Из прошлого – в будущее

Из прошлого – в будущее.
Предисловие

Жизненные вехи Павла Владимировича Черкасского многогранны и разноплановы. Это – работа бригадиром виноградарского хозяйства, сотрудником административных структур, офицерская служба в рядах Советской армии, продуктивный и заметный труд в ряде общественных организаций, весомые конкретные показатели в спорте (бокс, футбол).

Плюс к этому – профессиональное увлечение охотой и воплощение ее результатов в литературной деятельности.

Именно по этой тематике П. Черкасским издано три книги и имеется множество литературных публикаций в целом ряде краевых и республиканских журналов. Поэтому совсем не случайно, что на Кубани Павла Черкасского порой называют «нашим кубанским Пришвиным». А вот в своей последней книге «Из прошлого в будущее» Павел Владимирович на радость краевой читательской братии своё литературное дарование тематически ощутимо расширил.

Кто есть Я? Можно ли понять и обрести самого себя? Где и как искать свою точку опоры в наше сложное и непростое время?

Оказывается, это возможно при условии освоения и усвоения не только опыта своих прошлых лет, но и восприятия жизненных вех твоих непосредственных предков и достойных людей прошлого и современности. Тогда «Иванов, не помнящих родства» станет среди нас на одного человека меньше.

А Павел Черкасский –свою задачу в плане озвучивания истории своей семьи (и не только об этом) выполнил исключительно добросовестно и с полной душевной отдачей.

И.Э.Ясинский,

член Союза российских писателей,

заместитель главы Представительства Союза российских писателей в Краснодарском крае,

член Союза журналистов России.

От автора

«Из песни слов не выкинешь» (народная мудрость)

«Необходимо сказать всю правду до конца, не утаивая неприятное» (высказывание времён Римской империи)

Никогда в жизни, ни в каком страшном сне не могло мне, Черкасскому Павлу Владимировичу, присниться, что два братских в недалеком прошлом народа – русские и украинцы, после всего, что нас связывало, соединяло, цементировало десятилетиями, столетиями, пойдут друг на друга войной.

Ещё в свое время немецкий, «железный» канцлер Бисмарк высказывал и обосновывал мысль, что победить Россию невозможно. Или чрезвычайно трудно. Реально этого можно достичь только тогда, когда удастся стравить русских с украинцами. На настоящий день у Запада, и в первую очередь у США эти преступные устремления очень активно пытаются воплощаться на западных границах Российской Федерации.

Попытка подавления и дискриминации русского населения привела к отсоединению Крыма, и ожидаемо – к взрыву недовольства в областях востока. Восемь лет со стороны украинских нацподразделений продолжались постоянные обстрелы территорий Донбасса. В результате две республики объявили о выходе из состава Украины.

С 24 февраля 2022 года в результате невыполнения Киевом ни одного из пунктов Минских соглашений, вооруженная фаза конфликта перешла в открытое противостояние между ВСУ (вооруженные силы Украины) с одной стороны – и подразделениями Донецкой и Луганской народных республик совместно с Вооруженными силами РФ с другой. Идет полномасштабная военная операция, в которой ядерные державы – Англия, Франция и США активно помогают Украине. Последние фактически спровоцировали и подтолкнули Украину к широкой провокационной деятельности касательно русского населения востока страны.

На стороне Луганской и Донецкой народных республик – Россия, которая тоже владеет ядерным оружием. И это является основополагающим фактором, сдерживающим Запад и Америку, которая в последнее десятилетие теряет мировое лидерство.

Отсюда и военный кризис, основная задача которого – желание ослабить или уничтожить наше государство.

В настоящий момент противостояние между конфликтующими сторонами идет по нарастающей. Мы, россияне, несомненно верим в нашу победу. Но как долго и какими путями будет развиваться проводимая Россией с союзниками операция, прогнозировать сложно.

Ещё хочу особо подчеркнуть, что наличие ядерного оружия у противоборствующих сторон является не только сдерживающим фактором, но и чрезвычайно опасным. Поэтому в эти дни я плотно взялся за систематизацию своих записей о вопросе, который вынашивал долгие годы. А время летит вперед неумолимо – мне ведь уже как-никак восьмой десяток лет. Речь же пойдёт об истории моего рода.

