Война и революция: социальные процессы и катастрофы: Материалы Всероссийской научной конференции 19–20 мая 2016 г.

Первая мировая война и революция 1917 г. вызвали у П. Сорокина глубокий кризис философских, социологических, психологических взглядов на войну и окружающий мир. Он писал: «Первая мировая война пробила первые бреши в позитивистском, «сциентистском» и гуманистическом мироощущении, которое я имел до войны. Революция 1917 г. разбила вдребезги мои взгляды на мир вместе с характерной для них позитивистской философией и социологией, утилитарной системой ценностей, концепций исторического процесса как прогрессивных изменений, эволюции к более лучшему обществу». [Сорокин 1992: 150].

Происходит изменение его мировоззрения. Пожар первой мировой войны, революция 1917 г. и гражданская война в России (1918–1920 гг.) не могли не повлиять на его научные взгляды. Эти события дали ему богатый эмпирический материал, предоставили ему возможность проверить правильность своих интуитивных, рациональных, эмпирических представлений о войне, как сложном социальном процессе.

В 20-е гг. на первый план П.А. Сорокина выходят исследования реальных последствий результатов первой мировой и гражданской войны. Разрушительные процессы дают о себе знать и после войны. В центре внимания ученого социальная роль войны: 1) изучение влияния войны на состав населения (количество и качество); 2) особенности морально-правового поведения людей в условиях войны; 3) характер изменения общественных отношений; 4) закономерности изменений социальной структуры общества; 5) милитаризация народного хозяйства, находящегося в состоянии ведения войны. С начала войны, считает он, человека начинает окружать новая социальная среда, меняются правовые и нравственные нормы поведения, меняется общественное сознание, являясь противоположностью мирной жизни. «Мирная жизнь тормозит акты убийства, насилия, зверства, лжи, грабежа, подкупа, обмана, разрушения. Война, наоборот, изменяет к худшему морально-правовое поведение людей, деформирует социальную структуру общества, пожирает лучших людей, пожирает и их потомство» [Сорокин 2005: 496], способствуя тем самым деградации народа. Война, а с ней и революция, «биологизируют поведение людей», уничтожают социальные тормоза поведения, растет количество душевнобольных, растут животные инстинкты и рефлексы. [Сорокин 2005: 311].

Существенное значение в творчестве П.А. Сорокина о российских революционных событиях приобретает характеристика таких факторов как война и голод. Они, по исследованию Сорокина, послужили главными факторами, оказавшими влияние на состояние всех сфер жизни российского общества в период революции и гражданской войны в России. В своей работе «Современное состояние России» он рассматривает значение и действие демографического, социально-психологического, морально-правового, политического, идеологического, экономического, национального факторов, факторов религии и образования. «Война и революция с их неизбежными спутниками: голодом и эпидемиями – «славно поработали». [Сорокин 2005: 448]. Война, по его образному выражению, похожа на огородника, который выпалывает с гряд лучшие овощи и оставляет сорную траву.

П.А. Сорокин исследует влияние голода и войны, прежде всего, на изменение в численном и качественном составе российского населения. В ходе данного исследования он приходит к выводу о том, что революционные события не только уменьшили численность населения, но и губительным образом сказались на его качественном составе, что, по его мнению, выразилось в увеличении процента «дефективного» (в умственном, моральном и физическом плане) населения.

Рассматривается им и состояние политической и экономической сферы общественной жизни в стране в период революции. Сорокин подчеркивает разрушительный характер революции и гражданской войны, который усугублялся влиянием масштабного голода, сопровождавшегося распространением самых тяжких, с точки зрения человеческой морали, преступлений. Моральное и правовое состояние общества исследуется П. Сорокиным с особой тщательностью. В ходе этого исследования он делает вывод о том, что фазы развития революции в России в значительной степени оказывали влияние не только на материальное положение, но и на нравственное состояние людей, и, что по мере угасания революции в стране восстанавливаются моральные нормы поведения людей, отодвинутые революцией на второй план. Преступность по его убеждению является главным показателем морально-правового состояния российского общества.

