Остановившись на площадке для служебного транспорта, Аристарх Львович заглушил мотор и выключил фары. Несколько секунд сидели молча. Пульсирующая зеленоватым светом точка сигнализации не позволяла тьме стать тотальной. Человек боится темноты. И даже не ее, а тех угроз, которые могут в ней притаиться. Выдающее возбуждение частое и глубокое дыхание мужчины рождало ассоциацию с засевшим в засаде хищником. Александре показалось, что попала в ловушку. Сработал древний инстинкт опасности, и ее тело замерло. Но как только по едва уловимому движению воздуха она поняла, что рука Аристарха Львовича качнулась в ее сторону, Саша мгновенно открыла дверцу автомобиля и с проворством бездомной кошки выпрыгнула наружу.

Идущий с ночного берега звук прибоя мгновенно успокоил и отрезвил мысли. Уже на безопасном расстоянии до нее вдруг дошло, что убегая таким образом, она выглядит глупо и неприлично. Самолюбие взяло верх, и Александра остановилась. Все это игры подсознания, пытаясь оправдать свою импульсивную реакцию, решила она. Потом немного подумала и добавила: «жестокие». Предрассудки и влитые, подобно цементу, в подкорку стереотипы воспитания заставляли ее остаться на месте и соблюсти все ритуалы вежливости. Девушка решила отойти чуть в сторону и подождать. Но мужчина продолжал сидеть в салоне. Слишком долго, чтобы не догадаться – он в бешенстве и сейчас пытается взять себя в руки. Через несколько минут Аристарх Львович вышел из машины и, резко толкнув дверь, нажал кнопку сигнализации. Звук был злой и неприятный. Голос тоже:

– Я вас провожу.

Ничего не ответив, Саша развернулась и быстрым шагом направилась по тропинке в сторону своего трейлера. Идти было минут десять. Произошедшее в салоне автомобиля ее расстроило, и она мысленно подбирала слова, чтобы сгладить возникшую неловкость. Но далеко уйти не получилось. Плохо различая дорогу в темноте, девушка зацепилась подошвой за какой-то камень и упала …

Следующая секунда заставила ее вновь пережить уже знакомый ужас – она опять оказалась неизвестно где и когда. Саша лежала на гладком камне вниз лицом, и кто-то неизвестный, сжимая ладонью ее грудь и задыхаясь от возбуждения, прерывисто шептал ей в ухо:

– Ты живешь под властью обыденности. То, что ты принимаешь за голос рассудка – всего лишь твой страх и неприятие нового. Почему ты боишься подойти к краю и заглянуть вглубь? Обмести запретное для всех прочих смертных – не это ли цель для избранных? Поверь мне: только приняв свою темную сторону, ты увидишь свет и станешь по-настоящему свободной.

«Никогда прежде не виденное» продлилось всего лишь несколько мгновений. Отрыв от реальности был коротким, и все вернулось назад очень быстро. Александра, распластавшись на гальке, лежала на знакомом берегу в своем настоящем времени. Аристарх Львович стоял сзади на коленях и, подсунув руки под ее грудь, пытался приподнять с земли. Но от пережитого шока ее тело обмякло, словно жидкое тесто. Мужчина опустил голову и, прижавшись лицом к затылку Александры, медленно провел губами по волосам. Он больше себя не сдерживал. Срывающимся голосом, в котором бушевал океан, он медленно проговорил:

– Ты будишь во мне что-то древнее, почти животное. Я помню этот запах. Не спрашивай откуда. Я и сам не знаю. Но, даже ослепнув, я узнаю тебя из тысячи других женщин.

– Не надо … , застонала Александра и нетвердой рукой оттолкнула его, – Я сейчас сама встану. Черт! Как неудобно получилось!

