Звёздный камень

Глава 6

Обычно темно-коричневая кожа Прентиса приобрела сероватый оттенок, а сверкающие струйки пота стекали по его лбу, склеивая спутанные волосы.

Но он очнулся.

Затуманенные синие глаза пусто оглядывали комнату.

Даже булькающее бормотание казалось заметным улучшением по сравнению с предыдущей мертвой тишиной.

И все же, Софи поняла, почему мистер Форкл не пускал ее к нему.

При взгляде на слюну, стекающую с губ Прентиса, хотелось кинуться в его разум и вытащить его в реальность. Он заслуживал по-настоящему очнуться, а не лежать привязанным к постели, потому что бьющие тело судороги могли скинуть его на холодный серебристый пол.

«Всему свое время, – передал мистер Форкл. – И я не читаю твои мысли, если тебя это волнует. Просто слишком хорошо тебя знаю и понимаю, что мы думаем об одном и том же. Но нам нужно держаться».

– Все нормально? – спросил Фитц, когда Софи неохотно кивнула мистеру Форклу.

Вымучив улыбку, она постаралась перевести взгляд куда угодно, лишь бы не на Прентиса.

Дом был в точности таким, каким она его помнила. Гладким, стерильным, пустым и маленьким. Сандор с Гризель решили остаться патрулировать болотистую территорию, чтобы избежать низких потолков.

Из мебели здесь были лишь аккуратно застеленная кушетка, на которой лежал Прентис, и заставленный лекарствами столик рядом с ней. Остальное пространство занимали аптечные полки от пола до потолка и узкая стойка под единственным окном, заваленная всевозможной алхимической посудой.

– За ним кто-то присматривает? – спросила Софи, изучая мензурки на горелках, в которых бурлила какая-то дымно-пурпурная жидкость.

– Разумеется, – раздался призрачный голос из комнаты, скрытой наверху.

Через несколько мгновений на узкой лестнице в углу появился серебристый плащ Призрака. Только плащ – хотя под облегающей тканью явно двигалось его невидимое тело. Он скрывал свою личность с помощью частичного исчезновения – то есть пропадало лишь его тело, а одежда оставалась видимой.

Все пятеро членов Коллектива называли себя странными именами, совпадающими с еще более странной маскировкой. Пока что Софи с друзьями узнали настоящие личности лишь двух из них. Им было известно, что мистер Форкл был одновременно магнатом Лето и сэром Астином – хотя он признавал, что у него были и другие личности. Еще они знали…

– Гранит! – воскликнула Софи, когда причудливая фигура с трудом выбралась из подвала по узкой лесенке. Благодаря порошку индурита он походил на потрескавшуюся незаконченную статую. Софи знала его как Тиргана, ее наставника по телепатии в Фоксфайре, и до сих пор не могла поверить, что училась у него больше года, но не догадалась, что он тайно работал на «Черного лебедя».

– Шквал уже ушла, – сказал Гранит мистеру Форклу. – И она не сможет прийти на наше вечернее собрание.

Мистер Форкл кивнул.

– Я так и подумал.

С помощью криокинетики Шквал покрывала себя коркой льда, но из-за своей настоящей личности ей почему-то было очень сложно надолго сбегать из Забытых городов.

– Блик прибудет с минуты на минуту, – добавил Гранит.

Словно услышав его слова, прямо через закрытую деревянную дверь в дом вошел расплывчатый эльф. Блик, как фазисит, мог разбивать свое тело на атомы и проходить сквозь твердые предметы – но чтобы скрыть свою личность, он восстанавливался не полностью. Софи видела лишь цветные пятна, отдаленно напоминающие эльфа, повернувшегося, чтобы открыть дверь двум знакомым ребятам.

– Могли бы зайти через дверь, как и все остальные, – сказал Тэм, проходя в комнату.

– Но это не так весело, – заметила Лин, следуя за братом.

Она хотела было сказать что-то еще, но заметила Софи и Фитца. А затем побежала к ним обниматься, хотя Тэм ограничился кивком, пожатием плеч и взмахом руки из дверного проема.

Близнецы были очень похожи – особенно серебристо-голубыми глазами и серебряными концами в остальном черных волос. Но их характеры отличались, как день и ночь.

