Я оборачиваюсь, и тут же тени у каминной решётки шевелятся, удлиняются, встают… Я прижимаю руку ко рту, давя не то вздох, не то крик. Это… это когда-то было Дамианом, когда-то в другой жизни, сейчас же оно не лучше чудовища у ворот, длинное, чешуйчатое, ужасное. Змеиная голова тянется ко мне, оцепеневшей, раздвоенный язык шелестит, касается моего подбородка, а ярко-жёлтые глаза с вертикальными зрачками смотрят холодно, оценивающе.
Я не знаю, зачем я это делаю. Наверное инстинктивное желание отгородиться – я поднимаю руку и касаюсь этой чешуйчатой мерзкой головы, одновременно отшатываясь. Голова холодная. Ледяная даже. Я отдёргиваю руку, отсупаю ещё на шаг – дальше некуда, дальше стена. И закрываю глаза. Как в детстве – когда очень страшно, но можно зажмуриться и представить, что ужаса нет, можно позвать папу…
Какая я была дура, раз думала, что эту мерзость, этот ужас можно исправить! Какая я была…
– Кто ты? – вдруг разрывает дрожащую тишину хриплый, но такой знакомый голос.
Я осторожно приоткрываю один глаз.
Дамиан, исхудавший, измождённый Дамиан в чёрной атласной пижаме босиком стоит рядом – только руку протяни. И смотрит на меня потерянно, тоскливо, устало.
– Кто ты? Я тебя знаю? Мне кажется, что да, – он подходит ещё ближе. И ещё.
Мы стоим вплотную, я слышу его дыхание, слышу, как бьётся моё сердце. Только моё.
– Я… Дамиан?
Он вздыхает и вдруг обнимает меня, крепко-крепко, со всей силы, так, что больно становится дышать. Я замираю, даже задерживаю от удивления дыхание, и чувствую, какой же Дамиан холодный. Нет, даже ледяной, хотя в комнате очень тепло, почти жарко. И душно.
– Эм… Властелин? Повелитель? Или как там тебя? Дами? – шепчу я, но он не отзывается. – Ты совсем замёрз. Пойдём… м-м-м… пойдём к огню.
Он послушно идёт, когда я подталкиваю его к камину, но так и не выпускает меня, наборот, прижимается ещё крепче, особенно к открытой коже. И, кажется, теплеет.
Я усаживаю его на ковёр – точнее, мы садимся на ковёр, и если вспомнить, что я нынче парень, поза получается довольно двусмысленная. Но Дамиану, кажется, всё равно.
«Габи, что с ним?!»
«Я же говорил: в его груди сейчас бездна. Голодная. Он становится ещё злее, когда ты далеко, и эта злость его морозит», – отзывается демон. За всё это время он так и не пошевелился.
«А я, значит, его личный обогреватель?»
«Да, примерно так»
«И если бы я не вернулась, он бы умер от холода?!»
«Нет, но стал бы… воплощением зла. Холодного и неживого. Это… Боюсь, фея, ты не поймёшь. Просто поверь, зрелище неприятное»
Я снимаю плащ, кожаную куртку под ним, растёгиваю ворот рубашки и засучиваю рукава.
«Перчатка, фея!»
«Я помню»
Дамиан счастливо улыбается, не открывая глаз, когда я приспускаю рубашку и даю ему положить голову мне на плечо. А потом мы сидим так долго-долго, час или два, не меньше. Я гляжу на огонь, Дамиан, кажется, спит. Откуда-то, наверное от окна, доносится та серая тоскливая музыка из танцевального павильона.
Да, не такой я представляла нашу встречу. Совсем не такой.
Огонь пляшет в камине так уютно и завораживающе, а Дамиан лежит в моих объятиях так привычно и дышит так спокойно, что и меня наичнает клонить в сон. Сначала я перестаю слышать музыку из окна – только потрескиванье поленьев. А потом и оно замирает, а я проваливаюсь в туманную дремоту – я так устала за этот день! Волновалась, боялась, удивлялась – и сейчас я просто хочу спать. Если на пару минут закрою глаза, хуже же не будет?..
Просыпаюсь я уже в кресле, с привязанными к подлокотникам руками и с такой тяжёлой головой, словно пила весь вечер, причём какую-то гадость.
Дамиан, всё ещё в пижаме и босиком (слава богу, что не в чешуе!), ходит туда-сюда перед Габриэлем. Демон невозмутимо провожает его взглядом, как кот, который следит за фантиком на верёвочке. Картина получается неожиданно домашняя и совсем не устрашающая, так что я, выпрямившись, с улыбкой говорю:
– А ты ему молочко предложи.
