От власти идеи – к идее власти. Из истории Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

Институт Ленина при ЦК ВКП(б) (1923–1931)

Образование, структура, реорганизация

Институт Ленина был основан 31 марта 1923 года по постановлению пленума Московского комитета РКП(б), а открывшаяся в тот же день Московская партийная конференция единодушно утвердила это решение. Конференция проходила в период подготовки к празднованию 20-летия образования большевистской партии, создателем и бессменным руководителем которой был В. И. Ленин. Это постановление свидетельствовало о признании коммунистами выдающейся роли лидера большевиков в революционном движении и строительстве первого в мире социалистического государства.

Институт стал функционировать еще до своего официального открытия. Его директором был назначен Л. Б. Каменев, занимавший ряд ответственных государственных и партийных постов, секретарем стал А. Я. Аросев. В основу архива Института легли ленинские документы, сданные 22 марта 1923 года Н. К. Крупской директору Института.

Для библиотеки и архива требовалось удобное хранилище. После долгих хлопот и поисков было найдено здание на улице Большая Дмитровка, дом 24, в котором ранее размещался Пролетарский музей. Это помещение оказалось весьма подходящим для хранения документов и книг, размещения рабочих кабинетов и развертывания музейного отдела Института.

8 июля 1923 года Центральный комитет партии выступил с обращением «Об Институте Ленина», подписанным секретарем ЦК И. В. Сталиным и директором Института Ленина Л. Б. Каменевым. В нем содержался призыв к членам партии и беспартийным гражданам, имеющим у себя письма, записки, собственноручные заметки вождя и другие подобные документы, передать их в Институт Ленина. При этом, если владельцы ленинских автографов не пожелают пожертвовать ими, то предлагался вариант передачи их во временное пользование для снятия копий. При передаче документов в Институт владелец имел право установить определенный срок, в течение которого они не могли быть опубликованы. ЦК предложил партийным комитетам и ячейкам различных учреждений назначить товарищей для просмотра архивов и выделения всех бумаг, имеющих резолюции, пометки Ленина, а также его рукописей. Подлинники этих документов следовало отправлять в Институт Ленина, а в делах оставлять копии¹²⁹.

Призыв ЦК РКП(б) положил начало собиранию рукописей и других материалов, относящихся к жизни и деятельности Владимира Ильича. В числе первых дарителей автографов Ленина были люди из ближайшего его окружения.

Свою деятельность Институт начал с составления каталога рукописей. Прежде чем приступить к этой работе, пришлось детально ознакомиться с постановкой дела учета и хранения документов в других учреждениях типа рукописного отдела Румянцевского музея. Специфика рукописей Ленина заключалась в том, что ряд текстов был написан простым или чернильным карандашом. Сохранение их требовало специального способа. Управляющий делами СНК Горбунов предоставил Институту целый ряд книг о способах хранения документов, в том числе труды английских специалистов. Большую методическую помощь Институту оказал сотрудник Ленинградского отделения Центрархива С. Н. Валк. Началось составление карточного каталога на поступившие материалы¹³⁰.

Другая проблема состояла в наборе научных сотрудников, которые хорошо знали бы историю большевистской партии и могли читать почерк Ленина, обосновывать даты, устанавливать адресаты в рукописях, в которых отсутствуют эти данные. Заполнение штатов шло в основном за счет активных участников революционного движения.

Уже в самом начале деятельности Института возникла проблема ведомственной подчиненности. Помощник Каменева Аросев в сентябре 1923 года писал Н. С. Ангарскому в Берлин: «Наш Институт переживает некоторый кризис: МК назначил секретарем Института Сорина. Это коммунист с 1917 года. Такое отношение к Институту со стороны МК заставило меня поставить вопрос о том, в чьем ведении должен находиться Институт: МК или ЦК. Так как Каменев все еще в отпуске, то я принужден был переговорить со Сталиным и Зиновьевым. Оба отнеслись к вопросу очень активно. Сталин сегодня ставит этот вопрос на Секретариате и настойчиво предлагает “переключить” Институт за ЦК РКП. Думаю, что выйдет так, как сказал Сталин»¹³¹. Ангарский согласился, что приход Сорина в Институт не лучший вариант. 8 октября 1923 года он писал Аросеву: «Сорин хороший моралист, но он не знает и не чувствует истории партии, не ощущает, я сказал бы, аромата 90-х и 900-х годов»¹³².

