Те, кто пошел в пекло

От «товарища» до «господина»

Полковник Михаил Головатов руководил группой «А» недолго – десять месяцев. В начале июля 1992 года Президентом России был подписан указ и командиром «Альфы» стал генерал-майор Геннадий Зайцев. Как-то в разговоре со мной Геннадий Николаевич пошутил, вот, мол, говорят, что нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Оказывается, можно. Да, надо признать, у Зайцева это получилось.

Почти четыре года прошло с тех пор, как он покинул группу. За это время многое изменилось. Уже не было Советского Союза, вместо Михаила Горбачева в Кремле правил Президент России Борис Ельцин. Прекратил свое существование всесильный КГБ, а вместе с ним и его 7-е управление, на которое замыкалась группа «А». Теперь появилось Главное управление охраны.

Несмотря на все перемены и перетряски, важно, что «Альфа» выжила, сохранилась и, в сущности, была готова к выполнению боевых задач. Хотя накопились и весьма сложные проблемы. И их следовало оперативно решать.

«Работа предстояла очень сложная и большая, – вспоминал Геннадий Николаевич. – Со стороны трудно себе представить, как тяжело все это давалось. Например, изменение графика боевых дежурств или учебы. Это вызывало неудовольствие, потому что создавало существенные сложности для тех, кто уже помимо государственной службы «пристроился» к бизнесу.

Прошло время – не день, не два, не месяц, а два года. Многие потом ко мне подходили и говорили, что, мол, мы тогда негодовали, но сейчас поняли, от каких бед вы нас спасли».

Но все это будет потом. А теперь генерал Михаил Барсуков вместе с Геннадием Зайцевым приехал в расположение группы «А», чтобы представить личному составу нового старого командира. Впрочем, в группе не забыли своего командира. И началась их совместная работа.

Через несколько дней после представления позвонил Барсуков и сообщил, что первого августа подразделение посетит Президент России. С одной стороны, такое внимание первого лица государства радовало, с другой – времени на подготовку к встрече оставалось очень мало. А показать хотелось многое. И сделать это надо было, что называется, на самом высоком уровне. Ведь за всю историю «Альфы» руководитель страны в первый раз посещает подразделение.

Бойцы группы провели несколько тренировок, определились с тем, что хотели продемонстрировать. Решили, что надо показать преодоление огненно-штурмовой полосы, а также полосы препятствий, рукопашный бой в составе подразделения, освобождение заложников в здании, самолете и автобусе.

А перед боевыми упражнениями посчитали нужным ознакомить Президента России со средствами вооружения и защиты.

В день приезда Бориса Ельцина погода выдалась отменная, солнечная, теплая. Генерал Зайцев, как и положено, встретил главу государства, доложил, обращаясь к нему: «Товарищ Президент». Так было записано в уставе. А устав для военнослужащего – закон.

Оказалось, Борис Николаевич не любил такое обращение. В нынешних условиях обращение «товарищ» устарело, считал Президент. Оно отдавало чем-то коммунистическим, в нем было мало демократических основ, а то, что, к примеру, еще Николай Васильевич Гоголь употреблял его в своих произведениях, никто Ельцину не объяснил.

До обращения «Господин Президент» новая Россия пока не дозрела. Вот и пришлось президентскому окружению придумывать что-то среднее между «товарищем» и «господином». Придумали. Оказывается, теперь модным и единственно правильным стало обращение: «Уважаемый Президент». Однако командир группы «А» был не в курсе новых демократических правил и обозвал Ельцина по старому «товарищем».

Но это не испортило праздника. «Для человека, непосвященного в премудрости подготовки спецназа, – напишет позже Зайцев, – наши показательные учения были зрелищем ярким, впечатляющим и даже в чем-то завораживающим. Огненно-штурмовая полоса – это металлические трубы, уложенные наклонно по отношению друг к другу. По ним надо быстро передвигаться. Затем узкие коридоры, опутанные паклей и облитые соответствующим веществом, – огненный коридор на преодоление.

