Закрытый сектор. Капкан

Бах! Бах! Бах! – моя помпа выплюнула содержимое трубчатого магазина, оба бойца противника упали не бетон тряпичными куклами. На такой дистанции никакой бронежилет не спасет от девятой картечи, да и, судя по фонтанам крови, заряд попал в верхнюю часть силуэта, то бишь в шеи и головы.

Скатился на спине вниз по изгибу железа, мягко приземлился на ноги и тут же побежал вдоль ангара, засовывая на бегу патроны в приемник магазина. Действовал на автомате, тело как будто само знало, что делать – куда бежать и как половчее устроиться, чтобы нанести наибольший урон врагу. Прям, как Дедпул, едрить его в красный штаны, обоими мечами!

Обежал ангар.

С противоположного от входа края была маленькая дверь, но она была заперта изнутри, подергал за металлическую скобу, приваренную вместо ручки, дверь скрипнула, но не подалась, видимо внутри был мощный засов. Над дверью метрах в четырех от земли окно, в которое можно просунуться, но как до него добраться – неизвестно. Ладно, значит попасть внутрь не судьба, надо воевать с тем, что есть.

Бам! Бам! Бам! – три заряда картечи ушли в сгрудившихся за грузовиком вооруженных мужиков, тут же перешел с «длинного» на «короткий», выхватив ТТ. Содержимое восьмизарядного пистолетного магазина вылетело за считанные секунды, звуки выстрелов слились в непрерывную трель, как будто я садил очередью из автомата.

Заскочил за угол и побежал обратно, на другую сторону ангара, на бегу забил патронами магазин помпы. Перед ящиками плюхнулся на живот и осторожно заполз за крайний из них.

С такой позиции удобней стрелять из пистолета. Отстрелял магазин, целился в ноги, видимые из-под днища ближайшего грузовика. В кого-то попал, сменил магазин, подскочил на ноги и побежал за двухэтажный модульный домик. Высунулся из-за угла, отстрелялся по колесам грузовика. Странно, но в ответ никто не стрелял.

Обежал домик вокруг высунулся из-за его угла, видно было, что рядом с грузовиком лежит несколько тел, еще пятеро возле ангара – те самые, кого я подстрелил из ТТ и сто тридцать третьей «мурки». Оба грузовика были на месте, одна «Нива» тоже, а вот второй пятидверки не было. Сбежали?

По ту сторону забора раздались выстрелы – вначале несколько одиночных, а потом зачастили, чуть ли не очередями вразнобой из винтовок, ружей и пистолетов.

Перебежал от одного контейнера к другому, потом прошелся вдоль забора и оказался за грузовиками. Похоже, все кто мог двигаться – сбежали. Отсюда разглядел еще двоих убитых. Один полусидел, прислонившись спиной к колесу, судя по распакованному ИПП в луже крови, ему хотели оказать помощь, но, видимо, не успели. Второй труп лежал возле ворот, и застрелил его явно не я, половина головы снесена выстрелом в упор с близкого расстояния. Скорее всего, его застрелили свои же. А вот почему – не известно, может, он был ранен и не захотели возиться с транспортировкой, оставляя живого свидетеля, а может, места ему в машине не хватило.

Стрельба за забором прекратилась так же быстро, как и началась. Осторожно высунулся из проема ворота, посмотрел по сторонам. Справа никого, а вот слева, метрах в ста от ворот, вдоль забора стоит расхристанная «Нива», с распахнутыми настежь дверями. Рядом валяются несколько тел в разных позах. Перед «Нивой», перегородив ей дорогу, знакомый КамАЗ с небольшим краном в кузове. Скорее всего, парни ехали ко мне на подмогу, и когда на них выскочила, знакомая Сыроежкину легковушка, то он не растерялся и наши открыли огонь первыми.

– Все целы? – громко крикнул я, привлекая внимание.

– Да! – громко отозвался Чернов-старший. – А у тебя как дела, командир?

– Отлично. Лопоухий полицай с вами?

– Да. Здесь он.

Махнул рукой, зовя парней к себе. Роман и Сыроежкин побежали ко мне, а вот младший Чернов тут же принялся собирать трофеи, обыскивая тела.

