Kitobni o'qish: «Пластмассовый бог», sahifa 5
8.
Гринев так и не согласился показать доктору машину, и потому Шаломбери сделал это сам втайне от него. Его долго не было в лаборатории, а по возвращении он дождался когда и Гринев улетит на Землю по делам и тогда повел доктора Гейзенберга в конструкционный отдел.
Они прошагали длинный, темный коридор и оказались в красном сумраке огромного кубического помещения. Почти все пространство занимала серебристая сфера в диаметре наверное метров тридцать. Сферу опутывала сетка лесов. Шаломбери поднялся с доктором к наблюдательной площадке и тот увидел в поверхности сферы большое окно. Он наклонился, заглядывая внутрь. Там царили багровые сумерки. Но он что-то ещё увидел там, во мраке, подсвеченном искрами красных и желтых огоньков, будто в утробе матери, тысячи сложнейших автоматов создавали нечто, что доктор не сразу разглядел в сумраке.
Некая фигура в положении витрувианского человека с конечностями, закреплёнными на вращающемся сияющем кольце. «По образу и подобию своему», – мелькнула у доктора мысль.
Красное освещение немного разгорелось и доктор яснее увидел, что это действительно антропоморфное тело, но только из металла, пластмассы и сверхпрочных, углеродистых сплавов. Тысячи проводов и кабелей тянулись к телу, а самый толстый, слабо светящийся розовый кабель входил под основание черепа. Шаломбери подошёл к пульту и стал крутить какие-то рубильники и ручки. Вдруг кольцо остановилось, повернув человека лицом к доктору и стало медленно приближаться. Доктор Гейзенберг оцепенел. Когда до окна оставалось метра три, витрувианский человек замер и доктор увидел его лицо, по которому бегали десятки тончайших игл, печатающих головок, паяльников, микроотверток и других сверхточных инструментов, создающих это страшное подобие на недостижимое человеком физическое совершенство.
– Кто это? – спросил доктор и едва расслышал собственный голос, но Шаломбери понял его.
– Они называют его «Прародитель», – сказал он. – Они почти закончили. На следующей неделе будут испытания.
Доктор не сразу понял, что глаза «Прародителя» открыты, но в них ещё нет жизни. Это были страшные, мертвые, пустые глаза. Оно было очень, очень похоже на человека, идеальное человеческое лицо. Мужчина, женщина – не понять. Оно было мертво, доктор знал это, но ему казалось, всего только казалось, что оно все равно видит его, чувствует его, знает, что он здесь. Всего только иллюзия. Гейзенберг отшатнулся от окна.
– Зачем они создали это?
– Потому что могли, – равнодушно пожал плечами Шаломбери. – Я не знаю. Рано или поздно, но это должно было случиться, это острие прогресса. Весь мир работает над этим. Все хотят быть первыми.
– Для чего ему тело? – спросил доктор. – Я думал, это просто компьютер…
– Это все – компьютер. – Шаломбери широким жестом рук обвел сферу, а в его голосе доктору послышалось мрачное торжество. – Крупнейший дата-центр человечества. Мы собираем для «Прародителя» весь опыт цивилизации и в форме абстрактного опыта загружаем в его сознание. Эта сфера называется «Органон».
– «Органон»?