– Вот бы я заранее узнала, что вы тоже придете, – пробормотала Лин. – Я была так рада куда-то выйти, что не стала переодеваться из тренировочной одежды, – она потеребила рукава простой синей туники, влажные по краям. Видимо, она занималась гидрокинетикой.

– Ты прекрасно выглядишь, – заверила Софи.

Как и всегда.

Природа наградила шикарной внешностью всех эльфов, но благодаря розоватым щекам и губам Лин, контрастирующим с глазами и волосами, она выделялась еще больше. Тэм тоже был красив, но из-за косой челки и пристального взгляда казался более агрессивным.

– Почему вы не выпускаете Тэма с Лин из Аллювитерре? – спросила Софи у мистера Форкла.

– Причина та же, по которой вы не ходите в гости, – ответил тот. – Все вокруг так и мечтают найти наше убежище.

Тэм и Лин жили в тех же домах на деревьях, где располагались Софи с друзьями, когда их выгнали из Забытых городов: в лесу, спрятанном глубоко под землей, о котором знали лишь члены «Черного лебедя». Сейчас их ссылку отменили, поэтому они могли вернуться домой, но решили держаться от своей семьи подальше – неудивительно, учитывая, что их родители предпочли бросить их побираться и жить в драных палатках, лишь бы не поддерживать Лин, приспосабливающуюся к силе своего таланта.

– Значит, вы больше не ходите в Эксиллиум? – спросил Фитц близнецов.

– Нет, туда нас отпускают, – ответил Тэм, – но только с гномьим конвоем.

– С охранным отрядом, – поправил Блик. – И они выйдут на поверхность, только если что-то случится.

– Король Энки поручил охрану Тэма и Лин четырем королевским гвардейцам, – пояснил Гранит, подойдя к Прентису, который никак не реагировал на разговор. – Гоблинов не хватает, потому что большую их часть бросили к периметру Равагога и разбили на патрули в Забытых городах. Да и, честно говоря, для Эксиллиума незаметная охрана подходит лучше.

– Как там дела, кстати? – спросила Софи.

Лин улыбнулась.

– Благодаря тебе все лучше и лучше.

Софи пожала плечами, не зная, стоило ли благодарить ее за изменения. Она просто рассказала Старейшине Орели, каково на самом деле жилось в школе для изгнанников. Все улучшения организовала сама Орели.

– Никогда не думал, что буду скучать по Эксиллиуму, – вздохнул Фитц. – Но каким же шикарным навыкам мы там научились.

– По вам мы скучаем еще сильнее, – добавила Софи. – Декс с Бианой будут локти от зависти кусать, когда узнают, что мы вас увидели.

– Это точно, – сказал Фитц. – Биана и так расстроилась, что ей нельзя пойти с нами, а когда я расскажу, что тут были вы, она вообще с ума сойдет.

– Все четверо постоянно упрашивают пустить их к вам, – добавил мистер Форкл. – Такое ощущение, что они побили рекорд мистера Сенсена по посещению кабинета директора.

Мистер Форкл лишь упомянул его имя, но с таким же успехом мог затащить в комнату громадного мамонта.

Тэм кашлянул.

– Ну так… есть от него вести?

– Можно и так сказать, – ответил Фитц, кинув взгляд на Софи.

– Мы виделись вчера, – она понадеялась, что на этом Тэм остановится. Но, разумеется, ему было мало.

– Без драмы не обошлось, я так понимаю?

– Мистер Сенсен избрал крайне трудный путь, – осторожно произнес мистер Форкл. – Но мы все еще надеемся на лучшее. И я хочу заметить, что мы не пытаемся вас разлучить. Но мы должны защищать Аллювитерре. Совет внимательно следит за вашими регистрационными медальонами, и пусть сейчас они не строят козни нашему ордену, нельзя назвать их союзниками.

– Декс мог бы прикрыть нас на пару часов, – возразила Софи.

– Мистер Диззни обладает выдающимся талантом, – согласился Призрак. – Но новая защита Совета умнее, чем вы думаете. Наш технопат настраивал фальшивые данные, которыми мы сейчас пользуемся, почти всю ночь. И время все равно ограничено.

– К тому же Декс нужен нам для другого, – добавил Блик.

– Например? – поинтересовалась Софи, удивляясь, что Декс ничего не сказал.