Дамиан резко оборачивается и впивается взглядом уже в меня.
– Зачем? – голос у него не изменился, такой же холодный и требовательный. Полагаю, так и должен говорить Тёмный Властелин.
А у меня кружится голова, и я чувствую, как губы снова складываются в улыбку, наверняка дурацкую.
– Ну, не знаю… Ты меня отравил, да?
– Я дал тебе эликсир истины, – спокойно отвечает Дамиан, оставляя в покое Габриэля и подходя ко мне. Я сонно зеваю и машинально вспоминаю: элексир истины – самое сильная здесь сыворотка правды. Что ж, неудивительно, что голова такая тяжёлая, и чувствую я себя, как после бабушкиного зелья. Но что за жизнь! Все меня травят, прямо какое-то местное развлечение – эти зелья.
– Ну ты и гад, – выдыхаю я, дёргая руками. – А связал-то зачем?
Дамиан как-то странно смотрит на меня: словно решает смеяться ему или вспомнить, что он холодный бесчувственный Властелин.
– На всякий случай, – с достоинством отвечает он, так что смеюсь уже я. Долго и с наслаждением, а Дамиан терпеливо ждёт, сидя в соседнем кресле и внимательно изучая моё лицо.
– Кто ты? – спрашивает он, тоже улыбаясь. Это злая улыбка, жестокая. От неё мурашки по коже, а когда мой рот открывается сам собой, я, холодея, понимаю, чем всё закочнится. Сейчас под зельем я ему всё расскажу, он превратит меня в статую и… и всё.
Я не хочу быть статуей!
– Я демонолог. И я думал, Тёмный Властелин привечает демонологов и некромантов. Но, вижу, ваше гостеприимство отличается некоторой… причудой.
Брови Дамиана ползут вверх, мои наверняка тоже. Один невозмутимый Габриэль неподвижно стоит у стены.
«Га-а-аби! Что ты со мной делаешь?!»
«Тебя, дурочка, спасаю», – спокойно отзывается демон.
– Ни один демонолог ещё не жаждал так моего внимания, – говорит тем временем Дамиан, подаваясь ко мне и локтём опираясь о подлоктоник. – У меня достаточно слуг. Почему ты решил, что я захочу ещё одного?
Эм-м-м, потому что ты бросился мне на шею, стоило только войти?
– Я пришёл не служить, – снова отвечает за меня Габриэль.
– Неужели? – хмыкает Дамиан. – А зачем же?
– Мне было любопытно, – спокойно отвечает демон моими губами. – Ты первый Тёмный Властелин, которого я имею возможность увидеть воочию, а не на страницах книг.
Дамиан изумлённо смотрит на меня пару мгновений, потом хмурится.
– Откуда ты?
– Последнее время я жил в Астрале, – уклончиво отвечает Габриэль.
– Да, но твоё тело должно было оставаться в этом мире…
– Увы, да, – повинуясь демону, я смотрю вниз, на свои руки. Тощие руки-палки. – И это на нём сказалось. В Астрале куда приятнее. Думаю, я вернусь туда в ближайшее время, мне не нравится этот мир.
– Правда? – Дамиан тихо смеётся. – Чем же?
– Он слишком постоянен. В нём нет свободы. Только иллюзия.
«Габриэль, а ты не мог бы говорить что-нибудь, что бы я тоже понимала, а?»
«Молчи, фея»
– Да, – задумчиво произносит Дамиан. – Но и в этом мире много инетерсного. Например, живой Властелин.
– Ты неинтересен, – отвечает Габриэль, прежде чем я спохватываюсь.
– Неужели? – Дамиан снова подаётся ко мне и, щурясь, ловит взгляд. – И почему же?
– Ты не сделал ничего интересного. Обо всём я уже читал или слышал от духов в Астрале. Ты превращаешь людей в статуи, твоя столица стала сосредоточием зла на земле… Ну и что? Всё это уже было. Ты повторяешься, Властелин. И мне скучно.
«Габриэль, он нас сейчас отправит к чёртовой бабушке! В сад! Статуей! Я не хочу в сад! Угомонись!»
«Успокойся, Виола. Твоему Дамиану нравится, когда люди ведут себя необычно. Вот это – необычно»
«Серьёзно?!»
Дамиан встаёт с кресла. Медленно подходит ко мне, не отрывая взгляда. Наклоняется.
– Обычно я убиваю за такие слова. Не боишься?
– Нет.
«А я боюсь! Габриэль!»
«Тише, фея»
Дамиан усмехается и неожиданно кладёт свою руку поверх моей.