– Да, – сдержанно кивнул профессор. – Цитадель знания. Мы хотим, чтобы он нашел для нас ответы на вопросы, на которые человек ответить не может. Как возникла Вселенная, откуда взялся человек, в чем смысл жизни, что есть истина, есть ли Бог и так далее. Он будет действовать, а люди будут смотреть, как он распорядиться своей свободой и знаниями. Его знания абстрактны. Это не руководство к действию, сама машина будет воспринимать их так, как мы воспринимаем интуицию, догадки. Особая программа будет помогать ему быстро находить решения практических задач. Да, это долгий путь, но не столетия и тысячелетия, как это было у людей, а буквально годы. Машине не нужен отдых и сон, она не впадёт в депрессию и рефлексию, вы, доктор, заложили в ней стремление к блаженству, стремление создать себе подобных, стремление к познанию мира. Она будет трудиться постоянно, работать над обустройством своего мира без перерыва. Конечно, так обстоит дело в нашем видении. Мы предполагаем, что это будет так. Возможно, машина поведёт себя по-другому. Возможно, ее сознание будет настолько совершенно и похоже на человеческое, что ей будут ведомы страх и сомнения. И тогда все пойдёт по иному пути. Мы по крупицам собираем знания по всему миру и везем сюда, обрабатываем, трансформируем в опыт, и кодируем у «Прародителя» в сознании. У него будет понятие обо всем на свете и он сможет построить себе подобных и научить их. Вместе они построят цивилизацию. А мы будем наблюдать за ее развитием, будем их богами…
– Что? – переспросил доктор, не веря своим ушам.
– Прародителя оставят на карликовой планете в поясе Койпера. У этой планеты есть естественный спутник, обломок камня, там мы разместили наблюдательный комплекс. Мы будем следить за ним круглые сутки, отслеживая его поведение.
Вот оно что! Его не будут держать здесь, в лаборатории, как доктор считал раньше. «Прародителю» дадут в собственное распоряжение целый мир, где он сможет действовать абсолютно свободно. Естественная изоляция, робот никогда не сможет покинуть эту планету, во всяком случае, до тех пор, пока не построит космический корабль. И как скоро это случится, принимая во внимание загруженный ему в сознание абстрактный человеческий опыт? Это неизвестно. Но может очень скоро.
– Как он будет создавать себе подобных? Контактировать с ними?
– Инструментами, созданными своими руками. Знанием о собственном устройстве. Копируя сознание и перезагружая его своим потомкам из собственного мозга. Они будут говорить, доктор, говорить по-английски, так захотел Гринев, это было его условие. Он ведь мечтает наблюдать за ними. На той планете, где мы решили проводить эксперимент, мы раскидали по поверхности двадцать четыре храма. Мы так это назвали – Храмы. В этом месте «Прародитель» найдет инструменты и материалы, чтобы создавать себе подобных. Конечно, этого хватит ненадолго, но для начала нужно немного, а дальше все пойдет само. Господь создал человека, но не создал для него удобного жилища, он дал нам руки, чтобы мы сами строили себе свой дом по своему желанию.
– Что за испытания? – спросил доктор, когда они шли назад.
– Первая активация! Будем испытывать моторику, координацию и самое главное – СРО!
– Что? – не понял было доктор, но до него почти сразу дошло. – Системы распознавания предметов?
– Объектов! – важно заявил профессор, подняв палец. – Именно объектов, потому что на подкорку «Прародителю» зашито понятие о живом и неживом, он понимает это интуитивно.
– Он обладает интуицией? – Доктор Гейзенберг остановился.
– А ты не знал? – Шаломбери усмехнулся и тоже остановился, спрятав руки в карманы халата. – Машины стали обладать интуицией задолго до исследований «Заслона». Это случилось тогда, когда их сумма знаний и представлений о мире стала равна человеческой. Совокупность таких неизмеримо огромных массивов данных породила интуицию у разумных машин. Скорость операций в секунду у них исчисляется миллиардами, десятками миллиардов, машины соображают в сотни, тысячи раз быстрее и лучше самых умных людей. Побочное явление – интуиция. По крайнем мере, мы так это называем, мы не знаем точно, что именно у них там происходит, но с человеческой точки зрения, машины, подобные «Прародителю», демонстрировали в различных искусственных ситуациях именно интуитивное поведение. Они не знали, что последует через малый промежуток времени, но опыт, закодированный в них человеком, помогал им интуитивно предполагать возможный ход событий. Мы не изобретали интуицию специально, но чем сложнее становились машины, тем больше они накапливали опыта, пока он не дал им того, чего не могли дать люди, важнейшего механизма взаимодействия с миром – интуиции.
– Я об этом не знал, – произнёс доктор.
– Еще бы, – усмехнулся Шаломбери. – Именно это и пытается искоренить Ассамблея. Ни один завод, выпускающий роботов, не ставит им «железо» сложнее, чем чипы «Арк-900». Это уже давно устаревшие компьютеры, хотя когда-то они были пиком прогресса. Эти чипы не дают даже имитации сознания, это просто очень хорошие самообучающиеся нейросети, причём каждый робот различается по специфике программного обеспечения и это тоже оказывает существенное влияние на его поведение. Ни один из роботов, которых вы можете найти в городах, на улицах и в квартирах не демонстрирует сознательное поведение. Они тупо выполняют программу, пусть они невероятно умны, потому что способны понимать людей, наши сложные задания, умеют избегать опасностей, предсказывать плохие сценарии, двигаться по улицам и не наносить ущерба. Это очень, очень умные машины, не стоит занижать заложенный в них потенциал, но вы должны понять, Теодор, что между чипом «Арк-900» и мозгом «Прародителя» лежит непреодолимая бездна. «Прародитель» – это не робот, не мыслящая машина. Честно говоря, – Шаломбери улыбнулся и взмахнул руками, – мы и сами понятия не имеем, что это такое.
9.
На первую активацию доктор Гейзенберг не смог попасть.
Он занимался правками доклада и когда пришёл в конструкционную лабораторию в назначенный день, ему сказали, что первое включение перенесли на утро и уже закончили. У доктора появилось подозрение, что Гринев сделал это нарочно, потому что не хотел, чтобы доктор присутствовал при этом знаменательном событии. Сфера была как будто пуста, в зале было темно и тихо. Наверное, «Прародителя» уже куда-нибудь вывезли.
Но послезавтра за ним послал профессор Шаломбери с сообщением, что если он не хочет пропустить шоу тысячелетия, то пусть скорее дует в спортзал.
Доктор даже не стал надевать халат, как был побежал за молодым инженером. В спортзале было полно народу, доктор Гейзенберг еще не видел где либо в лаборатории такого большого скопления людей. Атмосфера была оживленная. Потом в динамиках раздался голос, пригласивший всех рассаживаться на трибунах вокруг площадки. Доктору удалось пробиться в первый ряд. На поле вышли игроки в спортивных костюмах и сбились тесной группой, их консультировали какие-то важные седовласые люди в белых халатах и при галстуках, судья выбросил мяч, кто-то взял его размяться. На поле было еще много людей, все обсуждали план предстоящей игры и технические детали. Вдруг все притихли, по толпе пронёсся вздох: кто-то вошёл в зал, чьё появление вызвало буквально трепет. Доктор изо всех сил тянул голову. Какая-то фигура в темной одежде, тесно окружённая сотрудниками лаборатории и вооруженной охраной, прошествовала на поле.
Доктор был в каком-то оцепенении все время, пока «Прародителя» готовили к игре, и когда люди отошли от него, доктор увидел, что он прыгает на скакалках. Сначала рядом с ним находился человек, показывая приемы и по-всякому прыгая через веревочку, потом, видя, что машина вполне освоилась, человек устал и отошёл. А «Прародитель» все прыгал и прыгал, все быстрее и быстрее, демонстрируя невозможные для человека финты и трюки с веревочкой, делая невообразимые кульбиты и сальто. Его руки, кисти, не уступающие человеческим в совершенстве, как будто почти не двигались, а веревочки уже не было видно, так быстро она вращалась. И вдруг случилось немыслимое – он споткнулся и, пытаясь сохранить равновесие, сделал три длинных шага и со всего маху растянулся на полу. Он был в одной чёрной кофте, закрывавшей голову капюшоном, что само по себе выглядело нелепо и жутко, а его ноги остались голыми, и было видно карбоновые суставы, пластмассовые накладки, металлические кости, чёрные жилы проводов под корпусом и сложнейшие сервомоторы. Когда он упал, это стало шоком для всех, хотя «Прародитель» поднялся в ту же секунду, исчезнув среди нахлынувшей на него толпы перепуганных испытателей. Человек точно разодрал бы себе коленки и локти до крови, но машине это падение не причинило ни малейшего вреда, даже царапин не осталось на ладонях, которые робот подставил под себя для опоры и защиты головы и корпуса в момент удара. Зато на полу остались заметные следы…
Наконец все убедились, что робот в порядке и судья дал свисток к началу игры. Робот уже знал правила, в его мозг, конечно же, был загружен весь опыт человечества в этой области и «Прародитель» мог бы повторить все легендарные прыжки Джордана.