– Серега, мать твою так тебя! – закричал я. – Не трожь там ничего, это же улики! Ща менты набегут, а ну положи на место, все, что взял. Да, отпечатки свои сотри, дурень!

– Тут один еще живой, – крикнул в ответ Чернов-младший. – Добить?

– Нет. Перевяжите его. Смотри, чтобы не сдох, он мне живой нужен!

– Ну, шо там? – спросил запыхавшийся от бега Роман.

– Там девять трупов и поселковое добро, которое к нам так и не доехало, – ответил я. – А еще много чего другого, видимо, ребятки давно промышляли грабежом и разбоем. Сыроежкин, бери «уазик» и дуй в управу за подмогой.

– Не надо, я их уже вызвал по рации.

– Кстати, спасибо, что парней привел, – пожал я руку практиканту.

– Не за что, – почему-то покраснев, ответил паренек. – Это вам спасибо, что прикрыли, пока я через пустырь бежал. Я никогда так быстро не бегал, думал, что не успею, все ждал, что в спину пуля прилетит, даже зигзаги выписывал и пытался «маятник качать». А как до противоположной стороны добежал, сразу же через забор перескочил и тут же наткнулся на ваших парней, вот! – видимо, от пережитого стресса и выброса адреналина паренька пробило «на поговорить», трещал он без остановки.

Похоже, скорость реакции на вызов не зависит, в каком мире ты находишься. Что в старом мире, что в новом, правоохранители не спешили приезжать на вызов. Наряд полиции мы ждали больше часа. За это время успели найти вывезенные из торгпредства компьютеры и прочую оргтехнику, погрузить все это на УАЗ и перевезти обратно, там осталсись Усов и Фельдман – разбираться с содержимым их компьютерной памяти.

Когда приехали полицейские, то долгих разбирательств и волокиты не последовало. Всех свидетелей, включая Сыроежкина, опросили, составили рапорты и отчеты, собрали трупы, оружие да укатили обратно, предупредив нас, что за сохранность имущества на складе мы теперь и отвечаем. Чтобы нам было удобней его охранять, разрешили вскрыть административный двухэтажный домик, а все контейнеры и ангар опечатали. Старшим за охрану склада назначили Сыроежкина, придав ему еще одного такого же молодого практиканта. Завтра утром должна была приехать какая-то специальная группа для описания всего, что здесь нашли. К моему удивлению, у нас даже оружие не изъяли, лишь переписали номера и предупредили, чтобы мы его пока не продавали и не потеряли. А еще оказалось, что Сурков меня ищет и ждет в управе.

Я приказал навести тут порядок: смыть кровь, поменять колеса на трофейных машинах, загнать внутрь расстрелянную «Ниву», выставить караулы и ждать моего возвращения. В административном блоке нашелся санузел, работающий душ, в котором вода нагревалась дровяным бойлером, и небольшая кухонька с газовой плитой и баллоном. Красота и раздолье, в таких условиях можно год жить!

На прощание Чернов-старший напомнил, о своей просьбе в помощи продажи их охотничьих трофеев. Заверив его, что я обо всем помню, укатил в управу искать Суркова.

На обратном пути вдруг осознал простой факт – я совершенно перестал реагировать на смерть других людей. Сегодня убил девять человек и совершенно спокоен, как танк. А если посчитать, сколько людей я убил за все время пребывания в этом мире, то наберется на неполный взвод. Блин, да я за две последние командировки на Северный Кавказ, стрелял всего пару раз, и то просто куда-то туда, в сторону врага, а тут, что ни день, то пальба, погони, засады и груда трупов к вечеру.

Что же со мной произошло? Так переход в другой мир на мне сказался, или здесь что-то другое?! – в очередной раз подумал я. – Надо в церковь будет сходить! – неожиданно решил я.

