Основное богословие. Учебное пособие

1.1. Понятие о религии

Есть ли смысл в рассмотрении и изучении вопроса о сущности и происхождении религии? Несомненно, есть, так как в современной литературе и обществе можно встретить превратное понимание религии и ее значения в жизни как отдельного человека, так и общества в целом. Часто в основе отрицательного отношения к религии лежит неприятие или отвержение именно исторического или церковного христианства, высшей формы какой бы то ни было религиозности вообще. Поэтому, защищая христианскую веру, истины христианского вероучения, необходимо прежде установить точное и правильное понятие о религии вообще.

1.1.1. Понятие о религии согласно этимологии слова

Исследование вопроса о сущности религии начинается с выяснения этимологии слова «религия». Существует несколько точек зрения на происхождение латинского слова religio. Наиболее интересным для нас будут мнения Цицерона^[8], Лактанция^[9] и блж. Августина.

Цицерон производил слово «религия» от глагола relegere, что означает «откладывать что-либо на особое употребление, отделять от обыкновенных вещей», т. е. относиться к чему-либо с особым вниманием. Отсюда Цицерон определял религию как благоговение перед чем-либо таинственным, божественным или как отношение к чему-либо особенным образом. Таким образом, понятие религии у Цицерона связано с исполненным страхом богопочтением, что соответствовало тогдашним понятиям римской религиозности, предполагавшей тщательное исполнение культовых предписаний. Объяснение Цицерона верное, но отчасти, т. к. не исчерпывает сущности понятия религии, потому что внешняя, обрядовая сторона религии есть только выражение внутреннего содержания, а не то, что его определяет.

Объяснение Лактанция следует признать наиболее соответствующим сущности религии. Лактанций производит слово «религия» от латинского religare (связывать, соединять), указывающего на главное и существенное свойство религии, а именно на отношение внутренней связи, союза между Богом и человеком, предполагается личный характер взаимоотношений между Богом и человеком. Религия тогда по внутреннему своему существу может определяться как духовный союз человека с Богом, союз богочеловеческий, которым предполагается возвышение человека к Богу и нисхождение Бога к человеку. В этом и состоит глубочайший смысл религии – некой деятельности, имеющей своей целью соединение Бога и человека.

Блаженный Августин производит слово «религия» от латинского reeligere (воссоединять). Религия, по такому словопроизводству, есть, следовательно, не просто союз, но союз, возобновленный между Богом и человеком. Объяснение, предложенное блж. Августином, носит характер истолкования, т. к. основывается на факте боговоплощения.

Такое определение религии предполагает наличие существенных и необходимых ее признаков:

1. Верование в личного Бога (или богов). Это верование составляет необходимый атрибут всякой религии. Без признания бытия личного Бога религия как союз между Богом и человеком мыслиться не может. Там же, где на место личного Бога ставится безличное начало, неизбежно устраняется возможность сознательного живого отношения между человеком и Богом. Устраняется возможность молитвы и т. д. Поэтому все направления религиозно-философской мысли, отрицающие бытие личного живого Бога, нельзя считать религиозными в строгом смысле слова. «Религия с безличным богом – не есть религия в собственном смысле, а только подобие и суррогат ее, и никогда не может удовлетворить потребности человека – чувствовать себя связанным со всемогущим Существом и опираться на Него»^[10].

2. Религиозному сознанию также присуща вера в бытие невидимого сверхчувственного мира, т. е. для всякой религии характерно присутствие идеи о том, что видимым бытием все существующее не исчерпывается, что кроме человека есть некий высший духовный мир, с которым он может входить в те или иные отношения.

3. Вера в возможность откровения из области высшего мира. Это тоже отличительный признак религиозного мировоззрения. Т. е. речь идет о вере в то, что Божество непосредственно или опосредованно открывает людям Свою волю, недоступные для человеческого разума истины. Все религии опираются на Откровение. По своему существу вера в Откровение есть не что иное, как осуществление предполагаемого религией общения между Богом и человеком, но уже по инициативе Бога.

