Kitobni o'qish: «Идрис Драм», sahifa 4

– Луна и Солнце! Это же мои любимые туфли! – плаксивым голосом возвестила Стелла, отшвыривая их куда-то за спину. Изгвазданная обувь едва не попала в подруг.

– А чем он так важен? – Брюнетка без тени брезгливости подобрала обувь, а свободной рукой достала зеркало и установила оное на тумбочке.

– Он телепортирует туда, куда она хочет. Даже на Землю, – ответила Блум на незаданный вопрос.

– А тебя они точно за драку не любят?

– А у меня какое-то особое пламя, но это полная чушь.

Идрис вертела обувь перед зеркалом, и пока только отражались испорченные туфли. Ей сказали, что она фея стекла и зеркал, значит, надо как-то сказать зеркалу, что она на самом деле хочет эти чистые туфли. А что, если чистые туфли попросту не отражались конкретно в этом зеркале, но Стелла точно в них крутилась перед своим ростовым?

Брюнетка с туфлями в руках пошла в комнату к Стелле, становясь точно перед ее зеркалом. Блум проследовала за подругой, уже привыкнув, что Идрис может вдруг взять и провалиться в собственные мысли, и ждала, когда наваждение отпустит.

– Это же платье, которое подарил мне папа! – чуть не плача, Стелла в расстройстве швырнула шикарное бальное платье на пол. – Ничего святого нет!

Брюнетка поставила туфли на пол и положила руки на зеркало, по наитию пуская в предмет магию, как их учил профессор Визгис на метаморфосимбиозе. Магия феи неотделима от окружающей среды, и она может воздействовать на нее.

Зеркало вспыхнуло в короткой вспышке света, отражая кристально чистые туфли. Идрис аккуратно взяла грязную пару и медленно погрузила в зеркало, наблюдая за тем, как в месте соприкосновения руки и зеркала симметрично поверхности появляется недостающая часть руки с чистой парой туфель в пальцах.

Стелла икнула.

– Слушай, – Идрис выпрямилась, – я помогу тебе очистить все твои платья, а ты мне дашь скипетр на один вечер, идет?

Стелла перевела взгляд с Идрис на чистые туфли, на грязные платья, потом снова на Идрис.

– Это звучит заманчиво, но зачем тебе мой скипетр? Все телепортации отслеживаются к тому же.

– Там, на Земле, в Судане, остался мой брат. Он ранен в ногу, и ему больно. Я хочу телепортироваться на Землю, чтобы вылечить его листьями диониса. – Она открыла сумку, показывая аккуратно убранный пучок трав. – Как только я узнаю точные координаты у Цитрино Драма, то сразу же попрошу посох.

– А когда ты хочешь отправиться в Облачную Башню? – Блум подала голос.

– Сегодня.

– Оу… – Блондинка, ясно как день, ощущала надвигающиеся неприятности. – Ладно. Я согласна. Ты помогаешь мне с платьями, я даю тебе скипетр, и на всякий случай попытаюсь вас прикрыть, чтобы у меня его не отобрали.

Стелла протянула ладонь, Идрис с готовностью ее пожала. Принцип «ты мне, а я тебе» опять сработал.

Фея Солнца быстро подавала платья, а Идрис их засовывала в зеркало. Без всяких сюрпризов они запихнули в отражение все грязные вещи и только не смогли придумать, как же вытащить из зеркала чистый пол без разводов вонючей жижи.

– Видимо, это придется по старинке, – вздохнула Блум.

– В любом случае уговор распространялся только на платья. – Стелла бережно убрала в шкаф последнюю кофточку и бросилась обниматься, едва не сбивая с ног тщедушную подругу. – Спасибо тебе, Идрис! Спасибо-спасибо-спасибо!

– Ладно-ладно, успокойся. – Брюнетка смущенно похлопала по плечам. – В конце концов я и сама рада, что у меня хоть что-то получилось.

– Держи. – Стелла сняла с пальца кольцо регалиями и вручила его Идрис. – Как и обещала – скипетр.

– Эм… И что мне с ним делать?

– Прикажи ему стать скипетром, а потом телепортируйся, куда хочешь!

– Спасибо. Пойду теперь искать координаты.

– Я с тобой. – Блум перегородила выход из комнаты. – И это не обсуждается.

***

Облачная Башня, оправдывая свое название, парила в небе во мраке. Острые пики вспарывали мягкое подбрюшье туч. Если же там не лил дождь, то все равно сверкали молнии и гремел гром. Блум уже умела превращаться и поэтому щеголяла в голубой искрящейся юбочке, топе и крылышками, как у стрекозы.

– Есть идеи, как попасть? – Она приземлилась рядышком.

– Да. Либо разбиваем витраж, либо я нас обеих протаскиваю сквозь стекло. Потом мы ищем расписание. Нас интересует Цитрино Драм, пара Колдовской Тактики и Стратегии. Или ищем кабинет и ждем у входа.

– КТС, понятно. – Феи отправились в путь сквозь буреломы Черного Леса. – Будь здесь Стелла, то она бы пошутила про твою врожденную чуйку искать мужчин.

Идрис скептически вздернула бровь.

– Поэтому, пошутила ты. – Блум кивнула. – Это было мерзко. – Блум снова кивнула, Идрис все-таки не выдержала и хихикнула. Право слово, ну не замуж же она собралась его тащить.

– У нас же тоже есть расписание, почему Облачная Башня должна сильно отличаться? Все-таки и там и там учебный процесс, – зачем-то она попыталась оправдаться.

– Идри, расслабься, все в порядке. – Блум подхватила подругу под руки, прижав спиной к груди, и взлетела. – Ох, какая ты легкая! Айч! И костлявая. Все-таки твоя сумка с пончиками явно весит больше тебя.

– Хоть какая-то польза от худобы.

Окна Облачной башни высокие и узкие. Витраж состоял из стекла разных фиолетовых оттенков от светлых до темных с вкраплениями серого и темно-синего. То ли в витраже изобразили потоки магии, то ли чьи-то волосы и оскаленные лица. Башня, как огромный живой зверь, наблюдала, скалилась.

Идрис приложила руки к стеклу, и ладони обожгло холодом. Даже просить не надо было, оно само рывком захватило руки по локоть, втянуло в себя и выплюнуло уже внутрь. Так быстро, что феи даже пикнуть не успели.

С головокружительной высоты они с визгом полетели вниз, только у самой земли Блум смогла заставить свои крылья работать и подхватила Идрис. Та только носом коснулась пола.

– Черт!.. Еле успели.

– А теперь быстро ищем доску с расписанием.

Расписание должно было быть где-то посередине. Наверное, Идрис призналась, что эта часть плана откровенно слабая. Пока им сказочно везло, что ведьмы либо уже были на парах, либо отсыпались, эти самые пары самозабвенно прогуливая. Для Идрис, работавшей по хозяйству от зари до зари, такой противоественный распорядок дня был откровенно дик и чужд.

– Теперь я понимаю, почему Драм так уверенно заявил, что я фея, – пробурчала запыхавшаяся девушка.

– Да, Стелле бы тоже не понравилось. У нее все вечеринки в это время начинаются. – Блум заозиралась, выискивая взглядом на очередном этаже доску с расписанием. – Если жить по ночам, то вроде как крыша едет.

– Так, ладно, пробуем… Башни.

«У ведьм же все наоборот, – неуверенно предположила Идрис. – Самый сильный класс “Я”, а слабый – “А”. Значит, вся важная информация про пары должна быть под чердаком в какой-нибудь из башен».

Прежде чем Блум успела конструктивно возразить или возмутиться, коридор затопила неестественная тишина. Порыв сирокко продрал сквозь одежду. Блум с айканьем и шипением попыталась прикрыть колени и локти, но раскаленный песок уже успел исколоть открытые участки кожи.

– Вы что-то потеряли, дамы? – Буквально в миллиметре от их кожи возникли изящные с длинными пальцами руки профессора Драма, затянутые в кожаные перчатки. – Или… Кого-то?

Его черные глаза в скудном свете отдавали синевой.

– П-п… Профессор Сирокко Драм? – только и смогла выдавить Идрис, а Блум зажмурилась, чуть не ударяя себя по лбу.

– Жаль, вы не моя студентка. – Мужчина выпрямился во всем своем мрачном великолепии. – Отправил бы вас сразу на пересдачу, пока не выучите хотя бы этот вопрос на троечку.

– Цитрино, Цитрино, я помню, как вас зовут! – Идрис зачастила, опять зачем-то пытаясь оправдаться.

Профессор подцепил пальцами обтягивающий топ Блум и бесхитростно взял за воротник Идрис, старательно не касаясь кожи. Вихрь магической энергии вновь спаял всех воедино. «Мой кабинет», – выдохнул Драм, и все трое возникли в центре жилых комнат профессора, обставленных мебелью из черного дуба. Ноги утонули в мягком бордовом ковре, а в чугунных подсвечниках чадили и шипели красные свечи.

– Как вампир какой-то, – ляпнула Блум.

– Предсказуемая реакция.

Бордовые пуфики с кисточками резко пнули под колени, и обе феи абсолютно неизящно плюхнулись в мягкие объятия.

– Коль вы мои гости, я угощу вас чаем, – Драм оскалился, заметив голодный блеск в глазах Идрис, – с трюфельными конфетами и щербетом.

В оглушительной тишине она гулко сглотнула.

– Мы хотим отказаться. – Блум собралась с силами. Подругу надо вытаскивать. Драм зашел с козырей – со сладкого.

– В таком случае вы нарушите законы гостеприимства. Я обижусь и выкину вас прямо в окно, как каких-то надоедливых мошек. В результате я буду доволен, а вы задавили во мне росточек добра. Как знать? – Драм трагично взмахнул рукой.

– Мы искали вас. – Идрис набрала воздуха, как перед прыжком. – Точнее, я искала вас, чтобы узнать магические координаты моих родителей.

– Позвольте, а зачем? – Он наблюдал, как Блум из вежливости сквозь зубы цедит чай, а Идрис из вежливости не сметает конфеты моментально. Чай она уже пила спокойно, кружку держала красиво, не вцепившись мертвой хваткой. Прогресс.

– Это секрет. – Идрис украдкой облизала пальцы.

– Раз секрет, – выражение скуки проступило на точеном лице профессора, – за вашей спиной зеркало, показывающее любого человека, которого вы только пожелаете. Коль сможете выдрать координаты, то ваша взяла. Сможете сохранить свой секрет.

– А если нет? – осторожно спросила Блум.

– Тогда на мою помощь без всей подноготной можете не рассчитывать.

– Идет. – Идрис решительно встала и подошла к зеркалу.

Она положила руки на раму. «Масума, – позвала она брата. В наспех связанной из тростника хижине на спальнике лежал ее брат и бредил. – Брат! Только держись, милый!», – фея резко задышала, силясь прогнать слезы. Вот он ее брат, близко, только рукой подать. И так далеко, она касается отражения, а чувствует только холод стекла.

Цитрино отстраненно взирал на нее, всем своим видом показывая, что это только ее испытание, коль она сама приняла такое решение.

«Думай», – усилием воли заставила себя успокоиться. Это артефакт. Она произнесла имя своего брата, и зеркало показало ей его. Как и любых других, которых она знает.

– Борис, – Идрис произнесла первое попавшееся слово, не задумываясь о конкретном человеке, и зеркало заволокло молочно-белым туманом.

«Борис – такое имя есть вообще?»

Получается, она должна если не знать в лицо этого человека, то хотя бы иметь какое-никакое представление о нем, а значит… Внезапное озарение ошпарило мозг едким разочарованием. Знание координат было внутри нее. Она знала. Все это время она знала эти чертовы координаты, и ей не надо было втягивать Блум в эту дурацкую авантюру с башней.