Когда ты ушла

Фрэнк ударил по тормозам. Меня тряхнуло, из-под сиденья что-то выскочило и стукнуло меня по лодыжке. К счастью, опоссум не замер от ужаса посреди дороги, а продолжил бег, так что через пару секунд он уже благополучно скрылся в кустах на другой стороне.

– Извини, – сказал Фрэнк, снова нажимая на газ, но теперь он ехал медленнее. – Ты в порядке?

– Да.

Я нагнулась посмотреть, что меня ударило: это был компакт-диск, с обложки смотрел печального вида парень под дождем, с микрофоном в руках. Дизайн выглядел немного устаревшим. Curtis at the Commodore – гласила надпись курсивом.

Фрэнк глянул на меня через плечо, и я быстро положила диск рядом с собой на сиденье, чтобы он не подумал, что я копаюсь в его вещах.

– Извини. Это просто вылетело из-под сиденья, когда мы тормознули…

– Конечно, – Фрэнк протянул руку и переложил диск под свое собственное кресло. – Спасибо.

Он снова стал следить за дорогой, и я подумала, что увидела что-то, чего не должна была видеть. Наверное, стоило извиниться, но я не представляла, как это сделать. К счастью, впереди показались огни заправки. После темной дороги этот яркий свет напоминал мираж, заправка как будто выскочила перед нами из-под земли. Бегущая неоновая надпись в окне гласила: «Закуски, напитки, сладости».

– Я правда… – начала я, сбилась и попробовала еще раз. – То есть очень здорово, что ты знаешь это место. Действительно совсем близко.

Фрэнк кивнул и указал на деревья сразу за заправочными автоматами.

– Видишь рощицу? Это место обитания серой древесной лягушки. Владелец заправки в прошлом году хотел его застроить – расширить бизнес, добавить автомойку и магазин запчастей. Мы с Лиссой поддержали петицию о запрете расширения, и ее приняли.

Вот так история! Я была искренне рада за серых древесных лягушек, но все-таки предпочла бы приехать на какую-нибудь заправку, где ни у кого нет причин злиться на него, а заодно и на меня.

– Я быстро управлюсь, – с этими словами я отстегнула ремень и открыла дверцу.

– Я схожу с тобой, – Фрэнк тоже отстегнулся, совсем не беспокоясь, что администрация может выставить нас за двери раньше, чем мы скажем слово «бензин».

Но отказаться от его предложения было неудобно, так что мы вместе прошли к магазинчику. Фрэнк придержал для меня входную дверь.

– Спасибо, – пробормотала я невнятно и пошла к кассе, надеясь, что заодно в магазинчике найдется какая-нибудь емкость для бензина.

– Привет…

Парень за кассой поднялся со стула, откладывая брошюрку, которую держал в руке, и простой карандаш. Кажется, он решал кроссворд – несколько строчек были уже заполнены.

– Привет, – кивнул он нам с Фрэнком. Последний слегка наклонился вперед, и я поняла, что он смотрит на страницу с кроссвордом. – Чем могу помочь?

– У вас есть какая-нибудь емкость для бензина? – спросила я, без особой надежды оглядывая полки – на них были только обычные для такого киоска мелочи вроде чипсов, бутылочек с газировкой, шоколадок и журналов.

Но продавец кивнул, указывая вглубь магазина:

– Посмотрите там, у стенки.

– Спасибо! – я поспешила туда, не желая отнимать у Фрэнка Портера еще больше времени.

В маленькой секции стояли товары для помощи автолюбителям: машинные масла, воронки, насосы для накачки шин. Я нашла большую пластиковую канистру, даже слишком большую, столько бензина мне было не нужно, да я и не была уверена, что у меня хватит денег на такой объем. После покупки слишком дорогого пива в кармане оставалась всего двадцатка. Еще с собой была кредитка, привязанная к кредитке моих родителей, поэтому мне не хотелось, чтобы они узнали, что я покупаю бензин посреди ночи неизвестно где. В итоге я отыскала канистру втрое меньше первой и вернулась к кассе, где застала Фрэнка и продавца склонившимися над брошюрой.