Предположение Аросева оправдалось. 28 сентября 1923 года ЦК РКП(б) принял решение о переводе Института Ленина в ведение Центрального комитета партии на правах его отдела¹³³. Решение мотивировалось тем, что по характеру своей деятельности Институт имел общесоюзное значение.

В траурные январские дни 1924 года собравшиеся на II съезд Советов СССР делегаты провозгласили, что лучшим памятником покойному вождю будет широкое массовое распространение сочинений Ленина, которое сделает идеи коммунизма достоянием всех трудящихся. Съезд Советов поручил Институту Ленина принять самые срочные меры к выпуску доступных народу избранных сочинений В. И. Ленина в миллионах экземпляров на различных языках, в особенности на восточных. В первую очередь должны были быть изданы те сочинения, которые имели особо важное значение для широких слоев рабочих и крестьян. Наряду с этим Институту поручалось срочно выпустить полное собрание сочинений В. И. Ленина в строго научном духе¹³⁴.

Вслед за решением ЦК ЦИК и СНК СССР совместным постановлением от 15 февраля 1924 года признали Институт Ленина единственным государственным хранилищем всех рукописей Владимира Ильича Ульянова (Ленина) и всех оригинальных документов, имеющих непосредственное отношение к его деятельности. Этим же постановлением вменялось в обязанность всем государственным книжным палатам передавать Институту Ленина по одному экземпляру всех поступающих к ним изданий сочинений Ленина, всех печатных трудов о Ленине или содержащих его портреты и прочие изображения, а также книг, журналов, плакатов, листовок и других материалов по социально-экономическим и историко-революционным вопросам. Кроме того, Институту обязаны были сдавать все негативы и пленки фотоснимков, а также оригиналы кинофильмов с изображением Ленина¹³⁵.

Таким образом, еще до официального открытия Института были решены основные организационные и правовые вопросы. 31 мая 1924 года на XIII съезде РКП(б) было провозглашено открытие Института Ленина. К этому времени Институт имел один отдел – хранилище, в который входили архив, библиотека и музей. Позднее появилась вторая структура – научный отдел. Первым ответственным хранителем музея был А. Я. Аросев, которого в 1924 г. сменил И. П. Товстуха. ЦК партии утвердил состав Совета, призванного осуществлять общее руководство деятельностью Института. Его членами стали А. С. Бубнов, Н. И. Бухарин, К. Е. Ворошилов, А. С. Енукидзе, Г. Е. Зиновьев, М. И. Калинин, Л. Б. Каменев, С. И. Канатчиков, Н. К. Крупская, В. В. Куйбышев, М. Н. Лядов, В. М. Молотов, М. С. Ольминский, А. И. Рыков, Г. Я. Сокольников, И. В. Сталин, М. П. Томский, Н. А. Угланов, М. И. Ульянова, Е. М. Ярославский. Директором Института и председателем Совета был избран Каменев. Его помощниками назначены И. П. Товстуха и В. Г. Сорин¹³⁶. По составу Совета видно, какое большое значение ЦК РКП(б) придавал Институт Ленина. Большинство в его руководящем органе составляли крупные партийные и государственные деятели страны. Позже из состава Совета были выведены Зиновьев и Каменев как руководители «новой оппозиции», выступившей против сталинского курса партии. В начале 1927 года был утвержден новый, значительно сокращенный состав Совета. В него вошли: Бубнов, Бухарин, Гусев, Крупская, Молотов, Скворцов-Степанов, Ярославский. Это были люди, в разных формах практически участвовавшие в деятельности Института. Сталин не счел нужным входить в состав Совета. Все члены нового Совета были его верными сторонниками, выступившими против «новой оппозиции». Исключение составила Крупская, поддержавшая платформу Зиновьева и Каменева. Убрать вдову Ленина, оказывавшую Институту неоценимую научно-консультационную помощь, Сталин не решился. Принципиальные решения об Институте выносила узкая группа лиц во главе со Сталиным, а Совет обсуждал вопросы, связанные с их реализацией.

После снятия Каменева с поста директора в декабре 1926 г. текущую работу вели его помощники, в основном Сорин. Вместо Каменева редактирование «Ленинских сборников» было поручено Бухарину. Каменев временно был оставлен редактором IV–VI томов второго издания Сочинений Ленина¹³⁷. Работа главной редакции после ухода Каменева приостановилась: в течение 1927 года она не провела ни одного заседания¹³⁸.

