Kitobni o'qish: «Ассирийские Басни», sahifa 3

Три Змеи

Путник шёл неспешно по дороге

Вдалеке увидел жуткий бой

Две  змеи отчаянно сражались,

Подымая   пыль и смрад кругом.

Третья к ним на помощь  направлялась.

Он решил: « Такая,  как они!»

В чём мораль?

В  Ассирии считали  -

Тянет всё подобное к себе!

Человек дурной отыщет пару

И по Другу судят о тебе.

Два петуха

Затеяли драку два петуха

Весь двор был в пуху

–Победил его Я!

Сел на забор победитель и ходит,

Хвастаясь удалью, силой и волей.

Спрятался наш побеждённый в углу.

Только, увы,  невдомёк храбрецу.

Сверху приметил орёл петуха.

Через минуту унёс  в  небеса.

Скромности учит древняя басня

Мало кто любит тупое бахвальство.

Заяц и Лиса

Однажды в жаркий летний день

Отправился в дорогу заяц.

И жажда путника, увы,

Замочила до грани.

Но, вот нашёл   колодец он.

Легко в него спустился.

Напился вдоволь:

–Хорошо!

Как, хороша водица!

Решил подняться заяц наш,

Безвольно смотрит в небо.

Пришла напиться и лиса:

– Дружок, как это мило!

Ты безрассудно поступил,

Спускаясь, не подумав-

Как выбираться будешь,

Что ж,  к водице  будет ужин.

Мораль сей басни такова

Сейчас как древние века,

Коварна яма долговая.

Легко  упасть, её не зная.

Ростовщик и Девица

К хозяйке курд с мольбой пришёл:

– Меня обидел ростовщик!

Он деньги взял мои хранить.

Да, не вернул и говорит,

Что их не брал, расписки нет.

Как доказать? Прошу совет.

– Не плачь, слуга, и не грусти.

Сейчас оденусь и пойду,

Как только я к нему войду

И стану дело говорить

Ты заходи и покричи.

Потребуй денег у него

Отдаст злодей твоё добро.

Служанку вызвала она:

– Как только курд зайдёт туда

И выйдет прочь,

Ты заходи.

И радостно мне объяви: «Хозяин дома, ждёт меня.

Приехал, ищет – где же я?!»

Оделась в лучшие шелка,

В шкатулку золото сгребла

Надела пояс золотой

Шикарный гребень над косой

Вошла, а ж обмер ростовщик,

Всё посчитал на ней за миг.

– Я собираюсь в Барму, путь

Опасен, труден

Там мой муж.

К нему спешу на встречу я.

Могу оставить у тебя

Свои сокровища?

Ведь там они достанутся ворам.

И в этот миг вошёл и курд:

– Верни мне деньги, жалкий плут!

На полуслове ростовщик отдал

Весь долг и выдворил.

И тут же следом к ним вошла

Служанка, милое дитя:

– Хозяйка, радостная весть.

Хозяин дома. Здесь он! Здесь!

Приехал!

И давай плясать.

Хозяйка с ней и танцевать.

И ростовщик рванулся в пляс,

Хозяйка диву задалась

– А, ты по, что пошёл вдруг в пляс?

То наша радость не про вас.

Колено к ней он преклонил:

– Мне тридцать пять я не женат.

Не видел я такой лисы,

Нашёл я пару. Не гони!

Женюсь плутовка на тебе.

Ведь ты девица вся по мне.

Тебя не знаю, но люблю!

Тебе я счастье подарю.

-Да, я не замужем, ты прав,

И у меня весёлый нрав,

Своё коварство я ценю,

Но за тебя я не пойду.

Оно во благо для людей,

Хоть я хитра – не тех мастей.

Другую спутницу ищи.

С душой холодной   до костей.

Ушла девица навсегда

Похитив сердце хитреца.

Шлемиль

Люди живут, пока мы о них помним.

Каждый оставил свой след.

Часто поступок, иль просто забава

Память на тысячу лет.

Было давно,

Но когда, я  не помню,

В Турции в самой глуши.

Шлемиль – красавец,

В селе ассирийском

Чистил чужие дворы.

Если лежит не в положенном  месте,

Это тревожит ребят.

Завтра  всё будет,

Вернее, исчезнет,

Если ты любишь поспать.

В те времена всех судили не судьи,

Бога боялся, народ.

Не было столько убийств и насилий.

Кара – от церкви отвод.

Если тебя изгоняют из церкви

Нет тебе места нигде,

Нет на земле, нет и на небе,

Бог он всё видит везде.

Люди боялись, судьёй был учитель,

У православных знать поп.

Звали учителем у ассирийцев,

В церкви служивших отцов.

Вере учили они,

За советом

К ним приходили  толпой,

С просьбой, надеждой,

Иль просто с обидой.

Все обращались с мольбой.

Вот как- то утром,

Проснулся учитель

С жалобой люди пришли.

–Ночью козу из сарая у Сарьи,

Шлемиль унёс,  накажи!

Это село, здесь глаза и повсюду.

Уши шевелят кусты.

Что бы ни сделал, на утро узнают.

Хочешь, хоть в маске ходи.

Знают походку,

Взгляд твой, дыханье.

Здесь ты растёшь на глазах.

Знают с пелёнок и наблюдают

Каждый проделанный шаг.

-Так, хорошо, вы ему сообщите.

Жду я  его через час,

Будет на библии клясться  проказник,

Хватит ему воровать!

Шлемиль пред тем как отправиться в церковь,

Долго сидел у реки,

Люди подумали, -

«Кается парень»,

Не подымал головы.

Шлемиль поймал в грязной луже лягушку,

Сунул в карман на груди.

Куртку надел и отправился в церковь,

Что-то, шептав по пути.

Библию  подал ему

Наш учитель

–Ну-ка, проказник, клянись.

Мне можешь врать,

Но перед этим писаньем

Вряд ли тебе устоять.

Шлемиль,  подняв свою правую руку,

К сердцу её приложил.

–Этой душою клянусь, что не брал я,

Врут, что козу я стащил.

Бедный учитель развёл лишь руками,

Парень клянётся душой:

–Ладно, ступай! Ступай, себе с миром.

Бог пускай будет с тобой!

Шлемиль домой возвращался с ухмылкой,

Вспомнил, лягушку пущу.

Смотрит, подохла

От клятвы столь сильной,

Душу, отдав за козу.

Шлемиль подумал, жалко лягушку.

Ладно, учитель тебя,

Я проучу, заставляешь всех клясться.

Я отомщу за себя.

Тёмною ночью Шлемиль с друзьями

Снова ограбил людей

Ну, и конечно утром учитель

Ждал пострадавших гостей.

С    раннею зорькой  Шлемиля  мама,

В церковь кастрюльку снесла,

Ночью с баранины хаш наварила.

Да, угостила отца.

-Ну, что случилось?

Шлемиль?

Зовите! Хватит дурачить людей!

Я покажу сорванцу!

Будет знать он, как воровать.

Ух! Злодей.

Яркое солнце играло лучами,

Шлемиль шагал,

Улыбаясь весне.

Ждал его отче,

Остывший немного,

Сидя  у самой двери.

– Заходи, озорник!

Знаешь, в чём обвиняют?

Ну, клянись, что не брал, хулиган!

Вот бери и клянись, непоседа,

Это библия,  а не букварь.

Шлемиль руку поднял над писанием,

Вот клянусь Вам, его я так ел,

Как и вы его видели, ели,

Я бы врать вам, отец, не посмел.

Вышел к людям учитель:

«Не брал он.

Он поклялся,

Ступайте домой.

Видно  врут, оболгали парнишку.

Иль не всё у него с головой».

Через месяц на исповедь парень,

С сожаленьем к учителю шёл.

Долго тот над собою смеялся,

Как его малолетка провёл.

Время шло и раскаянье гасло

У парнишки в весёлой груди.

Расскажу, как других обучал он

Вере в бога,

Ты только прочти.

Турок жил в Ассирийском посёлке,

Был богатым, таково искать,

Но не верил ни в Бога, ни в чёрта.

И любил он народ обижать.

На земле его, прямо за полем

Дуб высокий рос,

Триста в нём лет.

Говорили, что место святое,

И, что в дереве  сила и свет.

Но решил он людей, чтоб отвадить

Ночью дерево, то отпилить.

–Хватит этим бездельникам бегать.

Свято ль место, коль дерева нет.

Умоляла жена на коленях,

–Ты не трогай его, я прошу.

Бог накажет его не гневи ты.

Я с тобой этот крест понесу.

-Распоясалась, женщины голос

Слышу в доме,  ведь это позор!

Если надо умрём, засмеялся,

Подымая, он к небу свой взор.

Отрубили, да прямо под  пасху,

Крик людской разносила земля,

А богач всё себе ухмылялся,

Пока горькая плата пришла.

Дочек пять,

А сынок стал калекой,

Откосил ему бог две ноги,

В тот же день

Он упал с дохлой клячи.

И его ели-ели спасли.

Наш богач долго плакал, взывая,

Умоляя пощады с небес,

Но теперь каждый день по овечке,

Мор напал пожиравший овец.

Мусульмане погибших, умерших

Не едят никогда, отдают.

Христиане едят это мясо.

Кто пройдёт, тот его заберёт.

Каждый день бедный Шлемиль, уставший

В ночь глубокую шёл к богачу,

Залезал сквозь окошко к овечкам,

А на утро за ними же шёл.

Задушил, нет кровинки, пылинки.

Сам хозяин тебе отдаёт.

Он грешил, но себе оправданье

Каждый ищет и может, найдёт.

Много лет с тех времён прошагало,

И века друг за другом прошли,

Но все помнят мальчишки проказы,

Он оставил свой след на пути.