Мужчина на мгновение замер, потом холодно отстранился и сел рядом на землю. В темноте пошарив в кармане, он достал пачку сигарет и закурил. После короткой паузы, изо всех сил стараясь не выдать эмоций, небрежно сказал:

– Не бойтесь. Вам ничего не угрожает. Мне еще ни разу в жизни не пришлось насиловать женщин.

Александра неуверенно встала на ноги и отряхнула одежду. Чтобы не усугублять унизительную для обоих ситуацию, попыталась отшутиться:

– Не сомневаюсь. Даже допускаю, что все было как раз наоборот. Идемте! Уже поздно, завтра на работу.

Предплечье и бедро, на которые она упала, больно ныли. Но не настолько, чтобы изображать из себя жертву. Саша развернулась и пошла вперед. Мужчина встал за ней следом. Но через пару шагов все-таки не выдержал и, схватив ее за плечи, сильно прижал к себе.

– Ну почему ты так себя ведешь со мной? – от переполнявшего чувства, он задыхался. – Ты считаешь свою рациональность и рассудительность добродетелью? Полагаешь, что можешь контролировать свою жизнь? Или о чем-то догадываясь, ты просто боишься увидеть частицу тьмы в себе?

От близости красивого мужского тела внутри сладко заныло. Александра с ужасом почувствовала, как ее сопротивление стремительно ослабевает. Словно хитроумный джокер, кто-то ловкий подобрал ключик к ее потайной, заросшей паутиной, двери.

– Да, боюсь! Еще пару дней назад я даже не знала, что она во мне есть.

– Не бойся! Поверь мне, отрицание тьмы это и есть матрица. В ней живут не люди, а голограммы. Я могу показать тебе твою темную сторону. Не отказывайся! Отвергнув ее, ты погибнешь как личность, даже не родившись.

Каждое произнесенное слово казалось Александре знакомым. Словно заново пересматривая прерванный когда-то фильм, она знала, что последует за текущим кадром. «Фатум» пронеслось в ее голове – все происходящее в настоящую минуту, было ей давно предначертано. Но вырывающийся из неизвестного источника страх заставлял ее сопротивляться. Пытаясь освободиться от мужских рук, она неожиданно для себя сказала:

– Любовь богов опасна для простых смертных.

В ответ сжимающее Александру объятье стало еще крепче.

– Да. Но только она дает людям пережить истинное безумие.

– Зачем оно мне?

– Если ты признаешь и не опровергнешь дикую и древнюю часть самой себя, то обуздаешь ее вместо того, чтобы лицемерно уводить глаза в сторону. Только пережив безумие, ты достигнешь совершенства и тем будешь спасена от плесени запрограммированной событийности.

– И что мне делать?

– Разберись с собой и с причинами неприятия своей истинной природы. А потом вернись ко мне – к свету и Солнцу, уже не сопротивляясь. Со мной ты переживешь самое увлекательное приключение освобожденного сознания …

Глава 10

Абсолютно не смущаясь своей наготы, мужчина в маске козла протянул наполненную до краев чашу. Золотой канфар с выгнутыми ручками в форме двух перекрученных змей с изумрудными глазами оказался тяжелым. В отблесках танцующего пламени красота и тонкость его работы завораживала. Видимо, сам великий Дедал потрудился, чтобы сделать его достойным напитка бессмертия.

– Пей, смертная! Сын Зевса милостив к тебе сегодня.

В надежде найти поддержку, Кассандра подняла глаза и огляделась. Все полыхало вокруг. Тени от языков костра метались по стенам огромной пещеры, и казалось, сам Тартар поглотил ее. Она стояла на каменном жертвеннике посреди древнего капища. Инстинкт самосохранения требовал единственной реакции, которую знал – бежать. Но парализованная воля, словно под наркозом, не позволяла сопротивляться и оспаривать свою участь. Ощущая сокрушительное давление, тело знало каждой своей клеточкой, что вовлечено в великое таинство нового рождения через мистическую смерть.

