Kitobni o'qish: «Скабинея», sahifa 4

– А что вы там добывали?

– Аметисты. Это место ещё в восемнадцатом веке было открыто. Да трудное оно. Запасы по самым крупным жилам на глубине пятидесяти метров, где-то всего триста пятьдесят килограмм. Не интересное оно раньше было. В других местах столько может весить одна только друза, а тут говорили, что столько во всей жиле. А потом стало вдруг интересно, управление шахты построили, оборудование завезли, два дома для шахтёрских семей поставили. Вот так мы тут оказались.

– А сами аметисты чистые?

– Да, качество высокое. И цвет необычный, редкий. Таких жил нигде больше нет. Порода там гранитно-гнейсовая, с ней аккуратно надо работать. Коридоры выдолбили хорошие, мы укрепили их, только сырые они были, но стабильные.

– Значит аметист. – Сакатов задумался, потом сказал мне – Оля, аметист не простой камень. Именно аметисты крепили к одеждам первосвященников Древней Иудеи, а потом и римский Папа одаривал кольцом с аметистом каждого, кто получал кардинальский чин. И в России высокопоставленные священнослужители украшали им свою одежду. Камень богов.

– Камень богов? Но он не является каким-то суперредким. Обычный камень.

– Обычный-то обычный. Да я вспоминаю греческую легенду. Там одну нимфу богиня Артемида превратила в белый камень, а Дионис опрокинул на неё бокал вина, после этого камень стал фиолетовый. У греков только одна легенда посвящена камню. Именно аметисту. И они считали, что аметист защищает владельца от отравления. Чистый камень. Фёдор Павлович, а что говорили ваши инженера тогда, когда закрыли шахту, что всё добыли, и порода пустая?

– Говорю тебе, ничего не говорили. Сегодня мы ещё работали, а завтра пришли утром к управлению, а нам говорят, всё, закрыли шахту, вам пособия выплатят.

– А что между собой вы думали? Наверняка версии какие-то у вас были? – Не унимался Сакатов.

– Да какие там версии! – Горько вздохнул Фёдор Павлович, видимо вспомнив те дни – Куда ехать-то? Мне тут квартиру дали, а в городе мы в общежитии жили. А у нас уже сын был. Вот и устроились оба с супругой на железную дорогу. И здесь остались. Кроме нас тут ещё Мишка с женой, два брата Коркины, да Валера остались с семьями. Остальным было куда уехать.

– Так что же вы сами думали по этому поводу?

– Ничего не думал. Коркин старший сказал, что слышал, что там вроде какие-то газы начали выходить. Да только мы не знали ни про какие газы, и газоанализаторы молчали. Врали, наверное.

– И ничего вы сами подозрительного не видели и не слышали?

– Господи, да ничего! Всё было нормально. Четыре года работали. Только один несчастный случай у нас и был за всё время.

– Ну вот, а говорите, что всё нормально! – Укоризненно посмотрел на Фёдора Павловича Сакатов – Расскажите об этом.

– Да что там говорить. Был у нас проходчик, Виктор, э-э, фамилию забыл. Так этот Виктор упал прямо в забое. И умер.

– И всё? А что с ним случилось до того, как он упал?

– Никто не понял, возрастом был ещё не старым, около тридцати, как и нам всем, ни на что не жаловался. К нему другой проходчик подбежал, когда увидел, что Виктор упал, а тот уже мёртвый лежит. И лицо всё обожжено. А там огня у нас нет. И жары тоже.

– Лицо обожжено? А он на работу не с обожженным лицом пришёл?

– Нет, конечно. Нас же врач осматривала перед каждой сменой, его бы не пустили. А тут у него лицо всё красное, и в волдырях.

– А длина штрека какая?

– Штольня, у нас была штольня, шестьсот десять метров.

– А зачем тогда у вас там стоит клеть? Если у вас коридор имеет выход на дневную поверхность?

– А это уже после нас завезли, когда шахту прикрыли. И периметр сразу огородили. Мы даже не знали, что там творится, пока много лет не прошло. Вот тогда кто-то нам и сказал, что там ещё шахтный ствол появился. Мы ещё удивились, зачем это, шахту ведь закрыли.

– А какова глубина ствола?

