Шёлк лоскутный, или Книга падших

Случайное совпадение

Сегодня у Ви был испорчен настрой из-за пустяка – о ставленные на столе вчерашние бутерброды были испорчены: маленькие, желтовато-кремовые, торопливые фараоновы муравьи (Monomorium pharaonis) покрывали их тонкой, ажурной, шевелящейся сеткой и дорожкой, ведущей куда-то в щель, между столом и стенкой кухни. Хуже всего было то, что один из бутиков Ви уже надкусил, прежде чем заметил своих суетливых предшественников, поедателей его вчерашних бутербродов.

В порыве брезгливости Ви выплюнул уже откушенный кусочек и швырнул остатки бутерброда в мусорное ведро. Однако это было напрасно, неправильный жест – муравьи просто непостижимым для себя образом переносились в другое, возможно, более «злачное» место. Порыв к жёсткому ответу за испорченный настрой и природный экспериментализм – в сё это соединилось у Ви в изысканную месть и исследование. Остальные два бутерброда были помещены в СВЧ. Достав их через минуту, Ви был поражён! Живые мурашки резво бегали по бутербродам, температура в которых была повышена настолько, что они продолжали вздуваться под действием кипящих компонентов, образуя в целом вздувающийся слой на их поверхности. Похоже, на мурашек эти волны не действуют! Почти не действуют; озадаченный экспериментатор, забыв о своём гневе, с любопытством отметил про себя такой факт.

Выжившие мурашки получили спасение: выгрузив с тарелочки горячие бутики в мусорное ведро, Ви тут же вынес всё в мусоропровод, дабы скорее и надёжно освободиться от заметной части новых обитателей его кухни, а возможно, и квартиры. К тому же было важно защитить манускрипт!

Проследив за хаотичным строем муравьёв, потерявших конечный пункт – д обычу, Ви обнаружил в одной из кухонных полок под слоем бумаги гнездо. Гнездо было размером около 400 см², сплошь покрытое шевелящимся слоем мурашек, их яиц и трёх-четырёх маток более крупных, размером с обычного черного садового муравья, только немного более ажурных по форме. Движения только сначала казались хаотичными, через небольшое время начинала угадываться некая их организация. Но, далее не приглядываясь, Ви стал сгребать колонию в то же ведро, наполненное водой. Это чувство было странным и необычным: Ви почувствовал некоторую неуютность по причине уничтожения колонии, ведь он уничтожал не неких отдельных козявок, а их организованный эгрегор – последнее и могло вызвать такое чувство. То ли это был контакт с чем-то невидимым и достаточно могущественным, то ли всё просто надумано, в тот вечер он поплатился только настроением.

По стенам то там, то тут изредка пробегали «потерянные» единички-муравьи, но больше колоний не обнаружилось.

Наспех проверив электронную почту, Ви снова достал манускрипт. В этот раз он решил просмотреть некоторые остатки из склеенных и сильно повреждённых листов.

На первой странице под названием «Иччи Су» был помещён тщательно исполненный рисунок каких-то скоплений насекомых, наделённых крыльями и без них, примерно одинакового размера, и в самом центре было существо значительно большее – наверное, самка или матка, поскольку, кроме увеличенных размеров головы и грудной части тела, у неё было внушительных размеров брюшко. Кроме того, создавалось ощущение, что все насекомые как бы ориентированы вокруг этой особи своим углом, поворотами относительно центра.

Ви вспомнил один из своих собственных метафизических терминов – «Раип», который числился в «Протоколах Заседаний Герцога Метафизики…», № 3; «Раип» – единица анизотропии вектора социального внимания, вызываемого отклонения от статистической точки^[16]…

Вторая страница была почти полностью склеена с третьей.

Из частично читаемых строчек в начале второй страницы, традиционно посвящённой обряду принятия мистического напитка, можно было определить, что на этот раз дополнительным компонентом напитка был Royal Jelly, или маточное молочко медоносной пчелы.

Далее, на обратной стороне второго листа, следовал ещё один пробел из верхней части ещё двух намертво склеенных страниц. Так что чтение было возможным только с середины четвёртой страницы.

* * *

…эта иная, известная цивилизации аватаров, так называемая спящая раса Иччи Су, относящаяся к родственной по своей материальной природе, но иной цивилизации. Цивилизация Иччи Су некогда, очень давно появившаяся в созвездии Ич, была известна всему космическому семейству цивилизаций некоторыми особенностями своего воплощения, развития и экспансии в космосе. Отличия заключались в особом способе курирования процесса; генерализации – развития этой формы жизни на новых локациях близлежащих планет из особенного, мультипотентного, многогенерантного зачатка. Саморазворачивание этого зачатка происходило в присутствии мумифицированных особей – к ура-торов – в форме коконов, помещённых в своеобразные прочные капсулы – саркофаги.