– Горячий. Ты меня греешь. Ты единственный меня греешь. Почему?
– Потому что у меня есть сердце, а у тебя – нет.
Рука Дамиана больно сжимает мою.
– У всех вокруг есть сердца, и это ничего не меняет. Как ты подчинил высшего демона?
Я замираю с открытым ртом. Точнее, Габриэль замирает. М-м-м, надо же, похоже, демон впервые не находит слов.
Зато их нахожу я.
– Так же, как подчиню и тебя. – Дамиан сжимает мою руку ещё сильнее, но я заставляю себя не обращать внимания. – Лаской и заботой.
– Чем? – Дамиан отступает. И смеётся. – Лаской и заботой не подчиняют!
– Ещё как подчиняют. Сильнее любого заклинания и страха, – убеждённо говорю я. – Тебе не понять, потому что у тебя нет сердца.
– Мне сейчас очень хочется вырвать твоё, – неожиданно спокойно говорит Дамиан. – Но я, пожалуй, услышу ответ на ещё один мой вопрос. На этот раз последний, – он снова подходит ко мне и осторожно, пальцем, касается моей щеки. Это неожиданно приятно, и я жмурюсь от удовольствия. – Ты меня согрел, а мог убить, забрать корону и сесть на мой трон… Или хотя бы попытаться. Но ты этого не сделал. Почему?
– Потому что тебе было холодно, – честно (ну конечно, честно!) отвечаю я.
Дамиан грубо хватает меня за подобородок, поворачивает так, что я утыкаюсь взглядом в его глаза.
– Жалость?
– А тебя надо жалеть? – так же холодно, как и он, тон в тон говорю я. – А за что тебя жалеть, Тёмный Властелин?
Дамиан пару мгновений молчит, потом отпускает меня и отходит к камину. Берётся за кочергу, ворошит поленья – огонь взвивается выше, дышит жарче, – потом оборачивается.
– Я не понимаю.
– Ты великий Тёмный Властелин и не понимаешь? – смеюсь я. – Что же так? А для этого всего-то и нужно иметь сердце. Тебе холодно, и я пытаюсь тебя согреть. Хорошо, что получилось, и очень мило, что в благодарность ты меня связал и напоил какой-то дрянью. Да, твоё гостеприимство меня поражает.
– И ты говоришь это Тёмному Властелину? – изумлённо выдыхает Дамиан.
– Ну и что?
Дамиан, хмурясь, качает головой, потом отходит к камину, а когда поворачивается – в одной его руке бокал с чем-то серо-синим, в другой – кинжал. Бокал Дамиан ставит на пол рядом с моим креслом, а кинжалом аккуратно, не торопясь, разрезает верёвки.
– Что ж не магией? – не выдерживаю я. Молчание гнетёт, а голова кружится – страх просто.
– Если бы их можно было снять магией, я бы тебя ими не связывал, – отвечает Дамиан. – Я читал те же книги, что и ты, и в них слишком часто волшебство Властелина обращали против него самого. Держи. – Он протягивает мне бокал. – Я хочу поговорить с тобой нормально, без эликсира.
«Пей», – вторит ему Габриэль.
Я морщусь, но выпиваю бокал до дна, пока Дамиан за мной наблюдает.
– Странно… Ты очень сильно напоминаешь… одного человека.
– Кого? – я ставлю бокал на пол и откидываюсь на спинку кресла. Головокружение постепенно проходит.
– Неважно, – Дамиан снова кладёт руку на мою. – Тебе лучше?
– Тёмного Властелина заботит состояние какого-то демонолога? – усмехаюсь я. – Что так? Ты же меня убить хотел.
Дамиан усмехается – почти как раньше. У меня ёкает сердце от его улыбки, а пальцы словно сами переплетаются с его.
– Убить тебя было бы очень большой глупостью. Я хочу, чтобы ты остался. Останься!
– Зачем? – спрашиваю я, хотя сердце просто в пляс пускается от этого «останься». Я нужна тебе. Я же знала, что нужна!
– У меня много слуг, – отвечает Дамиан. – Очень много. Мне не нужен ещё один демонолог. Мне нужен, – он медлит, – друг.
Не совсем то, что я ожидала услышать, но… он же всё-таки Тёмный Властелин без сердца.
– Прекрасно, но почему я?
Дамиан смотрит на меня – без обычного для него теперь высокомерия – и тихо говорит:
– Всем на меня плевать. Они боятся, да, и мне так холодно от их страха… Ты же, ты не боишься. Может, поэтому рядом с тобой тепло? И ты… необычный. Мне это нравится… Так ты останешься?