– Всего метров пятнадцать. Не понятно, зачем он там, до жилы не дошёл.

– Да, интересно бы туда заглянуть. Жаль только, что всё закрыто. А никто из ваших, случайно, не работал сторожем на шахте после её закрытия?

– Друг мой Семён работал. Пять лет работал.

– Прекрасно. А с ним можно поговорить?

– А чё нельзя-то, конечно можно. Сейчас я ему позвоню.

Фёдор Павлович пододвинул очки повыше, взял со стола телефон, и набрал номер.

– Ты, Семён, этого, иди сюда. Тут из Москвы приехали, шахтой интересуются. Да нет, иди, не надо паспорта.

– Фёдор Павлович, а там ещё деревянная будка возле отвалов, зачем она? – Спросила я.

– Так там когда-то ещё одна заброшенная шахта была. Говорю, месторождение это в восемнадцатом веке ещё открыли. Может там только шурф, не знаю, не интересовался. Её заколотили, и она там стояла всегда. Коркин говорил, что она глубокая, далеко вниз идёт. Мы ещё удивлялись, как-то в стороне от жилы проходит.

– А как вы тут без магазинов живёте? – Я оглядела комнату, очень всё было скромно – Если что-то купить надо, куда вы ходите?

– Так к нам магазин сам приезжает. Валька, из соседнего дома, она в город ездит, закупается. А потом торгует.

– А где торгует? Мы не видели здесь никакого киоска. – Удивилась я.

– Она прямо из квартиры торгует. Летом откроет окно, выставит всё, вот и магазин. А зимой домой к ней ходим. Пенсия у неё маленькая, а тут копеечка, глядишь. У них с мужем Газель. Видели, наверное, на улице стоит. А! Сегодня же воскресенье! Они на рынок поехали, закупаются. В воскресенье на рынок, во вторник и субботу хлеб, а за колбасой там всякой, в пятницу ездят. Ну, если чего там сам заказываешь, надо если что, там уж, как получится. Но мне Сашка мой много чего привозит, я больше всего только хлеб покупаю.

– А внучка к вам тоже приезжает? – Спросила я.

– Да, месяц назад была. Тоже продукты привозит, носки там, ботинки мне зимние привезла. А зачем они мне? У меня валенки есть. Только деньги издержала. Телефон купили. С меня ведь никогда копеечки не берут. Богатеи!

Мы услышали, как хлопнула входная дверь. В комнату зашёл худой дед, в тельняшке, с недельной щетиной. В комнате запахло перегаром. Дед представился:

– Семён Викторович Шашков. А что, опять шахту запустят? Хорошо, давно пора. Что, нашему государству разве будут лишними деньги от камней? Не всё ведь разбазаривать богатство своё, надо когда-то и денежки считать!

– Да подожди, Семён! Какое богатство! – Фёдор Павлович махнул на него рукой – Там всё, поди, уж обвалилось и сгнило! Никакие камни уже не окупят вложения. Там, наверху, тоже не дураки сидят! Послушай, что тебе скажут сначала.

– Семён Викторович, да Вы сядьте! – Обратился к нему Сакатов – Расскажите нам, пожалуйста, что вы видели на шахте, когда её закрыли. Кто приезжал, кто что делал. Вы же там охранником работали после её закрытия?

– Да, работал. Только не сразу после закрытия. Сразу после закрытия, года полтора, или даже два, там солдаты охраняли. Они и забор вокруг всей территории поставили. Из колючей проволоки. В управлении они тогда жили, там тогда ещё можно было жить. Электрическое отопление, свет был. Потом все уехали, а меня наняла контора, к которой относилась шахта.

– Вы один, что ли, сторожили?

– Почему один! Со мной Коркин Иван устроился, и Валера Черненко.

– Черненко? – Сакатов посмотрел на меня, потом спросил Семёна Викторовича – А у Валеры Черненко нет, случайно, родственника Игоря?

– Не знаю уж, случайно, или нет, но внук у него есть. Игорь. А вы откуда его знаете?

– Он тут рядом работает, охранником на складе. Если это он, а не однофамилец его.

– Он это, он к нам иногда заезжает.

– А Валера Черненко всё ещё здесь живёт?