Историческая справка

Фамилия «Черкасский» не является распространённой в географических регионах России и стран ближнего Зарубежья. В дошедших до наших дней старых записях граждане с этой фамилией относились к высшему обществу в ХV-ХVIвеках славянского киевского боярства, являлись важными персонами славянского московского духовенства, в ХVII – ХVIII веках имевших весомую власть и почести (привилегии).

Изначальные корни моей и нашей семейной фамилии можно обнаружить в книге переписи населения Древней Руси во времена царствования Ивана Грозного. У правителя имелся определённый реестр привилегированных, ярких, звучных фамилий, которые давались близким и приближённым только в случаях особых заслуг в качестве награды. Поэтому эта фамилия донесла своё личное оригинальное обозначение и является редкой и уникальной.

Есть предположение, что изначально фамилия «Черкасский» имеет своё однородное происхождение и берёт начало от последнего египетского султана Инала (ум.1453 г.), который был одним из плеяды мамлюкских султанов, правивших в Египте с 1254 по 1517 годы. Свергнутый с престола Инал эмигрировал из Египта на Северный Кавказ. На территории Кабарды он основал независимое государство. Идар – (внук или правнук) Инала имел трёх сыновей (Темрюк, Камбулат, Желегота). Известны три родственные ветви князей Черкасских, ведущие своё происхождение от старшего князя Кабарды второй половины ХVI века Темрюка (ум.1571 г.) и его родных братьев Камбулата и Желегота. В истории России эти ветви изучены хорошо. Начиная с правления Ивана IV (позже Грозного), фамилия «Черкасский» приобрела то значение, которое и осталась в истории по сей день.

После смерти первой жены Иван IV, Анастасии Захарьевой-Юрьевой, находившийся в зените своей славы царь решил изменить традицию и поискать себе невесту в чужих странах. Царские сваты отправились в Польшу, Швецию и на Кавказ – «у черкасских князей дочерей смотрети». Фёдору Вокшерину и Семёну Мякину, посланным на Кавказ, улыбнулась удача. В 1561 году они сосватали дочь владыки Большой и Малой Кабарды князя Темрюка – наречённую невесту российского государя царя Ивана Васильевича, Гошаней, Марию Темрюковну. (По мнению историков, они обе были отравлены конкурирующими боярами. Мария успела прожить с царем 8 лет. Существует мнение, что именно эти прискорбные факты стали причиной изменения характера государя в сторону жестокости и подозрительности).

Многие из князей Черкасских долгие годы были на государственной службе у царей и проживали на территории, как России, так и нынешней Украины, Польши и Белоруссии.

Наряду с основной линией рода Черкасских в России в ХVI-ХIХ вв. действовали также и другие представители этой фамилии, определить точное место которых на родословном древе затруднительно. Более того, существовали целые роды, по-видимому, не имеющие прямого отношения к потомкам Темрюка и его братьев. Таковы, например, князья Ахмашуковы -Черкасские и Егуповы -Черкасские.

Фамилия «Черкасский», возможно, имеет и польское происхождение и формируется либо из самой Польши, либо из соседних с ней государств (Украина, Белоруссия). Подавляющее большинство представителей фамилии «Черкасский» относилось к польской шляхте (дворянство).

Фамилия «Черкасский», приобретя историческое значение, дошла до наших дней, воплотившись в названиях улиц, переулков, городов и других населённых пунктов, как в России, так и в ближнем Зарубежье.

История родословной

Мне кажется, что больше всего именно эти народные высказывания, которые я взял в эпиграф книги, объективно и реально подходят касательно моей истории, а, соответственно, и нашей родословной рода Черкасских.

В эпиграфах заложен смысл, который заключается в том, что жизнь сама по себе не так уж и проста. События, о которых повествуется ниже, разнообразны и порой противоречивы. Люди, а это мои родственники, сталкивались не только с позитивными явлениями, но и с трудностями и несправедливостями, которые им преподносила жизнь.

Колея судьбы абсолютно всех людей несет в себе как положительные, так и отрицательные составляющие. Жизнь, которую довелось прожить моим родичам-предшественникам, была сродни широкой и бурной реке, и по этой реке они плыли иногда по течению, иногда против него, но всегда боролись, чтобы выжить и победить. Те, чье плавание закончилось, остались как бы на берегу, но рядом в спешащей стремнине, устремляются из прошлого в будущее те, кто живёт сегодня и те, кто родится впоследствии. Они продолжат плыть и плыть дальше по жизни, минуя одно столетие за другим. И хочется, чтоб они осознавали и помнили, что принёс их в мир не аист, а конкретные люди прошедших эпох, к которым они имеют самое прямое отношение.

История нашей родословной, как и всех других людей, уходит корнями далеко в глубину столетий, насколько удалось этот вопрос мне раскопать. В моих записях можно увидеть историю нашей Родины – Древней Руси, Российской империи, Советского Союза и современной России. И какой бы она не была, историю эту нельзя изменить. Она была и останется такой, какой есть. Изучив свою родословную до шестого поколения, сегодня можно с уверенностью сказать, что мои предки были достойными защитниками нашего государства, отстоявшие его в военных сражениях и трудом своим приумножавшие его благосостояние и могущество.

Мои предки были казаками, значит – крепким народом, воинами. Они защищали Отчизну в сражениях, а в мирное время, пахали землю, выращивали скот, рыбачили, создавали семьи, и очень редко отдыхали. И я, как их потомок, впитавший в себя частицы наследного родства слишком далеких и более близких своих предков, в течение жизни делал то же самое.

Что касается «Моей родословной», я начну с себя. Позволю сказать, что, коль я взялся за перо, то именно я являюсь основоположником этого древа, корни которого, опускаясь всё ниже и ниже, доходят до глубины, которую удалось достичь в старых архивах. Что дальше – можно только предположить исходя из общей истории нашего государства. Но что бы там ни было: какие бы великие переселения народов не касались моего прошлого, какие бы войны и катаклизмы не переворачивали вверх дном уже далёкий окружающий мир, какие бы ветры не забрасывали моих предков на край земли, однозначно, несомненно и бесспорно: моя фамилия – «Черкасский».

Находясь на стыке корня и ствола своей родословной, а это самая серьёзная и основополагающая часть любого дерева, я всегда вижу рядом своих родных – сестру и брата. А вот чуть выше появились новые молодые побеги: это наши дети и внуки, которые уже выросли. А дальше, надеюсь, потянутся вверх новые веточки и листва уже в виде правнуков, и так далее. Точно так же, как и другие мои родственники, имея общую родословную по моему отцу – появляющиеся со временем новые побеги также будут разрастаться вширь и ввысь. Этот процесс не остановить. Пройдут годы, десятилетия, столетия и, я надеюсь, что кто-то из моей пока не родившейся родни продолжит дело Павла Черкасского, то есть, меня. Может, это будут мои дети, внуки, правнуки. Или кто-то из близких родственников по отцовской линии. Возможно, это уже сформируется другая маленькая история или ответвление истории под названием «Моя родословная», о которой сейчас разговор.

Фамилию Черкасская оставили также моя дочь Анна и родная племянница Елена. На мне по моей линии родословная пресекается. У Елены – дочь Ксения Черкасская. Но родословная фамилии продолжается по мужской линии – это всем известно. И мы исходим из того, что имеем и радуемся этому. А имеем мы на сегодняшний день продолжателей рода нашего, это сыновья моего родного племянника Сергея Александровича и его жены Любы – Владислав и Артём Черкасские.

Наследник рода – Черкасский Владислав Сергеевич(2023г.)

Интересоваться своей предысторией я начал, когда мне было лет около тридцати. Вначале я просто расспрашивал у отца и матери об их детстве и молодости, их родителях, т.е. уже моих дедушках и бабушках, затем – прадедушках и прабабушках. Зачастую эпизодически я начал записывать с их слов наиболее интересные и впечатлившие меня моменты. Писал порой на том, что мне попадалось под руку, да ещё вспоминая художника Ван Гога – он тоже рисовал на том, что на тот момент рядом лежало. Позже я начал уже более системный сбор фотографий и документов, записи производил в тетрадках.

Черкасские: Сильная женщина

До революции 1917 года все четыре ветви уже современного моего рода имели украинские корни, причем из одной Кировоградской области Украины. Все эти ветви в разное время переселились на Кубань. Одними из последних переселенцев из этих четырёх ветвей в начале 1918 года были Черкасские и Осиповы. Характерно и то, что все они переехали на место современного посёлка Ильич (в те годы кордон Ильича), Темрюкского района, Краснодарского края.

Центральную ветвь в этой истории занимают опять-таки Черкасские. Это основа основ, стержень моего рода. Именно здесь, на побережье, закладывался волею судьбы тот фундамент, в результате которого я и пишу сейчас эти строки. Именно тут начиналась новая жизнь семьи Марии Ивановны Черкасской, в девичестве Лычман (Личман), моей прабабушки, бабушки моего отца.

Посёлок расположился на берегу Керченского пролива, соединяющего Азовское море и Чёрное. Приехала Мария одна с детьми, без мужа. Муж её, Евдоким Фёдорович, казак, ещё до революции, примерно в 1916 году умер от воспаления лёгких, которое получил после того, как провалился под лёд на речке. Он оставил Марии семерых детей: двух взрослых – Ганну, двадцати лет и Василия, восемнадцати лет, и пятерых малолетних детей в возрасте от года до десяти.

Я так подробно остановился на этом, указывая возраст детей, ибо хочу обратить внимание на то, какое нужно было иметь мужество и силу воли, чтобы решиться на переезд. Это я пишу о женщине, которая осталась без кормильца и решилась на этот шаг в то очень непростое и смутное время. Всех своих детей она одна здесь, на Кубани, сумела вырастить и наставить на путь истинный. Никто из них в тяжёлое для страны время не умер от голода, а выжил и прожил трудную, сложную, но достойную жизнь в новом, недавно образовавшемся государстве под названием Союз Советских Социалистических Республик. Мария Ивановна дожила до 93 лет и ушла из жизни 5 января 1947 года, дождавшись возвращения с войны трёх своих сыновей из четырёх, ушедших воевать с фашистами.

Василий Евдокимович Черкасский, старший сын Евдокима Федоровича и Марии Ивановны, с женой Мищенко Марией Нестеровной

Не вернулся с фронта Павел Евдокимович Черкасский (мой дед), пропав без вести 3 ноября 1943 года после освобождения Харькова во время наступательной операции на Киев. В извещении, которое получила его жена, Фёкла (до замужества Осипова), говорилось: «… рядовой Черкасский Павел Евдокимович, 1906 года рождения, в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявил геройство и мужество, находясь на фронте, пропал без вести».

Три его брата, Василий, Илларион и Иван – все воевали до победы на различных фронтах, все вернулись с боевыми наградами, орденами и медалями.

В верхнем ряду слева направо братья Илларион и Василий Черкасские,

Справа в нижнем ряду младший брат, Иван Черкасский

Старшему сыну Марии, Василию в своё время довелось воевать и в Гражданскую войну в составе Красной армии у Буденного. Василий, был по тем временам довольно-таки грамотным человеком, окончил четыре класса церковно-приходской школы. До войны с фашистами он работал бухгалтером в колхозе, а после разгрома лютого врага – бухгалтером в колхозе и секретарём сельского Совета. Во времена же Отечественной войны он служил в кавалерии у Льва Доватора, знаменитого конника. Именно Доватор, участник испанских событий, во время Великой Отечественной одним из первых принимал участие в успешных тактических разработках кавалерийских атак в новых военных условиях, когда приходилось уже иметь дело с механизированной вражеской техникой. И – лично, с успехом, возглавлял эти атаки. Хочется добавить, что генерал-майора его солдаты не только чтили, но и искренне любили. После его гибели от автоматной очереди во время атаки у села Палашкино, его воины в дальнейшем с максимально возможной силой мстили захватчикам с именем командира на устах… Кстати, не могу не удержаться и не озвучить некий момент, который у меня, самого некоторое время связанного с воинским делом, дать некоторые пояснения.