Дрожащей от напряжения рукой она поднесла канфар к губам и сделала один осторожной глоток. Прислушалась к ощущениям. Страх исчез, и его место заняла обреченность. Все кончено! Путь назад отрезан – здесь и сейчас она прежняя должна умереть. Наверное, то же самое чувствовал мудрый Сократ, добровольно приняв цикуту – невозможность сопротивляться року. Но после первого глотка останавливаться было уже бессмысленно, и она осушила дно. Опустила чашу, закрыла глаза и стала ждать.

Чтобы вино причастия начало действовать, времени почти не потребовалось. Видимо, в него было подмешано что-то наркотическое – Кассандра достаточно быстро испытала удивительную легкость, заместившую прежнее смятение. Голова закружилась, и захотелось смеяться. Сатир в рогатой маске больше не пугал своей непристойной наготой. Даже, наоборот, показался привлекательным. Без доли смущения разглядывая его крепко накаченный, заросший черными волосками пресс, и то, что вызывающе выставлялось напоказ ниже, она чувствовала, как сквозь ее тело в виде пульсирующих разрядов пронеслось огромное количество энергии. Вместе с волной энергии пришло и ни с чем не сравнимое по силе сексуальное возбуждение. Но, видимо, ее прежняя личность еще не умерла окончательно, потому что явленная сила напугала своим неуправляемым напором. Сокрушая прошлые убеждения, она требовала немедленного выхода без каких-либо условий или церемоний. Противоречивость чувств изумляло противоположностью своих глубинных побуждений. Стыд и Страсть, Жизнь и Смерть – и все одновременно. Это было очевидное соприкосновение с чем-то изначальным – с древним женским архетипом, требующим отдаться стихийному процессу, не рассуждая.

Напряжение в теле нарастало. Какофония из звуков флейт и не попадающих им в такт барабанов производила разбалансировку сознания. И как только она решила больше не сопротивляться и ничего не анализировать, Кассандра увидела его. Он сидел перед ней в венке из виноградных листьев и накинутой на плечо пятнистой шкуре гепарда – пьяный, развязный и самодовольный – молодой языческий бог. Слияние красоты и смертельной опасности. Его ладонь с длинными нежными пальцами опиралась на посох, на котором шевелились черные змеи. Одна из рептилий переползла ему на руку и, закусив свой хвост, кольцом обвила запястье. Насмешливо глядя в глаза, юный красавец приоткрыл по-женски чувственный рот, и, выставив розовый язык, медленно провел его кончиком по верхней губе – жест абсолютно не мужской и от того еще более шокирующий.

Две, походившие на сумасшедших, полуголые вакханки лежали на земле у ног своего идола и исступленно покрывали поцелуями его ступни, колени и бедра. Третья, допущенная в «святая святых», была удостоена великой милости просунуть голову по самые плечи под пятнистую шкуру своего бога. По ритмичным движениям тела стоящей на четвереньках женщины не трудно было догадаться, что она там делала. Вздымая и выгибая спину, словно натянутую тетиву, она походила на оседланную кошку. Кассандра еще ни разу так близко не видела сцены извращенного совокупления. Ей казалось, что в этом мрачном чувственном ритуале из непросветной глубины бессознательного вдруг всплыли на поверхность и воплотились в реальность все ее вытесненные и запрещенные фантазии и побуждения, которые нормальный человек переживает только во сне. Там, где он ничем не управляет, а проснувшись, испытывает неловкость, чувство вины и изумление от того, что был вовлечен в шокирующие оргии, в которых играл самые непристойные роли, о которых даже подумать не посмел бы в осознанном состоянии.

