Kitobni o'qish: «Через преступление к мечте», sahifa 5

Мы поцеловались, на несколько секунд застыли в объятиях. После чего ещё раз попрощались, и я вошла в дом. В этот раз я увидела непривычную картину перед собой. Обычно мать была одна, но сейчас в доме находился ещё какой-то мужчина. Они не сразу обратили на меня внимание, я первой решила проявить воспитание и сказала:

– Добрый вечер.

После моих слов мужчина, который всё это время сидел ко мне спиной и я могла видеть только его затылок, повернулся.

– О! – сказал он. – Я уж думал, меня твоя мать обманула.

Я увидела его лицо и застыла на месте. У меня задрожали руки и непроизвольно стали подступать слёзы.

– Где это ты так долго ходишь? Мы тебя уже заждались!

Это был Митчелл, мамин так называемый ухажёр или новый избранник, которого я ещё помню из детства. Он ни капли не изменился с момента, когда я последний раз его видела. Он был небритым и пьяным. Меня тут же бросило в воспоминания из детства, которые я всеми силами пыталась забыть раз и навсегда.

Когда Митчелл стал захаживать к матери, сначала мне это просто не нравилось, потому что я не могла принять тот факт, что мать променяла отца на него. Потом его присутствие в доме стало меня пугать. Они с матерью напивались до полностью невменяемого состояния, они могли кричать целую ночь, периодически он избивал мать так, что она потом не в состоянии была ходить.

Но её всё это, видимо, устраивало, ведь на следующий день она об этом будто забывала и они общались, как будто ничего не произошло. Выпивка всегда их мирила.

В какой-то момент Митчеллу, видимо, такое развлечение стало наскучивать, и он переключился на меня. Сначала он просто постоянно искал повод на меня накричать, хотя единственное, что я делала, это сидела в своей комнате наверху и старалась даже тише дышать, чтобы меня не было слышно. Ведь любой, даже просто неосторожный шаг, от которого скрипела половица, выводил Митчелла из себя. И он начинал на меня кричать, материть и постоянно замахиваться, желая ударить. Сейчас-то я, конечно, понимаю, что ему просто нужен был повод для вымещения агрессии. Тогда мне это казалось самым страшным, что могло со мной произойти, я и не могла подумать, что это только первый акт его нездоровой психики.

Я до сих пор в красках помню тот день, когда он пошёл дальше. Тогда я вернулась из школы, матери дома не было, был только Митчелл. Прямо с порога он начал на меня кричать, обвинять то ли в плохих оценках, то ли в том, что я слишком поздно вернулась.

Он схватил меня за руку и поволок к дивану, затем взял в руки провод от зарядки. Силой уложил меня на колени и нанёс несколько ударов, боль от которых прокатилась от ягодиц до самой головы и ударила в виски. Но, как выяснилось, это тоже было не самым страшным.

После этого сначала стал хватать руками за ноги, при этом он пыхтел и причмокивал ртом. Затем его рука начала двигаться всё выше. Тогда я ещё не понимала, что происходит, боялась, что сейчас он нанесёт следующие удары.

Но вместо этого он задрал мне юбку, стащил с меня трусы и сунул ладонь прямо между ног. Сейчас и каждый раз, когда я это вспоминаю, прямо чувствую его руку у себя в интимном месте, отчего у меня бегут мурашки по всему телу.

Он трогал меня, от этого процесса у него в прямом смысле текли слюни, как у бешеного животного. Причмокивая, он говорил, что я совершила ужасный поступок и сейчас он меня накажет. После он сунул другую руку себе в штаны и стал одновременно трогать и себя, и меня. Продолжалось это ужасных пять, или даже больше, минут. От страха и непонимания, что происходит, я не могла пошевелиться.

Затем он схватил меня и резким движением поставил на диван. С меня спали вниз трусы и остались на ступнях, тем самым ещё больше сковав движения, теперь я даже если постаралась бы, не смогла бы убежать. Он окинул меня взглядом, закатил глаза, судорожно прижал колени друг к другу и снова сунул руку себе в штаны. Другой рукой схватил меня за попу и подтянул ближе к себе, желая поцеловать. Он буквально облизал мне всё лицо.

