Путешествие Иранон

ПРОЛОГ О МИРЕ

Арбор – один из миров в общей бездне вселенной, созданный тремя основными богами: Соларом, Ноксом и Мундусом. Мундус, старший из них, пожертвовал своей плотью для того, чтобы создать людей, землю и все сущее. Его сила протекает в каждом из жителей мира, и она же позволяет некоторым людям использовать магию, но сам бог уже давно не связывался со своими созданиями, предпочитая скрываться от них, лишь изредка появляясь в чужих снах.

Солар и Нокс – боги-близнецы. Они взяли на себя обязанность следить за созданным миром. Солар приходит днем и небесным светилом озаряет человеческий путь сквозь времена, помогая тем, кого считает достойными. Нокс замещает его ночью, смотря на мир миллионами звездных глаз и наказывая тех, кто этого заслужил. В помощь друг другу каждый из них также отдал часть своей плоти, создав Мун, чтобы луна сопровождала их днем, как тень Солара, а ночью разгоняла тьму Нокса.

История всего сущего началась с того, что эти боги создали мир и первых существ: среди них были эльфы, люди и оборотни. Каждый из народов получил свою божественную частицу, и каждый был по-своему уникален и близок к богам. Эльфы получили часть Солара, благодаря которой стали известны своей красотой, долгим сроком жизни и уникальными способностями к магии света. Нокс создал оборотней, дав этим созданиями темную звериную сторону. Опасные хищники славились своими инстинктами и умениями, что помогали соревноваться в силе и живучести с эльфами, а выносливость их тел при трансформации в зверя увеличивалась в несколько раз.

Последними же были люди. Они не жили так долго, как эльфы, и не имели столько физической силы, как оборотни. Первый человеческий народ получил дары напрямую от Мундуса, обучаясь магии света, тьмы, стихий и разума. Они были могущественны и ближе всех к родному миру, словно связанные с ним невидимой пуповиной. Эта нить объединяла людей с их богом, помогала защищать и развивать свои земли, передавая людям волю Мундуса.

То, что случилось позже, не отражено правдиво ни в одной из летописей.

В одних источниках говорилось, что конфликт между народами и их соревнование друг с другом привели к катаклизму.

В других мифах говорилось о связи одного из человеческих магов с такими силами, что чуть не погубили весь мир.

В-третьих – люди, обучавшиеся темной магии, открыли в Арбор проход для чудовищ из бездны миров.

Лишь одно историки знают точно: в мгновение ока мир наводнили твари. Существа из потустороннего мира, изуродованные, страшные и невообразимо жестокие. Волна этих монстров прокатилась по Арбору черным приливом и бушевала три дня и три ночи, пока боги не отделили их от нас пространственной завесой. Так появилась в нашем мире Темная сторона или просто Завеса, в будущем, когда это место было изучено, его начали называть и Черным океаном из-за отвратительной слизи, заполнявшей большую часть этого подпространства.

С тех пор боги почти не сходили на землю, люди лишились большей части магических сил, эльфы были лишены внимания Солара, а оборотни, потеряв стабильность трансформации, спрятались ото всех в горах и лесах, не желая сближаться с чужаками. Мир выжил, но понес огромные потери, народы оказались отделены друг от друга.

ДАВИД

Самое раннее, что я помню, это тяжелые мокрые от дождя двери незнакомого дома и тяжесть рабского ошейника. Кажется, мне тогда только исполнилось четырнадцать, но жизнь до этого момента я не помню, будто ее стерли подчистую, оставив лишь белый лист. Сложно сказать, был ли я напуган, тогда я редко что-либо чувствовал, а воля торговца сминала любые попытки подать голос.

– Добрый день, госпожа Остад, позвольте зайти к вам на чай.

Чужие руки подтолкнули внутрь, заставляя пройти в дом. Люди мельтешат, обсуждают что-то, но я не понимаю, что именно. Торговец тащит меня в небольшую гостиную и ставит возле низкого резного стола со стеклянным сервизом с позолотой. От напитка в чашках исходил манящий аромат, я припоминаю, что это чай и есть, но совершенно не помню вкус.