Я отвечаю не сразу – ну вот ещё, пусть помучается. К тому же, мне так приятно смотреть на него сейчас… как раньше, когда его сердце ещё билось. Забавно, выходит, даже злодеи хотят тепла?
«Особенно они, – снова врывается в мои мысли Габриэль. – Им больше всех его не хватает»
Я грустно улыбаюсь в ответ.
– Останусь. Я никогда ещё не дружил с Властелином. Пожалуй, это будет интересно.
Дамиан улыбается и смотрит на наши сцепленные пальцы. Я тоже смотрю.
Господи, какая же я была дура!..
– Может, тогда по дружбе скажешь, как ты действительно приручил высшего демона?
– А? Что?.. Но я уже сказал!
– Лаской и заботой, – фыркает Дамиан. – Как трогательно. Прикажи ему пойти в зал попрыгать среди танцующих на одной ножке.
– Чего?!
– Как скажете, господин, – отвечает Габриэль, разворачивается и идёт к двери.
– Габриэль, стой! – Я вскакиваю. – Ты не будешь этого делать! Он не будет этого делать! – Это я говорю Дамиану. Погромче, чтобы сразу дошло, какую глупость он попросил. И зачем?..
– А что такого? – удивляется Дамиан. – Он же демон и твой слуга. А это был приказ. Пусть исполняет.
– Это был не мой приказ! Я ему никогда такого не прикажу! Это же унизительно!
Дамиан смеётся, изумлённо и… весело? Я сказала что-то смешное?
– Ты правда странный, – говорит он, спокойно глядя, как я хватаю ртом воздух. – Какая разница, что чувствует демон?
– Такая же, как и то, что чувствуешь ты!
Дамиан снова смеётся. И когда в открывшуюся дверь заглядывает слуга, Дамиан всё ещё смеётся и никак не может остановиться. Слуга – тот самый человек-крыс – смотрит на нас так изумлённо, словно это я скачу по комнате на одной ножке. Хотя, думаю, это бы его как раз не удивило…
– Повелитель?
Дамиан оборачивается, и смех замерзает у него на губах.
– Пошёл вон!
Крыс падает на колени.
– Д-да, повелитель, п-простите, но вы говорили, что хотели выйти к гостям…
Дамиан поворачивается ко мне.
– Ты хочешь выйти к гостям?
– Я? Нет уж, спасибо, я их уже видел… видел, – поправляюсь я.
Дамиан поворачивается к крысу.
– Мы. Не хотим. Брысь отсюда.
– Д-да, п-повелитель. – Крыс исчезает за дверью.
– Тоже не любишь балы? – улыбается мне Дамиан.
– Ненавижу, – честно отвечаю я. – Шумно, ярко, все смотрят. Мерзко.
– Да, – задумчиво кивает Дамиан. – Все смотрят… – Он зевает и устало жмурится. – Так тебе точно не нужен мой трон?
– Поверь мне – даже даром, – смеюсь я.
Дамиан закрывает рот рукой, давя зевок.
– Ты правда странный. Как можно отказываться от трона?
– Как можно его хотеть? – смеюсь я и тоже зеваю. – Слушай, время позднее… Может, мы продолжим этот разговор завтра? Я устал-л, хм-хм, ты, кажется, тоже. – Я встаю. – Спокойной ночи?
– Куда это ты? – останавливает меня Дамиан. – Я хочу, чтобы ты жил со мной.
– У тебя, что, комнат свободных нет? – вырывается у меня, и я смущённо смотрю на дверь в спальню. Пока ещё закрытую.
– Есть. Но я хочу, чтобы ты всегда был рядом, – насупившись, заявляет Дамиан. – Ты мне нравишься, с тобой тепло, а без меня тебя запросто могут убить, а я этого не хочу. Нет, ты будешь рядом со мной, под присмотром.
Да… Да что ж такое?! Уже и сердце вырвали, а Дамиан всё не меняется: шаг вправо, шаг влево – стой, там опасность, не ходи, я тебя сберегу.
– Ну ты меня ещё в башне запри, – хмуро шучу я. – И ключ выброси. Так до меня точно никто не доберётся.
– Так и я не доберусь, – качает головой Дамиан. – Нет. Я приказываю!
– Дамиан, – очень терпеливо и спокойно начинаю я. Он вздрагивает.
– Ты зовёшь меня… по имени?
– Да, я зову тебя по имени. Ты что-то про друзей говорил?.. Так вот, ты знаешь, что бывает с птицей, которую сажают в клетку?
– Она поёт.
– Так же красиво, как и на воле?