Честно скажу, в целом я был доволен и потом дал высокую оценку действиям сотрудников…»

Бойцы под руководством Владимира Гришина уверенно действовали на крыше здания, Александр Михайлов и Валерий Канакин успешно штурмовали автобус. «Освобождением» самолета занимались сотрудники под командованием Владимира Тарасенко. Василий Верещак организовал показные занятия по рукопашному бою.

После учений Ельцин попросил построить сотрудников. Он коротко подвел итоги. По всему чувствовалось, что Президент доволен выучкой. Собственно, так он и сказал. Потом Ельцин вручил бойцам – прапорщику Амелину, старшему лейтенанту Савчуку и подполковнику Гришину ценные подарки – часы с гравировкой «От Президента России».

Все время рядом с главой государства находился командир группы «А» генерал Геннадий Зайцев. Борис Николаевич посмотрел на руководителя подразделения. Повисла неопределенная пауза. Получалось, что подарки получили подчиненные, а тот, кто ими командовал, обучал их, руководил, остался без поощрения. Ельцин похлопал себя по карманам, пожаловался, что часов у него больше нет. Потом снял с руки свои часы и вручил их Зайцеву.

В конце встречи Президент спросил, есть ли вопросы или пожелания.

Геннадий Николаевич, как опытный командир, воспользовался моментом и пожаловался, что уровень материального обеспечения сотрудников недостаточен. Ельцин тут же дал команду подготовить указ и поднять денежное довольствие сотрудников.

Кстати говоря, эту свою поездку в группу Борис Ельцин припомнит в трагические дни октября 1993 года на встрече с командирами «Альфы» и «Вымпела». Он скажет Зайцеву, мол, тогда на учениях вы продемонстрировали высокую выучку и мастерство, теперь надо показать ее на практике. Имея в виду, конечно же, штурм Белого дома.

«Вице-премьер в камуфляже»

Кто-то из журналистов так метко окрестил вице-премьера российского правительства Виктора Поляничко. Сегодня его имя почти забыто. А ведь он несомненно был одной из самых ярких личностей высшего эшелона власти лихих 90-х.

Политик-государственник, патриот своей страны, последние восемь лет жизни до трагической гибели в 1993 году провел под обстрелами и предательскими пулями в Афганистане, Баку и Нагорном Карабахе. Рисковал жизнью, хотел добиться мира и согласия.

Он был смелым человеком. «В 1990–1991 годах, – отмечает в своих воспоминаниях генерал Геннадий Зайцев, – на Поляничко было совершено шесть покушений. Сперва террористы попытались взорвать его вагон-салон на станции Степанакерт. Потом прозвучали выстрелы из гранатомета по зданию комендатуры и зданию оргкомитета в Степанакерте 10 мая 1991 года. Падение автомашины Поляничко в пропасть и гибель шофера при невыясненных обстоятельствах летом 1991 года еще больше накалили обстановку. Обстрел вертолета, взрыв машины оргкомитета на улице Ленина в Степанакерте 15 августа 1991 года – все это свидетельствовало об упорном стремлении определенных сил убрать Поляничко из Нагорного Карабаха, причем убрать любой ценой.

Этот крепко сбитый мужчина с тяжелым, волевым лицом и обаятельной улыбкой умел заставить себя слушать и слышать. Он был настоящим патриотом, сторонником единой и неделимой России».

Такого человека, государственного деятеля надо было крепко охранять. И его охраняли как сотрудники группы «А», так и военные.

В июне 1993 года вице-премьера Виктора Поляничко назначают главой Временной администрации в зоне осетино-ингушского конфликта. В свою очередь, примерно в это же время сотрудник свердловского регионального подразделения группы «Альфа» Виктор Кравчук убыл в командировку на Северный Кавказ в зону осетино-ингушского конфликта.

Виктор Дмитриевич был уже достаточно опытным сотрудником госбезопасности. В КГБ он пришел двенадцать лет назад и, как только в Свердловске было создано подразделение «Альфы», вошел в его первый состав.