Особенностью Иччи Су была также строгая форма организации, основанная на обильном химическом языке и очень тонком и строгом ритме, как для индивидуального развития, так и для деятельности сообществ. На фон строгого, динамичного, первичного ритма накладывались иные, так же детерминированные ритмы, создавая картину развития. Виды этих насекомоподобных (ассоциация с фауной, имеющей родство в силу происхождения, геномов и вариантов развития на нашей планете) существ, возрастая, заполняли биоценоз и выстраивали своеобразную волновую манифестацию волн миграции, постепенно сменяющуюся многочисленным видовым спектром. (На этом ритме функционировали также многочисленные общественные виды, способные к преобразованию имеющейся среды обитания и как бы выделяющиеся в более продвинутую форму – а налог социума у этой чуднóй цивилизации Иччи Су.)

На первых этапах эволюционного развития преобладали простые червеобразные формы. Не без участия биомассы этих стихийно выстраивающихся генераций вызревали всё более «продвинутые» эволюционные формы. Особенностью такого продвижения была индивидуальная стадийность развития, личинка – червеобразная стадия трансформировалась в имаго 1–9-го порядков, через стадию куколки (между личиночной стадией и имаго-1), а впоследствии – путём сложных линек с соответствующими трансформациями, всё более и более направленных акцентов на внутреннюю организацию. Далее эти популяции достигали некоторого универсума осознанности в процессе саморазвития и при благоприятных условиях среды в конце концов получали очередную генерацию мультипотентных особей-зачатков, упакованных в особые навигационные коконы (♀ – женского типа). На этой стадии «предколонизации» также формировалась ещё одна форма кокона – кокона-куратора (♂ – мужского типа), долговечного и направляющего водителя ритма для новой генерации. Форма кокона ♂ мужского типа имела в нашем измерении аналогичную женскому типу, однако была существенная особенность. Это непросто объяснить – д ополнительное измерение.

Если взять ленту и соединить её концы между собой, получится обруч, а при нечётных поворотах так называемая лента Мёбиуса^[17]. В такой конструкции наружная и внутренняя плоскости соединены или продолжают друг друга. Образно говоря, ♂ мужская форма кокона представляет собой такую конструкцию, где внутренняя плоскость конструктивно соединена с наружной, формируя таким образом скрытый механизм выхода внутренней артефакции наружу. Это была восьмёрка – о бъёмная, типа модели электронной орбитали, в которой одна из частей была невидима, не воспринималась наблюдателем из нашего измерения. Но в отдельных случаях сам наблюдатель оказывался внутри кокона, не замечая этого. Внешним отличием для женского типа кокона была такая деталь, как саркофаг. Он был сотворён из особой прочной субстанции, похожей на керамику и имеющей незаметные контактные каналы на одной или обеих торцевых поверхностях.

Последние генерации сменяли реализовавшую себя модель кокона-куратора и, как правило, накапливались в качестве достаточного резерва для дальнейшего расселения во Вселенной. Субстанция кокона была действительно уникальна! Она могла сохранять в течение тысячелетий (земных) многомерную структуру заключённого в неё содержания, имея при этом внешне скромную трёхмерную эллиптическую форму. Это свойство было особенностью коконов ♂.

Коконы – э то и был основной ценнейший галактический продукт^[18] цивилизации Иччи Су. В таких коконах транспортировались ценные грузы многих иных цивилизаций. Грузы, несущие зачатки их форм жизни, их полевые структуры, особо ценные продукты, генетические каталоги, а также уникальные структуры и даже отдельных особей. При этом были пригодны любые транспортные объекты – астероиды, кометы, иные тела.

Платой за предоставление коконов было соглашение на повсеместное распространение двух видов коконов (парочки ♀ + ♂) на новых планетах новых звёздных систем и галактик.

* * *

– Ну вот, почти как у нас – если не за всё, то за многое надо платить, – Пимен рассеянно смотрел за окно, где можно было увидеть в углу сваленные дрова, купленные позавчера недорого у свободного, совсем с недавних пор, крестьянина. – Ничего не поделаешь, зима на носу.

(Маленький, в четверть, листочек был вставлен в это место между страницами с карандашной записью, сделанной рукой Пимена.)