Частая смена членов Совета Института Ленина была отражением практики постоянного «перетряхивания» кадров в высшем звене партийных и государственных органов. В состав Совета Института наряду с учеными входили политические деятели, которых постоянно перебрасывали с одного участка партийной работы на другой. В конце 1927 года был сформирован новый Совет, членами которого стали: Бубнов, Бухарин, Ворошилов, Гусев, Енукидзе, Калинин, Крупская, Куйбышев, Лядов, Молотов, Ольминский, Орджоникидзе, Рудзутак, Рыков, Скворцов-Степанов, Сокольников, Сталин, Томский, Угланов, Ульянова, Ярославский. Председателем Совета был избран И. И. Скворцов-Степанов. Количество членов этого руководящего органа Института увеличилось за счет введения в него политических деятелей. В партии продолжалась борьба против объединенного троцкистско-зиновьевского блока, поэтому усилился политический контроль за деятельностью идеологического научного учреждения. Совет выделил из своего состава дирекцию, в которую вошли Скворцов-Степанов, Бубнов, Бухарин, Гусев, Крупская, Молотов, Ярославский. Текущая деятельность Института направлялась распорядительным заседанием дирекции в составе председателя Скворцова-Степанова и его помощников – Е. Короткого, В. Сорина и С. Коршунова¹³⁹. Такая структура руководства Института просуществовала недолго, что свидетельствовало об отсутствии продуманного плана реорганизации научных партийных центров.

Институт испытывал трудности в связи с нехваткой хранилищ для поступающей литературы, прессы, документов. По ходатайству дирекции ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве нового здания, отвечающего всем требованиям современного научного учреждения и соответствующего его политическому значению. Был объявлен конкурс на лучший проект. В нем приняли участие 13 архитекторов. Из представленных проектов были отобраны три лучших и предложены делегатам XIV партконференции¹⁴⁰.

Они остановили свой выбор на проекте архитектора С. Чернышева. В течение полутора лет на Советской площади было воздвигнуто уникальное здание Института Ленина. Комплекс состоял из двух соединенных частей: четырехэтажного корпуса для административного, научного и технического персонала и 14-этажного книгохранилища. В основу постройки был положен принцип несгораемости. Для особо ценных документов в цокольном помещении оборудовали специальную камеру-хранилище с несгораемыми сейфами. В них хранились подлинные рукописи Ленина. В читальном зале одновременно могли работать 100 человек. Книги из хранилища в читальный зал и обратно подавались конвейером. Выполнение требования читателя занимало всего 5–7 минут. В конференц-зале со стационарной киноустановкой было 250 мест. Эта аудитория имела связь с узловой радиостанцией имени Коминтерна, чтобы отсюда можно было транслировать общественнополитические и научные мероприятия. Торжественное открытие нового здания Института Ленина состоялось 21 января 1927 года.

Перевод Института в новое здание решил многие вопросы, связанные с комплектованием, хранением и использованием книжных и архивных фондов. Улучшились условия работы научных сотрудников, повысился уровень обслуживания читателей. Расширились возможности политико-массовой работы, проводимой Музеем Ленина. Он занял более просторное помещение, в котором ранее находился Институт Ленина. Изменился и его статус: с января 1927 года Музей Ленина стал самостоятельным мемориально-научным учреждением.

Основная работа Института, связанная с подготовкой к изданию Сочинений Ленина, на первых порах была недостаточно отлажена. Сроки выпуска томов постоянно срывались. Это объяснялось, прежде всего, кадровой проблемой. Ядро сотрудников составляли испытанные большевики с дореволюционным партийным стажем, и их частая сменяемость тормозила научную деятельность. Особенно остро ощущалась нехватка специалистов, которые могли бы готовить тома Сочинений Ленина к печати. Не хватало научных сил для развертывания исследовательской работы по вопросам ленинизма и истории ВКП(б). К десятой годовщине советской власти не удалось выпустить обобщающую работу по истории Октябрьской революции. Не стала предметом исследования проблема мировой революции и деятельности Коммунистического Интернационала. Все это вызывало тревогу в руководящих инстанциях.

