Оксана, несмотря на свою хрупкость, неожиданно проявила невиданную волю к жизни – она забилась в сильных мужских руках с такой энергией, что подполковник вынужден был отпустить свою жертву. Девушка, вырвавшись из нежеланных объятий, залепила Матвею Ивановичу такую пощечину, что он пошатнулся и едва не упал. Тут же на месте инцидента возникла Альбина:

– Что здесь происходит? Вы что тут вытворяете? Почему в таком виде?

Подполковник не мог ответить ни на один вопрос, вместо этого он обнял Альбину за талию, привлек к себе и произнес заплетающимся языком:

– Ты такая красивая… я так хочу тебя … пойдем со мной…

– Отпустите меня! Что Вы себе позволяете? – кричала администраторша, тщетно колотя своими кулачками в его могучую грудь.

Оксана подошла к бармену и твердо сказала:

– Все, хватит, вызывай милицию.

Бармен внимательно посмотрел на Оксану и нажал тревожную кнопку.

Тем временем на помощь Альбине подоспели двое мужчин. Один – уже известный нам "продюсер", второй – крупногабаритный повар в белом халате и колпаке. Мужчины освободили своего администратора и схватили Матвея Ивановича под руки. Теперь пришла его очередь бороться за свою свободу.

Осознав, что в отношении него применено насилие, человек в трусах и майке взревел как раненый вепрь и так расправил свои богатырские плечи, что его обидчики разлетелись в разные стороны.

– Не сметь трогать боевого офицера! – во все горло заорал подполковник, сжимая кулаки. Все застыли, повисла неловкая пауза.

– А где Ваша одежда? – решила разрядить обстановку Альбина.

Подполковник растерянно осмотрел себя и промычал:

– А где … Ик … моя одежда?

– Где Вы ее оставили? Вспоминайте, – администраторша продолжала приводить буйного клиента в чувство.

Матвей Иванович, минуту назад стоявший растопырив руки со сжатыми кулаками, набычившись, будто готовый ринуться вперед, чтобы пробить лбом барную стойку, либо броситься на стоящих рядом людей, сдулся, обмяк. Окружающие почувствовали себя легче. Посчитав конфликт исчерпанным, хотя бы временно, "продюсер" и повар разошлись по своим местам. Оксана торопливо схватила поднос с двумя бокалами вина и упорхнула к столикам посетителей, Альбина, на всякий случай зашла за барную стойку и о чем-то вполголоса стала разговаривать с барменом. Подполковник, постояв с минуту, неверным шагом направился к своему столику.

Немногочисленные посетители ресторана уже давно не смотрели на полуголых девиц у шеста. Настоящее шоу было не там, а у барной стойки, и звездой сегодняшнего вечера были не обольстительные танцовщицы, а вдрызг пьяный полуголый мужчина.

Подполковник растеряно оглядел залу, и уверенным шагом направился к столику, за которым сидела молодая пара. Став возле них, Матвей Иванович тупо уставился на стол. Молодые люди сразу почувствовали себя некомфортно. Здоровенный пьяный мужик в непотребном виде, с агрессивным видом и наколкой "ВДВ" на плече, комфорта не обещал. Парень оказался отнюдь не очень крупным, не имел брутальной внешности и, видимо, не имел соответствующей физической подготовки. Поэтому, нервно поерзав на стуле, он оглядел зал, ища злополучного "секьюрити". Не найдя поддержки, но все же осознавая, что он какой ни есть, а все-таки мужчина, не очень решительно, но произнес:

– Вы что-то хотели?

Подполковник медленно перевел взгляд на говорившего, и хрипло промычал:

– Где?

– Что где?

– М-м… м-м-ой с-с-толик…

– Вот он, – парень протянул дрожащую руку в нужном направлении.

Подполковник неопределенно мотнул головой, явно имея ввиду галантный поклон, оправил мундир, вернее его нательную часть, и, пытаясь чеканить твердый шаг смятыми грязными носками, зигзагами направился к своему столику.

Грузно плюхнувшись на стол, он первым делом налил себе полный стакан водки и опрокинул его в рот. Скривив лицо, он потянулся за вилкой, но та выскользнула из его неумелых пальцев и упала на пол. Подполковник не счел нужным ее поднимать и стал закусывать, беря еду прямо руками с тарелки.

У входной двери нервно маячила Альбина, поджидая наряд полиции. Рядом стояла Оксана, о чем-то тихо переговариваясь с ней. Они все время поглядывала на буйного посетителя. Одно время он успокоился и тихо сидел за своим столом, но сейчас вроде бы собирался активизироваться. Он беспокойно оглядывался по сторонам, затем резко наклонился, и его вырвало на пол.

– О, черт! – простонала Альбина, закрыв лицо рукой. Отвернувшись, она уткнулась носом в грудь дюжего сержанта полиции.

Двое полицейских уверенно проследовали в зал, прямо к столику нарушителя общественного порядка.

Сначала из зала слышались приглушенные голоса, затем раздался пьяный крик: "Не сметь трогать боевого офицера!", звук падающей на пол мебели и посуды и, наконец, звон разбитого стекла…

Просыпался подполковник очень тяжело. Липкий, холодный, как сахарный сироп, сон никак не хотел отпускать его из своих пут. Спустя несколько минут, Матвей Иванович все-таки вырвался из сна в реальность.

Реальность его не обрадовала: он не мог вспомнить где он, как здесь (где бы он не находился) оказался, и почему. С трудом разлепив глаза, подполковник увидел перед собой серую бетонную стену. Это его почему-то напугало, он резко вскочил, нелепо замахав руками и ногами, и с грохотом упал на такой же серый, как и стена, бетонный пол. Поднявшись на ноги, он пару секунд осматривался. Унылая, без окон, с узкой скамьей у стены и решетчатыми дверями камера, заставила подполковника вспомнить все. Он обхватил обеими руками голову и закричал (здесь хочется процитировать классика), как «простреленная навылет волчица».

– Что такое? Проснулся? – услышал Матвей Иванович спокойный насмешливый голос. За дверной решеткой стоял милицейский офицер в чине майора. На его груди красовалась красная табличка с надписью «Дежурный».

Подполковник, одетый по-прежнему в исподнее, ухватился руками за прутья решетки, умоляюще захрипел:

– Майор, прошу Вас как офицер офицера, дайте мне пистолет с одним патроном!

Майор снисходительно улыбнулся:

– Не проспался еще?

– Я серьезно! Умоляю Вас, дайте пистолет …

Майор посмотрел куда-то в сторону, затем отступил на пару шагов. Тут же его место занял пожилой, седой как лунь, но еще крепкий мужчина со стальным блеском в глазах.

Подполковник растерялся, замолчал и отступил от решетки. Дрожащими, побледневшими губами он произнес:

– Отец?

Спустя полчаса этот же самый пожилой мужчина входил в кабинет заместителя начальника отдела милиции. Поздоровавшись, он присел на предложенный ему стул:

– Вы подполковник Артур Евгеньевич Волков?

– Точно так, товарищ генерал-полковник, – ответил хозяин кабинета, внимательно рассматривая грудь посетителя, – я знаю кто Вы и по какому вопросу, Иван Николаевич.

– Это хорошо, меньше формальностей, – седой мужчина тяжело сглотнул и, увидев взгляд Волкова, спросил – Что-то не так?

– Да нет, все так, – ответил тот, – извините, просто у Вас такой иконостас…

Иван Николаевич посмотрел на свой пиджак. Там в несколько рядов, переливаясь разными цветами, красовались орденские колодки.

– Разве это, как Вы смели выразиться, иконостас? – мужчина махнул рукой. – Мой отец, Николай Матвеевич, на войну в двадцать пять лет пошел, в июне сорок первого, добровольцем. Службу начал артиллерийским лейтенантом, а домой вернулся в июне сорок пятого полковником. Вот у него иконостас так иконостас был. И звезда Героя и орденов у него больше, чем у меня медалей.