4. Всякая религия требует от человека богоугодной жизни, т. е. такой практической жизни, которая бы соответствовала искомому общению с Богом. Т. е. религиозная жизнь необходимо должна сопровождаться стремлением к исполнению воли Божией, выраженной в определенных нравственных нормах. Нравственность везде и всегда обосновывалась религиозно. Человек не только теоретически признает истины религии, но и практически осуществляет свою жизнь в соответствии с этими теоретическими требованиями.

5. Для всех религий характерно понятие богопочтения как естественного выражения религиозных чувств к Богу, что реализуется как богослужение или религиозный культ. При этом чем выше религия, тем духовнее ее культ. Богослужение – это подтверждение подлинности религиозного чувства и одновременно – выявление и способ его укорененности в опыте богообщения. Например, утверждение человека о так называемой «вере в душе» является свидетельством о примитивности, неразвитости или условном характере религиозности.

6. Для религии характерно наличие религиозного союза одинаково верующих. Действительное религиозное чувство всегда стремится проверить свои убеждения. Такова природа религиозного чувства. Человеку хочется поделиться и рассказать всему миру о великой тайне, обладателем которой он является. Совершенно неосновательным является такое религиозное чувство, которое носит исключительно субъективно-индивидуалистический характер.

7. Верование в бессмертие души. Это верование, необходимо сопровождающее религиозное чувство человека. Оно основывается на убеждении в том, что видимый мир есть только отображение высшего мира, невидимого. Достижение последней цели бытия, своего назначения, осуществляется человеком именно в нем.

1.1.2. Понятие о религии с психологической (субъективной) точки зрения

С психологической стороны религия – это особое состояние нашего духа, особенность нашей психической организации, радикально отличающая нас от всего живого в окружающем нас мире. Это врожденная или присущая человеческому духу устремленность к абсолютному бытию, до конца неосознаваемое влечение к бесконечному или попросту любовь к Богу. Как выражается старец Зосима у Ф.М. Достоевского, «дарованное нам тайное, сокровенное ощущение живой нашей связи с миром иным, с миром горним, высшим». Такое внутреннее восприятие верховного трансцендентного^[11] Существа носит на религиозном языке название «вера». При этом вера, будучи восприятием сверхчувственного бесконечного бытия, обнимает собой все стороны душевной жизни человека, отражается на всей психофизической природе человека, охватывает и разум, и волю, и чувства. Вера не исчерпывается ни одной сферой человеческих способностей, она открыта ко всей полноте душевной жизни человека. Поток религиозной веры захватывает всю душевную жизнь и придает ей новое качество – возможность воспринимать выше-естественное.

1.2. Об отношении религии к основным сферам деятельности человека

1.2.1. Религия и наука

Что такое религия? Что такое наука? Каково отношение между ними, и согласуемы ли они между собой? Может ли научно образованный и мыслящий человек иметь религиозную веру? Это одни из важнейших вопросов, которые могут занимать человеческий ум. Если поставить их современному образованному человеку, то зачастую последует быстрый и категорично отрицательный ответ в отношении религии. Более того, и сама постановка этих вопросов покажется признаком устаревших убеждений. Начиная с XIX в. и по настоящее время в России почти всякий, кто хочет прослыть передовым человеком, почему-то считает для себя обязательным если не враждебно, то во всяком случае презрительно относиться к религии.