– Вот, посмотрите-ка.

Торговец резко сбрасывает плащ, укрывавший меня почти до пят, и, вцепившись в мои длинные, почти черные волосы, поднимает лицо к свету.

– Боже, какой красивый! Марк, ты только глянь, тебе точно должно понравиться.

Женщина передо мной отставляет чашку и привстает с кресла. Ее темные волосы с выгоревшими прядями чуть переливаются на солнце. Приятные черты лица, пухлые губы, почти черные глаза в обрамлении пушистых ресниц привлекают взгляд, а она в ответ смотрит восторженно, удивленно, подзывая к себе еще кого-то.

– Да, и правда хорош, сколько ему? Уже успели испортить?

Мужчина с россыпью темных мелких кос на обнаженных плечах подходит вплотную, рассматривая меня. Он выглядит хмурым, недоверчивым, поджимая губы и сверля меня холодными серыми глазами.

– Ну ему еще четырнадцать, пока не тронут.

– Я вас умоляю, у Тахира мальчишки старше семи попадают на рынок только через его постель.

– Ну, так то Тахир, а я вам подобного товара не предложу. У него даже зубы все целые, вы гляньте.

Незнакомец послушно протягивает руку и действительно заставляет меня открыть рот, качая головой. Женщина тоже подходит ближе, добродушно улыбнувшись.

– А откуда он? Приезжий? Из кочевников?

– Кто-то из замка продал за долги, бастард, оттого и чист. Я как увидел, сразу про вас подумал, не показывал никому больше.

– А с потенциалом как? Из него выйдет маг?

– По предварительным подсчетам, талант должен быть выше среднего.

Женщина пихает соседа локтем в бок, восхищенно повторяя:

– Марк, выше среднего, надо брать, где мы еще такого найдем?

Марк, подняв глаза на торговца, кивает:

– Сколько за него?

– Страницу.

– Араш, ты не охамел? Целую страницу за этого ребенка?

– Ну у него же потенциал! И чистый, словно воды Скай.

Мужчина явно сомневается, отходя от меня и вновь осматривая с ног до головы.

– Раздевайся.

Дождавшись подтверждения торговца, я послушно снимаю балахон, оставшись стоять обнаженным.

– Покрутись.

Вновь получив кивок от хозяина, я неспешно делаю оборот. Женщина разочарованно цокает языком и садится обратно в кресло.

– Дороговато, хоть и сложен неплохо, но, чтобы он попал к тебе, Марк, его придется сначала откормить и потренировать, иначе и дня не выдержит.

– Ну а тебе-то, Дария, он нравится?

– Если талант будет действительно выше среднего…

Торговец тут же вклинился в разговор:

– Будет! Конечно будет! Госпожа, он станет отличным учеником, уверяю вас. Найти рабов хотя бы со средним даром сейчас довольно сложно, и работают они только по контракту.

– Но целая страница Некрономикона, мне кажется, это слишком. Была б хотя бы половина или уже переписанная страница.

Марк всплеснул руками и наклонился к женщине.

– Дария, ну ты же знаешь их наизусть!

– Мне жалко разбазаривать свое наследство на рабов.

– Но какой раб! Дорогая, где ты еще найдешь такого? Ты только посмотри на него, его ж к рукам приберет тот же Тахир, а ты опомниться не успеешь, как у мальчишки отвалится нос, – немного помедлив, мужчина заговорщицки улыбается. – А хочешь, я из своего запаса страницу отдам?

– Марк! У тебя же их совсем немного.

– Это будет моим подарком на годовщину любимой жене.

Глаза Дарии засияли. Быстро поцеловав мужа в висок, она вновь подошла ко мне и, приподняв за подбородок, осмотрела лицо.

– Он будет славным украшением, и, если повезет, сильным учеником. Лайя, подготовь ему комнату рядом с нашей и приведи мальчика в порядок.