– Ренессанс, – сказал Фрэнк, указывая пальцем, и почему-то меня совершенно не удивило, что он теперь помогает продавцу на заправке решать кроссворд.

Тот посчитал количество букв, кивнул и стал заполнять сетку.

– Теперь обратно вернемся. Уже какие-то буквы появились.

– Дайте взглянуть, – Фрэнк придвинул к себе кроссворд. – Что тут еще осталось?

Наконец продавец заметил меня, просканировал штрихкод канистры и вернул ее мне.

– Теперь на четвертую колонку? – спросила я, протягивая ему двадцатку.

– Отлично получается, – заметил Фрэнк, кивая на кроссворд, где было заполнено больше половины сетки. – Эмили, оцени.

– Класс, – я толком не знала, что сказать: впервые в жизни кто-то попросил меня оценить кроссворд. Что в таких случаях говорят? Как звучит правильный комплимент?

Фрэнк забрал чек и задумчиво сложил его пополам.

– А судоку вы пробовали? – спросил он продавца.

– Неа, это не мое, – тот заткнул за ухо карандаш.

– Я бы на вашем месте попробовал еще раз. Стоит войти во вкус – и это становится настоящим наркотиком. Вы даже не представляете, насколько затягивает.

Уже закрывая за собой дверь, я услышала, что продавец рассмеялся. Я подошла к колонке и сосредоточилась на том, чтобы вставить шланг в канистру, а потом чтобы не пролить ни капли бензина, но на самом деле меня занимала одна-единственная мысль. Люди действительно делятся на два типа. Первые – те, кто умеет говорить с незнакомцами и заводить себе друзей по всему миру, вторые – те, кто на больших вечеринках прячется в одиночестве по кустам.

– Ну как ты, справляешься? – это Фрэнк незаметно подошел и теперь стоял рядом. – Помощь нужна?

– Вроде бы уже все, – ответила я.

Цифры на счетчике постепенно замедляли бег и когда наконец остановились, я вынула шланг, плотно завинтила пробку и уже было собиралась поднять канистру, но она оказалась слишком тяжелой.

– Давай я, – Фрэнк схватился за канистру, и вдвоем мы ее подняли, хоть и не без труда.

Только теперь я поняла, насколько разумнее было бы сначала поставить пустую канистру в автомобиль, а потом уже подъехать заправляться. Еще одна ошибка в солидном списке сегодняшних проколов.

– Джеймс сказал, что лучше поставить ее в багажник, – заметил Фрэнк на пути к машине. – Даже пустая она будет так вонять, что салон пропахнет бензином.

– Джеймс? – переспросила я.

У продавца вроде бы не было бейджика с именем, но, может, я просто его не заметила… Или они успели познакомиться, пока решали кроссворд.

– Да, его так зовут, – Фрэнк на миг остановился, чтобы помахать продавцу на прощание, и тот ответно махнул рукой. – Приятный парень. Думаю, я все-таки убедил его попробовать судоку.

Наконец мы сели в машину, Фрэнк завел мотор и бросил рядом с бумажной лягушкой еще один кусочек бумаги – я заметила, что это был мой чек с заправки, теперь превратившийся в журавлика-оригами. Мне хотелось спросить про это увлечение, но я, конечно, промолчала и уставилась в окно. Если бы Слоан была с нами, я взглядом попросила бы ее задать вопрос. Да она бы и сама это сделала из любопытства. За два года нашей дружбы она ни разу не упускала случая узнать что-то новое о людях.

Мы проехали уже полдороги до Фруктового сада, когда я нарушила молчание. Наше общение сходило на нет – я видела это так же ясно, как бегун видит перед собой финишную черту.

– Еще раз спасибо, – сказала я, перед этим перебрав еще несколько вариантов прощальных слов. – Ты мне очень помог. Обещаю впредь никогда не забывать заправиться.