На войне стрелять и убивать врага было легко, нет, не в том смысле, что противник с утра выстраивался ровненькой шеренгой, и оставалось только нажать на спуск пулемета, чтобы одной очередью скосить их всех, нет, на войне человек живет в другом ритме, в другой реальности, там все по-другому, и именно из-за этого очень часто, вернувшись в мирную жизнь, бывшие срочники просто не могут понять, что происходит вокруг. Они не могут спать в оглушительной тишине, они не могут спокойно слышать взрывы петард и салютов, пригибаясь и инстинктивно выискивая укрытие, в которое можно заползти, спасаясь от обстрела, они не могут выезжать на пикники, потому что спокойно сидеть и хавать шашлыки в «зеленке» – это противоестественно и дико, ведь из лесопосадок обычно садят духи из всех стволов. Они не могли спокойно ходить по городу, чувствуя себе голыми, не ощущая тяжести автомата, бронежилета и запасных магазинов на себе. После войны мирная жизнь многим, как клубок колючей проволоки в горле. Именно поэтому бывшие срочники возвращались на войну «контрабасами». Но это на войне, а здесь вроде мирная жизнь, мирный город и все относительно спокойно, но я почему-то с самого первого шага в этом мире ощущаю и осознаю себя, как раньше на Кавказе – кругом война и каждый может оказаться врагом!

Лейтенанта долго искать не пришлось, как только я сообщил дежурному, что ищу его, меня тут же проводили к нему в кабинет.

– Адмирал, тебя нельзя оставлять одного ни на минуту! – вместо приветствия воскликнул Виталий. – Парни говорят, что на том складе, куда ты все так рвался, много чего интересного нашли.

– И не говори, – поддакнул я. – Ну что, взяли Француза?

– Нет, он так и не появился. Зато допросили банковского петушару. Ты оказался прав, он предупредил Гортье о том, что его выплату завернули обратно. Скажу сразу, где находится Гортье, он не знает, так как связывался с ним по телефону. Зато есть некоторые подвижки по поиску Ковбоя. Оказывается, что он владеет небольшим домиком рядом с Норским озером. Там вроде коттеджного поселка.

– Далеко это отсюда?

– Нет, километров двадцать. Только, есть некоторые нюансы, о которых тебе надо знать.

– Так и что это за нюансы?

– Понимаешь, мой водоплавающий друг, мы здесь; в Сосновске, находимся в некотором стеснении – с одной стороны, надо поддерживать правопорядок в городе, а с другой – нужно учитывать интересы крупных корпораций.

– И? Ковбой что, шпилится с кем-то из сильных мира сего?

– А я откуда знаю, но мое непосредственное начальство очень недовольно твоему активному образу жизни. С одного бока, пользы от тебя и твоих людей намного больше, чем вреда, а с другого – начальство боится, что из-за твоей активности может начаться передел сфер влияния и борьба за власть.

– Витек, ты сам-то хоть понял, что сказал? Какой передел сфер влияния, какая борьба за власть? – удивился я. – Меня ничего кроме нашего торгпредства не волнует. Наладим его работу, да я укачу обратно в Сиротинск.

– Прекрасно тебя понимаю, но выше начальства прыгнуть не могу.

– А зачем тебе куда-то прыгать? Вы нам не мешайте, а мы сами все сделаем.

– Так не пойдет, – категорично заявил Сурков. – Все, что происходит в городе, должно быть согласовано с моим руководством, ну, или на худой конец, мы должны быть в курсе всего.

– Так давай поступим по-другому. Сделаем все так, как будто это ваши полицейские раскопали этот гадюшник. Я не гордый, могу в сторонке скромно постоять. А от нашего торгпредства мы в знак благодарности вам подарим пару машин, ну или просто деньгами дадим. Как тебе такое предложение? Сообщи начальству, так, мол, и так – парни из Сиротинска готовы не отсвечивать, забирайте все лавры себе, да еще и подарок какой-нибудь подгонят – бюст начальника местной полиции из золота в натуральную величину или похвальную грамоту, к примеру. Ну, и для нужд коллектива, тоже что-то придумаем – пару машин или десятка два радиостанций, может, компьютеры нужны или еще чего-нибудь.

– Грамоту, говоришь, – задумчиво почесав затылок, произнес Сурков. – В принципе, это идея. Все-таки наш главмент цаца еще та, любит он всю эту помпезность и мишуру – грамоты, ордена, похвалы!