Кравчука назначили старшим группы охраны главы временной администрации. Они работали с генерал-полковником Шаталиным. Командировка «альфовцев» в зоне конфликта несколько раз продлевалась.

На 1 августа 1993 года у Поляничко были назначены переговоры с ингушским полевым командиром и председателем Джейрахского сельсовета Цуровым. Он должен был вернуть два с половиной десятка автоматов и четыре противотанковых гранатомета, захваченных ингушскими боевиками. Боевики требовали большой выкуп и после этого обещали разойтись по домам, что дало бы возможность начинать работу по возвращению беженцев.

О том, где должны проходить переговоры, знали только сам Поляничко, командир 42-го армейского корпуса генерал-майор Анатолий Корецкий и ингушская сторона. Произошла утечка информации. Каким образом, до сих пор не установлено.

Из Назрани глава администрации и командир корпуса в сопровождении охраны выдвинулись в район села Тарское. Там должны были состояться переговоры. Колонна состояла из трех бронетранспортеров, машины «УАЗ» и автомобиля «Волга». Поляничко и Корецкий сидели на заднем сиденье «Волги». Старший лейтенант Кравчук находился рядом с водителем.

Дорога петляла по перелескам. Впереди шел «УАЗ» с охраной, потом «Волга», и замыкали колонну бронетранспортеры. Поворот, второй, и Кравчук вдруг заметил, что их броневое прикрытие отстало.

– Виктор Петрович, – обратился он к Поляничко, – надо дождаться бэтээров.

Вице-премьер отмахнулся.

– Догонят. Нам нельзя опаздывать.

И приказал водителю:

– Давай, поднажми. А лучше обгоняй «УАЗ», обгоняй…

Водитель выполнил приказ. Охранник Кравчук тоже не стал перечить суровому вице-премьеру.

«Волга» догнала и обогнала «УАЗ». Отдав такой приказ, Виктор Петрович Поляничко собственными руками вручил все козыри террористам. Думается, о такой удаче они и не смели мечтать. Автомобиль вице-премьера мчался на большой скорости, за ним едва поспевал и уже начинал отставать «УАЗ».

Засаду террористы устроили в километре от развалин поселка Южный, что в Тарском ущелье. Все было сделано очень грамотно. Нападавшие засели с двух сторон дороги за поворотом. Огонь вели с трех точек. Когда машины приблизились к месту засады, из леса с короткого расстояния ударил пулемет и автоматы.

«Волгу» изрешетили очередями, и она съехала в кювет, по которому протекал ручей. В машине потом насчитали полсотни пулевых пробоин. «УАЗ» также был поврежден.

Старший лейтенант Виктор Кравчук получил пять пуль в ноги и одну в живот. В обе руки был ранен водитель автомобиля младший лейтенант Кондратьев. По всей видимости, Виктор Поляничко скончался сразу. На его теле медэксперты потом насчитали пятнадцать ранений. Генерал Корецкий также был ранен. Он потерял сознание, был придавлен телом вице-премьера и захлебнулся в воде.

Кравчук в первые минуты отстреливался, потом вместе с Кондратьевым они пытались вытащить из машины Поляничко, еще не осознавая, что он мертв.

Через четверть часа на месте теракта уже были осетинские милиционеры. Они рассказали, что видели каких-то всадников, скакавших в сторону Ингушетии.

Были подняты в воздух вертолеты, войсковые подразделения блокировали район, но эти мероприятия не дали результатов. Бандитов не нашли.

Сотрудник «Альфы» Виктор Кравчук умер в госпитале после сложной операции. Его не удалось спасти. Выжил только водитель – младший лейтенант Кондратьев. Он долго лечился в госпитале.

Указом Президента России Кравчук был награжден орденом «За личное мужество», Кондратьев – медалью «За отвагу».

«Убийство Поляничко, – считает командир группы «А» генерал Геннадий Зайцев, – является самым громким преступлением «смутного десятилетия», какими оказались для России 1990-е годы».