– Уверен, что не забудешь, – кивнул Фрэнк, бросив взгляд на приборную панель, подсвеченную холодным синим светом, словно это панель управления космическим кораблем. – Мне вот датчик не дает забыть, начинает пищать и мигать, когда в баке остается меньше четверти, так что я сразу начинаю искать заправку.

– У меня датчик топлива сломан, – объяснила я. Обычно я не сообщала никому об этой проблеме, но сейчас просто хотелось, чтобы Фрэнк не принял меня за полную дурочку… Как будто мне было мало того, что он знает меня как сестру мелкого адреналинового наркомана. – Так что я стараюсь просто запоминать, как давно заправлялась.

Фрэнк удивленно поднял брови.

– Вот это да. Удивительно, что такое случилось с тобой впервые.

– Ну да, обычно я внимательно слежу за топливом. Но эта неделя выдалась… – я прикусила губу, не собираясь делиться с Фрэнком всеми подробностями: исчезновение Слоан, мои бесконечные розыски подруги по всему городу, ее список… – В общем, выдалась тяжелой.

Он понимающе кивнул. Похоже, что за время нашей поездки сад опустел: вдоль шоссе стояло совсем немного припаркованных машин. Фрэнк довез меня до моей «вольво» и, вопреки ожиданиям, не уехал, пока мы не залили бак. Я бросила пустую канистру в багажник и заметила, что Фрэнк с интересом разглядывает наклейки на бампере. Он перевел взгляд на меня, и я прочитала в его глазах вопрос, но ничего не сказала, просто села на водительское сиденье и повернула ключ зажигания, скрестив на удачу пальцы. Мотор заработал.

– Завелась? – окликнул меня Фрэнк.

– Завелась, – я похлопала рукой по датчику топлива. – Не смотри на это. Он всегда показывает, что бак наполовину пустой.

Фрэнк нагнулся к моему окну, чтобы взглянуть поближе, и улыбнулся.

– Я бы сказал, что он наполовину полный.

Шутка дошла до меня не сразу, и вместо того, чтобы рассмеяться или пошутить в ответ, я только чуть-чуть улыбнулась и взялась за руль. Фрэнк собрался идти к своей машине, и вдруг я подумала, что веду себя ужасно грубо.

– Нет, правда, – окликнула я его, опуская стекло. – Спасибо тебе огромное. Дай знать, если вдруг я могу тоже что-нибудь для тебя сделать.

Фрэнк остановился в нерешительности.

– Слушай, а ведь есть такое. Ты не могла бы научить меня бегать?

Это было настолько неожиданно, что я просто не знала, как реагировать. Вероятно, это было написано у меня на лице, потому что Фрэнк быстро продолжил:

– Конечно, я умею бегать, все люди это умеют. Просто я хочу научиться делать это профессионально. Ты ведь участвуешь в марафонах по пересеченной местности, так?

Я кивнула, удивленная тем, что Фрэнк знает о моей спортивной деятельности в школе, что он вообще что-то обо мне знает. К тому же начиная с весны я то и дело пропускала тренировки и собрания и не была уверена, что меня не выгонят из школьной команды в следующем году. Но вот об этом-то Фрэнку точно было необязательно знать. Поэтому я решила, что просьба Фрэнка – чисто формальная. Он спросил только для того, чтобы я не чувствовала себя обязанной, и никакого практического продолжения она иметь не будет. В следующий раз мы встретимся 1 сентября, не раньше, и Фрэнка нам представят как старосту выпускного класса…

– Конечно, – сказала я, – обращайся. В любое время.

– Отлично! – он улыбнулся мне на прощание, сел за руль, включил поворотник, хотя дорога была совершенно пуста, и тронулся с места. Я смотрела вслед пикапу, пока свет задних фар не растаял вдали, и наконец поехала домой, радуясь, что эта долгая нервная ночь наконец кончилась.