– Д-да… – Он хмурится и окидывает меня внимательным взглядом. – Да, я понял. Ты не будешь таким забавным, если я начну тебе приказывать. Станешь меня бояться и перестаенешь греть. Хорошо. Я велю приготовить для тебя комнаты. Но сегодня ты спишь со мной. – И, когда я открываю рот, чтобы возразить, вдруг произносит: – Пожалуйста.
– Д-да, хорошо…
В конце концов… В конце концов, я же сейчас парень, что такого? И потом, Дамиан спит одетый… А жаль!
– Ну и отлично. – Дамиан встаёт, проходит к двери в спальню, открывает. – Сюда.
Я медлю, оглядываюсь на Габриэля.
«Это ловушка, Габи? Он меня во сне не прирежет? Вдруг у него снова приступ злости начнётся? Или…»
«Нет, – демон улыбается. – Ты ему действительно нравишься. Иди и не волнуйся, я позабочусь, чтобы ты не потеряла перчатку во сне. И… ты молодец, фея»
«Что, хорошо тебя развлекла?»
«О да! Но ты сумела понравиться самому Тёмному Властелину, причём буквально с трёх слов. Не каждый на такое способен, гордись»
– Ты идёшь? – Дамиан снова появляется на пороге спальни. Тёмного Властелина он сейчас напоминает куда меньше, чем просто усталого юношу. Усталого и измождённого.
Я прохожу за ним в спальню, оглядываюсь, но мало что вижу в сумерках – горит всего одна свеча, у кровати.
– Это спальня твоего брата?
Дамиан, уже забравшийся под одеяло, резко садится.
– Откуда ты это знаешь?
– Это королевские покои, видно же, а королём раньше был твой брат.
Дамиан снова ложится и закрывает глаза.
– Да.
– Зачем…
– Замолчи. Не хочу сейчас об этом… Не хочу говорить. Я так устал…
Я молча ложусь – подальше от Дамиана, что несложно: кровать огромная, она уместила бы ещё десять Дамианов и даже ещё парочку Виол. Как Ромион, малютка Ромион, на ней спал? Ему совсем не было одиноко?
Впрочем, удобно, да… Даже очень… М-м-м, мягко, и одеяло, хоть и меховое, но совсем не давит, и такое пушистое…
Только бы папа не узнал, что я сплю в одной кровати с парнем…
Только бы мама не узнала, что я сплю в одной кровати с Властелином…
Я уже совсем почти засыпаю, когда чувствую, как мне на плечо ложится прохладная рука.
– Забыл… совсем… приказать принести тебе… одежду… для сна, – бормочет Дамиан, обнимая меня со спины.
– Да ладно, – выдавливаю я. – Мне и так неплохо.
Сон, конечно, как рукой снимает. Этот… Властелин так и будет за меня держаться? Ему, что, кровати мало?
– Успокойся, – шепчет Дамиан. И тут же, увереннее, добавляет: – Пожалуйста.
Странно, но я расслабляюсь практически сразу. Да ладно, это же Дамиан! Вон какой милый и уже даже тёплый. И потом, мне самой приятно. М-м-м, даже очень приятно. Мне, оказывается, нравится, когда меня обнимают вот так… просто так. И так даже ютнее…
В общем, я уже засыпаю, когда Дамиан, прижав меня к себе ещё крепче, вдруг шепчет:
– Как тебя зовут?
Вовремя, что тут скажешь!
– Ви-и, – зеваю я и спохватываюсь, – ил.
– Я тоже буду звать тебя по имени, Виил, – зачем-то сообщает Дамиан.
– Класс, – отзываюсь я, понимая, что наверное это какая-то привилегия. Только не понимая, какая. – Спокойной ночи.
Дамиан не отвечает, наверное, уже спит. Я тоже засыпаю следом за ним и впервые за долгое-долгое время (месяц или даже два!) сплю спокойно. Пусть и в постели с Властелином.
Я в образе парня в постели с Властелином. Этот мир определённо сходит с ума.
Это самое. Ужасное. Пробуждение в моей. Жизни!
Стоит только глаза открыть (что уже само по себе достижение), так в голове начинают бить молоточки с таким усердием, будто военный марш отбивают, а живот крутит, словно я вчера очень сильно отравилась.
И голос Дамиана, холодный, капризный, ввинчивается в уши, как мел нашего математика. О, ну… что за жизнь!
Дамиан отдаёт приказы. Щурясь и собирая по крайней мере двух одинаковых Дамианов в одного, очень злого и с утра просто неприлично (по сравнению со мной) свежего и бодрого, я смотрю, как он вышагивает мимо шеренги слуг и выплёвывает приказы. Слуги не шевелятся. Сначала мне даже кажется, что они уже окаменели. Но нет, цветные статуи Дамин делать ещё не научился, да и ткань фактурная, и глаза сверкают, и…
Марш в голове становится громче, и я со стоном отворачиваюсь. Нет, всё, хватит с меня. Может, если отдохну, мне станет лучше, а?
Но кто же даст мне отдохнуть-то!
– Виил, ты проснулся? – говорит (а мне кажется, что кричит) Дамиан, склоняясь надо мной. – Виил, я хочу, чтобы ты завтракал со мной! Вставай! Немедленно!..
Я разворачиваюсь и цепляюсь за рукава его шёлковой рубашки.
– Убей меня!
– Что?.. – оторопело шепчет Дамиан, а за его спиной раздаётся тихий вздох удивления. Или ужаса – нет сил определять.
– Я хочу умереть, – выстанываю я. – Это всё ты! Ты меня вчера отравил! О-о-о, плохо мне…
На лицах слуг появляется выражение, достойное описания, но я пока могу только корчиться от приступов тошноты и головной боли, а не подыскивать нужные слова и выражения.
– Что стоите? – шипит Дамиан, аккуратно укладывая меня на подушки. – Целителя, живо!
– Не нужно, Повелитель, – раздаётся спокойный голос Габриэля. Я жмурюсь и ужа даже не пытаюсь открыть глаза. Слишком сложно. – Моему господину станет лучше, как только он примет ванну, – продолжает демон.
– Га-а-аби! – хриплю я. – Меня уби-и-или!
Холодная рука Дамиана ложится на мой лоб, и я блаженно вздыхаю. Это почти как компресс со льдом, только не тает…
– Нет, Повелитель, – отвечает Габриэль на какой-то вопрос Дамиана, который я даже не слышала. – Мой господин всегда такой с утра. А бывает и хуже.
– Непра-кха-ха! – протестую я.
– Прошу вас. – Габриэль поднимает меня и осторожно куда-то несёт…
– Не в воду! – спохватываюсь я. – Не смей кидать меня в воду! Слышишь? Не смей!
– Господин, угомонитесь, – шепчет Габриэль. – Представьте, что за дверью слышно. Я ещё не поставил звуковой контур.
– Какой контур? Какой дверью?– Я снова открываю глаза, озираюсь и понимаю, что мы в королевской купальне – и Габриэль осторожно опускает меня на бортик бассейна. И не менее осторожно начинает раздевать.
– Ты что творишь, демон! – шиплю я, хватаясь за растёгнутю рубашку. От волнения сразу легче становится, я прямо оживаю.
– Однажды мы с вами об этом говорили, – невозмутимо замечает Габриэль, стягивая с меня носки. – И я дал понять, что твоё тело интересует меня в последнюю очередь, фея.
– Ах, значит, всё-таки немного немного интересут? И это не повод… Отвернись!
Габриэль отворачивается – но только когда я оказываюсь полностью раздета и опущена в воду.
– Габи, – тут же прошу я. – А можно я перчатку с ниму? Мне бы волосы промыть…
Чтобы не мешались, они собраны в пучок, толстый и не очень удобный, но крепкий. Кажется, Габриэль вчера полил их сиропом, и сегодня голова чешется – просто страсть как!
– Нужно. – Габриэль становится у двери. – Тебе нужно отдохнуть. У тебя и так отняли слишком много сил.
– Эй а тебя с той стороны не слышно? – я пытаюсь размотать косу, но она прилипла намертво.
– Уже нет. К тому же, мыслеречь ты сейчас, к сожалению, не выдержишь.
– Тогда скажи, почему мне так… так плохо?!
– Ты и Властелин связаны, – словно само собой разумеющееся, говорит Габриэль. – Он согревается и добреет рядом с тобой, а ты теряешь энергию.
Это он так добреет?!
– То есть, я ещё и его батарейка? А это можно как-то… Как-то… Ну…
– Нет. Если ты не поторопишься, и через месяц Дамиан не получит сердце назад, тебе придётся или вернуться домой, или расстаять.
– Что, как русалочка?
– Нет, куда болезненней, если ты про знаменитую пьесу…
– Я про сказку, но неважно. Значит, месяц? Габи, честно, мне очень плохо уже сейчас, я так и дня не протяну.
– Протянешь. Я приготовил тебе хорошее зелье…
– О, ну только не зелье!
