Kitobni o'qish: «С друзьями – по Санкт-Петербургу. Невский проспект», sahifa 3

Shrift:

Колоннада собора архитектурно объединила здание с Невским проспектом, боковые порталы служили проездами в сторону набережной Екатерининского канала и Казанской улицы. Такая же колоннада предполагалась и с южной стороны. В 1812 году Воронихин создал полукруглую ограду с решеткой редкой красоты. На концах ограды должны были быть установлены колоссальные гранитные статуи апостолов Петра и Павла – основания для них сохранились до наших дней. Не нашли своего воплощения и статуи архангелов у колоннады.

Казанский собор был «приписан» к императорской фамилии: в Исаакиевском соборе членов царского дома крестили, в Петропавловском – хоронили, а здесь – венчали.

В 1934 году на месте сквера перед собором был выстроен гигантский макет лагеря Отто Юльевича Шмидта, достоверно отображавший трагедию – подвиг парохода «Челюскин».

За каналом Грибоедова на углу с Невским стоит обычный доходный дом, каких тысячи в нашем городе, и ничто не напоминает о том, что на этом месте было промышленное предприятие.

Некто Милютин, придворный истопник, сумел получить у Петра I привилегию на устройство фабрики по производству позументов и парчи.

Введённая Петром I мода на европейскую одежду предполагала обилие разных лент и парчи, а в армии требовались позументы и галуны. До милютинской фабрики все это закупалось в других странах за немалые деньги.

При Анне Иоанновне Милютин получил дворянское звание и продлил привилегию.

Шли годы, фабрику сменило здание с лавками – «Милютинские ряды», затем появился четырехэтажный доходный дом с монументальными многоярусными аркадами-галереями со стороны двора. В начале 1880-х появились элементы эклектики в виде аттика с лучковым фронтоном – в таком виде дом дошёл до наших дней. Правда, в начале 1970-х в связи с устройством выхода из метро угловую часть пришлось разобрать и воссоздать заново.

Дома 33, 31, 29, 27

Следующий дом 29 – самый узкий на проспекте и один из самых узких в городе – построил в 1887 году техник-строитель Иван Николаевич Иорс, а соседний дом 31, ровно на сто лет раньше, создал архитектор Джакомо Кваренги.

Уже с конца 1730-х здесь появляются одноэтажные деревянные лавки с галереями, где торговали изделиями из серебра и драгоценных камней. После очередного пожара, в 1780-е, купцы принимают решение строить каменные Серебряные ряды на свои средства.

Кваренги возводит двухъярусную аркаду, перекликавшуюся с расположенным вблизи Гостиным двором, причём в нижнем ярусе аркада была открытой, а два верхних этажа объединялись ложными арками и полуколоннами.

Практически все аркады, построенные Кваренги, рано или поздно закладывали – в этом здании заложили в середине XIX века.

Почти полтора века дом населяли солидные ювелирные фирмы, пока не пришёл гегемон и все не пошло прахом. В советское время зазывал покупателей магазин спортивных товаров «Динамо», где продавался милый сердцу трикотаж особых советских расцветок и всевозможное спортивное снаряжение.

В 1982 году случилась реконструкция и, о чудо, нижняя галерея была снова раскрыта! В стране набирал силу ветер перемен – под сводами галереи появились уличные художники, однако мало-помалу фасады становились все облупленнее, тротуары все ущербнее, а художническая тусовка все больше походила на бомжатник.

В 1999 году бывшие Серебряные ряды выкупил ювелирный салон «Ананов» и аркада была вновь застеклена. От судьбы не уйдёшь.

Башня Городской думы

Пересечем Михайловскую улицу и с противоположного угла рассмотрим здание городской думы, башню и колонный портик.

Городская дума была учреждена Екатериной II в 1786 году «Жалованной грамотой городам». В 1799-м, повелением Павла I, участок был передан для постройки Ратгауза и в 1804 строительство осуществил архитектор Джакомо Феррари, соорудив трехэтажное здание, повторявшее по композиции Серебряные ряды, а на углу – многоярусную башню.

В середине XIX века здание, не затрагивая башни, было перестроено в стиле ренессанса по проекту архитектора Николая Ефимовича Ефимова, который увеличил высоту здания, а над его средней частью надстроил четвертый этаж. Соотношение пропорций здания было искажено. Накануне Первой Мировой войны архитектор Александр Васильевич Кенель надстроил еще два этажа (в 1986 году верхний этаж был частично разобран, но это не восстановило утраченных пропорций).