* * *

Таким же путём и на планете Земля «засветилась» такая парочка^[19]. Всё шло прекрасно, и достаточно сильная конкуренция иной жизни не угрожала их неуклонному развитию и даже некоторому доминированию. Однако случилось непредвиденное: кокон-куратор попал в некоторую расселину, образовавшуюся при сдвиге континентов где-то в конце каменноугольного периода, и, несмотря на свою поразительную устойчивость, всё же потерял некоторую пороговую интенсивность ритмики. Это привело к заметной стагнации развития и даже регрессии популяции насекомых на планете. (Исчезли крупные особи, и это принято объяснять снижением концентрации атмосферного кислорода с 35 % в результате массовой гибели лесов от геологических катаклизмов того времени.) Временной регрессии доминирования^[20]. Однако следует признать такой факт интеграции, как активная роль насекомых на развитие (фенотип) цветковых растений.

Глаза насекомых, фасетчатые глаза ревностно следят за фенотипом растений, формой, а иногда и цветом цветков, которые опыляют. Безусловно, это влияние обратимо. Вариации с одной и другой стороны вероятны, но, думаю, не более чем, как, скажем, вариации пород собак, кошек и др. домашних животных. Известен факт, что насекомые откладывают яйца для выведения потомства на определённые виды растений. Например, шелкопряд на тут, шелковицу, а самка бабочки-капустницы – на капусту либо близкие виды крестоцветных. Многочисленные исключения – м ного видов дневных бабочек Кавказа выбирают один вид растения (кирказон) – и другие вариации могли бы уточнить некоторые археологические аспекты былых катастрофических событий на планете. Как правило, определённые цветки опыляются только определённым видом насекомых, которые распознают «свой» цветок неким передаваемым по наследству способом. Даже для пчёл, ос и шмелей – общественных насекомых с широким пищевым ассортиментом – есть такие исключения. И только сравнительно небольшое количество цветочных растений «заключило контракт», взаимодействуя с птицами (колибри) для их опыления. Совсем недавно – всего несколько столетий (по современным сведениям) – и человек начал принимать своё участие в этом удивительном процессе отбора сортов, селекции цветочных растений по форме, размеру и цвету. Вероятно, о востребованности этого участия для человечества, кроме как косвенно для освоения законов наследования, мы узнаем позже.

Появившаяся в практике человечества так называемая селекция, носящая такой же утилитарный принцип, пока всё ещё менее впечатляет. Практически весь мир цветочных растений природы – сопродукт взаимодействия с цивилизацией Иччи Су.

Регрессия и тут относительна: в настоящее время ≥ 80 % многоклеточных видов на планете – членистоногие, преимущественно насекомые.

Говорить об относительности регрессии приходится и потому, что современная цивилизация как субъект системы оценки сама подвержена влиянию такой же периодической деградации. И это несмотря на технологический прогресс и рост народонаселения.

Материал кокона-архетипа был построен по известному нам типу коконов шелкопряда, а саркофаг – по особой капсуле у муравьёв атта и, возможно, некоторых термитов. (Дальше с некоторыми подробностями мы ещё коснёмся этого вопроса, а также см. Приложение 4. – Прим. авт.)

Последний был много примитивнее и миниатюрнее, и это понятно. Ведь это единая цепочка, включающая в себя потомков шелкопрядов и некоторых «общественных» видов, которые эволюционировали до мультипотентных особей-зачатков. По этой исторической причине даже простой кокон шелкопряда уже обладал особыми свойствами.

На планете это свойство было известно и использовалось. Однако вероятнее всего информация, записанная на глиняных табличках, была утеряна в период династии Эхнатона III в Древнем Египте, где-то туманно обозначившись как культовая «цивилизация Порога», тут же исчезнув из вида. И, возможно, она была не последней причиной, приведшей эту древнейшую цивилизацию к краху.

Рис. 10. Скарабей со своей ношей, сокровищем^[21]

Известно, что в Египте священным был жук-скарабей (Scarabaeus sacer), который обладает уникальной поведенческой особенностью: он собирает экскременты животных, КРС, ослов, верблюдов и лошадей, формует из них шарики различного размера, часто больше самого насекомого (см. фото 10), питающие как взрослую особь, так и личинок из откладываемых в них яиц. Это «изделие» жук защищает от нападок извне и упорно катит в место, пригодное для развития потомства, объединяется в пары и зарывает в песок.

Удивительно, но ночные перемещения строятся им по Млечному Пути!

Возможной причиной приписываемой им древними египтянами «святости» является поверхностная, но забавная аналогия того, что жуки после превращения из куколок остаются внутри овоидов, преобразованных в «ложный кокон», длительное время, пока осенние или весенние дожди не размягчат их, а иначе – в них зимуют. Из коконов они всегда появляются… живыми!

