону небольшой горки всякой мелочи. Я подошел, присел на корточки и стал рассматривать. Кремневые ружья были изношены и зачуханы так, что их даже в руки было противно брать. Все остальное – ножи, какая-то другая мелочь, то же самое, не интересно, а вот револьвер я себе забрал. Классный раритет: «Смит-Вессон» 1871 года, с длиннющим стволом и сам тяжелый, чуть ли не под полтора килограмма. Тут же на шкуре отдельно лежали с десяток патронов к нему.

Когда я поднимался, краем глаза заметил одобрительный взгляд вождя, явно ведь сразу все просчитал и подсунул пистолет. Ему-то он не нужен – вещь дорогая, офицерская и в лесу абсолютно не нужная. Точно где-то на грабеже захватили, если попробует просто продать, могут и вопросы задать, где взял, и при определенных обстоятельствах пришить «висяки». Повернув к нему голову и взглянув прямо ему в глаза, проговорил:

– Забирай все остальное. Ты ведь так хотел?

Его лицо заметно побледнело.

– Не хитри, вождь умирающего рода. Обманул в мелочи, предашь в большом.

Он упал на колени и опять что-то залопотал на своем языке. Я не стал что-либо выяснять и обговаривать, просто развернулся и пошел к ручью, где Семен, преданно глядя на меня, сторожил рюкзак.

Револьвер положил в один из клапанов, патроны ссыпал в небольшой целлофановый пакет, которых на всякий случай много взял с собой и положил отдельно, прижав, чтоб не гремели во время марша. Достал и быстро собрал легкую титановую разборную печку-щепочницу, заложил ее мелким валежником и аккуратно поджег зажигалкой кусочек сухой коры. Естественно, нормально не разгорелось, была ранняя весна и все вокруг, особенно валежник, еще не не подсохли. Но у меня была специальная приставка к этой чудо-печке в виде небольшой трубки, куда был вставлен небольшой электровентилятор на батарейках, который, тихо загудев, быстро раздул огонь.

Через несколько минут на жарком огне, быстро съедающем дрова, которые с интересом нарезал и подкладывал Семен, закипела вода, и я с видом волшебника закинул в нее сублимированную кашу с мясом быстрого приготовления. Отдав ложку Ивану, я отодвинулся, буркнув: «Помешивай, чтоб не сгорело».

Еще пару минут готовки, и над поляной уже стоял умопомрачительный запах, от которого началось активное слюноотделение.

Отключив вентилятор, я отсыпал в крышку котелка свою порцию, прихватив металлическую ложку из туристического набора, и все остальное оставил своим двоим знакомым, которые на все это смотрели, широко раскрыв глаза. Переносная легкая печка, которая быстро и жарко горит, вкусно пахнущая еда – все это выпадало из общей картины и, конечно, произвело особое впечатление. Не обращая внимания на зрителей, я достал три пачки галет из армейского сухого пайка, показал своим примером, вскрыв одну, остальные две передав своим спутникам, с аппетитом принялся трескать вкусную и наваристую кашу. Тем более после марша и боя у меня на почве новых впечатлений разыгрался дикий аппетит, от которого даже начал побаливать желудок.

Иван с сыном долго не тушевались и, достав деревянные ложки, принялись черпать из котелка вкусное варево, заедая его галетами, периодически переглядываясь и удивленно и даже восхищенно посматривая на меня.

Когда котелок и крышка были чисты от пищи, Семен быстро и тщательно их промыл в ручье, после чего я достал маленькую бутылочку с моющим средством, сняв тактические перчатки, сам все перемыл заново, вызвав недоуменные взгляды моих спутников, набрал снова воды в котелок, подбросив дров, снова включил вентилятор и поставил кипятиться воду для чая.

Несколько минут ожидания, и когда в котелке забулькало, я его осторожно снял с огня, бросил в него пару пакетиков чая, которые быстро окрасили воду в характерный цвет…

Мы шли уже третий час, осторожно пробираясь к деревне моих новых знакомых. По мере того как мы приближались к конечной точке пути, чувствовалось, как в них нарастает напряжение. Я прекрасно понимал моих спутников, что нас там ожидает – можно только гадать.

Мы остановились на привал, но не в хорошем месте, где можно нормально посидеть под солнышком, а в овраге, почти полностью закрытым разросшейся растительностью. Осторожно положив рядом мой рюкзак, Семен посмотрел вопросительно на меня и на отца. Иван вопросительно уставился на меня:

– Сходит, посмотрит.

– Давай. Только осторожнее.

Кивнув, молодой охотник, прихватив лук и небольшой колчан из шкуры с пятком стрел, бесшумно скрылся в листве густого кустарника, надежно прикрывающего нас от любого внешнего наблюдения.

Глава 5

Прошло пять минут с момента, как Семен ушел на разведку, а я решил подстраховаться, исходя из своей природной философии, приобретенной на зоне, что никому нельзя доверять.

– Сколько ему идти по деревни?

Иван, знакомый с концепцией часов и минут, задумался.

– Не больше часа.

– Хорошо, уходим, – тихо проговорил, обращаясь к нервничающему Ивану. Он аж подпрыгнул.

– Зачем, Великий Катран?

– Если место знаешь ты, значит, знает и Торука. За Семеном могут проследить, могут захватить и заставить сюда привести врагов. Мы уйдем, будем ждать и наблюдать поблизости.

Пару мгновений он обдумывал мои слова. До него дошел смысл моих выкладок, и как болванчик закивал головой в знак согласия.

Мы также почти бесшумно выбрались из нашего убежища, отошли метров на сто и примостились на небольшом холмике, откуда прекрасно просматривались подходы к оврагу. Правда и нас было хорошо видно, поэтому тут уже я занялся маскировкой – лишние предосторожности никогда не помешают.

Отошел чуть в сторону от вершины, с помощью небольшой складной лопатки аккуратно сдвинул листву, потом более основательно расчистил место, закидывая отходы на тут же расстеленный тент. Потом это все относилось далеко в сторону и высыпалось в кусты. Когда лежка для двух человек была готова, расстелил каремат, натянул тент на коротких столбиках и потом все сверху аккуратно замаскировали листьями. Причем все это делал Иван, сразу понявший мою задумку и творчески подошедший к процессу. Естественно, был подготовлен путь отхода, и в случае неприятностей мы могли незаметно отойти назад и уйти кустами в сторону места силы.

В итоге через час мы уже лежали в импровизированном убежище, с которого неплохо просматривались подходы к овражку. Ради интереса я сам спустился вниз и критически осмотрел место лежки, но все было сделано очень качественно. Единственная проблема, что в случае атаки сбоку или сзади, с моим «Вепрем» трудно будет крутиться, поэтому я не нашел ничего лучшего, чем достал из рюкзака трофейный «Смит-Вессон» с патронами и стал его изучать. Как раз и время убить можно. Интересно ведь, такой раритет, и, в принципе, достаточно смертоносный, да, стреляет дымным порохом, но калибр не маленький и останавливающее действие вполне на уровне. Для боя на коротких дистанциях, в моих условиях, как резервный ствол в первом приближении подойдет. Хотя вес и размер этой дуры, конечно, впечатляет, чем-то напоминает обрез охотничьей «двухстволки».

Наигравшись с револьвером, я перевернулся на спину и закрыл глаза и начал немного подремывать, при этом тщательно вслушиваясь в звуки леса. Рядом лежал Иван, так же слушал, как и я, но при этом, жучара, пытался мне канифолить мозги.

– Великий Катран, можно я спрошу?

Я открыл один глаз.

– Ну?

– Ты дух воина, но как живой человек. Ешь, спишь, устаешь, можешь пораниться. Как такое может быть? – О как, прощупывает почву, а можно ли меня грохнуть.

– А ты думал, я тут бестелесным ветерком ваши проблемы решать, или прийти в ваш мир волком, медведем или, допустим, огненным шаром? Дела людей решают люди. Подыскал себе подходящее тело и в ваш мир. Давно так не развлекался. А ты чего интересуешься, можно ли меня убить? Тебе оно зачем? Сами же позвали.

– Нет-нет, что ты. Ты и так сделал много, просто боюсь, что вдруг убьют твое тело, и как быстро ты себе найдешь новое и снова придешь в наш мир?

Я честно обалдел от такого хитромудрого подхода.

– Нет. Если тело убьют, я не вернусь. Накажут и отправят в другие миры, а сюда пришлют других духов, более сильных. Есть у нас такие «Буратино» и «Солнцепек». Эти обычно вообще не разговаривают. Сожгут тут все в отместку, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Недавно в другом мире бармалеев жгли, так там до сих пор горячая выжженная пустыня. А могут прислать и «Точку-У», эта вообще по небу летает…

«Боже, что за хрень я несу…»

Иван, слушавший меня, чувствовал, что я вроде не вру, но есть подвох, и ему как-то дальше выяснять не захотелось.

– Так ты, Великий Катран, слабый дух?

Я хмыкнул.

– А тебя что не устраивает? Что заказывал, то и получил. Посмотрим, что потом боги с тебя в качестве платы потребуют. Мне то что – выполнил заявку, плохих луцэ пострелял и обратно. А вы тут потом будете общаться уже с другими духами, которые по оплате будут решать. Мы их топменеджерами называем.

Я уже про себя ухмылялся.

«А вот не надо было считать себя умнее паровоза и канифолить мне мозги всякой дурью».

Я открыл глаза и повернул голову к своему хитрому собеседнику и натолкнулся на отчаянный взгляд. Он почти шепотом, с надрывом спросил:

– А что могут захотеть эти ваши тупмунуджуры?

Я его решил успокоить.

– Ну, если мы все сделаем правильно, и я, выполнив задание, вернусь в свой мир, то ничего особенного. Ну, пять поколений послужите хранителями «места силы». Ну, будете помогать духам, которые в вашем мире наказывают плохих луцэ, или ты думаешь, что вас тут одних угнетают.

Он заметно успокоился.

– А если мы будем хранителями, то нас будут защищать?

– Не знаю. Это надо будет у духов «генсеков» спросить. Они такими делами ведают, хотя, думаю, в этом нет ничего сложного. Тем более, если все получится, могут меня назначить дежурным хранителем, и я часто буду через это место силы приходить.

Мой собеседник согласно кивнул головой и, обалдев от всего услышанного, замолчал, пытаясь осмыслить всю ту ересь, что я ему надул в уши. А что он думал, обычная операция прикрытия и вполне сносное легендирование. А если выгорит все, то у меня будет прикормленная точка перехода и всегда готовые помочь проводники, что очень важно. Как подумаю, что в одиночку придется разгуливать по тайге на большие дистанции с тяжелым рюкзаком, так совсем становится неприятно, особенно для абсолютно городского жителя. А я местным в качестве благодарности тут всякой хозяйственной всячины притащу, кастрюли там, казаны и так далее. Для нас копейки, а у них тут ценится очень даже. У меня просто в жизни есть один важный принцип: «На халяву можно что-то получить один раз, в следующий раз оно будет уже по двойной цене, в лучшем случае».

С такими мыслями я задремал, ничуть не беспокоясь, что меня сольют и предадут.

– Катран! Великий Катран, просыпайтесь, они пришли, – осторожно шептал на ухо Иван.

Я не стал дергаться и вскакивать. Открыл глаза, осторожно перевернувшись на живот, посмотрел через небольшую щель между тентом и импровизированным бруствером, замаскированным листвой. Несколько мгновений, и я усмехнулся, похвалив себя в душе за предусмотрительность: к нашему прошлому убежищу цепочкой шли пять человек. Причем возглавлял эту группу Семен, и что самое главное, я не видел на нем никаких следов принуждения, и главное – он был вооружен все тем же луком и на поясе висел охотничий нож в простеньких деревянных ножнах. Да и идущие за ним были явно охотники и так же вооружены луками и короткими ножами. Судя по поведению, настроены они все весьма серьезно.

Я подтянул карабин, готовясь стрелять, включил на коллиматоре подсветку, но с предохранителя не снимал – щелчок меня может выдать. Повернул голову к Ивану, который с болью в глазах смотрел на подходящих охотников.

– Это все твои люди? – тихо прошептал я.

Он потерянно посмотрел в щель, потом на меня и прошептал:

– Да, Великий Катран. Не убивай их, молодые, глупые…

– Давай не будем спешить. Посмотрим, что будет дальше. Убить легко, только часто самое простое решение не самое правильное. И еще…

– Что, Великий Катран? – с надеждой в голосе спросил фактически мой сверстник.

– Ты когда вызывал меня, хотел защитить твой род. Правильно? Я не хочу убивать молодых и глупых. Если они пришли с плохими намерениями, воевать не будем. Дождемся ночи, и я уйду.

Он кивнул головой.

– Почему?

– Я готов защищать, если вас обижают плохие луцэ, забирают добычу, заставляют женщин и детей голодать, у нас их называют депутатами. Но запомни – мы, духи из другого мира, не помогаем, когда люди теряют разум и начинают убивать сородичей. Если это произойдет, я просто уйду в свой мир, и на ваши мольбы в этом месте силы никто и никогда больше не ответит.

Он не ответил, отвернулся и только пристально с болью в глазах наблюдал за приближающимися охотниками, возглавляемыми его сыном. Но вот на финише они начали удивлять – не доходя до оврага метров сто, четверо новых действующих лиц остановились и как-то начали мяться в нерешительности. А вот Семен, не скрываясь, пошел к оврагу. Ну, как-то это не напоминало нападение – я бы скрытно окружил овраг и атаковал бы с разных направлений. Иван это тоже понял и уже спокойно посмотрел на меня.

– Я рад, Иван, что ошибся. Сейчас Семен выскочит из оврага и начнет крутить головой в поисках отца и духа из другого мира. Осторожно вылезаешь, обходишь через кусты и выйдешь перед ними вон возле того изогнутого деревца. Понял?

Он кивнул.

– Выясни, что происходит. Если они с добрыми намерениями, то подними руки вверх. Если они пришли со злом, поговори с ними, попытайся убедить, не получится, падай на землю. Я прикрою, а ты кустами сможешь уйти.

Перед тем как покинуть наше убежище, он шепнул:

– Спасибо, Великий Катран, что пощадил молодых охотников.

Пока он пробирался кустами, я с интересом наблюдал, как из оврага вылез Семен с круглыми от удивления глазами – нас там не было. На всякий случай я приготовил две имеющиеся в наличии светошумовые гранаты.

Прошло несколько минут, и перед молодняком появился Иван, чем вызвал переполох. Они уже начали как-то волноваться и что-то выговаривали Семену, причем агрессии практически не было, все эти охотники показывали страх и растерянность. Я уже не сомневался, что произошло что-то очень плохое, и они всей толпой пришли просить помощи. Только появление вождя-шамана спасло Семена от пинков раздосадованных и разочарованных сородичей.

Иван начал что-то выспрашивать и даже несколько раз повышал голос, но молодняк в его присутствии присмирел и жадно ловил каждое слово. А Семен успокоился и начал крутить головой, сообразив, что я точно где-то рядом и рассматриваю всех через прицел карабина.

Когда глава рода наконец-то все выяснил, то несколько мгновений стоял с таким несчастным видом, что мне его даже жалко стало, но он совладал с собой, придя к какому-то решению, и, повернувшись лицом к холмику, медленно поднял руки, давая понять, что все нормально.

Я несколько мгновений думал. Мне все это очень не нравилось. Одно из правил выживания на зоне – не вписываться в чужие разборки, и сейчас по своей глупости влез по самые помидоры. Я не исключал варианта, что кого-то из близких родственников захватили в качестве заложников и шамана поставили перед фактом: слить меня какому-то третьему лицу. И сейчас они меня толпой могут спеленать и сдать с потрохами, поэтому светошумовая и газовая гранаты были подготовлены к применению на всякий случай.

Отцепив люверсы крепежки с передних столбиков, я откинул тент, поднялся во весь рост, держа карабин наперевес, и пошел на встречу с новыми людьми из этого времени. А чувство недоверия такое гаденькое, как червячок, грызло душу, но подойдя ближе и посмотрев в чуть раскосые глаза молодых охотников, все сомнения отошли в сторону. Я, выросший в цинизме начала двадцать первого века и сам прекрасно поднаторевший на таких вот штуках, служба обязывала, быстро прочитал своих новых знакомых. Страх, отчаянье, надежда, восторг, уважение, да эти чувства явно читались, а вот того самого прищура, как будто в тебя смотрят через прицел автомата – не было. Ну не чувствовал агрессии и все.