В конце 1927 года ЦК партии создал специальную комиссию, в задачу которой входило уточнение характера и круга деятельности трех научноисследовательских учреждений всесоюзного значения: Коммунистической академии, Института Маркса и Энгельса и Института Ленина. Комиссия пришла к выводу о необходимости расширить круг деятельности Института Ленина и поставила перед ним следующие новые задачи: изучение истории революционного движения в России, истории марксизма и социал-демократии с 60-х годов XIX века, а также истории революционного и рабочего движения за рубежом, прежде всего, истории Коммунистического Интернационала и зарубежных коммунистических партий.

Для решения этих задач требовалась реорганизация научных партийных учреждений. 10 мая 1928 года ЦК ВКП(б) принял постановление о слиянии Института Ленина при ЦК ВКП(б) и Истпарта ЦК в единый научный центр. Цель объединения двух родственных по характеру своей деятельности учреждений заключалась в устранении параллелизма в работе по изучению наследия Ленина и истории партии, а также в концентрации всех научных сил на указанных выше направлениях. ЦК партии рассчитывал, что эта мера будет способствовать решению трудных проблем, стоящих перед Институтом Ленина. Отныне подконтрольный Центральному комитету ВКП(б) Институт Ленина становился единственным научным учреждением, вокруг которого должна была развернуться вся научная работа в области теории и практики ленинизма. Он обязан был также контролировать работу местных истпартов и всю печатную продукцию в этой сфере. Подспудной причиной явилось решение ЦК вывести Бухарина, Томского, Рыкова из Совета Института Ленина.

Роль объединителя взяла на себя дирекция Института Ленина, которая на своем заседании 18 мая 1928 года предложила план реализации постановления партии¹⁴¹. 20 августа 1928 года ЦК ВКП(б) согласился с этим планом и утвердил порядок слияния двух научных партийных центров. Объединенному учреждению было дано наименование «Институт Ленина при ЦК ВКП(б)». Он получил статус отдела Центрального комитета.

Новые задачи потребовали организационной перестройки Института. Обновленная структура выглядела следующим образом: научно-исследовательский отдел, отдел подготовки и публикации ленинских документов, отдел подготовки и публикации историко-партийных документов, отдел научной популяризации, отдел местных истпартов, партийный архив, библиотека, журнал «Пролетарская революция», ученый секретариат и управление делами.

Научно-исследовательский отдел состоял из нескольких кабинетов: 1) кабинет по истории ВКП(б), который включал секции истории местных партийных организаций, движения молодежи, женского движения и секцию по национальному вопросу; 2) кабинет по изучению биографии Ленина; 3) кабинет по истории Коминтерна; 4) кабинет партийного строительства. Система кабинетов была заимствована у Института Маркса и Энгельса, и их работе придавалось большое значение. Кабинеты были призваны стать центром объединения институтских работников и специалистов других научных учреждений, работающих по определенной теме. Оргбюро ЦК ВКП(б) установило, что структурные изменения должны проводиться без увеличения числа сотрудников на основе утвержденной сметы¹⁴². После объединения штат Института Ленина составлял 130 единиц¹⁴³.

Реорганизация затронула руководство Института Ленина. Вместо двух руководящих органов – Совета и дирекции оставляется один – дирекция. Совет был упразднен, вероятно, по причине того, что в прежнем его составе были Н. И. Бухарин, А. И. Рыков и М. П. Томский, которые обвинялись в «правом уклоне». Ликвидируя Совет, Сталин лишал «правых» возможности оказывать влияние на деятельность Института, готовил предпосылки для удаления их с политической арены. В состав новой дирекции вошли В. В. Адоратский, А. С. Бубнов, С. И. Гусев, Н. К. Крупская, Е. И. Короткий, В. М. Молотов, М. С. Ольминский, М. Н. Покровский, М. А. Савельев, В. Г. Сорин, И. П. Товстуха, Е. М. Ярославский. Дирекция собиралась примерно один раз в три месяца и решала наиболее важные вопросы. Директором был утвержден Савельев, его заместителями – Сорин и Товстуха. Кроме того, директор имел трех помощников¹⁴⁴.

