Алтарь Отечества. Альманах. Том 4

Партизанскими тропами на польской земле

Командир группы партизан в Польше Анатолий Леонтьевич Гоненко 1945 г.

Рассказ поведёт Анатолий Леонтьевич Гоненко.

Имя этого славного патриота упоминалось, когда описывались бои на островах Муху и Эзель, там он был пулемётчиком в морском отряде Д.А.Овсянникова.

Этот рассказ был записан на магнитную ленту в институте истории партии при ЦК ПОРП.

«Я, Гоненко Анатолий Леонтьевич, гражданин Советского Союза, родился 11 мая 1920 года в деревне Каменка Локтевского района Алтайского края.

В нашей деревне в 1920-м году была образована коммуна «К свету».

10-го июня коммунары ежегодно праздновали день коммуны.

Учился в сельской школе, которую окончил в 1937 году и пошёл работать бухгалтером.

В 1939 году был призван служить в Военно-Морском флоте в Ленинграде. Здесь окончил специальную школу моряков пограничных войск, был послан служить у границ СССР на Балтийском море.

В 1941 году вспыхнула война. Наше подразделение участвовало при защите города Таллина. После его захвата был направлен на защиту Моонзундских островов: Эзеля и Муху. В ходе ожесточённых боёв наши силы были разбиты, на полуострове Церели был ранен в плечо. Попал в госпиталь, там меня пленили. Со связанными руками погрузили в железнодорожный эшелон и привезли в город Ригу, в 350-й немецкий лагерь для военнопленных.

Много горя мы здесь хлебнули. Нас заставляли носить дрова со станции в лагерь. На болезнь и ранение скидок не было. Многие умирали. Мои близкие товарищи стали организовывать побег. Меня включили третьим.

Намечаемый побег с подкопом под проволоку кончился неудачей, всех троих заключили в карцер. В неимоверных условиях мы просидели в карцере всю зиму. Весной погрузили в эшелон и направили в Германию. До Германии не довезли, привезли в Силезию, сформировали специальную команду и направили в угольные шахты.

Я попал в шахту в городе Бытом. Там был небольшой лагерь с названием «Лагерь 100». В этом лагере находилось 100 военнопленных. Каждый день после работы умирало по пятнадцать и более человек, снова пополнялось до ста. Наша тройка снова начала готовиться к побегу. Мы изучали ошибки неудачных побегов. Общаться с заключёнными в карцере было невозможно, всюду была слежка. Как-то на меня наскочил полицай, который разносил пищу заключённым. Он внезапно задал мне вопрос:

– Анатолий, ты офицер, и хочешь бежать из лагеря?

Я имел звание морского старшины.

– Откуда ты это взял?

– Вот я так думаю, – ответил полицай.

Я смотрел на этого провокатора, и мне хотелось раздавить его, как тифозную вошь. Надо было иметь великое терпение, чтобы удержаться.

– Конечно, каждый настоящий человек должен стремиться сбежать отсюда, – ответил я.

Этот полицай, пожилой человек, почти старик, после нашего разговора стал относиться ко мне с какой-то симпатией. Сказал мне, что он из Винницкой области, назвал свою фамилию. У меня было к нему по-прежнему отвращение, но он этого вроде не замечал. Свои чувства ко мне он не выражал на людях, скрывал, но при раздаче хлеба старался дать мне горбушку, баланды налить побольше. Через него я стал иметь доступ к товарищам, которые томились в карцерах. От них я узнал нужные данные о побеге, что можно использовать трёхкилометровый запасной ход из шахты, где можно переходить колючую проволоку. Втроём мы решили совершить побег новым, неизвестным немцам способом.

Стали изучать территорию шахты. Наверху работали слабые узники, не способные спускаться в шахту. Эта работа называлась «на гора». Через этих людей мы узнали, какой высоты забор, охрану шахты снаружи и внутри. Узнали, что конвой находился в основном в проходной. Снаружи охраняли шахту вольнонаёмные, вооружённые винтовками.

Нас было трое: Андрющенко Иван Никитович, бывший директор средней школы Киевской области деревни Митьки, Хорхалев Георгий, шофёр из Минска и я. На Хорхалева надеялись, если придётся воспользоваться по дороге автомашиной.

Мы готовили продукты на дорогу, нашли нож. Знакомому полицаю я сказал:

– Я готовлюсь бежать, ты мне помогай.

Он выкраивал лишнюю порцию хлеба, лишний черпак супа. Я проверял его, сказал, что бежим завтра, можешь доложить администрации. Он не донёс.