Помощница, в таком же как у меня ошейнике, вошла в комнату и, собрав мои вещи, увела в новую жизнь.

Дни проходили достаточно насыщенно. Утром, с рассветом солнца, я обязан был приходить в огромную застекленную оранжерею, где мой хозяин днями напролёт творил, рисуя картины. Не обременяя себя одеждой или украшениями, он всегда ходил только в шароварах и лишь иногда по настроению разрисовывал различными узорами с помощью хны свои руки и плечи. Витиеватые рисунки притягивали взгляд, и, даже не понимая толком эту красоту, я заглядывался, как плавно перетекают линии на загорелой коже, благо времени для этого было полно, ибо моей обязанностью стало позирование для этого художника.

Картины Марка всегда были яркими, но удивительно гармоничными. В качестве фона всегда выступало сплетенное из различных тканей и листьев растений полотно, элементы мужчина всегда объединял так искусно, что глаз невольно цеплялся, исследуя общий узор. Люди, чаще всего обнаженные, сидящие перед этим полотном, изображались будто светящимися изнутри, строптиво, с вызовом или самодовольством смотрящими на зрителя. Они на картинах были главной деталью, на которой дольше всего ты задержишь взор, устав, сбежав от сложного рисунка позади и невольно вынужденный рассмотреть каждый изгиб чужого тела. Марк умел подметить саму суть души, ту самую волю, что, к сожалению, была сломана у других или подавлена, как у меня. Из-за этого рисунки с моим участием оставались лишь набросками, а хозяин все чаще заводил разговор о том, чтобы снять мой ошейник.

После обеда моим временем владела Дария, почти сходу заставившая учить странные символы, руны и письмена. Иногда казалось, что эта женщина решила запихнуть в мою голову все свои знания, но даже так поток информации не заканчивался, и, без возможности отказать, я запоминал все, что она просила. Ее лаборатория занимала половину этажа и еще часть подвала, где хранился живой материал. С первых месяцев я получил в руки скальпель и учился добывать для хозяйки определенные части тела, попутно изучая анатомию на чужих примерах. Со временем я мог делать это профессионально, чуть ли не с закрытыми глазами, и тогда задания усложнились: Дария начала показывать мне демонов, которых собственноручно доставала из-за завесы, места, куда по преданиям сослали всех чудовищ, что пришли из другого мира и напали на первых людей еще три тысячи лет назад. Странные, зачастую аморфные твари содержались в отдельных клетках с множеством ограничений магии. Их, черных склизких и безумно уродливых, хозяйка обожала чуть ли не больше, чем людей, ее окружавших. Зачастую, она днями напролет возилась с ними, заставляя отращивать новые конечности и части тел, вынуждая принимать новые странные и неприятные формы. Иногда, смотря на эти издевательства, я ощущал какое-то смутное узнавание и близость к этим тварям, ибо мое тело и сознание хозяева также меняли и выкручивали в угоду своим представлениям.

Так прошло время до моего шестнадцатилетия.

Хозяева изначально планировали освободить меня лишь в восемнадцать, но нетерпение Марка и всё большая нагрузка в лаборатории Дарии заставили их пересмотреть свои планы.

Я не знал, действительно ли они использовали мой настоящий День Рождения или выбрали дату сами, но впервые за то время пока я находился в этом доме, мне решили устроить праздник.

Гостей не было, но главную гостиную украсили цветами, зажгли благовония и накрыли достаточно большой стол, изобилующий разнообразной едой, а я смотрел на всё это и не мог понять, зачем?

Присев в одно из кресел в гостиной, я послушно дожидался, пока меня позовут или дадут задание, Марк же самозабвенно занимался последними приготовлениями, искренне наслаждаясь расстановкой мелочей и украшениями. Еще раньше, пару месяцев назад, он разукрасил пол гостиной цветастой мозаикой, изображавшей сплетенные лозы плюща и винограда. Мелкие остроконечные листочки в беспорядке разрослись по всей комнате, но стоило лишь приглядеться, как в хаосе тонких стеблей угадывались надписи, лица и даже небольшие детали старых сказок и мифов: мешочек с песком, красные яблоки или длинные золотые косы, запутавшиеся в ветвях.