Приказ выполнить

В ту ночь с 3 на 4 октября 1993 года оба спецподразделения с полным вооружением и боеприпасами прибыли в Кремль. Те, кто приглашал их в кремлевские палаты, были, как ни странно, уверены: следует сказать «фас!» – и бойцы бросятся выполнять приказ. А приказ был поистине безумен и страшен. Однако те, кто его отдавал, думали иначе. Следовало войти в Белый дом и «покончить с красно-коричневыми».

Нельзя сказать, что приказ этот был внове для командиров и бойцов «Альфы» и «Вымпела». За спиной остались десятки «горячих точек» – Степанакерт, Ереван, Баку, Тбилиси, Кишинев, Душанбе.

На их глазах разваливалась страна, махровый национализм набирал силу, экстремисты раздували пламя гражданской войны.

Огромные усилия, сложная оперативная работа порой сводились на нет бездумными действиями политиков.

Бойцов бросают в бой политики. Были, всегда были конкретные люди на политическом Олимпе, отдававшие столь «гуманные» приказы. По вине этих «демократов-гуманистов» бойцов «Альфы» приговаривали к смертной казни в Литве, называли «убийцами», «головорезами КГБ, плели о них небылицы, выдумывали леденящие кровь истории.

«Так не достаточно ли?» – спрашивали с экранов телевизоров в тот поздний октябрьский вечер ветераны «Альфы». Верно спрашивали. Такой вопрос хотели бы задать и действующие бойцы спецподразделений. Но на то они и действующие, то есть люди в погонах. А значит, для них приказ свят. Так их воспитывали с младых ногтей. Правда, в последние годы политики постоянно заставляли усомниться в незыблемости этого постулата. И добились-таки своего.

Командиры и бойцы «Альфы» и «Вымпела» захотели услышать приказ из уст первого лица государства – Президента. Об этом они и попросили в ту ночь генералов Михаила Барсукова и Александра Коржакова.

Как дальше развивались события? В своей книге «Записки Президента» Борис Ельцин так описывает утренние драматические часы 4 октября 1993 года:

«Около пяти утра ко мне пришли начальник Главного управления охраны Михаил Барсуков и его первый заместитель, начальник охраны Президента Александр Коржаков и попросили, чтобы я встретился с офицерами спецгрупп «Альфа» и «Вымпел». По их тону понял: что-то не в порядке. Но не стал ничего уточнять. Сразу же сказал: у меня нет времени с ними встречаться, перед ними поставлена конкретная задача, пусть выполняют. Барсуков кивнул. Они вышли. Прошло примерно полчаса, и Михаил Иванович вновь попросил разрешения зайти ко мне.

Войдя в кабинет, он сказал: «Борис Николаевич, очень вас прошу, надо с ними встретиться, давайте не со всей группой, а хотя бы с командирами подразделений, старшими офицерами. Волнуются ребята, все-таки такое задание. Их ведь второй раз посылают на Белый дом…»

Я подумал немного. Ответил: «Хорошо, встречусь». Вскоре мне доложили, что командиры подразделений, всего около 30 человек, собрались на третьем этаже, ждут меня. Я шел к ним, а чувство тревоги, беспокойства, какой-то безнадежной тоски не покидало меня. Вошел в зал, собравшиеся встали, приветствуя меня. Я посмотрел на них, почти все опустили глаза в пол.

Решил не тянуть резину, сразу спросил: «Вы готовы выполнить приказ Президента?» В ответ – молчание, жуткое, необъяснимое для элитного президентского воинского формирования. Подождал минуту. Никто не проронил ни слова. Я громко произнес: «Тогда я спрошу вас по-другому: вы отказываетесь выполнить приказ Президента?» В ответ опять тишина. Я обвел взглядом всех их – огромных, сильных, красивых. Не попрощавшись, пошел к дверям, сказав Барсукову и Зайцеву, командиру «Альфы», что приказ должен быть выполнен».

Думаю, в этом отрывке Борис Ельцин достаточно точно передает весь накал и драматизм ситуации. «Дальнейшая история с «Альфой» и «Вымпелом», – пишет Президент, – развивалась следующим образом. Обе группы отказались принимать участие в операции. Барсукову с трудом удалось их убедить хотя бы просто подойти к Белому дому».