Открыв дверь как можно более осторожно, стараясь, чтобы засов не щелкнул слишком громко, я переступила порог. Было уже полвторого ночи. Я помедлила секунду, ожидая, что сейчас загорится свет и послышатся шаги сердитых родителей, ждущих объяснений, где я была. Но весь дом спал, тишину нарушало только тиканье напольных часов – они достались нам вместе с домом, слишком тяжелые, чтобы их переносить в другое место. Я облегченно выдохнула, и тут что-то коснулось моих ног.

Я замерла на месте от испуга, сердце бешено забилось. Но это был всего-навсего кот.

– Брысь, – прошептала я, он отошел, уселся на пороге – как нарочно у меня на пути – и принялся умываться лапой. Кот появился у нас на второй год жизни в Стэнвиче: просто как-то вечером мы обнаружили его под дверью, жалобно мяукающего и тощего. Я пришла в восторг от мысли, что у нас наконец-то появится домашнее животное, ведь до сих пор мы никого не заводили из-за вечных переездов. Мы купили коту ошейник, поставили миски для воды и корма… Но он так и не стал по-настоящему домашним. Кот приходил и снова исчезал, когда ему было угодно, предпочитал жить в гараже, а в дом просился, только когда спать на улице становилось слишком холодно. И всякий раз, когда мы начинали думать, что он пропал и больше не вернется, голодный кот с недовольным видом объявлялся с утра на кухне, словно он никогда никуда не уходил. Папа дал ему кличку Годо, и за несколько лет мы успели привыкнуть к тому, что он гуляет сам по себе.

– Ну же, пшел, – я осторожно оттолкнула его ногой с дороги. Я была в шлепанцах, а Годо нередко пускал в ход когти, когда обижался или злился. Была уже ночь, я устала после долгого дня, и последнее, чего мне сейчас хотелось бы, – это сражаться с упрямым котом. Скорее подняться в свою комнату, вычеркнуть из списка пункт номер 12 и упасть в постель… Но тут-то меня и осенило. Разве я имею право вычеркнуть его? Ведь я за весь вечер не сорвала ни единого яблока! А вдруг Слоан понимает свои указания буквально? Поэтому, прежде чем я успела себя убедить, что это полная глупость, снова скользнула за дверь, крайне удивив этим кота, и вышла в ночь.

Когда я вернулась к Фруктовому саду, последние припаркованные у дороги машины исчезли. Сад был пуст, все, что выдавало недавнюю вечеринку, – это несколько пластиковых стаканчиков, забытых на столах или втоптанных в землю. Теперь, когда я была совсем одна, это место не казалось мне опасным полем битвы: я смело и спокойно шла по той же поляне, по которой недавно кралась, как воришка, оглядываясь по сторонам. Глаза быстро привыкли к темноте, луна вышла из-за облаков и светила ярко, так что деревья отбрасывали тени. У одной из яблонь стояла более-менее целая лестница. Я решила, что ничего лучшего не найду, потому что лестница уж точно прошла испытание нетрезвыми молодыми людьми, которые куда тяжелее меня. Все ступеньки были целы, кроме нижней, и я осторожно вскарабкалась наверх. Лестница меня выдержала, и я почувствовала огромное облегчение, когда добралась наконец до самого верха. Отсюда открывался вид на пустую парковку, где одиноко стояла моя машина, на бесчисленные темные тропинки и на дорогу, ведущую в город.

Урожая нужно было ждать еще пару месяцев, но я надеялась, что хоть что-нибудь да найдется. Яблоки на ветвях были мелкими, даже на вид казались кислыми, но наконец я заметила одно вполне зрелое, до которого смогла дотянуться. Конечно, оно было не такое ровное и яркое, как фрукты в супермаркете, но все же намного лучше остальных. Я ухватила яблоко и, крепко держась за лестницу одной рукой, сильно дернула и сорвала его. Вытерев его о футболку, я устроилась поудобнее на верхней ступеньке и, убедившись, что лестница стоит крепко, откусила кусочек.

На вкус яблоко оказалось неплохим: недозрелым, но все же съедобным. Сидеть на дереве было здорово. Может, Беккет не так уж и неправ со своей любовью к покорению высот. Сидя наверху, я любовалась ночным видом и медленно, кусочек за кусочком, ела яблоко в свете луны.