Во времена «лихих девяностых», когда всё героическое, связанное с жизнью в Советском Союзе, искажалось и перевиралось по полной программе, бытовала версия, что наша кавалерия бросалась с саблями в лобовые атаки на танки противника. Задача же в данной ситуации стояла совершенно иная – отсечь или уничтожить сопровождающих вражеские танки пехотинцев. Если танки без пехоты все же докатятся до наших позиций, то там их сдерживали и жгли «сорокопятками», противотанковыми ружьями, гранатами, зажигательной смесью. Если же вражья пехота прорывалась вместе с танками на позиции, ситуация становилась порой угрожающей. Поэтому, поверьте, ни один дурак на танк с шашкой не бросался, а кавалерия сопровождала наши танки, когда те шли на стык с немецкими. Порой кавалеристы наносили ответный удар по немцам сами по себе, если танков не было, но старались всегда это делать с боковым уклоном – так легче врубаться в движущиеся позиции вражеской пехоты, внося туда дезорганизацию. Наработки же генерала Доватора были с успехом учтены у нас на Кубани во время знаменитой Кущевской атаки летом 1942 г.

На летних каникулах, будучи школьником, я часто проводил время у Василия Евдокимовича в станице Запорожской, Темрюкского района вместе с его внуками. Хорошо помню его кавалерийское обмундирование с боевыми наградами, весящими на ковре возле кровати. Рядом на стене – фотографии военных лет. Так сложилось, что школу-десятилетку я заканчивал тоже в его станице, ибо в нашем посёлке Ильич средняя школа появилась позже.

Василий Евдокимович часто посещал школу, приезжая туда на велосипеде, расспрашивал меня и учителей о моих успехах в учёбе, интересовался планами на будущее, порой вспоминал своего брата (моего деда) Павла. В разговоре с бывшим кавалеристом мне хорошо запомнились его «будёновские» усы и взгляд, который у него был глубоко задумчивый, с хитринкой, словно дед что-то хотел сказать мне, но его удерживала некая невидимая внутренняя сила. При этом он зачастую покручивал ус, а в его искрящихся глазах несколько раз вроде как промелькнуло что-то, наподобие слезинки. Моя память до сих пор ярко держит его образ.

Этот человек оставался всегда загадкой и для родственников, ибо он явно что-то не договаривал, и как тогда всем казалось, о чём-то умалчивал. Ежегодно он ездил на Украину к каким-то, по его словам, родственникам, но никто не знал, к кому конкретно. Хотя, конечно, на Украине были корни его (нашего) рода. Там оставался родной брат Евдокима Черкасского Пётр и его дети с внуками. Но что бы там ни было, покинув наш мир, эту тайну, если, конечно, такая тайна была, Василий Евдокимович унёс с собой.

Уже много позже я попытался выяснить у Таисии, жены его сына, Павла Васильевича об этих поездках на Украину. Павел Васильевич к тому времени ушёл в мир иной, и она оставалась одна очевидцем тех событий, так как жили они вместе с родителями мужа. Но и она к этому вопросу не смогла добавить ничего нового, что было уже известно мне.

В моей памяти крепко остался на всю жизнь один эпизод, который произошел во время посещения в 1963 году Крыма. Перед началом экскурсии по Никитинскому ботаническому саду мы, школьники, играли в прятки у ворот, ожидая, когда нас пригласят. В это время меня подозвала учительница – руководитель нашей группы. Я подошёл. Напротив, на скамеечке, сидел пожилой мужчина с палочкой в руке. Она представила меня ему. Мы поздоровались. Он начал мне говорить, что знает моего отца, что они вместе воевали, и просил передать ему привет. Разгорячённый игрой, я не спросил у него ни имени, ни фамилии, только буркнул себе под нос «хорошо» и убежал к ребятам.

