– Девушка, милая, как вас там – Анна, да? – чувствовалось, что сотрудник говорит это уже не в первый раз, – Ваших друзей никто не арестовывал и даже не задерживал. Ответят на пару вопросов – и все.

– Знаем мы ваше все! – дальше ворот девушку не пустили, и она осталась стоять, уперев руки в боки.

– Привет, парни! – помахал им рукой Сергей.

– Привет-то привет, только теперь объясни нам, кто ты такой? – буркнул Слава, а Лёха молча уставился со злым недовольным видом.

– Оперативник, расследую исчезновение профессора Никишина, – просто ответил Сергей.

– Мы же все сказали, – Лёха разглядел расцветающий синяк и сбитые руки Сергея, – А кто это тебя… то есть – вас, так?

– Не слишком добрые люди, – отмахнулся Сергей, – Парни, пожалуйста, напрягите память еще раз!

– По поводу? – уточнил Слава.

– Что произошло до того, как профессор включил аппарат? Именно – до! Он куда-нибудь ходил?

– Ну да, – парни переглянулись, – Засунул какие-то бумажки в портфель и пошел вниз. Вернулся быстро и без портфеля.

– Вот! – вскочил Сергей, – Что же я сразу-то не понял! Спасибо, парни!

– Пожалуйста, – удивленно ответил Слава, – А что?

– Вы ответили на главный вопрос! Можете сказать своей Ане, что без вас я бы дело не раскрыл!

– Мы можем идти? – осторожно переспросил Лёха.

– Конечно, можете! – Сергей уже забегал в дом.

Где же эта комната? Вот она! Шкаф тяжелый, профессор двигать его не мог. Куда он мог засунуть портфель? Пол? Доски все одинаковые, следов зацепа нет. Потолок – высоко и сплошной. А вот этот простенок? Просто толстая фанера, швы прикрыты планками. А это что за гвоздики, я их вечером не разглядел? Один легко вытянул ногтем, второй! Панель легко отошла в сторону, и в открывшемся проеме Сергей увидел весь в пыли и трухе рыжий портфель!

– Ура! – Сергей закричал так, что слышно было на соседних участках.

– Во дает… – поразился Слава, успевший дойти с Лёхой до ворот.

Сотрудники рванулись к дому, но Сергей уже выбежал к ним, помахал портфелем и помчался на второй этаж, откуда тут же донесся радостный возглас Мстислава Валентиновича.

Была уже вторая половина дня. Полковник, Старик, а вместе с ними и Сергей пили чай на веранде дачи, периодически поглядывая на второй этаж. Наконец, оттуда спустился Мстислав Валентинович в прожженном паяльником халате, плюхнулся за стол и попросил чашку чая.

– Почти готово, – устало сказал он, – Сейчас ребята простые цепи допаяют, и можно пробовать.

– Получилось? – обрадовались все, – Поздравляем!

– Есть только парочка нюансов, – продолжал ученый, – Во-первых, мне кажется, что профессор Никишин изобрел не совсем то, что хотел. То есть, проход получится, вот только куда?

– Есть опасность? – вскинулся полковник.

– Нет, я не об этом, – ученый даже прищелкнул пальцами, пытаясь сформулировать, – Он не в другое пространство пробился, а изогнул наше!

– Занятно, – из присутствующих его понял наверно только Сергей, – А что же второе?

– А во-вторых то, что за пять лет электроснабжение поселка лучше не стало.

– Ну, это не проблема! – Блинов встал и отправился звонить по радиотелефону в свою машину.

Мстислав Валентинович допил чай и побежал обратно в мансарду.

Звонок полковника Блинова привел в действия какие-то межведомственные механизмы, и уже через час во двор закатывали армейский генератор АБ-8 на прицепе. Толстый кабель протащили с улицы в окно мансарды и подключили к устройству. Генератор чихнул и ровно затарахтел. В мансарде собрались все, за исключением тех, кто охранял участок.

– Ну, с Богом, – неожиданно для всех сказал Мстислав Валентинович, включая устройство.

Генератор во дворе чуть изменил тон, устройство, собранное из более современных деталей, работало на этот раз не столь эффектно. Стрелка быстро поползла к максимуму. Мстислав Валентинович оглянулся на собравшихся и решительно нажал кнопку. В сгустившемся воздухе прорисовалась двухметровая арка, мерцающая как телеэкран, затем она подернулась рябью и почернела, открывая проход.