Не знаю, чем бы тогда это закончилось, но в этот момент в дом вошла мать. Она прекрасно видела, что происходит. Сейчас, в уже зрелом возрасте, я понимаю, что увиденное ей нельзя было ни с чем спутать, это не выглядело со стороны не как иначе, только как попытка изнасиловать ребёнка. Причём не какого-то абстрактного или чужого, а её собственную дочь. Но она сделала вид, что ничего не изменилось. И это был не последний случай.

Не каждый день, но каждую неделю он стабильно либо зажимал меня, либо трогал за самые интимные места. Иногда он врывался ко мне в ванную или в туалет с ножом в руках или просто, угрожая избить, заставлял меня при нём купаться или ходить в туалет, а он смотрел на меня, при этом держа руку в штанах. Под угрозой избиения он заставлял меня, когда этого ему захочется, задирать юбку, наклоняться в юбке так, чтобы он мог посмотреть на мою задницу. Иногда он и вовсе заставлял меня спускать трусы и задирать кофту вверх.

Всё это, конечно, происходило не прямо при матери, но всегда в непосредственной близости от неё, и она каждый раз то ли делала вид, что не замечает, то ли воспринимала это как норму. Хотя, скорее всего, ей было просто наплевать. Весь этот ужас продолжался, наверное, с полгода точно. Я не знаю, как это не сломало мне напрочь психику и я просто не попала в психиатрическую клинику, видимо, мне повезло. Но уже тогда, в совсем юном возрасте, меня стали посещать мысли о суициде, я даже планировала, как это сделать безболезненно… Но тут мне повезло, если это можно так назвать, ещё раз. Митчелл попал в тюрьму и больше не появлялся в доме. Думаю, ещё чуть-чуть, и он бы перешёл к открытому насилию, но что-то меня уберегло.

Я надеялась, что больше никогда в жизни его не увижу, но сейчас он стоял прямо передо мной.

– Не узнаёшь меня, что ли? – сказал он и начал двигаться в мою сторону.

У меня в голове сразу промелькнула мысль о том, что если он был готов на такое по отношению к ребёнку, то какие извращённые фантазии крутятся у него в голове сейчас, когда видит меня, повзрослевшей и симпатичной девушкой. На что он способен, я даже представить себе не могла и не хотела испытывать судьбу.

Поэтому просто сразу же развернулась и хотела выбежать из дома, но он схватил меня за руку.

– Ты куда это собралась? У нас с твоей матерью сегодня праздник, как видишь. – Мой взгляд упал на пустые бутылки из-под алкоголя, которые валялись под журнальным столиком около дивана. Их было не меньше пяти точно. – Меня из тюрьмы выпустили, что, не отпразднуешь с нами?

Я изо всех сил дёрнула руку и открыла дверь. Он сказал мне в спину:

– Да куда ты денешься, домой всё равно придёшь!

Я выбежала на улицу и стала догонять Стива, он совсем недалеко ушёл от дома. Я набросилась на него, чуть не сбив с ног.

– Что случилось? – сказал он.

И тут на смену адреналину пришли самые неприятные эмоции, страх и все те мерзкие воспоминания. Началась настоящая истерика.

– Я не могу домой, – это последнее, что я успела ему сказать, прежде чем стала буквально задыхаться от слёз и нахлынувшего на меня приступа истерии.

* * *

Стив успокаивал меня, наверное, час. Сначала мы просто шли, а потом сели на лавочку. По удивительнейшему стечению обстоятельств это была как раз та самая лавка, где он уже однажды меня успокаивал после того, как меня избила Барбара.

Стивен был первым в моей жизни человеком, которому я могла открыться, я ему доверяю, наверное, даже больше, чем доверяла отцу. Поэтому именно Стив стал тем человеком, которому я решилась рассказать, что со мной происходило в детстве.

Я увидела, как его начало буквально распирать от ярости и злости. Его кулаки сжались с такой силой, что мне казалось, у него сейчас лопнут вены на руках. Он вскочил с места и произнёс:

– Я пойду и прямо сейчас убью его нах…й!

