Царевич Ярослав, заметив еë слëзы, мягко сказал:
– Не бойся, я защищу тебя и от коварной колдуньи, и от ползучих гадов, – и в подтверждение своих слов достал из ножен меч, сверкнувший алым в свете тлеющих углей.
На рассвете путники попрощались с Горынычем и, забрав лошадей, отправились в горы. Зелëные склоны круто поднимались вверх и постепенно чернели, теряясь в серых облаках, а опасные уступы были скрыты под снегом. Ветер в горах выл и рычал страшнее Змея Горыныча.
– Так мы долго, подниматься будем, – почесал затылок царевич Ярослав, – надо поискать ущелье или пещеры.
– Не спеши, царевич, – и царевна взмахнула шëлковым платком.
Горы загудели, затряслись и расступились, замерев, словно недремлющие часовые на посту. Вскоре путники вышли к самому синему морю.
На горизонте, в лучах полуденного солнца зеленел и золотился дивный остров. Царевна снова взмахнула платком, и над жемчужными волнами раскинулся высокий мост.
Быстро доскакали лошади до дивного острова, и путникам открылась его сказочная красота. На тонких ветвях с резными листьями сидели длиннохвостые жар-птицы, с алыми и малиновыми перьями и золотыми клювами, а на зелëном лугу ручеëк мурчал песенку василькам и ромашкам. Дул тëплый ветерок, и медовый аромат, доносившийся из яблоневого сада, кружил голову.
– Ах, как я устала, – царевна присела на траву и закатила глаза.
– Отдохни, мы сейчас сорвëм яблоко и вернëм тебя к отцу и сестре, – сказал заботливый царевич Ярослав и вместе с братом скрылся за деревьями.
Через пять минут он, счастливый, подал девушке румяное круглобокое яблоко:
– Выбирал самое спелое!
– Спасибо тебе, царевич, – на глазах царевны выступили слëзы.
Но только она дотронулась до яблочка, как чары спали, и перед царевичем предстала радостно хохочущая старуха. Царевич Ярослав закричал и выхватил из ножен меч:
– Что… что ты сделала с царевной, злобная ведьма?!
– Нет никакой царевны и никогда не было! – и ведьма прыгнула в сапоги-скороходы, которые она нашла в пещере Горыныча, и что было духу побежала по мосту.
Царевичи, всë ещë не веря увиденному, бросились в погоню. Нещадно гнали они лошадей: не верили, что всë это время доброй и ласковой царевной притворялась старая ведьма, думали, что похитила она девушку и хотели спасти еë.
На рассвете третьего дня догнали ведьму царевичи у самой избушки. Ведьма – за дверь, царевичи – следом. Но тут на крыльцо выскочила, перегородив им дорогу, другая старуха. Она раскрутила над головой метлу и, издав воинственный клич, обрушила еë древко на голову царевича Ростислава. Царевич ойкнул, а сестра ведьмы подумала: "Не даром, я познакомилась с тем шаолиньским монахом!"
Но тут царевич Ярослав выхватил у неë метлу и переломил через колено. Он вбежал в избу и закричал:
– Отдавай царевну!
Но ведьма погрозила кулаком и зашикала:
– Тихо, ты! Ребëнка напугаешь.
И тут царевич увидел на печке бледную худенькую девочку. Она тяжело и прерывисто дышала, а из закрытых глаз катились слëзы.
Ведьма подошла к печке и поднесла к губам девочки молодильное яблочко. Девочка откусила маленький кусочек, тут же еë щëчки порозовели, и малышка открыла глаза:
– Бабушка, милая! – она засмеялась и обняла плачущую от счастья ведьму.
Ведьмы рассказали царевичам, что только чистый душой и добрый сердцем человек мог сорвать молодильное яблоко и что ведьме пришлось обернуться прекрасной царевной, чтобы попросить помощи. А царевич Ярослав подумал, что старой ведьме совсем не была нужна его помощь, чтобы сорвать волшебный плод.
Выздоровление внучки решили отпраздновать. Ведьма вместе с сестрой принялась стряпать яблочный пирог, не с молодильными яблоками, конечно, но с такими же вкусными. А их внучка хлопотала вокруг – в ней был столько радости и жизни, что она тоже решила приготовить яблочные пирожки для своих бабушек.
Bu va yana 2 ta kitob 399 UZS