– Которое ты выпьешь, и тебе станет лучше, – тоном, котоырм обычно отдают приказы, говорит демон, и я молча выражаю своё мнение потолку. Тот тонет в ароматном пару – персик, что ли? – и весь искрится от позолоты. А ещё на нём резвятся милые феи. Приятно-то как!
Дверь дёргается, и я вздрагиваю. Очевидно, Дамиан не счёл нужным постучать. Очевидно, его манеры исчезли вместе с сердцем.
– Я задержу его, а ты поторопись, – бросает Габриэль, и на бортике появляется бокал с алым, точно кровь, зельем, а сам демон исчезает за дверью.
Кое-как я укладываю волосы и заканчиваю принимать ванну в рекордные сроки, всё время в панике оглядываясь на дверь. Залпом выпиваю зелье, потом корчусь на полу, пока оно пытается вернуться назад, гадость какая, ну почему меня все вокруг травят!
И вдруг всё проходит. Я замираю, прислушиваюсь к себе, потом осторожно встаю. Не знаю, что это было в бокале, но штука эта убойная. У меня такое чувство, что я сейчас взлечу!
Чуть не подпрыгивая на каждом шагу, я одеваюсь, проверяю перчатку, проверяю волосы, кутаюсь в пушистый халат, который нахожу в резном шкафчике, и торжественно возвращаюсь в спальню. Вот, обновлённая, оздоровлённая я, прошу любить и жаловать!
Дамиан, до этого наседавший на Габриэля, поворачивается ко мне, изумлённо вздёргивает брови… и хохочет!
– Что? – мой голос снова пищит. – Что?!
Дамиан сгибается от хохота, а суетящиеся вокруг слуги замирают, поражённо смотрят на него.
– Да что такое? – беспомощно повторяю я. – Я одел-лся не так? Что?
Дамиан пытается что-то выдавить, но его сгивабет новый приступ хохота.
– Полагаю, повелитель хочет сказать, что в этом халате, господин, вы похожи на цыплёнка, – невозутимо замечает Габриэль.
– Я? – Оборачиваюсь в поисках зеркала, но как и положено, в мужской спальне его нет.
– Вы, господин, – отзывается Габриэль.
Под халатом у меня влажная белая рубашка, так что я вцепляюсь в полы – не сниму! Пусть на цыплёнка, но не сниму!
– Ещё и тощий! – хихикает Дамиан.
– Я тощий?! – Ну да, тощий, но не надо говорить это… так! И смеяться при этом тоже не надо! – Да я… – Подбегаю к кровати и хватаю одну из подушек. – Я тебе сейчас покажу. – Размахиваюсь. – Тощий!
Дамиан мгновенно умолкает, ловит подушку, притягивает меня за неё к себе и выдыхает в ухо:
– Не смей этого делать. Не смей на меня нападать. Никогда.
– Х-хорошо…
– Ты меня понял?
– Д-да!
Дамиан кивает, отпускает подушку – она падает между нами – смотрит на меня и снова улыбается.
– Пойдём завтракать, будем тебя откармливать.
Ага, на убой. Я иду за ним, и краем уха слышу, когда дверь в спальню уже закрывается:
– Повезло мальчишке, я думал, камнем не отделается.
– Ага…
Дамиан тем временем стоит у накрытого стола с таким видом, словно вместо завтрака на нём – отбросы.
– Я же говорил, что ненавижу бруснику! – рычит он, и удивительно, почему даже стены не подпрыгивают от его гнева.
Трое лакеев и дворецкий дружно падают на колени.
– Зато я люблю! – преувеличенно-радотно восклицаю я, падая в кресло. – М-м-м, вкуснятина! Дамиан, а ты точно не любишь? А ты на булочке с маслом её пробовал? С сахаром – прелесть просто! Держи, попробуй.
Дамиан – кажется, больше от изумления, берёт бутерброд.
– Но я правда не люблю…
– А слабо кусочек попробовать?
Дамиан хмыкает, но пробует. Потом поворачивается к так и не вставшим слугам.
– Хочу. Ещё.
Они тут же поднимаются, и буквально мгновение спустя перед Дамианом лежит целая тарелка брусничных бутербодов. Как перед капризным избавлованным ребёнком. Странно, очень странно мне видеть его таким. Тактичного, милого Дамиана…
– А мне мёда можно? – прошу я. – С сахарными цветами. У вас есть?
– Конечно, господин, – невозмутимо отвечает дворецкий, и один из лакеев исчезает.
– Любишь кухню фей? – интересуется Дамиан, выбирая бутерброд и не глядя на меня.
– М-м-м, а у них есть кухня? Я просто мёд люблю.
Дамиан усмехается.