– Нет, помер Валера. Пять лет, как помер. А Коркины уехали на родину. В Красноуфимск. Давно. Лет пятнадцать уже.

– Понятно. Так приезжал кто на шахту, когда вы там сторожили?

– Приезжали. И не раз. Учёные. С приборами какими-то. Человек по пять. Откроют штольню, свет туда проведут, она ведь к тому времени уже обесточена была, и целый день что-то там измеряют. Потом долго ходят, всё что-то думают. Один раз ко мне подошёл старший их, и спрашивает, а что, говорит, всё тихо тут у вас, никто не безобразничает. А я ему, да кто тут будет безобразничать. У нас чужих нет. А на своих мы быстро управу находим.

– А Игорь зачем сюда приезжает?

– Так у него бабка жива. Тамара. Здесь живет, в первом доме. На втором этаже. Никак не хочет уезжать отсюда, Игорь её хотел перевезти к своей матери, так она ни в какую. Вредная старуха такая, за уголь деньги самая последняя сдаёт!

– А что-нибудь необычное вы рядом с шахтами видели? Не зря ведь учёные сюда приезжали, видать, что-то там нашли.

– Да ничего там необычного не было. Тихо всё. Меня Черненко как-то спрашивал, не боюсь ли я там ночью один оставаться. А чего мне бояться? Я газеты почитаю, да спать ложусь. Там тихо всегда. Мне нравилось там работать. И платили хорошо.

– А Черненко, значит, боялся? Может, встречал там кого? Ничего про свои страхи не говорил он вам?

– Нет, не говорил. Да кого там встретишь? В посёлке-то полтора человека осталось, а на шахты никто и не ходит уже давно.

– А внук его, Игорь, был там возле шахты?

– Да там все были. Конечно, особенно мальчишки, им же всё интересно. Но мы гоняли их оттуда. Не здорово, конечно, а так, для острастки. Ничего опасного там нет. Провалиться некуда. Игорь без отца рос, его бабка с дедкой воспитывали. В строгости дед его держал. Мать-то его потом вышла замуж, в город уехала, у мужа нового жила, а тому не очень-то Игорь и нужен был. А он хороший парень.

– А долго ещё учёные ездили, сколько лет?

– Пока мы сторожили, всё и ездили. Только снег сойдёт, они уже едут. За лето раз пять-шесть приедут. А потом опять всю зиму тишина. А потом нас уволили, сказали, что нет больше надобности сторожить.

– А когда последний раз учёные приехали, они вас предупредили, что это в последний раз?

– Последний раз их больше приехало, чем обычно. Но не я в тот день сторожил, а Коркин. Я у него не спрашивал.

– Ну, спасибо, Сёмён Викторович, и Вам спасибо Фёдор Павлович! – Сакатов поднялся – Если у нас ещё будут вопросы, мы к вам ещё зайдём. Пустите?

– Приходите. Может, мы ещё что вспомним.

– Хорошо бы. Я вам свой номерок оставлю. – Сакатов достал блокнот, вырвал из него страницу и записал свой номер – Позвоните, мы будем рады новой информации. Да, кстати, а когда последний раз Игорь сюда приезжал?

– Да дня два назад. К бабке сначала зашёл, а потом к Маринке стучался, она рядом со мной живёт. Она ему не открыла, так он ещё несколько раз прибегал и стучался. Громко так. Поздно уж домой уехал.

– А кто такая Маринка? – спросила я.

– Они вместе учились. Она одно время в городе жила, потом сюда вернулась. Та ещё вертихвостка. Музыку включит, я ей раз скажу, два, а она, вот, до одиннадцати имею право.

– Одна живёт?

– Да кто её знает. У неё тут бабка жила, сейчас уже её нет, вот она тут иногда тоже живёт.

– Иногда? Как это? – Удивилась я.

– А так, она работает в городе. Замуж там вышла, сюда своего мужа даже один раз привозила. Иногда сюда одна приезжает, поживёт тут, когда неделю, когда месяц, и снова в город укатит. Как деньги кончатся. Бабки же с пенсией больше тут нет. Валька ей картошки насыплет, так ведь на одной картошке много не проживёшь. Под музыку-то.