Но что было потом, когда они подошли? Да, действительно, генералу Барсукову потребовалось много сил и нервов, чтобы заставить «Альфу» и «Вымпел» выдвинуться к Белому дому. Однако все это было позже, во второй половине дня. Но Президент умалчивает о главном. Вопрос власти мог решиться в ту трагическую ночь прямо в Кремле. И наутро уже не было бы никакого противостояния, борения, танков на мосту и десятков убитых и покалеченных как с той, так и с другой стороны.

Рассказывает полковник Сергей Проценко, начальник отдела подразделения «Вымпел»:

– Начало было таким. В 3.15 утра 4 октября руководство подразделений «Вымпела» и «Альфы» пригласили в кабинет Президента.

Тут же и Барсуков с Коржаковым. Сели вдоль стены, напротив – стол Ельцина. Он выступил перед нами. По всему чувствовалось, Борис Николаевич сильно взволнован, находится в нервном напряжении.

Помню, он сказал: «Надо покончить с красно-коричневыми, иначе этот бандитский разгул приобретет необратимые для страны последствия». Может, в каком-то слове слегка и ошибся, но за всю фразу точно ручаюсь.

Мы все молчали, понимали, что от нас хотят. Ельцин спросил, есть ли вопросы. Стараясь как-то спасти ситуацию, Дмитрий Михайлович Герасимов сказал что-то о малых силах.

Ельцин уже стоя отрезал: «Хватит сил». На этом наше общение с Президентом закончилось. Дальше общались с Коржаковым».

А теперь представим состояние командиров – того же Герасимова, Зайцева, да и тех, что рангом пониже. Приказ получен от первого лица государства. Он должен быть выполнен, как записано в уставах (читай: законах для людей военных), «точно и в срок». Иначе? Иначе в зависимости от обстановки… Если по законам военного времени – расстрел. Если по законам мирного – тоже не легче: военный трибунал.

Часто люди штатские, например журналисты, особенно женщины-журналисты, никогда в армии не служившие и воспринимающие слово «приказ» примерно так же, как просьбу завотделом газеты, от которой можно запросто отмахнуться, отшутиться, берутся судить людей в погонах. Судят и осуждают, не понимая, перед каким страшным выбором стоят эти люди.

А ведь если поразмыслить объективно, непредвзято, у бойцов «Вымпела» и «Альфы» и выбора-то не было в ту поистине трагичную ночь.

Не выполнить приказ – стало быть, пойти против Президента и обратить себя в преступников, борьбе с которыми они посвятили жизнь. Чудовищно!

Но выполнить приказ – это пролить море крови. Что означает это в реальности – «покончить с красно-коричневыми»? А то и означает в прямом смысле слова – «покончить». Представим себе на минуту ужас того боя и состояние после него. Кто они теперь, эти «профи» антитеррора? Разве в Белом доме засели террористы?

Вот какие вопросы стояли перед каждым из них.

Поначалу они пытались найти ответы на них у непосредственных начальников – генералов Барсукова и Коржакова. Однако вскоре поняли, что они тоже не знают ответов. Упрямо гнут свое: Президент приказал. Что ж, приказ они слышали своими ушами. Хотя порой казалось, лучше бы оглохнуть в ту минуту.

Вспоминает Сергей Проценко:

– Пришли мы в зал, здесь же, в Кремле, где в эту ночь располагались, стали думать: что делать? На памяти девяносто первый… Вильнюс, Тбилиси…

И вот тогда, в ходе этих тяжких раздумий, я понял: очень трудно найти и подготовить Александра Матросова. Ведь думали мы не о себе, нет. А как же будем стрелять в своих людей? Неужели нельзя найти другое решение?

С «Альфой» были вместе, не делились. Мы, старики, знали друг друга с 1979 года. Те, кто помоложе, – с конца 80-х. В Афганистане вместе, по «горячим точкам», считай, заодно мотались, учения совместные. Так что скрывать было нечего.