Реформирование Института Ленина послужило толчком для дальнейшей проработки и решения вопроса о создании Единого партийного архива (ЕПА). В течение 1928–1929 годов работала комиссия, составленная из представителей ЦК ВКП(б), Института Ленина, Центрархива. 7 января 1929 года был выработан проект положения о Едином партийном архиве. В состав ЕПА включались все фонды партийных организаций, контрольных комиссий и комсомольских комитетов, личные и партийные материалы, хранящиеся у членов ВКП(б). Они учитывались и хранились по месту их нахождения. Центральный партийный архив (ЦПА) при ЦК ВКП(б) являлся составной частью Единого партийного архива. Он объединил архив Общего отдела ЦК ВКП(б), включая все отделы аппарата, ЦКК, ЦК ВЛКСМ, ком-фракций центральных учреждений, а также архив Института Ленина вместе с дореволюционными материалами и документами частных лиц. 28 июня 1929 года Секретариат ЦК ВКП(б) утвердил это положение¹⁴⁵.

В связи с объединением центрального Истпарта и Института Ленина возникла необходимость пересмотра сети комиссий по истории партии и Октябрьской революции. Из 100 местных истпартов в результате нескольких сокращений было оставлено 26, главным образом там, где активно действовали большевистские комитеты. Некоторые истпарты были преобразованы в институты. В 1930 году образовались четыре института по изучению истории партии: Ленинградский, Украинский, Закавказский и Среднеазиатский¹⁴⁶.

В результате реформирования Института была создана значительно более богатая и ценная материальная база для научно-исследовательской работы в виде укрупненной библиотеки, признанной центральным книгохранилищем ВКП(б). Развертыванию этой работы содействовало также объединение архивов двух учреждений. Заведующим ЦПА был назначен Г. А. Тихомирнов. В его распоряжении находилось пять сотрудников¹⁴⁷.

Наряду с этим поглощение Истпарта Институтом Ленина представляло собой шаг в сторону монополизации научных исследований по историко-партийным проблемам и вопросам ленинизма и международного коммунистического движения. Тем самым ограничивались, а затем и вовсе исключались дискуссии, столкновение различных точек зрения по неразработанным вопросам историко-партийной науки. Реорганизация произошла в русле установившихся в конце 20-х годов принципов партийной и общественной жизни, не допускавших ни малейшего отклонения от исходящих сверху идейных, политических, научных, организационных и прочих установок. После идейного разгрома и политической дискредитации оппозиционных групп в советском обществе установилось всеобщее единомыслие под предлогом борьбы за единство партии. Идеологизация общественных наук лишила их возможности свободного творческого развития.

Объединение двух научных центров не решило кадровую проблему. Савельев многократно обращался в ЦК партии с просьбой расширить кадровый состав, не растаскивать имеющихся сотрудников Института по другим учреждениям. В письме от 23 мая 1930 года он писал, что подготовка кадров для научно-исследовательской работы «является в настоящее время вопросом огромного значения»¹⁴⁸.

Дефицит специалистов в конце 20-х – начале 30-х годов вызывался в немалой степени внутрипартийной борьбой, отголоски которой звучали в стенах Института. 19 ноября 1930 года на распорядительном заседании дирекции было принято решение об откомандировании А. И. Ломакина в распоряжение ЦК партии. Он обвинялся в связях с так называемым право-левацким уклоном Л. Шацкина – С. Сырцова – В. Ломинадзе и в поддержке платформы 84 оппозиционеров. Ломакин признал ошибочность своих взглядов и заявил о своей полной поддержке генеральной линии партии. Его обвиняли также в том, что он рекомендовал на работу в Институт Резника, Шейдлину и жену Шацкина Извекову, которые принадлежали к блоку Сырцова – Ломинадзе. Они были отчислены из Института. Тогда же были уволены Д. Я. Кин, Э. Я. Газганов и А. Е. Варский¹⁴⁹.

Руководство Института разослало в органы ОГПУ и партийные организации учреждений, в которых ранее работали сотрудники, запросы на проверку их политической благонадежности. В частности, Товстуха направил такой запрос в Ленинград на известного археографа Валка, который не являлся сотрудником Института, но привлекался к консультативной работе¹⁵⁰.

Нездоровая морально-психологическая атмосфера в коллективе стимулировала доносительство. Так, кандидат в члены ВКП(б) В. Рахметов послал в ЦКК и другие инстанции письмо против П. С. Горина. На основании случайно услышанных от третьих лиц сведений он пришел к заключению, что Горин является «леваком», поэтому не может быть на руководящей работе в Обществе историков-марксистов. Поскольку Горин являлся заместителем редактора журнала «Пролетарская революция», письмо Рахметова рассматривалось на дирекции Института Ленина. В своем объяснении Горин отрицал приписываемые ему встречи с Кином и Газгановым. Произошел исключительно редкий случай для подобного рода разбирательств. 26 декабря 1930 года заседание дирекции не поддержало обвинения клеветника. Оно признало, что Горин проводил правильную политическую линию и в журнале, и в Обществе историков-марксистов. Заявление Рахметова расценили как «нездоровый метод борьбы с Обществом историков-марксистов и его руководством»¹⁵¹. В целом политическая чистка в Институте Ленина в отличие от ИМЭ не приняла массовый характер.

Вопрос о кадрах в перспективе мог быть решен созданием при Институте специализированного учебного заведения. После упразднения Института красной профессуры (ИКП) началась борьба за его наследство. 6 марта 1930 года дирекция Института Ленина выразила решительный протест против включения историко-партийного отделения ИКП в состав Института истории Коммунистической академии и постановила создать Историко-партийный институт, подчиненный Институту Ленина. По плану дирекции предусматривалось создание четырех секторов: 1) истории ВКП(б); 2) истории Коминтерна; 3) истории ленинизма; 4) партийного строительства. Срок обучения был рассчитан на 4 года¹⁵². ЦК партии поддержал претензии Института Ленина. Новое учебное заведение получило название Историко-партийный институт красной профессуры при Институте Ленина. Его ректором был утвержден В. В. Адоратский¹⁵³. Первый набор в новый Институт составил 150 человек. Его выпускники должны были пополнить вакансии научных кабинетов Института Ленина, усилить кадровый потенциал местных истпартов, а также расширить партийно-пропагандистский актив.

Формирование архива

Собиранию печатного и рукописного наследия Ленина Институт уделял исключительное внимание, выполняя поставленную задачу стать единственным обладателем и хранителем всего ленинского наследия. Без сосредоточения всех автографов в своем ведении Институт не мог заниматься изданием трудов Ленина, пропагандой его учения. Передача ленинских рукописей в Институт служила гарантией их сохранности.

После Обращения ЦК партии (8 июля 1923 г.) в Институт Ленина стали поступать материалы, освещающие разные периоды жизни Ленина. К концу 1925 года по дооктябрьскому периоду Институт собрал 695 писем Ленина. Среди них письма А. И. Елизаровой, А. Потресову из тюрьмы и ссылки; письма периода «Искры» Г. В. Плеханову, Ю. Мартову, П. Аксельроду, В. И. Засулич, Л. Аксельрод и др.; несколько писем периода после II съезда РСДРП (1903), адресованные Г. Кржижановскому, М. Лядову, В. Носкову (Б. Глебову), А. Калмыковой, Р. Землячке, М. Эссен-Розенберг. Большую ценность представляли письма А. М. Горькому (1908–1913), а также письма периода мировой войны А. Г. Шляпникову, О. Равич, Г. Л. Шкловскому, В. А. Карпинскому, Г. Е. Зиновьеву и др. А. М. Коллонтай прислала из Норвегии три пакета с письмами Ленина и Крупской, материалами Циммервальдской конференции (1915) и документами по международному женскому движению.

По советскому периоду Институт получил от соратников Ленина его письма и записки, адресованные А. С. Енукидзе. В. В. Воровскому, Л. Б. Красину, М. С. Ольминскому, В. В. Адоратскому, А. В. Луначарскому, В. Д. Бонч-Бруевичу, Н. П. Горбунову, Л. А. Фотиевой, М. И. Гляссер и др.

Но все же работа по розыску и собиранию документов шла медленно, несмотря на обязательность партийных решений. Многие ответственные работники не прониклись осознанием того факта, что для Института Ленина имели большое значение даже незначительная запись, пометка на документе или подпись под ним, не говоря уже о других рукописных материалах. За период с 31 мая 1924 года по 1 декабря 1925 года в Институт было сдано 97 лицами и 59 учреждениями 3304 документа. К этому времени в архиве насчитывалось около 5000 документов за период до октября 1917 года и 14190 – за советский период. В так называемом Основном фонде числилось около 21 тысячи документов, включая ленинские, партийные, а также рукописи отдельных лиц. В это число не вошли документы, над которыми работал Ленин в советский период¹⁵⁴.

Архив скомплектовал 243 статьи и 13 брошюр Ленина. Среди них – рукопись первой известной его работы «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни» (1893), которая ранее не была опубликована, первый и третий выпуски брошюры на гектографе «Что такое ”друзья народа” и как они воюют против социал-демократов». Второго выпуска так и не удалось найти. Сохранились рукописи брошюры «Шаг вперед, два шага назад» (354 л.) и книги «Аграрный вопрос в первой русской революции», состоящей из 25 тетрадей общим объемом 526 листов. Большой интерес представляли 9 тетрадей с записями по философии Гегеля, Фейербаха и Аристотеля. Помимо философских тетрадей в архиве находились 11 тетрадей об империализме и империалистической войне, выписки из трудов К. Клаузевица, Р. Гильфердинга, Р. Люксембург, Ж. Геда, статистических изданий и др. Эти тетради послужили основой для написания Лениным книги «Империализм, как высшая стадия капитализма». Абсолютное большинство ленинских материалов дооктябрьского периода (около 1000 единиц) составляли конспекты, выписки, планы, тезисы, программы, заметки, наброски¹⁵⁵. Работа с ними давалась большим трудом, так как зачастую это были отрывки, письма без указания дат и точных адресатов, подчас зашифрованные.

Наряду с собиранием документов в СССР, Институт предпринял активные действия по розыску ленинских материалов за границей. Письменные обращения директора Института к Ж. Геду, К. Гюйсмансу, К. Каутскому, Г. Ледебуру, Э. Вандервельде не увенчались успехом. Нужны были непосредственные контакты.

В 1923 году поиск документов за пределами страны вел по просьбе Института работник Мосвнешторга за границей Н. С. Ангарский. По рекомендации Л. Б. Каменева он встречался с Николаевским, который помог связаться с русскими эмигрантами. Ангарскому удалось приобрести 45 ленинских документов. Помимо писем были приобретены: оригинал доклада Ленина на Белостокской конференции (1902); автограф речи на V съезде РСДРП; программа Северного союза РСДРП с критическими замечаниями Ленина; рукопись брошюры Ленина «Задачи русской социал-демократии». По поводу этого документа Ангарский дал уточнение, из которого следует, что это, строго говоря, не рукопись, таковой никогда не было. Владимир Ильич написал эту работу в тюрьме между строк книги химическими чернилами. Затем она была проявлена и переписана, по всей вероятности, сестрой Ленина Анной Ильиничной. Во всяком случае, это первый оригинал, с которого работа набиралась в печать. Помимо ленинских документов Ангарский купил 50 писем Г. В. Плеханова Иде Аксельрод и 15 его писем редакции «Искры», протоколы совещания редакции «Искры», 35 писем Р.М Плехановой Иде Аксельрод, листовки, вырезки из газет о рефератах Ленина¹⁵⁶.

В июне 1924 года в Германию, Австрию и Швейцарию был командирован Р. Меллер для приобретения у разных лиц рукописей Ленина и документов, имеющих отношение к Владимиру Ильичу. Результаты этой кратковременной поездки оказались минимальными. Большинство деятелей социал-демократических партий этих стран отказались передать Институту какие-либо материалы или отрицали их наличие. Более сговорчивыми оказались коммунисты П. Леви, В. Мюнценберг, Ф. Коричонер, В. Тростель, А. Балабанова, передавшие Меллеру несколько рукописей. Всего в Германии было собрано 35 документов. В процессе поисков посланник Института узнал, что хозяин квартиры в Цюрихе, где жил Ленин, сжег два ящика с материалами Ленина. У госпожи Биск было четыре ящика, оставленных Лениным, но она продала находившиеся в них материалы как бумагу для упаковки. Меллер выяснил также, что в архиве Р. Люксембург нет ленинских писем. Держатель фонда был нелегалом, боясь ареста, он уничтожил все письма¹⁵⁷. Отрицательный результат тоже имел смысл: впредь не следовало затрачивать усилия на поиск того, что не существует.

Что касается собирания документов Ленина как руководителя Советского государства, то здесь дело значительно продвинулось. Институт сконцентрировал у себя все подлинники протоколов Совета народных комиссаров и Совета труда и обороны и материалы к ним, автографы проектов резолюций и постановлений, декреты с правками и подписью председателя СНК В. И. Ульянова-Ленина за весь период его государственной деятельности. Материалы этого вида составляли самый большой массив официальных документов – 5232 декрета, постановления и мандата. К этой группе относились и протоколы СНК и СТО за подписью Ленина в количестве 648 документов. Всего Управление делами Совнаркома СССР передало Институту Ленина 12 тысяч документов¹⁵⁸.