Работа на шахте велась круглосуточно, мы узнали порядок смен, в какую неделю нас будут спускать ночью, в 23 часа. В это время из шахты выезжали наверх штатские «цивильные» шахтёры. Они носили шахтёрскую шапку с козырьком, а мы, пленные, без козырька. К этому времени мы подготовили себе шапки с козырьками, пришили кожу от ботинок.

Иван Андрющенко, «Андрюшка», работал по электрике узкоколейной дороги в шахте с поляком. Я был приставлен к поляку по фамилии Тундера. Это был очень хороший человек. Он делился со мной хлебом, наливал из своей бутылки кофе. Во время его обеда я отходил в сторону, он мне оставлял тонкий кусочек хлеба, помазанный маслом. Для голодного человека запах пищи ощущался на расстоянии, он это понимал, и со своими товарищами складывал по маленькой крохе хлеба и приносил нам. Я признался ему, что мечтаю сбежать. Они достали нам штатскую одежду, на нашей были выведены жёлтой краской буквы «SU».

Был в шахте надзиратель Паулюс. Он часто бил меня, посылал на плохую, опасную работу, такую, как вытаскивание бампера, металлического столба с сердечником. Надо было выбить клин, после этого выгребать уголь.

У нас всё было подготовлено к побегу.

В день побега мне пришлось много поработать, я выкопал большую гору угля и получил похвалу от Паулюса. Приблизившись к нему, я ударил со всей силы карбидной лампой его по голове, он свалился, я схватил его за горло и задушил. Потом закопал в уголь его труп и убежал в условленное место встречи.

Третьего не оказалось, Хорхалев, видимо струсил, ссылаясь на плохое самочувствие. Мы пришли к выводу, что Хорхалев нас не выдаст. С «Андрюшкой» мы быстро переоделись в приготовленную и спрятанную одежду. Пошли по главному входу в лифт. Мы были последними, за нами шёл только один шахтёр из этой смены. Возле лифта нас заметил один наш товарищ, который обслуживал гружёные углём тачки. Он покраснел, побелел и вспотел, когда узнал о нашем побеге. Подошла клеть, и мы выехали наверх. Мы подошли к забору, лампы-карбидки были с нами на случай самообороны. «Андрюшка» наклонился, я забрался на его спину. Он выпрямился, я подпрыгнул и достал руками верх забора. Потом он, держась за мои ноги, перевалился вместе со мной на другую сторону забора. Мы переползли на четвереньках открытое место, затем встали на ноги, начали уходить. Дошли до широкой речки со шлюзами. На мосту стояла полосатая будка, в которой был пост. Из неё вышел человек с винтовкой.

– Стуй, кто идзе? – крикнул постовой по-польски.

По его сутулости и голосу мы поняли, что постовой был старик.

Иван Никитович, «Андрюшка», ответил на польском языке;

– Свои, мы идзёмы с копальни.

Мы подошли к нему ближе. Он сказал;

– Я вем яцы з вас гурницы, тацы не раз пшеходили тутай».

Мы ничего не ответили и пошли дальше. Сошли с насыпи и пошли в другую сторону. С левой стороны дороги была гора. Отсюда мы искали на местности чёрные пятна. А чёрные пятна ночью – это леса. Вдруг мы обнаружили на горе зенитные орудия немцев. Мы быстро спустились с горы, пошли по дороге. Мы знали, что нам предстоит перейти границу в Генеральную губернию, которая охраняется немцами.

Напали на хуторок, в окно домика увидели шахтёра, который что-то чинил. Я зашёл в дом, сказал хозяину, что я шахтёр, сбежал из шахты. Он стал объяснять, как идти, я его не понимал. Понял только одно, что если мы собираемся дойти до Ченстоховы, мы должны идти на восток.

Пошли дальше. Наткнулись на проволоку. Границу переходили поодиночке. Перешли удачно. Кусты и заросли кончились, стало светать. Нашли воронку от взорвавшейся бомбы и там укрылись.

Весь день мы просидели в этой воронке. Съели все запасы и были голодные. Вечером двинулись на восток, шли лесами, прятались в кустарниках и зарослях.

Поздно вечером заходили к крестьянам, они нас кормили. Мы были истощены, ноги в нарывах. Однажды, когда вышли из крестьянского дома, «Андрюшка» еле держался на ногах.

– Полежать бы, – сказал он, – но потом не встать, пешком далеко не уйдёшь, надо искать железную дорогу.

