Kitobni o'qish: «Смешная любовь», sahifa 11
25
Иногда глядя на Наташу, я уже не видел ее такой, какой видел прежде. Она перестала быть для меня красивой, уродливой, молодой, старой. Я уже не мог сравнивать ее ни с кем другим, даже с ней самой. Мне становилось страшно. Я бы хотел не думать о Наташе.
Я ждал. Почему– то был уверен, что проиграю. Вся моя жизнь – это серия маленьких неощутимых проигрышей. Все, что падает, необходимо еще толкнуть.
Я, казалось, не верил Наташе. Не полностью верил. Пытался найти какие– то объяснения. Такие объяснения, которые никогда не приходили мне в голову раньше. Зачем думать о себе только плохо?
– Ты меня никогда не любила, – за меня говорила моя обида.
– Почему ты об этом заговорил?
– Мне просто хочется знать, вот и все.
Каждый мужчина упрекает меня в эгоизме. Я знаю, что это никогда не закончится. Не думай обо мне слишком плохо.
Мое лицо переменилось даже с того времени, как я видел ее в последний раз. Это Наташа неизвестно как воздействуя на меня, сделала его взрослее. Но я– то знаю: я тот же. И все прошлое – не сон.
Какие– то слова вертелись у меня в голове, но ни одного из них я не мог произнести. Слова разочарования никогда не были для меня важнее слов любви.
Посмотрел на Наташу, понимая, что она знает что– то, чего не знаю я. Что я мог сделать? Просто улыбался. Как идиот.
– Не могу тебя понять. Не могу, – я унижался перед женщиной.
– Чего же именно тебе не хватает?
– Ясности и определенности.
– Будет правильнее, если у нас не останется тайн друг от друга. Мне никогда не удавалось довериться мужчине полностью. Но рядом с тобой я не знаю, что мне следует постараться скрыть о себе.
Мне всегда было сложно понять, что хотят женщины.
Наташа смотрела на меня чуть прищуренным взглядом. Я молчал, мне было нечего возразить. Я думал, что только я такой умный. Может быть, в ее словах был тайный смысл? Может быть, я выдумывал его сам?
Попытался улыбнуться Наташе, но так и не понял, удалось ли мне это. Боялся выглядеть смешно. Я никогда не выглядел иначе.
Почувствовал, что порвалась тоненькая ниточка, связывающая нас. Я перестал спешить. Я уже опоздал.
Сейчас я понимаю: это мне показалось. Но тогда я был уверен.
– Я не могу вообразить себя любимой, – она снова заговорила, очень спокойно, словно о каких– то пустяках. – Я не умею любить. Ты должен понять, что ты мне безразличен.
– Ты хочешь казаться хуже, чем ты есть. В этом твое несчастье.
– Что ты пытаешься объяснить?
– Не знаю. Я люблю тебя. И ненавижу за то, что вынужден любить.
– Это не имеет значения.
– Мне не хочется расставаться с тобой.
– Тебе все еще удается обманывать самого себя.
– Я бы любил тебя. И все прощал.
Я испугался своего собственного голоса. Он показался мне каким– то чужим. Все слова уходили в пустоту. Не знаю, так ли это было. Я не уверен.
И вдруг я увидел, что Наташа все поняла. Мои страхи. Она догадалась о них. Я знал, что так будет. Но когда это произошло, моя любовь показалась мне злой шуткой.
Наташа хотела убедить, что я люблю ее меньше, чем это было в действительности. Я возражал. Никому и никогда не нравились мои возражения.
Никогда прежде я не желал так мучительно любви. Старался найти слова, которые могли бы удержать Наташу еще на две минуты, хотя бы на минуту.
– Я хочу быть с тобой, – а что еще мне оставалось? – Что бы ты не говорила, что бы ты не делала, но я все равно хочу быть с тобой.
– Не умея презирать женщину, мужчина никогда не понравится ей.
– Я хитрый. Я умею скрывать свои чувства.
– Только не от меня.
Отвечать или нет? Не знал, что лучше. Иногда я обманываю. И не всегда убедительно.
– Не усердствуй так, – усмехнулась Наташа.
– Времени совсем нет.
– У кого?
– У нас у всех.
– Я знаю, как тебе трудно. Не думай, что я не знаю.
Ее голос звучал уверенно. Она говорила откровенно и требовала откровенности от меня. Я все понимал или притворялся, что понимаю. Человек, который любит, или не сомневается ни в чем, или же сомневается во всем. Женщинам нужна причина, чтобы сделать то, что они хотят. Им нужно оправдание.
Я не могу быть счастливым без любви. Объяснить себя не просто. Но невозможно отрицать, что однажды я все же был счастлив.
Наташа смотрела на меня, и я не могу сказать, что означал ее взгляд. Улыбался фальшивой, бесчестной улыбкой. Очень сложно смеяться, когда хочется плакать.
Я не особенно ловок в отношениях с людьми. Я не из тех, кто с улыбочкой минует острые углы. Может быть, это придет со временем. Оказавшись ненужным любимой женщине, я перестал быть нужным самому себе.
– Каждая женщина стремится избавиться от необходимости быть зависимой от мужчины, – Наташа возражала не мне, а кому– то другому.
– Не можешь дождаться, когда избавишься от меня?
– Ты меня не понял.
Я не хотел ее понимать. Почти не был удивлен. Разве я не знал об этом всегда? Да, все так, я знал. Но мне не хотелось думать об этом.
За что? Я искал причину, искал оправдание для нее. За что? Ни одна женщина не сможет ответить мне на этот вопрос.
Как будто любви не было. Я не хотел мириться с реальностью. Не хотел делить Наташу с ее прошлым. Не видел выхода и не мог в это поверить. «Вот и все», подумал я, «это конец». Совсем не удар способен причинить самую сильную боль.
Виноват ли был я, или произошло то, что должно было произойти? Мой мозг сверлила только одна мысль: как бы побыстрее уйти. Никогда прежде я не ощущал такое желание остаться наедине с собой и обдумать все, что происходило. Ничего нельзя объяснить женщине, которая не любит.
От осознания, что невозможное все же произошло, я окаменел и как будто даже остался один. Замерев, я только смотрел на нее. Я тот, кто есть. Клоун. Наташа никогда не посмотрит в мою сторону.
Она смотрела на меня, как на незнакомого человека. Я остался один. Только человек, не умеющий чувствовать, не может ощутить боль от расставания.
– Обними меня на секунду, – Наташа была уверена, что все еще нравится мне.
Близость ее тела вызывала чувство брезгливости, почти отвращения. Я не удивился этому. Иногда мне кажется, что я уже не способен удивляться.
Я не все услышал, что она говорила. Не хотел услышать. Обещал себе не расстраиваться из– за ее слов. В моих отношениях с Наташей слова всегда были важны.
Что еще она говорила тогда? Что? О чем я думал рядом с ней? Мне было тошно от нее, от себя, от всего вокруг. Объяснить себя не просто. Не знаю ничего мучительнее поиска самооправданий. Ощущение вины не может заставить измениться ни одного человека. Я не сержусь на Наташу за это. Я люблю ее. Боюсь причинить ей огорчения. Можно это назвать любовью или нет? Единственный человек, которому я могу что– то доказать – это я сам.
Почему я все время думаю о Наташе? Разве любовь требует самообмана? Любовь – дорога, ведущая в тупик.
26
Я мало дорожу тем, что получается легко. Для меня важно знать о своих успехах. Я хотел слишком многого. Кто хочет многого, ничего не получает.
Когда можно сказать, что знаешь человека? Может, лишь после того, как поймешь, что это невозможно и смиришься с этой невозможностью. Наташа видела во мне не того человека, которого я видел в себе сам.
Лучше быть обманутым, чем недоверчивым. Наши отношения были игрой, для которой я сам выдумал все правила. Ясность исчезла, исчезла надежда – осталась только любовь. Зачем Наташа искала для меня самые унизительные слова?
Смотрел на нее, не шевелясь. Я знал, что наше расставание будет ужасным. Наташа дала мне возможность самому признать свое поражение. Чувствовал себя униженным, вдруг сразу поглупел. Она менялась так быстро, что я не успевал реагировать на ее признания.
– Я очень устал от твоего равнодушия, – моя любовь не могла зависеть только от меня.
– Ты меня еще любишь?
– А ты сомневаешься?
– Нет, но было бы проще, если бы не любил.
Это был удар. Я дрогнул, но тут же сказал себе: а почему бы и нет? В желании уступить любимой женщине, нет ничего необычного.
Не могу забыть ее взгляд: злой и несчастный одновременно.
– Я тебя никогда не любила, – она сказала это очень спокойно. Уже не в первый раз. – Ну и что? Почему я должна была любить тебя? Почему вообще надо кого– то любить?
– Ты говоришь с какой– то обидой.
– Наверное, так оно и есть.
– Я думаю, что не любить – глупо.
– Не могут же все быть такими умными, как ты.
А ведь на самом деле она говорила: «Я не люблю тебя».
– Скажи что– нибудь хорошее, – мое горло сжалось, трудно было произнести даже слово.
– Что тебе сказать?
– Выдумай, что ты меня любишь.
– Зачем? Ищешь сострадания? Совета? Смысла? Объяснения?
Хотел смотреть и смотреть на нее. Смотреть не отрываясь, но все– таки опустил глаза. Мне было стыдно, что она так легко читала мои мысли.
Почему Наташа говорила мне это? Что во мне было не так?
Я был намерен вытерпеть все, что она мне скажет. Оправдание любимой женщины не требует усилий.
– Ты меня просто используешь, – мне хотелось только соглашаться с Наташей.
– Я никогда не умела чувствовать себя виноватой перед мужчиной.
Я знал, что не смогу изменить ее. Мне было неприятно сознавать свою беспомощность. Но разве я боялся ее? Да. Мне незачем врать самому себе.
Ненадолго наступило молчание. А на меня навалилось отчаяние, показалось, что стало холодно. Руки у меня дрожали, но эта дрожь была вроде бы внутренней, для Наташи незаметной. Мне очень хотелось научиться ненавидеть ее. Но не следует признаваться женщине в том, что она не способна понять.
– Почему ты такая задумчивая? – спросил я.
– Так, вспомнила что– то.
– Вот и я тоже.
– Я не люблю тебя. Я никого не люблю. Я не хочу никого любить.
– Кто будет любить тебя, как я? – мои возражения убеждали только меня.
– Твои желания выдумывают любовь.
Повернулся, чтобы заглянуть ей в глаза, но она упрямо смотрела перед собой. Наверное, я не умею любить так, как любят все. Наташа изменила мои представления о любви. Я не хотел оказаться прав. Не следует искать логику в своих поступках. Я оказался не готов понять правду о себе. Любимая женщина вынуждала меня ощущать себя жалким, но я не мог от нее отказаться – от ее тепла, ее глаз. Не хотел ничего исправлять.
Непонимание между двумя людьми может длиться долго. Я боялся убедиться, что преодолеть его невозможно.
– Иногда мне начинает казаться, что ты меня любишь, – мои признания удивляли меня не меньше, чем ее.
– Любовь может быть только самообманом. Я уже не хочу выдумывать в себе ощущение любви.
– Но я же люблю тебя.
– Не будь смешным.
– Ты понимаешь, что я должен буду ненавидеть тебя?
Ее губы изогнулись в насмешливой улыбке:
– Можно сказать и так.
«Разве так можно?» подумал я.
Не мог же я сдать все позиции. Заставил себя улыбнуться, как если бы она пошутила. Зешил, что имею право на маленькую ложь.
Вспоминать о своих неудачах неприятно. Хочу знать о них один. Мне следовало перестать удивлять любимую женщину глупостью своей доверчивости. Я ясно понимал свое положение – ни в чем другом ясности не было. Клоун. Никогда не смогу стать для Наташи кем– то другим.
– В отношениях женщины с мужчиной всегда есть расчет, – ей нравилось злить меня.
– Я не хочу изменить свое мнение о тебе.
– Ты не выглядишь убежденным. Тебе следует научиться делить людей на плохих и хороших.
Исправить свою любовь невозможно. Я не хочу исправлять. Совсем необязательно было искать возражения против ничего не означающих фраз Наташи. Ее безразличие делало меня ненужным самому себе. У меня было ощущение, будто я играю роль, которую не успел выучить.
– Я еще не поставил на себе крест, – мне хотелось сказать ей очень злые слова. – А вот ты поставила. И шагаешь по мне. Не отвечай. Я у тебя ничего не прошу, тем более ответа. Просто я хочу, чтобы ты знала.
– Ты смешон.
А я хотел унизить.
Наташа смеялась. Я тоже, через силу. У меня нет желания оправдывать ее.
Есть вещи, случившиеся с нами, которых я совершенно не помню. Зато другие отчетливо стоят перед глазами.
Смотрел на Наташу и пытался понять: зачем ей все это? Я подумал, что нельзя ничего оставлять недосказанным.
– Совсем не обязательно надо мной смеяться, – я уже не надеялся, что она поймет меня.
– Не будь злым. Тебе это не идет. Мужчина никогда не сможет оправдаться перед женщиной, которой он безразличен.
Только теперь понимаю, что она хотела сказать. Тогда же я лишь спросил:
– В каком смысле?
– Безразличие всегда длится дольше любви.
Хотел ответить – и не смог. Не чувствовал ничего, кроме усталости. Я молчал. Мне было нечего сказать. Не ко всякому признанию любимой женщины хочется быть готовым.
Старался не смотреть ей в глаза. Сам не знаю, почему. Я ненормальный, говорил я себе. Ненормальный.
Теперь мне предстоит расплачиваться за любовь – всю жизнь. Я об этом знал, но не мог представить.
Наташа находит удовольствие в том, чтобы дразнить меня и мучить. Я никогда не хотел ощутить себя правым в споре с любимой женщиной. Она и не подозревает о том, какую имеет надо мной власть. Мне это нравится. Я только теперь понимаю, что мне это нравится.
Я все делал правильно? Не хочу думать о себе. Думаю о Наташе.
Люди выживают в этом мире благодаря умению делать выводы. Однако все мои выводы оказались ошибочными. Ты можешь быть только смешным, сказала Наташа.
Ощущаю свое одиночество. Оно не только пугает меня, но словно мешает думать и дышать. Одиночество – состояние, которое находится не только во мне, но и вокруг меня.
Ищу жалости. Хочу, чтобы меня жалели. Шептали тихие бессмысленные слова. Гладили по голове.
Кто меня пожалеет?
27
Пока не сказаны последние слова, всегда остается надежда: а, может быть, Наташа любит меня. Всегда остается надежда, даже если я знаю, что она не любит. Я чувствую боль, думая о любимой женщине.
Любовь словно ускользает от меня. Уходят мысли, воспоминания. Все на свете, целый мир – все соединялось в ней одной. В Наташе. Без нее все рассыплется. Я это чувствовал.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива независимо от того, счастлив ли я. Мне остается только ждать, – я не верил в то, что говорил.
– Твоя любовь, дойдя до меня, становится чем– то совсем другим, чем– то таким, что мне просто не нужно.
– Прекрати, Наташа, ты меня убиваешь.
– Тебе не обязательно скрывать свою злость.
Как она могла такое сказать? Что она хотела от меня? Я подумал, что она ведет себя, как ребенок, но ничего не сказал. Я не был уверен в правильности того, что делал. Мне не удавалось избегать ошибок.
Настроение Наташи или, возможно, ее слова почему– то вызвали у меня чувство неполноценности. Я не мог убедить ее в своей любви. Смотрел на ее лицо и, хотя в нем ничего не изменилось, я увидел, что это лицо несчастного человека. Ее признания были не нужны нам обоим.
Я закрыл глаза, но продолжал ощущать мучительное присутствие Наташи рядом с собой. Лучше быть одному, без этой женщины. Мне не всегда удается радоваться, узнавая правду о себе.
Я знал, что уговоры бесполезны и она действительно уходит. И все же сказал беспомощно, как ребенок:
– Останься, Наташа.
– Ни одной из женщин никогда не удастся избежать разочарования в мужчинах.
Не уверен, что мне есть чем хвастаться. Я привыкал быть беспомощным. Мне не легко говорить правду. Я чувствовал себя одиноко рядом с любимой женщиной.
– Дай себе еще немного времени, – я говорил это не для неё. Такие слова говорятся только для себя.
– Зачем ты это повторяешь? Тебе не кажется, что уже хватит?
Хотел что– то ответить, но тут же забыл что. Был слишком взволнован. Разве я не видел в ее глазах любовь? Или мне казалось?
Я улыбался. Словно со стороны видел я эту свою улыбку. Не улыбка, а растянутая щель рта. Веселость, под которой таится обман. Хуже не бывает. Знакомое чувство жалости к себе снова овладело мной.
Знаешь, что самое смешное, Наташа? Иногда мне кажется, что тебя просто не было.
– Я буду ждать, – я постарался произнести это, как само собой разумеющееся. Я не хотел, чтобы она подумала, что меня это гложет.
– Что?
– Тебя.
– Я не ожидала, что ты такой.
«Какой такой?» – подумал я. – «Какой я такой?»
– Иногда мне кажется, что я недооцениваю тебя.
– Мне тоже.
– Прости меня. Вернуться от безразличия к любви невозможно.
Наташа смотрела на меня как бы издалека. И опять я почувствовал ее сожаление. Я боялся, что она уйдет от меня. Чего боялся, то и происходило. Это логично.
– Ты – моя боль, Наташа, – никогда мне не приходилось говорить слов сложнее этих.
– Я тебя предупреждала. Любовь женщины разумнее любви мужчины.
– Ты права, как всегда.
– Не надо так говорить. Лишь иногда. Любовь пройдет. Ты же сам понимаешь, что любовь проходит.
– Как ты все хорошо знаешь.
– Я знаю тебя.
Не мог ответить «да». Но и не хотел говорить «нет». Не стал возражать. В этом не было никакого смысла.
Наташа, наверное, получала настоящее наслаждение, отведя мне дурацкую роль клоуна, с которой я смирился. Взглянув на нее, я подумал: не сомневаюсь, что ты опять поступила бы так же, повторись все еще раз. Такова жизнь. Воспоминания делают меня несчастным.
– Нам просто необходимо расстаться, – сказала Наташа. – Ты знаешь это не хуже меня.
– Пожалей меня.
– Каждая женщина может ощутить жалость к мужчине, который ей безразличен.
Хорошо видел ее глаза. В них не было сожаления. Просто глаза человека, который наблюдает за своим врагом. Раньше мне казалось, что я понимаю женщин.
Я понял, что Наташе нельзя говорить правду. Совсем нельзя. Мне хотелось сказать это ей. Так и не попытался. Трус. Это была моя не первая неудача.
– Не ешь себя, – сказала она. – Желание обидеть мужчину есть в каждой женщине.
– И это все о чем ты думаешь? – я пытался выглядеть удивленным. Не получилось.
Мне хотелось перестать верить самому себе. Сейчас я не понимаю, почему это было необходимо. Говорил правду и тогда, когда должен соврать. Мне удается быть откровенным.
– Даже ради того, чтобы ты понимал меня, я не могу быть глупее, чем есть, – Наташа слышала только саму себя.
– Ты же сама этому не веришь.
Я понимал – она говорит правду. Происходящее не было ложью. Все понимал, но мне не хотелось на эту тему говорить. Мне не нравится, когда мои несчастья недооценивают. Злиться на самого себя долго невозможно. Наташа посмеялась над моей искренностью. Только сейчас сообразил, как это было жестоко.
Я завидовал умению Наташи не сомневаться в правильности сделанного. Нужно уметь забывать о неприятном. Утешал себя тем, что таких, как я, мало, но это было слабым утешением. Мне не нравится этот мир, полный измен и обманов.
– Расставаясь с мужчиной, женщина всегда сожалеет, что обидела его недостаточно сильно, – ей нравилось унижать меня.
– Я в жизни ничего более мучительного не испытывал, но раз ты довольна, я не жалею. Я страдаю. Ты сама знаешь. Я терплю, потому что причиной – ты. И терпел бы и дальше, – я не мог не зависеть от любимой женщины.
– Предсказуемый мужчина перестает быть интересен.
– Рядом с тобой все мои разочарования в себе перестают быть только выдумкой.
– Ты еще ребенок.
– Никакой я не ребенок. И никогда ребенком не был. Я не знаю, как можно защититься от любимой женщины. Может быть, тебя следует пожалеть.
«Неужели нет ничего сильнее злобы?» – подумал я. Что– то умерло между нами. Никакие слова были не способны остановить Наташу. Я не мог успокоиться от мыслей. Я не хотел узнать о ее способности ненавидеть.
– Поцелуй меня, – попросила она.
– Нет.
– Ты не хочешь меня поцеловать? Разве ты не только забавен? Ты очень серьезно относишься к происходящему. Жизнь – проще. Ты же хочешь меня.
– Нет.
– Ненавижу тебя.
– Нет, – я говорил ей лишь одно слово и поступил вполне разумно. И еще раз сказал:
– Нет.
Как, однако, легко врать, когда обстоятельства вынуждают. Самого себя я обманывал не меньше, чем Наташу. Не важно то, что я сделал или не сделал. Важно то, что я сказал все, что считал необходимым сказать.
Надо терпеть. Я так научился терпеть, что мог бы давать уроки терпения. И все это из– за женщины, которая сидела рядом со мной и улыбалась.
Не думай о Наташе.
Не думай.
Рассказывая о любви, легче выдумывать, чем говорить правду. Я слишком долго принимал воображаемое за действительность.
Мне еще придется мучиться из– за Наташи, я знаю, но я уже не буду винить ее в этом и злиться на нее. Вот так. Слова любви есть, а сказать их некому.
По– моему, я просто в отчаянии. И такое странное выражение лица. Вдруг подумал, как же я постарел.
28
Все мои чувства были настороже. Я старался замечать все, что могло бы помочь мне. Пробовал возражать Наташе. Не уступал ей лишь потому, что хотел уступить.
– Не стану говорить, что меня мучают угрызения совести или что– то похожее. Врать не буду, – вот так, несколькими словами она выбивала почву у меня из– под ног.
– Любовь существует.
– Нет. Меня никто и никогда не любил. Ты понимаешь меня?
– Нет.
– И я тоже не понимаю.
«Не думай о ней», говорил я себе. Делал все, что делать не следовало.
– Мужчины умеют забывать о любви быстрее женщин.
– Кто может тебя забыть? Даже если бы он хотел? Почему ты мешаешь мне любить тебя?
– Что ж, я заслужила этот упрек.
– Я не шучу.
– Я тоже. Ты просто не хочешь слушать меня.
– Не хочу. Мне следовало бы догадаться. Это правда: ты меня не любишь. Ты совсем не думаешь обо мне.
– Не указывай мне, что мне следует делать.
– Ты знаешь, что ты делаешь?
– Я почти всегда знаю, что я делаю.
– Так что, значит, это правда? Все кончено? Ты это знаешь?
– Да. Я знаю. Ты что– то хочешь сказать?
«Как всегда, догадалась», подумал я.
– Нет, ничего.
– Не отвечай. Я давно это знаю.
Я так не могу. Я должен любить.
Говорил каким– то злым голосом, хотя даже не понимал, был ли на самом деле зол. Может быть. Я никогда не был уверен ни в чем, кроме своей любви.
Самое интересное, что я не нуждался в утешении. Возможно, конечно, я ошибался. Не знаю, почему я вел себя так глупо.
Смотрел на Наташу и видел, что все происходящее с нами означает «нет».
– Рядом с женщиной мужчина может быть только эгоистом.
Я ответил «да», хотя это и не соответствует правде. Но я решил, что так будет правильнее.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я должен был сказать здесь и сейчас самые злые слова, какие мог найти:
– Я кое– что забыл тебе сказать.
– Что?
– Я люблю тебя.
Не знаю чувства более сложного, чем любовь.
– Почему ты до сих пор меня любишь? Почему?
– Судьба, – подумал я. Подумал вслух..
– Не смотри на меня так.
– Мне будет тяжело жить без тебя.
– К обещаниям мужчины не следует относиться серьезно.
– Это ужасно.
Я и на самом деле так думал. Каждый человек плачет по– своему. Из моих глаз не выкатилось ни слезинки.
– Я должна была тебе это сказать, – женщина всегда убеждает себя сама.
– Лучше бы не говорила. Ты ошибаешься, если думаешь, будто ты меня совсем не любила.
– Любой женщине нравится быть неблагодарной. Сходить с ума из– за мужчины – глупость.
Я не сразу понял, о чем она говорила. Потом догадался. Но почему так? На это я не мог ответить. От недостатка воображения можно только страдать.
Мне не хотелось слушать Наташу. Не испытывал даже обыкновенного любопытства. Не знал, что сказать. Мне казалось, что лучше всего молчать и ждать, пока она поймет свою ошибку. Просто потерпеть какое– то время.
Я ждал. Ждал.
Я чувствовал мучение – меня все больше засасывало отчаяние. Я боялся признаний Наташи.
– Я не могу с тобой говорить, – в ее словах звучала такая уверенность, что я поверил ей. – Нам нечего больше сказать друг другу.
Я зажал рот ладонями.
Мы молчали. Она все еще смотрела на меня, но постепенно перестала меня видеть, ее взгляд устремился куда– то вдаль.
– Ты не мужчина, – Наташа сказала это очень убежденно и без злобы.
Моя память не может ничего исправить в словах любимой женщины. Никогда не думал, что любовь завершается так странно. Изумление переходило в боль и мне хотелось кричать. Что она сделала со мной?
Клоун. Возможно. Но может ли любовь быть иной? Словно ждал, когда мне на этот вопрос ответит Наташа.
– Неужели ты не поцелуешь меня на прощанье? – она просила о невозможном.
Наташа наклонилась ко мне и прижалась горячими губами к моим губам. Я подумал: «прощай».
Мне никогда не удастся заставить себя ненавидеть любимую женщину. Никогда не думал о том, что могу ее потерять.
Не помню, что я чувствовал. На самом деле я уже ничего не чувствовал. Не мог чувствовать. Разве что, к собственному ужасу, намек на облегчение. Слишком хорошо помню все.
«Расти всегда трудно», подумал я. «И очень больно».
Моя жизнь зашла в тупик. Я мгновенно и навсегда стал взрослым. Что– то во мне умерло, и я ненавидел Наташу за то, что она была этому причиной. У каждого человека есть тайна, которую он никому никогда не раскроет.
У меня была любимая женщина, а потом – ничего. Я старался думать о чем– нибудь другом. Ничего не помогало.
Меня тянет к Наташе. Со страшной силой. Прошлое владеет мной. Есть люди, которые, пережив в жизни трагедию, перешагивают через нее. Мне это не удается.
Иногда случившееся кажется мне сном, вроде того, когда снится, что я умер, но знаю, что этого не может быть, что надо только проснуться. Может, со мной произошло что– то непоправимое. А, может, ничего не произошло, и именно это непоправимо.
Никогда не смогу сказать, что разлюбил Наташу. Я – не ее судьба. Это моя судьба – Наташа. Хочу видеть ее, хочу слышать ее голос. Хочу, чтобы она была рядом.
Я хочу быть прав только в одном. Жить без любви нельзя. Наташа это может, а я не могу. Моя любовь никогда не закончится. Никогда.
А может быть, любовь всего лишь иллюзия?