– Так ты ему еще сообщи, что мы все это устроим помпезно в каком-нибудь кабаке, где будет много бухла, жрачки… и все это бесплатно! – вбил я последний гвоздь. – А взамен мне нужны только Француз и Ковбой. Причем, их я сам возьму и обустрою все так, что на вас даже не подумают.

– Ладно, я пошел к начальству, а ты погуляй пока с часик, а потом приходи обратно.

– Договорились. Случайно не знаешь, где тут у вас кабак «Охотничий домик»?

– Знаю. Как выйдешь из здания, повернешь направо и метров через двести увидишь – двухэтажный сруб, с большими витражными окнами на втором этаже. Если что, тебя там искать?

– Ага.

– Только учти, что там дорого, но кормят, говорят, вкусно!

«Охотничий домик» я нашел быстро. Двухэтажный сруб, сложенный из здоровенных бревен золотистого цвета. Большая двухстворчатая дверь, над которой прибиты рога гигантского оленя. Рядом с дверью стоял швейцар, облаченный в стрелецкий кафтан ярко-красного цвета времен Петра Первого, на поясе у «стрельца» висела сабля в ножнах, а на груди – мушкетная перевязь с зарядами, натруской и мешочком с пулями и пыжами, в руках он держал фитилевое ружье – пищаль. Сам швейцар был бородат и могуч в плечах.

– Дядька, дай я с тобой сфотографируюсь, – не удержался и сделал селфи с таким антуражным персонажем.

Внутри заведение больше походило на смесь филиала оружейной палаты с музеем природы. На стенах висело оружие всех времен и народов, вперемешку с охотничьими трофеями. Чего здесь только не было? Бердыши, секиры, алебарды, топоры, пики, протазаны, копья, дротики, мечи, сабли, кинжалы, даже здоровенное турнирное копье. И это только краткий перечень «холодняка», который я смог опознать по своим скудным знаниям истории оружия. Было еще и огнестрельное оружие: аркебузы, мушкеты, короткие мушкетоны, бердыш-ружья, пертиналья, ожига и даже небольшую пушку на стену присобачили.

– Здравствуйте, желаете откушать? – миловидная девушка в богато украшенном голубом платье, расшитом жемчугом и серебряными цацками, встретила меня при входе.

– Было бы не плохо, – отозвался я, только сейчас сообразив, что на мне не совсем подходящая для такого заведения одежда.

– Изволите ознакомиться с меню? – спросила девушка, как бы намекая, мол, ты вначале цены посмотри, а потом уже и по сторонам глазей.

– Зачем? – отмахнулся я. – Целиком доверяю вашему вкусу. Хочу мясо средней прожарки, пару салатиков, мясную нарезку, можно еще рыбки на пару и графинчик чего-нибудь местного на травах, – подмигнул я девушке. – Отдельные кабинеты у вас есть? – спросил я, оглядывая зал, заполненный едва на треть.

– Конечно, давайте я вас провожу на второй этаж, – девушка провела меня к лестнице, которая, описывая длинный полукруг, поднималась вверх.

Второй этаж у них был представлен отдельными кабинетами, одна сторона которых выходила на балкон, откуда можно было смотреть сверху вниз на зал первого этажа. Я выбрал кабинет, в котором одна стена была представлена витражом, смотрящим на улицу.

Ничего так, симпатично, стилизация под старину выглядела вполне правдоподобной. Большой деревянный стол, застланный белоснежной скатертью, украшенной по углам вышивкой золотыми нитками. На одной стене висят головы лося и оленя, на другой стороне, прямо у меня над головой – небольшой кожаный щит, на котором закреплены несколько кинжалов разной длины и формы.

Из интереса все-таки взял в руки меню, чтобы хоть понять, что у них тут и почем. Ага, они тут дореволюционную стилистику и орфографию блюдут.

«Консомэ новее изъ рябчиковъ: волованъ, крокеты, гренки».

«Правенсаль изъ дичи съ трюфелями».

«Греческiй розбивъ съ гариниромъ».

«Стерляди паровыя».

«Жареные индъйки и рябчики».