– Стой, – я схватила его за куртку.

– Нет, – он стал вырываться, – пусти меня, я тебе говорю.

– Прошлого не изменишь, даже если ты его прямо сейчас убьёшь! У нас есть более важные…

Стив меня перебил:

– Может быть, но, по крайней мере, он ответит за то, что делал, я отрежу ему руки и заставлю их сожрать!

– Я бы, наверное, тоже этого хотела, но, во-первых, это ничего не изменит, а во-вторых, тебя просто посадят!

– Да плевать, зато одним ублюдком на этой планете станет меньше!

– Не плевать, если ты хочешь сделать то, что предлагал мне утром!

Это слегка переключило внимание Стива. Мы снова сели на лавку и, когда оба окончательно успокоились, ещё раз обсудили то, что Стив предлагал утром. Я согласилась с его предложением, теперь-то у меня и выхода не было, у меня даже не то что дома, а даже места, где ночевать, не осталось. Плюс во мне сыграл адреналин, может, это и было импульсивным решением, продиктованным эмоциями. Это единственный вариант, как мне казалось, который поможет нам дальше счастливо жить. Это наш единственный путь… Через преступление к мечте.

Глава 7. Дорога под необычными звёздами

– У нас есть десять минут! – громко сказал Стив. – Там в шкафу должны быть сумки.

Я, с трудом ориентируясь в темноте, нашла шкаф – в нём были две спортивные сумки.

– Нашла? – спросил Стив.

– Да!

– Давай!

Я кинула Стиву сумки. Он попытался открыть гроб, но у него ничего не получилось.

– Посвети, пожалуйста, – протянул он мне фонарик.

После чего встал на гроб ногами сверху и стал на нём прыгать. Одна доска проломилась, и он оказался ногой в гробу. Затем руками выломал ещё одну доску и стал доставать из гроба всё содержимое. Это были пачки купюр, упакованные в целлофановые пакеты с банковскими пломбами. Мы стали засовывать их в сумки. Мы до сих пор не знали, сколько именно здесь денег, но такого количества, несмотря на то, что в Хинфилде я жила не бедно, да и знакома была с богатыми людьми, такого количества денег я никогда в жизни не видела. Здесь миллионов пять точно. Денег так много, что они даже не все в сумки поместились.

– С остальными что будем делать? Нам даже их некуда сложить! – спросил Стив. – Остался ещё один пакет, тут, наверное, тысяч сто. Мы же не можем просто так с ним в руках выйти.

– Не знаю, – ответила я.

– Ладно. – Он разорвал пакет и вытащил из одной пачки какое-то количество купюр, попытался засунуть их в карман брюк, но их оказалось слишком много. Тогда он просто начал выбрасывать купюры на пол, пока стопка не стала такого размера, что сможет в сложенном пополам виде поместиться в карман.

Я была немножко в шоке от происходящего. Он посмотрел на меня и сказал:

– Держи! – После чего кинул мне другую пачку.

Это были совсем новые, ещё хрустящие купюры, будто только напечатанные. Я вынула какое-то количество денег из пачки и сложила в задний карман. Думала распихать их по всем карманам, но Стив меня остановил.

– Не нужно так делать, – сказал он.

– Почему?

– Если нас станут обыскивать. Это будет выглядеть весьма странно и как минимум подозрительно, если у нас по всем карманам распиханы деньги.

– Ты прав, – сказала я. – Так а с оставшимися что делать?

– Да ничего не делать!

Стив распечатал несколько пачек и со всей силы подбросил их под потолок. Деньги стали разлетаться по дому, словно конфетти. Он взял меня за талию, прижал к себе, а затем страстно поцеловал. Я прямо чувствовала себя героиней какого-то крутого фильма про преступников, а если быть более точной, то в клипе какого-то рэп-исполнителя. Нас ищет полиция, а мы стоим в полумраке, целуемся, а сверху нас накрывает настоящий денежный дождь. Что может быть романтичнее этого? Мой мозг категорически отказывался принимать всё это как реальность, мне казалось, что всё это не по-настоящему. Поэтому ни страха, ни волнения, ни каких-то других переживаний не было. Был только этот момент, были только я и он…

– Нужно идти, – сказал он.