Мистер Форкл кинул на Блика взгляд, будто говоря: «Это была секретная информация!», а потом его голос заполнил ее мысли:

«Мы дали мистеру Диззни доступ к записям канцелярии по старшему мистеру Вакеру. Надеемся, он поймет, почему «Незримые» так старались их удалить».

«Они за этим проникли в канцелярию?» – спросила Софи.

«Отчасти. Следователи не смогли понять, были ли затронуты другие файлы. Но все записи, касающиеся Бранта, Финтана, Руя и мистера Вакера, были удалены. Нам повезло, что до взлома мы сделали собственные копии. Думаю, ты понимаешь, почему мы просили мистера Диззни не рассказывать о проекте».

– Вы говорите обо мне, я же вижу, – произнес Фитц, когда взгляд Софи скользнул в его сторону. – Вы же в курсе, что я могу вас подслушать?

– Можешь, но не будешь, – сказал ему Гранит. – Ты слишком уважаешь Софи, чтобы нарушить правила телепатии.

– Телепаты странные, – фыркнул Тэм.

– Сказал парень, который никому не поверит, пока не прочтет теневую дымку, – поддразнила Лин.

Тэм обладал талантом тени, то есть умел ими управлять – включая внутреннюю тьму, которая скрывалась у каждого в мыслях. Он говорил, что определяет, достоин ли собеседник доверия, по его теневой дымке – и, видимо, так оно и было. Тэм сомневался и в Алваре, и в Кифе, потому что они отказались проходить тест. Софи до сих пор ожидала «Я же тебе говорил».

– Просто скажите, в чем дело, – произнес Фитц, и в его голосе послышалось скрытое отчаяние.

Софи вздохнула.

– Декс изучает дело твоего брата, пытается найти что-нибудь о «Незримых». А нам не сказали, потому что…

Она указала на его ладони, сжавшиеся в кулаки так крепко, что кольца впились в кожу.

У Фитца ушло шесть болезненных секунд на то, чтобы расслабить хватку и повернуться к мистеру Форклу.

– Я хочу знать, что он нашел.

– Пока ничего, и это еще одна причина, по которой мы молчали. Если не верите мне, можете поговорить непосредственно с мистером Диззни.

– Поговорю, – заверил Фитц, и Софи мысленно отметила, что ей нужно будет присутствовать при разговоре на случай, если он перерастет в масштабную катастрофу.

– А теперь не могли бы мы сосредоточиться на том, зачем пришли? – спросил мистер Форкл. – Мистер Сонг…

– Я же говорил, что не хочу, чтобы меня связывали с этой фамилией, – перебил Тэм.

– Точно. Извиняюсь. Мистер Тэм, Блик объяснил план?

– Сказал, что мне придется снимать очередную завесу. Надеюсь, я понял его неправильно. Вы же помните, что случилось в прошлый раз.

– Помню, – сказал мистер Форкл. – Прентис наконец-то очнулся.

– Да, но после этого, – надавил Тэм. – Я никогда не забуду его крики.

– Почему Прентис кричал? – спросила Софи, а Лин взяла брата за руку.

– Всего несколько минут, – успокоил мистер Форкл – хотя успокаивающего в его словах было мало. – Подозреваю, дело было в притоке воспоминаний, выпущенных завесой.

– Я один ничего не понимаю? – спросил Фитц.

– Не один, – сказала Софи. Она столько раз была в чужих мыслях, но ни разу не чувствовала никаких завес.

– Теневая дымка образует слои, – пояснил Тэм. – Их чувствуют только тени. Я называю их завесами, потому что обычно они тонкие и легкие – и окутывают то, что мы пытаемся скрыть. Поэтому я и могу узнать столько всего, прочтя чью-нибудь дымку. Чем ее больше, тем больше у тебя тайн. Но завесы тьмы в разуме Прентиса больше похожи на металл. На одну у меня ушли все силы, а когда я все же ее поднял, его сознание устремилось внутрь, к выпущенным завесой воспоминаниям.

– Видимо, проведенные в Изгнании и безумии года погрузили его во тьму, – тихо сказал Гранит. – Но я хочу понять, чем вызвано последнее ухудшение.

– Мы разберемся, – пообещал мистер Форкл. – Но сегодня нужно сосредоточиться на следующей завесе – она должна быть легче, раз мы подняли ту, что его подавляла. Тот осколок воспоминания, который я восстановил, был связан с чем-то еще, с чем-то, скрытым во тьме. Надеюсь, если мы поднимем завесу, мисс Фостер сможет его отыскать.

– А вдруг Прентису станет хуже? – прошептала Софи.

– Поверь, я тысячу раз задавался этим вопросом, – обратился к ней Гранит. – Но в прошлый раз ему значительно полегчало. Логично предположить, что поднятие очередной завесы ему поможет.

Среди собравшихся Гранит был привязан к Прентису больше всего. Он ушел из Фоксфайра после его взлома памяти и много лет ненавидел семью Вакеров, потому что Алден был замешан в случившемся. Еще он усыновил Вайли и вырастил его как собственного сына.

Поэтому если Гранит считал, что стоит рискнуть, то это был хороший знак.

– Вы рассказали Вайли, что мы делаем? – спросила Софи.

Мистер Форкл кивнул.

– Он пожелал нам удачи.

– Тогда почему сам не пришел? – спросил Фитц.

– От понимания, что поступок правильный, смотреть легче не становится, – напомнил Гранит. – Но он верит, что я защищу его отца – и я так и сделаю.

– Как и я, – вздохнул мистер Форкл. – Полагаю, и вы тоже, мисс Фостер. И вы, мистер Тэм. У нас одна цель.

Тэм вздохнул.

– Хоть расскажите, какое воспоминание мы ищем.

– Остатки символа. Одну часть я нашел, когда опрометчиво влез в мысли Прентиса, а теперь на диске, связанном с «Незримыми», обнаружилась вторая. Ферментов, кстати, на нем не нашлось, если тебя это беспокоит, – сказал он Софи. – Он сделан из камня под названием даскитин, который не редок и не ценен. Но он реагирует на звездный свет: возможно, это связано с его предназначением, но я до сих пор не понял, в чем оно заключается. Надеюсь, все прояснится, когда у нас будет весь символ.

– Можно посмотреть воспоминание, которое вы нашли? – попросила Софи.

Он придвинулся к ней и коснулся пальцами висков, посылая в разум острый осколок тьмы. Ежась от прохлады, она смотрела на возникающее из теней воспоминание: белый символ, сияющий во тьме, – три наклонные линии, украшенные узором из черточек и оканчивающиеся окружностями. Линия в центре совпадала с символом с диска из плаща Кифа.

– Возможно, нам не хватает несколько частей, – предупредил мистер Форкл.

– Как я пойму, что нашла все?

– Пересылай все мне, – предложил Фитц. – Я буду их складывать и скажу, когда все будет на месте. А если понадобится помощь, просто сожми мою ладонь.

Он протянул ей руку, и после месяцев совместных тренировок положиться на него было так же приятно, как надеть пару удобных кроссовок на пробежку.

– Готовы? – спросил мистер Форкл.

Все обернулись к Тэму.

Тот отбросил челку с глаз и отпустил сестру.

– Очень надеюсь, что мы об этом не пожалеем.

– Как и мы все, – прошептал Гранит.

Тень Тэма шевельнулась и медленно поползла по комнате, пока не упала на лицо Прентиса, погружаясь в его разум.

Глава 7

Тэм не врал о криках Прентиса.

Софи понимала, что не сможет забыть его жуткие вопли – такие издает тот, кто разрывается между чистейшим ужасом и подавляющим отчаянием.

Каждое мгновение растягивалось в бесконечность.

Каждый вздох врезался в горло ножом.

А затем все закончилось так же быстро, как и началось.

Прентис захлопнул рот, его голова склонилась, а Тэм попятился на дрожащих подкашивающихся ногах. Лин кинулась к нему, подхватывая и помогая трясущемуся брату опуститься на холодный пол, а затем собрала влагу из воздуха, создав подобие парящего компресса.

– Ух ты, – выдохнул Фитц, как и всегда при виде гидрокинетики Лин.

Она впечатлила и Софи тоже – особенно своим контролем. Лин прошла долгий путь с момента, как была девочкой-наводнением, вызывающей столько катастроф, что в итоге ее изгнали.

– Я в порядке, – кое-как пробормотал Тэм. – Как Прентис?

– Держится, – заверил мистер Форкл.

Софи обернулась, чтобы проверить его слова, и с облегчением увидела прояснившиеся глаза Прентиса. Туман, бывший в них ранее, ушел, и его взгляд был сосредоточенным и спокойным. Даже судороги прекратились, а бормотание перешло в шепот.

– Что случилось? – спросила Лин у брата, сдвигая компресс, когда он присел. – В прошлый раз такой реакции не было.

– Ну да, потому что прошлая завеса не была такой тяжелой, – Тэм обернулся к мистеру Форклу. – Ваша теория о том, что с каждым новым слоем завесы становятся легче, в корне неверна. Такое ощущение, что я пытался поднять огромного жирного кита.

– Ничего себе образ, – заметил мистер Форкл. – Стоит отдать должное силе и мастерству, которые от вас потребовались.

– Да… кстати, об этом. – Тэм обхватил руками колени. – Кажется, он мне помог.

Все четверо членов Коллектива присели рядом с ним.

– О чем ты? – спросил Гранит.

– Сложно объяснить, – пробормотал Тэм, протягивая руку к челке через водный компресс Лин. – У меня заканчивались силы, и я подумал… может, Прентису станет легче, если он поймет, что я на его стороне. Поэтому я послал ему сообщение с помощью тени – и это никак не повлияло на его сознание, клянусь, – поспешно добавил он.

Тем же самым способом Тэм пользовался, когда только познакомился с Софи.

В Эксиллиуме заблудшим нельзя было общаться, поэтому впервые они поговорили в ее голове. Когда его тень пересекалась с тенью Софи, между ними открывался канал, позволяющий шептать непосредственно в ее мыслях.

– Так вот, – продолжил Тэм, – я сказал, что работаю с «Черным лебедем» и что мне нужно сдвинуть темноту, чтобы впустить Софи в его воспоминания. И как только я произнес ее имя, сопротивление уменьшилось и завеса поддалась.

Гранит прошептал что-то неразборчивое и, кинувшись к кушетке, схватил Прентиса за руки.

– Прентис, ты меня слышишь?

Все затаили дыхание.

Ожидая.

Надеясь.

И… ничего не произошло.

– Это к лучшему, – тихо сказал мистер Форкл, а затем обернулся к Софи. – Раз Прентис реагирует на твое имя, я бы остерегся произносить его в его мыслях. И в первую очередь думай о скорости. Вообще-то, думаю, нужно установить таймер.

Поискав по карманам, он вытащил мерцающие хрустальные песочные часы.

– Вы всегда их с собой носите? – поинтересовалась Софи.

– Мудрый лидер готов ко всему. У тебя десять минут. Не советую находиться в его разуме дольше.

Ком, вставший в горле, лишил Софи голоса. Но она подошла к постели Прентиса, изо всех сил стараясь придать себе уверенный вид. Фитц встал позади и взял ее за руку, помогая успокоиться.

– Сожми мою ладонь, если понадоблюсь, – напомнил он ей. – А еще я на всякий случай пошлю тебе несколько всплесков энергии самостоятельно.

Софи кивнула, в последний раз оглядев взволнованные лица друзей, и сосредоточилась на одном-единственном – самом важном.

– Больно не будет, – пообещала она Прентису.

А затем скользнула вглубь его разума.

Она опускалась все ниже, ниже и ниже – сквозь тьму и осколки воспоминаний, бьющихся о ментальный барьер. Живот крутило от скорости, пусть Софи и понимала, что на самом деле тело не двигается.

Чем глубже она опускалась, тем больше выцветала тьма.

Сначала она стала серой.

Потом белой.

Потом… другой.

Настолько яркой, что нельзя было назвать цвет.

Это были все цвета вместе, ослепительно прекрасные в своей чистоте. И когда ее сознание начало привыкать к ним, начали проявляться другие образы.

Фрактальные узоры.

Всполохи радуги.

Переливающиеся, кружащиеся вихрем.

А среди всей этой красоты стояла девушка.

Молодая блондинка в светло-фиолетовом платье, длинноволосая и улыбчивая.

– Здравствуй, Софи, – прошептала Джоли. – Я знала, что ты вернешься ко мне.

Глава 8

Софи понимала, что на самом деле Джоли здесь нет, но это не делало видение менее реальным.

Прентис воссоздал дочь Грейди и Эдалин с идеальной живой точностью, вплоть до легкого платья с оборками, выполненного в любимом цвете Джоли. Один раз он уже использовал это видение, чтобы вывести Софи из безумия, когда она впервые попыталась прочесть его разум. Но в этот раз они были не на лугу, а среди мерцающих отблесков.

– Я думала, что твой разум покажется мне знакомым, – сказала Джоли. – Но он стал другим. Сильнее.

– Ты меня помнишь? – передала Софи.

– Иногда да, иногда нет. Реальность относительна, – Джоли перевела взгляд бирюзовых глаз на свои пальцы, пошевелила ими, будто проверяя, действительно ли они принадлежат ей. – Я права? Что-то изменилось?

– В прошлый раз моя способность не работала, – ответила ей Софи. – Я не могла вернуться, мне нужно было вылечиться. А потом ты пропала.

– Нужно было уйти, – прошептала Джоли. – Не помню почему. Но я снова здесь, и в этот раз все куда ярче!

Она вскинула руки и закружилась; легкая, как перышко, юбка воспарила вокруг ее ног.

– Почему ты разговариваешь со мной в виде Джоли? – не сдержала вопроса Софи. – Она что-то для тебя значила?

– Ты все еще ищешь причины. Разум – забавная штука. Логика не всегда работает так, как должна. Зачастую дело в чувствах. – Джоли протянула руку, ухватила проплывающий мимо зеленый фрактал, и он посинел и раздулся настолько, что поглотил их. – Тебе со мной спокойно, да?

– Да.

Софи никогда не встречала Джоли, но понимала, что она бы ей понравилась. Все знакомые любили ее. Даже тот, кто убил.

– Ты на нее похожа, – сказала Джоли, откидывая золотистые волосы. – И так легче. Я так давно потеряла себя, что не знаю, как собой быть.

– Но я ведь говорю с Прентисом, да? – спросила Софи, чтобы убедиться.

Улыбка Джоли пропала.

– Прентис везде и нигде. Он тебе не поможет. Хотя я слышала, что ты способна помочь ему.

– Способна, – ответила Софи. Ее сердце грохотало так, что его, наверное, было слышно во всей комнате. – Но пока что это небезопасно. Ему – точнее, видимо, тебе – нужно стать сильнее.

Фракталы вновь задвигались, так быстро меняя цвета, будто они стояли внутри диско-шара. Видение Джоли зарябило, стало расплывчатым и смазанным.

– Так странно. Иногда я мыслю разумно. Но иногда…

Свет разлетелся на куски.

Ледяные осколки впились в сознание Софи, скрежеща, как ногти по классной доске, и она рухнула вниз. Попыталась сжать ладонь Фитца, но тело не слушалось.

Сил не осталось.

Энергии тоже.

Чернота окружала ее, настолько густая, что казалась осязаемой – а затем она стала осязаемой, и из тьмы появился…

– Лебедь?

– Прости, – раздался голос Джоли откуда-то из-за спины, и Софи постаралась крепче ухватиться за тонкую шею взлетающей птицы.

Джоли обхватила ее за талию, и ее руки оказались теплыми и мягкими, несмотря на бушующую вокруг вьюгу: ураган расплывчатых осколков, которые будто пытались скинуть их вниз.

– Я пытаюсь держать себя в руках, – сказала Джоли. – Черный лебедь помогает сосредоточиться.

– Я не должна была с тобой говорить, – призналась Софи. – Они боятся, что тебе станет хуже.

– Нет ничего хуже того, что было.

– Мне очень жаль.

Слов было недостаточно, как и всегда, но больше у Софи ничего не было.

– Куда мы летим? – спросила она, пытаясь понять, направляются ли они вперед, назад или вбок.

– Куда-то. Никуда. Всюду. Здесь все одно. Всегда сейчас, но никогда потом. Всегда потом, но никогда сейчас.

– Какая-то бессмыслица.

– Добро пожаловать в мой мир. Я бы рада сказать, что ты привыкнешь, но…

Лебедь начал кружить и петлять, и Софи замутило. Интересно, может ли стошнить в чьих-нибудь мыслях?

– Ты же ищешь что-то, да? – спросила Джоли. – Так говорил голос из теней до того, как ты пришла.

– Это был Тэм. Мой друг.

– Тогда я рада, что не утащила его на дно.

– А ты можешь?

– Иногда. Не всегда по своей воле.

– Значит… было и по своей?

– А если было, ты испугаешься?

– Немного. Но я тебе верю.

– Значит, ты вернешься?

– Ну конечно, – пообещала Софи. – Но сейчас мне можно остаться лишь на несколько минут. Поможешь мне найти воспоминание, пока я тут?

– Могу попытаться, – произнесла Джоли, и лебедь поджал крылья и полетел вниз. – Но мои воспоминания не те, что были раньше.

Они погружались все глубже и глубже, пока не достигли тумана из сверкающих осколков, смешанных, разбросанных, врезающихся друг в друга. На некоторых было что-то изображено. Другие двигались, как отрывки фильма. А из других доносилась лишь какофония звуков.

– Все, что когда-то было, пропало, – грустно сказала Джоли. – Остались только осколки и фрагменты.

– Я ищу только кусочек, может, несколько.

Софи спроецировала изображение, посланное мистером Форклом, и оно вспыхнуло перед ними подобно голограмме.

– Не помню такого, – пробормотала Джоли.

– Мистер Форкл нашел его, когда был здесь.

Руки Джоли напряглись.

– Приходил кто-то еще?

– Ты не помнишь?

– Иногда я слышу голоса. Но я не могу отличить их от отголосков. Надеюсь, я ему не навредила.

– Он смог выбраться, но с трудом. Поэтому и прислал меня.

– Ты лунный жаворонок, – прошептала Джоли, сжимая Софи так крепко, что стало трудно дышать.

А может, боль в груди возникла из-за последовавшего вопроса.

– Давно я в таком состоянии?

– Наверное, не стоит тебе говорить.

– Но ты ведь взрослая, да? Старше, чем мой сын, когда…

– Не думай об этом, – сказала Софи. – Многое нужно будет объяснить, но придется подождать, пока ты не окрепнешь.

– Видимо, новости плохие.

– И да, и нет. У тебя есть миллион причин бороться. Но будет тяжело.

Осколки задрожали и сгустились.

– Кажется, я ускользаю, – предупредила Джоли.

Чувства Софи затопил прилив энергии – видимо, Фитц пришел на помощь, – и она обернула ее вокруг угасающего видения Джоли.

– Прошу тебя, если не можешь остаться ради меня, сделай это ради Вайли.

– Вайли, – повторила Джоли. Бормоча его имя, она взмахнула руками и создала вокруг них еще один сияющий пузырь, закружив осколки, как листья на ветру. – Я все еще не вижу того, что ты ищешь.

– Оно должно быть где-то здесь. Скорее всего, это одно из воспоминаний, которые ты защищаешь. Может, даже причина твоей лебединой песни.

От ее слов шар лопнул.

– Не знаю, что это значит, – произнесла Джоли, пока они погружались в блестящую бездну. – Но фраза тянет меня, как якорь, к… Чему-то. Не знаю.

Они вновь полетели вниз – так далеко, что Софи засомневалась, сможет ли прорваться обратно. Но падение того стоило, когда Джоли шепнула:

– Вот оно.

Она взмахнула руками, и фрагменты расступились, открывая три ослепительно ярких осколка.

– Вот что тебе нужно. Я…

Видение Джоли исчезло во тьме.

У Софи хватило сил лишь на то, чтобы обернуть разум вокруг светящихся обломков и позвать Фитца на помощь.

В ответ пришло цунами тепла, понесшее ее все выше, выше и выше, сквозь мягкость, вязкость, боль и облегчение, пока она не вернулась в свое тело, содрогаясь в кольце теплых рук, удерживающих ее и не дающих упасть.

– Тшшш, – прошептал Фитц. – Ты вернулась. Все хорошо.

– Как Прентис? – спросила она, когда мистер Форкл прижал пальцы к ее вискам, чтобы заглянуть в воспоминания.

– Ничего не изменилось, – заверил Фитц. – А что? Что там случилось?

– Нечто невероятное, – прошептал мистер Форкл. С текущими по морщинистым щекам слезами он откашлялся и добавил: – Объясню позже. Сейчас нужно сосредоточиться. Мистер Вакер, может, проследите, правильно ли я собираю воспоминания?

Фитц скользнул в разум Софи, вместе с ней наблюдая, как кусочки символа встают на свои места. Три наклонные линии из изначального воспоминания соединились с остальными, тоже покрытыми черточками. Все они встретились в центре, расходясь в разные стороны, как лучи солнца.

Символ был, разумеется, абстрактным, но он напомнил Софи снежинку.

Или звезду.