Апостол Пётр. Биография

Третье призвание

История призвания первых учеников у Матфея и у Марка значительно отличается и от истории, которую излагает Иоанн, и от той, которую мы только что прочитали у Луки:

Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним. Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их. И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним (Мф 4:18–22; ср.: Мк. 1:16–20).

Здесь, в отличие от Луки, речь идет не о трех, а о четырех учениках. В повествованиях всех синоптиков упоминаются сети: у первых двух Евангелистов Пётр и Андрей закидывают сети, а Иаков и Иоанн вместе со своим отцом починяют сети; у Луки рыболовы вымывают сети. Во всех повествованиях приводятся слова Иисуса о том, что Он сделает Своих учеников «ловцами человеков»: у двух Евангелистов эти слова обращены к Петру и Андрею, у Луки – только к Петру.

Призвание апостолов Петра и Андрея. Рельеф т. н. колонны Христа (колонны еп. Бернварда). XI в. (Музей-собор Вознесения Св. Марии в Хильдесхейме, Германия)

При чтении рассматриваемого отрывка из Евангелий от Матфея и от Марка может создаться впечатление, что Иисус призывает незнакомых людей и они, бросая сети, следуют за ним. Между тем попытка гармонизации этой истории с рассказами из Евангелий от Луки и от Иоанна дает иную картину.

Согласовать повествования Матфея и Марка с повествованием Луки можно только в одном случае – если признать, что речь идет о двух разных эпизодах. Так думал Блаженный Августин, считавший, что эпизод, описанный Лукой, предшествовал эпизоду, описанному двумя другими синоптиками:

…Первоначально произошло то, о чем сообщает Лука, и Господь призвал их не тогда, и только Петру было предсказано, что он будет ловить людей. И это сказано не в том смысле, что он никогда уже не будет ловить рыбу; ибо мы читаем, что и после воскресения Господа Его ученики занимались ловлей рыбы (Ин. 21:3)… Из этого дается возможность понять, что они по привычке возвращались к ловле рыбы, так что то, о чем повествуют Матфей и Марк, произошло уже после, а именно то, что Он призвал их по два и Сам приказал им следовать за Собой: сначала Петру и Андрею, а потом двум сынам Зеведея. Тогда они и последовали за Ним; не после подведения лодок к берегу, а после того, как Он призвал их и приказал следовать за Собою^[48].

Из четырех упоминаемых Матфеем и Марком учеников два названы по имени у Иоанна, а один, вероятно, является самим Иоанном. При этом Андрей и Иоанн были учениками Иоанна Крестителя и последовали за Иисусом, а потом Андрей нашел Петра и привел его к Иисусу. Всё это происходило сразу после двух встреч Иисуса с Иоанном Крестителем, имевших место, как мы предположили, по возвращении Иисуса из пустыни.

Призвание апостолов Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его (Мф. 4:21). Рельеф т. н. колонны Христа (колонны еп. Бернварда). XI в. (Музей-собор Вознесения Св. Марии в Хильдесхейме, Германия)

У синоптиков же между искушением в пустыне и выходом Иисуса на проповедь, после того как Иоанн был заточен в темницу, имеется ничем не заполненный временной промежуток. Этот промежуток лишь отчасти заполняется рассказами Иоанна о встречах Иисуса с Иоанном Крестителем, о том, как два ученика Иоанна следуют за Иисусом и проводят с ним день, о знакомстве Иисуса с Петром, Филиппом и Нафанаилом, о присутствии учеников на браке в Кане Галилейской.

Если соединить события, изложенные Иоанном, Лукой и синоптиками, в единую цепь, то получится, что синоптики рассказывают не о первой встрече Иисуса с Петром и другими тремя учениками, а о третьей. Все четверо, кого Иисус призывает, по версиям Матфея и Марка, уже Ему знакомы: в эпизоде, рассказанном у Иоанна, фигурируют Пётр, Андрей и предположительно сам Иоанн; в эпизоде, рассказанном Лукой, – Петр, Иаков и Иоанн.

Следовательно, у Матфея и Марка Иисус обращается к Петру и Андрею, а затем к Иоанну и Иакову не как к незнакомым людям, а как к тем, с кем раньше уже встречался, но теперь призывает на служение. Их немедленная готовность последовать за Иисусом в таком случае также объясняется не столько тем, что таинственный Незнакомец чем-то очень сильно их удивил, сколько тем, что Он не был для них незнакомцем: они уже встречались с Ним и были внутренне готовы откликнуться на Его зов.

Вырисовывается целая серия встреч Иисуса со Своими будущими учениками, начиная с того момента, как два ученика Иоанна Крестителя последовали за Иисусом. Из этих двух учеников один был Андрей: он находит своего брата Петра и приводит его к Иисусу; затем оба брата возвращаются к своему рыболовному промыслу. Далее следует история чудесного лова рыбы, когда Иисус говорит одному Петру о том, что сделает его ловцом человеков. А затем – эпизод, когда Иисус находит Андрея и Петра и говорит им обоим то, что уже однажды сказал Петру; они оставляют сети и следуют за ним.

Если принять такую версию событий, то эпизод, изложенный у Луки, рассказывает о втором призвании Петра на апостольское служение, а эпизод, изложенный у Матфея и у Марка, – о его третьем призвании.

При таком прочтении уместны параллели с историями призвания пророков, изложенными в Ветхом Завете. Отрок Самуил не сразу распознал голос Бога, а лишь после того как Бог троекратно воззвал к нему и он получил разъяснение услышанного от своего учителя (1 Цар. 3:1-10). Иона не с первого раза согласился выполнить возложенную на него Богом миссию: поначалу он сделал прямо противоположное тому, что требовал от него Бог (Ион. 1:1–3); потом, после многих происшествий, «было слово Господне к Ионе вторично», и пророк выполнил порученное (Ион. 3:1-10); далее он вновь воспротивился Божией воле, и Богу пришлось обращаться к нему в третий и четвертый раз (Ион. 4:1-11).

Мы не можем настаивать ни на предложенной синхронизации событий, рассказанных четырьмя Евангелистами, ни тем более на параллелях из Ветхого Завета. Три евангельских рассказа имеют самостоятельный смысл, и мы не знаем, сверяли ли Евангелисты свои повествования о призвании первых учеников друг с другом. Сравнение лишь выявляет три самостоятельных эпизода, изложенные четырьмя авторами, из которых два (Матфей и Марк) пользовались одним и тем же источником, будь то устным или письменным, а два работали самостоятельно.

При этом, учитывая данные о том, что Лука и Иоанн были знакомы с работой других Евангелистов, можно предположить, что свои рассказы они составляли в дополнение к тому, что прочитали у других^[49]. В целом три рассказа вопреки мнениям многих ученых производят впечатление не трех версий одного и того же события, а взаимодополняющих рассказов о трех разных событиях, каждое из которых знаменовало собой определенный этап на пути вхождения Петра в круг учеников Христа.

3. Избрание на апостольское служение

В синоптических Евангелиях рассказывается о том, как из общего количества учеников Иисус избрал двенадцать апостолов. Этот рассказ у всех трех синоптиков идентичен по содержанию, однако разнится в деталях. Матфей вообще не говорит о выделении двенадцати из более многочисленной группы: «И призвав двенадцать учеников Своих, Он дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь» (Мф. 10:1). Марк уточняет, что двенадцать выбраны из общего числа учеников: «Потом взошел на гору и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему И поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы они имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов» (Мк. 3:13–15). Лука уточняет, что сначала Иисус «взошел на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу», а затем, когда настал день, «призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами» (Лк. 6:12–13).

Обращает на себя внимание выражение Марка: «…позвал к Себе, кого Сам хотел». Этим подчеркивается, что инициатива избрания двенадцати принадлежит Самому Иисусу и персональный состав группы определил Он Сам. В этот список невозможно было записаться по собственной инициативе, о чем Иисус прямо скажет в прощальной беседе с учениками: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал» (Ин. 15:16).

Из трех синоптиков Марк оказывается наиболее конкретным в описании целей, для которых Иисус избрал двенадцать: «чтобы с Ним были и чтобы посылать их на проповедь». Апостолы должны были разделять труды Иисуса, Его радости и скорби, быть с Ним во всех обстоятельствах Его жизни, слушать и запоминать Его слова. Но избрание относится не только ко времени Его земной жизни: они Его посланники и должны будут после Его смерти и воскресения нести в мир Его слово, проповедовать Его учение, быть продолжателями Его дела.

Отослание апостолов на проповедь. Миниатюра из Сийского Евангелия. 1390 г. (БАН. Арх. ком. 189. Л. 172 об.)

Слова Луки «которых и наименовал Апостолами» означают, что Иисус не только избрал конкретных людей на служение, но и Сам изобрел уникальное наименование для этого служения. Термин «апостол» (απόστολος), употребленный в данном эпизоде только у Луки, буквально означает «посланник» (от глагола αποστέλλω – посылать). В греческом переводе Библии термин встречается лишь однажды (3 Цар. 14:6), тогда как в Новом Завете встречается многократно. Лишь в редких случаях оно указывает на некоего абстрактного посланника, например в словах Иисуса: «Раб не больше господина своего, и посланник (απόστολος) не больше пославшего его» (Ин. 13:16). В большинстве же случаев этим термином обозначается один из двенадцати учеников, избранных Иисусом с конкретной целью на определенном этапе Его служения^[50].

По предположению Блаженного Иеронима, греческий термин απόστολος («апостол») является переводом еврейского saffih («вестник», «посланник»). И греческий термин, и его предполагаемый семитский эквивалент обозначают человека, действующего не от своего лица, а от имени другого – того, кто послал его.

Список двенадцати апостолов у всех трех синоптиков начинается с Симона Петра (Мф. 10:2; Мк. 3:16; Лк. 6:14). Это само по себе свидетельствует об особой роли, которую Пётр с самого начала играл в общине учеников Христа. Уже при жизни Иисуса Пётр воспринимался как старший из апостолов, что явствует из всех четырех Евангелий.

Пётр возглавляет группу из трех наиболее близких учеников Иисуса. Двое других в этой группе – Иаков и Иоанн Зеведеевы. Только эти трое учеников присутствуют при одном из главных чудес Иисуса – воскрешении дочери Иаира, причем Евангелисты специально отмечают, что Иисус «не позволил никому следовать за Собою, кроме Петра, Иакова и Иоанна, брата Иакова» (Мк. 5:37), и никому из учеников, кроме этих троих, не позволил войти в дом (Лк. 8:51). Тех же троих учеников Иисус берет на гору, где преображается перед ними (Мф. 17:1; Мк. 9:2; Лк. 9:28). Та же группа, в которую Евангелист включает и Андрея, спрашивает Иисуса наедине о признаках Его второго пришествия (Мк. 13:3). Наконец, те же трое присутствуют при одном из самых драматичных моментов евангельской истории – молитве Иисуса в Гефсиманском саду (Мф. 26:37; Мк. 14:33).

В ряде эпизодов из Евангелий от Луки и от Иоанна Пётр оказывается в паре с Иоанном без Иакова: в Лк. 22:7-13 (Пётр и Иоанн посланы Иисусом приготовить пасху); Ин. 13:23–26 (Пётр через любимого ученика спрашивает у Иисуса, кто предаст Его); Ин. 20:2-10 (Пётр и другой ученик бегут к пустому гробу); Ин. 21:15–23 (диалог Иисуса с Петром в присутствии любимого ученика). Та же пара доминирует в 3-й и 4-й главе книги Деяний.

4. Отдельные эпизоды четырех Евангелий

Пётр упоминается во многих евангельских эпизодах, в частности в рассказах о чудесах Иисуса. Кроме того, Пётр регулярно выступает в качестве ученика, спрашивающего Иисуса или отвечающего Ему от лица всей группы^[51]. Эту роль он играет и у синоптиков, и у Иоанна.

Исцеление тещи Петра

Одним из первых чудес Иисуса, описанных в синоптических Евангелиях, является исцеление тещи Петра. У Матфея это третий из описываемых случаев исцеления: он следует сразу же за рассказом об исцелении слуги капернаумского сотника. У Марка и Луки это первый случай исцеления: рассказ о нем помещен после повествования о первом изгнании нечистого духа из одержимого.

Наиболее короткая версия рассказа приводится у Матфея:

Придя в дом Петров, Иисус увидел тещу его, лежащую в горячке, и коснулся руки ее, и горячка оставила ее; и она встала и служила им (Мф. 8:14–15).

Марк описывает исцеление несколько более подробно:

Выйдя вскоре из синагоги, пришли в дом Симона и Андрея, с Иаковом и Иоанном. Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней. Подойдя, Он поднял ее, взяв ее за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им (Мк. 1:29–31).

Лука в основном следует Марку; дом, в котором происходило действие, назван домом Симона, а о теще Симоновой говорится, что она «была одержима сильною горячкою; и просили Его о ней. Подойдя к ней, Он запретил горячке; и оставила ее» (Лк. 4:38–39).

О том, что при исцелении присутствовал Симон Пётр, не упоминается ни в одной из версий рассказа, однако очевидно, что Иисус пришел в дом по его приглашению; следовательно, он был свидетелем чуда.

Судя по контексту, исцеление тещи не было главной целью посещения Иисусом дома Петра. Вероятнее всего, Он пришел к Петру пообедать: об этом свидетельствуют завершающие рассказ слова о том, что женщина, исцелившись, встала и служила им (глагол «служить», как и в Ин. 12:2, употреблен в значении «готовить», «накрывать на стол», «подавать пищу»^[52]).

Исцеление Христом тещи ап. Петра. Миниатюра из Евангелия. XIII в. (Иверский монастырь на Афоне. Cod. 5. Fol. 141 r.)

Дом Петра в Капернауме был своего рода перевалочным пунктом, где Иисус останавливался, когда возвращался из путешествий. В этом доме, как явствует из рассматриваемого отрывка, проживало по крайней мере четыре человека: Петр, его жена, теща и брат Андрей. Возможно, там жили и другие родственники, например родители или дети Петра (если таковые у него были). Как правило, дом не делился на комнаты: все жили в одной общей комнате, друг у друга на виду. «Представь, каковы были дома этих рыбаков, – говорит Златоуст. – При этом Христос не гнушался входить в их бедные хижины»^[53].

Не исключено, что болезнь тещи была неожиданностью для Петра, пригласившего Иисуса в дом. Из всех трех повествований следует, что болезнь тещи обнаружилась только после того, как Иисус с учениками вошел в дом. Впрочем, Златоуст думает по-другому:

Имея тещу, лежащую дома в сильной горячке, он не привел Его в дом свой, но ожидал, пока будет окончено учение и исцелятся все прочие; и тогда уже, когда Он вошел в дом, начал просить Его. Так он с самого начала научался предпочитать выгоды других своим. Итак, не Пётр приводит Его в дом, но Он сам по собственной воле пришел, после того как сотник сказал: «я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой», показывая, сколько Он благоволил к ученику^[54].

«Пётр и бывшие с ним»

О значении, которое Пётр получил в общине учеников Иисуса вскоре после избрания двенадцати, свидетельствует выражение «Пётр и бывшие с ним», или «Симон и бывшие с ним», употребляемое синоптиками по отношению к группе учеников. В Евангелии от Марка содержится эпизод, не упоминаемый другими Евангелистами, относящийся ко времени начала общественного служения Иисуса:

А утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился. Симон и бывшие с ним пошли за Ним и, найдя Его, говорят Ему: все ищут Тебя. Он говорит им: пойдем в ближние селения и города, чтобы Мне и там проповедовать, ибо Я для того пришел (Мк. 1:35–38).

Обычай Иисуса удаляться от людей для уединенной молитвы отмечен всеми четырьмя Евангелистами (Мф. 14:23; Мк. 6:46; Лк. 5:16; Лк. 6:12; Ин. 6:15; Ин. 8:1). Очевидно, в тех случаях, когда Иисус отсутствовал, Пётр становился фактическим лидером группы. Именно в этом смысле можно понимать выражение «Симон и бывшие с ним» в данном эпизоде.

В Евангелии от Луки выражение «Пётр и бывшие с ним» впервые встречается в рассказе об исцелении кровоточивой женщины:

Когда же Он шел, народ теснил Его. И женщина, страдавшая кровотечением двенадцать лет, которая, издержав на врачей все имение, ни одним не могла быть вылечена, подойдя сзади, коснулась края одежды Его; и тотчас течение крови у ней остановилось. И сказал Иисус: кто прикоснулся ко Мне? Когда же все отрицались, Пётр сказал и бывшие с Ним: Наставник! народ окружает Тебя и теснит, – и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне? Но Иисус сказал: прикоснулся ко Мне некто, ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня. Женщина, видя, что она не утаилась, с трепетом подошла и, пав пред Ним, объявила Ему перед всем народом, по какой причине прикоснулась к Нему и как тотчас исцелилась. Он сказал ей: дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром (Лк. 8:42–48).

В версиях Матфея и Марка Пётр не фигурирует.

У Марка на слова Иисуса реагируют «ученики» (Мк. 5:31), Матфей вообще не упоминает о диалоге Иисуса с Петром и другими учениками (Мф. 9:20–22).

Исцеление Христом кровоточивой жены. Мозаика кафоликона монастыря Хора (Кахриеджами) в Константинополе. Ок. 13161321 гг.

Лидерство Петра не проявляется в данном эпизоде каким-то особым образом, однако можно предположить, что именно он от имени всей группы учеников задает вопрос Иисусу. В его вопросе слышится недоумение – характерная для него интонация, которая звучит во многих его репликах, адресованных Учителю.

Пётр идет по воде

В трех Евангелиях – от Матфея, от Марка и от Иоанна – содержится рассказ о том, как Иисус пришел к ученикам по водам Галилейского озера (Мф. 14:22–27; Мк. 6:47–51; Ин. 6:16–21). Однако только Матфей упоминает об особой роли Петра в этом эпизоде:

И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь, это Я, не бойтесь. Пётр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Пётр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? И, когда вошли они в лодку, ветер утих. Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий (Мф. 14:22–33).

Хождение по водам. Мозаика собора Санта-Мария Нуова в Монреале, Сицилия. Между 1183 и 1189 гг.

Как и во многих других описаниях чудес, центральной здесь является тема веры. Эта тема раскрывается, прежде всего, применительно к Петру. Он горячо откликнулся на ободряющие слова Иисуса, потому что, во-первых, поверил, что это Он, а не призрак, а во-вторых, поверил в то, что Иисус – Сын Божий: если Он может сам ходить по воде, значит, и уверовавший в Него может совершить то же. Реакция Петра была эмоциональной и спонтанной, как и в других случаях, когда он раньше прочих учеников откликался на слова и действия Иисуса. Но в то же время эта реакция не была необдуманной: она была мотивирована верой Петра в Иисуса как в Бога, способного не только совершать чудеса, но и наделять этой силой других.

Итак, Пётр вышел из лодки и пошел по воде навстречу Иисусу. Но в какой-то момент, видя сильный ветер, он испугался и начал тонуть. Причина заключалась в том, что он «усомнился». В чем? В чудотворной силе Иисуса, в Его божественном достоинстве? Или в своей способности идти навстречу Иисусу по воде? Пока действия Петра были мотивированы верой, он бесстрашно шел по воде; как только вера в нем поколебалась, он утратил только что полученную от Иисуса способность чудесным образом преодолевать естественные законы.

Будучи рыбаком, Пётр, конечно, умел плавать, что подтверждается другим эпизодом – когда, увидев Иисуса на берегу, он бросился в море и поплыл, тогда как другие ученики остались в лодке (Ин. 21:7–8). Таким образом, вряд ли Пётр мог в описываемой ситуации утонуть. Скорее, речь идет об эмоциональном состоянии, связанном с первоначальным испугом при виде Иисуса, а потом с повторным испугом от сильного ветра и общей обстановки происходившего. Иисус протягивает руку Петру и спасает его, одновременно называя «маловерным» и упрекая в том, что он усомнился.

Комментируя данный эпизод, Иоанн Златоуст отмечает любовь Петра к Иисусу и его веру в своего Учителя:

Никто не любил Иисуса так сильно. Это доказал Пётр и по воскресении Христовом: и тогда он не стал ждать, чтобы идти вместе с другими, но побежал вперед (Ин. 20:3; 21:7). Впрочем, он обнаруживает в себе не одну любовь, но и веру. Пётр был уверен, что Иисус может не только Сам ходить по морю, но вести и других, и желает скорее быть близ Него… Итак, Пётр, выйдя из лодки, шел к Нему, радуясь не столько тому, что ходит по водам, сколько тому, что идет к Иисусу^[55].

Однако когда на смену вере пришло маловерие, Пётр тотчас начал тонуть:

Сначала, объятый еще страхом, он осмелился идти по водам; а против усилия ветра и притом находясь уже близ Христа, устоять не мог. Так бесполезно быть близ Христа тому, кто не близок к Нему верой… Но почему Господь не велел уняться ветрам, а Сам простер руку и поддержал Петра? Потому что нужна была Петрова вера. Итак, желая показать, что не стремление ветра, но Петрово маловерие произвело такую перемену, Господь говорит: «маловерный! зачем ты усомнился?» Следовательно, он легко устоял бы против ветра, если бы в нем не ослабла вера^[56].

Латинские авторы IV века также обращают внимание на веру Петра и его преданность Иисусу, одновременно отмечая проявленные им малодушие и маловерие:

Во всех местах Пётр оказывается имеющим пламеннейшую веру. На вопрос, предложенный ученикам, за кого люди считают Иисуса, он исповедует в Нем Сына Божия. Он препятствует Его желанию идти на вольное страдание и, хотя он заблуждается умом, однако не ошибается в движении чувства любви, ибо не хочет смерти Того, Которого немного раньше исповедал Сыном Божиим. Среди первых он первым вступает на гору вместе со Спасителем, и во время страданий только он один следует [за Ним], а грех отречения, в который он впал вследствие внезапного страха, он тотчас омыл горькими слезами. После страдания, когда они были на озере Геннисаретском и ловили рыбу, а Господь стоял на берегу, он [Пётр] в то время, как другие подплывали понемногу, не выдерживает медленности их движения, но тотчас же бросается в воду, набросив верхнюю одежду. С тем же самым пылом веры, как и всегда, он теперь, когда другие молчат, считает возможным совершить по воле Учителя то, что Тот мог совершить только по свойству своей природы. Повели мне прийти к Тебе по водам. Ты повели, и волны пусть сгустятся там, а тело, само по себе тяжелое, пусть станет легким^[57].

То обстоятельство, что из всех находящихся в лодке только Пётр заговаривает и просит Господа повелеть ему подойти по воде, показывает его силу воли во время страдания. Когда он один идет за Господом по Его следам, презирая бурления мира, как и бурленье моря, Пётр обладает силой, способной презирать и саму смерть. Однако робость выдает его слабость перед лицом грядущего страдания. Ведь, хотя он вышел из лодки, он стал тонуть. Через хрупкость плоти и страх перед смертью он дошел до отречения. Но Пётр начинает кричать и молить Господа о спасении. Этот крик – вопль покаяния. Хотя Господь еще не принял страдания, Пётр возвращается к вере и в нужное время получает прощение за свое отречение^[58].