– Ага, – кивнула я ему в ответ.

Стив взял в руки две сумки, и мы направились к выходу. Перед тем как открыть, он на секунду остановился.

– Так, стоп! – Он поставил сумки на пол и поднял с пола несколько купюр. – Это нам тоже пригодится.

Он осмотрел купюры, а затем сжал их в руках и стал мять и тереть друг об друга.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– С водителем этим, как его там…

– Карлом вроде.

– Да, с Карлом нужно расплатиться. Пусть лучше это будут слегка поношенные купюры, чем будто только отпечатанные.

– Ясно… – я взглянула на его руки. – Вы же вроде договорились на пять сотен, а тут больше.

– Знаю, но, думаю, за двойную таксу он не откажется нас из города вывезти, а то и прямо к парому довезти.

Стив снова меня поцеловал, взял сумки, и мы вышли из дома. Карл стоял около машины и курил.

– Что-то вы быстро, – сказал он. – И это все ваши вещи? Всего две сумки?

Вообще, мы со стороны, конечно, не были похожи на несчастных беженцев, которые покидают свой родной дом из-за того, что началась война. Во-первых – да, все наши якобы вещи, которые мы хотели забрать из дома, поместились в две не самые большие сумки. Во-вторых, что на моём, что на лице Стива сияли улыбки. Подумав об этом, я постаралась вести себя как-то более сдержанно, ведь я действительно буквально вприпрыжку шла.

– Мы бы, конечно, хотели взять всё что есть, но вряд ли это получится.

– Ладно вам, – продолжил Карл, – в машину кидайте и поехали.

– Да мы как бы надеемся ещё вернуться.

– Ну смотрите сами, – сказал Карл и уже собирался сесть в машину, но Стив его остановил.

– Стой, – сказал Стивен, подошёл к нему и протянул купюры. – Вот, как и обещали, а то вдруг подумаешь, что мы хотим тебя обмануть.

– Ты чего, – хлопнул по плечу Стива Карл. – Я же вижу, что вы порядочные ребята. Давайте в машину!

– Погоди, – сказал Стив, – у нас к тебе ещё дело.

– Какое?

– Из города вывезти сможешь? А то автобуса сейчас ждать, наверное, придётся до утра, если мы вообще его дождёмся…

– Вывезти-то я вывезу, конечно, но… – Карл потёр указательный и средний палец большим, жестом показывая, что нужно доплатить.

– А, конечно, – Стив протянул ему ещё пять или шесть сотен.

– Слушай, там же очередь на выезд… Пока я вас буду везти, я по городу ещё несколько таких заказов сделаю, – Карл усмехнулся в ответ, пытаясь так намекнуть, что неплохо было бы заплатить ещё.

Меня это возмутило, ведь уже сейчас Стив дал ему столько денег, сколько тот зарабатывал бы, таксуя месяц в мирное время. Но то, что у нас особого выбора нет, понимала я, понимал Стив, думаю, это понимал и Карл.

– Давай тогда так договоримся… Сейчас шесть сотен, а как на место приедем, ещё…

Карл его перебил.

– Ещё три! – сказал он.

– Ладно… По рукам, – ответил Стив.

– Прыгайте в машину, – сказал Карл и уселся на водительское сиденье. – Только ещё на заправку заедем сначала!

Стив открыл заднюю дверь и кинул на сиденье, расположенное за водителем, сумки. Затем открыл правую заднюю дверь и предложил мне присесть. Я села в машину и взглянула на сумки. Мне всё это по-прежнему казалось каким-то сном или выдумкой, но я сейчас по-настоящему сидела в машине рядом с сумками, которые были полностью набиты наличкой.

Стив сел на пассажирское сиденье спереди, и мы двинулись в путь. В округе стояла всё такая же тишина, на улице не было ни души. Такая звенящая тишина даже немного пугала – я знаю, что природа обычно замирает, когда приближается буря или ураган. Предвестником чего можно считать замерший, даже вернее сказать, затаившийся и притихший город – видимо, нам сегодня было суждено узнать. Из-за того, что почти весь город был погружен в полумрак, я обратила внимание на звёздное небо. Звёзды словно бриллианты сияли в темноте.