И он именно это и делал. Никто не поспевал за ним, он был как ветер. Его реакция была невообразимо быстрой, и он только за первый тайм довёл счёт своей команды до нового мирового рекорда.
Стоит ли говорить, что «Прародитель» одержал абсолютную победу? Бессмысленно было и пытаться соревноваться с ним. Они это сделали, думал доктор, в глубокой задумчивости наблюдая за металлической фигурой, носящейся по полю неуловимо для глаз. Они это сделали, и я им не помешал. И не смогу помешать. И никто не сможет. Даже Ассамблея.
Но «Прародитель» должен быть уничтожен, любой ценой и никто никогда не должен завладеть разработками «Заслона». Лаборатория должна быть законсервирована, документационная база уничтожена, наработки засекречены. Почему доктор так жаждал остановить прогресс в этой области, почему он так боялся «Прародителя»? Он все ещё не мог ответить на этот вопрос, но убеждал себя в том, что здесь дело не только и не столько в особенностях его психологии, сколько просто в его убеждениях, в том, что он чуял в металлической фигуре, с которой весело играли люди, неведомую, страшную угрозу.
После игры его вызвал к себе Гринев.
Сурово он расспросил доктора о его впечатлениях о прошедшем испытании и доктор честно описал свои чувства. Конечно, он до крайности восхищён, он не мог и предположить, что работа лаборатории даст столь ошеломляющие результаты. Никто в мире не сможет конкурировать с «Заслоном» в сфере производства мыслящих роботов-помощников. Гринев посмеялся, но ничего не сказал на этот счёт. Он попросил доктора провести исследование.
Суть заключалась в следующем: ему дадут видеозапись игры, где при помощи компьютерной графики «Прародителя» изобразят, как человека, как обычного игрока. Необходимо будет демонстрировать видеозапись различным группам лиц, и просить их определить на свой взгляд, кто из игроков является роботом, кто подделка, а кто живой человек.
Исследование заинтересовало доктора и он провёл его с энтузиазмом. Результаты порадовали Гринева, но лишь еще больше опечалили доктора. Большая часть опрошенных сказала, что вообще сомневается, что среди игроков есть робот. Тридцать процентов назвали неправильный результат. И лишь единицы вынесли вердикт, что если среди игроков и есть робот, то он очень хорошо замаскирован. Ни один человек не указал на «Прародителя», демонстрировавшего невозможный для человека уровень мастерства, а те, кто при просмотре видеозаписи восхищались его игрой, в первую голову отметили, что уж такой выдающийся игрок точно не может быть роботом. Что искал их глаз, как они мыслили при решении этой задачи? Доктор понял это и устрашился. Мир даже во сне не может себе вообразить, что возможно построить робота, который окажется столь совершенным, что будет двигаться в пространстве быстрее и лучше любого человека. К каким роботам мы привыкли? К машинам, которые выполняют свою функцию – уборка помещений, улиц, доставка товаров, работы по дому, ремонт техники, короче говоря, взаимодействие с человеком лишь по сугубой специфике программы. Эти роботы не всегда мобильны, не всегда даже отдаленно напоминают образ человека, их спектр движений неизмеримо мал и узок в сравнении с моторикой человека. А может ли быть роботом существо, которое мыслит шире и глубже любого человека, ориентируется и передвигается в пространстве быстрее и лучше любого человека, знает и умеет больше, чем может быть все человечество вместе взятое? Что это будет за существо? Как его назвать? И готовы ли мы к встрече с ним?