Каждый раз оказываясь в этом месте предоставленный сам себе, я засматривался на рисунок в какой-то странной потребности найти хоть что-то в нем, что говорило бы про меня. Так и сейчас я бездумно искал след своей души в напольном узоре.

Спустя несколько минут к нам присоединилась и Дария, настолько тихая и задумчивая, что я едва не пропустил ее появление.

– М-м, я как-то не рассчитывала на такое количество блюд и… Марк, ты придумал ему имя? У меня это как-то вылетело из головы.

Хозяйка прошла ко мне и рассеяно потрепала по голове, запустив руку в волосы. Хозяин, неохотно оторвавшись от расстановки ваз, взглянул на меня и пожал плечами.

– Давид, подойдет?

– Да-авид… Да-авид… – Дария, все еще массируя мою голову, тоже посмотрела на меня, тихо повторяя имя и словно пробуя его на вкус.

– Возлюбленный или любимый.

– Любимый мастер?

– Почему бы и да?

– Почему бы и да.

Присев передо мной, женщина прикоснулась к ошейнику и провела ногтем по прохладному металлу. Марк, оставив последние попытки сделать всё идеально, занял место в кресле напротив.

– Поприветствуем нового человека в нашем доме?

– Надеюсь, он будет достоин своей фамилии, боюсь, обучать кого-то заново у меня нет никаких сил и тем более времени.

– Я уверен, что он еще превзойдет нас, Дария. Его сила еще не до конца раскрылась, но он уже показывает прекрасные результаты.

Не сговариваясь, они взяли с обеденного стола нож. Каждый из них порезал подушечку пальца и отпечатал кровавый след на ошейнике. Затем последовало короткое заклинание, незаметный ранее замок щелкнул, а железный обруч оказался у моих ног.

Первые секунды я не понимал, что вообще должно было измениться. Шею покалывало, я ощущал, что мне не хватает привычной тяжести на ней, но буквально через мгновение на меня нахлынули единым водопадом запахи и звуки. Я впервые начал действительно ощущать вещи вокруг, не так, будто я нахожусь в центре картины, а именно органами чувств. Благовония, которые я заметил ранее, оказались пряными, действительно пряными, мой нос щекотал этот игривый аромат, будоража сознание. Мне хотелось вдыхать его полной грудью снова и снова, пока все мои легкие не пропитаются этим восхитительным запахом.

Еда на столе показалась вкусной, и я невольно подался вперед, взяв из тарелок печенье. Не задумываясь, я отправил его в рот и смог почувствовать, как мед обволакивает язык, сладость отдавалась в голове целым фейерверком эмоций, вынуждая попробовать что-то еще и проверить, насколько потрясающем будет следующие блюда.

– Давид, держи себя в руках, тебе станет плохо, если будешь есть все сразу.

Дария поймала мои руки и развернула меня к себе. На миг я потерялся, будто не узнав свою хозяйку. Ее глаза оказались настолько красивыми, что я замер, просто рассматривая их и стараясь запомнить каждую ресничку, изгиб бровей или едва заметную мушку возле губ. Последние оказались особенно прекрасными, особенно когда повторяли мое имя.

Имя.

Боги, у меня было имя.

Настоящее имя, как у каждого человека здесь.

– Еще, пожалуйста, можно еще?

– Что?

– Имя.

– Давид, Давид Остад.

Женщина рассмеялась, наблюдая за моей реакцией, а я млел от ее голоса, от того, как мягко моих рук касается ее кожа. В ту же секунду я почувствовал, как сильно хочу расцеловать ее пальцы, кисти, шею – ее всю, не оставив ни единого места без поцелуя.

– Видимо придется почаще напоминать Давиду, как его зовут.

Марк подошел ко мне ближе и похлопал по плечу.