Оргазм был спонтанным и мощным. Тело содрогнулось и после нескольких пульсирующих толчков поплыло. Всесокрушающая волна подхватила и повела туда, где не дозволялось быть – в Великую Тьму – в ту, в которой исчезают все этические смыслы. Все слилось в единое – страсть, наслаждение, боль, страх и восторг. Пришло то, чего она боялась – порочное вдруг оказалась священным и доступным. Ее засасывало в омут, но сопротивляться она уже не могла и не хотела – глубина и сила переживания выключила мыслительный процесс. Все было восхитительно в ней самой и в этой неистовой оргии менад, в которую ее затянули …

Александра застонала и открыла глаза. Она лежала на боку лицом в подушку, с плотно сжатыми бедрами и чувствовала, как влажное белье прилипло к телу. То, что это не сон, а переживание иной реальности – сомнений не вызывало. Слишком реалистично для сновидения, вплоть до запахов и тактильного ощущения от прикосновения к жестким черным волоскам …

Глава 11

Нарезав пару кругов по вестибюлю и перечитав все рекламные баннеры на стенах, Александра заскучала. Опасаясь пробок, она выехала с запасом, но в это светлое утро все на ее пути расступалось, и дорога от дома до офисного центра на противоположной стороне Москвы смотрела на нее исключительно зелеными глазами. На вопрос «как пройти», вахтерша «отсканировав» посетительницу взглядом, который приобретает любая, облаченная в казенный камуфляж посредственность, нехотя ответила, что ключ от кабинета висит на месте, и ей придется подождать. Подождать надо было минут тридцать.

Купив в автомате двойной «эспрессо», Саша расположилась в кожаном кресле между двумя пальмами, и, размешивая сахар на дне стаканчика, задумчиво уставилась в окно. Конец августа. Утратив изумрудную нежность мая, наевшиеся до отвала летнего солнца тяжелые листья клена монотонно терлись о стекло. «Лето – это маленькая жизнь». Нынешнее так особенно. Ждешь, ждешь его долгими вечерами в серых сумерках будней, а оно пролетает в одно мгновение. Странная все-таки штука время – час может показаться вечностью, а день пролететь, как секунда. Полевой сезон в Крыму закончился. После двух месяцев раскопок волонтеры и сотрудники археологической экспедиции разъехались по домам, и Александра вернулась в Москву.

Надежды, что после возвращения короткие выпадения в иную реальность прекратятся, или хотя бы случаться реже, не оправдались. Даже, наоборот, постепенно к ним адаптируясь, она обрела способность замечать ранее неуловимые детали. То, на что прежде Саша не обращала внимания, считая случайным и незначительным, теперь вдруг стало важным. Словно привычная картина мира из крупных и небрежных мазков превратилась в кропотливо собранную из маленьких кусочков мозаику. Моменты текущих событий складывались в узор причинно-следственных связей, и приходило знание вероятного будущего – всегда неожиданного и пугающего.

Сказать, что это давало ей какие-либо преимущества? Да, нет. Скорее наоборот, еще в Крыму попытавшись пару-тройку раз влезть в чьи-то дела с советами, она нарвалась на ответное раздражение. А если начинала упорствовать, то и на конфликт. Со стороны ее искреннее желание предостеречь выглядело как навязчивое занудство или бестактность. Даже в собственной семье, когда накануне попробовала отговорить братьев от поездки за город потусоваться в компании «золотой молодежи». Слушать ее никто не стал. «Сашка, ты из Крыма вернулась противной. Брюзжишь, как старая дева. На тебя там что, никто не позарился? Шла бы ты замуж, мужа пилить». Вечером того же дня близнецы попали в «карусель» из десятка «поцеловавших» друг друга в капот машин, и до места вечеринки на пленере не добрались. Про ее предупреждения, естественно, никто не вспомнил. Последней каплей стал приснившийся пару дней назад сон, где она оказалась участницей ритуальной оргии. А это уже сверх всякой меры! С этого момента Александра поняла: пора обращаться к специалистам.