Залы Городской думы сдавались в аренду для устройства различного рода вечеров и зрелищных мероприятий. Здесь проходили концерты Русского музыкального общества, читались лекции «Вольного университета», демонстрировались кинофильмы.

Сегодняшнему поколению молодых людей, в век Интернета, не так просто объяснить: зачем были нужны Центральные железнодорожные кассы, просуществовавшие в этом здании не одно десятилетие.

Башня, в отличие от европейских ратуш, сооружена не над самим зданием – она связывала воедино Думу и Серебряные ряды. Сооружение имеет пятигранную форму, верхний ярус, где часы, выше других, внизу – открытая гранитная лестница с расходящимися маршами, внутри – 233 ступени, ведущие на смотровую площадку.

Башня стала ещё одной доминантой Невского проспекта, служила и пожарной каланчой, а в 1835 году архитектор Викентий Иванович Беретти смонтировал наверху конструкции для оптического (семафорного) телеграфа. Сообщения из Зимнего дворца передавались в Царское Село и Гатчину, а в 1839 году было закончено сооружение линии Петербург-Варшава.

Она была самая протяжённая в мире – 1200 км, со 149 промежуточными станциями, которые обслуживало 1908 чел.

В это трудно поверить, но передача 45 условных сигналов при ясной погоде занимала 22 мин. Оптический телеграф потерял свое значение с введением в 1854 году электрического телеграфа – с тех пор на башне вывешивали только разноцветные шары – условные пожарные сигналы.

Завершая эту прогулку, несколько слов о сооружении, прочно вошедшем в петербургский фольклор как портик Руска, в котором много лет работали театральные кассы.

В конце XVIII века на средства купцов по оси Думской улицы строятся Перинные ряды, где торговали перьями и пухом, которыми, в свою очередь, набивали мягкие матрасы – перины. К выходившему на проспект торцу рядов в 1805-1806 годах архитектор Луиджи Руска пристроил шестиколонный портик дорического ордера с треугольным фронтоном. Впоследствии это изящное сооружение эффектно замкнуло с южной стороны перспективу Михайловской улицы.

Портик Руска

Нет сомнений в том, что великий зодчий Росси, приступив к проектированию Михайловского дворца, расположил его таким образом, чтобы впоследствии визуально соединить с портиком Руска.

Эту связь нарушила часовня Христа Спасителя Спасо-Преображенского монастыря, сооруженная в 1861 году перед портиком. В 1929 году ее разобрали как «мешающую движению транспорта».

В 1963 году, в связи с сооружением выхода станции метро «Невский проспект», портик разобрали, но восстанавливать не спешили. К 50-летию Октябрьской революции на месте портика установили большую электрифицированную карту Октябрьского вооруженного восстания. За ломаные очертания горожане прозвали ее «гнилым зубом».

Наконец в 1971-1972 годах портик Руска был возведен заново в облегченных конструкциях.

Прогулка третья

От Михайловской до Фонтанки

Этот отрезок Невского мы пройдём от Гостиного двора до Фонтанки и вернёмся назад по противоположной стороне.

Большой Гостиный двор – самое раннее классицистическое сооружение в Санкт-Петербурге, был построен в 1761-1785 годах по проекту архитектора Жана-Батиста Валлен-Деламота и сразу стал образцом для многочисленных аналогичных построек по всей стране.

Монотонность бесчисленных аркад нарушает четырехколонный портик в центре главного фасада. Периметр здания больше километра, внутри – ещё одно каре корпусов, выстроенных в 1820-е для размещения дополнительных складов и различных контор. В центре двора – пруд, он же – пожарный водоём.

Гостиный двор

Главное торговое место было возведено с отступом от красной линии проспекта, чтобы извозчики, подвозящие покупателей, могли остановиться, не мешая основному потоку транспорта.

В конце XVIII века под арками Гостиного двора размешались 147 лавок, объединенных в линии по четырем сторонам здания: на Суконной (Невской) осуществлялась мануфактурная, галантерейная, парфюмерная и книжная торговля; на Большой Суровской (Перинной) – продавались дорогие ткани; на Малой Суровской (Ломоносовской) – предметы дамского туалета; на Зеркальной (Садовой) – золото, серебро и ювелирные изделия.