3
55, авеню С. Спросить Мону

Я стояла на парковке прямо перед домом номер 55 по Стэнвич-авеню и смотрела на неоновую вывеску: «Райское мороженое. Искушение в каждом шарике!».

Это была одна из главных коммерческих улиц нашего города, где располагались различные кафешки и магазины. Я бывала тут неоднократно, просто никогда не обращала внимания на номера домов, так что дом номер 55 нашла с помощью навигатора в телефоне. В этом доме был небольшой торговый центр с несколькими заведениями: «Капитан-Пиццей» (наша со Слоан любимая пиццерия), магазинчиком косметики, спортивным магазином, где я недавно купила пару беговых кроссовок, бухгалтерской конторой и, наконец, этим вот «Райским мороженым».

Вчера я ездила во Фруктовый сад. Проснувшись поутру, машинально потянулась за телефоном, чтобы позвонить Слоан, не сразу сообразив, что ее со мной больше нет. Странно, но эта мысль уже не была так болезненна, как в предыдущие недели. В конце концов, у меня были инструкции от нее. Один из пунктов выполнен, теперь дело за остальными, и останавливаться я не собиралась. У меня был план действий.

Я перевела дыхание и прошла по парковке мимо «Капитан-Пиццы». Желудок заурчал от запаха свежеиспеченной пиццы, хотя до обеда было еще далеко, а с утра у меня был плотный завтрак. Сквозь стекло я разглядела белокурую девушку за кассой, которая кокетничала с высоким парнем у столика, приглаживая волосы и хихикая.

Я открыла дверь кафе-мороженого и вошла. Меня тут же обдало прохладой. Здесь было красиво: белые стены, белые столики, неоновые лампы над головой. Кафе вмещало пять столиков со стульями и длинную закрытую витрину с мороженым и вафельными рожками. Стены украшали большие постеры в рамках. Что-то в их оформлении – или в том, как выглядели изображенные на них модели, – заставило меня решить, что постерам уже несколько лет. На всех фотографиях люди держали стаканчики и рожки с мороженым и изображали удовольствие. «Не упусти свой шанс!» – читала я на постере, где улыбающаяся женщина поднимала перед собой пирамидку сразу из пяти разноцветных шариков. «Найди мороженое твоей мечты!» – предлагал другой плакат с задумчивым мальчиком с эскимо.

За кассой стояла девушка в футболке с принтом радуги на груди. Она была примерно моих лет, может, чуть младше, и не обращала на меня внимания, продолжая хмуро разглядывать кончик своей косы.

– Привет, – окликнула я ее, подойдя ближе.

У девушки на груди красовался бейджик с именем Керри, и я почувствовала легкое разочарование. Хотя, конечно, глупо было ожидать, что на бейджике я увижу надпись «Мона»: это было бы слишком просто.

– Чем могу помочь? – отозвалась девушка, оторвавшись наконец от своей косы и подхватив лопаточку для мороженого. – Какой вкус предпочитаете? Сколько шариков?

– Ах, нет, – быстро ответила я. – В смысле… мне не нужно мороженое.

Керри разочарованно отложила лопаточку, наградив меня презрительным взглядом. Я сглотнула и постаралась собраться с мыслями.

– Мне нужно… Мне нужно увидеть Мону, она здесь?

– Нет, – Керри как-то странно смотрела на меня, и я ее вполне понимала.

Может быть, мне стоило начать с покупки мороженого? Это помогло бы завязать разговор. Теперь же я переминалась с ноги на ногу, не зная, как продолжить беседу. Если бы только знать, кто такая эта Мона… Или предполагать, зачем она мне нужна…

– Просто… – я представления не имела, как все это объяснить, и решила идти напролом, как бы странно это ни выглядело. – Просто моя подруга оставила мне письмо, попросила прийти сюда и спросить Мону. Так что…

Я окончательно запуталась, не зная, как заставить эту Керри рассказать мне, где Мона. Все получалось куда глупее и унизительнее, чем я думала, и каким-то странным образом это понимание освобождало.