Конечно, причиной было то самое внешнее подобие с суточным циклом бога Ре: он утром появляется на горизонте из земли (как и хепрер-скарабей), далее проходит свой путь по небу (жук в своём жизненном цикле находил нужный материал и создавал шарик, который катал весь день и ночь), а затем, как и бог Ре, уходящий вечером в землю, закапывал свой «груз» в плоскую землю. Для верующих всё повторялось на следующие сутки, для хепрера – на следующий сезон, когда из-под земли, из зарытого шарика появлялся новый жук-скарабей = хепрер^[22]. Такой же – значит тот же.

Однако тайна касалась не скарабея, а другого существа, а вернее, свойства его продукта развития – кокона, нити, ткани, шёлка!

Моё сознание сделало прощальный всплеск активности и начало «растворяться» в привычном русле обыденности. Начиналось раннее утро. Дворники начали своё привычное профессиональное шуршание (слышно было далеко!) и привычные цеховые разговоры меж собой через квартал.

* * *

Небольшой кусок текста, сохранившийся на одной (последней) стороне листа, а вернее, склеенного блока, его части, имеет касательство к особой и древнейшей цивилизации растений, некогда тесно связанной с цивилизацией Иччи Су.

Пимен вложил его в это место манускрипта, также превращённого в нечитаемый блок из намертво склеенных листов. Приведённый ниже текст – в значительной степени вероятностная его интерпретация.

* * *

Кроме характерной особенности этих организмов к фиксации световой энергии и использования её в химической связи для строительства органического вещества, эта цивилизация известна своей непревзойдённой архитектурикой живой материи. Войдя в плотный симбиоз и превратившись в органеллу (содержащую хлорофилл и его функциональные аналоги!), сначала создавалась популяция одноклеточных организмов. Затем дистанционно эта простейшая популяция облучалась сигналом, достраивающим их не только до многоклеточных организмов, но также до изумительных по форме и конструкции существ. Сигнал влиял на сокрытую структуру наследования, порождая новые темы морфогенеза у многоклеточных. В начале шёл формогенез листовой пластины, сосудистых систем жилкования, корней, а затем стеблей, ветвей. Период новой волны облучающего сигнала, появления цветковых растений, совпал по времени с установлением новой атмосферы планеты, с появлением и проявлением цивилизации Иччи Су. Эта связь остаётся заметной и в настоящее время – для видящего глаза. И если цветки имеют подобие со сложными инженерно-архитектурными конструкциями космических станций и космодромов с лепестками – посадочными полосами, парусами и батареями, то летающие насекомые определяют эти образы как свои или не свои места питания, получения нектара и переноса золотистой пыльцы, отдыха и т. п. Так сохранилась эта древняя техногенная схема в миниатюре.

Ви вспомнил ещё одну замечательную сторону удивительной конструкции растущих из клубня стеблей у представителей семейства аронниковых (у родов Sauromatum и Amorphophallus). Растущий лист имеет форму стрелы (ракеты) и позже, после преодоления слоя почвы, разворачивается в шикарный сложный лист (солнечный парус). Укладка листа удивительно компактна.

Наверное, можно найти ещё великое множество примеров, достойных технического подражания, среди растительных конструкций.

Вставка от Никона

(За ним следовал ещё один, мелким шрифтом на обеих сторонах большого, слегка помятого листа.)

Сегодня мы провожали, прямо с кафедры, в последний путь самого известного алхимика современности – Симония Альбуса. Он прожил короткую, яркую жизнь. Четыре различные субстанции, и все четыре – металлы, он получил неким загадочным способом: соединяя два сосуда, содержащих солевые растворы, двумя или тремя металлическими мостиками. Получаемый результат – металлические плёнки на угольных стержнях – различался по цвету, вернее, оттенку. Конечно, С. Альбус владел в совершенстве всеми традиционными методиками алхимика, да и смерть его, по-видимому, наступила по тривиальной для алхимика причине – из-за «ритуального» отравления, как недавно было опубликовано в отчёте его бывшего ученика, до настоящего времени уже оппонента, использовавшего этот метод для отделки доспехов знатных рыцарей.

Немного выпадала из общей картины образа этого человека его спорная статья «О предопределении», несущая отнюдь не химическую тематику, а скорее душевное исследование. В частности, он постулирует в данной статье «правило фатальности происхождения», в котором превозносится роль фактора рождения на всё дальнейшее жизненное позиционирование индивида. Так, например, домашние животные, рождённые на скотном дворе и предназначенные к суровой участи быть использованными человеком для труда, молока, шерсти и даже жизни – в качестве продукта питания, склонны в большинстве случаев вести себя согласно предназначению. Под наркотическим действием защиты и принудительной заботы хозяин культивирует доверие либо послушание у своего домашнего животного. И это доверие затем нарушается, предаётся при их убиении на потребу хозяина. Грех?! Возможно.