В конце XIX века по проекту художника-архитектора Александра Николаевича Бенуа была обогащена отделка фасада со стороны Невского – появились лепные украшения и аллегорические скульптуры, но после Великой Отечественной войны советские архитекторы посчитали целесообразным вернуть строго классицистический первоначальный вид. Тогда же изолированные прежде магазины были превращены в сквозную анфиладу, а вдоль Невского высажена липовая аллея.

Существует легенда, больше похожая на анекдот, о том как Великий князь Николай Николаевич – младший, страстно влюблённый в дочь купца, содержавшего лавку в Гостином Дворе, явился, по обычаям того времени, к императору с целью просить разрешение на брак. Александром III был дан следующий ответ: «Я состою в родственных связях со многими дворами Европы, но с Гостиным не состоял и не буду».

В 1965 году на углу Садовой и Ломоносовской линий строителями были найдены 7 спрятанных золотых слитков общим весом 128 кг, но это, как говорится, другая история.

Публичная библиотека

За Садовой улицей расположена Императорская Публичная библиотека, основанная в 1795 году.

После подавления восстания Тадеуша Костюшко в 1794 году из Варшавы в числе военных трофеев было доставлено собрание книг польских меценатов братьев Юзефа и Анджея Залусских, общим числом 400 тысяч томов. Этот трофей и лёг в основу фондов вновь создаваемой библиотеки.

Первым директором стал историк, археолог, художник, впоследствии член Государственного совета Алексей Николаевич Оленин.

Иван Андреевич Крылов, отдавший библиотеке 40 лет жизни, разработал систему каталогизации фондов.

С 1810 года на хранение поступал обязательный экземпляр всех отечественных изданий.

В сокровищницу библиотеки входят египетские папирусы, индийские рукописи на пальмовых листьях, греческие и латинские рукописи, Остромирово Евангелие (XI в.), личная библиотека Вольтера – всего более 31 миллиона единиц хранения на 380 языках.

В период между 1923 и 1935 годами часть фондов (около 50 тысяч томов) была возвращена Польше.

Здание библиотеки было возведено архитектором Егором Тимофеевичем Соколовым в 1796-1801 годах в стиле строгого классицизма. Рустованный нижний этаж оформлен полуциркульными нишами, два верхних этажа по центру скругленного угла объединены изящной колоннадой ионического ордера. До 1829 года на аттике возвышалось шесть статуй античных писателей.

Фонды постоянно росли, и в 1828–1832 годах Карл Иванович Росси пристраивает к зданию Соколова новый корпус. Чтобы его рассмотреть, пересечем Садовую улицу и, пройдя немного вперёд, остановимся напротив памятника Екатерине II. С этой позиции хорошо просматривается весь ансамбль площади Островского: в центре – ампирное здание Александринского театра, названное в честь супруги Николая I – Александры Фёдоровны; слева – павильоны Аничкова дворца; справа – новый корпус Публичной библиотеки с читальными залами.

Публичная библиотека. Корпус Росси

Проектируя это здание, Росси частично повторил композицию Соколова: рустованный нижний ярус, колоннада того же ионического ордера из 18 колонн, над трапециевидным аттиком – статуя богини мудрости Минервы. Между колоннами – скульптуры античных ученых и поэтов: Гомера, Платона, Евклида, Еврипида, Гиппократа, Демосфена, Вергилия, Корнелия Тацита, Марка Туллия Цицерона и Геродота. Все скульптурное убранство здания выполнили замечательные мастера – Василий Иванович Демут-Малиновский и Степан Степанович Пименов.

В 1932 году Публичной библиотеке присвоили имя Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, а в 1993-м – она стала Российской национальной.

В 1872 году на площади перед театром был сформирован сквер, в котором установили памятник Екатерине II – совместный проект скульптора Михаила Осиповича Микешина и архитектора Давида Ивановича Гримма, который за эту работу получил чин Тайного Советника.

Сразу после открытия монумента журнал «Зодчий» писал: «памятник Екатерине все-таки один из лучших памятников у нас в Петербурге, но, вместе с разросшимися деревьями сквера, нарушился принцип «открытой площади», заложенный в проекте Росси». Как говорится – что есть, то есть.

Александрийский театр и памятник Екатерине II

История создания монумента, равно как и изображённые на нем сподвижники Великой императрицы, заслуживают более подробного изложения, и мы обязательно к нему вернёмся, когда с друзьями проложим маршруты по прилегающим улицам и площадям.

Покидая площадь Островского (драматурга, не автора «Как закалялась сталь») заметим, что петербуржцы-ленинградцы давно заменили официальные названия: Публичная библиотека, Александринский театр, сквер у памятника Екатерине II – на обиходные: «Публичка», «Александринка», «Катькин садик».

Пройдём ещё немного в сторону Фонтанки и остановимся за Караванной улицей неподалёку от Аничкова моста.

Первый деревянный мост был построен в далёком 1715 году солдатами работного батальона, которым командовал капитан М. О. Аничков. Фамилия командира крепко прилепилась к мосту, а затем распространилась и на все, что находилось рядом. Поэтому, когда Елизавета Петровна пожелала построить неподалёку загородную резиденцию, то в скором времени дворец тоже стали именовать Аничковым.

Начинал строительство в 1741 году архитектор Михаил Григорьевич Земцов, а после его смерти работами руководил Франческо Бартоломео Растрелли (в России его именовали не иначе как Варфоломей Варфоломеевич).

Аничков дворец

Посреди парадного двора, обращённого в сторону Фонтанки, была устроена прямоугольная гавань, к которой вёл канал, обрамлённый галереями-колоннадами. Гости на шлюпках подплывали к ступеням парадного входа. На Невский, который тогда служил проезжей дорогой, выходила стена бокового корпуса, над которым был устроен обширный висячий сад. Большой регулярный сад с павильонами, беседками и скульптурами простирался до Садовой улицы.

В 1757 году Елизавета подарила дворец своему фавориту – графу Алексею Григорьевичу Разумовскому.

Алешка Розум – сын украинского казака, образования никакого не имел, да этого от него и не требовалось. Елизавета разглядела его среди певчих придворной капеллы и после того, как стала императрицей, сделала графом, генерал-фельдмаршалом, одним из богатейших людей России. Однако, став Разумовским, Алексей Григорьевич оставался человеком скромным, не увлекающимся политическими интригами.

Спустя почти двадцать лет, в 1776 году, Екатерина II сделала то же самое в отношении уже своего фаворита – князя Григория Александровича Потёмкина.

Светлейший князь Потемкин-Таврический – выдающийся государственный и военный деятель, генерал-губернатор присоединённых земель Северного Причерноморья, основатель городов Севастополь, Херсон, Екатеринослав, Николаев, множества других населённых пунктов, верфей, заводов и фабрик. Организатор массового переселения людей на южные земли. Создатель и первый главнокомандующий Черноморского военного флота.

Для нового владельца архитектор Иван Егорович Старов перестроил дворец в формах раннего классицизма. Претерпело изменение и окружающее пространство: гавань с каналом были засыпаны, галереи разобраны, некогда регулярный сад был перепланирован в пейзажный.

Потемкин здесь не жил, но устраивал тут пышные празднества. Всегда нуждаясь в деньгах, он в какой-то момент через подставных лиц продал дворец некоему купцу. Екатерина не только не обиделась, но, выкупив, подарила дворец снова. В 1785-м князь снова продал его, на этот раз в казну, и в дальнейшем дворец находился в распоряжении императорской фамилии – здесь устраивались балы и торжественные приемы.

При Александре III дворец фактически служил императорской резиденцией, а потом был предоставлен для проживания вдовствующей императрице Марие Федоровне. Затем в нем жила семья царевича, а потом и императора Николая II.

В советское время власти распорядились создать во дворце музей города, затем использовали для размещения разных учреждений, а в 1937-м отдали детям. Аничков дворец стал Дворцом пионеров, что повлекло за собой значительные внутренние перестроения.

Ныне это Дворец творчества юных, которому принадлежит и следующее здание, замыкающее этот отрезок Невского проспекта.

В начале XIX века возникла идея создать новое торговое пространство рядом с Аничковым дворцом, и в 1803-1805 годах архитектор Джакомо Кваренги возвёл для торговых рядов два г-образных в плане корпуса с открытой аркадой по первому этажу и трехчетвертными ионическими колоннами в простенках. Со стороны набережной Фонтанки корпуса соединялись колоннадой, образуя проезд во внутренний двор.

Но торговля в новых рядах так и не развернулась, и уже в 1809-1811 годах другой зодчий, Луиджи Руска, приспособил здание для нужд Кабинета Его Императорского Величества.

Кабинет ЕИВ, учреждённый в 1704 году, первоначально являлся личной канцелярией, впоследствии осуществлял управление императорскими казной, имуществом, землями.

В середине XIX века, при сооружении нового Аничкова моста, потребовалось приподнять прилегающую местность, при этом здание Кабинета как бы немного ушло в землю.

Аничков мост – один из символов нашего города. Расположенный на главной подъездной дороге, он многократно перестраивался – город быстро рос. В 1780-е в числе семи типовых мостов он имел вид такой же, как нынешний Ломоносовский – с гранитными башнями, в которых были подъемные механизмы с длинными цепями. В 1839 году было принято решение о новой перестройке моста, поскольку его узкая проезжая часть затрудняла движение по Невскому проспекту.

Новый мост стал трехпролетным, устои и арки облицевали красным карельским гранитом. Мотив рисунка чугунной ограды заимствован с перил Дворцового моста в Берлине – массивные звенья с русалками, дельфинами и морскими коньками чередуются между собой.

Береговые устои моста украсили конные группы, созданные по моделям замечательного скульптора и литейщика Петра Карловича Клодта.

Изначально предполагалось установить их на набережной напротив Академии Художеств, но там появились сфинксы, приобретённые в Египте. Новым местом была назначена Адмиралтейская набережная, но Клодт возражал против этого решения, указывая, что неподалёку, у конногвардейского Манежа, уже есть две мраморные конные скульптуры «Полидевк и Кастор», а в непосредственной близости – Медный всадник. Не слишком ли много коней на небольшом пространстве?

Аничков мост

В итоге два бронзовых изваяния коня и водничего появились на Аничковом мосту со стороны Адмиралтейства в 1841 году, а на противоположном берегу – гипсовые копии, раскрашенные под бронзу. Повторные отливки были изготовлены в 1842 году, но по велению Николая I отправились в Берлин в качестве подарка прусскому королю Фридриху Вильгельму IV (супруга Николая I, Александра Фёдоровна, приходилась прусскому королю родной сестрой. Ответным подарком были два «Гения Славы», установленные в начале Конногвардейского бульвара). Клодт снова выполнил отливку, но на этот раз император подарил скульптуры королю Неаполя. Предстояло в четвёртый раз проделать столь трудоемкую работу, но теперь Пётр Карлович уже не стал копировать, а решил создать новые по композиции группы, объединив их с двумя первыми общим сюжетом и подчинив все произведение единой идее.

Скульптор потратил на эту работу 20 лет своей жизни. Она была признана современниками одной из вершин изобразительного искусства и в короткое время приобрела европейскую известность (творения Клодта еще при жизни стали визитными карточками как минимум трех городов, причем самых больших в Российской империи: Санкт-Петербурга – скульптуры на Аничковом мосту, Москвы – квадрига Аполлона на здании Большого театра и Киева – памятник святому Владимиру).

Перейдем на другую сторону проспекта и, прежде чем отправиться в обратный путь, обратим внимание на боковой корпус углового дома 68, расположенного на другой стороне реки (дом 40 по набережной Фонтанки).

Набережная Фонтанки, дом 40

На первый взгляд – дом как дом, таких в нашем городе, сотни, если не тысячи, образующих, так называемый, архитектурный фон. Построенный в 1840 году, он вошёл в историю города как «Литературный дом» – судьбе было угодно собрать под одной крышей, правда в разное время, выдающихся деятелей отечественной литературы.

В 1840-е здесь жил Виссарион Григорьевич Белинский, квартира которого была своеобразным центром творческой жизни – у него бывали Николай Некрасов, Иван Гончаров, Дмитрий Григорович, Александр Герцен, молодой Федор Достоевский.

Чуть больше полугода в начале 1850-х жил Иван Сергеевич Тургенев. Этот адрес также связан с именами писателей Ивана и Авдотьи Панаевых, драматурга и журналиста Федора Алексеевича Кони (отца выдающегося юриста Анатолия Федоровича Кони), критика Дмитрия Ивановича Писарева.

В конце 1905 года в этом доме, в стенах редакции легальной большевистской газеты «Новая жизнь», произошла первая встреча Ленина с Горьким.

Дом 66

Вернёмся, однако, на правый берег реки и рассмотрим угловой дом 66 по Невскому, созданный в 1878 году архитектором Александром Васильевичем Ивановым, много работавшим в Санкт-Петербурге и Москве. На лицо все приметы зрелой эклектики – излюбленной темы в творчестве архитектора: эркеры, балконы, шатровые завершения, разнообразные наличники, пышный фриз и множество лепных деталей.

В доме по желанию заказчика были предусмотрены квартиры для сдачи внаём, меблированные комнаты, помещения для торговли и различных контор. Со стороны Караванной улицы находился вход в гостиницу «Париж», а на втором этаже, окнами на Невский, размещалась старейшая в городе аптека, открытая ещё в Петропавловской крепости.

В советское время, в 1934 году, открылся салон-магазин «Книжная лавка писателей», созданный по решению 1-го съезда советских писателей и ставший литературным клубом города.

Следующее здание на углу Караванной под номером 64 с треугольными эркерами и фигурными фронтонами было первым в строительной практике архитектора Василия Агатоновича Пруссакова. В 1882 году он надстроил существовавшее на этом месте трехэтажное строение двумя этажами и перелицевал фасады.

Дом 64

В доме размещались: крупнейший магазин шоколадной и бисквитной фабрики «Георг Ландрин», контора фотографа и кинопостановщика Александра Дранкова, редакция газеты «Новая жизнь», издававшаяся Горьким.

Георгий Матвеевич Ландрин вышел из низов. Начинал приказчиком в кондитерской Вольфа и Беранже, затем, довольно быстро обучившись кондитерскому мастерству, начал самостоятельно варить леденцы из сахара и продавать их в разнос в Гостином дворе. Скопив достаточно денег открыл фабрику. В 1860-м придумал монпансье в жестяной коробке, потом был успех на Всемирной парижской выставке 1869 года и звание Поставщика Двора Его Императорского Величества. В XX веке наследники Георгия Матвеевича выпускали более 2500 тонн кондитерской продукции в год.

Александр Осипович Дранков первым в России снял игровой фильм на сюжет народной песни «Из-за острова на стрежень…», первым показал кино царской семье, первым снял на киноплёнку Льва Толстого.
Известную «кинотрадицию» – на экран через постель – злые языки тоже приписывают Александру Осиповичу.

В 1917-1918 годах Алексей Максимович Горький опубликовал в «Новой жизни» так называемые «Несвоевременные мысли»:
«Ленин вождь, а потому он считает себя вправе проделать с русским народом жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу».
«Жизнь, во всей её сложности, неведома Ленину, он не знает народной массы, не жил с ней, но он – по книжкам – узнал, чем легче всего можно поднять эту массу на дыбы, чем разъярить ее инстинкты. Рабочий класс для Ленина тоже, что для металлиста руда».
«Я особенно подозрительно, особенно недоверчиво отношусь к русскому человеку у власти – недавний раб, он становится самым разнузданным деспотом, как только приобретает возможность быть владыкой ближнего своего».
Большевики газету закрыли, но Горького не тронули и даже позволили открыть первое крупное советское издательство «Всемирная литература», давшее в голодные революционные годы работу множеству писателей и переводчиков, включая Чуковского, Блока, Гумилева, Замятина и других. Кабинет Горького находился на третьем этаже, в помещении с эркером. Михаил Слонимский, секретарь Горького, впоследствии вспоминал: «Это был действительно фонарь – остеклённый выступ, лепившийся к стене дома. Во всю длину свою виден был отсюда мёртвый проспект. Ни трамваев, ни извозчиков, ни случайных прохожих. Только изредка показывались конные и пешие патрули, да на ближайшем перекрёстке дымились угли ночного костра».

Соседнее здание (дом 62), сплошь облицованное радомским песчаником, возведено в 1896-1898 годах специально для Азовского коммерческого банка по проекту архитектора Бориса Ионовича Гиршовича. Внушительный фасад с арочными окнами в двух нижних этажах выдержан в духе поздней классицистической эклектики. Из двух боковых ризалитов один завершен аттиком и лучковым фронтоном с маской Меркурия.

Дом 62

Кроме банка, созданного крупным банкиром Яковом Соломоновичем Поляковым, здесь также находилось правление Азовского пароходства.

В 1901 году Азовский коммерческий банк потерпел финансовый крах, и здание перешло вновь созданному Северному банку. Через девять лет в результате слияния Северного и Русско-Китайского банков был создан Русско-Азиатский банк, занимавший это здание до 1917 года.

В 1912–1914 годах вокруг банка сформировалась мощная военно-промышленная группа, основу которой составляли петербургские заводы, игравшие важную роль в производстве артиллерии, боеприпасов, кораблей. Банк имел 175 филиалов в России и за рубежом от Нью-Йорка и Лондона до Шанхая и Иокогамы и к 1917 году занял первое место в России по основным активам (600 миллионов рублей).

В советское время, с 1925 года здание занимала организация Ленжилпромкомплект, осуществлявшая снабжение строительными и отделочными материалами.

Участок дома 60 в конце XVIII века принадлежал государственному деятелю графу Сергею Петровичу Румянцеву, сыну полководца Петра Александровича Румянцева-Задунайского. В этот период Сергей Петрович был министром уделов, членом Совета при Высочайшем дворе, выступил инициатором Указа о вольных хлебопашцах.

В 1858 году для очередного хозяина архитектор Егор Иванович Винтергальтер надстроил имевшееся строение до пяти этажей и перелицевал фасады в стиле классицизм.

В 1913 году по проекту архитектора Василия Васильевича Шауба и гражданского инженера Николая Павловича Степанова во дворе был сооружен кинематограф «Пикадилли» – один из первых крупных кинотеатров, который вмещал 700 зрителей. Его фасад с полуротондой был решен в неоклассическом стиле, а зрительный зал с лепным декором – в стиле модерн.

В советское время кинотеатр продолжил функционировать под названием «Аврора». В результате проведённой реконструкции, количество зрительских мест возросло до 1500.

В этом доме жила Евдокия Николаевна Глебова, младшая сестра выдающегося художника Павла Николаевича Филонова, бережно хранившая собрание его работ, которое в 1977 году подарила Русскому музею.

Дома 56, 58, 60

Дом 58, выглядящий очень нарядно благодаря сплошной облицовке светло-серым доломитовым мрамором, в самом конце XIX века был возведён специально для Международного коммерческого банка по проекту архитектора Станислава Антоновича Бржозовского.

В советское время, в 1924 году, в здании открылась постоянная промышленная выставка «Догнать и перегнать» – благо габариты бывшего операционного зала позволяли. Эта выставка, на которой были представлены: трактор «Фордзон-Путиловец», первое советское станкостроительное оборудование, первая, выпущенная Металлическим заводом, турбина – положила начало 70-летней деятельности Дома научно-технической пропаганды. В 1937-1938 годах здесь демонстрировалась работа одного из первых советских телевизоров.

В период рыночных реформ, в доме 58 открылся первый в стране Международный банковский институт, где студентов обучали опытные специалисты из Европы и тут же они проходили практику в действующем филиале банка.

Следующее угловое здание с театром и магазином, шокировавшее петербуржцев в начале XX века «купеческим модерном», восхищает нас по сей день и, несомненно, является одним из украшений Невского проспекта. Здание было построено в 1900-1903 годах архитектором Гавриилом Васильевичем Барановским для торгового дома «Братья Елисеевы».

По семейной легенде крепостной садовник графа Шереметьева, Пётр Елисеевич Касаткин, поразил барина свежей клубникой в разгар зимы, за что получил вольную. Приехав в 1812 году в Петербург, он начал с того, что, купив лоток и мешок апельсинов, отправился на Невский. Дела пошли неплохо и вскоре, накопив достаточную сумму, Петр Елисеевич открыл лавку для продажи фруктов в доме купца Котомина (Невский, 18). Записываясь в купцы 3-й гильдии, он поменял фамилию Касаткин на более звучную и солидную – Елисеев, в память об отце, которому, как он считал, был обязан решительным характером и природной смекалкой.
Дело продолжили сыновья, а потом внуки и правнуки. В середине XIX века наряду с торговлей экзотическими фруктами и колониальными товарами, Елисеевы становятся крупными виноторговцами. В знаменитых елисеевских подвалах на Васильевском острове, общей протяженностью более километра, «воспитывалось» вино, которое пользовалось спросом не только в России, но и в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, даже в Бордо. В 1874 году торговому дому «Братья Елисеевы» было присвоено почетное звание «Поставщик двора Его Императорского Величества».
К 1913 году уже существовало выражение «империя Елисеевых»: магазины и склады в Москве, Петербурге, Киеве, Одессе, Харькове, Варшаве, Париже, Берлине, Лондоне, Лионе, на Мадейре, собственный флот, конфетные и рыбные цеха, виноградники, конный завод в Орловской губернии, 117 доходных домов в Петербурге, акции в банках.