Мы с Сакатовым вышли из подъезда. Илья сидел на лавочке рядом с одним из тех парней, которых мы вчера видели. Он что-то ему показывал на своём телефоне, а парень с интересом смотрел на это. Илья нам махнул рукой, подзывая, и представил своего нового приятеля:

– Тимофей Порошин. Блогер. А это мои компаньоны. Алексей Александрович и Ольга Ивановна, которая к тому же, ещё и моя двоюродная сестра. – Потом он повернулся к Тимофею и сказал – Расскажи им, Тимофей.

– Мы с Димкой, неделю назад, ходили к конюшне, мы часто там снимаем лошадей. Они красивые. И люди любят на это смотреть. Ну, отсняли материал, там ещё девчонка прикольная такая была, мы подумали, что из цирка, или гимнастка какая. Она на ходу залазила на лошадь, и крутилась на ней, то спиной вперёд сядет, то ноги, чуть ли не до земли опустит. Нормально так. Запустили видео, комменты пошли. А один чел нам пишет, а кто, говорит, у вас там какой-то странный за деревом мелькнул, аниматор что ли? Мы отсмотрели снова. И смотрим, там, на заднем плане, кокон какой-то тёмный мелькнул. Мы и так, и сяк, но тот быстро так мелькнул, да и Димыч камеру развернул к выезду с загона. Вот смотрите. Только немного смазано получилось, но разглядеть кое-что можно.

Он настроил нам картинку и протянул телефон. Мы с Сакатовым уставились на экран. Немного приблизили картинку. Вдалеке, за огороженной площадкой, стоял, прислонившись к дереву, действительно, какой-то кокон, иначе не назовёшь. Ни лица, ни рук, ни чего вообще не было видно, просто прямая такая сосиска тёмная, и полосы тёмные поперечные сбоку. Тимофей запустил видео, фигурка дёрнулась, отрываясь от дерева, на миг мелькнули в воздухе длинные руки-верёвки, но камера ушла вправо, и на весь экран рассыпалась длинная грива грациозной лошади.

– Мы вам с Димоном поможем, если надо будет. – Сказал Тимофей – Только вы нам расскажите, кто это, когда найдёте его, а ещё лучше, если бы его близко снять. – Он вопросительно посмотрел на Сакатова – Илья Николаевич сказал, что вы разных существ странных видели, и охотились на них. Классно, мы бы тоже хотели так.

– Эти существа могут основательно подпортить жизнь. – Сакатов улыбнулся – Но самое главное в этом деле, не бояться их. Верить, что ты сильнее. Сила духа, она иногда в битве самое решающее значение имеет. Мы с удовольствием примем вашу помощь, если будет в этом необходимость, спасибо. И вот, вам первое задание. Черненко Тамара, знаете такую?

– Конечно, мать Игоря.

– Так вот, надо у неё узнать, не говорил ли с ней её муж о своих страхах, или, может, что видел необычное возле шахты, или слышал. Ну и так, с дедушками и бабушками вашими тут переговорите. Может, что вспомнят необычное.

– Понял. Порасспрашиваем.

Сакатов записал его номер телефона, а Тимофей записал наши номера. Мы сели в машину. Илья выехал на дорогу, и мы поехали в город. Мы Илье рассказали, как прошла наша встреча с Фёдором Павловичем и Семёном Викторовичем.

– Надо встретиться с Игорем Черненко. – Сказал Сакатов – Лучше не откладывать. Странно, что когда мы их спрашивали о том, что находится рядом, он промолчал, что у него тут бабка живёт.

– Может, посчитал, что это не важно. Не похоже, что это существо ему знакомо. Он ведь тоже перепугался.

Сакатов позвонил Вараксину Алексею, тот ему дал номер телефона Игоря, и Сакатов договорился с тем о встрече.

Игорь жил почти рядом с Сакатовым, тоже на Уралмаше, в старом трёхэтажном доме, рядом со стадионом. Он вышел к нам и сел в машину. Сакатов повернулся к нему и спросил:

– Игорь, ты догадываешься, откуда этот жук у вас появился?

– Боюсь даже об этом подумать. А вы что узнали?

– Не много, но картинка кое-какая у нас складывается. Во-первых, шахту закрыли не из-за бедной жилы, а что-то там произошло. Во-вторых, твой дед что-то видел, и это его испугало.