Словом, собрались, давайте искать варианты. Не идти нельзя, идти – тоже нельзя. Раздавались, конечно, и резкие заявления более молодых ребят…»

Стоп. Вот тут и начинается главное. Начинаются недовольства отданным приказом. И если старшие, более опытные, пытаются найти выход, молодежь рубит сплеча…

А теперь представьте себе – два мощных, высокопрофессиональных подразделения с оружием в руках, только что покинувшие кабинет Президента, начинают «митинговать», вернее сказать, «обсуждают создавшееся положение». Разумеется, рядом с командирами и бойцами – несколько высокопоставленных сотрудников Главного управления охраны. Они крайне напуганы. Кто знает, чем закончится это «горячее обсуждение»? Ведь противостоять этим «рэксам» спецназа в Кремле просто некому. Мальчишки – солдаты Кремлевского полка охраны не в счет.

А если? Ведь так уже было в истории. «После смерти… великого государя (Петра I) все сенаторы и сановники империи согласились возвести на престол великого князя Петра Алексеевича, внука императора. На другой день рано, прежде, нежели прибыл князь Меншиков, они собрались в императорском дворце. Все вообще ненавидели князя, и в особенности генерал-прокурор Ягужинский. Перед залой, где собрались сенаторы, была поставлена стража. Князь Меншиков явился туда, но его не пустили, тогда он, не делая никакого шума, возвратился в свой дворец, в котором ныне помещается Кадетский корпус, позвал к себе Ивана Ивановича Бутурлина, подполковника гвардейского Преображенского полка, и попросил его привести поскорее роту гвардейцев. Когда это было исполнено, князь Меншиков пошел с ротою прямо к императорскому дворцу, выломал дверь комнаты, где находились сенаторы и генералы, и объявил императрицею и законною русскою государыней Екатерину, коронованную императором в Москве в мае месяце предшествовавшего года. Никто не ожидал такого смелого поступка от князя Меншикова, и никто не решился воспротивиться объявлению Екатерины императрицей, которой в тот же день принесли присягу на верность гвардия, полевые полки и гарнизон, а равно сенаторы, министры, высшее дворянство, наконец, коллегии и проч., и проч.».

Это отрывок из записок генерал-фельдмаршала графа Бурхарда Кристоф Миниха, современника Петра I и свидетеля восхождения на трон Екатерины I.

Однако вернемся снова в год 1993-й. Теперь «ротой гвардейцев» могли стать подразделения спецназа «Альфа» и «Вымпел». Однако некому было претендовать на роль Меншикова, да и командиры и бойцы спецназа не помышляли о свержении существующего Президента. Хотя случись такое – нет сомнения, российский парламент узаконил бы их действия в тот же день. И наутро в России был бы другой Президент.

Испуг кремлевских чиновников был велик: откуда-то появились автоматы, кто-то тащил пулемет, но офицеры «Альфы» и «Вымпела» поступили иначе.

Рассказывает Сергей Проценко:

– Все-таки каким-то образом мы смогли убедить большинство, что время есть, надо думать, искать. И главное – убеждать руководство в принятии другого, бескровного решения.

Погрузились в автобусы, выехали из Кремля, остановились в улочке рядом с Генштабом. Стали думать, искать варианты. Ну, например, стрельба раздается с двух сторон. Окружаем Белый дом, прочесываем все чердаки, крыши, помещения, и уже оттуда нет ни одного выстрела. А отсюда, со своей стороны, легче остановить огонь.

Увы, предложения отвергались. Упрямо повторялось одно: надо идти, выдвигаться, и все.

Очень тяжелое впечатление произвели действия ОМОНа в районе зоопарка. Они жестоко били людей… Это не ожесточило нас, произвело обратный эффект».

Надо было что-то делать. Ведь, право же, странно представить профессионалов спецназа в рядах зевак, окруживших плотным кольцом Белый дом. Нет, они не зевали. Все эти часы напряженно искали выход. С одной стороны – приказ Президента и настойчивые усилия Барсукова выдвинуть их к Белому дому, с другой – люди, засевшие в здании Верховного Совета. Люди вооруженные, неплохо обученные, готовые к бою. Стало быть, однозначно, штурм – это кровь, убитые и раненые, это война. Гражданская война. Были моменты, когда казалось – выхода нет, как нет брода в огне.