Долго шли и набрели на какой-то полустанок, на путях стоял длинный эшелон. Мы подошли к вагону, достали паспорт из кармана вагона и установили, что состав идёт на восток. Без шума открыли дверь вагона и, помогая друг другу, залезли в этот вагон. Там оказались снопы ржи. Мы укрылись в этих снопах и заснули. Ехали долго. Остановились на станции Кельце.

К вагону стали подъезжать подводы, слышалась польская и немецкая речь. Потом в вагон залез человек и стал выбрасывать вилами снопы. Он увидел нас. Мы дали знать, чтобы он молчал. Спросили его, где немцы. Он показал направление, куда бежать.

Мы незаметно юркнули из вагона. Добежали до леса и спрятались. Прислушались, погони не было. Ночью снова зашли к крестьянам. Сказали откровенно, кто мы такие. Хозяева оказались добрые люди, мы прожили у них целую неделю. Пошли дальше.

В районе Страховиц, Суходнева узнали о партизанском отряде «Сашка». Это было весной 1943 года. Тот, кто сообщил нам о партизанском отряде, сказал нам, чтобы мы ждали «Сашку».

Поздно ночью за нами пришёл «Сашка» и повёл нас к партизанам. Ночью мы не видели своего командира, только в отряде разглядели. Это был молодой мужчина, сухощавый, среднего роста, с вьющейся шевелюрой и чёрными, как уголь, глазами. Он не выглядел, как большой руководитель, у которого за плечами большой опыт партизанской борьбы. Удивило и то, что он не был поляком. По-польски он говорил не плохо, но некоторые слова употреблял чисто русские. Только в лесу мы узнали его биографию.

Он, Василий Петрович Войченко, родился в деревне Калиновка Оренбургской области в семье украинца. В 1937 году стал комсомольцем. В Красную Армию вступил добровольно. В 1938 году окончил авиатехническую школу, выпущен в звании младшего лейтенанта.

С 30.11.39 года по 13.03.40 года воевал на Финском фронте.

Перед началом Великой Отечественной войны находился на Западной границе.

Двадцать пятого июня 1941 года был ранен под городом Двинск и захвачен в немецкий плен. В числе узников попал в немецкий лагерь усиленного режима для советских военнопленных офицеров. Лагерь находился в Польше в бывшем монастыре Святого Креста на Лысой горе.

В первых числах ноября 1941 года младший лейтенант Василий Войченко совершил побег из лагеря. В ноябре того же года он организовал партизанский отряд, состоящий из русских военнопленных, бежавших из разных лагерей. Отряд получил наименование «Сашка».

Весной 1942 года отряд «Сашка» вступил в состав 7-го Радомского округа, а затем Армии Людовой. Командование округа представляло документы на присвоение звания В.Войченко поручика, затем капитана Армии Людовой.

В июне 1944 года отряд партизан с командиром Войченко насчитывал 117 человек. Необходимо было вооружить отряд, для этого их направили на базу советско-польского партизанского соединения, база находилась в Линских и Яновских лесах.

Их визит на базу совпал с карательными действиями немцев против партизан. Здесь отряд был вынужден задержаться на Любельщине до половины июля 1944 года. Это совершится потом, а сейчас прибывшие «Андрюшка» и я, «Только», сидели возле костра и слушали рассказ партизанского вожака. «Сашка» рассказывал о дисциплине лесных отрядов, о задачах партизан при выполнении операций. Его напутствия очень пригодились действующим партизанам. Им предстояло много совершить дел.

Партизаны проникли на бумажную фабрику в Витулине, там захватили несколько тысяч золотых, необходимых для покупки продовольствия и медикаментов. Позднее подожгли немецкое бюро, сгорели списки «неблагонадёжных» и реестры невыполненных поставок.

Немцы решили ликвидировать партизан, согнали крестьян с окрестных деревень, у каждого крестьянина был привязан пучок соломы на левой руке. За крестьянами укрывались каратели.

Приказ «Сашки» был коротким: подпустить немцев ближе, а затем расстрелять всех прицельным огнём из автоматов и винтовок.

Партизаны хорошо замаскировались в лесу, раскидистые сучья и кроны елей и пихт надёжно скрыли их от глаз противника.

Наступил грозный час, шеренга в серых мундирах двигалась в сторону партизан. Всё ближе и ближе подходили упитанные фигуры «швабов». Вот они уже упёрлись в дула винтовок и автоматов партизан. Раздались длинные и короткие очереди выстрелов, послышались стоны умирающих фашистов. Крестьяне разбежались, никто не пострадал. Немцы оказались открытыми, устилая землю серыми трупами. Но их было много, пришлось отступать в страховицкие леса.