– Через пару дней Сады падут, и у тебя будет много мёда, Виил.
– То есть, как падут? Куда падут?
Дамиан поднимает на меня взгляд и улыбается.
– А как же… – А как же мама?! А… А… – А как же… А я так хотел туда съездить! Говорили, там диво как красиво…
– Съездим, – обещает Дамиан. – Вместе и съездим.
Звучит это скорее как угроза, чем обещание, и я стараюсь обратить внимание на что-нибудь другое. Например, на лимонные рулетики.
Но мёд с сахарными цветами, когда его мне приносят, неприятно горчит.
Как там мама?..
– А королева фей? Что будет с ней?
– Не знаю, – безразлично отвечает Дамиан. – А тебе-то что?
– Но… Феи добрые…
– Феи добрые?! Феи?! – Дамиан отшвыривает десертную ложечку. – Они самые жуткие создания в этом мире! Жуткие и жестокие! – Вокруг него начинает клубиться чёрный туман. – Они лицемерные, лживые!..
– Ты ничего не занешь о феях! – пытаюсь перекричать я. – Ничего! Ты!..
Что-то с грохотом падает, и мы с Дамианом оба вздрагиваем.
– Прошу прощения. – Габриэль невозмутим как всегда. – Я сегодня неуклюж.
Мы смотрим, как быстро осколки чьего-то бюста складываются обратно в скульптуру.
– Это моя мать, – говорит вдруг Дамиан, глядя на бюст.
– Да? – Я обрачиваюсь. – Она… красивая. Очень. Дамиан, прости, я не…
Он только отмахивается, садится и минуту спустя выдавливает:
– Я ненавижу фей.
– Но почему?
– Я не хочу об этом говорить.
– Ладно… А м-м-м… ты мёд, значит, не любишь? А что тогда любишь?
Дамиан бросает на меня странный взгляд, пожимает плечами и начинает рассказывать, сначала неохотно, потому увлекается… С ним всегда так, и я это отлично знаю. И раньше так же меняла тему, только мы ни разу не говорили о таком пустяке, как еда.
Да, но я не знала, что Дамиан любит сыр. И жирные сливки. И яйца в мешочек. А ведь он-то знал, что люблю я. Он и Ромион. Лучший смородиновый мармелад я всегда получала как раз от Дамиана …
Я ведь даже не пыталась раньше его узнать. Почему?..
– П-повелитель, – когда со стола уже убирают, перед Дамианом появляется вчерашний человек-крыс. – Вас ждут послы от гоблинов, и гости…
Дамиан поворачивается ко мне.
– Гости или гоблины? Мне они одинаковы противны.
– Гоблины! – выдыхаю я. Роз, как Роз, с ней всё в порядке?!
– Гоблины, – повторяет Дамиан крысу. Тот низко кланяется.
– П-повелитель, в-ваш д-дракон…
– А! Я совсем о нём забыл. Виил, ты уже видел моего дракона?
– А… м-м-м… Да…
– Пойдём, посмотришь ещё.
Крыс услужливо распахивает дверь, не дожидаясь, когда это сделают лакеи, прячет глаза, дрожит…
– Виил! – зовёт Дамиан с порога.
Я бросаю недопитый ромашковый чай и вскакиваю, пристраиваюсь позади. Вот так и пойдём гуськом: крыс, Дамиан, я и Габриэль.
Сейчас коридоры уже не так пусты и не так сумрачны. Солнце пытается пробиться сквозь серые тяжёлые облака, и темнота сереет, но не отступает совсем. Из-за этого коридоры, галереи и залы сиернского дворца кажутся залитыми туманом. И придворные, слуги, волшебники в тёмном, как вчерашний привратник, с серебряными значками на груди, молча кланяются, отводят взгляд…
– Виил, иди рядом, – приказывает Дамиан и хватает меня за руку. Этот нехитрый жест сопровождается изумлённым вздохом, и на меня теперь смотрят, искоса, исподлобья. Но смотрят.
– Зачем? – шепчу я.
– Пусть видят, что я тебя люблю, – невозмутимо отвечает Дамиан, конечно, не понижая голос. – Тогда, если какой-нибудь идиот додумается тебя хоть пальцем тронуть, он будет примерно представлять, чем это для него закончится.
Теперь меня провожают уже не изумлёнными или любопытными, а полными ужаса взглядами. Очевидно, я в безопасности: идиота, готового рискнуть и бросить вызов Властелину здесь нет.
Снаружи безумно холодно. Мраморные плиты двора припорошены снегом, а на лестнице крыльца его целая шапка, на которую я тонкими домашними туфлями и наступаю.