Первые дни своей человеческой жизни я провел в почти постоянном ощущении эйфории. Эмоции и чувства были настолько обострены, что иногда мне приходилось уходить к себе в комнату, чтобы просто дать голове отдохнуть. Мне было интересно всё, что происходит в доме, я будто изучал его заново, облазив все доступные углы, проверив склад, реактивы Дарии и мастерскую Марка. Я поговорил с каждой из рабынь, что работали у нас, узнал, почему они решили продать свою свободу, пускай и на время, и почему пришли именно к нам. Как оказалось, даже не все из них нуждались в деньгах, одна из девушек сбежала таким образом от нежеланного брака, навязанного родителями. Лайя, так ее звали. Ее ошейник был особенным, он не подавлял волю, как мой, лишь давал возможность хозяевам следить за ней и звать рабыню, когда она нужна.

– Я умоляла Дарию взять меня служанкой к себе, хотя у них и так хватало персонала.

– Но почему именно сюда?

– Здесь безопасно, приходя в дом по контракту, раб может быть уверен, что до истечения срока он будет жив и цел, хотя надо признаться, бывают семьи, где эти обязанности хозяином не соблюдаются. Но именно здесь я могу быть спокойна за свое здоровье: – все знают, что господин Марк равнодушен к нашим телам и имеет достаточно мягкий характер.

– А Дария?

– Ну-у… Она тоже не вредит нам намеренно, но возле ее лаборатории лучше не проходить лишний раз, эти демоны… они жуткие.

В восемнадцать у меня появились собственные рабы. Дария настояла на том, чтобы я учился управляться с ними, так как твари в клетках отнимали все больше внимания.

Моей обязанностью стал подбор и закупка нового материала для хозяйки. Самые слабые отправлялись на пропитание чудовищам завесы, те, что крепче и сильнее, становились подопытными, стараясь пережить сращивание частей тела с монстрами или заселение этой чужеродной сущности в собственную плоть. Главной целью подобных экспериментов было объединение демона и человека, чтобы оба вида сосуществовали вместе как часть единого целого.

Сложно было сказать, получается у Дарии или нет, но твари, содержащиеся у нас, определенно привязывались к хозяйке, и работать с ними становилось гораздо проще, чем с людьми, что при одном взгляде на чудовищ начинали трястись. Желание сбежать от этой неестественной, отвратительной самому миру жизни, едва мог подавить даже ошейник, и на это уходило немало собственных ментальных сил. Я чувствовал, что воля Дарии была крепка, но ее тело слишком быстро уставало от таких нагрузок, поэтому охотно взялся присматривать за рабами сам.

Методом проб и ошибок я учился подавлять чужое сознание и вместе с этим попробовал и свои способы сломить чужую волю. В какой-то момент мне это стало напоминать игру, где к каждому из моих подчиненных нужно было найти свои слова или действия, при которых они теряли бы желание сопротивляться. Для этого я оборудовал целый подвал и, закупая рабов, старался выведать у торговца абсолютно все известные о них сведения, мне нужно было знать, на что давить и помнит ли раб свое прошлое.

За работой время летело намного быстрее, но об учебе и подготовке к испытаниям я тоже не забывал. Наша вера основывается на желании создать идеальный мир, искоренив из него всё зло, а также на поклонении первому Высшему, что, отделив остров Тэт от материка, назвал его своим именем и отдал свою магию четырем сыновьям. Считается, что, совершенствуясь и раскрыв свои возможности в полной мере, рано или поздно люди станут сильны, как первые маги, исчезнувшие много веков назад, а уничтожив все зло, рассеянное по земле катаклизмом, поглотившим первый человеческий народ, изменят мир в лучшую сторону. Каждый из выросших у нас воинов или магов проходит свой путь в семь ступеней и лишь после последней считается способным нести благие мысли, благие слова и благие деяния.

Я становился сильнее, умнее, учился драться, а магический дар, раскрывшись и получив поддержку, рос. Но даже так я не был готов к тому, что случится со мной на первом испытании.