– В общем, так, Моны тут нет, – медленно и членораздельно произнесла Керри, как будто тот факт, что я не купила у нее мороженое, доказывал, что я плохо понимаю английский. – И если вы ничего не собираетесь заказывать, то…

Зазвонил телефон у кассы, и девушка взяла трубку.

– Здравствуйте, это «Райское мороженое», – заученным голосом начала она, не сводя с меня глаз, но быстро сменила тон. – Да, Мона, слушаю вас. Нет, не посетитель. Просто…

– Это Мона звонит? – вмешалась я, опираясь на витрину. Отчаяние придало мне храбрости, и я окончательно утратила понятие о приличиях. – Можно, я с ней поговорю?

– Нет, – сказала Керри в трубку – на самом деле, наверное, мне, – отступая на шаг. – Просто какая-то девушка, которая ничего не заказывает, сказала, что хочет с вами поговорить… – Мона что-то ответила ей, и Керри переспросила у меня: – Что конкретно вы хотели?

– Это все моя подруга, – заторопилась я, пока Керри не передумала. – Она мне оставила такое указание – ее зовут Слоан Уильямс, и я на самом деле не знаю, что она имела в виду, просто велела мне прийти сюда и спросить Мону… Ну вот я и… спрашиваю.

Керри изумленно вскинула брови.

– Вы слышали? – спросила она в телефонную трубку и какое-то время молча слушала ответ. – А, вот как… Я не знаю, почему она сразу это не сказала… Хорошо, я сейчас ее спрошу и перезвоню вам.

Она повесила трубку, и я почувствовала разочарование: может, мне все-таки следовало попытаться поговорить с Моной самостоятельно?

Тем временем Керри распахнула шкафчик под кассой, вытащила папку и начала пролистывать бумаги, заслоняя их от меня, так что я не могла разглядеть, что это такое.

– Как вас зовут?

– Эмили, – я подумала, что, может быть, нужно было захватить какое-то удостоверение личности. – Эмили Хьюз.

Керри кивнула, вытащила из папки лист и положила его передо мной.

– Вас тут ждали на прошлой неделе. Мона уже думала, что работа вам не нужна.

Я смотрела на нее, ничего не понимая.

– Работа?

Керри закатила глаза, явно теряя остатки терпения.

– Ну да, работа. Работа, для которой вы заполняли заявку. Мона – наш менеджер.

Я пододвинула к себе лист бумаги. Да, это было заявление о приеме на работу, заполненное почерком Слоан. Здесь были указаны ее телефон и электронная почта, но при этом мое имя и мои данные о предыдущих местах работы. Слоан оставила свои данные в графе «Контактное лицо», а в графе «Дополнительная информация» написала: «Я трудолюбивая, аккуратная, умная. У меня отличное чувство юмора, пунктуальная, верная подруга, прекрасно работаю в коллективе, в общем, очень крутая. А еще скромная».

Я невольно улыбнулась, читая все это, но при этом чувствовала, что вот-вот расплачусь. Единственное, что меня сдерживало, – это мысль о том, что Мона, или Керри, или кто угодно могли обо мне подумать, исходя из этой очень эксцентричной выходки.

– Можно это забрать? – я потянула к себе лист, но Керри покачала головой.

Пока я читала, она успела достать из шкафчика две футболки с радугой.

– Нет, нельзя. Мы сохраняем анкеты у себя, чтобы у нас были ваши данные на случай, если вы решите поджечь кафе или что-нибудь подобное, – она подозрительно взглянула на меня, как будто оценивая, способна ли я на поджог. – Уверена, что при собеседовании Мона вам сказала про зарплату. График такой: пять смен в неделю, причем две должны приходиться на выходные. Мона сегодня составит расписание и пришлет его вам на электронную почту.

Я удивленно моргнула.

– Вы хотите сказать, что я принята на работу?

Керри не удосужилась ответить.