В начале сентября 1943 года отряды «Сашки» и «Сокола» разоружили немецкую жандармерию в имении Писары, Пшезводы. В этой операции участвовала польская крестьянка Юлия Нагай, «Ханка», из деревни Юлианов.

В сентябре 1943 года в сражении около Ипатова был убит шеф районной жандармерии Донат и несколько жандармов. В других операциях пустили под откос железнодорожный эшелон, подрывного материала не было, откручивали гайки рельсов. Была операция по освобождению наших товарищей из лагеря для военнопленных г. Кельцы.

Мне, как старому разведчику, потом начальнику разведки отряда, поручали задания с вылетом на самолёте с аэродрома г. Кобрин, летал в г. Ворцлав с нужными поручениями. Отряд младшего лейтенанта Войченко, а после присвоения ему звания польского капитана, входил в состав двух последних групп Оперативного центра. Оба отряда с началом действий Красной Армии были отозваны с переднего края и стали искать переход через линию фронта через Вислу.

Штаб оперативного центра был переброшен на станцию Кобрин. Отряд Войченко должен был перейти с линских лесов в воеводство Вроцлавское на Одере. Им, группе из девяти человек, предстояло перелететь на самолёте.

Во время ночного полёта с девятнадцатого на двадцатое августа 1944 года самолёт с лётчиком старшим лейтенантом Саркисовым, был сбит немцами в районе Скаржиско-Каменное, экипаж самолёта, за исключением второго пилота, погиб. Десантники выпрыгнули из горящего самолёта и остались живы, за исключением второго радиста Максима, у которого не раскрылся парашют. Разведчиков долго не могли собрать, лишь в сентябре 1944 года командованию 1-ой бригады Армии Людовой Хендриком Полозняком удалось их собрать. Они вместе с отрядами польских партизан продолжали сражаться против немецких фашистов.

Многие отряды перешли через линию фронта и вошли в состав Советской Армии. Только некоторые, как отряд Войченко, остались на месте продолжать борьбу. Партизанский отряд Войченко славился подвигами в Калецком воеводстве. В октябре 1944 года немцы бросили на борьбу с партизанами карателей, жандармерию, полицию. Засылали в отряды провокаторов и предателей. В начале декабря 1944 года отряд нёс большие потери от карателей. Одиннадцатого декабря около деревни Мазяжи, в районе Опатув, погибли в бою с карателями В.Войченко и В.Поздняков. Их окружили немцы, кто-то указал место расположения партизан. Партизаны Белек, Цимель и я, Анатолий Гоненко вынесли с поля сражения любимого командира Войченко и несли на руках около двух километров, на этом пути он скончался. Его тело упрятали в лесу, прикрыли листьями, сами ушли с боем. Нам трудно было перемещаться по местности, немцы преследовали на каждом шагу. О гибели «Сашки» узнали польские товарищи, нашли тело отважного партизанского вожака и похоронили.

Возле деревни Дорсуки ранним утром завязался бой с жандармами. Они подожгли термитными снарядами сарай, в котором находились партизаны. В неравном бою погиб Михаил Чупеткин, который был начальником штаба, а после смерти Войченко стал командиром отряда. Вся группа партизан ушла мелкими группами в лес. Потом я собрал их и взял командование на себя. Жандармы продолжали преследовать отряд, и первого января 1945 года я, Гоненко Анатолий Леонтьевич, был тяжело ранен в местечке Грабовец, район Страховицы. После этого отряд практически прекратил свою деятельность. В деревне Александрове старик Холода с сыновьями Адамом и Янеком спрятали меня в своей семье. В эти трудные дни советским разведчикам пришли на помощь поляки. Радистка Вера с радиостанцией и несколько десантников были спрятаны у крестьянина Михаила Невадий под наблюдением солтыса – старосты этой деревни, защищающего интересы своих жителей-крестьян. Другие партизаны укрылись в других хуторах.

Через несколько дней мы снова собрались, радистка Вера Григорьева восстановила связь со штабом Первой бригады Армии Людовой. Она оказалась в единственном числе после гибели второго радиста Максима, погибшего при катастрофе самолёта. Вере потом суждено было стать моей женой. Нам давали задания, в основном разведывательного характера, мы выполняли и передавали по рации в штаб центра. Деревня Антонув стала нашим партизанским пристанищем, основная наша квартира была у крестьянина по фамилии Невадий. Рядом с ним жил солтыс, который весь период сотрудничал с польскими партизанами, лечил раненых, обеспечивал документами и продовольствием. Вера скрывалась с документом «кузынки» Невадия, никто её не беспокоил.