– Я пойду, – придержал нерешительно двинувшегося ученого Сергей.

Он шагнул вперед, машинально пригибая голову, и исчез в пространстве за аркой.

– Ух, как тут все шиворот-навыворот! – донесся его удивленный голос.

– Что ты видишь? – крикнул Мстислав Валентинович.

– Да та же самая дача, только словно с изнанки! Иду дальше!

– Ну, я же говорил! – пробормотал ученый.

– А вот и профессор Никишин! Ой, как жаль!

– Что там такое? – Двинулся к арке полковник, но Сергей уже выныривал обратно.

– Умер. Высох, словно мумия. Дайте носилки, что ли, вытащу его оттуда.

– А что там еще, что ты видел? – допытывались окружающие.

– Да, по сути, кусок второго этажа, только словно в кривом зеркале, и находиться там крайне неприятно – голова кружится. Плохо умирать в таком месте, – Сергея передернуло.

Снизу принесли складные санитарные носилки, Сергей скрылся с ними в арке и через полминуты вытащил обратно с телом несчастного профессора Никишина.

– Надо похоронить его по-человечески, – сказал Старик в затянувшемся молчании.

– Да, можете выключать ваше устройство, – скомандовал полковник Блинов, – Найдите, как это безобразие убрать – и возвращайте дачу владельцам.

– Убрать – это уже проще, процесс изучен, – отозвался Мстислав Валентинович.

– Теперь вы найдете, как…? – внимательно посмотрел на него Сергей.

– Да, я знаю, о чем ты. Теперь – найдем! – твердо пообещал ученый.

Генератор смолк. Присутствующие собирали оборудование и расходились по машинам. Сергей оглянулся и остановился, глядя на очертания дома на фоне вечернего неба. Дача, теперь просто – обычная дача. Дача его друзей Андрея и Марины Фомичевых.

Глава 5. Возвращение.

Поздняя осень прекрасно чувствуется даже в городе. Все так же высятся стены зданий и клубятся над ними тучи, но ветер уже не несет по мостовым опавшие листья, а свистит в оголившихся ветвях, предупреждая о приближение холодной промозглой зимы. Облетели деревья во дворах, стал прозрачен скверик с памятником Радищеву. Над городом вставало холодное утро предзимья.

Кутаясь в болоньевую куртку, Сергей быстро шагал от Покровского бульвара к трехэтажному домику, где размещался его отдел. События развивались куда быстрее, чем он рассчитывал, и ситуация становилась просто опасной. Он привычно распахнул и деревянную и металлическую двери, показал удостоверение дежурному, но побежал не к себе, а прямым ходом в подвал, где находились лаборатории. Ученые удивленно воззрились на него, когда он ворвался в комнату.

– Мстислав Валентинович, ну скажите уже, что все готово! – крикнул он с порога.

– Здравствуйте, Волков, – укоризненно отозвался ученый.

– Здравствуйте! – по лицу Сергея читалось, где он видел все эти условности.

– Прогресс есть, но у нас нет еще уверенности… – начал Мстислав Валентинович.

– У нас не осталось времени! – начал кипятиться Сергей.

– Куда же оно делось? – невозмутимо осведомился ученый.

– Кошели начинают сносить, я узнавал в Моссовете! Еще немного, и спасать нам будет некого.

– Молодой человек, вы понимаете, о чем просите? Кто туда пойдет?

– Я и пойду! – безапелляционно заявил Сергей.

– А вы понимаете, что можете легко стать натурщиком для Пикассо, вместо того, чтобы вытащить вашего друга? Вас перекорежит при переходе, вот и все, чего вы добьетесь!

– Я иду к товарищу полковнику! – Сергей остервенело хлопнул дверью за собой.

Уже на лестнице он столкнулся со Стариком, хотел было пробежать мимо, но тот поймал его за руку.

– Ну что за скандал ты там устроил? – укоризненно спросил Александр Иванович.

– Да они уже сами не знают, что хотят! – взвился Сергей.

– Они хотят, чтобы ты жив остался, – попытался урезонить его Старик.

– И что, я не должен даже попробовать спасти друга? Бросить все, как есть, и жить спокойно?

Это был не совсем честный прием в общении со Стариком, но Сергей слов уже не выбирал.

– Ладно! – вздохнул Старик, – Я сам пойду вместе с тобой к Блинову.

Давно заброшенный и предназначенный к сносу московский район Кошели еще стоял, зияя выбитыми окнами на облупившихся древних стенах. Ему оставалось совсем недолго – к его границам уже стягивали строительную технику, должную уничтожить, разровнять и стереть всякую память о нем. Но сегодня район словно ожил – светили прожектора, во дворе четырехэтажного дома трещал электрогенератор, какие-то люди выгружали из фургона оборудование и тащили его вверх по лестнице.

– Что тут происходит? – недоумевали редкие прохожие.

– Кино снимают, про революцию, – невозмутимо отвечал человек в милицейской форме.

Сергей вместе со Стариком стояли на третьем этаже дома и прислушивались к чему-то, слышному только им. Потом перешли в другую комнату.

– Да, вот здесь, – уверенно произнес Сергей, – Проход надо открывать где-то здесь.

– Похоже на то, – Старик был уверен гораздо меньше, но прямых возражений у него не было.

– Вы понимаете, что не оставили мне выбора? – сердито поинтересовался пробегавший Мстислав Валентинович, – И я за последствия отвечать не собираюсь?

– Я буду отвечать! – неожиданно твердо заявил Старик. Сергей удивленно взглянул на него, но спорить уже не стал.

– Авантюристы! – покачал головой ученый, – Вы хотя бы локализовали место перехода?

– Вот здесь! – указал Сергей, – Вот здесь Эдуард Альтшулер пересек границу и не смог вернуться обратно.

Старик согласно кивнул головой. Мстислав Валентинович какое-то время смотрел то на одного, то на другого, затем махнул рукой помощникам: – Ставьте резонаторы вот по этой линии!

Все задвигались, в комнату затащили толстый обрезиненный кабель и начали подключать к нему пульт. Снизу поднялся врач с серым чемоданчиком в руке.

– Мы готовы! – произнес, наконец, Мстислав Валентинович, – Начинаем!

– Один момент! – попросил Сергей, и, повернувшись к пустой темной комнате, крикнул: – Эдик, Эдик! Ты меня слышишь? Я иду за тобой! Эдик, будь готов!

– Пуск! – скомандовал ученый.

Резонаторы налились неприятным гулом, воздух замерцал и завибрировал. Перед Сергеем распахнулась арка, но не такая, как там, на даче, а напоминающая по ощущению старый давно не открывавшийся шифоньер. Он решительно шагнул вперед, и оказался среди какой-то мути, через которую лишь мельком проглядывало что-то понятное. Вот кресло, на котором сидит какой-то старик, вот окно – за ним виден летний вечер, люди у ресторана, проезжающий мимо трамвай. «Это когда же такое было-то?» – мелькнула мысль, но где же Эдик?

– Эдик! – что есть сил, крикнул Сергей, и голос его словно завяз в клубящейся мути.

Но он уже видел перед собой смутную тень, обернувшуюся полупрозрачной фигурой с бледным лицом, на котором застыла мука, и одновременно сумасшедшей надеждой в глазах. Он протянул вперед руки и почувствовал, как в них вцепляются почти бесплотные пальцы, ухватился покрепче, рванулся назад, и они оба кубарем вылетели на грязный пол соседней комнаты.

– Отключайте! – крикнул Мстислав Валентинович, и проход погас.

– Живы, оба живы! – суетился ожидавший худшего исхода врач.

– Ты смог! – сказал Старик, и как-то по-новому посмотрел на Сергея.

На опустевший дачный поселок опускалась холодная осенняя ночь. Над разрывами в облаках мерцали колючие звезды. Шумели сосны. Андрей с Мариной стояли на веранде и смотрели на облетевший сад, слушая, как ветер шуршит в траве опавшей листвой.

– Скоро зима, – сказала Марина.

Страшный скрежещущий звук разнесся по саду, отражаясь от темных сосновых стволов.

– Что это? – Марина побледнела так, что это было видно даже в темноте.

Андрей нерешительно шагнул вперед и направил луч фонаря в глубину сада. Марина увидела, как затряслись его плечи.

– Андрей? – робко окликнула она.

Он обернулся, и она поняла, что он просто давится от хохота.

– Ёжик! – произнес он, наконец, – Просто ёжик и пустая железная бочка!

– Ёжик??? – Марина без сил повисла у него на плече, и они начали смеяться, пока у них из глаз не потекли слезы.

Март 2017