И все-таки брод был найден. Сегодня, спустя многие годы после тех событий, мы готовы все разложить по полочкам, кто действовал так, а кто этак. Но представьте себе состояние командиров – генералов Геннадия Зайцева и Дмитрия Герасимова, людей, вполне осознающих, что такое приказ. Приказ Президента.

Кто, собственно, задумывался тогда над этим? Милиция, ОМОН, танкисты на мосту? Сдается мне, были такие люди, Зайцев и Герасимов не одиноки. Но на острие событий оказались именно они.

История не имеет сослагательного наклонения. Однако представим себе на минуту – сотрудники спецподразделений с боем вошли в Белый дом. Но на его этажах засели не пацаны с детскими пугачами. Право же, там были не только машинистки и водопроводчики, но и люди, умеющие стрелять и бросать гранаты.

Какая страшная трагедия ожидала Россию! Как удалось бы ей жить и выживать с этой памятью? Не знаю.

А кто сегодня знает, чего стоили те дни командирам и бойцам «Альфы» и «Вымпела»? Чего стоят они теперь? Думаю, это тема отдельного разговора.

Пока же возвратимся в те октябрьские дни. После того как спецподразделения покинули Кремль, начались постоянные попытки втянуть их в противостояние с Белым домом. К каким только изощренным методам не прибегали те, кто поставил цель – бросить бойцов спецподразделений на штурм Верховного Совета.

Не успели «альфовцы» и «вымпеловцы» оглядеться на своей новой стоянке, как навстречу колонне, по ходу движения, выехали три автомашины-иномарки. Из сияющих чистотой «вылизанных» иномарок вышли несколько человек в черных костюмах, белых рубашках, в галстуках.

Обратились к Герасимову, хотя он их видел впервые в жизни.

– Дмитрий Михайлович, по нашим данным, Хасбулатов и Руцкой подземными тоннелями уходят из Белого дома. Нам приказано вместе с вами задержать их.

Генерал Герасимов оглядел щеголеватых молодых людей, которые, казалось, случайно выкатились из элитного ночного клуба на московские улицы, уже пахнущие войной, кровью, смертями.

– Вот что, мужики, убирайте побыстрее отсюда свои машины, а то неровен час… Смотрите, какие у меня ребята нервные, – и он кивнул в сторону автобусов, из которых уже вылезали его бойцы – в камуфляже, с автоматами.

Справедливости ради надо сказать, «мужики» попались смышленые – быстро сели в сверкающие иномарки, и след их простыл.

На смену «щеголеватым мужикам», не на иномарке, а на родной, российской «Волге», но тоже новенькой, как с конвейера, прибыл сам генерал Михаил Барсуков.

– Постройте группы! – скомандовал он.

Герасимов и Зайцев выстроили подразделения. Барсуков вышел вперед.

– Сейчас надо помочь Президенту, – сказал он. – Либо вы вступите в Белый дом и выполните приказ, либо я буду вынужден подписать приказ о расформировании и разоружении подразделений.

Барсуков умолк, оглядывая строй:

– Там, у Белого дома, пацаны, солдаты воюют, кровь проливают, а вы струсили?

В первую секунду, казалось, строй оцепенел. Потом раздался голос из строя – уверенный, спокойный, без тени подобострастия. Боец ответил один за всех. Скупо, но убедительно.

– Михаил Иванович, вам не стыдно называть нас трусами? Мы ведь не в таких переделках бывали. Тут сначала разобраться надо, кто в кого стреляет.

Барсуков не ответил, хотя лицо его словно окаменело. Он поднял глаза на Герасимова и Зайцева:

– Садитесь в машину, поедем, разберемся, что там происходит.

Откровенно говоря, мелькнула вполне реальная мысль: Барсуков такого не простит. Отвезет в Кремль, а там в наручники и в тюрягу.