– Он мне один раз только рассказал, когда подпил. Он видел, как человека в шахту затащило что-то. Это было ещё в первый год, как только шахту закрыли. Приехали учёные, настроили там свои приборы, а дождь был сильный. Они дверь оставили открытой, а туда стала вода затекать. Они дальше, вглубь шахты перетащили аппаратуру, а в удлинитель вода попала, заискрило. Всё вырубило. Они пошли в контору, чтобы пробки поменять, провода проверить. А одного лаборанта оставили. Дед стоял на крыльце, под козырьком, курил. А лаборант в открытом проёме, на пороге, в шахте стоял. Дед видит, как лаборант резко обернулся, потом посмотрел на деда, на что-то рукой показал, побелел весь. Дед смотрит на него, ничего понять не может. И вдруг видит, позади лаборанта вспыхнуло что-то, неярко так. Он ещё подумал, что опять закоротило, ещё удивился, свет ещё не зажегся в шахте, вроде ещё электричество не пустили. Дед только хотел его спросить, что там случилось, как увидел, что ручища с когтями за ногу того лаборанта схватила, а потом внутрь потащила. Дед закричал, туда кинулся, забежал в шахту, видит, огонёк удаляется, а лаборанта не видно. Он дальше в шахту побоялся заходить, дождался, когда прибежали остальные учёные, а с ними ещё два солдата. Они все в коридор побежали, он им на ходу сказал, что увидел. Они пробежали несколько шагов, и остановились. Темень там, а они свет ещё не настроили. Пока фонарь нашли, время уже прошло. Они все вглубь пошли. А шахта не совсем прямая, а по большому радиусу коридор идёт. Они до конца дошли, там нет никого. Стали всё освещать, и увидели, что в конце коридора в стыке стены и пола отверстие. Небольшое такое. Но хватит, чтобы человек туда прошёл. Потом деда моего из шахты попросили выйти. На обратном пути, когда он выходил, он видел, что лампы на приборе одном все лопнули, или разбил их кто. Он ещё подписку о неразглашении подписал. Тогда, после этого пробурили ещё один ствол, даже подъёмник поставили, но там обвал произошёл, и больше его раскапывать не стали. Дед потом у одного учёного спросил всё-таки, что это было. Тот ему ответил, что если бы они только знали! Но они даже и предположить не могут, что там. Сигналы идут не чёткие, они периодические, не постоянные. И не из одного места, а в движении. И постоянно у них аппаратура ломается. Они только данные снимают, и отдают в секретную лабораторию, сами их не анализируют. Лаборанта, говорят, всё-таки нашли. Но дед этому не верил, считал, что сказали это только для того, чтобы он не болтал, что люди там пропадают. Вот это мне он и рассказал.

– И ты решил это всё проверить?

– А что там проверять? После этого много лет прошло. И больше никто не пропадал.

– А ключей от штольни, случайно, у тебя не появилось?

– Нет у меня никаких ключей.

– Но ведь жук, почему-то, к тебе пришёл. Больше никуда не пошёл, рядом с шахтой столько брошенных домов, там есть, где спрятаться. И попасть туда легче.

 Игорь опустил голову. Он сидел молча, но дыхание у него было, как у бегуна, пробежавшего марафон.

– Маринка пропала.

Глава 4. Скабине́я.