Существенное влияние в формировании такой позиции сыграла предложенная в XIX в. Огюстом Контом теория позитивизма. Сущностью ее является так называемый закон трех состояний, согласно которому человечество переходит в своем развитии от религиозного понимания мира к философскому, а от философского – к научному или позитивному. И, несмотря на свою несостоятельность при ближайшем критическом рассмотрении (подробнее об этом см. ниже), теория Конта стала основным мировоззренческим убеждением широких кругов нашего общества. «Кто только ни повторял контовское учение о трех фазисах развития и не пел победного гимна третьему, позитивно-научному периоду? Передовая интеллигенция всех стран переживала в юности пафос окончательной победы знания и безвозвратного поражения веры»^[12]. И отечественная интеллигенция, подобно зарубежной, но уже со свойственной ей склонностью к крайностям, со страстной верой пережила еще в XIX в. это поражение веры и победу знания^[13].

Основные положения позитивизма и материализма усваивались и усваиваются в настоящее время с необыкновенной легкостью, причем в самый ранний период развития ума. Атеизм, воспринятый догматически и присвоивший себе предикат научности, формирует так называемое рационалистическо-атеистическое мировоззрение. Благодаря этому уже «формируется некий наследственный предрассудок, и в отношении истинности религии не существует даже вопроса, т. к. наука и философия религию исключают»^[14]. В результате в религии принято видеть явление, отжившее или отживающее свой век.

Но следует сказать, что такая позиция принималась и принимается далеко не всеми. На самом деле безоговорочное, некритичное принятие материализма и позитивизма приводит лишь к упадку философии и формированию того, что называется «умственным развратом, составляющим едва ли не наихудший вид разврата»^[15], потому что приучает пренебрегать требованиями логики и последовательностью мышления, а часто и просто игнорировать факты. И та категоричность, с которой отрицается объективное значение религиозной веры, лишь свидетельствует об этом. «Чем скуднее у нас образование, тем более перепутываются понятия в умах, тем более вопросы считаются порешенными»^[16]. Так, например, не замечается, что вышеупомянутый закон О. Конта представляет собой грубое заблуждение, потому что «ни религиозная потребность духа и соответствующая ей область идеи чувств, ни метафизические запросы нашего разума и отвечающее на них умозрение нисколько не уничтожаются и даже ничего не теряют от пышного развития наряду с ними положительной науки»^[17]. Религиозная вера продолжает существовать, и «хотя ее отрицают, пытаются отвергать, на нее нападают со всевозможных сторон, но она светит и греет в сердцах лучшей части человечества»^[18]. Все дело в том, что религиозные потребности являются всеобщими и во все времена их существования составляют то в духовной организации человека, что кардинально отличает его от животного. И потому анахронизмом, на самом деле, является отрицание веры и утверждение исключительности научного знания. А потому и в настоящее время, коль вера и знание все еще существуют и идут бок о бок, необходимым является спокойное и вдумчивое рассмотрение вопроса их соотношения.

Серьезное решение вопроса о конфликте религии и науки лежит в области возможного разграничения или смешения их компетенций. «И это понятно: если компетенция одна и та же, то религия и наука – конкуренты в борьбе за общественное влияние, в которой примирения быть не может»^[19]. Как показывает история богословской, апологетической и светской религиозно-философской мысли конца XIX – начала XX вв., решение вопроса о соотношении религии и науки наибольшей полноты, глубины и плодотворности достигает по линии разграничения их компетенции. Основной тезис может быть выражен следующим образом: «возникающие от времени до времени столкновения между религией и наукой всегда обусловливаются неуместным и неосновательным смешением границ, очерченных для каждой из них, с одной стороны, предметами их изучения, а с другой – выработанным каждой из них методом исследования и раскрытия истин. И если случается, что наука и религия переступают границы, принадлежащие каждой из них области, то коллизия между верой и знанием становится неизбежной»^[20].

