Kitobni o'qish: «Свадьба», sahifa 8
Ночь в Амстердаме
…Это длилось две недели. Атаман и Джим Токкинс попеременно приходили навестить затворницу, постоянно выспрашивая у неё о подробностях жизни, но девушка стойко стояла на своём: сирота, воспитывалась в приюте, в Лондоне никого не знаю, приехала в столицу недавно.
Платье приносили каждый день новое. Еда была ежедневно праздничная, вина – самые лучшие. Но ела девушка мало.
– Знаешь, Джим, – сидя в широком кресле, делился своими наблюдениями Чёрный Джон, – если бы Ирена была обычной девушкой, она уже давно бы ошалела от обилия драгоценностей на себе, от трапез, что мы ей устраиваем… Ну не верю я, что она настолько отрешена от мира, что ей на всё начхать!
– И я не верю… Говорил же я тебе – не простая она птичка, а дворянка.
– Но почему тогда никто из вельмож пока не ищет своей дочери?
– Может, она в опале? Может, замуж вышла без родительского благословения? Или, наоборот, от супруга сбежала?..
– Не думаю…
Джим придвинулся к атаману и зашептал на ухо:
– Мне кажется, тебе всё же нужно приодеться да ко двору съездить – что там судачат, узнать.
– Не вхож я во дворец! Моя фамилия там под запретом. Да и зарок мы дали.
– Никто не знает, что именно ты – атаман разбойников. Сплетни – это ещё не повод арестовывать человека.
Кеннеди лишь пожал плечами.
– Съезди узнай. Должен объявиться этот папаша или муженёк.
– Не замужем она, – глядя прямо перед собой, произнёс Кеннеди, чем разбудил явный интерес в Токкинсе. – Хоть и держится молодцом, и холодна, как королева, но чиста, как младенец, тысяча чертей! Не было в её жизни мужчины, это я сразу понял. Ещё в первый день.
– Оттого ты и медлишь? – догадался Токкинс, приподняв бровь.
– Во-первых, я не знаю, кто она, но вероятно, леди. За её неприкосновенность можно очень много золота получить. А во-вторых… – тут атаман поднял взгляд на своего соратника, – мне кажется, что я по-настоящему влюбился, Джим… Я не могу её обидеть. Даже если она никто.
Токкинс только пожал плечами, как бы говоря «тебе виднее», и состроил вопросительную мину.
И всё же в этот вечер атаман решился испытать своё счастье ещё раз.
Войдя в комнату затворницы, из которой совсем недавно удалился Джим, снова подбиравший украшения для очередного пышного наряда девушки, Джон Кеннеди, не говоря лишних слов, стремительно подошёл к ней и, взяв лицо Ирены в свои ладони, стал жарко целовать её в губы.
Голова закружилась у обоих. Он чувствовал, что сердце в груди пленницы взорвалось, кровь с шумом потекла по жилам, а тело перестало ей подчиняться. Посадив девушку на кровать, Чёрный Джон, едва сдерживая ритм собственного дыхания, произнёс:
– Ну вот, а строила из себя русалку…
– Я… ничего не строила… – попыталась возразить затворница, едва шевеля губами…
Но Кеннеди прервал её ещё одним поцелуем, сопровождая его нежной лаской.
Ирена наконец оттолкнула от себя атамана:
– Что ты делаешь? Почему сегодня?
– Я завтра еду к королю, – глядя в глаза блондинки, ответил атаман разбойников. – Ведь я дворянин… И не просто какой-то там мелкопоместный! Я наследник великого клана! Я – Джон Кеннеди, сын виконта Грендбера!
Вместо ответа Ирена только поморщилась, словно не верила ни в одно его слово.
– Я поеду во дворец и узнаю, у кого из вельмож пропала дочь. Если ответа я не найду, то завтра же ты станешь моей женой.
– Что? – вмиг изменившимся голосом воскликнула пленница. – Какой женой? Ты сошёл с ума!
– Почему – нет? – удивился атаман. – Ты что, предпочтёшь быть просто моей наложницей?
– Это было бы куда логичнее, – вопреки всем ожиданиям разбойника, ответила девица, пристально глядя в его глаза. – Я вообще ничего не понимаю! Даже если ты дворянин, то я-то обычная девушка! Ты не можешь жениться на мне.
– Неет, моя девочка, – возразил Джон Кеннеди. – Я могу себе выбрать любую жену. Кроме того, я уверен: ничуть ты не обычная… Ты – леди. Я же вижу.
– Ты что, рассчитываешь на приданое? – усмехнулась Ирена, и её холодные глаза кольнули его в самое сердце. – Глупо!
– Не в деньгах счастье, милая, – поднявшись с кровати, ответил атаман.
Девушка тоже поднялась.
– Люблю я тебя. И точка! – выпалил Кеннеди. – И никуда ты от меня не денешься!
Она медленно повела головой, словно отрицая его слова. Он сделал шаг вперёд.
– Нет, Джон… Нет-нет-нет! Так дело не пойдёт! Я не собираюсь давать тебе клятву в вечной верности! – в первый раз за время заточения повысила голос пленница и отступила.
На ней было прекрасное атласное платье цвета морской волны, так хорошо оттеняющее цвет глаз, что это совершенно сводило Кеннеди с ума. То, что в радужке девицы впервые промелькнул страх, очень подстегнуло разбойника. Её нежелание связывать себя узами брака с ним в очередной раз доказало непутёвому потомку великих предков, что перед ним если не ровня, то леди даже выше происхождением, и, возможно, с большим состоянием…
Эта мысль не могла не порадовать, но в данный момент больше всего влюблённого разбойника заботило то, что из аккуратной причёски девушки выбился локон и красиво спустился вдоль изящной шеи на декольте, что корсаж перед сном был уже ослаблен и не стеснял неровно вздымающуюся белую грудь…
Впервые за две недели Кеннеди не сдержался, нарушив данное самому себе слово не задеть честь пленницы. Он обхватил её так крепко, чтобы и в мыслях у Ирены не возникло сопротивляться, прильнул страстным поцелуем к её губам и стал медленно сдвигать возлюбленную к кровати. Ноги едва ей подчинялись. Мужчина почувствовал, как учащается дыхание затворницы, понял, что первая страсть поднялась волной в девичьей груди, и где-то в глубинах сознания успел даже порадоваться этому.
Они упали на покрывало. Остановиться он уже не мог. Кровь бешено плясала в жилах, заражая неудержимой страстью и саму девушку, которая даже не пыталась сопротивляться, чтобы не сделать себе только хуже.
…Бывший атаман разбойников снова открыл глаза. Его бросило в пот… «Я сегодня смогу спокойно спать, или она будет преследовать меня всю ночь? – мысленно воскликнул английский изгнанник. – Я никогда не целовал её по-настоящему и не касался так страстно, но… насколько яркое ощущение… Словно это было на самом деле… Так странно… Зачем ты мне так настойчиво снишься сегодня, любимая?..»
Кеннеди перевернулся на спину и бросил взгляд на окно. В маленькую щель между занавесками одиноко глядел жёлтый глаз неба.
…Ирена лежала, отвернувшись от Чёрного Джона. Волосы её были растрёпаны, румянец на щеках, оставленный жёсткой щетиной Кеннеди, горел слишком неестественно. Атаман сидел на кровати, опустив голову, из одежды на нём была лишь батистовая рубашка.
– Извини, но сегодня ты сама меня вынудила овладеть тобой.
В ответ – лишь молчание.
– Теперь-то ты дашь мне согласие? Твоим родителям ничего не останется, как благословить тебя… Почему ты молчишь, Ирена?
Среди мужчин в его роду давно было принято красть невест и добиваться близости, не оставляя девушкам выбора перед алтарём. Он поступил так же, как делали дед, отец и дядя… Но не считал это чем-то бесчестным.
Кеннеди обернулся и пристально посмотрел на любимую. Взгляд скользнул по обнажённой спине. «Совсем белая, как молоко…» Пленница медленно повернулась и приподнялась на локте, чтобы видеть его. Взгляды их встретились:
– Ты не представляешь, что ты наделал… – едва прошептала девушка, покачивая головой. – Мне теперь дороги назад нет. Или убей меня, или я сделаю это сама.
– Ты с ума сошла! – испуганно воскликнул Чёрный Джон и подскочил к ней, запрыгнув на постель. – Не думай, что мне нужна была лишь твоя невинность. Я люблю тебя! Обещаю сделать тебя самой счастливой женщиной на свете! Мы завтра же обвенчаемся и, если не хочешь, я не буду искать твоего отца.
– Хорошо, только не ищи! Я прошу тебя! – поднявшись с кровати и прикрываясь покрывалом, поспешно ответила Ирена. В глазах её было столько мольбы и скорби, что холодок пробежал по спине бандита. – Я всё тебе скажу, если хочешь, а ты сам решишь, как нам теперь быть… Только не езди никуда… Тебя схватят и… ты ничего не сможешь сделать…
– Рассказывай же! Кто ты? Почему меня должны схватить? Ты боишься, что они узнают о моей разбойничьей жизни?
– Нет, – покачала головой Ирена. – Подожди, ты… сам всё поймёшь… Да дай же мне что-нибудь! – не выдержав, властно воскликнула пленница, сжав на груди покрывало.
Джон Кеннеди подал ей пеньюар, взявшийся словно из ниоткуда. Девушка вмиг накинула его на плечи, зашла за ширму и вскоре вернулась, зажав что-то в руке.
– Я прятала это за корсажем… Когда в первую ночь мне было приказано переодеться, я успела перепрятать его за мебель… Вот…
И она протянула влюблённому бандиту перстень, блеснувший золотом на открытой ладони принцессы. Разбойник подошёл ближе. Одного лишь взгляда на украшение потомку именитых дворян хватило, чтобы всё понять. Холодный пот выступил на его лбу. Курчавые волосы, казалось, зашевелились…
– Почему ты мне ничего не сказала?.. – подняв на возлюбленную глаза, едва слышно спросил бандит.
– Это было выше моих сил, – тихо ответила принцесса, отвернувшись и опустив голову. – Задевало королевскую честь. Ты нашёл меня не в Виндзорском саду, а на базарной площади. Зато это помогло мне скрыть происхождение. Но если войдя в Виндзор, ты задал бы хоть один вопрос… тебя бы скрутили… Пытали… и приговорили к смерти. Понимаешь? – с этими словами она обернулась к разбойнику и воскликнула: – А разве ты виноват в том, что наделала я? Это я сбежала из королевского замка, я попалась вам в руки. Но ведь никто тебе не поверит!
Чёрный Джон, наконец, почувствовал, что тело может ему подчиняться. Он подошёл к возлюбленной и нерешительно обнял её. Девушка расплакалась – впервые за две недели заточения. Кеннеди прижал любимую к себе и стал гладить по голове.
– Я не могу жениться на тебе, да? Я не достоин тебя… Но теперь… После всего, что случилось… Мы в тупике. Ирена, почему ты не сказала мне сразу? Почему ты промолчала, раз у тебя было даже доказательство? Почему ты не остановила меня сегодня? Почему подчинилась мне?
– Ты не поверил бы… – прошептала девушка, сдерживая рыдания. – А сегодня… я просто потеряла голову и не успела ничего сказать. Твоя страсть захватила и меня тоже…
Джон отстранил её от себя, чтобы видеть глаза принцессы. В них была только безысходность. И он опустился перед ней на колени.
– Прости меня… Но ведь сейчас ты сказала, а я поверил…
В этот миг Кеннеди вспомнил историю своего рода и бессмысленную безумную вражду с соседствующим кланом Райтов, которая завязалась, как рассказывали в семье, из-за руки принцессы Екатерины Тюдор, отданной когда-то не им. Не Кеннеди.
Но как мог отпрыск графа Оствейского претендовать на дочь короля? Это в голове юнца в чёрной маске никогда не укладывалось, и он считал семейную легенду лишь сказкой. Зато сейчас отголоски этой легенды стояли перед ним – из крови и плоти. Сегодня он преступил ту же черту, что и его предок сто лет назад… Круг замкнулся. А знает ли она об этом?.. И почему остановила его порыв пойти к королю?
– Я не хотела, чтобы ты шёл ко двору…
– Ты не хотела, чтобы меня поймали?
Пленная принцесса кивнула, утирая слёзы.
– Моя девочка, значит… ты неравнодушна ко мне…
– Я не знаю… Просто у меня никогда ничего такого не было… Вы с Джимом так заботились обо мне эти две недели… Я привязалась к вам… а теперь… Теперь… – Ирена отошла от разбойника, выпрямила спину, как полагается королевской дочери, и твёрдо сказала: – Я не вернусь ко двору.
– Что это значит? – с дрожью и надеждой в голосе спросил Кеннеди, поднимаясь с колен и подходя к принцессе.
Нерешительно, как в первый вечер, он положил на её плечи руки. Но она уже не дрогнула.
– Зови священника, – немного повернув к мужчине голову, ответила наследная принцесса Англии, единственная дочь Ричарда IV, по которой – Джон знал – недавно в Вестминстерском аббатстве колокол отзвонил положенное количество раз, чтобы сообщить о смерти наследницы трона. – Мне больше ничего не остаётся – я буду твоей женой. Только… – тут Ирена повернулась к своему пленителю: – Только с одним условием.
– С каким?
– Что мы уедем из Англии.
– Но разве ты не должна вернуться к трону?.. – нерешительно возразил атаман.
– Нет! – резко ответила девушка. – Наследницей станет моя кузина. А я здесь жить больше не хочу.
– Ты не знаешь, – опустив голову, проговорил Кеннеди. – Тебя уже объявили умершей…
– Да? – искренне удивилась девушка. – И при этом ты не догадался ни о чём?
– Я такого поворота ну никак не мог даже в мыслях допустить! – развёл руками Джон. – Я не задумался об этом ни на секунду… Хотя ты даже имя не изменила… Ирена Луиза или Элизабет Английская…
…Джон Кеннеди открыл глаза… Почти полная луна всё так же навязчиво светила в окно сквозь шторы, но уже заметно клонилась на запад. Молодой мужчина поражался той правдоподобности ощущений, которая возникала в этом странном сне… Он хотел встать, чтобы выпить вина и забыться, уснуть без сновидений… Но тело не подчинилось и снова скинуло его в пучину подсознания.
Ночь в Виндзоре
…Это был третий день, когда ей разрешили верховую прогулку, но Токкинса Чёрный Джон почему-то с собой не взял. На лице его появилось странное выражение, которое не помогала скрыть даже кожаная полумаска.
Ирена решилась заговорить сама.
– О чем Вы задумались, атаман?
– О том, что рядом со мной едет самое очаровательное создание на свете, которое, вполне возможно, окажется Дочерью Англии.
– И что это изменит?
Он повернулся, сверкнул глазами в прорезях полумаски так, что холод проник в душу наследницы английского трона.
– Мне придётся расстаться с Вами навсегда, а это, признаться, не может радовать.
– Я не понимаю Вас, атаман, – покачала головой принцесса. – Вы говорите загадками.
– Если бы я был уверен в том, что имею право открыться Вам, миледи, то сделал бы это. А в моём положении лучше всего промолчать.
Хлестнул поводом, и его конь ушёл вперёд. Она проследила за всадником взглядом. Больше они не были в связке: слова благородной леди для атамана разбойников оказалось достаточным, чтобы перестать следить за Иреной.
– Говорите, сударь, раз начали, – обратилась к нему девушка. – Я Ваша пленница, значит, ничего дурного с Вами случиться не может.
– Моя пленница покорила уже всех моих бандитов своей грацией и волей, – усмехнулся Чёрный Джон. – Мне иногда кажется, что прикажи Вы им убить меня, они сделают это без сомнений.
– Какой Вы кровожадный, Чёрный Джон, – покачала Ирена головой.
– Это не так. Я не трогаю безоружных. И обычно не обижаю женщин, – ушёл от темы Кеннеди. – Все те крали, что разделяли со мной ложе, сами того просили. Я не беру красоток силой, поверьте моим словам, миледи. Но одинок я потому, что мой нрав не стерпела ещё ни одна.
В ответ принцесса усмехнулась:
– Вероятно, Вы считаете себя неотразимым?
– Об этом судить не мне.
Девушка остановила лошадь и пристально посмотрела в чёрные глаза атамана:
– Вы желали говорить со мной от своего имени, так?
– Желал, но не думаю, что Вам этого хочется, – обернулся Чёрный Джон. – Не думаю, что Вам интересны стенания и душевные муки того, чьё лицо Вы даже не видели.
– Тогда снимите маску и назовите Ваше истинное имя.
Помедлив секунду, Кеннеди поднял руки, развязал узел банданы, переходящей в полумаску, и открыл лицо. Склонившись в полупоклоне, он произнёс:
– Достопочтенный Джон Кеннеди, сын виконта Грендбера, к Вашим услугам, принцесса.
На лице Ирены отразились странные эмоции. Мужчина увидел, как её глаза расширились и из надменных превратились в не просто удивлённые, а озадаченные.
– Моё имя Вам о чём-то говорит?
– О многом… Вы из тех самых Оствейских?..
– Да, я представитель младшей ветви клана Кеннеди. И единственный наследник своего отца.
Взрыв сердца не дал ей более ничего сказать. Девушка тронула бока лошади каблучками, заставив её пойти рысью. Она слышала, что атаман повёл жеребца следом.
Приблизившись к замку, Ирена спешилась без помощи мужчины и, не произнеся ни слова, быстро прошагала до комнат, отведённых ей. Кеннеди, удивлённый такой перемене, двигался на почтительном расстоянии, но не отставал. Маску он не надел, и все разбойники, встречавшие атамана и пленницу, предпочитали уйти с дороги – такими неоднозначными были выражения их лиц.
Глаза Ирены метали молнии. Она это знала и потому пыталась спрятать взор под ресницами. История принцессы Екатерины, которая когда-то любила сына графа Оствейского, всплыла в памяти сама собой. Меньше всего хотелось девушке встречаться взглядом с потомком того графа. Или «тот» граф не имел детей? Она не помнила…
Блондинка остановилась посреди комнаты, коснулась тонким пальчиком резной спинки стула: «Кажется, нет… Не помню, надо спросить его…»
Шаги за спиной заставили обернуться. Он был рядом. ОН! Кеннеди!
– Что Вас заставило сбежать с прогулки так рано?
– Ваша родословная, – гулко отозвалась принцесса и отвернулась. – Скажите, у Самюэля Кеннеди, старшего сына графа Оствейского, что жил в начале прошлого века, были дети?
– Нет, – ответил атаман.
Ирена обернулась и заметила, что Чёрный Джон поёжился от её взгляда.
– Вы действительно та, чьим именем назвались, – прошептал мужчина. – Или Вы всё-таки Райт.
– Я не знаю, кто такие Райты! – неаккуратно повысив тон, воскликнула Ирена и тут же, закрыв лицо руками, села на кровать. – Оставьте меня, сэр. Я хочу побыть одна.
Он покорно ушёл прочь, стуча каблуками по каменному полу.
«Оствейские и Джинджефферы… Как давно это было, но почему я встретила тебя сейчас, почему?.. Почему ты смотришь на меня так, словно я должна тебе что-то?.. Господи, я просила Тебя избавить меня от трона, но зачем ты прислал мне Кеннеди?!»
Прошло ещё два дня, которые Ирена провела в полном одиночестве, а в Лондоне уже объявили о смерти Элиссы Английской. Прискакавший из столицы Джим Токкинс передал вести атаману. Кеннеди обратил взор на лестницу, ведущую в покои принцессы.
– Что делать будем? Это действительно она.
– Не знаю, Джим. Надо подумать… Надо крепко подумать… – Чёрный Джон стал расхаживать по каменному полу залы.
– Послушай, у нас два варианта: или отпустить её на все четыре стороны и валить из замка, пока она не натравила на нас йоменов, или привести во дворец под честное слово, что нас не тронут. Король отсыплет за живую дочку такое вознаграждение…
– Нет, – рявкнул Кеннеди, остановившись. – Вместо «спасибо» он скорее отправит всех на бойню!
– Мне кажется, она защитит нас, – возразил Токкинс. – Мы ведь почти подружились за это время.
– Почти… Она – пленница, а я – бандит! И точка.
Идя по коридору размашистыми шагами, атаман приблизился к комнате своей венценосной затворницы. Чуть стукнув, Чёрный Джон отпер дверь и сделал шаг внутрь. Она сидела на кресле с высокой спинкой, словно на троне. Красивая, холодная, неприступная.
– Я должен отпустить Вас, миледи, – произнёс бандит, не поднимая головы. – Я сын виконта Грендбера, и сколько бы лет обиды ни разделяли наши семьи, я не могу держать Вас взаперти более, Ирена Луиза. Собирайтесь, я сегодня же отвезу Вас до Виндзора. А дальше, думаю, Вы доберётесь сами.
– Это похвально, сэр, но я не могу принять Вашего предложения.
– Ваше Высочество, завтра по Вам будет звонить колокол, а священник прочтёт проповедь…
– Всё верно! – сверкнула холодными глазами Ирена. – И наследницей престола будет объявлена моя кузина. Она к этому так давно стремилась, так пусть же исполнится её желание!
– Но это неправильно, Вы должны заявить, что живы!
– И как Вы себе это представляете, сэр? – принцесса поднялась и, кривляясь, сделала галантные реверансы, пропищав тоненьким голоском: – Прийти в Виндзор и сказать: «Ваше Величество, меня тут случайно похитил один разбойник. Но он уже раскаивается, всё хорошо, я дома». Так, что ли?
Выпрямилась. Радужка бушует, словно море в 12 баллов.
– Что же нам остаётся? – развёл руками атаман.
Под ложечкой заныло. Ирена отошла к проёму окна и после непродолжительного молчания, которое, вероятно, показалось атаману вечностью, гробовым голосом промолвила:
– Несколько дней назад Вы пытались сказать мне, что любите меня, не так ли?
У Кеннеди оборвалось сердце.
– Пытались? – громче переспросила принцесса, лишь на миг повернув голову, и голос её прозвучал так властно, что атаману больше не потребовалось никаких доказательств: перед ним леди королевской крови.
– Я не имею такого права…
– Разумеется, никто в этой стране такого права не имеет, – усмехнулась девушка, продолжая рассматривать двор за окном. – Но я же вижу, что любите. Вашу страсть я заметила давно.
За её спиной глухо прозвучали слова разбойника:
– Это правда. С самого первого дня.
– Значит, сегодня я исправлю ошибку Судьбы и изменю ход событий истории.
Кеннеди прищурился. Жуткая догадка коснулась его души, и он тут же поспешил прогнать мысли прочь. Но следующие слова Ирены, произнесённые всё тем же гробовым голосом, разрезавшим августовский воздух, набатом отозвались в его груди:
– Зови священника, Джон Кеннеди. Я стану твоей женой и отрекусь от трона.
– Но… Так нельзя… Я не достоин этого…
Наследница резко обернулась:
– А я и не говорила, что ты этого достоин. Но не спорь со мной. Я ещё принцесса Уэльская, а не леди Кеннеди. И моё слово имеет вес для тебя, если ты дворянин.
Чёрный Джон отвесил поклон и вышел прочь. Ирене в этот миг показалось, что она подписала себе смертный приговор.
– Что она сказала? – поспешил поинтересоваться Токкинс, едва увидел спускающегося с лестницы атамана.
– Джимми, найди неболтливого священника, – ответил Чёрный Джон, в то время как глаза его забегали по коридору.
– Священника? Уж не отпевать ли кого придётся?
– Нет. Венчать.
Токкинс присвистнул и молча покинул Линкольн.
Атаман сделал несколько кругов по замку и вновь пошёл в спальню. Его добровольная пленница сидела на кровати и бессмысленно смотрела в окно, за которым с её места ровным счётом ничего, кроме неба, и видно-то не было.
– Я отправил Джима за пастором, – едва слышно произнёс Чёрный Джон и положил шляпу на комод.
– Хорошо, – гробовым голосом отозвалась девушка, даже не обернувшись.
– Ты действительно этого хочешь? – неожиданно для себя перейдя на простое обращение, дрогнувшим голосом спросил мужчина.
Чувствуя, что сердце сжимают огромные колючие тиски, Ирена едва перевела дыхание, чтобы голос не дрожал, и ответила:
– У меня нет выбора.
– Выбор есть всегда, моя принцесса… Даже после смерти: либо в Рай, либо в Ад…
Обернулась.
Бирюзовые глаза впились в душу разбойника.
В этот миг принцесса решилась сказать всё как есть:
– Ты помнишь историю о том, что твой прадед был влюблён в Екатерину Тюдор?
Кеннеди опешил. Сделав шаг навстречу возлюбленной, он ответил:
– Да. Помню, конечно…
– Но досталась она другому мужчине.
– Досталась, – горько согласился разбойник, кивнув.
Прищурившись, блондинка пристально изучала мимику собеседника, пока произносила свои слова:
– И ваш клан после того брака поклялся, что никогда более не появится при дворе?
– Да, это так, – опустил глаза Кеннеди.
– Можешь ты дать слово, что после того, как станешь моим мужем, бросишь всё, и мы уедем в твои родовые земли? Я отплачу тебе женской лаской за потерянное когда-то твоим дедом счастье. Но и ты, и твои родственники не должны более держать обиды на Тюдоров.
Она слышала, что голос её звучит холодно и твёрдо, сама себе поражаясь: откуда столько стойкости? Ответ был прост: любви в её сердце не было ни на грош… Только расчёт: покончить с древней распрей, отдать долг и… сбежать от трона.
– Какую жуткую вещь ты задумала, – подойдя ближе к девушке и беря её руки в свои ладони, произнёс Кеннеди и опустился на левое колено. – На миг мне показалось, что я действительно нужен тебе. Я сам, как мужчина. Что ты увлеклась мной… А ты просто решила отдать какой-то неведомый мне долг, как принцесса… Мне не нужна любовь на откуп, – Кеннеди покачал головой. – Я не хочу так.
– Послушай меня, Джон, – горячо зашептала девушка, глядя в его чёрные глаза, и подалась вперёд, – подумай на миг о реальности, а не о своих грёзах. Ты должен понимать всю опасность положения: меня объявили умершей, но тела никто не видел. Ты думаешь, что отец не разыскивает свою дочь? Сюда в любой день могут нагрянуть гвардейцы и тогда не сносить головы ни мне, ни тебе. А искать принцессу Тюдор в замках Грендберов никому в голову не придёт. Зачем мне этот брак, я призналась тебе честно, ничего не скрывая. Я всегда хотела быть свободной и молила Бога дать мне шанс избавиться от короны. Вот он и дал мне тебя. И я не могу не воспользоваться этим шансом. К тому же, если я стану твоей, восстановится справедливость: представитель клана Кеннеди получит всё-таки руку дочери Тюдоров.
– Ты ничуть не любишь меня, – горько сказал Кеннеди, и уголки его губ сильно опустились.
Глаза принцессы Уэльской дрогнули. Холод в них исчез, и по телу разбойника пробежала приятная мелкая дрожь, напоминающая отголоски страсти. Обманывать сына виконта Грендбера она не могла, но было ли это важно, если через несколько часов он сможет владеть ею по праву законного супруга? Ирена понимала: соблазн для мужчины слишком велик, и он ни за что не откажется от такой перспективы.
Голос затворницы прозвучал ровно и почти нежно:
– Я научусь любить тебя, Джон Кеннеди. Обещаю, что буду покладистой женой. Но и ты обещай, что мы никогда не вернёмся ко двору.
– Я сделаю всё, как ты хочешь, моя девочка…
Он с нежностью поцеловал её руки и поднялся.
Попытка прикоснуться к щеке принцессы закончилась безрезультатно – девушка отвернулась и напряглась. Не сразу. Вот так сразу она не может переступить эту грань!
Кеннеди не стал более касаться той, которая несколько минут назад назвалась его невестой, и отошёл в сторону. Приблизившись к окну, атаман стал рассматривать небо, предавшись мыслям. Наследница детально изучала его фигуру, пытаясь хоть на миг представить, что ожидает её в объятиях этого человека…
Ирена была бесконечно благодарна Чёрному Джону за то, что он не настаивает на близости прямо сейчас и даже не пытается сорвать поцелуй с её губ – сейчас, когда священник ещё не пришёл. Ей нужно было время, чтобы собраться с силами и принять то решение, которое казалось лучшим выходом из сложившейся ситуации.
Мысли прервал стук. Токкинс вошёл, низко поклонился и произнёс:
– Он согласился венчать тайно, без лишних вопросов, без фамилий и титулов. Согласился на одного свидетеля.
– Отлично, – кивнул атаман и обернулся к любимой. – Я сейчас.
Она знала, что бледна, как полотно, но в лице не изменилась. Мужчина выскользнул из спальни в смежную комнату. Ирена взглянула на своё отражение в зеркале на стене. Вот и последние минуты её девичества. Хотелось запомнить их такими – чистыми, наивными, немного глупыми… Как нелепо она попалась в руки бандитов, как упрямо повела себя, когда Кеннеди пытался вернуть её отцу… Зачем?..
Пожалуй, если бы он не сказал ей своего полного имени, она не преступила бы этой черты, не сделала последнего шага… Но теперь поздно что-либо менять. Священник уже в замке. Он ждёт лишь её согласия.
Дверь скрипнула. Ирена бросила взгляд на отражение в зеркале. На пороге стоял её жених… Кеннеди тяжело прошагал по комнате и вновь опустился на одно колено.
– Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. И мне не важно, кто ты. Но я готов не просто отпустить тебя, но и вернуть трону, после чего мы никогда более не увидимся. Я сделаю это, если ты захочешь, потому что я дворянин. Подумай. Священник за дверью. Нужно ли тебе отказываться от всего и становиться женой того, кого ты не любишь?
– Мне в любом случае становиться женой того, кого я не люблю, – монотонно ответила принцесса. – Я уже хорошо подумала, Джон. Не искушай меня дважды, зови священника!
Пастор очень быстро обвенчал молодых, и Токкинс, заплатив ему сполна, увёз старика прочь.
Муж и жена остались одни. Принцесса поняла, что её приговор приведён в исполнение, и мысленно распрощалась со своей прошлой жизнью. Она стала леди Кеннеди…
Обратив взор к мужчине, которому она только что поклялась в вечной верности, Ирена поняла по его изменившемуся взгляду, что в душе сына виконта Грендбера бушует буря. Его словно подменили. Девушка видела, как задрожали руки Чёрного Джона, как лихорадочно забегали его глаза, словно ощупывая каждый дюйм её тела.
Он сделал шаг к своей законной жене.
«ЖЕНЕ!» – вспышкой промелькнуло в её голове. На миг стало страшно, но, вспомнив заветы повитух, девушка перевела дыхание и стойко посмотрела в глаза супруга.
Он был уже рядом.
Разбойник и сын лорда поднял руку и нежно коснулся щеки своей юной жены. Он ждал, что она дрогнет, но такой радости отпрыску клана Кеннеди, ставшему бандитом, бывшая принцесса Уэльская ни за что бы не доставила. Она продолжала смотреть в омут его чёрных глаз, как и прежде, словно ничего не изменилось. «Я буду стойкой, – сама себя убеждала дочь Тюдора. – Принцессы одинаково стойко встречают и смерть, и первую брачную ночь».
– Моя жена… Не верю сам себе… – прошептал Чёрный Джон и припал к её открытой груди лбом. – Любимая… Желанная, теперь только моя…
Ирена знала, что отступать некуда, и теперь вся её жизнь без остатка принадлежит только этому человеку. Дрожь мужчины передалась и ей. Его сильные руки обвили тонкую талию новобрачной и прижали к себе маленькое хрупкое тельце в узком корсете. Инстинктивно принцесса положила руки на спину мужа и чуть откинула голову. Конечно, её учили этим премудростям в теории, но сложно было переступить грань в действительности…
Она чувствовала, как горячие губы мужа покрывают её лицо и шею страстными поцелуями, а внутри девичьего тела, словно из кратера вулкана, поднимается огненная волна… «Это и есть то, что называют страстью?» – догадалась принцесса и полностью отдалась своим ощущениям, таким новым и таким непонятным, прекрасно понимая, что так ей будет легче перенести своё падение. Главное – не сопротивляться… Как бы того ни хотелось.
Дочь Англии почувствовала, что обмякла в объятиях Чёрного Джона. В следующую же секунду Кеннеди поднял её на руки и унёс на кровать. «Жена не может перечить мужу в его желаниях… – снова набатом пронеслось в голове Ирены то, чему её научили в детстве. Чувствуя нарастающий бунт в теле, она открыла глаза и мысленно обратилась к супругу: – Не тяни уже! Всё равно этого не отсрочить…»
«Ты полюбишь меня, моя девочка… Полюбишь, – страстно шептал мужчина, стаскивая с неё одежду. – Я всё сделаю для тебя, всё, что ты захочешь, только бы ты была счастливой со мной…»
Ирена подскочила на кровати. Сердце бешено колотилось, на висках выступил пот. Осмотревшись по сторонам, она увидела лишь привычные очертания своей спальни: камин, два кресла, окно, балдахин… Она дома. Дома…