Здесь на польской земле семнадцатого января 1945 года мы встретились с частями Советской Армии, которая громя немцев, продвигалась на запад. Нас было шестнадцать человек.

В феврале 1945 года нас отправили в Москву. Нам создали все условия для хорошего отдыха. После отдыха все здоровые снова поехали воевать, а больные разъехались по местам прежнего жительства.

Часто я вспоминаю своего верного друга, Ивана Никитовича Андрющенко. Он был переведён в отряд Донцова, который нёс большие потери в сражениях. Во время боёв Иван Никитьевич погиб. С болью в сердце вспоминаю о нём.

Меня, как инвалида, служить в Армию не взяли. Я списался с Верой, и мы поженились. Поехали жить в город Пушкин Ленинградской области. Оба поступили на работу, теперь уже в народном хозяйстве. Подал заявление в автоколонну. Здесь я стал членом Коммунистической партии, заочно окончил автодорожный техникум, был назначен заместителем начальника автоколонны. Во время торжеств меня награждали «Почётными грамотами». Радостно было сознавать, что я Гражданин Советского Союза, свободного и независимого от врагов. На моей груди и моей жены Веры Фёдоровны прикреплены медали «Партизану Отечественной войны первой степени», медали «За победу над Германией». У меня два ордена «Отечественной войны», у Веры тоже два, а так же юбилейные медали и трудовые награды.

По приглашению Польского Союза борцов за свободу и демократию мы ездили в Польскую Народную республику. В торжественной обстановке нам были вручены польские ордена «Крест Грюнвальда». Побывали на памятных местах, встречались с боевыми друзьями, помянули погибших героев.

Правильность изложеного скрепляю подписью

А. Гоненко

Справка

Настоящей свидетельствую, что гражданин Советского Союза старшина первой статьи, уроженец Алтайского края Гоненко Анатолий Леонтьевич сражался в партизанских отрядах Гвардии Людовой на территории Польши (Келецкое воеводство) с июня 1942 года до момента освобождения Келецкого воеводства Советской Армией в январе 1945 года. Товарищ Гоненко Анатолий (партизанская кличка «Только») вступил в партизанский отряд после бегства из лагеря военнопленных в Бытоме, вместе со своим товарищем Иваном Никитьевичем Андрющенко (партизанская кличка «Андрюшка»). Оба они были в состоянии полного истощения в результате тяжёлых работ в шахтах, были одеты в лохмотья, обуты в деревянные башмаки. Товарищ «Только» участвовал в многочисленных боях с немцами и в нескольких крупных сражениях. Лично руководил несколькими боевыми операциями против гитлеровцев и польских фашистских банд. Был тяжело ранен в руку. Пронимал участие в минировании нескольких военных транспортов, что причинило большие потери врагу в живой силе и оснащении. Товарищ Гоненко принадлежал к числу отважных, самоотверженных, дисциплинированных и полных инициативы бойцов. Принимал активное участие в политической жизни, участвовал в собраниях и совещаниях партийной организации.

15.06.1944 года по приказу Белорусского штаба советских партизан был откомандирован в распоряжение на территорию Люблинского воеводства с большой группой советских партизан – бывших военнопленных под командованием капитана «Сашки» – В.П.Бойченко.

Группу из девяти человек во главе с «Сашкой» посадили в самолёт, вылетели: Василий Бойченко, Михаил Чупеткин. Анатолий Чувелов, радисты: Максим и Вера, Валентин Поздняков, Вася Романов, Анатолий Гоненко, Чеслав (польский товарищ). Во время полёта их сбили фашистские зенитками. Самолёт, охваченный пламенем, упал в лесах Свинией гуры, там находилась 1-я бригада Армии Людовой имени Земли Келецкой, которой командовал я.

Группа партизан стала выполнять задания командования, приносили ценные сведения. Одиннадцатого декабря погиб в неравном бою «Сашка» – командир группы. После этого разведывательской группой стал руководить «Только» – Анатолий Гоненко в течение всего времени, до освобождения Келецкого воеводства победоносной Советской Армией.

Бывший командир 1-й бригады Армии Людовой имени Земли Келецкой полковник /подпись/ Генрик Зигмунт.

Подлинность подписи полковника Генрика Зигмунта подтверждает Главное правление Союза борцов за свободу и демократию.

Круглая печать. Подписал полковник Половняк.

Варшава. 19.11.1964 год.