Чем же отличаются в своих исходных основаниях, в своем существе религия и наука? Прежде всего следует отметить, что религиозная вера и научное знание опираются на разные данные мышления и рассматривают бытие мира с различных точек зрения. Поэтому, если они не переходят своих природных границ, они никогда и ни в чем не могут противоречить друг другу. Наука предметом своим имеет изучение сосуществования и последовательности явлений окружающего нас предметно-чувственного мира. И источником познания имеет опыт и наблюдение, опираясь на точные доказательства. И вместе с этим положительное знание не идет далее известной области явлений, и при этом наука не ставит перед собой и не решает вопросов о смысле и разумных целях бытия человека и мира как такового в целом, не определяет природу и значение нравственной деятельности человека. В области естествознания все ограничивается объяснением чисто механических отношений: «Наука берет мир как замкнутую в себе систему явлений и изучает соотношения между этими явлениями вне отношения мира как целого (а, следовательно, и каждой, даже малейшей его части) к его высшему основанию, к его первопричине, к абсолютному началу, из которого он произошел и на котором он покоится. Религия же познает именно отношение мира, а, следовательно, и человека, к этой абсолютной первооснове – к Богу, и из этого познания черпает уяснение этого смысла бытия, которое остается вне поля зрения науки»^[21]. Поэтому, если оставаться в рамках чисто научных знаний, мы на самом деле никогда не сможем сформировать полноценного мировоззрения: «Следуя от наблюдения к наблюдению, делая открытие за открытием и т. д., мы все-таки прибавляем частное к частному, никогда не достигая такого общего начала, которое бы удовлетворяло нашему разуму, раскрывая нам внутреннюю сущность вещей. Это бесконечный путь, большая часть которого покрыта непроницаемым мраком»^[22]. Само по себе сопоставление и наблюдение внешнего сходства предметов и явлений окружающего нас мира не открывает их смысла. Природа вещей остается сокрытой для нас, потому что начальные причины и конечные цели областью исследования не охватываются, потому что там, где удается определить постоянную связь каких-то явлений, наука только констатирует, что эта связь есть, но зачем и почему она существует, наука ответа не дает. Связано это с тем, что научное или рациональное мышление, которое противопоставляется религиозной вере, по сути есть мышление дискурсивное, «выводное», в нем «…нет непосредственной данности бытия, а есть посредственность и выводимость. Все знание протекает в плохой бесконечности дискурсивного мышления. Для дискурсивного мышления все начала оказываются скрытыми в темной глубине, начала и концы вне той середины, которая заполнена дискурсивным мышлением. Дискурсивное рациональное познание лишь выводит, лишь заполняет посредствующие звенья и не восходит к истокам»^[23]. Другими словами, наука изучает некий отрезок бытия, условно говоря, середину, религия же познает эту середину в ее отношении к началу и концу, к целому бытию или его целостной первооснове.

«Но для ума человеческого теоретический интерес заключается не в познании факта как такового, не в констатировании его существования, а в его объяснении, т. е. в познании его причин, а от этого-то познания и отказывается современная наука. Я спрашиваю: почему совершается такое-то явление, и получаю в ответ от науки, что это есть только частный случай другого, более общего явления, о котором наука может сказать только, что оно существует. Очевидно, что ответ не имеет никакого отношения к вопросу и что современная наука предлагает нашему уму камни вместо хлеба»^[24]. Поэтому в области формирования мировоззрения результатом научного познания, дающего лишь частные решения по частным вопросам, может быть только хаотическое состояние ума из-за отсутствия общих идей.

Следует также обратить внимание на то, что понятие науки часто смешивают с понятием истины. В обывательской среде стало уже постулатом, будто нечто сказанное или открытое учеными непременно является истинным и соответствует действительному бытию. Такое сформировавшееся идолопоклонство перед наукой приводит к игнорированию того факта, что наука не является собранием несомненных истин. В науку кроме определенных и выявленных законов, доказанных теорий входят также гипотезы, предположения и т. п. «В самом возвышенном и благородном смысле наука не есть истина, а только искание истины. Исканий нельзя боготворить, им можно только сочувствовать и не сочувствовать»^[25]. Авторитетный представитель положительной науки и убежденный последователь строго научного взгляда на вещи В.И. Вернадский в своей статье о научном миросозерцании дает, по мнению известного русского мыслителя Л. Лопатина, «всестороннюю, объективную, и в высокой степени оригинальную оценку состава, пределов и компетенции научного миропонимания»^[26]. Так, проф. Вернадский пишет: «Научное мировоззрение слагается из элементов неравного достоинства. Сравнительно весьма небольшое число идей и положений, в него входящих, представляют из себя общеобязательные для всех времен неотмененные и раз навсегда доказанные научные истины. Гораздо большее место в нем принадлежит обобщениям лишь приблизительно верным или еще не нашедшим бесспорного основания, гипотезам, полезным и практически пригодным в данное время и при данном состоянии науки, даже фикциям, которым по недоразумению приписали реальное и предметное значение и т. д. В научном миросозерцании далеко не все научно… А если выделить из него действительно научные части, они не могут составить единого цельного законченного миросозерцания»^[27].

Кроме того, даже если предположить, что позитивное научное знание могло бы быть идеальным и своим содержанием совершенно соответствовало бы действительности и не оставляло бы никаких тайн, оно все равно не в силах было бы удовлетворить человека. За пределами науки открывается бесконечный мир мыслей, стремлений и чувств, поэтому «только религия, охватывая все стороны человеческого существа, – ум, волю и чувствования, – может дать человеку цельное мировоззрение, т. е. ответ на вопрос о смысле жизни во всех его разветвлениях: о смысле индивидуального существования, общественного, о нормах отношений ко всем категориям окружающей действительности, об утверждении бытия высшей реальности – Бога»^[28]. Для формирования полноценного мировоззрения человеку необходимо получить ответы на вопросы, которые совсем выходят из поля зрения положительной науки: «для человека как разумного существа бесконечно важнее любой специальной научной теории решение вопроса о том, что представляет собой мир в целом, какова его субстанция, имеет ли он какой-либо смысл, какова природа добра и зла и т. д… Словом, человек спрашивает не только как, но что, почему и зачем». Наука же не ставит и не может ставить этих вопросов по той простой причине, что в пределах опытного исследования природы они совершенно неразрешимы»^[29].

Итак, мы убедились в том, что религия и наука – это две области познания бытия, так что, не переступая своих естественных границ, они никогда и ни в чем не могут противоречить друг другу. «Конфликты веры и знания одинаково могут создаваться, и исторически они действительно создавались как вторжением религиозного мышления в эмпирическую область, так и вторжением научного мышления в трансцендентную область религиозно-мистических созерцаний»^[30]. Другими словами, столкновение между религией и наукой возникает там, где происходит смешение их функций, когда наука пытается решать вопросы мировоззренческого характера, а религия и философия ради утверждения своих принципов навязывают науке те или иные решения. Ярким примером этому может служить история западно-европейской цивилизации, когда абсолютизм теологии Средневековья сменился абсолютизмом эмпирической положительной науки эпохи Просвещения. Западная церковная власть в Средние века осуществила весьма неудачную и напрасную попытку связать научную христианскую мысль с буквой библейского текста. При этом решительно осуждалось все то в науке, что букве этого текста не соответствовало (достаточно вспомнить историю с Галилеем). Следствием такой агрессивной политики Западной Церкви стало то, что свободные в своих научно-критических построениях умы были не побеждены, а лишь грубо отброшены на путь отрицательной критики самого христианского Откровения.