Мы потихоньку отдалялись от того места, куда ещё совсем недавно так стремились, но ощущения победы у меня в душе пока не было. Конечно, мы вроде преодолели большую часть пути и осталось совсем чуть-чуть, но тревога меня всё равно не покидала. Меня беспокоило, как же мы будем выбираться из города сейчас, когда на выезде стоит блокпост? Помимо этого вопроса в голове крутилась ещё сотня таких же мыслей.

Мы подъехали к заправке, прямо на въезде к колонкам стояла большая табличка, на которой было написано «Топлива нет!».

– И что теперь делать? – спросил у водителя Стив.

– Да это так, для всех его нет, для меня всегда найдётся, – ответил Карл.

Он вышел из машины и направился в сторону заправки. Как только Карл ушел, я тут же чуть наклонилась вперёд, чтобы быть ближе к Стиву.

– Что мы дальше-то делать будем? – спросила я его.

– Ехать к парому, – спокойно ответил Стив.

– Ты думаешь, на выезде из города машины не досматривают?

– Думаю, досматривают, не зря же там такая очередь собралась.

– И как быть?

– Не переживай.

– В такой ситуации весьма сложно не переживать, знаешь ли.

– Есть, на самом деле, два варианта.

– Какие?

– Первый, на который я больше всего надеюсь, – это мистер Гарди. Он там у них старший, на этом пропускном пункте или чёрт знает, что это такое. Значит, с ним легко можно договориться, чтобы он быстрее нас пропустил.

– Это да.

– Но есть одна проблема. Вряд ли он там дежурит круглосуточно, скорее всего, посменно с кем-то и, пока мы преодолеем всю вереницу из машин, он уже может и поменяться с каким-нибудь напарником.

– Если уже не поменялся.

– Вот поэтому, как только подъедем, я сбегаю к посту и попрошу пропустить нас без очереди. В любом случае, пока мы её отстоим, никуда уже не успеем.

– Согласна… А второй вариант какой?

– Просто откупиться. Предложить сопротивленцам этим денег.

– Думаешь, они согласятся их взять и нас пропустить?

– Думаю, что да… В любом случае, как подъедем, я пойду всё разузнаю.

– А если не согласятся пропустить без очереди или ещё чего хуже?

– Тогда уже будем действовать по обстоятельствам.

Мы увидели, как с заправки идёт Карл. В руках у него была канистра. Значит, он правду сказал, топливо есть, но не для всех. Я вспомнила, что мы проехали не одну заправку и они все были закрыты, а ведь топливо людям сейчас действительно необходимо, но владельцев заправок это не интересует. Я уверена, что они всегда готовы его продать, только втридорога. Как и Карл, с виду да и по общению вроде такой приятный мужчина, а тоже наживается, по сути, на горе людей. Ладно мы, а ведь кто-то реально мог приехать в город к маме или бабушке на последние деньги, а он ещё и по чуть ли не в десять раз завышенному тарифу предложил бы его подвезти. И ведь знает, что выбора у людей особого нет – либо переплачивать, либо идти пешком… Как можно наживаться на горе людей?.. И тут моё внутреннее негодование и возмущение вдруг сменились на осознание того, что ведь мы, я и Стив, ничем не лучше, если не хуже. То, что мы сделали с кассиром в банке, – это по-настоящему мерзкий поступок. Всё это время я как-то пыталась нас оправдать и сейчас пытаюсь, но каждый раз спотыкаюсь о какую-то мораль, что ли.

Карл заправил машину, отнёс канистру обратно, и мы отправились дальше. По сути, сейчас из города был только один выезд, все остальные дороги вели в ту сторону, где стояли правительственные войска, а это значило, что проезда туда больше нет. Все, кто жил в этом городе, оказались словно в тюрьме с поправкой на один-единственный выход. Мало кто пожелал оставаться в городе, где военная обстановка накаляется с каждой минутой и твоей жизни угрожает не какая-то метафорическая, а самая настоящая опасность. Поэтому все и ринулись из города. По факту, эта трасса сейчас превратилась в импровизированную дорогу жизни, по которой ехали сейчас и мы.

Машина остановилась, я чуть отклонилась влево, чтобы попытаться разглядеть, сколько же перед нами в очереди автомобилей, но ничего было не видно.

– Что ребятки, будем постоять? – произнёс Карл.

– Видимо, да, – ответил Стив. – Тут вообще, как очередь двигается?

– Медленно. На одну машину примерно минут пятнадцать, а то и все двадцать уходит, поэтому пропускают очень медленно, – ответил водитель. – Так что куковать нам тут до утра, если не больше.

– Мэгги, может, выйдем разомнёмся? – сказал мне Стив.

– Пойдём, – ответила я.

Мы вышли из машины. Полоса, которая вела в город, была полностью пустой, в сторону Фонфорда никто не ехал. Мы вышли на дорогу и увидели, как нам показалось, нескончаемую очередь на выезд. Перед нами стояло машин сто, если не больше.

– Давай я сбегаю на пост, разузнаю, что там и как, а ты меня тут жди, хорошо?

– Хорошо, – кивнула я в ответ, – только будь осторожен. Там эти сопротивленцы некоторые неадекватные какие-то совсем.

– Я заметил.

– Вот и я про это же. Осторожнее, ладно?

– Я постараюсь!

Стив поцеловал меня и быстрым шагом направился в начало очереди, я проводила его взглядом и села обратно в машину.

– Куда это он? – спросил Карл.

– Пошёл узнать, может, как-то без очереди получится проскочить.

– Это вряд ли, – зевая сказал водитель, – насколько мне известно, тут ни за какие деньги без очереди не пропускают.

– Почему?

– Им это себе дороже.

– В смысле?

– Ну представь, ты пропустишь одну машину вперёд всех, вся очередь увидит это и сначала проклянёт тех, кто проехал, а потом тех, кто их пропустил. Сейчас все люди на взводе, так и до бунта может дойти, поэтому сопротивленцы лишний раз людей стараются не тревожить.

– Ага, и поэтому собрали огромную очередь, что-то досматривают… Выпустили бы всех просто так тогда.

– Просто так нельзя, ищут каких-то правительственных шпионов.

– Или делают вид.

– Возможно, и так. Ладно, покемарю я маленько, – сказал Карл и, откинув спинку сиденья, прилёг, закрыв глаза.

Стивена не было уже больше получаса, я начинала нервничать, когда он наконец пришёл. К этому моменту Карл уснул. Стив открыл заднюю пассажирскую дверь и сказал:

– Подвинься.

Я подвинулась влево, и Стив сел ко мне.

– Значит, ситуация такая. Мистер Гарди там, – сказал шёпотом Стивен, – и сказал, что будет на посту аж до завтрашнего вечера. Так что, думаю, с ним можно будет поговорить, как-то надавить на жалость, сказать, что мы спешим, и возможно, нас пропустят без досмотра.

– А если всё-таки досмотрят?

– В любом случае это лучше, когда там есть люди, которых ты знаешь. Мистер Гарди хотя бы выслушает.

– Это да.

– Ну, иди сюда, – сказал Стив, после чего обнял меня.

Я прилегла на его плече, и мы немного задремали.

Отчётливо помню, как сквозь такое состояние полусна я услышала мерзкий какой-то звук. Сначала я старалась не придавать ему значения, мне хотелось ещё немного поспать, но спустя секунду всю мою сонливость как рукой сняло.

Это был не просто мерзкий звук – это зловещим эхом в округе разносилась сирена воздушной тревоги. Она звучит совершенно не так, как сирена пожарных или полиции, нет. Её звук похож на истошный крик дикого животного, который переходит в завывание. От неё и в мирное-то время мурашки по коже бегут, а тут я понимаю, что это совершенно не учебная тревога.

– Ты слышишь? – спросила я у Стива.

– Слышу, – ответил он.

На переднем сиденье проснулся водитель и пробормотал что-то невнятное. