На живульку

Эта рукопись была загадкой с первой минуты. Без названия, без автора, без комментариев – только беззащитный, полностью обнаженный текст, не прикрытый ни громким именем, ни ложным авторитетом. Что может быть лучше для читателя? И страшнее – для текста? Это была явно проза поэта. Но поэта, не похожего ни на кого. Лирическим героем (и, вероятно, автором) была женщина, но женщина необычная до полного исчезновения женственности. Она думала, понимаете? Она думала! Это было видно. К тому же оригинальность этого мышления не вступала в противоречие с чувственным поэтическим миром рукописи, а напротив – как будто дополняла его. Вот вам и – «поэзия должна быть глуповата»…