Ну и много еще чего, что я не смог опознать, к примеру, что такое «маседуаномъ»…

Цены были, конечно, злые, но не так чтобы уж очень. Тем более что я теперь богатей при деньгах, мне сам бог велел питаться исключительно в подобных заведения, платя за ужин столько, сколько раньше получал в месяц. Шучу! Никогда не был транжирой, ну разве что в присутствии красивых девушек и в изрядном подпитии, в таких случаях, во мне просыпались гусарские корни, требовавшие кутить по полной, купая коней в шампанском или, на худой конец, обливая котов пивом.

Принесли нарезку, салаты, какие-то микроскопические пирожки с открытой начинкой, вазочку с черной икрой, корзинку со стопкой золотистых лепешек, от которых еще поднимался пар, и запотевший графин с мутноватой жидкостью, в которой плавала веточка с маленькими цветами белого цвета. Миловидная официантка в длинном белом домотканом платье с красивой красной вышивкой сноровисто сгрузила все это с большого подноса на стол передо мной. Когда она наклонялась к столу, то мой взор как магнитом притягивался к вырезу на платье – красивая упругая грудь.

– Минут через десять принесут горячее, – показав белоснежные зубы, обворожительно улыбнулась мне красавица.

Я улыбнулся в ответ, подумав, что с ней не плохо бы и замутить, все-таки официантки из дорогих кабаков – очень хороший источник информации об истинном положении дел в городе. Почему бы не совместить приятное с полезным? Ладно, поглядим, как дальше будет все складываться, может и выгорит чего-нибудь, хотя, вроде как я на рыжеволосую из банка запал. Вот блин, столько красавиц вокруг, совсем голова не соображает!

Итак, приступим к трапезе!

Все-таки высокие цены в «Охотничьем домики» более чем оправданы, готовили здесь очень и очень вкусно! Мясная нарезка – сплошь деликатесы: сырокопченая оленина, вяленая кабанятина, мясо дичи, нарезанное на тонкие янтарные полоски, и даже медвежатина.

Салаты, лепешки и маленькие пирожки, больше похожие на канапе, умял за считанные минуты, выпив двести граммов настоянного на травах самогона. В оправдание могу сказать, что был очень голоден.

Как и обещали, ровно через десять минут принесли горячее – огромных размеров кусок тушеной оленины на кости, мясо было украшено веточками розмарина и какими-то ягодами синего и красного цвета. На гарнир были тушенные в сметане лисички.

– Ягоды для украшения, или их тоже можно есть? – деловито спросил я у официантки.

– Это ягоды местного можжевельника, – объяснила девушка. – Вы их вилочкой аккуратно раздавите, а потом накалывайте мясо, сок ягод хорошо дополнит вкус оленины.

– Огромное спасибо!

– Рыбу подавать? – спросила девушка.

– Конечно! Минут через двадцать можете подавать.

– У вас отменный аппетит, – заметила официантка. – Недавно в нашем мире и, наверное, попали сюда из-за онкологии? – предположила девушка.

– Да вам не официанткой надо быть, а в полиции служить, – похвалил я ум девушки. – В меню написано, что в вашем заведении играет живая музыка, чего же так тихо?

– Обычно музыканты играют немного позже, ближе к часам семи-восьми, у нас как раз собирается полный зал. Но если хотите, я могу пригласить одного парнишку, он прекрасно поет и играет на гитаре.

– Ну, а почему бы и нет. Запускайте вашего менестреля.

Перед тем как выйти, девушка одарила меня обворожительной и, как мне показалось, многозначительной улыбкой.

Внизу на первом этаже было обустроено два небольших подиума для музыкантов. На один из них, как раз напротив моего балкона, вышел штурмовик из «Звездных войн» с гитарой в руках. Штурмовик, а вернее, человек в костюме штурмовика, уселся на высокий, барный стул, несколько раз коснулся струн, подкрутил колки и запел неожиданно красивым голосом:

 
Вот опять ревет Венатор,
Шлем, винтовка, детонатор,
Нас подняли по тревоге,
Дроиды снова на пороге.
 

Голос у певца был сильный и звонкий, с приятной хрипотцой… и знакомый! Где-то я этого гитариста уже слышал. Покопавшись немного в памяти, вспомнил об одном матросе по фамилии Лошкин; он проходил у меня по одному делу, вначале подозреваемым, а потом уже свидетелем.

 
Плечом к плечу мы прем вперед,
А в небе Венатор ревет.
Живыми бы прийти домой,
Но легион уходит в бой…
 

– Эй, штурмовик, а ну скинь шлем, покажь свою морду! – весело крикнул я.

Парень перестал петь, осторожно поставил гитару, прислонив её к стулу, потом снял шлем и, подняв голову, посмотрел мне в глаза. Гляделки выиграл я, потому что матрос Лошкин меня узнал.

– Ну что, узнал? – спросил я. – Бегом ко мне!

Лошкин не заставил себя долго ждать. Через несколько секунд он сидел за столом, а я стоял возле окна и разглядывал бывшего матроса. Пять лет назад матрос Саня Лошкин был пойман с двумя канистрами соляры, которые он тащил через расположение части. Казалось бы, взяли матросика с поличным, чего тут думать. Ату его, ату! Но я как-то не привык идти самым простым и легким путем, в общем, через неделю матрос Лошкин был переведен в разряд свидетелей, а обвинения предъявили уже старшему мичману, ответственному за склад ГСМ.

– Ну что, матрос Лошкин, думал, сбежишь в этот мир и сможешь здесь отсидеться? – строго спросил я, видя, как удивленно округляются глаза парня. – Между прочим, твой подельник старший матрос Мамедов дал повторные показания, и теперь ты не отвертишься тремя сутками губы. Так что давай, выпей последнюю рюмку, собирай манатки – отчаливаем домой.

– Стойте, товарищ капитан третьего ранга.

– Второго, – тут же поправил я парня.

– Извините, товарищ капитан второго ранга, как же можно назад? – растерянно произнес Лошкин, явно не понимая, что я шучу. – Мы же сгорим от рака, как только перейдем границу между мирами.

– И что? Нельзя безнаказанно грабить родной Военно-Морской Флот Российской Федерации.

– Да, но…

– Ёпта, Лошкин, ну как можно быть таким наивным? Я шучу! Давай наливай себе, отметим встречу. Ты – первый из тех, кого я знал в старом мире, надо это отметить!

– Товарищ капитан, нельзя же так шутить, я чуть от страха кирпичей под себя не наложил! – облегченно выдохнув, рассмеялся Лошкин.

– Непуганый матрос расположен к безобразиям, это потенциальный преступник, будущий убийца и насильник, – глубокомысленно произнес я, вспомнив мудрость одного очень уважаемого мной адмирала. – Рассказывай, как ты сюда попал и чем зарабатываешь на жизнь, ну, кроме того, что поешь странные песенки в костюме клоуна?

В дверь постучали, и внутрь прошмыгнула официантка.

– У вас все нормально?

– Да. Все хорошо, – взмахнул я рукой. – Принеси-ка нам, красавица, еще один набор приборов, коньяка и всего, что пожелает этот славный малый. Моряки будут праздновать встречу!

– Конечно, но правилами нашего заведения сотрудникам запрещено пить с посетителями, – возразила девушка.

– Ну, тогда у нас есть целых два пути разрешения, этого небольшого недоразумения. Первый – матрос Лошкин увольняется прямо сейчас и больше не является сотрудником вашего заведения, и второй – я оплачиваю сегодняшнее и завтрашнее время, которое у вас работает ваш сотрудник. Этого хватит? – Я выложил на стол две пятитысячные банкноты.

– Я спрошу у руководства, можно ли нашему сотруднику составить вам компанию? – официантка осторожно прикрыла дверь за собой.

– Рассказывай, – поторопил я Лошкина, наливая ему самогон в высокий стакан.

Себе налил в рюмку. Чокнулись, выпили! Я закусил огненную воду здоровенным куском нежнейшей оленины, смоченной в соке ягод, матрос, недолго думая, высыпал содержимое вазочки с черной икрой сверху на лепешку.

Матрос Александр Лошкин в этом мире находился уже третий год. Попал он сюда, спасаясь от коллекторов, которые выкупили его кредиты у банков. Самое смешное то – чтобы купить билет в этот мир, Лошкин взял очередной кредит. Здесь Саня перебивался случайными заработками, начиная от золотодобычи и заканчивая боями без правил и пением в кабаках. Болтали мы с ним долго, часа два, не меньше, за это время официантка успела принести графин коньяка, приборы для Лошкина и сменить несколько раз блюда. Помимо рыбы, запеченной на овощной подушке, мы отведали суп из раков, кабаньи ребрышки на гриле и запеченную в углях тушку дикого горного ягненка. Под конец пиршества я из-за стола не вставал, а выкатывался.

– Товарищ капитан, а возьмите меня с собой, – когда все было выпито и съедено, попросил Лошкин. – Надоело мне плавать, как дерьмо в прорубе, хочется стать членом команды, чтобы как раньше, на флоте, был капитан, указывающий путь вперед! – стесняясь своего пафоса, произнес матрос.

– Договорились, я возьму тебя к себе в команду, тем более что мне как раз нужен человек, знающий этот город. Сколько тебе надо времени, чтобы уволиться из этого кабака?

– Нисколько. Я здесь официально не работаю, периодически подменяю местных артистов, ну и за вышибалу иногда тружусь.

– Отлично. Тогда вот тебе первое задание: мне нужно знать все о тайной и не очень жизни Сосновска. Расстановка сил, криминалитет, корпорации, кто на самом деле правит этим городишкой и миром. Мне надо знать все, что знаешь ты. Времени тебе на это три дня. Не торопись, но и не затягивай, если нужны деньги, не стесняйся, спрашивай. Найти меня можно будет на промзоне – склад номер двадцать три, там у нас торговое представительство.

Итоговый счет за ужин оказался сравним с моей месячной зарплатой в предыдущем звании – капитана третьего ранга. Рассчитался, добавил щедрые чаевые. Как и предполагал, провожать меня вышел лично хозяин заведения – Марат Суфиев, невысокий, лысый мужичок с небольшим пивным животиком и здоровенными, сильными ручищами. Его рукопожатие было сравнимо с хватом металлических тисков.

– Так что, вы забираете моего лучшего певца? – широко улыбаясь, спросил кабатчик.

– Так уж и лучшего? Матросом он был неважнецким, частенько приходилось гонять его в хвост и в гриву.

– Как вам у нас? Понравилось? – Марат перевел разговор в иное русло.

– Прекрасное заведение, чудесный интерьер, замечательная кухня, просто выше всяких похвал, – рассыпался я комплиментами.

– Спасибо, очень приятно это слышать. Заходите, будем очень рады вас видеть. Скоро мы открываем еще один зал, там будет еще лучше.

– Для нового зала вам, случайно, охотничьи трофеи не нужны. Рога, шкуры? – закинул я пробный шар.

– Почему бы и нет. Если товар хороший, я готов его посмотреть. Вы охотник?

– Сам я не охотник, вернее, охотник, но не за животными, больше предпочитаю охотиться на людей. Товар можно будет посмотреть завтра на промзоне, склад номер двадцать три. Там будут охотники, с которыми можно договориться о долгосрочном сотрудничестве.

– По цене тоже с ними договариваться? – деловито спросил кабатчик.

– Конечно, это их ремесло, а значит, и их заработок. Мне ничего не надо, хорошо моим людям – хорошо и мне.

– Благородно. В наше время так редко можно встретить человека, который думает в первую очередь о своих подчиненных, а не о выгоде. Я подъеду завтра, ближе к обеду, скажем, в час буду у вас. Идет?

– Постараюсь тоже быть там, – сказал я на прощание.

Выдав десять тысяч рублей Лошкину, насыпал пригоршню распоряжений и пошел в сторону управления полиции. Прошло несколько больше времени, чем говорил Сурков, но пусть ждут, так сговорчивее будут.

Лейтенант ничего не сказал по поводу моей задержки, он сидел в своем кабинете и перебирал какие-то папки.

– Ну, что решило твое начальство? – спросил я.

– На, подпиши свидетельские показания, – вместо ответа он протянул мне несколько листов машинописного текста.

Я взял листы в руки и принялся их внимательно изучать, не люблю, знаете ли, подписывать непонятно что.

– Это, что? – недоуменно произнес я, прочитав первую страницу.

– Ты, же сам сказал, что готов отдать все лавры моему начальству, – устало ответил Сурков. – Это оно и есть, все, что ты натворил за последнюю неделю, на самом деле проделала специальная группа, созданная из сотрудников нашего управления. Понял?

– И зачем такие сложности?

– Ну, во-первых, премиальные, которые упадут на счет управы, во-вторых, Климентьев, мой непосредственный начальник и глава местной полиции, давно вынашивает планы по созданию групп дальнего патрулирования, чтобы распространить свою власть не только на Сосновск, но и на близлежащие деревни, хутора и поселки.

– Понятно, а за тех восьмерых, что мы расстреляли на дороге, нам заплатят или нет? – спросил я.

– Конечно, заплатят. Скорее всего, деньги уже на твоем счету.

– Отлично, тогда рассказывай, что еще мне надо сделать, чтобы умилостивить Климентьева?

– Сущие пустяки. Через две недели в «Охотничьем домике» будет открыт новый зал, босс желает, чтобы ваша компания организовала там банкет на сотню человек. Также он хочет получить подарок в виде шкуры тигра и пары итальянских охотничьих ружей разного калибра – это для себя лично, а для местной полиции нужно передать в дар две новые «Нивы» или «уазика», смотри сам, что выйдет дешевле.

– Не хило. А обязательно в «Охотничьем домике»? Там такие цены, что накормить сотню рыл влетит в приличную копеечку.

– Ты не дал мне сказать, что вы получите взамен.

– И что мы получим взамен?

– Завтра на склад с краденым товаром прибудет досмотровая группа, она отберет что-нибудь ценное, а все остальное вы заберете себе. Как тебе такой размен?

– Что-то не впечатляет, – усомнился я. – Ваши парни заберут все самое ценное, оставив нам всякий хлам.

– Не скажи. Если чего и заберут, то только то, что сможет пригодиться полицейским в работе, остальное их не будет интересовать. Так что, я думаю, что дюжина-другая станков или паллет со стройматериалами компенсируют все ваши затраты.

– Вполне возможно, – немного подумав, согласился. – Вот только это мы узнаем завтра, когда вскроем ангар, потому что контейнеры снаружи и так наши, я смотрел по маркировкам, они все предназначались для нашего поселка.

– Адмирал, никто не будет конфисковать ваше имущество, здесь с этим строго.

– Да, но согласись, что отдавать нам чужое имущество тоже не сильно правильно. Ведь его у кого-то украли.

– Адмирал, а ты всегда такой правильный и ценишь законы?

– Ага.

– Это похвально, но тут есть одна проблемка: моему начальству не хочется афишировать размах того гнойника, который тебе удалось сковырнуть. Одно дело помочь одному поселку, поймав банду, и совершенно другое дело, если окажется, что эпизодов и фактов похищения было слишком много, тут можно и собственного кресла лишиться. Поэтому проще по-тихому сплавить вам все лишнее. Как говорится – и овцы целы и волки сыты!

– Ничего не меняется под этим солнцем. Что тот мир, что этот, все одинаково, – глубокомысленно заявил я.

– И не говори, – поддакнул Сурков.

– Ну, а тебе с этого что-то перепадет? – спросил я.

– Климентьев разрешил что-нибудь накинуть от себя, но я не буду. Не хочу!

– Уважаю. А что у вас на тех парней, которые завалились утром на склад? Местный криминалитет? – предположил я.

– Вроде того, мутные личности, которые промышляли выкупом краденого, обитали в Южных Кварталах, местное Бутово! Раненый рассказал, что они выкупили у Ковбоя содержимое склада за десять миллионов рублей. Изначально он хотел двадцать, но, видимо, очень спешил, поэтому не стал торговаться и взял столько, сколько дали.

– А кто владелец склада – известно?

– Да, та же самая – Алмазова Наталья Степановна. Вот только на самом деле такого человека в природе не существует. Это пустышка, липа, на которую просто записали оба склада.