– Мона хотела знать и насчет вашей подруги – она еще заинтересована в месте? – с этими словами девушка вытащила из папки еще один лист, и я увидела, что это анкета самой Слоан, заполненная ею же. В графе о предпочтительных часах работы Слоан написала заглавными буквами: «ОБЯЗАТЕЛЬНО ТЕ ЖЕ СМЕНЫ, ЧТО И У ЭМИЛИ ХЬЮЗ!».

Наконец-то я все поняла. Слоан нашла нам общую работу, как мы и хотели. И, судя по тому, каким пустым стояло кафе среди бела дня, это был бы идеальный вариант. Не то что прошлым летом, когда мы и на пять минут присесть не могли. А здесь просто прекрасно – можно было бы весь день смеяться и болтать, изредка прерываясь на случайного клиента.

Керри громко вздохнула, и я поняла, что ее вопрос повис в воздухе.

– Нет, – быстро ответила я и заметила, что в анкете Слоан графа «Дополнительная информация» осталась пустой. – Она… она в настоящее время недоступна.

– Окей, – Керри убрала ее заявку в папку. – Так вы-то собираетесь работать или как? Потому что если нет, то нам нужно звонить другим соискателям.

Я быстро обдумала ситуацию, глядя на две белые форменные футболки на столе. Вообще идея не самая плохая. Работа мне нужна, и Слоан ее нашла. В конце концов, она даже внесла это в список, чтобы я не упустила эту возможность в случае ее отъезда. И что-то мне подсказывало, что здесь я не буду так уж сильно утомляться. Я кивнула.

– Да, я собираюсь.

– Ну и отлично, – сказала Керри без особого энтузиазма в голосе и подвинула футболки ко мне. – Тогда добро пожаловать в «Райское мороженое».

Домой я возвращалась в самое жаркое время. Кондиционер в «вольво» едва работал, так что обычно я даже не пыталась его включать, но сегодня не выдержала – и он обдал меня волной жара. Я поспешно отключила его. Обычно из-за открытой крыши меня при езде обдувало ветерком, но сейчас от этого было только хуже. Я сделала в уме заметку: обязательно принести из гаража деревянную крышу и приладить ее – она даст хоть какую-то тень. Появившись дома с двумя форменными футболками в руках, я жалела лишь о том, что не прихватила никакого мороженого.

Я постаралась войти незаметно, чтобы не отвлекать родителей от работы. Но в столовой обнаружился только папа. Он сидел за столом, перед ним стоял открытый ноутбук, но вместо работы он внимательно читал толстую книгу, периодически делая на полях заметки. Он был настолько увлечен, что даже не заметил, как я вошла.

Мама была на кухне, мыла под краном персик. Обернувшись на звук моих шагов, она одарила меня усталой улыбкой: видимо, родители работали с раннего утра.

– Привет, Эм, – она заметила футболки у меня в руках. – По магазинам ходила?

– Я нашла работу, – ответила я, встряхивая одну из футболок так, чтобы был виден логотип. – Видишь? «Райское мороженое».

– О, вот как, – мама подняла брови. – Это просто… отлично. Уверена, что там внутри приятная прохлада, так? – это явно был риторический вопрос. – Ты сегодня ела? Хочешь персик?

– Нет, спасибо, – я взяла из холодильника бутылку минералки и сделала большой глоток.

– Я как раз хотела спросить, – как бы невзначай начала мама, вытирая персик полотенцем. – У вас все в порядке со Слоан? Мне кажется, она давно не заходила.

– Ну-у… – протянула я.

Еще вчера я просто мечтала поговорить об этом с родителями, попросить их помощи… Но все это было до появления списка. Списка, который убеждал меня в том, что у Слоан есть какой-то план, и помощь родителей в этот план явно не входила.

– Она просто уехала на лето, – я спокойно смотрела маме в глаза, потому что чисто технически это была правда.

– Как жаль, – мама нахмурила брови.

Она вообще была очень эмоциональная, могла легко расплакаться из-за любой мелочи, например, разбитой тарелки. Поэтому никто из нас не любил сидеть с ней рядом в кинотеатре на просмотре какого-нибудь драматического фильма.

– Тебе, наверное, очень скучно, Эм?

Мама начала есть персик, но я чувствовала, что допрос еще не окончен. Понятно было, о чем она спросит дальше: куда уехала Слоан, зачем, надолго ли… А я не смогу ответить. Так что надо было ее отвлечь, пока она не успела снова заговорить.

– А Беккет, между прочим, очень ждет похода, который ему обещал папа.

На всякий случай я огляделась по сторонам, хотя была уверена, что брат сейчас в дневном лагере.

– Да, и папа тоже ждет, – мама улыбнулась – это был верный признак того, что поход все-таки остался в планах на лето, а значит, я не солгала брату, обнадежив его. – Хотя мне этого не понять, – продолжала мама, не отрываясь от персика. – Тоже мне удовольствие – спать на улице, если дома есть удобная кровать…

– Андреа, ты только послушай, – в дверях кухни возник радостно-возбужденный папа с толстой книгой в руках. – Тесла и Эдисон действительно были друзьями, когда тот впервые приехал из Парижа. Эдисон называл его гением.

– Скотт, – перебила его мама, – я говорила с Эм.

Однако от меня не ускользнуло, что мыслями мама уже далеко и думает только о том, чтобы скорее вернуться к работе над пьесой. Наверняка она мгновенно забыла наш разговор о Беккете и походе.

– Все в порядке, – быстро сказала я, отступая к двери. – Идите, творите дальше.

Мама взглянула на меня с легким недоверием, и я изобразила дежурную улыбку в стиле «у меня все супер». Поднимаясь по лестнице к себе, я слышала за спиной радостные голоса родителей, из общего потока речи выпадали слова типа «лаборатория», «патент» и «переменный ток».

Я медленно поднялась наверх, чувствуя, как с каждым шагом растет температура воздуха в помещении, упала на кровать и смотрела в потолок, весь в липких отметинах от скотча, которым крепились сменявшие друг друга плакаты моих подростковых кумиров. В телефоне не обнаружилось ни новых сообщений, ни пропущенных звонков. Отлично понимая, что снова услышу в ответ лишь голосовую почту, я все же набрала Слоан и прослушала знакомое до последней буквы приветствие. После финального «Оставьте сообщение после звукового сигнала» я заговорила.

– Привет, это я. Я устроилась на работу в «Райское мороженое». Спасибо, что нашла ее для нас обеих.

Эти слова вырвались сами по себе, и я тут же испытала душевную боль. Никаких «нас обеих» в кафе не будет. Только я в дурацкой футболке с радугой.

– Расскажу тебе потом, как все прошло. Смешно получилось. Эта Керри, наверно, подумала, что я сумасшедшая.

Я послушала тишину пару секунд – пустое пространство вместо диалога со Слоан, которая уже смеялась бы, задавая тысячу уточняющих вопросов…

– Ну ладно. Скоро встретимся и поговорим.

Я сбросила вызов, встала с кровати и убрала форменные майки в шкаф.

Передо мной снова лежал список Слоан. Вряд ли мне удастся сегодня выполнить что-то еще, но подобие мозгового штурма не помешало бы. Аккуратно вычеркнув пункт номер 7, я засунула список в конверт и огляделась. В комнате оставаться не хотелось – в такую жару это было невыносимо, но идея ходить на цыпочках мимо столовой, где работают родители, тоже не привлекала.

Не хотелось мне ни в город, ни в кампус. Меня охватило чувство, похожее на клаустрофобию. Нужно было непременно куда-то выйти, хотя я только что вернулась домой. Куда податься, чем себя занять? Я скинула шлепанцы и забросила их в шкаф – они приземлились аккурат поверх кроссовок, и это был ответ на мой вопрос.

Не раздумывая больше ни секунды, я вытащила кроссовки, а вслед за ними и спортивную форму. Не знаю, станет ли мне от этого легче, но хуже – уж точно нет. Хорошая пробежка сейчас была просто необходима.