Наиболее законченное глубокое и системное осмысление П. Сорокиным воздействия войны и революции на состояние общества содержится в более поздних его работах, в частности, в недавно изданной у нас книге «Человек и общество в условиях бедствий. Влияние войны, революции, голода, эпидемии на интеллект и поведение человека, социальную организацию и культурную жизнь», которая была опубликована в годы Второй мировой войны (1942 г.). Книга представляет большой интерес для наших соотечественников, так как во многом обобщает почти 25-летнее исследование и размышления автора о социальных катастрофах («четырех монстрах», по образному выражению П.А. Сорокина), современником и очевидцем которых ему довелось быть. Эти «четыре монстра» суть войны, революции, голод и эпидемии. [Сорокин 2012: 17].

Социологический анализ войн, революций, голода и эпидемий позволил Сорокину высказать о них немало новых и оригинальных суждений. Правда в начале XXI в. ответы Сорокина вряд ли кого могут удивить. Но в первой половине прошлого века было немало людей, веривших в революцию, идеализирующих войну, работавших на войну, делающих революцию (в России было даже целое сословие «профессиональных революционеров»). Сорокин выявляет тесную связь войны и революции, как сообщающихся сосудов. «Фактор войны – важное дополнительное условие революции, а революция, в свою очередь, – фактор войны». [Сорокин 2012: 225]. В ходе их анализа ученый обнаруживает две закономерности, которые можно было бы назвать «законами Питирима Сорокина». Логика рассуждений Сорокина сводится к следующему: все революции, все войны, все преступления, все насилия, вся несправедливость – все это происходит потому, что люди сами хотят всего этого. К, сожалению, отмечает Сорокин, «пока люди таковы, каковы они есть, катастрофы являются великими воспитателями человечества», поэтому войны и революции «не являются исключительным злом: наряду с разрушительными и пагубными функциями они играют и конструктивную положительную роль в истории культуры и творческой деятельности людей». [Сорокин 2012: 14].

В результате аргументации ученого прослеживается первая закономерность: закон поляризации в обществе в период войн и революций. С фактами в руках П. Сорокин доказывает, что в любом социальном обществе люди разделяются на «святых» и «грешников», на тех, кто бескорыстно и самоотверженно приносит себя в жертву, и тех, кто на этом бедствии наживается, одни «ведут себя как настоящие герои, а другие как преступники и негодяи». [Сорокин 2012: 146,177].

Другая закономерность: закон обратной селекции. Каждый из «монстров» убивает лучших, оставляя худших. Самый серьезный счет, который Сорокин предъявляет войнам и революциям, состоит в том, что они не просто уменьшают количество населения, но и ухудшают его качество, происходит напрасная трата генофонда нации. На войне лучшие первыми бросаются в атаку, уходят добровольцами и гибнут. П. Сорокин отмечает, что «крупномасштабные войны обычно сопровождаются голодом и эпидемиями, которые прибавляют свои жертвы к числу павших на поле боя… Прямые потери в Первой мировой войне составили приблизительно 20 млн. убитыми и ранеными». [Сорокин 2012: 74].

Однако, П. Сорокин, следуя диалектическому анализу, предупреждает об опасности одностороннего подхода к оценке селективной роли войны и революции, «как исключительно негативной или исключительно позитивной», что «воздействия этих сил на самом деле чрезвычайно сложны и имеют как положительные, так и отрицательные стороны». Кроме того, «отрицательный отбор войны и революции компенсируется, положительным отбором, производимым голодом и эпидемиями, которые эти же самые войны и революции и порождают». [Сорокин 2012: 80,81]. Ученый приводит сравнительные цифры людских потерь. Например, «во время русской революции из 15–17 млн. жертв, умерших в течение 1918–1922 гг., только 2 или 3 млн. погибло в сражениях или было расстреляно карательными отрядами коммунистических и антикоммунистических сил. Остальные 12 или 14 млн. умерли он голода и эпидемий, которые терзали страну в эти годы… Два последних фактора поработали так эффективно и с таким огромным размахом, что только тот, кто физически был здоров и хорошо обеспечен «антителами», имел хоть какой-то шанс на выживание…в царстве голода и смерти». По мнению П. Сорокина, «этот позитивный отбор, осуществленный голодом и эпидемиями, позволяет понять, почему российское население стало оправляться так быстро, как только общие условия жизни начали улучшаться после окончания Гражданской войны в 1921 г. и введением так называемой новой экономической политики». [Сорокин 2012: 82].

Значительное место в изучении последствий первой мировой войны и революции П. Сорокин уделял анализу демографического фактора. Действие данного фактора в работе раскрывается через анализ изменения количественного и качественного состава населения страны в революционную эпоху. Характеристика данных осуществляется на основе метода демографического баланса. Явления общественной жизни в стране в этот период П. Сорокин изучает на основе показателей рождаемости, смертности, естественного прироста и связанных с ним показателей брачности и т. п. Ученый придавал большое значение произошедшим изменениям в численности и составе населения, поскольку война и революция унесли жизни большого количества людей. Эти изменения он выделяет в «самую важную графу». Причем, кривая смертности в 1918–1922 гг. была значительно выше, чем в 1914–1918 гг. Оперируя конкретными данными, П. Сорокин делает вывод, что революция по показателям смертности работала интенсивнее войны: «общее количество жертв русской революции 1918–1922 гг. оценивается от 13 до 17 млн. человек, или от 9 до 13 % населения». По мнению Сорокина, русская революция сопровождалась эпидемиями и голодом, «количество жертв голода и эпидемий за первые 5 лет, прошедших с начала революции, исчисляется миллионами», «революции соревнуются с эпидемиями и голодом в массовом убийстве людей». [Сорокин 2012: 74].

В изучении состояния российского общества в эпоху войны и революции П.А. Сорокин опирался на солидную источниковую базу и применял целый ряд статистических методов (выборочный, корреляционный, факторный анализ и др.), широко используемых в социологической науке. Сбор и анализ статистических данных о положении дел в стране П. Сорокин осуществлял как на основе официальной статистической информации (данных переписи 1920 г., советских статистических изданий и др.), так и на основе данных, собранных им самим и его помощниками в 1920–1921 гг. [Сорокин 2005: 414–416]. Анализ этих статистических данных являлся для ученого важным инструментом для изучения социальных явлений в обществе в период первой мировой войны, революции и гражданской войны. Данные методы в исследовании революционных событий помогли ему раскрыть содержание предложенного им комплекса социальных факторов, связанных с состоянием жизни общества и его развитием в экстремальных условиях. Война и голод у Сорокина неразрывно связанные явления, которые обнаруживают эту связь во всех сферах общества в период революции (социально-политического, экономического и социокультурного характера).

Кроме того, в годы войны значительно вырастает техническая эскалация разрушения. По свидетельству П.А. Сорокина, первая мировая война началась винтовками и пушками, а закончилась авиацией, танками и газами. Но в то же время, человек обнаружил слабость своих общественных отношений, угнетение, уязвимость здоровья, материального и духовного неблагополучия. (Сравнение: при силе техники, слабость человеческих отношений). Ученый, прежде всего, обращал внимание на деформацию социальных отношений в условиях войны и революции, которые приводят к разрушению социокультурного пространства. Процесс перехода от одной суперсистемы к другой, по замечанию П. Сорокина, всегда сопровождается: 1) культурным кризисом; 2) радикальным изменением социальных институтов и норм; 3) смертью нравственных ценностей и правовых норм. [Сорокин 1997: 116–117].

Исследования П.А. Сорокина в области социологии войны и революции были необходимы, прежде всего, для формирования верных представлений о путях достижения и сохранения мира. Война и мир являются, по его мнению, двумя сторонними одного социального процесса, имеющие симметричные по структуре механизмы, которые отличаются друг от друга противоположными знаками направленности. Симметричность этих механизмов позволяет таким разным процессам превращаться из одного в другой. Не изучив одно, нельзя понять и другое. В соответствии и этими установками им оценивается война и ее социальная роль следующим образом: «Что война – зло, это не требует доказательств. Но раз она существовала на протяжении всей истории и существует в современных условиях, по-видимому, она играет какую-то важную роль в жизни человечества. И эта роль не только отрицательная, но и положительная». [Сорокин 2012: 80]. Эта роль понималась как создание, расширение и поддержание солидарности среди враждебных социальных групп. По мере выполнения войной своей исторической миссии объединения человечества во всемирном масштабе война все более, по его мнению, будет приближаться к своему концу.

Исходя из того, что в современных ему условиях «война экономически невыгодна для победителя при самом победоносном исходе», П.А. Сорокин развивал идею о сокращении постоянных армий и вооружений во всех государствах, расширении социального контроля демократических сил при решении вопросов войны и мира. Есть две альтернативы: или войны будут продолжаться, если не изменить ситуацию, если будет эксплуатация, социальная несправедливость, жестокость, насилие и т. д. Для того, чтобы они престали быть, надо изменить социокультурную среду, преодолеть насилие. Он выдвигает идею дружбы, быстрейшего изменения социальных условий жизни. [Сорокин 1997: 118].

Война и кризисы были для П. Сорокина не только предметом аналитического внимания, но и своего рода «мотором» мировоззренческой эволюции. Именно осознание их горьких уроков пробудило в нем потребность в исследовании и популяризации общественной роли неэгоистических (альтруистических) начал в человеке. Поэтому в конце своего творческого научного пути в поисках выхода человечества из войн и конфликтов П. Сорокин разрабатывает идею распространения и культивирования в общественных отношениях «творческого созидательного альтруизма». [Сорокин 2012: 194]. Альтруизация общественных отношений сама по себе не возникнет. Ученый считал, что необходима научная разработка этой проблемы, изучение различных методик самосовершенствования и облагораживания поведения людей, возрождение социальных институтов и культуры на принципах альтруизма. С этой целью сразу после Второй мировой войны в 1946 г. он возглавил в Гарвардском университете научный центр по изучению альтруизма. Под руководством П.А. Сорокина исследовательский центр занимался изучением факторов, методик и техник морального воспитания и перевоспитания человека. [Сорокин 1991: 215–216].

Проблема неэгоистической, альтруистической любви отрицается большей частью современной науки как идеалистическая и нереализуемая. Можно обнаружить сколько угодно сочинений о ненависти, преступлениях, насилии, войнах, агрессии, международных конфликтах, считаемых совершенно законными объектами научного анализа, но недостает научных исследований о любви, дружбе, героизме и творчестве. Между тем, теория творческой неэгоистической любви в разработке П. Сорокина при всей ее идеалистичности, на первый взгляд, имеет огромное значение как постановка мировой, общечеловеческой проблемы гуманизации общественных отношений, забота о формировании альтруистической культуры. Данная теория при всей своей идеалистичности четко высвечивает скрытые резервы и возможности интегральной концепции социального регулирования кризисных ситуаций в международных отношениях. В условиях современного противостояния интересов на почве все большего возрастания политического и экономического эгоизма, военных угроз XXI в., когда чисто политические меры различных международных демократических институтов не дают желаемых результатов для мировой общественной гармонии, есть смысл обратиться к идейному наследию П.А. Сорокина, в частности, о роли и значении альтруизма как нравственного императива.

Исторические исследования проблем войны и революции в России в первой четверти XX в. могут быть существенно продвинуты с использованием и учетом социологического анализа, данного в трудах нашего гениального соотечественника, возвращенного к нам из дальнего русского зарубежья.

Источники и литература

1. Сорокин П.А. Влияние войны на состав населения, его свойства и общественную организацию // Экономист. 1922. № 1. С. 77–107.

2. Сорокин П.А. Война и милитаризация общества. //Артельное дело. 1922. № 1–4. С. 3–10.

3. Сорокин П.А. Главные тенденции нашего времени. М., 1997. 245 с.

4. Сорокин П.А. Дальняя дорога: Автобиография. М., 1992. 236 с.

5. Сорокин П.А. Долгий путь. Автобиографический роман. Пер. с англ. Сыктывкар, 1991. 304 с.

6. Сорокин П.А. На распутье трех дорог: Война и отношение к ней русской общественной мысли. – Ежемесячный журнал. Пт. 1915. № 9-10 // Сорокин П.А. Заметки социолога. Социологическая публицистика. СПб: Алетейя, 2000.

7. Питирим Сорокин. Новые материалы к научной биографии. М., 2012. 232с.

8. Сорокин 77. Пути к миру – «Воля народа». 1917. 29 апреля, № 1 // Сорокин П.А. Заметки социолога. Социологическая публицистика. – СПб: Алетейя, 2000.

9. Сорокин П.А. Социология революции. М.: РОССПЭН: Территория будущего, 2005. 704 с.

10. Сорокин П.А. Человек и общество в условиях бедствий: Влияние войны, революции, голода, эпидемии на интеллект и поведение человека, социальную организацию и культурную жизнь. Пер. с англ. СПб., 2012. 336 с.

11. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. 405 с.

Изучение взглядов генерала М.В. Алексеева на стратегию борьбы с большевистской властью в научных трудах и публицистике историков С.В. Карпенко и В.Ж. Цветкова (опыт сравнительного анализа)

Лукшин А.Ф.^[32]

Аннотация: В статье проводится сравнительный анализ современных подходов к изучению стратегических взглядов генерала М.В. Алексеева на борьбу с большевистской властью в период с ноября 1917 г. по сентябрь 1918 г. Для сравнительного анализа были выбраны монографии историков С.В. Карпенко и В.Ж. Цветкова, а также их интервью на Онлайн ТВ. Сделан вывод, что С.В. Карпенко первостепенное внимание уделяет экономическому аспекту стратегических планов М.В. Алексеева, в то время как В.Ж. Цветков первостепенное внимание уделяет политическому аспекту стратегии М.В. Алексеева.

Ключевые слова: Гражданская война в России, Белое движение, государственное строительство, экономическая политика, М.В. Алексеев, историография

Lukshin A.F. The study of General M.V. Alexeev’s views on the strategy of the struggle against the Bolshevik power in scientific works and journalism of historians S.V. Karpenko and V.Zh. Tsvetkov (Experience of the comparative analysis)

Abstract: The article presents a comparative analysis of modem approaches to the study of General M.V. Alekseev’s strategic views on struggle against the Bolshevik power in the period from November 1917 to September 1918. Historians S.V. Karpenko’s and V.Zh. Tsvetkov’s monographs as well as their interview on Online TV were selected for the comparative analysis. In the result of the study it was concluded that S.V. Karpenko gave priority to economic dimension of M.V. Alekseev’s strategic plans. V.Zh. Tsvetkov, on the contrary, pays primary attention to the political aspect of M.V. Alekseev’s strategy.

Keywords: Russian Civil War, White movement, state building, economic policy, M. V. Alekseev, historiography.

Изучение биографий военно-политических руководителей Белого движения в годы Гражданской войны – прежде всего генералов М.В. Алексеева, Л.Г. Корнилова, А.И. Деникина, П.Н. Врангеля, Н.Н. Юденича, Е.К. Миллера и адмирала А.В. Колчака – не теряет своей актуальности и находится в фокусе многих исследователей истории антибольшевистской борьбы вот уже три десятка лет. В разработке этой проблематики в той или иной мере участвуют не только историки Гражданской войны и Белого движения, но также и специалисты по различным областям исторического знания – краеведению, источниковедению, истории государственных учреждений, истории государства и права, экономической истории, а также специалисты в области политических наук. Это обстоятельство очень важно, поскольку оно отражает, с одной стороны, продуктивность и многогранность биографического подхода к изучению истории, с другой – тенденцию современной науки к междисциплинарным исследованиям. В качестве примера плодотворности такого междисциплинарного подхода при изучении политической истории Гражданской войны и Белого движения можно указать на работы В.Д. Зиминой.

В этой связи представляется важным подчеркнуть перспективным применение метода «коллективной биографии» по отношению к военно-политическим руководителям Белого движения. Этот метод стал использоваться в российской исторической науке с целью создания «коллективного портрета» относительно недавно, и применительно к военно-политическому руководству Белого движения в этом направлении сделаны только первые шаги. Самым удачным опытом применения метода «коллективной биографии» следует, на наш взгляд, признать раздел в опубликованной в 2006 г. книге В.Д. Зиминой «Белое дело взбунтовавшейся России», который она назвала «Российские наполеоны».

С другой стороны, историческая публицистика, как в печатной форме, так и в электронной, с 1990-х гг. активно и широко использует результаты биографического изучения истории Белого движения. Представляется, что эта особенность историографической ситуации настоятельно требует обобщения как накопленного опыта изучения биографий и политических портретов военно-политического руководства Белого движения, так и характера его отражения в исторической публицистике. Важно подчеркнуть, что именно публицистика активно транслирует в общество накопленный профессиональными историками фактический материал и результаты анализа и обобщения этого материала, а также оценки личностей руководителей Белого движения.

Необходимо особо отметить, что период Гражданской войны в России характеризуется множеством глубоких кризисных явлений в экономике, социальной сфере, политике, идеологии, вооруженных силах и государственном аппарате, включая, как показано в работах С.В. Карпенко, и невиданную прежде коррупцию, а также «неожиданными» поворотами «военного счастья». А с другой стороны, этот период характеризуется резко возросшей в ситуации «смуты» личностными качествами военно-политических руководителей и вообще ролью личностей, возглавлявших как вооруженную борьбу с политическим противником, направлявших военное и государственное строительство и, наконец, руководивших осуществлением внешнеполитических и внешнеэкономических связей. Каждому из руководителей Белого движения пришлось искать пути и средства борьбы с разложением войск и коррупцией в государственном аппарате. Поэтому рассмотрение биографий военно-политических руководителей и анализ их взглядов и проявлений их личности в различные критические моменты и на различных поворотных пунктах их жизненного пути позволяет вскрыть мотивы их поступков и принятых решений.

Вместе с тем, сравнительный анализ биографий различных руководителей Белого движения позволяет выявить как общее, сходное, повторяющееся в их жизни в ситуации хаоса событий революции и Гражданской войны, так и своеобразное, неповторимое, уникальное. А это, в свою очередь, дает возможность выяснить их путь военно-политической карьеры, взаимосвязь между пройденными ступенями этой карьеры и воздействием их личности на процессы становления, развития и гибели белой государственности, что имеет исключительную научную и политическую актуальность.

По этому перспективному пути пошли некоторые историки Белого движения, среди которых выделяются С.В. Карпенко и В.Ж. Цветков. В настоящей статье предпринята попытка сравнительного анализа результатов изучения этими историками взглядов генерала М.В. Алексеева, основателя Добровольческой армии, на стратегию борьбы с большевистской властью. Результаты этого изучения представлены обоими историками как в научных монографиях и статьях, так и в их публицистике, причем не только в печатной, но и электронной.

Выделим для сравнения три вопроса, которые представляются нам наиболее важными в стратегических взглядах генерала М.В. Алексеева: 1) соотношение экономической и военной победы над большевистской властью, экономический фундамент победы военной, политической и идеологической; 2) значимость и цена финансовой и материальной помощи со стороны союзников по Антанте; 3) направление наступательной операции Добровольческой армии летом 1918 г.

С.В. Карпенко в своей книге «Генералы и смута» посчитал крайне важным очень подробно охарактеризовать мысли, которые генерал М.В. Алексеев конспективно набрасывал в своей записной книжке в октябре-ноябре 1918 г. Исходя из анализа отрывочных записей в записной книжке генерала М.В. Алексеева и его писем разным лицам, историк приходит к заключению, что стратегический план генерала М.В. Алексеева по борьбе с большевистской властью, который он начал разрабатывать сразу после октября 1917 г., состоял в создании на части территории России государственности, способной одолеть власть Советов, которую спешно создавали большевики.

Зачаток этой антибольшевистской государственности генерал М.В. Алексеев увидел в Юго-Восточном союзе казачьих областей: этот союз прежде всего Дона, Кубани и Терека имел и «суверенное правительство», и «права самостоятельного государства», и «благоприятное территориальное положение». При этом он считал, что главная экономическая задача союза – «изоляция от финансовой разрухи России», создание устойчивой, не подверженной инфляции, финансовой системы. Главная социальная задача, считал он, «привлечь на свою сторону местное крестьянское население», а главная политическая – «создать прочное государство». Таким образом, генерал М.В. Алексеев, как показывает в своей книге С.В. Карпенко, связывал вместе экономические, социальные и политические задачи.

При этом, как подчеркивает С.В. Карпенко, генерал М.В. Алексеев дальновидно стремился избежать ситуации, когда тяжесть содержания формируемой, а затем воюющей антибольшевистской армии подорвет экономику казачьих областей, и без того пораженную общероссийским кризисом. Поэтому одновременно с формированием армии и началом военных действий он предполагал сделать все возможное для экономического возрождения Юго-Восточного союза, без чего, считал он, рассчитывать на его превращение в базу антибольшевистского движения, не приходилось. По мнению С.В. Карпенко, за годы возглавления Ставки, когда генерал М.В. Алексеев распоряжался огромными людскими, материальными и финансовыми ресурсами, он приучился соизмерять потребности воюющей армии с экономическими возможностями страны. И именно поэтому он отчетливо сознавал, что очень важно сохранять баланс между снабжением армии и обеспечением устойчивости экономики в тылу. Он понимал, что это очень опасно – разорять тыл ради фронта, ибо это неминуемо приведет к экономической катастрофе, вспышке недовольства населения, росту большевизма и, в конечном итоге, не позволит создать многочисленную боеспособную армию. В результате анализа источников С.В. Карпенко пришел к выводу, что генерал М.В. Алексеев в конце 1917 г. хорошо понимал важность экономической победы над большевизмом, и что победа экономическая создать условия для военной победы.

Историк В.Ж. Цветков в своей книге «Генерал Алексеев», выпущенной издательством «Вече» в серии «Путь русского офицера» в 2014 г., в принципе согласился с этим заключением С.В. Карпенко. Однако в отличие от своего коллеги В.Ж. Цветков, описывая начало работы генерала А.М. Алексеева на Дону в ноябре 1917 г., первостепенное внимание обращает на его роль в «создании системы управления на белом

Юге» и в строительстве антибольшевистской вооруженной силы и государственного аппарата при ней. В.Ж. Цветков пользовался практически теми же источниками, но взгляды генерала М.В. Алексеева на экономику казачьих областей он сводит к формуле, что «экономическая стабильность» должна была «обеспечить политическую стабильность».

В.Ж. Цветков, цитируя и анализируя разнообразные источники, гораздо более подробно, чем это делает С.В. Карпенко, разбирает планы и первые практические меры генерала М.В. Алексеева по созданию военных и политических структур Добровольческой армии, что сам генерал считал первым шагом к «спасению государства». Как показывает В.Ж. Цветков, М.В. Алексеев формировал новую армию практически «с нуля», решал многообразные проблемы ее снабжения в неимоверно трудных материальных условиях, когда не было ни денег, ни обмундирования, ни вооружения, ни боеприпасов.

Поскольку В.Ж. Цветков не стал углубляться в планы генерала М.В. Алексеева относительно экономической победы над большевистской властью, он не уделили внимания одному очень важному, принципиальному вопросу, на котором особо останавливается С.В. Карпенко. Это вопрос о том, за счет чего создать на антибольшевистском юге России устойчивую финансовую систему в условиях тяжелого экономического кризиса. Как показывает в своей книге С.В. Карпенко, генерал М.В. Алексеев планировал создать устойчивую, не подверженную инфляции, финансовую систему и пополнять бюджет Добровольческой армии за счет «выпуска государственного займа» и получения иностранного кредита под обеспечение «богатствами природы» и «ценностями». Генерал М.В. Алексеев подчеркивал свою мысль, которую считал исключительно важной: «Средства – заем, а не помощь». Таким образом, в своих стратегических планах он делал серьезную ставку на получение от союзников по Антанте больших денежных кредитов, а не поставок различных материалов. То есть генерал М.В. Алексеев предполагал, что освобожденная от большевиков Россия окажется в еще большей экономической зависимости от своих союзников. Очевидно, он был уверен, что Россия в будущем за счет своих природных богатств, а также за счет восстановления сельскохозяйственного и промышленного производства сумеет рассчитаться со своими западными кредиторами.