В эту категорию можно включить любого человека, выращивающего морковку у себя на балконе. Видимо, это попытка расписать 45359 тыс. человек по такого рода формам занятости с надуманным источником доходов, благодаря которым люди выживают в условиях созданного в стране рынка. Здесь чиновники предполагают доходы, которых на самом деле нет, – деятельность по производству для собственного использования. Натуральное хозяйство для себя не приносит доходов.

Следующий вопрос Росстату по таблице 5.6 и 5.7 на странице 121:

Здесь речь о среднегодовой численности работников организаций по формам собственности (5.6) и по видам экономической деятельности (5.7): если в организациях занято 42923 тыс. человек, а по видам экономической деятельности (в таблице 5.7) – уже 71217 тыс. человек. Кто эти 28294 тыс. человек, если они не относятся к категориям работников, подлежащих регистрации по признаку какой-либо формы собственности? Это индивидуальные предприниматели или самозанятые? Тогда это – частный сектор, но там их нет. Кто же они? – не обладающие никакой собственностью, не относящиеся ни к какой собственности, но занятые экономической деятельностью. Или мигранты из соседних независимых стран, или БОМЖи и БИЧи.

Поскольку Росстат тут что-то недоговаривает, приходится гадать: вряд ли в стране столько бездомных. Скорее это мигранты из соседних стран, вытеснившие с рынка рабочей силы россиян, которых Росстат пристроил к «Лицам, не входящим в состав рабочей силы».

Цифра немалая и конечно не совпадает с официальными данными по миграции (стр. 108-109):

Всего в стране иммигрантов 969981 прибавилось за эти годы, но кто же поверит этой статистике? Это по всей стране! Реально же их в одной Москве несколько миллионов – видно невооруженным глазом.

Ещё вопрос, вызывающий недоумение: почему каждый год Ежегодник показывает, что число работников, уволенных по тем или иным причинам ВСЕГДА превышает число вновь принятых на работу, но при этом статистика фиксирует каждый год сокращение числа безработных? Т.е. при сокращении числа занятых и логически вытекающей тенденции роста числа безработных статистика всё время отчитывается о практически отсутствующей проблеме безработицы. В 2021 г. (Ежегодник 2022 г.) —было принято на работу 9899 тыс. человек, уволено – 10326,7 тыс. человек; в 2022 г. принято на работу 10595,1тыс. человек, уволено – 11028,4 тыс. человек. Таким образом, только за 2 года безработными стали более 861 тыс. человек. А по статистике Ежегодника 2023 в 2021 г. число безработных – 3631 тыс. человек, а в 2022 г. – 2951 тыс. человек. Согласно методике МОТ, – не пришли, не зарегистрировались безработными (чтобы получать три копейки), значит этих людей вроде бы и нет. Не слишком ли легкомысленно относится государство к своим людям, всё время рапортуя о достижениях в борьбе с безработицей? Цифры показывают, что всё совсем не так! Реально ощущение такое, как будто Росстат пытается втиснуть в какие-нибудь таблицы людей – невидимок (для государства), вот и получается кривая статистика.

Не лучше на наш взгляд обстоят дела и с учетом товарной продукции.

На странице 49 смотрим обобщенные сведения об отгруженных товарах собственного производства:

И задаёмся вопросом: если увеличили добычу полезных ископаемых почти в 2 раза против 2020 г. (в рублях), они, надо полагать, пошли по трубопроводам, хотя что-то отгрузили в цистернах и на судах. Но товары обрабатывающего производства, выросшие более чем на 33%, продукцию сельского хозяйства в 2022 г., выросшую по сравнению с 2000 годом в 11,5 раза, а как выросла розничная торговля? – и всё надо было отправить на хранение и реализацию, воспользовавшись транспортом. А транспорт в трлн т-км вырос только в 1,5 раза.

Получается, дополнительно произведённое, добытое и выращенное более чем в 2 раза, даже если исключить полезные ископаемые, либо осталось на месте производства, либо перевозилось транспортом, грузоперевозки которого не учитывались статистикой (может, перевозилось преимущественно личным транспортом?), либо все «успехи», отмеченные в таблице, выросли только в денежном выражении. Тогда это не успехи, а некая информация, вызывающая сомнения.