Когда подошел ближе к группе возбужденных товарищей, почувствовал себя Гулливером. Я был минимум на полголовы выше самого крупного из них. И еще в глаза бросились кровавые повязки у двоих, да и выглядели они неважно, сказывалась потеря крови и побегушки по лесам.

Подойдя вплотную, обратился к Ивану, который вышел на шаг вперед, а все остальные сразу сгруппировались за ним, так сказать, показывая реальное распределение власти у них в роду.

– Иван, рассказывай.

– Великий Катран, это были плохие луцэ Кривого, – и замолчал.

– Чего молчишь? Ну что я должен из тебя каждое слово тянуть?

– Нет. Им нужен был я.

– В смысле ты? Как глава рода или как шаман?

– Как шаман, надо человека лечить. Но они пришли не просить, а взять, и еще начали забирать последнее мясо. Зима тяжелая была, больных много, они забрали все.

– Понятно. Пришли за тобой, но этого не сказали, и сразу начали грабить, ты с сыном убежал звать помощи у духов предков. Дальше что? Что с твоей деревней?

Он опустил голову, так же сделали все остальные, и начал, немного путаясь в словах от волнения, рассказывать дальше.

Оказывается, его решили ловить более основательно – шаман-лекарь был очень нужен, пациент какой-то важный и до нормального доктора далеко. Вторая группа, во главе с атаманом, пошла по другой тропе, через болота, чтоб срезать путь и перекрыть пути отхода из капища. С нами они разминулись ненадолго, нашли следы и пошли в погоню, надеясь выгнать нас на основную группу. Но услышав звуки активной перестрелки, решили повременить, и как раз на них выскочил перепуганный Торка. Тот в красках рассказал, что всех пострелял злой дух. Атаман, конечно, не особенно поверил, но его люди сильно перепугались, да и он не решился лезть дальше – можно и на засаду нарваться, тем более своя шкура дороже. Рванули назад, заскочив в деревню, прихватили самых близких родственников шамана в качестве заложников, пригрозив, что если кто укажет путь к их лагерю, то всех убьют.

Странно, конечно. Некоторые моменты в этой истории мне были непонятны, но я заметил, что частенько у людей бывает другая шкала морально-нравственных норм, ну и соответственно другая логика при принятии важных решений.

– Много увели людей?

Он показал две руки с растопыренными пальцами – значит, десять человек. Скорее всего, у них мало боевиков, чтоб контролировать на марше большее количество заложников.

– Сколько было бандитов, и сколько Торка увел с ними охотников?

Он подумал и снова показал руку с растопыренными пальцами:

– Пять плохих луцэ, Торка и с ним его второй брат Пира и все.

– То есть ушло семь человек. Ты знаешь, где у них лагерь и что там за важный больной-то такой, для которого они пришли шамана забирать?

– Где живут плохой луцэ, знаю, а вот что за больной, плохо знаю. Говорят, важный женщина есть, ее дочка.

– Ну и этого достаточно. Есть смысл идти в вашу деревню?

– Нет, плохой луцэ идти надо. Забирать жена, дети.

– Я тоже так думаю. Но идем в другом порядке, как я скажу.

Он закивал головой.

– Хорошо, готовимся к маршу. Пойдем, тент свернем и рюкзак заберем, чувствую, ночка у нас будет веселой.

Разговоров больше не было. Все, кто здесь присутствовали, оказались добровольцами, которых выделил род, чтоб идти отбивать родственников шамана. Через полчаса, распределив груз, мы уже достаточно резво шли по лесу, периодически обходя многочисленные болота, куда-то на север, если судить по времени суток и положению солнца.

Только вот порядок движения я немного поменял. Впереди шел передовой дозор и периодически направлялись боковые дозоры, если места подходили для засад, хотя это было больше похоже на то, что я дую на воду. У противников практически нет нормального огнестрельного оружия, но все же не хотелось из-за своей беспечности получать неприятные сюрпризы. Тем более своих бойцов мне пришлось пометить – пожертвовал одним перевязочным пакетом, но теперь у каждого на руке и на ноге были белые повязки, чем они, кстати, стали безмерно гордиться.

По мере того как мы приближались к месту, которое, оказывается, знают практически все охотники в округе, народ начинал нервничать. Я их понимал: одно дело охота, а другое боевые действия с вооруженным огнестрельным оружием противником. Хотя как по мне, так они давно могли решить эту проблему: понаставить засад поблизости от лагеря и перестрелять бандюков по одному, когда у них закончатся продукты. Хотя эта банда уже давно терроризирует весь район, обложила данью все поселки и деревни. Местный сброд неплохо устроился: периодически наведываются, забирают часть добычи и уводят к себе понравившихся женщин. Кстати, чтоб не до конца озлобить местных, они, натешившись, женщин потом отпускают. И вроде как все были довольны: местные – обновление генофонда, бандиты – разнообразие в жизни. Других, залетных, бандитов уничтожают. Представители российских властей тут, в глухомани, вообще не появляются – настоящий рай для изгоев. Но вот что такое недавно произошло, что бандиты резко поменяли схему поведения и пошли на прямой конфликт с местным населением, меня несказанно заинтересовало. Обычно в таких ситуациях, когда неожиданно меняется обычный уклад жизни, происходят судьбоносные решения, и именно в эти моменты можно выловить ой какую интересную рыбку в мутной воде.

Когда стало смеркаться, мы почти дошли до лагеря бандитов и спрятались в небольшом ельнике, чтобы обсудить дальнейший порядок действий. Охотники, пришедшие со мной, были настроены достаточно серьезно, но вот боевого опыта как такового у них не было, и все с надеждой посматривали на меня. Иван, ставший кем-то вроде заместителя, отправил двух охотников на разведку, а мы начали готовиться к боевому выходу. Я проверил оружие, магазины, гранаты и другие хитрые штучки, приготовленные, чтоб испортить жизнь всяким нехорошим индивидуумам. Главное, проконтролировал работоспособность элементов питания ПНВ и фонарей, чтоб в самый неподходящий момент не получить неприятный сюрприз.

Пока мы тихонечко сидели и ждали возвращения разведки, на густой, дикий лес опустилась весенняя северная ночь. Высоко в кронах величавых деревьев гудел ветер, до треска раскачивая верхушки и гоня по небу черные тучи, закрывшие все естественные источники света – луну и звезды. Но внизу пока практически не ощущалось дуновения воздуха, хотя шумовой фон, заглушающий любые передвижения, был в нашу пользу. Погода явно портилась, и как бы не в сторону урагана, и это уже начинало напрягать, гулять по ночному лесу под проливным дождем как-то особого желания не было.

Когда прошел час после ухода разведчиков, я снова провернул свой обычный финт со сменой места базирования, на случай возможного предательства или захвата бойцов. Мы сместились в сторону метров на сто, так чтоб контролировать подходы, оставив на старом месте одного из молодых охотников для связи. Но по прошествии времени оказалось, что все мои предосторожности были лишними: разведка вернулась без хвоста и обрисовали вполне нормальную для этого места и времени, но дикую для меня, как для бывшего военного, картину. Да, есть бандиты, сидят в лагере, жгут костер, но ни постов, ни секретов, ни патрулей нет, от слова «совсем».

Охотники, которым я три раза повторил свои запросы о разведке объекта, потратили кучу времени, нарезая круги вокруг лагеря бандитов, но не нашли никаких ловушек или сюрпризов, которых нам надо опасаться. Мало того что они возле лагеря встретили одну из старших дочек вождя, которую свободно отправили за дровами, логично предположив, что никуда она не денется, когда в одной из землянок заперты ее маленькие братья и сестры.

Я, честно сказать, немного был в шоке от таких раскладов, но продолжал слушать и задавать наводящие вопросы.

Лагерь бандитов был расположен возле небольшой мелкой лесной речушки, на берегу которой давным-давно безвестные старатели построили избу-времянку. На поляне, возле дома построили навес и летнюю кухню и вырыли три больших просторных землянки, для проживания основного состава банды и еще две для склада и импровизированной тюрьмы для пленников, за которых предполагалось получить выкуп.