Таким образом, правильные отношения между религией и наукой должны строиться на четком разграничении их компетенций и полномочий. Недопустимо расширение границ религиозного познания в специальную область научных исследований и наоборот. При этом дополняющее друг друга взаимодействие религии и науки является необходимым условием полноценного духовного развития человека. Наука, взятая отдельно, не в силах указать никаких нравственных целей для человека и не может предписывать никаких нравственных норм. По словам о. Сергия Булгакова, в науке «узнавание “тайн” и “секретов” природы, по сути, является осуществлением хозяйственного подхода»^[31]. Например, наука может подтвердить, что в случае, если у человека в холодное время не будет одежды, он замерзнет. Но не в компетенции науки говорить, должен ли я помочь замерзающему и отдать ему свою одежду, или я должен забрать у ближнего его одежду, когда замерзаю сам. Поэтому, «только религия может указать идеалы, к которым должно стремиться, она намечает цели, которые нужно осуществлять»^[32]. Но, с другой стороны, для практического осуществления религиозно-нравственных идеалов необходимы и данные науки, которая дает для этого средства, напр. «религия говорит: люби ближнего, т. е. помогай ему, но чтобы помогать ближнему, нужно уметь что-нибудь делать. Чтобы помогать в болезнях, нужно уметь лечить»^[33].

Итак, гармоничное сочетание религии и науки в жизни и деятельности каждого человека определяется следующим положением: религия дает мировоззренческие идеалы и практические нормы их осуществления, наука отыскивает наиболее эффективные средства к осуществлению этих норм. Следует сказать, что подобная гармония между религией и наукой действительно существует, и подтверждением этому может служить тот факт, что многие величайшие ученые, истинные творцы в области научного знания, до конца жизни оставались верующими людьми, например: Паскаль, Дарвин^[34], Ньютон и многие другие.

Существующий же конфликт между религией и наукой носит мнимый характер и на самом деле представляет собой противостояние между двумя видами мировоззрений – религиозным и антирелигиозным, при этом последнее в силу своей скудости и бессодержательности пытается представить себя как мировоззрение научное. Но научного мировоззрения не существует вовсе. Понятие о «научной картине мира» является понятием условным, т. к. если мировоззрение – это совокупность представлений о принципах сущего, то должна быть и наука, которая бы учила о таких принципах. «Но нет науки обо всем, а существуют только науки об отдельных циклах явлений, и ни к какому единству науки не приведены, когда их синтезируют философы, то это совершается во имя вовсе не научных, а метафизических принципов… Наука как действительно наука никогда не занимается решением вопросов о принципах сущего, наука изучает лишь сосуществование и последовательность явлений и ее идеал – выразить связь явлений алгебраическими уравнениями»^[35]. И ни один человек не в силах овладеть данными, предлагаемыми эмпирическими науками, хотя это принципиально должно стать необходимым условием для формирования научного мировоззрения. Поэтому говорить необходимо о существовании религиозного и нерелигиозного мировоззрения. Но это вопросы веры, потому что ни доказать, ни опровергнуть с точки зрения науки истины бытия Божия и бессмертия души нельзя. «Атеист тоже всего лишь верует, а не знает, но только его вера имеет отрицательных характер, сравнительно с верой тех, кто верует в Бога, он верует в небытие Бога»^[36]. Антирелигиозное мировоззрение, по сути, паразитирует на религиозном, отрицая его. Ведь если устранить понятие о бытии Бога, чего требует атеизм, то никакого положительного содержания не остается. И понятными становятся слова Ф.М. Достоевского в «Идиоте», когда он говорит, что атеистическое мировоззрение предлагает веру «в ноль».

Как это ни парадоксально складывается, атеизму для его отрицания существования Бога необходимо, чтобы Бог существовал. При этом неверие остается на уровне слепой наивной веры в небытие и не является позицией разума. Это позиция воли, т. е. нежелания верить в Бога, позиция, которая соответствует самообольщенному состоянию всецелого обладания своим бытием. Иллюзорность жизни человека состоит в том, что, какие бы он ни обрел знания, как бы комфортно ни устроил свое пребывание в этом мире, подчиняя себе окружающую реальность, смерть остается неподвластной ему. Как бы он ни хотел не умирать, это все равно происходит и остается проблемой жизни, решить которую можно только религиозно, сформировав полноценное религиозное мировоззрение.