И Игорь рассказал нам о своей беспокойной подружке. Марина, к своим тридцати годам уже трижды успела выскочить замуж. И раз десять попыталась выскочить. Она всегда была такая – неугомонная, неуживчивая, даже немного авантюристка. Сколько раз ему в школе доставалось из-за неё! Не сосчитать. И не только ему. У них была компания из пяти подростков, всех, кто жил в посёлке Синий. Они жили в интернате це́лую неделю, и только в выходные за ними приезжал отец Коркина Толика, всех сгружал в свой Москвич, и привозил домой. Они держались всегда вместе, заступались за своих, и в интернате с ними боялись связываться. Маринка вообще была звездой интерната. В смысле, поведения. Не то, чтобы она грубила, или с уроков сбегала, нет, это было редко, не чаще, чем у других школьников. Но она была выдумщица на разные приключения. Например, отец Вадика Рябова пообещал, что утопит щенят у всеобщей любимицы Найды. Так Маринка целую программу действий выработала, чтобы спасти появившихся щенят. Они увели Найду в лес, сделали ей просторный шалаш, каждый день ходили кормили её, а через месяца два, Найда как-то отвязалась и привела весь свой выводок, а это шесть штук, к своему хозяину, порадуйся, мол! Дядю Сашу Рябова чуть удар не схватил, когда они с женой после работы на огород пошли, калитку открыли, а к ним с лаем и рычанием свора кинулась. Причём, Найда и сама была не маленькая, помесь овчарки и длинноногой дворняжки. А щенки уже к двум месяцам чуть ли не с неё вымахали. И куда их было девать? Или ещё был случай. Учительница русского языка вывела за вторую четверть Игорю по русскому языку двойку, и его заставили в каникулы заниматься. Ну, и конечно, дед ему всыпал ремня. А это перед новым годом как раз было. Так Маринка на школьный вечер принесла какую-то китайскую хлопушку, которая очень гремит, просто как боевой снаряд, и они её подкинули в сумку к учителке, когда вечером провожали её из интерната. Учительница вышла из ворот, подошла к машине, где её ждал муж, открыла двери, в это время, как рванёт! Сумка у неё из рук вылетела, палёным запахло, сноп искр, всё свистит вокруг, ухает! Короче, пожар и немцы! Марина со своими друзьями просто катались от смеха. Конечно, директору никто её не выдал, но директор был умный дядька, и Маринку за эти годы хорошо изучил, поэтому, показывая на неё пальцем, строго сказал, чётко и медленно выговаривая каждое слово: «Это последний раз, я тебя предупреждаю!» Конечно, росли они, росли и их забавы. Влюблялись, ссорились, мирились, плакали, смеялись, дрались, целовались. Что об этом! Но что было неизменным – так это их дружба.

Когда Игорь пришёл из армии, Маринка вернулась из первого своего замужества. Она, после десятого класса, никуда не поступила, поэтому отработала год в городе продавцом, там и познакомилась со своим суженым. Совместной любви и счастья хватило всего на один год. Она целое лето прожила в Синем на бабкину пенсию, потому как работать здесь негде, а уезжать Маринке не хотелось. На бабкину пенсию здорово не разгуляешься, поэтому, когда Игорь поехал устраиваться в город на работу, Маринка поехала с ним. Ему дали общежитие, вернее койко-место, от транспортного предприятия, куда он устроился водителем на городской автобус. А Маринка какое-то время жила у своего родного отца, который давным-давно жил с другой семьёй, но Маринку не забывал, и помогал ей. Маринка устроилась работать в офис, тоже её отец посодействовал, там она опять встретила любовь всей её жизни, они стали вместе жить. Года два прожили и разбежались. Маринка вылетела через год с работы, потому что закрутила роман с главным инженером, его жена узнала, и Маринку срочно извлекли из коллектива. Она опять вернулась к бабке в Синий. А Игорь в тот год женился, и они с молодой женой оформили ипотеку и въехали в однокомнатную квартиру, хоть она была и вторичка, но комната была большая, район им обоим понравился. Так они там и живут до сих пор, только теперь их уже трое, дочка у них растёт.

Странности с Маринкой начались, когда она стала жить с третьим мужем. Игорь хорошо помнил его. Такой шибзик, худой, странноватый какой-то, поговорить толком, с ним не поговоришь, сам в себе. Игорь тогда ещё удивился, и что Маринка в нём нашла. Но та только «Венечка, Венечка», «Венечка сказал то-то», «Венечка пошёл туда-то», «Венечка сам!» У Венечки была шикарная двухкомнатная квартира в новостройке, на самом краю города, на Уктусе, и машина у него была Тойона двухлетняя, хорошая такая. Игорь был у них дома вместе с ребятами пару раз, на Маринкины дни рождения. Хорошо так у них, ему понравилось. В квартире новая мебель, вся техника имеется, всё путём. Только когда он хотел заглянуть в комнату, которую Маринка назвала Венечкиным кабинетом, Венечка чуть лоб ему не расшиб, захлопывая перед Игорем двери. Но Игорь успел заметить в комнате какой-то станок, или прибор, и кругом журналы, книги, какие-то чертежи, и всё это беспорядком таким, кучами лежали прямо на полу. Маринка на него зашипела: «Нельзя туда, там Венечка работает». Ну, нельзя, так нельзя.

Как-то Толик Коркин, когда они с Игорем встретились этим летом в Синем, рассказал, что Маринка его выпытывала о заброшенной шахте, и велела попросить у его отца, чтобы он нарисовал, где проходила друза. На его вопрос, зачем ей это, сказал, что её Венечка очень интересуется геологией. Толик, конечно, не поверил, но отца поспрашивал. Тот ему рисовать ничего не стал, и послал подальше.

Потом Игорь узнал, что Маринка приезжала с Венечкой в Синий, жили там недели две, и каждый день в лесу пропадали. Игорь понял, что они ходили к шахте, но туда было не попасть, это все знали, поэтому смысла не видел в том, что они там две недели около неё ошивались.

Потом снова ему Коркин Толик сказал, что Маринка со своим Веней открывали железные двери, у них ключ откуда-то появился.

А пару месяцев назад Маринка опять вернулась жить в Синий. Она ему ещё накануне позвонила и сказала, что у неё к нему дело. Он приехал в выходные, Маринка вся такая загадочная была, у неё было куча планов, а с Веней они рассорились, и она даже хотела на развод подавать. Одним планом она поделилась с Игорем. Она вечером, когда стемнело, его вызвала на улицу и показала затрёпанные листки. Сразу предупредила, что дело необычное, но стоящее, и чтобы он ей верил.

То, что рассказала ему Маринка, у него вызвало только смех. Маринка разозлилась на него и ушла домой. Она ему рассказала, что Венечка её занимался тем, что выполнял поручения одного человека, и что за дело у того, непонятно. То есть, поручения у него были разные, и по ним понять, чем он занимался, не было возможности. Например, они с Маринкой один раз ездили в посёлок Заречный, там во дворце культуры давал спектакль Питерский театр, так надо было купить билеты в первый ряд, а перед самым спектаклем из крохотного мешочка перед сценой высыпать песок. И всё. Они высыпали, но ничего не произошло, спектакль артисты отыграли, как надо, никто не упал, не сбился. А ещё как-то Веня принёс домой целое ведро стружек, каждую надо было слегка подпалить, потом затушить, и всё обратно в ведро сложить. Он это сделал на балконе, потом его наниматель позвонил ему, приехал сам, и забрал это. Маринка этого нанимателя не видела, но после одного задания, она и не стремилась больше посмотреть на него. Веня домой принёс камень, обыкновенный булыжник, сантиметров двадцать по длинной стороне. И два дня на нём выбивал какие-то знаки, которые были нарисованы на листке бумаги. А потом они должны были этот камень отвезти на трассу и положить в определённом месте, которое было обозначено на карте, которую Вене тоже дали. Марина хорошо запомнила это место, потому, что там невдалеке стояла заправка. А потом она увидела по местным новостям, буквально на следующий день, что там произошла большая авария, и четыре человека погибли. Марина была в шоке. Когда она начала об этом разговор с Венечкой, тот заорал на неё, чего раньше никогда не бывало, и они поссорились. После этого Венечка не стал с ней делиться своими заданиями, как раньше, а стал всё делать в одиночестве. И перестал пускать её в свою комнату. Но Марина видела, что частенько у него появлялись, то новые камни, то обрубки каких-то досок, один раз видела старое треснутое зеркало, потом шаль чёрную. Это ей совсем не нравилось. Но со временем они всё-таки помирились, и Веня её начал расспрашивать о шахте, которая была рядом с её родным посёлком Синий. Он даже показал ей фотографию щётки аметиста, цвет у него был глубокий, тёмно-тёмно-фиолетовый, а несколько граней отсвечивали золотым цветом, он сказал Марине, что это самый уникальный аметист на свете. А потом разоткровенничался, и похвастался, что если его хозяин получит такой вот аметист, то им с Маринкой больше никогда работать не придётся. Будут на песочке под пальмой лежать, пиноколаду пить. Маринка ему всё выложила, что знала про шахту, и это Веню ещё больше заинтересовало. Он уехал на два дня, а когда вернулся, сразу предупредил Маринку, чтобы ни одна живая душа не знала, что он ей сейчас скажет. Потому что он больше не намерен работать на какого-то там дядю, делая его богатым. То, что он узнал, выведет их жизнь на новый уровень. Эта шахта находится над местом, в котором исполняются все желания. – Игорь помолчал, что-то вспоминая, и добавил – Скабинея. То ли место там называется так, то ли обитатель. Надо только правильно себя вести. Понравиться этому месту. Потому что изначальная суть места, конечно, не такая, чтобы людям помогать, а даже наоборот. В эту Скабинею, давным-давно, какие-то силы, которые следят за порядком, заключили существо, которое этот порядок пыталось нарушить. Пожары в лесах устраивало, потопы, роняло с гор большие булыжники, чтобы реки или дороги перекрыть. Заражало лесных обитателей, после чего они перерождались во всяких тварей, людей кусали. Мог поднять такой ветер, что семена, посаженные в землю, вырывало и несло за несколько километров. Или зимой начинало валить деревья. Но самое главное, оно могло покойниками командовать. Вот такой разносторонний злодей. Выйти он из Скабинеи не может. А потребности у него есть. И за них он хорошо заплатит. Веня показал ей листки, которые назвал ключом к вызыванию этого существа. Эти листки он украл у своего хозяина. Маринка, когда они в очередной раз, поссорились с Венечкой, просто забрала у него те листки, да и приехала в Синий, чтобы самой всё это провернуть. Ну и, понятное дело, ей помощник нужен, вот она Игоря и решила завербовать.

– Ты её после этого видел? – Спросил Игоря Сакатов.

– Конечно, мы с ней пару раз ещё виделись.

– А к этому разговору возвращались?

– Она мне позвонила месяц назад, попросила дать денег взаймы, я хотел ей на карту скинуть, а она говорит, что потеряла карту, и мы с ней встретились у метро Уралмаша. Я смотрю, она похудела так, бледная какая-то. Я спросил, всё ли у неё нормально, а она мне отвечает, что лучше не бывает. Сказала, что в выходные собирается в Синий. Устала, говорит, отдохну недельку. Я её спросил, она там случайно не собирается в шахте загадывать желания, она говорит: « Мои желания уже сбылись. Зря не стал мне помогать». Потом она в метро спустилась, а я пешком домой пошёл. А две недели назад она мне снова позвонила. Я на смене был, в ангаре. Я её голос даже сначала не узнал. Она мне говорит, а сама дышит так тяжело: « Игорь, ты на работе? Приезжай в Синий, мне срочно надо тебя увидеть». Я её спрашиваю, что случилось, а она трубку бросила. Я когда со смены освободился, хотел заехать к Маринке, да жена позвонила, она с температурой дома лежит, лекарства надо купить. Я домой поехал. Вечером Маринке перезвонил, она говорит: «Мне больше не к кому обратиться за помощью, Веня пропал. Я не знаю, где он. Мне нужно, чтобы ты срочно нашёл его. Мы с Веней вместе сюда приехали три дня назад». Я ещё удивился: «Так он что, в Синем пропал?» Она сказала, чтобы я приехал, она мне всё на месте расскажет. Я почему-то сразу подумал, что он в шахте пропал.

– Так ты приехал в выходные в Синий? Виделся с Мариной? – Нетерпеливо спросила я.

– Нет, мы всей семьёй заболели тогда. Я даже три смены не выходил на работу.

– А позже?

– Потом я ей несколько раз звонил, чтобы узнать, где она, но она трубку не брала. Я и в Синий, к бабке приезжал, но Маринку там не встретил. Зато, когда я выходил из Маринкиного подъезда, я столкнулся с Лёней, Валькиным мужем, он машину поставил, домой возвращался. Увидел меня, смеётся, говорит, что пить бросать надо. Он в лесу видел таракана размером с человека. Меня как обухом по башке стукнули. Я спрашиваю, где видел, он говорит, да сразу за развилкой. Я туда поехал. Сам не понял, почему. Еду, сам боюсь, до дрожи. Но внутри словно кто толкает меня. Я доехал до развилки, по лесу походил. Потом снова вернулся в Синий, но Маринки дома не было, никто мне не открыл.