Девушка с верхней полки

17

Если подсчитать, то окажется, что я уже восемь суток не спала на нормальной кровати. Сначала ехала туда, потом обратно. И всё это время прожила без определённого режима: спи, когда хочешь или когда можешь, да ещё и постоянная смена часовых поясов. Сейчас, например, мы снова пересекли границу пояса, и теперь +6 часов по Москве. Кажется, я привыкаю высыпаться в поезде всего за несколько часов и даже под стук колёс. Потому что сейчас чувствую себя просто замечательно, свежей и отдохнувшей.

Привела себя в порядок и села пить кофе в купе проводников у окошка, разглядывая угол Белогорского вокзала. Небольшое желтоватое здание, ничего особенного. Много путей, много людей. Димка стоит прямо возле окна и я им любуюсь. Серый костюм сидит на нём чуть мешковато, но смотреть на парня безумно приятно. Он улыбается, шутит с пассажирами, помогает поднять сумки. И не скажешь даже, что устал. Интересно, он ел? Мои запасы подходят к концу, уже завтра придётся что-то готовить. Да ещё и в почти походных условиях. Эх, не люблю я это дело.

Достала из сумки пирожок и снова аккуратно выглянула за шторку. Странно. К Диме подошли четыре парня, одетые совсем по-простому, и окружили так, будто хотели прикрыть от посторонних глаз. Но я-то была, получается, за спиной парня, да ещё и смотрела сверху, так как платформа тут совсем низенькая. Поэтому мне было хорошо видно, как парни протягивали Диме небольшой свёрток. Как будто коробка, замотанная в обычный пакет из супермаркета. Дима свёрток взял и вошёл в вагон. Вскоре снова вышел и что-то сказал парням. Они развернулись и быстро потопали к вокзалу.

А я сидела и понемногу холодела от страха. Что он взял у тех парней? И зачем он это сделал? Передачки и даже просто письма нам принимать запрещено категорически! Угроза терроризма и так далее. На инструктаже несколько раз это повторили, и мы все потом ещё и расписались, что всё поняли. Дима не может не знать, как это серьёзно! Получается, он осознанно подвергает нас всех опасности. Если это кто-нибудь заметил, ох, я даже и не представляю, что тогда будет…

Еле дождалась отправления поезда и тут же выскочила в коридор, схватила парня за руку и затащила в наше купе.

– Эй, Дашулька, полегче! – засмеялся Дима, пока я закрывала двери. – Я не против повторить клубничный забег, но давай я сначала с пассажирами разберусь, а потом зайду?

– Я сейчас с тобой разберусь! – злобно зашипела ему в лицо. – Что за коробку ты у тех парней взял?

– О чём ты? Я ничего не брал. Нам запрещено, ты же знаешь, – парень говорил очень уверенно, но вот в глаза мне не смотрел, делая вид, что что-то там в окне выглядывает.

– Дима, блин! Не ври мне! – дёрнула я его за руку, заставляя посмотреть на меня. – Отсюда очень хорошо видно было! Маленькая коробка, замотанная в белый пакет! Ты её в вагон занёс!

Дима помолчал, явно обдумывая, что бы мне сказать.

– Окей. Я взял передачку. Но это нормальные парни, а никакие не террористы. Я их знаю. Передали подарок для девушки из Читы. У неё день рождения завтра. А они только сегодня спохватились. По почте бы долго шло, вот я и согласился помочь. Девушку я, кстати, даже видел пару раз на фото. Её тоже Дашей зовут.

– И как их зовут? И откуда ты их знаешь? – слишком гладко стелет, не верилось мне в эту легенду.

– Ванька, Стас, Руслан и, кажется, Игорь. Ванька со Стасом на параллельном потоке учились, Руслан с кем-то из них в общаге жил, а Игоря я сегодня впервые видел.

Я прищурилась, вглядываясь в лицо парня. Теперь смело смотрит в глаза, говорит уверенно и складно.

– Ладно, прости. Я перепугалась просто. На инструктаже такие ужасы про сибирскую язву в письме рассказывали…

– Какая ты у меня бдительная, – уже заулыбался Дима, привлекая меня к себе и целуя в висок. – Не все же поголовно террористы. Иногда людям надо верить. Но этих я, и правда, знаю.

– Надеюсь, ты эту коробку хорошо спрятал? – вдруг забеспокоилась я. Всё же, если её у нас найдут, одним штрафом не отделаешься.

– Пока в отсек для угля положил. Чуть позже сюда принесу. Не волнуйся! Ты готова уже к дежурству?

– Ага, только причёску сделаю и выхожу.

– Окей, я пойду соберу билеты и раздам бельё, а потом твоя вахта до двенадцати ночи. Спать хочу жуть как!

Парень широко зевнул в подтверждение, улыбнулся мне своей особенной улыбкой и вышел. Придётся ему верить, вряд ли он рискнёт подставлять нас обоих. А меня ждёт куча работы. Влажная уборка вагона, вечерний чай, да ещё и остановки каждый час. Так что эти шесть часов пролетят незаметно. А ночью может быть получится нам побыть вместе.

Заходить со шваброй в третье купе было неудобно. Наверняка эти мужики запомнили моё дефиле без юбки в первой половине дня. Правда, сейчас на мне длинный халат для уборки, но всё же.

– Привет, красавица! Как отдохнула? – тут же обратился ко мне один из пассажиров, пропитый мужик лет сорока.

– Спасибо, хорошо. Поднимите тапочки, пожалуйста.

Они дружно подняли свои тапки и ноги, и я быстро завозила шваброй.

– Как закончишь, приходи к нам! У нас винцо в запасе есть, посидим душевненько, пообщаемся, – это уже второй, помоложе, с неприятной куцей бородкой.

– Нет, спасибо, я на работе и вообще вино не люблю.

– Может, тогда чаю? С коньячком? – заговорщически зашептал первый.

– Ну не упрямься, душечка! Удели внимание трём красавцам в самом расцвете сил! – от смеха куцая бородка затряслась и напомнила мне одно не очень приятное животное породы парнокопытных.

– У меня парень есть. Он не одобрит, – сказала твёрдо и направилась в соседнее купе. Но от последней фразы остановилась:

– А напарник твой сказал, что нет у тебя никого, – ехидно протянул третий мужик со второй полки.

– Он просто не знал. Я без двух недель замужняя женщина. Рейс отработаю и на свадьбу, – отчаянно вру, надеясь, что они не заметят под загаром румянца на щеках.

– Ох, ну прости тогда, – примирительно сказал второй, и я ушла.

Но эти его слова не давали мне покоя весь вечер. Почему Дима сказал, что я свободна? Неужели он не воспринимает меня как свою девушку? Конечно, официального предложения встречаться не было, но ведь у нас и так всё понятно? По крайней мере, я так думала. А он, видимо, не думал.

Да и вообще-то, откуда он узнал про юбку? Ведь в тот момент был занят в другом конце вагона, а я очень быстро убежала одеваться. Получается, эти же мужики ему и сказали. Видимо, тогда и спросили, свободна ли эта девица, что бегает полуголая по вагону. Понятно ведь, с какими намерениями спрашивали. Да даже чисто по-дружески он должен был сказать им что-нибудь такое, чтобы оградить меня от приставаний. Вряд ли я произвожу впечатление девушки, которая согласится иметь дело с таким контингентом. М-да… Ситуация…

Решено! Дождусь, пока Дима выспится, и спрошу в лоб, что за игры он со мной ведёт.

18

– Дим, скажи, я свободная девушка?

– Конечно, Даш. Все мы свободны поступать так, как мы хотим.

Он уже выспался и успел помыться. И сейчас стоял напротив меня, гладко выбритый, обалденно пахнущий, с влажными чуть растрёпанными волосами. Хотелось прижаться и вдохнуть глубже запах его кожи, утонуть в нём и забыть про всё. Но я держалась, потому что должна была выяснить. Я же разумная девушка и не собираюсь обижаться на парня, так и не разобравшись во всём.

– То есть, ты изначально был за свободные отношения? А зачем тогда убеждал меня, что не такой?

– Какой – не такой? Даш, о чём ты? Я не понимаю. Наверное, не проснулся ещё. Давай перекусим, а потом поговорим, ладно? Сейчас я вообще не врубаюсь, чего ты хочешь от меня…

– Нет, Димочка, мы поговорим сейчас. Ладно, начнём по порядку.

Парень вздохнул и прислонился спиной к стене, приготовившись меня слушать. И вид у него был такой растерянный, будто он, и правда, не понимает, о чём речь.

– Помнишь мужиков из третьего купе?

– Запитая быдловатая троица? Помню, и что? Напились и буянить стали?

– Хуже. Что ты сказал им обо мне?

– Я? О тебе? С какой стати я буду им что-то про тебя рассказывать?

Играет в дурочка? Отлично. Я уже начала сердиться и чувствовала, что всё моё самообладание скоро испарится и тогда криков не избежать:

– Они тебя спросили, есть ли у меня кто-нибудь, и ты ответил, что никого нет. А я, наверное, полная дура, раз думала, что у меня есть ты?

Поморщила нос, пытаясь сдержать слёзы, которые вот-вот готовы были хлынуть.

– Дашка, ты чего выдумываешь? – ласково сказал парень и притянул меня к себе. Крепко сжал в объятиях и чётко сказал прямо в ухо: – Я бы никогда такого не сказал. Ты – моя, и точка. Я не знаю, зачем они это выдумали, но меня никто о тебе не спрашивал. А если бы спросили, я бы ответил, что у тебя есть я, и больше никому приближаться к моей девушке не позволено.

– А как же тогда ты узнал про юбку? – спросила я, уже всхлипывая. Слёзы радости и облегчения всё же полились из глаз, оставляя на его пиджаке мокрые пятна.

– Видел, как ты забегала обратно в купе. Сначала не понял ничего, но потом сообразил, что запаниковала и выскочила, не одевшись. Получается, пассажиры тоже видели тебя в таком виде?

Я закивала, не поднимая головы, и почувствовала вдруг, как кулаки на моей спине сжались.

– Я не буду больше, – слабо пискнула и Дима рассмеялся.

– Да уж надеюсь. Маленькая провокаторша! Ты поосторожнее, а то придётся мне всегда рядом ходить и охранять тебя, – а потом вдруг резко оторвал меня от себя и глухо спросил, глядя в глаза: – Они к тебе приставали, что ли? Пойти поговорить?

– Не надо, я сама справилась, – мне даже не по себе стало от его гневно сверкнувших глаз. – Сказала, что замуж выхожу через две недели, а ты не знал просто.

– А ты выходишь замуж?

Ну вот, приплыли. Теперь уже он меня подозревает во всех смертных грехах.

– Ага, десять раз. Не выдумывай, я соврала просто, чтобы отстали. Ладно, оставайся, пойду тоже помоюсь.

И я сбежала в штабной вагон, чтобы помыться. А когда спустя полчаса заглянула к Диме, он неожиданно предложил:

– Давай фильм посмотрим? Ты сильно спать хочешь? Остановок у нас до трёх не будет, да и там никто не выходит.

– Давай! – спать мне совсем не хотелось. – А что смотреть будем?

– Тебе понравится! Один из моих любимых фильмов.

Мы устроились рядышком на нижней полке в купе проводников, расположив ноутбук на коленях. Взяли наушники, одни на двоих, и погрузились в фильм. Смотрели, кстати, не из интернета, а из папки films. Кроме неё ещё были жёлтенькие папки music, books и work на фоне красивого морского заката. Это всё, что я успела разглядеть. Ничего необычного. Хотя в папку work не мешало бы заглянуть. Кстати, пароля на входе не стоит. Я решила как-нибудь улучить момент и пошариться в его компьютере. Должна же я всё-таки знать, кто такой мой парень, раз он сам ничего не рассказывает.

Фильм назывался «Жизнь Пи» и был просто невероятно красив. И сюжет его был такой. Грузовое судно, на котором перевозили, в том числе, животных из индийского зоопарка, потерпело крушение в Тихом океане. В спасательной шлюпке оказались вместе: сын владельца зоопарка, зебра со сломанной ногой, старая обезьяна, гиена и тигр. Гиена загрызла раненную зебру и убила обезьяну на глазах у паренька. Тигр убил гиену. И на лодке остались только человек и тигр. Много дней они плыли вместе. Человек пытался дрессировать тигра, чтобы они могли сосуществовать вместе. Ловил для него рыбу, чтобы самому не стать его едой. Тигр постоянно рычал и кидался, но паренёк не сдавался. И до берега они добрались вместе, где тигр ушёл и даже не попрощался, что разбило сердце человеку, который уже считал его другом.

В больнице к пареньку пришли представители судоходной компании, чтобы узнать причины кораблекрушения. Парень рассказал им свою историю, но они не поверили и потребовали другую. Такую, которую можно записать в отчёт. И Пи рассказал им другую историю. На лодке оказались раненный моряк-буддист, герой со старой матерью и мерзкий кок. Кок убил моряка и использовал его мясо как наживку для ловли рыбы, а потом и в пищу. Потом наорал и ударил паренька. Мать пыталась защитить сына – и кок её убил. На следующий день обозлённый сын зарезал кока и сделал с ним то же, что тот сделал с моряком, то есть съел. И так паренёк выжил. Получилось две версии одних и тех же событий. Но какая из них правильная, осталось непонятно. Но мне этот фильм очень понравился. Шикарно снят, красиво прорисован. Я даже поплакала немножко в конце, когда тигр уходил, а парень смотрел ему вслед.

– А какую версию событий бы выбрала ты? – неожиданно спросил Дима, закрывая крышку ноутбука.

– Первую, где человек и тигр, – ответила, даже не задумываясь.

– Молодец! – сказал парень и поцеловал меня в кончик носа. – Понимаешь, Даш, это не просто фильм. Это настоящий тест на веру в человека. И должен тебе признаться, до недавнего времени я неизменно выбирал вторую версию… А теперь ложись отдыхать.

Дима укрыл меня одеялом и ушёл. А я ещё долго лежала и думала, что же он хотел мне этим сказать. Что надо верить в людей? Верить в то хорошее, что в них есть? И не подозревать всех подряд в подлых и мерзких поступках? Просил верить ему и его словам? Ведь я сегодня целый день его подозреваю: то в одном, то в другом. Наверняка, он чувствует это. И конечно, это неприятно. Но мне-то как быть? Я ведь ничегошеньки о нём не знаю! Чувствую, что он хороший человек, с правильными жизненными установками, но достаточно ли мне этого? Вот-вот. И я не знаю.

19

– Доброе утро! – когда я зашла в служебку, Дима оторвался от бланка и улыбнулся: – Знаешь, какой сегодня праздник?

– Неа, – помотала я головой и потянулась за поцелуем.

– День Железнодорожника! Первое воскресенье августа. Поздравляю!

– И я тебя! Как отмечать будем?

– Днём посидим в штабном вагоне с бригадой, а ночью устроим что-нибудь особенное, – парень лукаво подмигнул.

– Ладно. Моя помощь в организации нужна?

– Я думаю, нет. Девчонки в штабном сами стол накроют и всех позовут. Можешь стишок приготовить или песенку с поздравлениями, они такое любят. Мы на прошлой неделе день рождения Широкова отмечали, так они целую поэму в его честь зачитывали. Даже пассажиры собрались и слушали.

– Да ну, детский сад, – поморщилась я.

– Зря ты так, бригада у нас дружная и весёлая. А работа тяжёлая – вот они и развлекаются, когда могут. Ну, не хочешь – как хочешь. Заставлять никто не будет. Хорошо поспала?

– Нормально. Сейчас позавтракаю и хотя бы часик инструкции почитаю, ладно? А то неуверенно себя чувствую от того, что не знаю, что это за кнопки и рычажки на щитке. Вдруг чего случиться, а тебя рядом не будет.

Вообще-то, я ещё вчера собиралась это сделать, но не получилось, день был забит событиями под завязку. Дима явно удивился моим словам, но потом кивнул:

– Если что непонятно будет, спрашивай – не стесняйся.

– Хорошо, – ответила я, а про себя подумала, что постараюсь этого не делать и разобраться сама.

Но непонятно было всё. Какие-то инструкции для поездных механиков, методички с кучей чёрно-белых схем по устройству вагонов, огромный список того, чего можно и чего нельзя делать при таком-то сигнале лампочки или пищании прибора. Сам чёрт ногу сломит. Пробовала поискать видео по устройству щита в служебном купе, которое чаще называлось щитовой. Нашла, но этот самый щит там показывали другой, видимо, из старых вагонов, а наш был гораздо новее. На нём было меньше кнопочек и рычажков (правильно – тумблеров) и даже имелся сенсорный экран. Но вот обучающих видео по этому новому щиту я не нашла. Пришлось идти к Диме и просить помощи.

– На самом деле всё довольно просто. Вот смотри – все кнопки подписаны.

В щитовой было тесно. Дима развернул меня к управляющей панели, а сам стоял сзади. Левой рукой обнимал за талию, а правой показывал на кнопки. При этом его дыхание щекотало моё ухо, а еле уловимый аромат одеколона проникал в ноздри и не на шутку волновал тело. Сложно было сосредоточиться на том, что парень говорит, но я героическим усилием пыталась это сделать.

– Как регулируется освещение – ты уже освоила. Вот тут переключается титан – с электрического обогрева на печное. На эти кнопки не смотри, это всё только зимой нужно. Везде, где написано про магистраль – может трогать только ПЭМ – поездной электромеханик. Так, здесь показывается заряд аккумулятора, вот за ним надо следить.

– Зачем?

– Потому что на станциях и на скорости до сорока километров в час питание от локомотива не идёт, и все электроприборы работают от аккумулятора. Его заряд не бесконечен, поэтому кондиционер на станциях выключен, розетки тоже отключаем, а при частых и долгих стоянках титан нужно подтапливать вручную.

– Ясно. А если что-то случилось?

– Хороший вопрос. При любой неисправности: что-то пищит, мигает, давление скачет, запахло дымом, пожар – в первую очередь нужно обесточить вагон – вот тут нажимаешь. А потом сразу вызываешь поездного механика.

– А стоп-кран? Разве при пожаре не нужно в первую очередь его дёргать?

– Понимаешь, Даш, стоп-кран – сложная штука. Любое его срабатывание портит колёса и может привести к неприятным последствиям. И хотя существует много ситуаций, при которых мы должны остановить поезд для проверки, на деле – не всегда это делаем. Потому что система часто глючит, и на каждый чих, скажем так, реагировать не стоит – просто сообщить ПЭМу. Но вот конкретно пожар – это да, серьёзное дело. Тут нужно обесточить вагон и сорвать стоп-кран.

– Ох… – протянула я, стало немного страшно от таких откровений.

– Не бойся, я всегда рядом, – прошептал Дима и развернул меня к себе, чтобы поцеловать. – Отпустишь меня поспать часиков до двух?

– Конечно. А когда в штабной пойдём?

– В три вроде бы собирались. Подумай всё-таки про песенку. Я бы послушал, как ты поёшь или стихи читаешь…

Несколько часов моего одиночного дежурства были очень приятными. В одиннадцать по радио Андрей Евгеньевич поздравил всех работников железной дороги с праздником, напомнил пассажирам о том, как важно в пути понимание и доброжелательное отношение друг к другу, а потом в течение получаса мы наслаждались песнями про поезда, проводников и романтику железной дороги. Может и не все наслаждались, ведь играл в основном шансон, но лично у меня настроение было приподнятое. Пассажиры подходили и тепло поздравляли, требовали книгу отзывов, а кто-то даже дарил шоколадки.

На поездной корпоратив мы ходили по отдельности. Сначала праздновала одна половина бригады, потом другая. Оно и правильно. Нельзя было оставлять весь поезд без проводников, да и места в свободном купе штабного вагона было мало, десять человек-то еле помещались. Сначала сходил Дима. Вернулся через полчаса немного смущённый, как мне показалось. А потом пошла и я.

Из всех присутствующих я знала только Риту из соседнего вагона, да начальника поезда. Но встретили меня тепло, усадили на правую полку между двумя весьма крупными тётеньками, а в уголке притулился щуплый мужичок. Напротив сидела Ритка, неприязненно на меня поглядывающая, сухопарая блондинка средних лет, толстушка-хохотушка и два молодых парня, похожих на ботаников. А на столе стояла гвардия стаканов, вазочка с конфетами, большая коробка пирожных и фрукты.

– Ну что, Дарья, как работается? Справляешься? – спросила хохотушка, которую звали Людмилой, как только я уселась.

– Да вроде бы справляюсь, – ответила я смущённо.

– Да у неё такой напарник, грех не справиться, – едко произнесла Рита. – Лариска всё на него нахвалиться не могла. И в свою смену пашет и в чужую помогает.

– Ну, такой красавице грех не помочь, – засмеялся щуплый мужичок. – Я б её вообще на руках носил.

– Ах ты, козлина двуногая! – визгливо закричала толстая тётка рядом со мной, а я вытаращила глаза. Честное слово, у неё был такой вид, что если бы в руках была сковородка, она бы точно его огрела. Да и мне бы, наверное, перепало.

Все вокруг засмеялись, а мужичок погладил тётку по коленке и нежно так сказал:

– Ну, ладно-ладно, я же пошутил просто. Ревнивица ты моя!

– Женаты они. Второй год уже. На одном вагоне работают, – пояснила мне Людмила, пока эти чокнутые ворковали, не замечая окружающих. – Не обращай внимания, они часто так шутят, нервишки друг другу щекотят.

– Ага, хороши шуточки, – буркнула я.

– Ну что, мои хорошие! Поздравляться будем! – в купе зашёл улыбающийся Андрей Евгеньевич.

Раздался хлопок, и по стаканам полилось шампанское, пока все обсуждали мастерство настоящего мужчины в открывании бутылок. А потом начальник взял стакан в руки и двинул речь:

– Работа наша трудная, и нервная, и вообще для здоровья вредная, – раздалось хихинье, а кое-кто одобрительно закивал, – но вы все настоящие профессионалы, и я очень рад и горд, что могу на вас во всём положиться. Желаю нам всем новеньких исправных вагонов, понимающих и щедрых на покупки и отзывы пассажиров, заботливых вагонных и сговорчивых ревизоров. Здоровья, счастья и терпения вашим родным и любимым. И пусть наш поезд мчится вперёд без ЧП и задержек, и дальше соединяя людей и города нашей великой страны!

– Ура!

– Хорошо сказал, Евгеньич!

– С праздником!

Глаза людей блестели, а на губах были улыбки. Позвякивали стаканы в подстаканниках, может не так тонко и звонко, как бокалы, но очень по-железнодорожному. Шампанского в них было буквально по паре глоточков, чистая формальность, но выглядело всё это как настоящий праздник.

Потом слушали стихи и анекдоты про проводников и машинистов, которые травили ботаники, которые оказались вовсе и не ботаниками, а вполне компанейскими ребятами. Насмеявшись вдоволь, стали потихоньку расходиться. А я задала сидевшей рядом со мной Валентине Степановне вопрос, который не давал мне покоя последние минут пятнадцать:

– А кто такие вагонные?

– Ооо, я пошёл, – тут же подскочил мужичок, а его жена рассмеялась.

Маргарита тоже хмыкнула и ушла, а я осталась в купе с Валентиной Степановной, Катериной Ивановной, которая была женой мужичка, и хохотушкой Людмилой.

– Ну тогда надо чаю налить, – подскочила Катерина Ивановна.

А дальше в течение часа я слушала такую увлекательную бредятину, что даже забыла, что мне работать надо. Оказывается, в каждом вагоне есть свой домовой – его называют вагонным. И он, как всякий приличный домовой, может помогать, а может и мешать. Поэтому его полагается задабривать – оставлять в укромном уголке что-нибудь вкусненькое, а при распитии спиртных напитков первым бокалом обязательно чокаться с вагоном. А если сильно уж мешает – неприятности сыпятся одна за другой – можно положить для вагонного, например, колоду карт со словами: «Займись делом, не скучай». У каждой проводницы была куча случаев, когда она видела или чувствовала что-то потустороннее, или слышала странные звуки. Помимо этого мне рассказали о призраках умерших на железной дороге людей, которые бродят по ночам по пустым вагонам, белом проводнике и даже о старинном двухвагонном поезде, который проносится иногда за окном. И о криках, которые слышатся из него. Жути нагнали такой, что я решила никогда и ни при каких обстоятельствах не оставаться одной в вагоне. На всякий случай.

Хотя в разных духов и домовых я не верила. Но эти взрослые и дородные тётки на полном серьёзе рассказывали мне свои истории. Некоторые байки были такие складные и высокохудожественные, что сразу становилось ясно, они бродят по свету не один год, и каждый сказитель волен добавить свою интересную деталь. В общем – бред, но бред безумно интересный.

В конце концов я пообещала завести икону в своем купе – от нечисти, положить монетки в углах щитовой – для успешной продажи чайки (чайной продукции), никогда не класть ключи на стол – от ревизоров, и всегда запускать в вагон первым мужчину – для удачного рейса. Пообещала – и свалила подальше от этих сказителей, а то ещё кадилом дважды в день махать по вагону заставят. Вот на это я точно не готова.