Логично предположить, что, если в денежном выражении всё так хорошо растёт, значит денег в этих отраслях должно быть достаточно. Оказывается, и это не так. В числе факторов, ограничивающих инвестиционную деятельность (стр.310), 63% от общего числа организаций назвали недостаток собственных средств.

И в то же время прямые инвестиции из России в экономику стран-получателей (стр. 312) в 2021 г. составили 65,883 млрд. долларов США, то есть ровно столько, сколько не хватает инвестиций в отечественную, российскую экономику. В том числе вложения пошли в экономику Кипра – 47,048 млрд. долларов США, в то время как прямые инвестиции Кипра в экономику России составили 27,956 млрд. долларов США. Фантастическая цифра. И как после этого верить статистике, если весь ВВП Кипра в этом 2021 году составил 28,41 млрд. долларов США? С другой стороны инвестиции России в экономику Кипра (47 млрд.$) как будто провалились в чёрную дыру. Где они в действительности, если не отражены в произведённом ВВП страны ни в 2021 г., ни в 2022 г.? Либо эти деньги вовсе не инвестированы, либо это вообще не инвестиции. Сразу задаёшься вопросом: а правильно ли отнесли эти деньги к «прямым инвестициям»?

Проанализируем таблицу на страницах 377-378: «Объём отгруженных товаров собственного производства, выполненных работ и услуг собственными силами».

Львиная доля (более 91%) всей отгруженной продукции приходится на две позиции: 1. Добыча полезных ископаемых (она выросла в 1,51 раза с 2 920 422 млн. руб. до 4 409 363 млн. руб. в 2022 г. относительно 2021 г. , в т.ч. добыча нефти и газа смешанными российско-иностранными компаниями) и 2. Обрабатывающие производства.

Вот, казалось бы, и славно, что доля обрабатывающей промышленности составляет более 65% от всей массы отгруженных товаров. Однако присмотримся повнимательней: более 51% приходится только на три позиции – производство кокса и нефтепродуктов, производство продуктов питания и металлургическое производство. Не очень большой список ведущих отраслей для развитой страны, занимающей, как любят говорить чиновники, пятое место по ППС в рейтинге экономик мира.

Если присмотреться ещё более детально, то увидим, что в 2022 г. Россия произвела:

– 42,3 млн. т. бензина (в 2012 г. – 38,2 млн. т., в 2021 г. – 40,8 млн. т.) преимущественно для внутреннего потребления. Здесь удивляет то, что в 1990-1991 году Российская Федерация производила столько же автомобильного бензина, тогда как машин на дорогах страны и во дворах было чуть не на порядок меньше. Если быть точным:

–1990 г. – 8,7 млн. автомобилей

–1915 г. – 37 млн. автомобилей

–2024 г. – 64,5 млн. автомобилей

Если логически рассуждать, то потребление бензина должно было возрасти по крайней мере в 5-6 раз. Вот, казалось бы, стимул бизнесу развиваться, наращивать мощности. Число машин растёт, бензина не прибавляется, а машины бегают по дорогам. Неужели заправляются водой? В общем, вопросы возникают, ответов нет.

Вопрос к Росстату: не упускает ли он здесь что-то в своём учете? Не грешит ли статистика неучтёнкой? И это ещё не всё: согласно статистике переработано было нефти в 2022 г. 277 млн. т., меньше, чем в 1990 и 2012 г. г. Глубина переработки – 84,3% (в 2012 г. была – 71,5%). В США глубина переработки доходит до 98%, при этом, если верить их статистике, в 2019 г. было переработано 936,3 млн. т. нефти и произведено 930,8 млн. т. нефтепродуктов (99% от объёма поступившей нефти), у нас из 277 млн. т. нефти получили 167,9 млн. т. нефтепродуктов (60,6%). При передовых технологиях, которыми намеревалась обогатиться либеральная власть, цифры должны быть похожими на то, что даёт статистика США. А тут явно что-то не сходится: либо передовые технологии так и не внедрились в нашу нефтянку (и напрасно нам почти 35 лет вдували в уши, что рынок всё наладит на передовой лад), либо глубина переработки не 84%, а много ниже, либо нефтепродуктов произвели больше, но они в статистику не попали. Пошли на обеспечение собственных нужд? Так ведь всё равно должны были попасть в статистику. Повод для вывода: если западная экономика не заинтересована, например, в нефтепереработке в России, – никаких технологических прорывов в этой отрасли ждать не приходится.