Когда мы осторожно добрались до места, я смог сам уже провести рекогносцировку. И я еще больше удивился и даже насторожился, предполагая искусную засаду. Костер на поляне горел настолько ярко, что «ночник» был не нужен, и я мог в обычный бинокль с просветленной оптикой тщательно рассматривать все возможные нюансы и признаки подготовленной ловушки, но ничего такого не было. Погода все ухудшалась и явно запахло приближающимся дождем. Люди разбрелись по землянкам, и на поляне под навесом остались сидеть только три человека, которые вроде как должны были осуществлять дежурную службу. Вооружение вообще никакое: какое-то старинное ружье, дубинки, ножи и все. Сами они выглядели как типичные каторжники – бородатые, грязные, в каких-то рваных обносках.

Оставшиеся бодрствовать о чем-то степенно разговаривали, периодически подбрасывая дрова и хворост в огонь и помешивая какое-то варево в котелке, по сути дела, окружающая обстановка их почти не интересовала. Так продолжалось пару часов, пока не приготовилась пища, они ее в три хари быстренько схомячили, и двое тут же под навесом улеглись спать, завернувшись в стеганые одеяла, а третий, видимо назначенный дежурным, остался сидеть у костра, поддерживая огонь. Минут через десять он поднялся и, прихватив ружье, медленно вразвалочку прошелся к сараю. Подергав дверь и проверив засов, причем находящийся снаружи, он вернулся на свое место. Ну, явно в сарае кого-то содержат, причем непростого – вон как в небольшую щель пробивается тусклый огонек свечи или какого-то примитивного светильника.

Так продолжалось еще с час, а каторжник терпеливо сидел и, видимо, спать не собирался, что меня несказанно огорчало. Но одно хорошо – он смотрел на огонь, а не на лес, и соответственно, мы, наблюдатели, были для него практически невидимы. Все это время охотники повторно нарезали круги вокруг лагеря, но так ничего опасного или необычного не нашли.

Прошел еще час, и бодрствующий часовой начал клевать носом и, чтоб не замерзнуть, накинул на плечи одеяло и стал укутываться. И я, немного подмерзнув, честно говоря, начал ему завидовать – сам бы с удовольствием завернулся в теплое одеяло и вздремнул бы возле костра. Но дело превыше всего. Одна проблема – дежурные так хорошо расположились, что со стороны спины они были неплохо защищены обрывистым берегом речки и там просто так не залезешь, а до деревьев, где мы сейчас прятались, было метров пятьдесят, и что-то меня терзали сомнения относительно эффективности стрельбы из простеньких охотничьих луков на такой дистанции. А мне стрелять из гладкоствола картечью с такого расстояния тоже не с руки.

Рядом присел Иван и зашептал на ухо, хотя в тактических наушниках я его и так нормально слышал.

– Великий Катран, нет никого. Плохие луцэ спят. Этот, – он кивнул в сторону дежурного, – почти спит, огонь смотрит, ничего не видит.

– Хорошо. Сможете стрелами неспящего плохого луцэ подстрелить?

Он кивнул головой.

– Выдели двух стрелков, чтоб гарантированно без шума его отработали. Главное уничтожить дежурных и подпереть все двери в земляках, чтоб никто не вырвался. Иначе мы не сможем их удержать, если они начнут толпой разбегаться. Может начаться свалка и могут пострадать невиновные люди. Понял?

Он кивнул головой, а я продолжил накачку перед боем:

– Главное быстрота. Выходим на исходную. Все из луков стреляют в дежурного, потом рывок к костру и зачистка двух других.

– Понял, Великий Катран.

– Все, выдвигаемся…

Мы сдвинулись чуть в сторону по кромке деревьев, так чтоб костер находился прямо между нами и охранником, чтоб свет пламени слепил его до последнего момента, и он нас увидел максимально поздно.

Мы только вырвались на открытое пространство, как рядом раздались несколько «Бздыньг!», и прямо через пламя костра в охранника метнулись несколько стрел. Я явственно видел несколько попаданий, точно парочку в грудь и одна распорола щеку. Бандит что-то вскрикнул, прикрыв руками лицо, и завалился вперед, чуть ли не головой в костер, и тут же завыл, как бешеный волк. А вот это в наши планы не входило. Его спящие напарники подняли головы и стали озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит.