Kitobni o'qish: «Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала», sahifa 20

– Вы многому научились, многого достигли. Не столько моими усилиями, сколько своими собственными. Вы преодолевали трудности, в том числе и по моей вине. Не забывайте, чему научились, и старайтесь быть чуть более внимательными друг к другу. Договорились?

Арчибальд повернулся к столу и почти столкнулся со Смертью. Он не слышал, как тот подошел, и даже отступил на шаг, но быстро собрался и спросил:

– Мои ученики… смогут ли они попасть на поверхность?

– Да, без проблем, – тон Смерти был равнодушным.

– Это будет больно?

– Не знаю. Я поддерживаю баланс в этом мире, но сам не могу умереть. Может, да, а, может, и нет.

– Понятно, – Арчибальд бросил свой последний взгляд на своих учеников: Тог’рек держал еле сдерживающуюся от слез эльфийку за плечи. – Фух! Я готов!

Смерть поднял руку, направляя палец точно ему на лоб. Он медленно приближался, будто бы смакуя каждое мгновение, что осталось у Арчибальда. Когда до центра лба осталось не более ладони, он зажмурился и принялся ждать неизбежного.

– Тык! – одновременно с голосом Смерти палец коснулся его лба, но ничего не произошло. Спустя еще десять секунд Арчибальд открыл глаза. Он стоял все в том же зале, а напротив него, все так же стоял Смерть, что держал одной рукой бокал, а другой пальцем касался лба Арчибальда.

– Что-то не так? – голос Д’Энуре дрожал.

– Все так. Все так, как и должно быть, – сказал Смерть и опустил руку.

Арчибальд окинул взглядом шаха и его советников, но те не выказывали ни каких эмоций. Обернувшись, он увидел, что и его ученики стояли в легком недоумении. Д’Энуре повернулся, не понимая, что происходит, но Смерти рядом с ним не было: он снова сидел на своем черном троне.

– Не понимаю…

– Ха-ха-ха! – Смерть залился веселым смехом. – Видел бы ты свое лицо, Арчибальд!

– Это была шутка?

– Конечно же, да! Я поддерживаю баланс в мире, но не нарушаю его. Я не стал бы убивать живое существо, без ведома Жизни. Ха-ха-ха!

– Это было не смешно.

– Думаешь? А мне понравилось, – Смерть пригубил свой бокал. Взамен отчаянья на Арчибальда нахлынула злость:

– Тогда, что с Фиалом?

– Не горячись ты так! Ладно, думаю, ты заслужил узнать правду. В действительности Фиала не существует.

– Как «не существует»?

– А никак!

– Но Безымянный сказал…

– Безымянный?! – настроение Смерти резко ухудшилось. – Ах, это непослушное дитя! Тебе крупно повезло старик, что у тебя нет детей.

– А разве, у Вас, может быть?

Смерть затих, наливая себе новую порцию вина и выпив пару глотков, тихо, с недовольными нотками в своем голосе продолжил:

– Когда мы, я и Жизнь, только осознали себя, Фиал принадлежал нам. В ту пору мы восхищались тонкостью Ее работы, то, как Она выстроила мельчайшее взаимодействие этого мира. Каждая песчинка в пустыне была важна и лежала там, где ей и положено было лежать. Мы, будучи еще слишком юными и глупыми, не правильно поняли Ее замысел, и посчитали, что наша роль в том, чтобы продолжить Ее работу. Мы использовали Фиал, Ее последний дар, чтобы создать свою первую жизнь и подарить ей первую смерть. И лишь вдохнув в нее сознание, мы поняли, как сильно ошиблись. Эта жизнь была неправильной, искаженной, лживой. Этой жизнью и был Безымянный. Он сбежал, и мы пытались его найти, приструнить, но все было тщетно, даже нам такое оказалось под силу. Лишь спустя много веков, в его деяниях мы стали видеть Ее замысел. Возможно, Она знала, что мы ошибемся, а возможно уже потом встроила его в свою великую работу, в свой великий план. Мы оставили свои попытки поймать его, но он все еще любит поддеть нас при любом удобном случае. Безымянный – наш величайший триумф и стыднейший провал.

Так что, отвечая на оба твоих вопроса скажу так: во-первых – мы не можем иметь детей, как вы, но Безымянного признаем своим творением. Во-вторых – Фиала не существует; вся его энергия сокрыта внутри Безымянного. Отдай он ее вам и его самого не станет.

– Получается он нас обманул? – расстроился варвар.

– Хе! – улыбнулся Смерть. – Ложь – его ремесло. Ты ожидал от него чего-то другого?!

– Выходит все было зря? – настроение Арчибальда было ниже низкого.

– Почему же?! Ты встретился со мной, и я дам тебе шанс.

– Шанс, на что?

– Прожить те самые двадцать-тридцать лет, как ты и просил. Но только при одном условии – проживи свою жизнь будучи достойным имени, что носишь.

– Но архиепископ Вудбурга сказал, что мне осталось от силы семь лет.

– Открою тебе свой маленький секрет, – Смерть заговорщически подмигнул Арчибальду. – Он солгал.

– Почему?

– Мы его попросили.

– Почему?

– Ты что, другие слова забыл? Ты еще не отыграл все свои роли в Ее планах, Арчибальд. И именно поэтому мы решили, что тебе нужна мотивация. Так что мы заключили с ним сделку: он солжет тебе и получит то, что желает.

– И что он хотел? Или это секрет?

– Нет, не секрет: он хотел покоя, точнее смерти.

– Разве ее можно сильно желать?

– Видишь ли, – Смерть поднялся с трона и медленно пошел в его сторону, – Натану Скиниару было уже сто восемнадцать лет. К середине шестого десятка он потерял двух сыновей, дочь и жену. Ему было отчего отчаяться и что оплакивать в этой жизни. Не всем повезло так же, как и тебе: долгая жизнь – это не только большой опыт и мудрость, но еще и множество потерь родных и близких. Скиниар устал и больше всего хотел покоя.

– Но если бы я знал, то я бы… я бы…

– Ты бы остался в Вудбурге, пока старость или более удачливый убийца, подосланный Сувором, не окончили бы твою жизнь. Ты не приехал в столицу, не спас Империю от развала и последующей гражданской войны, не спас бы целую расу от истребления, не отправился бы на север, где не спас бы от голода множество простых жителей, не прибыл бы в Зултанат и не сверг бы будущего кровавого тирана. Ты не сделал бы всего этого, как и не сделаешь много чего в будущем.

Смерть отпил вино, давая Арчибальду время на раздумья. Как бы тот не был зол на Жизнь и Смерть, но они, по-своему, поступили правильно. Будь он на их месте, то поступил бы точно так же. Тяжело вздохнув и подавив приступ гнева, Д’Энуре спросил:

– И что дальше?

– Дальше все. Хотя… есть еще кое-что.

Свободная ладонь Смерти вспыхнула и в его руке оказалась книга, до боли Арчибальду знакомая. Это была книга, в которой Юиль вела свои записи о Дворце.

– Это мое, – он услышал обиженный девичий голос у себя из-за спины.

– Верно, ваше. Только думаю, что вы не будете против, если оставлю ее у себя? Некоторые вещи, – Смерть обвел книгой зал, – должны оставаться сокрыты, как можно дольше.

Девушка насупилась, но возражений не выказала.

– Ну, вот и славно, – Смерть поднял руку намереваясь щелкнуть пальцами. – И помни Арчибальд, все зависит от самого тебя.

– А если я перестану соответствовать имени? Вы придете раньше?

– Я прихожу только тогда, когда нужно, ни раньше, ни позже, – и Смерть щелкнул пальцами.

Глава 21.

Арчибальд хотел еще кое, о чем спросить, но почувствовал лишь полет, будто бы куда-то падал. Приземлился он на сыпучую и горячую поверхность, и попытавшись открыть глаза тут же их зажмурил – солнечный свет палил нещадно. Тугой и жаркий воздух густым елеем проникал в легкие, выталкивая из них холодный и мокрый. Дышать было тяжело. Арчибальд вдыхал и ртом, и носом, но это помогало слабо. Жаркое солнце заставило все тело взмокнуть, будто бы он вынырнул из воды.

– Наставник! – над ним нависла огромная тень. – Наставник, Вы как?

Варвар и сам дышал урывками, но выглядел более бодрым, чем ранее. В тени его могучего тела, Арчибальд все-таки смог открыть глаза. Он не ошибся – под его руками действительно был горячий песок пустыни.

– Хорошо… где Юиль?..

– Тут рядом. С ней все хорошо.

– Отлично… побудь с ней – убедись, что… что с ней все в порядке.

– Она сказала убедиться, что у Вас все хорошо.

Арчибальд махнул рукой – воздуха на разговор не хватало. Спустя пять минут, когда они собрались и убедились в том, что все действительно в порядке, стал вопрос куда же им идти. Но он быстро отпал, когда здоровяк забежал на один из барханов и увидел вдали город, до которого, по его прикидкам, было чуть более часа пути. Город издалека пылал золотом и Арчибальд взмолился, чтобы это был Алтынабад. В крупном городе было легко спрятаться, к тому же, в самом Алтынабаде было посольство Империи, где можно будет попросить помощи.

Ожидания Арчибальда полностью оправдались – перед ними раскинулся Алтынабад. Город был все таким же прекрасным, сияющим и бурлящим. Переместил ли их сюда Смерть из-за собственного хорошего настроения, или из жалости к ним, Арчибальд не знал, да и в тот момент ему было абсолютно все равно на это. Усталость, как моральная, так и физическая, разрушала все попытки осмысления всего того, что с ними произошло.

Только при свете дня Д’Энуре увидел в каком жалком состоянии они были: вываленные в вековой грязи, в оборванных одеждах, с осунувшимися лицами и еле шевелящимися ногами, троица отпугивала от себя прохожих и не многочисленных стражников. Даже глаза местных искателей легкой наживы источали не желание узнать о содержимом их карманов, а жалость к таким голодранцам.

Дорога до посольства заняла у них несколько часов. Два раза их направили не в то посольство, еще раз их привели к посту стражников и только нежелание последних, связываться с «очередными оборванцами», спасло их от задержания. В посольстве Империи им тоже не сразу поверили, но встретив одного членов из знати Капитолиса, что пребывал в Алтынабаде по торговым делам и знал Арчибальда в лицо, ситуация прояснилась. Посол приносил тысячу извинений, но вся троица на них не реагировала.

Им предоставили гостевые комнаты, позволили привести себя в порядок и, наконец-то, нормально поесть. Еда не была изысканной, но после магически созданных булочек, и воды, казалась пищей, что ниспослали боги. Не прошло и часа с их прибытия, как они уже крепко спали и даже громогласный храп варвара не смог разбудить ни Арчибальда, ни Юиль.

Проснулись они уже после полуночи и собрались за ужином. Они не хотели ничего обсудить, наоборот, большую часть вечера каждый раздумывал о своем, и над столом стояла тишина, прерываемая лишь чавканьем здоровяка. Но привычка все делать вместе, была сильнее их желания закопаться в уголки своего разума.

Когда ужин подходил к концу, в дверь столовой постучались. Столовая была общей, но как только они сели ужинать, никто не решался их тревожить.

– Да, войдите, – бросил Арчибальд прожевав откушенный фрукт.

В дверь вошел посол:

– Господин Д’Энуре, там к Вам пришли, говорят, что это срочно.

– Ну, раз срочно, то пусть входят. К тому же, как я же Вам уже сказал, и не раз, что не распоряжаюсь здесь ничем: все это, целиком и полностью, Ваша вотчина, Вы вольны приглашать кого Вам заблагорассудиться.

– Да, конечно, конечно! Но проявить неуважение к Вам было бы преступлением.

– Вы говорили, что ко мне кто-то пришел, – Д’Энуре постарался удалиться от неприятной для него темы «обмена любезностями» – не стоит заставлять человека ждать.

– Сию минуту!

И посол убежал за дверь. Спустя пару мгновений в дверь вошли три человека. Во главе делегации находился молодой человек, лет сорока. Это был личный секретарь Его Высочества Эридима, советника-регента. Позади него стояли два охранника, из числа охраны дворца. Секретарь кивнул охране, и та осталась стоять у входа, а сам он подошел к столу, где сидела группа Арчибальда.

– Позволите? – он указал на одно из пустовавших мест; стол за которым они сидели был рассчитан на пять персон.

– А что, могу запретить?

– Территория посольства является территорией занимающего его государства. Так, кажется, говориться в основах дипломатии. Хотя, о чем это я, Вы же и сами приложили много усилий к их написанию.

– Что есть, то есть. Но Вы же пришли сюда не ради разговоров о международных договоренностях?

– Верно, верно, господин Д’Энуре. Я пришел убедиться в Вашей безопасности.

– Неужели, мне что-то грозит?

– Сейчас, конечно, нет. Но, посудите сами: Вы, четыре с половиной декады, путешествовали по пустыне, исследовали руины древностей с тщательностью, которой позавидуют и мародеры, а после возвращения к Глазу Пустыни, пропали, и несколько дней о Вас не было вестей. А потом вы появляетесь, притом, в ужаснейшем состоянии. Как тут не заволноваться?

– А Вы отлично осведомлены.

– Благодарю за похвалу.

– Вы все время за нами следили?

– Конечно.

– Ай-ай-ай! – Д’Энуре картинно опечалившись покачал головой.

– Это тоже часть моей работы. Поставьте себя на мое место: некто очень известный приехал в вашу страну, сверг нового, Великого Шаха, а после отправился в путешествие по пустыне, в поисках дворца, известного лишь по паре, почти забытых, сказок.

– Действительно, звучит странно. Будь я на Вашем месте, то схватил бы этого старика и запер бы в самой далекой и богом забытой темнице.

– Приятно, что Вы меня понимаете…

– … и тем не менее, я почему-то уверен, что весть о моем благополучии, не то, ради чего, Вы сейчас пришли сюда.

– Пытаться обмануть столь опытного человека, было наивно с моей стороны. Да, Вы совершенно правы: я пришел чтобы передать предложение, от советника-регента.

– Сделка? Любопытно…

– Ваши пять декад закончились сегодня в полдень. Но он закроет на это глаза, если Вы, со своими учениками, завтра покинете Зултанат, и больше сюда не вернетесь. Никогда.

– Подготовка к отправке может занять время…

– Все уже готово, господин Д’Энуре. Завтра, точнее уже сегодня, ровно в полдень из порта Алтынабада в Белый Град отправиться судно, «Артифае Абтилае». Его капитан будет ждать только Вас, и никого больше. Большую часть Ваших вещей забрали с собой послы, а то, что Вы забыли в караван-сарае, уже доставлено на судно. На заре, к посольству будет подана повозка, что доставит Вас, и Ваших учеников прямиком к кораблю. Если же Вас не будет на корабле до полудня…

– То, что тогда?

Молодой человек окинул взглядом столовую:

– Не думаю, что здание посольства будет достаточно приемлемым местом, где Вы могли бы провести остаток своих дней.

– Это не сделка, это ультиматум, – влезла в разговор эльфийка.

– Называйте это как хотите, – отмахнулся секретарь, – другого Его Высочество Вам не предлагает. Ах да, и еще: он настоятельно рекомендует Вам забыть о том, что вы нашли в пустыне.

– А откуда он знает, что мы вообще что-либо нашли?

– Его Высочество уверен, что человек ваших талантов и целеустремленности, господин Д’Энуре, не мог появиться в таком нелицеприятном виде ничего не найдя.

– Неужели он сам хочет найти Дворец?

– Ему не зачем.

– Почему нет? Такая находка может принести ему известность.

– Он не столь тщеславен. Никто не знает, к чему приведет нахождение Дворца. Знаете, – чуть улыбнулся секретарь, – у нас есть поговорка. Если ее переводить вольно, то получиться так: «То, что погребено под слоем песков, пусть под ним и остается». Дворец был сокрыт много веков, пусть он продолжает быть сокрытым и прежде, господин Д’Энуре.

Обдумав сказанное секретарем, Арчибальд решил, что тот был прав: многие тайны должны оставаться тайнами.

– Хорошо, мы сохраним все в тайне. А всем остальным скажем, что ничего не нашли и потерялись в пустыне, поэтому и выглядели столь жалко.

– Чудно! А что касается отбытия?

– Если таково предложение самого советника-регента, то я его приму. Мы отбудем завтра в полдень, как он и предлагает. Честно говоря, я и сам бы хотел отправиться домой: путешествие по вашей гостеприимной родине, утомило такого старика, как я. Да и дел у нас больше не осталось.

Он перевел взгляд на варвара и эльфийку и те кивнули, соглашаясь с ним.

– А как насчет не возвращаться? – секретарь не упускал ни малейшей детали.

– Неужели это так важно?

– Непременно! Каждое Ваше посещение Зултаната приводит к большим событиям: сейчас вы практически свергли нового шаха, в прошлый раз основали Академию и сразились с Великой Гидрой у Смрадных болот на востоке.

– Но ведь возможно, что в будущем, вам снова понадобиться помощь учителя, – фыркнула Юиль.

– Возможно, но то, что будет в будущем, оставим для будущего. Мудрецы говорят: «О завтра известно лишь то, что снова взойдет солнце».

– А если и оно не взойдет? – съехидничал варвар

– Тогда, не будет и завтра, – улыбнулся секретарь. – Постарайтесь не приезжать в Зултанат тайно или с посольством, скажем, лет пять, или лучше десять. К тому времени, думаю, многое может и забыться.

– Хорошо, на такое, я готов пойти. Тог’рек?

– Да мне чего-то не сильно хочется сюда возвращаться.

– Юиль?

– Не вижу причин посещать Зултанат ближайшие несколько лет, учитель.

– Тогда так и поступим. Завтра, мы уплывем домой и ближайшее время вас не побеспокоим.

– Это приятная новость! – широко заулыбался секретарь. – Его Высочество будет очень рад такое услышать.

Он поднялся и попрощавшись со всеми покинул помещение столовой, вместе с охраной.

***

На утро, чуть позже, чем встало солнце, они сели в уже ожидавшую их повозку, типичную, для среднего уровня чиновника Алтынабада: никаких украшений или вензелей и запряженную лишь парой лошадей. Повозка привезла их на оживленную часть пристани, и ямщик указал на корабль, что их ожидал. Судно, подготовленное для них, было вдвое меньше «Резчика Волн», и было типичным зултийским судном: узкий, но длинный корпус и треугольные паруса.

Капитан поприветствовал гостей и направил их в каюты. Они не шли ни в какое сравнение с каютами Резчика: маленькие узкие комнаты, с полкой-кроватью и жиденьким матрасом. Арчибальд подумал, что такое путешествие будет не сильно комфортнее пытки и в будущем, в этом не ошибся. Корабль был торговым и полки предназначались для товаров, нежели, чем для перевозки людей.

Решая воспользоваться тем немногочисленным временем, когда корабль не будет бросать по волнам безвольной скорлупкой, Арчибальд решил отдохнуть в каюте. Перед самым отбытием к нему пришла Юиль:

– Учитель, мы отплываем, не хотите выйти на палубу?

Ответом ей было размеренное сопение старика, что, уткнувшись в стену, спал крепким сном. Она прикрыла дверь, попросила матросов быть потише и поднялась на палубу. На самом же деле Д’Энуре не спал: он хотел в одиночестве поразмыслить над тем, что значит слова Смерти о том, что значит «быть достойным имени, что носишь». Был ли он достоин, до этого момента, или нет? Может ли он перестать быть достойным если устанет нести эту ношу? И самый главный вопрос: а стал ли он уже тем, чье имя носил?

Девушка поднялась на палубу и подошла к корме, где стоял и смотрел за остающимся позади Алтынабадом, Тог’рек. Она встала рядом и молча стояла. Пару раз она поворачивала голову и открывала рот, но тут же его закрывала.

– Спрашивай уже, а то так и будешь, как рыба губами шлепать.

– Да, ну, тебя, дубина!

– Это я и так знал. А хотела-то, чего?

После длиной паузы она все-таки спросила:

– Там, в том подземелье, ну, ты понял, где, что ты видел?

Лицо варвара помрачнело и скуксилось.

– Я имею в виду, когда…

– Я понял, – прервал ее здоровяк. – Мы не должны об этом говорить, помнишь?

– Помню.

Спустя короткую паузу варвар все же начал тихо и с неохотой говорить:

– Я увидел то, чего больше всего хотел, о чем больше всего мечтал и что стало моим величайшим позором.

– Я тоже. Не расскажешь?

– Ни за что! – отрезал здоровяк. – Я сохраню этот позор в своем сердце и сделаю все, чтобы он никогда не воплотился в жизнь.

Эмоции варвара подняли девушке настроение. Она твердо и уверена решила, что сделает тоже самое. Если уж варвар готов бросить вызов своему позору, то ей и подавно стоило это сделать. Обдумав это, она повернулась к Тог’реку:

– А ты не хочешь что-нибудь спросить?

– Хм… – здоровяк нахмурил лоб, выглядя очень смешно, но девушка сдержалась от смеха. – У меня два вопроса. Первый: ты знаешь наставника дольше моего. Почему он назвал его Реймонд?

– Не знаю. Наш учитель очень стар и в его шкафу полно скелетов и тайн. Я не сильно желаю в них копаться. Может он раньше имел другое имя, а может прозвище. А второй?

– Второй, это даже не вопрос, а просьба. Я хотел бы поговорить с наставником. Как мне лучше выбрать время и место, подскажешь?

Эпилог.

Спустя полторы декады, Арчибальд с учениками стоял на пороге собственного дома. Брас, получивший от Д’Энуре письмо, уже все подготовил к его прибытию. Следующие пару дней никто отдохнуть Арчибальду не дал. Перво-наперво его вызвал к себе Август Седьмой. И хоть он его пожурил, но выглядел довольным: путешествие Арчибальда и его смещение Сулладина подняло авторитет Империи и самого Августа. Теперь к ним относились еще более дружелюбно, как к государству, что отстаивает идеалы всеобщего мира и дружбы. Это заставило скрежетать зубами правителей Западной и Восточной Валирии, и они даже обвинили их в захвате власти, но эти заявления были проигнорированы почти всеми.

После, Арчибальда приглашали на многие пиры, собрания и приемы, дабы он сам рассказал, как смог распутать клубок заговоров и интриг, что заплел хитрый Сулладин. Его рассказ пересказывали и перевирали, придавая Д’Энуре благородные черты, что тот никогда не имел, и наделяли Сулладина все более и более инфернальными, вплоть до того, что самого Арчибальда пытались убедить в том, что, когда наследный принц понял, что его раскрыли, начал дышать огнем. Арчибальду не нравилось посещать такие мероприятия, но он был вынужден это делать, ведь многие из них проводили знатные семье, выделяющие деньги Имперской Магической Академии. Спустя декаду, Арчибальд сославшись на старческую усталость, взял себе небольшой отпуск, и наконец-то насладился покоем.

Юиль же по приезду сразу же погрузилась в работу. На все убеждения Д’Энуре отдохнуть она лишь говорила, что лучший для нее отдых, так это вновь вернуться к своим обязанностям и в ближайшие пару лет точно не собирается куда-то отправляться. Тог’рек с самого начала их путешествия назад был хмур и не весел. Теодор Аксинтон был уверен, что пару путешествий и крепких попоек вернут того в привычное русло, но Тог’рек наотрез отказывался куда-либо уходить или выпивать более кружки пива.

На пятый день «отпуска» Д’Энуре, к нему пришел варвар. Они часто ужинали втроем, но сегодня здоровяк пришел сильно раньше ужина. Арчибальд сидел в своем кабинете и читал книгу, одну из тех, что привез из Зултаната.

– О! А ты рано сегодня. Отдохнешь, пока ужин еще не подоспел?

– Нет, спасибо, – голос Тог’река был грустным.

– Что-то случилось? – Арчибальда изумило, что здоровяк употребил слово «спасибо».

– Я хотел бы поговорить.

– О чем? – Д’Энуре отложил книгу.

– Эм… в общем… это тяжело, если честно…

– Не волнуйся. Я всегда готов тебя выслушать и помочь, чем могу.

– Я знаю, знаю, но все равно это тяжело. В общем, я хочу уйти.

– Ты имеешь в виду…

– Да.

Между ними повисло неловкое молчание. Тишина длилась пару минут, пока Арчибальд все взвешивал и обдумывал.

– Я понимаю, что все это неожиданно и, если Вы меня не отпустите, я останусь с Вами и пойду куда Вы скажете.

– Ты мне не раб, Тог’рек. Я не могу распоряжаться твоей судьбой.

– Но Вы для меня много сделали, многому научили…

– Ты сделал для меня не меньше, а даже больше, чем я смог тебе дать за это время.

– Нет, что Вы, что Вы!

– Тогда сойдемся на том, что мы друг другу ничего не должны, идет?

В ответ на его слова здоровяк скривил лицо и нехотя согласился.

– А почему, именно сейчас?

– Там, в подземелье, когда у меня было видение, я увидел то, чего и предположить не мог.

– Расскажешь?

– Нет, и не просите, – варвар так интенсивно завертел головой, что Арчибальд испугался, что она отвалится.

– Почему?

– Мне… стыдно…

Арчибальд был уверен, что его челюсть лежит на полу. Варвар никогда не был застенчивым, и тем более стыдливым. Услышать от него такого Д’Энуре не мечтал и в самых сладких снах. Его лицо в этот момент было столь красноречивым, что варвар продолжил:

– Понимаю, услышать от меня такое неожиданно, но видение показало мне главный позор, что я могу совершить в своей жизни. С тех пор, я много о нем думал.

– И ты хочешь его избежать?

– Нет, наоборот! Я встречусь с ним лицом к лицу, как и подобает выходцу из степей. К тому же, благодаря Вашим наставлениям я стал сильнее, мудрее и лучше во всем. Пришло время вернуться назад и доказать, что я могу обуздать свою варварскую суть. Так, что, я могу уйти?

Варвар источал решимость, а глаза здоровяка пылали робкой надеждой; Арчибальд не решился его прервать. Он снова хотел сказать, что не властен над его судьбой, но понял, что Тог’рек его слушать не станет. Хотел ли он, чтобы здоровяк остался? Да, хотел. Но варвар был ему не раб и не прислуга, у Д’Энуре не было права лишать его свободы. К тому же рано или поздно, но этот момент бы настал. Если не сейчас, то через год, если не через год, так через пять лет, но Тог’рек решился бы вернуться назад, домой. Каковы не были его порывы сейчас, но Арчибальд был уверен, что со здоровяком все будет хорошо.

Он поднялся и, подойдя к стоящему варвару, обнял его. Тот стоял в нерешительности.

– Пусть будет так. Я отпускаю тебя.

Глаза варвара вспыхнули огнем, и он задышал полной грудью. Его плечи приподнялись как будто с них упала тяжелая ноша.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Когда ты собираешься уезжать?

– Завтра утром.

– Так быстро?! Тогда никуда не уходи: этот ужин мы проведем вместе, втроем, как прощальный. У Юиль ты же тоже многому научился. Будет неприятно, если ты с ней не попрощаешься.

– Так она знает.

Арчибальд поднял на него свой строгий взгляд:

– И с каких это пор?

– Как приехали в Капитолис, – варвар выглядел виноватым ребенком, что застукали за мелкой шалостью.

– Вот ведь, заноза маленькая, – вслух выразился Д’Энуре, а после, глядя на поникшего варвара, рассмеялся.

***

Солнце еле-еле показалось из-за горизонта, а Арчибальд с Юиль уже стояли у южных ворот Капитолиса и смотрели в след удаляющейся массивной фигуре. Д’Энуре смог убедить варвара идти не пешком, а взять Крепыша: все равно для варвара крепкий конь будет полезнее, чем для Арчибальда.

Людей вокруг почти не было. Как из-за раннего времени, так и из-за того, что южными вратами не часто пользовались. Город, что в последствии станет Капитолисом, был основан на берегу реки, что текла с севера на юг. Когда архитекторы и инженеры отстраивали новую столицу Империи, то завели половину реки под город, чтобы вода выносила отходы из канализации наружу своим течением. Из-за этого у южного выхода стоял едва заметный, но специфический запах, отчего южными вратами старались не пользоваться, а южная часть города считалась районами бедняков.

– Если хочешь всплакнуть, то можешь это сделать, – сказал Арчибальд с улыбкой.

Юиль оторвалась от удаляющейся фигуры и перевела на него округлившиеся глаза:

– Я?!

– Здесь никого нет, никто не видит, а я не кому не скажу.

– Еще чего! Было бы ради кого!

– Он тебе жизнь спас. И ты многому его научила. Да и многому у него сама научилась, разве не так?

Девушка промолчала.

– Ты же его ценишь, как хорошего друга, не так ли? Иначе рассказала бы мне о его решении уехать намного раньше.

Девушка продолжала молчать.

– Знаю, бывает тяжело признать, что тебе кто-то дорог, но постыдного в этом ничего нет. Вот я спокойно говорю, что уже скучаю по нему. Да и ты мне очень дорога.

Уши девушки задрожали.

– Вы… вы мне тоже очень дороги, – сказав это полушепотом, эльфийка залилась багрянцем. – И он тоже, но только немного.

Арчибальд широко улыбнулся и попытался потрепать ее по макушке, но девушка ловко увернулась:

– Учитель, нас могли же увидеть?!

Арчибальд на это лишь громко рассмеялся.