Забив в Гугле «Прошлые жизни», она «кликнула» несколько статей по психологии и психиатрии, а потом по ссылкам вышла на специализированные ресурсы, где в перечне «услуги» числился «регрессивный гипноз». Даже для Москвы рекламных предложений было немного, из чего следовало – тема несколько маргинальная – во всяком случае, для России, и специалистов по ней не много.

Для принятия окончательного решения последняя короткая статья по информативности оказалось достаточной. Все, что в ней было написано, на вопросы Александры в общих чертах отвечало.

«Нужно понимать – метод терапии прошлых жизней не является реальным путешествием во времени. Это обращение к тонкому телу человека (ум, разум и ложное эго) с целью вспомнить жизнь в предыдущих грубых телах. Согласно учению "Бхагават-Гиты", все живые существа состоят из высшей (душа) и низшей энергии (грубое и тонкое тело). При разрушении грубого тела тонкое тело сохраняется. Человек уже в новом грубом теле не помнит, что с ним было ранее, но это не означает, что память полностью очистили. Все воспоминания остались в тонком теле. Так почему же человек ничего не помнит о предыдущих событиях? Память человека сравнивают с луковичными слоями. Новое грубое тело дает и новый луковичный слой, из-за которого предыдущие слои не видны. Метод регрессивной терапии позволяет частично снять эти слои. Иногда даже удается добраться до самого стержня, и тогда человек осознает себя, свое истинное положение вечной души».

Так она оказалась здесь …

Когда за пять минут до начала приема Денис вошел в фойе, Саша в очередной раз пережила чувство, словно попала в петлю времени из фантастического фильма. Она узнала его тотчас. Не по аватарке с сайта – там Денис был сфотографирован издалека и в неудобном для зрителя ракурсе. Делать свое лицо узнаваемым, видимо, не входило в его планы. Но и ошибиться, что это он, тот божественный юноша в пятнистой шкуре хищника из ее полусна-видения, только старше и сдержаннее, было невозможно. Закрывающие шею на затылке длинные черные волосы сейчас выглядели нарочито ухоженными и не походили на ту хаотично рассыпанную по плечам звериную гриву. Такое же узкое лицо, но другой, скользящий и сосредоточенный внутрь себя взгляд темных глаз. В движениях и позах молодого мужчины читалась едва уловимая отстраненность, что делала его непохожим на прочих людей с их банальными слабостями и страстями. Пытаясь не выдать волнение, Александра привстала с кресла и поздоровалась. «О, боги, боги!» – подумала она – «Мы игрушки в ваших руках». Картина замкнутости в колесе судьбы рождала ощущение попавшей в водоворот щепки. И вот только что эту безвольную во вращении щепку прямо у нее на глазах, наконец, прибило к берегу.

Наблюдая за тем, как замельтешила молодая вахтерша, услужливо подавая Денису из окна стеклянной будки ключ и журнал для подписи, Александра увидела его магическую способность влиять на людей. На женщин в частности. Только что эта, преисполненная важности, девица обслуживала посетителей с вымученной вежливостью, в которую вкладывала все свое небрежение, а тут внезапно вспыхнула, засмущалась и засуетилась. Навязывающаяся женщина – зрелище тягостное. Особенно, если в ответ мужчина демонстрирует равнодушие. Ощутив неловкость, Саша отвернулась.

Взяв ключ, Денис кивком позвал идти за ним. Длинный коридор с рядом одинаковых дверей из недорогого оргалита и белесая плитка на полу не производили впечатления пафосного места, к каким Александра привыкла в центре Москвы. Внутри тоже все оказалось «простенько, но со вкусом» – диван, пара кресел и небольшой письменный стол, над которым висело несколько заламинированных дипломов и сертификат, удостоверяющий членство в какой-то международной ассоциации психологов. Достаточно просторный офис не выделялся ничем, разве, что единственной странностью – в углу кучей лежали наваленные друг на друга огромные зайцы, медведи, котики и прочая живность из меха и плюша. Саша удивилась их количеству и размеру, но спрашивать о назначении игрушек постеснялась. Хозяин кабинета пригласил девушку на диван, а сам уселся в кресло напротив. Давая ей время привыкнуть к новой обстановке, он, не торопясь, просматривал свои записи. Минута молчания показалась Александре слишком длинной, и она тоже достала из сумки заранее приготовленный листок.

– Я тут, как вы просили, накидала список вопросов, которые хотела бы прояснить. Но получилось немного сумбурно. Может, сначала просто поговорим, если время позволяет, а то я слегка не в своей тарелке?

Денис поднял глаза и улыбнулся вежливой, ничего не значащей улыбкой. Это было предельно профессионально – он не пытался произвести на нее впечатление или понравиться.

– Конечно. Только ответьте мне на единственный вопрос, почему вас интересует именно регрессия, ведь на сегодняшний день есть масса других эффективных психотерапевтических методик? Эриксоновский гипноз, директивный, элмановский, фракционный гипноз по Фогту, НЛП и прочие дыхательные техники. Но вас, как я понял из переписки, интересует только регрессивный.

– Именно … , – Александра запнулась. Наверное, даже онкология или инфекционные болезни не пугают так сильно, как психические. Никогда не знаешь, чего ждать от чокнутого. Есть в душевных расстройствах что-то мистическое, заставляющее усомниться в незыблемости реальности. А вдруг сумасшедший действительно прав и окружающий мир совсем не такой как видят твои глаза?

– Вам не стоит так волноваться. Вы здесь в полной безопасности.

Отстраненный, как бы сквозь и вскользь, взгляд Дениса и задевал, и успокаивал одновременно.

– Я абсолютно здоровый и вполне адекватный человек …. – слово «здоровый» Саша усилила форсажем – и раньше никогда не предполагала, что мне может понадобиться помощь психолога. Но случилось кое-что. Со мной начали происходить очень и очень странные события …

Монолог дался с трудом, и Александра замолчала в надежде на встречную помощь.

Мужчина все понял и великодушно принял пас:

– Если вы думаете, что в этот кабинет кто-то забегает мимоходом поплакаться или давление померить, то ошибаетесь. Так называемых странностей я за свою практику насмотрелся более чем. Вы сейчас в том месте, где можете быть собой, без оглядки на чье-то мнение. Скорее, здесь это даже приветствуется. Не волнуйтесь, шизофреников я высчитываю на раз.

– Спасибо. Мне и правда не с кем обсудить свою ситуацию. Проблема в том, что я уже и не знаю, кто я. С недавнего времени я как будто проживаю две жизни. Свою и еще чью-то. Предполагаю, что тоже свою, но в какое-то другое время. В основной жизни мне постоянно встречаются люди из той параллельной. Здесь я Александра, там – Кассандра. И это не расщепление сознания – две мои личности каким-то образом сосуществующие в разных реальностях. Но я почти уверена, что я нормальная!

– Норма, знаете ли, большая условность, – шутливой интонацией психотерапевт оставлял себе люфт для маневра. – При активизации различных субличностей, человек может очень сильно меняться. Иногда до неузнаваемости. Преображается все – его поведение, мысли и желания, ценности, взгляд на мир и других людей.

– Ну, я же не из глухого хутора без электричества! Естественно, прежде чем к вам прийти, я изучила массу материала про «диссоциативное расстройство идентичности». И если все поняла правильно – при подобном диагнозе после «переключения» активная личность не может вспомнить, что происходило со второй. А я прекрасно все помню. Сразу хочу упредить встречный вопрос: в детстве у меня не было ни серьезных эмоциональных травм, ни физического или сексуального насилия. И генетической предрасположенности тоже нет – в нашей семье ни параноиков, ни шизофреников никогда не было.

– Но что же в таковом случае, что стало спусковым механизмом ваших необычных состояний?

Саша собралась было рассказать про шкатулку, но решила, что это, пожалуй, чересчур и стоит притормозить.

– После того, как узнала, что Александра и Кассандра одно и тоже имя.

– Придерживаетесь мнения, что имя влияет на судьбу и характер?

– Скажем – допускаю. Кстати, а вы сами никогда не интересовались этимологией своего имени? В нем звучит что-то античное.

– Так и есть. Денис – производное от древнегреческого Дионисиус – то есть, принадлежащий богу Дионису. На мой взгляд, самому странному из всего сонма олимпийских богов. Мифы, надеюсь, знаете?

– Не все. Но помню, что в его честь раз в год все упивались вином и впадали в вакханалию. Больше ничего про него не знаю.

– Дионис – незаконнорожденный плод любви дочери царя Фив Семелы и Зевса, зачатый им во время своего очередного загула. И как обычно в таких случаях, месть Геры была ужасна. Надо отдать ей должное, в своем коварстве хранительница семейного очага была весьма изобретательна. Вот и в тот раз, приняв образ старой кормилицы Семелы, Гера явилась к сопернице и посеяла у той сомнение, что ее любовник совсем не бог, а какой-то залетный проходимец. А как мы знаем, гормональный фон беременной женщины плохо влияет на ее интеллект. Законная супруга подучила простодушную царевну, как обманом уговорить Зевса дать ей клятву исполнить ее любую просьбу. А потом потребовать выполнение – обнять девушку в том виде, в котором Зевс обнимает законную супругу. Громовержец не мог нарушить данное слово и после некоторых препирательств сделал, то, что та просила. Увидев истинное лицо отца своего ребенка, Семела сгорела заживо. Но в самую последнюю секунду Зевсу удалось вырвать младенца из чрева матери, и, зашив у себя в бедре, самостоятельно доносить до срока.

– А почему покровитель веселья и пьянства странный бог? Что может быть естественней для обращенного к стихиям природы язычника, чем веселье?

– Странный для уже более развитого общества Древней Греции. Настолько, что, скорее всего, не местный, а заимствованный из мистических культов Азии или Египта. Почитание Диониса через экстаз для гомеровской традиции выглядело предельно шокирующе. Темная стихия оргиастического ритуала погружала человека в животное состояние, в котором он мог испытать в полном объеме оплодотворяющую силу Матери-Земли. Но раз культ приняли, значит, греки понимали, что таким образом они высвобождают из бессознательного свою скрытую демоническую природу. В первую очередь, подавленную женскую. Хотя бы на один день в году.

– Если это так полезно для психики, тогда почему только раз в год?

Денис сдержано улыбнулся:

– Опасно. Вообразите себе на минуту – только что, казалось бы, добропорядочные матроны, вдруг покидав все свои люльки, кастрюльки и прялки, распускают волосы и начинают с визгом носиться полуголыми по окрестным лесам. Целый год живущие взаперти женщины под воздействием вина, конопли, дурмана, а может и галлюциногенных грибов, внезапно бросают вызов всем нормам морали и впадают в самый разнузданный шабаш. Темная сторона дионисийства – это совершенное безумие, не подчиняющееся никаким нормам. А теперь представьте, что животное из тела выпускают на волю не раз в году, а это повседневность. Если убрать все ограничения – картина привычного мира исчезнет, и космос как упорядоченная структура рассыплется в хаос. В традициях древних народов оргиастические мистерии являлось религиозным обрядом. Чувственное наслаждение вовсе не было их целью. Подобное действо давало возможность совершить метаморфозы сознания, и помогало преодолеть дихотомию «добро и зло». То есть, обнулить весь культурный нанос и вернуться к первоначалу протоматерии. Любая магия – это технология, основанная на сексуальной энергии. Зачем ее давать всем подряд?

– Значит, вакханалия – это такой странный способ подавить в человеке его естественную тягу к разрушению?

– Подавить надолго не получится. Сложность Диониса в том, что он двойственен, причем в крайних противоположностях. В нем соединились две природы – божественная и низкая титаническая. Его более древняя ипостась – бог Загрей – это плод маргинальной связи Зевса с собственной дочерью Персефоной, в свою очередь, рожденной от его единокровной сестры Деметры. И Зевс, и Деметра – оба дети титанидов Кроноса и Реи. Дальше, как всегда. Ревнивая Гера подослала титанов к ребенку, и те, растерзав, сожрали Загрея. Но в последний момент Афине удалось спасти сердце брата, которое Аполлон похоронил у себя в Дельфах. Одно из преданий говорит, что Загрей призрачно существовал в подземном царстве до тех пор, пока Дионис не воссоединился с ним, во время своего сошествия в Аид. Бесконечно повторяющийся сюжет смерти-возрождения. Вкусившие плоть бога более древние титаны в наказание за каннибализм были сброшены в Тартар, а их мать Землю Зевс выжег молниями дотла и наслал страшный потоп. Ну а уже потом из праха отступников был сотворен человек, в котором сохранилась как животная дерзость титанов, так и божественная природа Загрея. С божественно-титанической природой как с данностью бороться бессмысленно.

– Но ведь борются!

– Это только так кажется. В культуре человека наряду с дионийским началом одновременно существует и аполлоническое. Иррациональный темный бог страсти и творческого безумия, а рядом с ним его брат Аполлон, покровитель искусства, меры порядка, света и гармонии разумного начала. Их противопоставление – это очень поверхностный взгляд. Первичное мышление всегда делит мир надвое – свет и тьма, бог и дьявол, добро и зло. Философское и схоластическое, начиная с Аристотеля, основывается уже на логике – на сегодня чуть ли не единственном способе познания. Но далеко ли человечество продвинулось в постижении самого себя, опираясь только на логику? Вопрос риторический – надеюсь, понимаете.

– Если и не понимаю до конца, то догадываюсь. Иначе не пришла бы сюда.

– Именно поэтому все, кто не удовлетворяется рациональным объяснением реальности, рано или поздно приходят к холистическому взгляду на мир и ищут способ через трансовые переживания познать его истинную природу. Не самые умные в поиске пределов, прибегают к алкоголю и наркотикам. Продвинутые и разумные ищут менее опасные способы интеграции с непостижимым. В древности подобные технологии строжайше держались в тайне. И только посвящаемым в орфические таинства неофитам открывали глаза на неизменный порядок бесконечного возвращения. Диалектика. Все должно вернуться, но на другом, более высоком, витке спирали.

– В этом и состоит ваша работа?

– На индивидуальном уровне. На общественном большая часть людей еще пока не готова к подобным технологиям расширенного познания и продолжает доверять официальным источникам. А они почти все фальсифицированы.

– Неужели почти все?

– Не смотря на свой возраст, вы не могли не заметить, как неоднократно менялись исторические оценки даже самого ближайшего прошлого. Что уж говорить про тысячелетнюю историю! Регрессивный гипноз, если поставить перед собой цель пойти очень глубоко, открывает тайны мироздания. А если нет внутреннего сопротивления, то и позволяет увидеть место, где еще и не началась история человека. Такая вот интересная машина времени спрятана в сознании. Если знать, как ее запустить, то можно увидеть непрерывность от одной жизни к другой. Мы есть то, что мы помним.

Внезапно упругая волна прокатилась вдоль позвоночника и Александра выпрямила спину. Глядя Денису в глаза, она переживала странную эйфорию.

– Нерелигиозный человек, не может довольствоваться интерпретацией реальности в терминах мистиков или теистов. Религиозному достаточно веры. Мне – нет. Если до сих пор у меня оставались хоть какие-то сомнения, то сейчас я уверена, что выбрала правильный путь.

Помедлив пару секунд, Саша разорвала листок бумаги, на котором были записаны ее вопросы . . .