С. Альбус противопоставлял их схему жизни им же, но свободнорождённым и свободноживущим. Те же животные, рождённые в природе, совсем иначе относятся к своей судьбе, обучаясь, а затем и стремясь избежать роковой участи ещё задолго до наступления часа своей гибели, до той поры, пока не выполнили свою жизненную программу. Его рассуждения, не раз высказанные близким, касались и иного – закладки жизненной программы человека родительским воспитанием и в процессе обучения до юношеского возраста. Кого-то растили для службы, обучая исполнительности и долгу, кого-то – господами, обучая управлению, было также указание на особое, свободное воспитание. Не востребованное обществом, но именно такое – редкое и ненужное – в оспитание как особый подарок родителей некогда получил сам Альбус.

* * *

После прочтения этих посмертных разговоров, шептания и слухов у Ви проблеском появился «особый взгляд» на привычную картину материнства – женщину-мать у детской коляски. Что-то тихо поющую и говорящую своему чаду, получающему блаженный настрой, любовь и материнскую нежность с постоянным тихим и неторопливым напутствием на всю жизнь. В этой зоне происходит первый шаг, то волшебство, закладка, которая определяет судьбу. Вечная загадка – н ечто третье в мистической паре причины и следствия. И произошло бы явление без предопределения, достаточно ли в этом мире энергии для спонтанности в великом? Мог ли проявиться мессия без деяния волхвов? Появиться как способное существо (каких много) – да! Но вот проявиться так!?

Видимо, потому возле колыски с дитём часто женщину изображают как ведьму, колдунью. В этот период жизни человека происходит особая закладка вместе с теплом, молоком и заботой близкой души.

* * *

Парадоксальным выводом, так и неопубликованным в печати, было продолжение этого спорного правила в объяснении не только причин конфессионального выбора человека в семейном окружении «определившихся» и влияния выбранной религии на своё место в мире, но и влияния картины происхождения человека, его социальной пропозиции на его дальнейшую судьбу, выбираемую схему развития. Сам хозяин, допускающий такое, имплицитно впускает такого рода отношение к себе, своей жизни и судьбе со стороны принимаемых властных структур социума. Вторично на эту его позицию влияют его родословная, например, особенности происхождения.

Ходили невероятные слухи, что С. Альбус работал с экспериментальными животными и проводил некие опыты выделения философского камня, включавшие обряды жертвоприношения, или в присутствии умирающих! Что у него был особый, тайный прибор для определения размерности и возраста душ, что он с его помощью наблюдал их развитие, динамику. Что он заказывал особые, не просто парные, а идентичные гробы, практиковал вызывание духов. Но, конечно, думаю, это были только лишь слухи. Ведь вокруг каждого мало-мальски значимого человека витают легенды – эти «кометы непонимания» сути происходящего.

Необычным для меня было то, что покойник был завёрнут в тонкую шёлковую ткань, выглядывавшую из-под официального костюма.

На этом настояла супруга покойного, перешёптывались скорбящие присутствующие. На камне, согласно традиции «школы», была надпись с именем умершего, а также семицветик – стилизованное изображение цветка с семью лепестками, как у Сешат. Родственники покойного С. Альбуса заказали заупокойную мессу. Но из нас, членов научного братства, среди скорбящих на мессе был только я. Супруга его в траурном одеянии также появилась только в конце мессы. Говорили, что она вернулась откуда-то издалека, выполняя последнюю волю усопшего. И это было странно! Есть ли что-то важнее, чем близкое присутствие «оставшейся» супруги на церемонии прощания?

Наш путь был предопределён каждым лично в самом начале пути – пути знания и веры, или же только веры.

Возвратившись, я попытался сбросить с себя это ощущение трагизма временного нашего пребывания на Земле. Спустя час я уже приготовился к приёму, обряду, продолжению своей медитативной практики по тексту Шёлкописи.

Погружение приходило с лёгким запозданием. Стресс отступал медленно. Постепенно замещаясь, образы печальной реальности вместе с воспоминанием о не совсем обычной технике при опускании особого керамического гроба с усопшим отодвинулись в прошлое, и другие образы невероятно далёкого времени стали возникать разрастанием неких ментальных фрагментов того давнего, но реального для нашей планеты времени. Времени, когда ещё только осуществлялась та далёкая Миссия.

(Далее текст повествования перескакивает с заметным пропуском. – Прим. авт.)