Дария, как и обещала, отдала мне сорокопута, своего первого ручного демона, именно его она получила при своих испытаниях. Маленькая невзрачная птаха, что даже пела как-то неправильно, не вызывала у меня особых надежд. Марк, стараясь поддержать меня, нанес на мое тело узоры и вплел в орнамент охранные руны. Никто из них не мог ответить, что же ждет меня в пещере в черных горах, обрамляющих часть городских стен, и теперь, побывав там, я сам не смог бы ответить. Возможно, я мог бы назвать это истиной. Мне не пришлось сражаться, но я был изнурен. Мне не требовалась магия, но ее запас в моем теле был вычерпан почти до дна. Я был слеп и глух, не мог произнести ни слова, но чужой голос в моей голове говорил со мной и показывал, насколько мало я знаю о нашем мире и как глубоко сюда проник другой.

Когда я вышел оттуда, мне казалось, что я перестал быть целым. Будто чья-то воля отъела кусок моей души. Сорокопут, сидевший на плече все это время, впился в мое тело когтями, будто пытался удержать, спасти от чего-то, что, по сути, было его частью.

Я не остановился на первой ступени и даже на третьей. С упорством сумасшедшего я каждый год входил в эту пещеру, теряя часть себя и находя там больше, чем мог бы предположить. Мои хозяева волновались, Марк злился и не желал меня отпускать, беспокоясь за мою жизнь, но Дария, лишь единожды взглянув в мои глаза, поняла куда больше и давала мне возможность уйти, чтобы обрести себя заново.

Я был жаден до знаний, но понимал, насколько они опасны, и не пытался прыгнуть выше головы. Я желал разбираться и быть готовым к тому, что полчища тварей могут вновь заполонить наши земли, а та тонкая грань, отделяющая нас от них, станет достаточно хрупкой, чтобы впустить иных богов.

Так я поднялся даже выше своих господ, но все равно заботился о них и помогал, как раньше. Дария, к сожалению, не прошла дальше шестой ступени, а Марк остановился и вовсе на пятой, забросив воинское дело и предавшись любви к искусству.

Тем не менее даже среди знати мне было неважно, о чем говорят другие маги, достигшие, как и я, седьмой ступени, ведь почти никто из них не получил того же опыта в пещере, что и я. Каждый из них видел своё, у каждого была своя истина, и я не завидовал даже легким испытаниям, понимая, что получил лишь то, к чему стремился.

Благодаря моей помощи работа Дарии начала приносить первые ощутимые плоды.

Крепкий мужчина, совсем недавно сломленный мной, принял одного из демонов и выжил, сумев разделить свою жизнь с этой тьмой. Хозяйка, ликуя, впервые расцеловала меня, а я просто не мог не предложить ей зайти дальше.

Я восхищался ее умом, ее стойкостью и преданностью идее. Часами мог наблюдать, как азартный огонек горит в ее взгляде, но не зная, как дарить свою любовь женщине, лишь смиренно смотрел, как она день за днем проводит время в лаборатории.

Тогда я впервые увидел смущение на лице Дарии. Ее заалевшие щеки вызвали во мне такую бурю нежности, что, не сдержавшись, я, как и мечтал когда-то, позволил себе расцеловать ее руки и шею. Моя восхитительная хозяйка неловко рдея, шептала о том, что еще ни разу не была с мужчиной, и я настоял на новом совместном исследовании.

Мы действительно изучали друг друга, учились любить и дарить свою ласку, временами забывая обо всем, что происходило вокруг. Я не мог использовать свои знания и опыт, полученные с Марком, но Лайя, узнав о моей связи, не преминула шепнуть несколько советов о том, как доставить девушке наслаждение. Я был благодарен ей и ценил заботу, которую она проявляла все годы работы в этих стенах.

Спустя еще некоторое время Дария связалась с теми, кто был посвящен в детали ее опытов с тварями. Большинство из них, конечно, лишь немного понимали природу демонов, но некоторые готовы были приехать и организовать отдельный полис для создания подобных тварей. Среди знатоков нашей странной магии был и довольно таинственный эльф из Соларии. Он никогда не подписывал писем, но часто просил прислать что-то в обмен на информацию. Благодаря ему количество страниц Некрономикона в запасах Дарии увеличивалось, расширяя ее возможности. Эти листы запретной во всем мире книги были отдельной валютой среди подобных нам магов и исследователей. Трактаты о работе с демонами, об их подчинении, завесе и том, что творится в Черном океане, ценились так же сильно, как и свойства изначальных рукописей. Официально на свете существовали лишь два тома Некрономикона, и подлинность страниц оттуда угадывалась в их умении вытягивать всю магию поблизости, буквально питаясь ей. Но были также и переписанные листы, они уже менее опасны для магов, но все еще содержали массу знаний, благодаря чему их без угрызений совести можно было отдавать и обменивать, составляя собственный переписанный том. Я в свое время обошелся хозяевам ценой подлинной страницы, содержащей информацию о глубоководных существах, проживающих на территории Целестии.

В очередной раз наш знакомец попросил прислать несколько магически одаренных рабов как можно скорее, благодаря чему я вновь отправился на невольничий рынок Беллатора.

Сам город распростерся рядом с черными скалами и морем Скай, расположившись словно огромный веер. Аккуратные улочки из светлого камня проходили через весь город, словно лучи, и вели к удивительному угольному замку, выточенному прямо в скале. Там, глубоко в прохладных залах, располагались наши Высшие, получали подготовку самые лучшие воины, а у подножия раскинулся большой вход в пещеру, где и проходили испытания.

После обретения седьмой ступени я получил приглашение из замка поучаствовать в конкурсе за место в многочисленной армии, но мне не было это интересно. Я понимал, что ничего нового не узнаю в тех стенах и ничего нового не получу, поэтому гораздо охотнее отправлялся за белокаменную ограду собственного района, охраняющую наиболее важных людей города. Таких стен здесь было несколько, и дом Дарии располагался ближе всего к замку, показывая, насколько был велик ее статус и богатство. Далее шел еще один радус с жителями попроще, которые, впрочем, составляли большую часть населения. Этот район изобиловал школами магического искусства, различными мастерами, что могли научить тебя драться, людьми, что придумывали свои собственные направления, выуживая и совмещая уже известные и забытые знания. Сюда стремились все иноземцы, преодолевающие Скай, но большинство оседало за другими стенами в районе бедняков. Самый край Беллатора тоже защищался от внешнего мира каменной кладкой, но люди давно уже облюбовали и ближайшие окраины вне стен, занимаясь рыболовством и обслуживая огромный порт. Там же расположились многочисленные рынки рабов, иногда возникая прямо на прибывшем судне или возле моря, и такая продажа, как правило, была незаконной, так как люди в ошейники попадали чаще всего обманом и силой, а не по своей воле, и обращались с ними как с обычным скотом. Уважаемый человек ни за что не взял бы себе такой товар, а родственники рабов могли обратиться к правительству, чтобы недобросовестных торговцев наказали.

Небольшой рынок Араша располагался у входа в район среднего достатка, и за годы работы он показывал себя весьма добросовестно, как минимум потому, что на все расспросы о моей прежней семье отвечал отказом, упрямо следуя контракту о продаже. Его товар всегда был хорошего качества, все документы на него он хранил словно зеницу ока, чем заслужил уважение со стороны более высокопоставленных жителей города и чем сам любил гордиться, но сегодня явно что-то пошло не так.

Заглянув в внутренний двор довольно большого дома, я не нашел слуг и, спустившись на нижние этажи, где обычно стояли клетки, увидел лишь пятерых рабов. Четырех мужчин и девушку.

– Араш! Куда ты запропастился?!

Из дальних комнат подвала послышался шум, и мужчина уже преклонных лет с черной козлиной бородкой и светлым тюрбаном на голове вылетел из-за дверей. Его длинный балахон, висевший так, словно его накинули на вешалку, чуть ли не волочился по полу.

– О! Давид, мой любимый покупатель, чем обязан?

– Несколько сильных мужчин с магическим потенциалом, чем больше магии, тем лучше.

– О, как удачно, бери этих, они как раз подойдут, девчонку отдам в подарок, она последняя, мне не очень охота возиться.

– А-араш, у меня нет места, да и какой от нее толк.

– Так вам все равно материал постоянно нужен, ну подложите ее под кого-нибудь, она чистая здоровая – без проблем родит.

– Ты предлагаешь мне демонов младенцем кормить раз в год? Они с такой диетой нас сожрут. Лучше скажи, отчего ты так трясешься и мне ее сосватать пытаешься? Что ты задумал?

– Так я это… просто предложил.

Араш отвел взгляд, перебирая в руках край мятого рукава.

– Тогда отправь ко мне мужчин, на этом все.

Я дернулся было к выходу, но торговец тихо произнес:

– А девчонка демонам точно не подойдет?

Обернувшись, я вперил взгляд в Араша и тот, тяжело вздохнув, всплеснул руками.

– Давид, ну ты же мне как друг, забери ее духа ради, мне их чуть ли не силой подсунули, перепутали с чьим-то товаром.

– И в чем проблема? Продай.

– Не могу, бумаги есть только на мужчин, а на девчонку нет.

– Ну и выслал бы ее, денег дай, и пускай гуляет.

– Не могу, мужики эти – братья ее. Пришли к предыдущему торговцу сестру вызволять и сами попали под замок. А я что делать должен? Куда бежать? Она ж такой скандал учинит.

– Я понял тебя.

– Давид, ну ты же сильный, ты ж умный, да тебе ж самых строптивых приводят, ну забери ты эту пигалицу с глаз долой. Я не знаю, хоть сам прибей, хоть на корм отправь, ну пожалуйста. Я уважаемый человек, мне нельзя подобным заниматься.

– А чего сам не убил?

– Так я… не могу, я не убивал никогда. Я о рабах забочусь, а не убиваю, у меня и рука не поднимается, я пытался, даже вот, всех слуг прогнал, чтобы не смотрели. Дави-ид…

Под расстроенный стон Араша я прошел к клеткам и взглянул на девушку. Симпатичная, юная совсем, наверняка только исполнилось восемнадцать, если исполнилось, конечно. Силой в рабство утягивают и совсем детей. Ее братья были минимум на три или четыре года старше, действительно сильные, явно не боялись работы.

– Хорошо, надеюсь, хотя бы Дария придумает, что с ней делать.

– Дави-ид! Ты мой спаситель! Я на тебя молиться буду!

Покачав головой, я развернулся и направился обратно домой, лишь по пути вспомнив, что не спросил о количестве магии у рабов. Надо было бы, конечно, уточнить, но по сути выбора не было, и, оставив этот вопрос на Араша, я вернулся к работе.

Ближе к вечеру я очистил две клетки в своем подвале и, дождавшись, пока туда введут рабов, сел на разделочный стол, стоявший рядом. Дария должна была прийти с минуты на минуту, а у меня было время осмотреть новых постояльцев.

Понурив головы, мужчины сидели на низких топчанах в камере. Внешний вид с огрубевшими руками, темным загаром и коротко подстриженными почти черными волосами не отличался от обычных жителей бедного района.

– Отпусти ее, прошу…

Голос, доносящийся из камеры, был очень тихим и слабым, но, разглядев его владельца, я увидел, что это был самый крупный из братьев.

– Что-что?

В нетерпении спрыгнув на пол, я подошел к прутьям и присел у топчана, разглядывая говорящего.

– Умоляю, отпусти сестру.

– О-о… да ты, наверно, самый старший из них. Сильный, сопротивляться пытаешься, можно сказать, я удивлен.

Раб поднял на меня взгляд пустых серых глаз и хотел было сказать что-то еще, но шаги Дарии по каменной лестнице отвлекли его.