Второй станет первым. Рассказы из бассейна

Без ноги

Как плыть, если в воде свело ногу? Настоящий спортсмен всегда, несмотря ни на что, заканчивает дистанцию

На самом деле нога была. Просто её свело. Читатель помнит, наверное, рассказ про Филимонову Настю. Про то, как она сошла с дистанции, потому что выдохлась и увидела, что всё равно проигрывает. Но это первенство бассейна. А тут – финал кубка города. Здесь команды из всех бассейнов. Мальчики волевые, все как один чемпионы своих бассейнов. Девочки тем более. Девочки это девочки. Русские женщины из поэмы Некрасова.

Груша был расстроен. Груша был взбешён. Вася «сделал» его на сто-баттерфляе. Как это? Вася! Вася всегда ему проигрывал. Он и в команду на финал кубка вошёл случайно. Зимой все заболели и на один из этапов кубка взяли Васю. И даже Вася плыл этап в эстафете баттерфляем. А Грушу на брасс тогда поставили.

И вот теперь Вася на полсекунды быстрее, и его ставят на этап баттерфляя в эстафете. А брасс – этап Добина. Добин здоров как бык. Не то, что зимой, когда эпидемия всю команду подкосила.

«Как так?» – думал Груша. – «Как такое могло произойти? Почему его-то ставят? Почему?»

После эстафеты Груша Васе сказал:

– Я за тридцать один-пятьдесят плыву.

А Вася свой этап проплыл за тридцать две.

– Отстань от него, – сказал Пузырь, он свой этап на спине плыл, открывал эстафету восемь по пятьдесят метров. – Вася нормально проплыл. Мало ли кто когда как плыл. Важно как сегодня кто плывёт. Вася размялся на сотке, и между прочим тебя сделал. А всем известно: чем Вася больше разминается, тем он быстрее плывёт.

В общем, Груша любил уколоть словцом. Всё никак не мог Груша смириться с тем, что он не первый. И даже не второй. А на городе так тридцатый, ближе к сороковым местам. Да что уж там говорить, если Звонкий на городе когда пятый, а когда пятнадцатый. Даже Звонкий без медали…

Эстафета была во второй день соревнований. А в третий день на кубке города плыли кролем четыреста. Это столько ждать этого кроля. Сначала комплексом плывут. И Груша проплыл. Не очень удачно. Что-то эти дни Груша был не совсем в форме. Пока сидел ждал после комплекса рядом с дедушкой на трибуне, немного подмёрз. Хоть и чай горячий попил – у дедушки всегда термос, и одет был тепло, во всё мохнатое и махрушчатое.

И вот наконец его заплыв, Грушин! Надо показать им всем! Надо сделать и Добина и Васю. Ну Звонкого с Пузырём сделать не получится. Они здоровые такие. Но надо постараться. И Груша старался, плыл быстро. А потом ногу у него свело. На половине дистанции. Пришлось плыть на руках. Груша так расстроился, что считать бассейны перестал. Плыл себе и плыл на руках. А нога висит не двигается, второй ногой Груша себе немного помогает, но всё равно медленно. «Пусть ждут, – решил Груша. – Всё равно доплыву». Вроде бы финиш, Груша плывёт и под водой видит, что все финишировали, на всякий случай рукой стенки коснулся, но решил повернуть и ещё пятьдесят метров проплыть на всякий случай. Груша плывёт, а на трибунах – тишина. Все за ним наблюдают. И Вася, и Звонкий, и дедушка, и Боб. Все! Столько внимания ни к первому сильнейшему заплыву, ни к одному чемпиону на трибунах не наблюдалось. Чемпиону поорут оручие папы, в свистки посвистят свистящие мамы, похлопают, помашат, как бы подгоняя в трещотки постучат, и всё. А Груша плывёт – и весь бассейн ждёт. Все судьи, все зрители на трибунах. И тишина – гробовая. Только слышны всплески гребков и той ноги, которую не свело. Финишировал Груша, поплыл к лесенке – вылезать. Подтянулся. Выпрыгнул на бортик на одной ноге. А к нему уже ребята бегут. И Вася, и Добин, и Пузырь , и Клоп, и два Данька, и даже Звонкий. И мама Звонкого на бортик прорвалась в качестве мамы будущей олимпийской надежды. Она вроде как общественница при команде.

– Ты чего Гриша? – кричит друг Добин.

– Да ногу свело.

– А чего лишние бассейны отплавал?

– Да не знаю, – вздохнул Груша. – Сбился со счёта. На всякий случай решил ещё проплыть.

– Больно?

– Руки что-то устали. – И Груша схватился за Добина.

– Ну ты крут, – похлопал Миша Егошин Грушу. – Ну ты крут.

Тут медсестра прибежала, торопит. И потащили Грушу к медсестре в кабинет.

– Ой нога! Нога-то синяя! – причитала мама Звонкого. – Господи Гриша!

Привели ногу в чувство. Порозовела она.

– Худенький ты. Кальций надо пить. Сыр, творог, – советовала медсестра, обернулась к дедушке: – Ребёнка надо хорошо кормить. Плавание знаете вид такой непростой, специфический.

Дедушка кивнул:

– Будет сделано, будем кормить ещё лучше.

– В душе сейчас попарьтесь.

И Груша похромал в душевые.

И в душевых, и в раздевалке все мальчики жали Груше руку:

– Ну ты крут, пацан!

И когда Груша в гардеробе номерок протянул, дядя, который был не гардеробщиком, а тоже тренером (он просто гардеробщику помогал, гардеробщик уже с ног сбился, он был худенький и хлипкий), сказал Груше:

– Ну гвардеец! Далеко пойдёшь. Умница.

И Груша не обиделся на это девчачье слово.

Груша понял, что иногда проиграть, но не сдаться, в сто раз сложнее и важнее чем выиграть.

Этим и отличаются по жизни спортсмены от неспортсменов. Спорт воспитывает волю. Филимонова, проигрывая, сразу сдалась. Ей было стыдно, что она хуже всех. Ведь последняя в последнем самом слабом заплыве! А Груше не было стыдно. Есть дистанция – её надо доплыть несмотря ни на что. Как это сойти? Нет. Только доплывать. Хоть без ноги, хоть без двух ног. Фигурально конечно же выражаясь. Пока Груша переобувался, рядом шептались какие-то чужие девочки из чужого бассейна. И одна вдруг протянула Груше тарелочку с ватрушкой:

– На. Я больше не хочу. Ешь. Она с творогом.

– Спасибо, – сказал Груша. И тут только почувствовал, как он хочет есть. Он сидел, жевал ватрушку, а дедушка угощал всех девочек чаем из огромного термоса.

– Ой, какой чай! – восхищались девочки. – Не то что из аппарата. И в буфете не такой.

– Это дедушка сам летом травы собирает, – улыбнулся Груша. – От этого чая много сил.

Дедушка Груши был доволен. Он покряхтывал, кивал. Такие красивые девочки. Такие красавицы. Настоящие спортсменки, не тряпки. И все вокруг его внука, и все его чай пьют и нахваливают. Замечательно просто. Прекрасный сегодня день. Солнечный тёплый, первый весенний тёплый апрельский день. Солнце-то как печёт. Надо было ветровку а не куртку внуку надевать. Но утром-то ещё холодно. Самый лучший день за все соревнования, – размышлял дедушка Груши. Несмотря на ногу, которую свело так некстати.

Новогодние соревнования

У Егора столько первых мест, что его мама хочет украсить ёлочку медалями сына

Чем больше выигрывал Звонкий, тем больше Миша злился. Миша выгрызал время десятыми, а то и сотыми – Звонкий шагал семимильными гребками, то есть плыл семимильными шагами, отнимал от личника¹² иногда по полсекунды, иногда по секунде, зависит от дистанции. Метил Звонкий в чемпионы города и чемпионы страны среди мальчиков 11-12 лет. Звонкий зажигал, отжигал, ломал стереотипы и научные тренерские методики. Звонкий выигрывал всё. И что ему теперь вообще эти «первенства двора», то есть первенства бассейна, точнее первенства двух бассейнов, объединённых одной спортшколой. Что теперь ему это вообще, когда он на городе шестой, а на первенстве федеральных округов третий? Что ему, Звонкому, эти предновогодние внутриспортшкольные соревнования? Так… На один прикус, на один выдох, даже без вдоха. На один нетехничный гребок, малюсенький гребчонок. Но всё-таки Звонкий старался. Под конец года спортшкола расщедрилась не только на грамоты, но и на медали. Медалей в бассейне не видели очень давно, бассейн перешёл на антикризисное финансирование. А тут – такая щедрость. Конечно, медалями Егора Звонкого теперь не удивить, он перешёл уже на кубки, привык к чашам под золото и под серебро с выгравированной надписью. Но и медали не помешают. Егор с мамой решили медалями новогоднюю сосёнку украсить, что называется новогоднее дерево в спортивном стиле, чтобы сосёнка была оригинальная и гости бы удивились. Очень симпатичную пушистую сосёнку приобрёл Егор на ёлочном базаре сам, самостоятельно. Не пристало чемпиону на маму такие тяжести перекладывать…

Егор старался, отрабатывал заплывы хорошо, сильно, резко. Спринт Егору лучше давался. Длинные дистанции Егор оставлял бывшим чемпионам, которые погрязли в угрюмости, злости, зависти и даже ненависти, и даже кто-то слух пустил, что Звонкий разные опасные витамины употребляет. Ха-ха! Это же самое лёгкое: другого очернить, себя оправдать. Мама Егора сама так часто делала раньше, когда сын не блистал, мама Егора всё прекрасно понимала и не обижалась. Чемпионы не обижаются.

Егор Звонкий не настраивался на соревнования, не ходил как Груша серьёзный и тихий, не подшучивал как Добин, не шептал соперникам как вечно четвёртый Макарий: «Я тебя убью!», не забивал авторитетом как Миша. Миша всем сообщал:

− Ты что? Не знаешь меня? Меня весь бассейн знает. Я Миша Егошин!

Раньше бы Миша прибавил: «Я – чемпион бассейна». Теперь Миша с этим чемпионством осторожничал. На осенних соревнованиях он обещал «всех порвать», разорвать, что называется в клочья, как уборщица ветошь, а в итоге получил две дисквалификации. Никого не разорвал, был посрамлён и осмеян некоторыми. Миша сейчас был прост и серьёзен, хмур и неприветлив.

Звонкий же болтал со своими друзьями, играл в ожидании старта в игры на айфоне, Звонкий общался, а настраиваясь слушал музыку в наушниках. Какая там разминка, какие там тёплые махровые халаты, как у Груши с Добиным. Это пусть бывшие чемпионы тренируются по два раза в день. Это Егор Звонкий, так уж и быть, бывшим чемпионам оставляет. На тренировках Звонкий не доплывал задания, срезал. Не надрывался Егор на тренировках. Куда ему за Грушей угнаться! Груша – это ж робот, это механика, техника, вечный двигатель. Лидерство на тренировках Звонкий оставлял поверженным соперникам. Надо же им где-то радоваться, где-то чувствовать себя победителями…

Звонкий ходил по бассейну в плавках, даже олимпийку в ожидании старта не надевал.

− Мышцы застудишь, ногу в воде сведёт, − говорили Звонкому сердобольные бабушки. Бабушки сидели на лавках перед ванной бассейна, настраивали свои мобильники на функцию видеозаписи. Бабушки готовили ручки и блокнотики. О том, что протоколы в сети вывешивают, бабушки знали, но привычка свыше нам дана. Бабушки привыкли с молодости, результаты соперников в блокноты заносить. Бабушки заняли места напротив табло, чтобы удобно было результаты в блокноты переносить.

– Егор! Егорушка! Послушай нас, бывших пловчих, бывших спортсменок, не остужайся, – бабушки не отставали от Егора. – Вот видишь: мы и то полотенцами прикрылись, чтоб одежду не намочить. В слабых заплывах всегда много брызг.

Звонкий отмахивался:

− Сейчас надену. − И не надевал одежду, не кутался в полотенце, продолжал смотреть с друзьями ролики на планшете.

− Господи! Егор! Полотенце-то накинь! – вторила бабушкам мама.

Но сын на мать не реагировал, болтал с друзьями о марках телефонов, марках машин и компьютерных играх.

В последний момент, перед самым заплывом, Егор натягивал очки, надевал свою яркую-вырви-глаз шапочку, стартовал со старшими¹³, вылезал, приходил в себя. Отдышавшись, шёл под душ, а потом мокрый выходил в бассейн, брал в руки телефон, и ждал нового старта. Полотенце так и валялось в шкафчике абсолютно сухим. И спортивный костюм тоже. А Груша, Добин и Миша облачались после заплыва в сухие плавки, спортивные костюмы и даже толстые шерстяные носки, и всё равно тряслись в ожидании следующих стартов, то ли от страха, то ли знобило ребят, а скорее всего и то и то имело место быть.

В своём бассейне Егор занимал только первые места, мама снимала награждения на камеру, кричала «браво-браво!», папы друзей подходили к Егору, сдержанно хлопали по плечу, спрашивали:

− Ну, Егор, когда кмса одолеешь?

Не по дням, а по часам росли силы уникального нео-Геракла.

К новогодним соревнованиям Миша готовился основательно. Размышлял, прикидывал, выбирая те дистанции, где не плывёт Звонкий, где шансы на первое место появляются¹⁴. Миша хотел быть первым, раз медали дают, хотел Миша медали с цифрой «1». Двойка и тройка ему были не нужны. Только кол, только единица! На двести-баттерфляй Миша подумал, прикинул и не стал заявляться: там Вася рулит, на этой дистанции. Но Миша прогадал. Вася проплыл совсем слабо. Оказался Вася один-оденёшенек в своей возрастной группе, никто больше не рискнул перед Новым Годом плыть двести-бат, не хотели ребята себе настроение дисквалификациями портить. Баттерфляй – технически тяжёлый вид.

Миша сказал Васе в душевой:

− Я брассом быстрее двести плыву, – и рассмеялся, загоготал.

А Вася ответил:

− Я после болезни.

Кто ж знал, что Вася так опозорится, на 15 секунд хуже, чем плавает, проплывёт. Но всё равно. Медаль с отметкой «1» у Васи теперь на груди, не у Миши. У Миши – двойка да тройка… Нигде Миша первым не стал. Кроме Звонкого ещё же Добин, Груша. И Клоп плывёт полторашку как метеор.

Тренер Пономарёв сказал Мише:

− Не кисни, Мишаня. Придёт твоё время. Всё меняется, поменяется ещё раз сто за эти четыре года.

Четыре года! Столько надо ждать до 15-ти лет. Надо ждать, пока организм расти начнёт. У Звонкого он растёт, а у Миши пока не очень-то. И как вообще старшие пацаны, как горы такие, все в мышцах? Неужели и он, Миша, худенький, даже тощий, таким станет? Четыре года – это целая жизнь. Это неизвестность. И сколько ещё стартов. Сколько порвётся резиновых шапочек, износится плавок, помутнеет плавательных очков, лопнет на них резинок. Делать нечего. Надо ждать, но не получится ли, что ждать придётся у моря погоды. Тренироваться и ждать, тренироваться и ждать… Тренер Пономарёв, понимая это, читая мысли своего воспитанника, своей надежды, сказал:

− Духом главное не упасть. И поменьше ходы просчитывать. В следующий раз я дистанции сам тебе выберу.

Миша согласился. Ведь двести – бат – его дистанция, Мишанина. А он от неё ради единицы отказался. А ведь второй становится первым – Добин сколько раз об этом говорил. Миша про это забыл. Вот и сидит расстроенный на лавке в предбаннике без медали с пометкой «1». Лампочки по стенам мигают, гирлянды. Ёлка дедами со снегурками подмигивает. Мама Егора Звонкого всех с наступающим поздравляет. Но родители многие хмурые: Егор же у их детей первые места забирает. Да и его мама, Мишина, тоже не очень-то радостна. «Да уж, − подумал Миша. – Нету у нас тут новогоднего духа, несмотря на ёлку и гирлянды, несмотря на дедов-морозов в плавках и резиновых шапочках…»

Неподалёку переобувался на стуле Груша. Груша думал: «Раньше чудо обходило бассейны стороной, а теперь вот не обходит. Звонкий чудесным образом Егор Звонкий плывёт быстрее и быстрее без всяких тяжёлых тренировок».

Вечно четвёртый Макарий опять злился: до чего же он невезучий, проиграл третьему месту четыре сотые! Ну куда это годится. Опять этому Васе повезло.

А Вася думал: «Ну надо же как всё обернулось. Так тяжело болел. Вообще на соревнования не хотел идти. И так удачно места занял. Мне под Новый год часто везёт. Я же Дедушке Морозу письма всегда пишу, в Великий Устюг, и без ошибок, вот и везёт».

Один Добин уже не думал о соревнованиях. Это для него – пройденный этап. Добин натягивал балоневые штаны, зашнуровывал ботинки с исцарапанными мысками и думал: «Сейчас домой приду, надо три подхода сделать к турнику. Посмотрю, сколько я после полторашки¹⁵ подтягиваюсь».

Надежды, надежды, надежды… Сверкает под фонарями снег, гремят вдалеке первые петарды, вспыхивают на чёрном небе огоньки. Мама Егора Звонкого идёт с сыном по обледенелому тротуару – пока проходили соревнования на улице сильно подморозило. Мама спрашивает у сына:

– Ну что, Егор, может вторую ёлочку подкупим, маленькую?

– Зачем? – удивляется Егор.

– Медали на сосёнку, а ёлочные игрушки на ёлку.

– Ну давай,– кивнул Егор: маме, если что в голову втемяшится, лучше с ней спорить.

– Сосна есть. Теперь ёлку прикупим, что называется для разнообразия, – соглашается Егор с мамой.

Совсем маленьких ёлок не было, пришлось брать среднюю, метровую. Егор легко положил связанное дерево на плечо

– Ох! Ну и помощник. Ай-ай, какой силач у мамы растёт! – радовался продавец и помахал звонкому семейству рукой: – Пусть в Новом году, сынок станет ещё сильнее!

– Обязательно станет, – уверенно сказала мама, и гордо зашагала рядом с сыном. Мама была Егору по плечо. Сын действительно рос не по дням, а по часам.

«Загадаю в полночь ещё медалей, – мечтала мама, – чтоб на следующий год две ёлки медалями обвесить…»

Интересно: сбудется желание мамы чемпиона? Поживём – увидим.

Эпилог

День стайера

Все герои рассказов встречаются на Дне Стайера, а умный Платон жалеет, что не владеет телепатией и трансгрессией

«Не люблю я этих спринтеров, у них короткое дыхание», – так приблизительно думает пловец, который не может сильно и быстро, рывком проплыть пятьдесят или сто метров. Но есть дистанции на выносливость. Длинные дистанции, стайерские.

Бабушка, у которой ноги так и не поспевают за животом, успокаивает свою внучку. Внучка неважно проплыла 400 метров. Неважно – это не дотянула до первого взрослого сколько-то там десятых, сотых, тысячных.

Плавание хороший вид спорта. Можно плавать средненько по сравнению с другими, но бороться с разрядной таблицей. Результаты растут быстро, особенно у девочек. Да и некоторых мальчиков тоже. Растут результаты, растут, пока не остановятся и не поползут вдруг обратно, вниз, назад. Потому что наступает момент, когда надо плавать целый день, чтобы результаты улучшались. Недаром на Олимпиаде полторашку, полтора километра, стайерскую дистанцию, плывут молодые спортсмены. А возрастные, 30-ти лет, рвут соперников исключительно на спринте. Сальников, наш великий стайер-чемпион, рассказывал, как он в далёком-предалёком восьмидесятом году первый в мире выплыл из пятнадцати минут. Последние сто метров он плыл практически без сознания, последние финишные пять метров думал, что не доплывёт вообще. В глазах—темно, телу – муторно, но зрители подбадривают, свистят, кричат, дудят… Так вот и выплыл из пятнадцати минут. Стал одним из величайших пловцов в истории. Спорт великих достижений – это война, это про себя забыть, это биться до последнего.

Но в нашем бассейне на окраине города о великих достижениях не думали. Спортшкола детская, самая что ни на есть рядовая спортшкола, бассейн короткий. Но и в этой самой казалось бы рядовой спортшколе страсти кипят нешуточные. И прижиться в ней, остаться, удержаться в группе удаётся далеко не всем. Естественный отбор, как говорит один тренер. А он знает, о чём говорит. Лаврентий Леонидович – мастер спорта, в шестнадцать лет звание ему присвоили, по двенадцать часов в своё время тренировался, по три тренировки ежедневно!

Тяжело проигрывать, горестно ощущать, что кто-то лучше тебя. Особенно если этот кто-то ведёт себя как царь на троне, как король на златом крыльце, как тролль на помосте, как петух на насесте. Вот и бросают ребята плавание. Думают: я совсем слабак, раз тут такие быстрые. А вот Ростик не бросает. Он своим другом Мишей по-прежнему восхищается. И сам от раза к разу, от тренировки к тренировке, от соревнований к соревнованиям плывёт лучше и лучше. Ростик и ростом подрос. Ростик в папу, а папа двухметровый. Тренер Пономарёв уже к Ростику внимательнее относиться стал. Того и гляди Ростик спаррингом у Миши будет. Тем более они и друзья.

Восемьсот кроль. Но Миша сегодня не в форме. Ногу поранил. И проплыл хуже, чем мог бы. Миша давно уже не гордится особенно на длинных дистанциях, не говорит: «Ты что меня не знаешь? Я Миша Егошин!» Миша больше спринтер, чем стайер. Бывают такие ребята, их большинство. Когда мастерство приходит, а оно почти к каждому приходит за пять-то лет тренировок, так вот когда мастерство приходит, короткие дистанции многим легко даются. Но не длинные. Длинные – это телу муторно и в глазах темнеет. В общем, Миша притих пока, на сегодняшний день, он сегодня вежливый. Мама Миши больше на соревнования не ходит. Вырос Миша, много выиграл, много и проиграл, пусть уж сам теперь соревнуется, без маминой поддержки. За Мишу старшая сестра болеет. Но сегодня и сестра ушла, только Ростик. На восемьсот метров остались поглядеть только самые заядлые болельщики. Дедушка Насти Мазловой тоже не уходит. Настя его отплавала, заняла второе место из четырёх девочек. Дедушка доволен, смотрит заплывы мальчиков, но без особого интереса. К редким родителям, которые к нему подходят тоже интереса не проявляет. Переволновался дедушка в день стайера, устал, нервы-то не железные. Возраст всё-таки. Страсти-то нешуточные. Соревнуются девочки ни на жизнь – на смерть. Настя! Что творится сейчас с Настей Мазловой. Это надо видеть. Гидрик на ней розовый, фирменный, дорогой. Сама Настя – красавица, выросла, спортивная. Ходит по бассейну, грамотой обмахивается, никого не замечает. Настя – это же Настя. А о том, что от неё уже три репетитора отказались, об этом Настя никому не рассказывает, и дедушка тоже. Тут приходится выбирать: или плавание, или уроки. А вместе у Насти не получается. Да и не нужны ей эти уроки. Она после девятого в школу полиции идёт. Ей главное кросс там быстро пробежать.

Что Настя! Не только Настя. И другие чемпионы бассейна ведут себя совсем не по-чемпионски. Несут свои головы так же как Настя гордо, расправляют широченные плечи ещё шире, случается, что и обижают тех, кто слабее, унижают обидным словом, а то и пинком неожиданным, а иногда просто водой брызгают в лицо, ногой так, пяткой, в знак презрения – это когда обходят тебя на разминке. Вот Добин так Васю обрызгал. И заплыв свой проиграл. Проиграл Добин Груше две десятые, остался Добин деревянным, четвёртое место занял. Вчера на двести четвёртый, сегодня на восемьсот – опять меньше секунды до третьего места не дотянул… Бывают и у Добина чёрные дни.

Первый конечно Звонкий. С Звонким и в стйерском плавании никто больше не тягается. Сила есть сила, мощь есть мощь, сила из Егора Звонкого так и прёт, так и выпирает. Проплыл Звонкий за десять ноль одну! Это в двенадцать лет-то! Очень неплохой результат для двенадцати лет-то. Пузырь как всегда второй. Он за десять – тридцать шесть оттарабанил. Груша с Добиным боролись за третье место до последнего, они в одном заплыве на соседних дорожках гребли. Свист, крики. Кто за Грушу болеет, а кто за Доба. Добин силой берёт, дышит через два гребка, лёгкие у Добина что надо. А Груша техникой, скольжением опережает, но дышит через раз – это минус для стайера. Груша худенький, лёгкие у него послабее. Но пока Добин Грушу догоняет. Догонит, перегонит, но не тут было. Груша всё контролирует. Всё под контролем держит. Чуть-чуть чаше грести начнёт, чуть больше на повороте оттолкнётся – и вот он опять впереди. Вырвал у Добина две десятых. На касании – не на касании финиш – уже неважно. Выиграл. И он третий.

Но и дальше борьба у мальчиков нешуточная. Десять мам, пять пап, и один дедушка это знают, не уходят и с третьего заплыва. Там же Клопов. Там два Данька. Кто кого? Что Данькам эти восемьсот. Это ж ерунда. Всего-то половина от полторашки. Папа Клопа ведёт своего сына по всей дистанции. Ходит вдоль бортика туда-сюда, машет руками, кричит на поворотах: «Быстрее! Быстрее!» Подгоняет. Да что ему, папе Клопа, эти восемьсот, эти тридцать два бассейна туда-сюда пройти. Когда он шестьдесят четыре бассейна прошагал и восемьдесят восемь раз проорал слово «Быстрее!» И не зря это всё. Сын выплыл из одиннадцати минут, выполнил второй взрослый разряд и двух Даньков на пять секов опередил. Клоп – кролист прирождённый. Он и на спринте, он и на длинных молодцом выглядит. Кролист есть кролист…

Не расходятся болельщики и дальше. В четвёртом заплыве Вася, невезучий Макарий. Макарий Васю ненавидит, а Вася ненавидит Макария. Макарий Васе всё угрожает «порвать на дистанции». Иногда это ему удаётся, а иногда нет. В кроле удаётся, в баттерфляе – нет. Вчера на двести – кроль Вася плохо проплыл. Макарий надеется, что и сегодня будет так же. Но Вася опасен. Вася сначала-то безнадёжно почти отстанет, а в конце может ка-ак припустить, и вырвать касание. Но вроде бы пока, по ходу заплыва, всё складывается для Макария неплохо. Он всё время впереди. А Вася вроде бы отстаёт всё больше и больше. Эх, жаль из воды не видно, как отстаёт, только на поворотах можно разрыв оценить. Но как все и думали, вдруг Вася приближаться начинает. Уже сто метров осталось из восьмисот.

– Ускорение! – орут болельщики.

– Давай-давай, – машет руками папа Клопова. Он за Васю болеет. Вася с Клопом друзья.

– Пи-пи! – дудит в свисток Лаврентий Леонидович. Он стартёр, ему положено за сто метров до финиша продудеть, предупредить спортсменов.

И начинается битва. Макарий плывёт изо всех сил, и Вася изо всех сил. Макарий ускоряется, и Вася ускоряется. Догнал Вася Макария, но не опередил. Секунду проиграл. Макарий не доволен. Второй взрослый не дался. Три секунды до второго взрослого. Не хватило Макария сил. Это ему и объясняет тренер Пономарёв. Ну ничего: Макарию только одиннадцать лет, а Васе уже двенадцать давным-давно. У Макария фора по возрасту, силы за год к нему придут. Макарий стоит рядом с Пономарёвым, понурившись. А Лаврентий Леонидович не очень зол, говорит Васе:

– Вася! Как же так? Я последние сто метров засёк. Ты за минуту-пятнадцать проплыл.

Вася сам удивлён. Он чистые сто кролем быстрее минуты-тринадцати не плавал. А тут – такой финиш скоростной. Спасибо врагу Макарию, разозлил что называется.

– Поздно, Вася ты начал ускоряться, – журит Лаврентий Леонидович. – Вот и не дался тебе второй взрослый. Эх, Вася, Вася.

Но Лаврентий Леонидович всё равно очень доволен. Все четверо его мальчиков проплыли очень хорошо. И Звонкий, и Клоп, и Пузырь, и Вася. Впервые Лаврентий Леонидович доволен, не зря он тренировал ребят, не зря объяснял. Даже Вася на этот раз с техникой в ладах. Очень хорошо по технике плыл. И дышал через два гребка, главное не на каждый вдох дышать, это силы экономит. Но не все так могут. Объём лёгких не у всех в двенадцать лет ещё большой.

Но интрига ещё не закончена. В пятом заплыве плывут младшаки.

«Финиш! Финиш!» кричат каждому за пятьдесят метров до финиша и тренеры, и родители, но кто-то не услышит, обязательно не доплывёт, а кто-то проплывёт больше – в стайерских дистанциях важен опыт, расстановка сил и не сбивка со счёта.

Лаврентий Леонидович в свисток свистит надрывно, тем кто раньше финишировал, ребята озираются, смотрят друг на друга. До них доходит: не доплыли. Они торопятся, не плывут, а «бегут» последние пятьдесят метров. Но результат, увы, не ахти. Потеряли секунд десять, неправильно посчитали, на счётчиков внимание не обратили. Везде опыт, всё опыт. Болельщики похихикав, довольные комичным сюжетом, начинают расходиться. Дальше будут плыть десятилетние. Они новые на соревнованиях, их никто не знает. И четыре мальчика борются за три первых места. Это не очень интересно нашим постоянным болельщикам. У младшаков свои болельщики, у них своя что называется тусовка, и там свои разборки, своя борьба, свои чемпионы и короли дорожек. Там мама Вадика-Пузыря заправляет, у неё младший сын тоже плавает. Ремнём она младшего сына не бьёт, успокоилась, против генетики не ппорёшь.

Бабушка, у которой ноги так и не поспевают пока что за животом, успокоила свою внучку. Внучка смирилась с неудачей, сидит в фойе, запивает шоколадку чаем. И у Макария шоколадки! Иностранные, на вафлях, из рекламы. Как же Васе тоже такую шоколадку хочется, но Макарий и не думает делиться. Шуршит бумажками, жуёт в одну харю. А Вася облизывается. Мама Егора Звонкого притащила пиццу в честь освоения и стайерского чемпионства. Всем пиццу дали: И Пузырю, и Клопу, И Добину, и Груше, и Мише. А Васе не предложили. Он же слабее, со слабыми Звонкий не водится. Правда, Ростик вместе с Мишей, ему тоже пицца перепала…

И только Платон сегодня дома. На восемьсот его не заявили. Да и на двести метров вчера он не хотел идти. Мама тоже не хотела: Платоша болел, а потом каникулы, тренировок не было, а в зимний спортлагерь Платон, как другие, не ездил, он ездил в математический от школы. Ему же учиться на каникулах надо, задачи решать, а в лагере или плавают, или в карты дуются, или телевизор смотрят. Ещё из сауны выбегают – и в сугроб. У Платона от таких перепадов ангина может разболеться. Платон в очень умной физматшколе, он брассист, а не кролист. Но тренер Пономарёв позвонил накануне в десять вчера и приказал явиться обязательно.

– Мы же три недели не плавали! – пыталась объяснить мама.

Но тренера Пономарёв и слушать не хотел эту ерунду.

И пришлось Платону плыть двести метров.

После заплыва Платон подошёл к Пономарёву и спросил:

– За сколько я проплыл?

– Лучше тебе не знать, – прорычал Пономарёв.

И Платону стало вдруг грустно, что он променял зимний спортлагерь на задачки.

И сейчас Платон сидел, решал задачи, а сам думал. Как там ребята? Как там Миша? А Груша? У него же нога! Кто кого? Добин Грушу или опять Груша Добина? Клоп Пузыря? Вася Макария? Или тоже наоборот?

«Скорей бы выложили в интернет протоколы, эх. Жалко, что только завтра выложат. Эх. Жалко, что наверное скоро я брошу это плавание. Но ничего я за пацанами по новостям на сайте следить буду. Хорошо, что теперь не надо в бассейн приезжать и изучать протоколы на стене, хорошо, что всё теперь в Сети, – думал Платон, покусывая конец карандаша. – И всё-таки жаль, что мне не стать таким сильным, как они. Надо бы в бассейне внедрить программу, чтобы в режиме реального времени всё транслировала, как на взрослых соревах».

Слышала бы мама что бормочет её сын, решая задачу, она бы возмутилась:

– Платоша! Ум важнее спорта. Там в спортшколе одни тупые двоечники.

Платоша и сам знал, что двоечники, что Насте Мазловой наняли одного репетитора по всем предметам сразу, а он отказался от неё через месяц. Даже Татьяна Альфредовна уж начто жадная до занятий, а и та через полгода руки опустила и прогнала Настю навсегда. Платон знал, что ум важнее силы. Но он бы отдал весь свой ум за то, что бы ходить по бортику бассейна как Добин или Звонкий. Ходить так, расправив широченные плечи, в ожидании старта в первых заплывах и гордо посматривать на родителей, которые пришли поболеть, и на более слабых соперников.

Ещё Платон думал о двух Настях сразу. О Насте Филимоновой и Насте Мазловой. Филимонова бросила давным-давно. Но она даже с последними результатами всегда ходила по бассейну звездой. Друг Вася с Настей в одной школе. Он рассказывает, что на переменах за Настей ходит сразу несколько парней и подруга Кукубаева хвостиком вьётся.