Мужчина после разговора со мной встал, опираясь на палочку, и ушёл, слегка прихрамывая. Позже, поостывши, я подошёл к учительнице и спросил, кто тот мужчина и как его зовут. Мне было сказано, что он не представился, а только поинтересовался, откуда мы приехали. Узнав, что мы из кубанского посёлка «Ильич», спросил, знает ли она Черкасского Владимира Павловича. «Здесь его сын», – ответила она и подозвала меня, а сама отошла к группе. Как мне показалось тогда, незнакомец чем-то был похож на одного из братьев моего дедушки Павла – на Иллариона. Поэтому я остановился на описании этого эпизода.

По возвращении из Крыма об этой встрече я рассказал отцу. Выслушав меня внимательно, он без сомнения сказал, что это был мой дедушка Паша, потому, что с ним ни в полку, ни на фронте, ни после войны с таким годом призыва рядом никто не служил. Палочка в его руках – это ещё одно подтверждение, ибо он был ранен не только в руку, но и в ногу, и, вероятно, в это время находился на лечении в военном госпитале.

В этой истории всплыли и другие моменты. Так, в 1947 году в гости к Фёкле Прокофьевне приезжал однополчанин Павла Евдокимовича. К сожалению, его имя и фамилия остались неизвестны. Но, исходя из его рассказа, они с Павлом вместе были в плену в Греции, и после возвращения в Харьков ему удалось «сбежать». Вероятно, он не захотел дожидаться, когда группу бывших военнопленных завезут в далёкие края, где станут досконально проверять, как попал в Грецию. А деда немцы пленили бессознательного. А то, что его в качестве военнопленного отправили батрачить на хозяина в Грецию, то тут просто повезло, ибо условия содержания пленных там были несравненно мягче, чем в самой стране-агрессоре. По пути к себе домой по просьбе Павла он заехал к его семье. В подтверждение своих слов однополчанин деда показал фото Людмилы, старшей из дочерей, которое ему передал для убедительности Павел Евдокимович. По его же словам стало известно, что Павел был ранен в руку и ногу, и, опять-таки, в бессознательном состоянии попал в плен. Уезжая, он оставил адрес, куда следовало обращаться: Харьков, главная военная комендатура, до востребования.

Уже в наши дни, исследуя те события, я понял, что никто тогда в комендатуру не обращался. Отец служил ещё до 1950 года в Германии, а демобилизовавшись, погрузился в послевоенную жизнь. И только уже в 60-е годы, когда в стране всё началось налаживаться, он начал поиски своего отца. В одном из писем ко мне он писал «… в 1967 году, когда я ездил в Харьков, документы на дедушку были в Киевском районном военкомате города Харькова. К сожалению, мне их не дали прочесть».

Возвращаясь к тем событиям спустя много лет, до сих пор я вижу лицо того пожилого мужчины, сидящего с палочкой, а потом уходящего, опираясь на неё. До сих дней я не могу простить себе ту мою детскую беспечность, которая порой присуща мальчишкам. Ведь весело носиться со сверстниками, для них порой важнее всего на свете!

В лице мужчины с тросточкой позже я видел и черты уже стареющего отца. И от этого становилось ещё тоскливее и больнее. Но, увы, ничего вернуть и выяснить уже нельзя.

Есть предположение, что Василий Евдокимович, по словам моего отца, ездил в гости к своему брату Павлу, который, возможно, проживал на Украине. Причины, почему он не рассказал об этом, остались тайной и догадками о существовании Павла Евдокимовича возможно уже под другой фамилией. Можно сказать, что я выдаю желаемое за действительное, но слишком много совпадений было в этой цепи событий. Я остановился подробно именно на этих моментах, потому что в моей родословной они имеют большее значение, чем некоторые другие.

Василий Евдокимович (1898-1969), как сказано выше, жил и работал в станице Запорожской, был женат на Мищенко Марии Нестеровне (1900-1972). В браке родились дети: Мария, Клавдия, Екатерина, Галина и Павел.

Продолжая повествование о Марии Ивановне Черкасской (Лычман), моей прабабушке, необходимо несколько слов сказать о её других детях.

Дочери Марии Ивановны, Ганна, Нина и Лидия, трудились на Кубани, вышли замуж, родили детей. Но это уже другая история, которая продолжается в их детях, внуках и правнуках.