Герасимов демонстративно вытащил свой пистолет Макарова, передернул раму, дослал патрон в патронник. Барсуков молчал.

Сели в машину. Герасимов за водителем, Зайцев – рядом с ним, Барсуков – на переднее сиденье.

Двинулись по Новому Арбату, к зданию мэрии – оттуда получили очередь из автомата. К счастью, мимо. Барсуков командует водителю: «Стой! Давай по параллельной, ближе к домам». Опять огонь из автомата, с другой стороны.

– Давай назад! – приказывает Барсуков.

Садовое кольцо перекрыто, вокруг какие-то машины, автобусы, солдаты. Барсуков вышел, поговорил, отодвинули автобус, и «Волга» буквально поползла по узкой полосе в одну машину.

И вдруг навстречу выскакивает автомобиль «ГАЗ-66», несется с сумасшедшей скоростью… Еще мгновение, и лобовое столкновение неминуемо.

Водитель «Волги» бросает машину влево, слышен скрежет металла и удар в правое крыло, как раз со стороны, где сидел Барсуков.

Вышли из «Волги». Водителя «ГАЗ-66» уже вытащили из кабины – взгляд безумен, куда ехал, куда летел? То ли пьян, то ли обкурен. Спаситель демократии.

– Михаил Иванович, – обратился Герасимов, – тут толку не добьешься. Давайте зайдем со стороны зоопарка на Красной Пресне.

Барсуков после перенесенного стресса вяло согласился: давайте.

Подъехали к зоопарку, вылезли из машины, стали изучать обстановку. На близлежащем стадионе слышалась стрельба, кто-то поливал из пулемета. Такое впечатление, будто кто-то, попавший в засаду, отбивает волны атак.

Герасимов вышел к стадиону, перелез через бетонный забор, и такая страшная картина предстала его взору.

По стадиону накручивал круги бронетранспортер. Никто его не атаковал, но он вел огонь во все стороны. На поле уже лежал один убитый, корчился второй, раненый, попавший под пулеметную очередь.

– Да он же перебьет тут всех, этот сумасшедший, – выругался Герасимов.

Выход был один – остановить безумца.

– Игорь! – приказал Дмитрий Михайлович своему помощнику Шагину. – тащи гранатомет.

Тот сбегал, принес гранатомет.

Прицелился Герасимов… и не смог выстрелить. Сколько он душманов бил в Афганистане, и рука не дрогнула, а теперь не мог стрелять по своему. Понимал, у пулемета на БТРе либо психически ненормальный человек, либо просто убийца. Но как тяжко нажать на спусковой крючок. И все-таки понимал – другого пути не было – этого безумного стрелка надо остановить. Прицелился сначала в башню, потом в колесо. Попадание точное. Когда вытащили из башни майора, тот дрожал и не мог ничего сказать членораздельного.

Позже удалось добиться признания, что бронетранспортер принадлежал софринской бригаде внутренних войск, а майор расстреливал всех только потому, что казалось – его хотят взорвать.

Такова была обстановка вокруг Белого дома.

«В этой драматической ситуации, – вспоминал генерал Геннадий Зайцев, – и после слов Барсукова надо было что-то срочно предпринять. И тогда у нас, у старших офицеров «Альфы», возникла идея: вступить в переговоры с руководителями обороны Дома Советов, гарантировать всем защитникам Парламента беспрепятственный выход из здания под контролем сотрудников группы «А».

…На ступеньках парадной лестницы Белого дома появились люди в непривычной форме темно-оливкового цвета, в бронежилетах и касках. Об этих касках я уже писал – они не только бронированы, но и стопроцентно защищают, освобождают руки для боевых действий.

Навстречу им шагнули милиционеры и люди в штатском, стоявшие в оцеплении.

– Вы кто? – прозвучал вопрос.

– Мы сотрудники группы «А».

– Ваше воинское звание? – спросили первого, стоявшего на верхней ступеньке.

– Подполковник…

И тогда человек в штатском, пропустив двух бойцов группы, закричал в мегафон, обращаясь к защитникам Белого дома: