Kitobni o'qish: «Жасминовый вечер»

Предисловие к сборнику стихотворений

Приветствую с радостью своих читателей! Надеюсь, что мои стихотворения сделают мир хоть на капельку лучше. Стихи пишу с детства, всю сознательную жизнь. Есть очень интересный момент, как пишутся мои стихотворения. Они не вымучиваются, как сложные уроки, после которых по столу раскиданы огрызки карандашей и скомканные тетрадные листы. Просто внезапно приходят откуда-то, потом остается только их записать. На чем угодно – на листке бумаги, на обратной стороне квитанции об оплате ЖКХ, даже на салфетке, диктофон тоже в помощь. Только нужно успеть, потому что иногда приходят во сне: вот если поленюсь встать и записать, то все, потеряно стихотворение! Стихи в этом плане сложнее прозы – прозу можно восстановить, переписать, усовершенствовать, а стихотворение – это как мелодия, что прозвучала в мире и погасла, непонятая, неразгаданная.

Особую благодарность выражаю своему старшему сыну Михаилу – только благодаря его воле, его настойчивости и помощи мой сборник увидит свет.

Большую благодарность выражаю Юлии Архиповой, которая, прочтя мои стихотворения, очень точно и нежно прочувствовала и проиллюстрировала их.

Всем юным поэтам желаю – совершенствуйтесь, учитесь и никогда не сдавайтесь! Именно поэтому включила в сборник несколько своих ранних стихотворений. Они этого очень долго ждали.

Да, и есть несколько недописанных еще произведений, в этот сборник они не вошли, разумеется. У них все еще впереди!

Часть 1. Опять весна

Опять весна

 
Опять весна! Рассвет светлей,
Все раньше разгоняет тени,
И утренние сны теплей
Зимой измученных растений.
 
 
И вновь меня к себе влечет
Та удивительная сила,
Что, разбирая, создает
Еще стройней, еще красивей!
 
 
Я вспоминаю с каждым днем,
Отсрочив немощную старость,
Не сожалея о былом
И не считая, что осталось,
 
 
Как я могу творить миры
Из крошки семечка, из злака,
И после щедрые дары
Любимым жертвовать во благо.
 
 
Как я дышу душой земли,
В которой рост растений звонен,
Как я могу писать стихи
И радость черпаю в ладони!
 

2021 г.

Весеннее

 
Уже, мне кажется, устала
От огорчений и страстей.
Уже я слышу шум порталов,
Освобождающих людей.
 
 
Жгут мусор зимний на аллее
Из старых листьев и травы,
И шорохи весенней прели
Так одуряюще правы…
 
 
Но в тонком вое червоточин
Под звон капели поутру
Еще я слышу треск сорочий
И писк синицы на ветру.
 
 
И дятла дробь на старой ветке
Сбивает с верного пути,
И тянет к злой своей соседке
С охапкой крокусов прийти.
 
 
Еще хочу цветной горошек
Повсюду вырастить в садах,
И брошенных котов и кошек
Всех осчастливить навсегда.
 
 
Еще дубов сухие корья
Хочу увидеть в зеленях,
И самолет на Лукоморье,
Несущий к радости меня!
 

2019 г.

Сказка о великане

 
По тёмным улицам ходил
Усталый великан.
Он дырку в небе просверлил,
Зачем – не знает сам.
 
 
Мы утром встали, глядь в окно —
И мир не узнаём:
Вокруг потоп, и, как бревно,
Плывёт наш старый дом!
 
 
Над домом ходит грозно тут
Сереющая хмарь,
И скоро с нами поплывут
Аптека и фонарь.
 
 
Плывёт пузатая скамья,
Качаясь на волнах,
На ней сидят три воробья,
Не знающие страх.
 
 
За ней зелёный, как арбуз,
Плывёт железный бак.
За баком стаею медуз —
Бутылочный косяк.
 
 
Плывёт лохматый старый пёс,
Пыхтя, как пароход,
И на спине своей Барбос
Котёночка везёт.
 
 
Котёнок смотрит в высоту
И льнёт к нему щекой,
А по пушистому хвосту
Вода бежит рекой.
 
 
Прохожий, влезший в дождевик,
Забыв свой давний сплин,
Не помнит, то ль он человек,
А то ли он дельфин…
 
 
Течёт вода. Качают дом
Объятья синевы.
Но мы с тобой в тепле вдвоём,
И будто мы – не мы.
 
 
И дом как образ корабля
На полпути к мечте,
И ждут нас тёплые моря
В прибрежной красоте.
 
 
И чайник на плите давно
Свистит, как паровоз…
А мы не слышим ничего
В плену волшебных грёз.
 
 
Пусть так и будет славно нам
Сейчас и наперёд,
И пусть тот грустный великан
Обратно не придёт!
 
 
И будет за окном всегда
Вода бежать рекой,
Чтобы котёнком я могла
К тебе прильнуть щекой.
 

2019 г.

Жасминовый вечер

 
И пальцы в жасмине,
И уши в жасмине,
И нос в очумелой жасминовой сини!
 
 
Жасминовый рай,
Можжевеловый омут,
Тайга в аромате орешков кедровых.
 
 
И волосы пахнут,
Как тысяча веток,
Нечаянным ветром местами раздетых.
 
 
В цветах – обаянье
Любовной науки:
Сирени в садах заплетенные руки,
 
 
Тюльпанов объятья,
Нарциссов цветенье,
Лимонника пьяного прикосновенье.
 
 
Безумство садов,
Начиная с апреля,
До кисти рябины под первой метелью.
 
 
Люблю!
Обожаю!
Цвету!
Удивляю!
Всю жизнь до кровинки тебе доверяю.
 
 
Пусть нашего сада
Цветенье не вечно,
И яблони сбросят наряд подвенечный,
 
 
Но жизнь не прервется,
И будут другие
Купаться в незримой жасминовой пыли.
 
 
Жасминовый сумрак!
Жасминовый вечер!
Любовью обласканный мир бесконечен!
 

2009 г.

Песочные часы

 
Я твои песочные часы – на окно с рассветом, а с закатом прятать.
Время как живое из меня течет – в меня перетекает,
Кажется нагревшимся на солнце, а внутри песок Сахары бьется.
Можно в шелковую ткань одеть, чтоб потом раздеть без сожаленья,
Кончиками пальцев провести по изгибам из стекла и хрома.
Ощутить руками шерсть и шелк, снега и пламя, лед и медь,
Ощутить живой шипящий шорох тех минут, что пролетают мимо.
Обними меня до боли, ощущая, как под тканью тонкой мечется стекло.
Истощи меня до маленькой песчинки, чтобы мысли даже не осталось.
Все отдам до капли, до крупинки, и просить не нужно, только обнимай.
Будто ты любим и будто я любима, причини мне боль, не разрушая.
Разломай меня, как вещь, развей по ветру, чтобы вновь создать потом из света.
Отравись моей жарою, чтоб воскреснуть птицей Фениксом из пепла после.
Будь моей рекой, моим дождем, утоли мою слепую жажду.
Я твои песочные часы. Я песок. Я время. Я весна в твоих усталых буднях.
 

2009 г.

Вяжите

 
Вяжите, пока тянется длинный поезд…
Вы очень спокойны, а это всегда прекрасно.
И пусть бежит за окном золотая осень
И плещет на клены горьким напитком красным.
 
 
О, как везет Вам, и я Вам завидовать вправе:
Ваш путь свободен, Ваш мир устойчив и прочен,
И в Вашей жизни что-то сейчас исправить
Никто не сможет, даже если захочет.
 
 
А я хочу, чтоб мир снизошел в мою душу.
И как мне быть? Кого умолять на досуге?
Осенний ветер, что желтые листья сушит?
Того ль, кто в распятии смертные принял муки?
 
 
И встретились взгляды – всего лишь на миг, не больше.
И ты поняла, что мне тяжело и больно.
И я поняла, что ты мне помочь не сможешь
Ничем совершенно, вот разве своей любовью.
 
 
Но мы – чужие, и это встреча – не вечность,
Все это случай ничтожной и мелкой драмы…
Одно я знаю: тот, кто меня излечит,
Он будет звать меня очень просто – мамой.
 
 
…И вновь потянутся мягкие длинные нити,
И мой ребенок будет смотреть в окошко…
И я умоляю Вас: милая, только вяжите,
Коль время есть, повяжите еще немножко!
 

1989 г.

Лошади

 
…Лошади, лошади на обочине,
С автотрассы сюда перекоченные.
Как цветы полевые, скошенные,
С мордами перекошенными.
 
 
Обе уже, как лошадки пластмассовые.
Мясо.
 
 
Здесь засилье старых и новых,
Четырех- и восьмицилиндровых.
Пахнут маслом, металлом и нефтью —
Вашею лошадиною смертью.
 
 
… Вы мне снились когда-то, гнедой и каурый
С рыжею, невероятною шевелюрой.
Я была папиной девочкой-крошкой,
Детское сердце – не больше горошка.
 
 
Я рисовала и рисовала,
Карандаши переломала.
В комнате, пахнущей апельсинами,
Летали гнедые… зеленые, синие…
 
 
Даже такие – вы очень красивые!
Гривы.
 
 
Гладить морду, холку и круп.
Детские руки – у лошадиных губ.
 
 
…Каждая – труп.
 
 
И теперь каждый день вас предаю я,
Свое авто одной ногой разгоняя,
Отдаюсь во власть ветра, огня и силы.
Я мечтаю быть такой же, как вы, красивой.
 
 
Я хочу быть такой же, как вы, хорошей!
Я думаю, что я – Лошадь!..
 
 
Бедные лошади, лошади…
Брошенные.
 

2005 г.

Мне чудилось

 
Мне чудилось – тот март принёс тебя,
И грезилось, что будто этот – тоже.
Но вскрытых рек разъятая броня
Мне в жажде этой вовсе не поможет.
 
 
И ляжет новой россыпью морщин
Заснувших улиц злое созерцанье.
И думы все о том, что ты один —
Единственный под сенью Мирозданья.
 
 
Не действую, не плачу, не пишу.
В руках хмельных не удержать утрату.
И то ль тебя любимого, то ль брата
Я ни о чём уж больше не спрошу.
 
 
Лишь только будь, как есть журавль в небе —
Недосягаем, светел и летуч.
Зачем мне небеса? Синицу мне бы
Поймать в силки, чтоб запереть на ключ.
 

2010 г.

Храни

 
Храни меня, как древнее заклятье,
Как свет необходимый и простой —
Пусть никогда мне и не стать Ей,
Но так же Ей – не обратиться мной.
 
 
Не как скелет давно умершей розы,
Не мутным отражением во сне,
А так тепло, так правильно, как, может,
Ещё не отгорело в глубине.
 
 
Пусть я не часто представляюсь хрупкой, —
Чем только не являлась в эти дни…
За кажущейся твёрдою скорлупкой —
Живая плоть. Храни меня, храни.
 

2010 г.

Евпаторийское

 
Четыре дня уже без моря.
Четыре дня…
Совсем отчаялась от горя
Душа моя.
 
 
Лебяжьим пухом разлетелись
Златые дни.
Но помнит ухо моря шелест,
Друзья мои!
 
 
Плюс двадцать восемь, ну а воды —
Все двадцать пять.
По уголку такой природы
Как не скучать?
 
 
Сто лет по улицам старинным
Звенит трамвай.
Об руку с отпуском недлинным
Иди гуляй!
 
 
Вино, креветки, море, пиво,
Опять вино…
Все время жить, друзья, красиво
Нам не дано…
 
 
И беляши, и чебуреки
Здесь на «ура».
Но время точно, как в аптеке —
Придут ветра.
 
 
Покроет пляжные навесы
Снежинок рой.
Весь город в белом, как невеста,
Передо мной.
 
 
Уснул залив. И город нежный,
Судьбой храним,
На лебединых крыльях снежных
Парит над ним.
 
 
Но волн морских и в непогоду
Прекрасен вид.
Так пусть до будущего года
Душа болит!
 

2014 г.

Март

 
Перечитала.
Я смешная очень.
Коты молчат, но разойдутся к ночи.
 
 
Перевернётся
Месяц молодой,
Зальются лужи вешнею водой.
 
 
В них отразятся
Призраком нетленным
Обломки труб, пузатые антенны,
 
 
Бока машин,
Умытые дома.
И, смачно плюнув, скроется зима.
 
 
Подъезда дверь,
Кривая от визитов,
Оттает и останется открытой.
 
 
Шин отпечаток
Вклеится в дорогу,
Голубка притворится недотрогой.
 
 
А я не стану!
Счастье впереди.
Вдохни весну – и в гости приходи!
 

2015 г.

Белые флаги

 
Белые флаги на площади, белые флаги.
Белые лодки сложила из белой бумаги
И по ручью запустила с надеждой, что ты их поймаешь,
А ты их упрямо топишь, ты айсберги только считаешь…
 
 
Белые крылья над озером, белые крылья.
В небе бездонном пернатых идут эскадрильи,
Чтобы весенней порой у гнезда своего насладиться.
Сколько их долетит, а сколько – не возвратится?
 
 
Белым вином заливаю свою одинокую полночь.
Лунные черти беззлобно приходят на помощь
И заставляют писать эти странные грустные строки,
Не понимая, зачем. Не извлекая уроки.
 
 
Что же ты медлишь, моё долгожданное утро?
Вместо велюра в груди – холодящая злоба азота.
Самую нежную ночь я давно задолжала кому-то,
Самый мой радостный день прячет в ладонях кто-то.
 
 
Белых стволов частоколы разрезали небо на части,
Стёклами слёз исцарапано сердце отныне.
Где же ты, с кем ты, моё непокорное счастье,
Мой огонёк, мой прохладный оазис в пустыне?
 
 
Белые простыни вёсен моих изорвутся в лохмотья,
Россыпь веснушек исчезнет, как тайные знаки,
Что проступают из кожи старинных полотен…
Белые флаги на площади, белые флаги.
 

2016 г.

Тёплой Зиме

 
Вчера укрыта шубою была,
Сегодня обнажила тонкий локоть.
Вчера взгляд скромный вскинуть не могла,
Сегодня овладела ею похоть.
 
 
Ей не нужны одежды и снега,
Она для Марта возродилась к счастью.
И будет хоть бездомна, хоть нага —
Ей дела нет до общего ненастья.
 
 
И памятью дрожат в её крови
Все поцелуи Марта, что проказник
Оставил на груди, пусть для семьи
Троинственной он – мерзкий безобразник.
 
 
И друг Апрель ей вспомнился: любя,
С округлых форм последние покровы
Срывал он, с наслажденьем теребя
Морозных тканей тесные оковы.
 
 
И был когда-то с ней красавец Май,
Такой же юный, как она сегодня.
Им созданный благоуханный край
Ей будет сниться в праздник Новогодний.
 
 
И лишь потом, заметивши в лесу
В проталине оставшейся, размытой
Её почти угасшую красу,
Использует и выбросит – забытой.
 
 
Она падёт в растаявшую тень,
На листья, что мать-и-мачеха подставит,
И нежную весеннюю сирень
Перед глазами мутными представит.
 
 
Она забудет, что она – Зима,
И умирать ей свойственно, и выжить.
Она – и свет в ночи, и утром тьма,
И Рождество, и долгий бег на лыжах.
 
 
Она умрёт и возродится вновь,
Как Осень, и Весна, и это Лето.
Но только вот сейчас не помнит кровь
Времён чудесных стройные куплеты.
 
 
Как тяжело холодной быть и злой!
Как больно быть размятой и разъятой!
Так хочется быть доброй и простой,
Так хочется быть гладкой, не помятой.
 
 
Веди, веди, далёкая лыжня!
Светись, светись, Вертеп в окне любимом!
Пусть станет зло отныне для меня
Рассеявшимся и забытым дымом.
 
 
Пусть возгласами детскими звенит
Наш зимний лес, обрадовавшись сказке,
И Зиму нежно встретить норовит
Какой умеет уж – щенячьей лаской.
 
 
Зима крылами белыми взмахнёт,
Вернув себе устои прежней веры,
И в новом возрождении оттолкнёт
Детей весенних грубые манеры.
 

2013 г.

Ода Гидроэлектростанции

 
Мой Институт проектирует речную гидру¹.
Не путать со змеем морским, омаром и выдрой.
 
 
Это такой речной дракон.
Только женского пола – она, а не он.
 
 
Бывает маленькой,
Бывает огромной,
 
 
Старой
И абсолютно новой,
Двух- и более даже – головой.
 
 
В её власти
Горный джигит – Черек,
Старый сухой араб-уэтт – Уэрга.
Вахш в тюрбане цветном,
Опа Агидель-река,
Желтолиций вьетнамец Се-Сан.
Мегалитры упрямых рек!
 
 
С утра до утра эта женщина пьющая
Пожирает реку нутром трясущимся.
 
 
По спиральному жадному её горлу
Вьются-бьются речные толстые косы.
То, что в паводок не сглотнула прорва,
Мимо сблюёт затворами водосбросов.
 
 
Подпирая реку бетонным телом,
В станционных сырых, промозглых глубинах
Чешет водные пряди остервенело
Между острых своих лопаток турбинных.
 
 
А после неё
Изможденно спешит на покой
Река в нижний бьеф
Отсасывающей трубой…
 
 
Если всё же гидра
Уснёт безмятежно,
То будить её нужно
Уверенно-нежно.
 
 
Эта дама чувственна и эротична.
И у нервов её электрических
Очень высокий
Коэффициент чувствительности.
 
 
Если слегка толкнуть —
То уже её не унять.
Самозабвенно станет
Сама себя возбуждать.
 
 
Подстёгиваемая речной
Обиженной плетью,
Сольётся гидра
В синхронном оргазме с сетью.
 
 
Миг —
И чтобы покрыть нагрузочный пик,
Рот многоглотый
Снова
Жадно к воде приник.
 
 
И вот уже выбивается из последних сил
Генератор – мятежное
Сердце её железное —
Детище «Элсиба»
Или «Электросилы»
 
 
И где-то вдали за горами, морями и рощами
Ярким светом заплещутся ночью дороги и площади.
Обогреются люди, до этого зябшие в холоде,
Приготовят еду умиравшие раньше от голода.
Вспыхнут лампы в роддоме, в больнице и в школе
Во Вьетнаме, Судане, Камбоджи, Анголе.
 
 
Щёлкнет кнопкой процессора
Маленький мальчик
В светлом доме
Загорска, Феса,
Ханоя, Нальчика.
Мальчик смотрит опять
Мультфильм про дракона,
Который с огнём,
Малиновый или зелёный.
Настоящий.
Большой.
Летящий,
Как птица.
И ему невдомёк,
Что гидре гигантской снится.
Пусть прикована гидра
Цепью речной,
Людьми околдована.
Вот взмахнёт водосброса крылом бетонным,
И, вытянув напорных трубопроводов шеи,
Полетит над рекой
Многоглавым стальным драконом.
Вдруг сумеет?!
 

2009 г. aaa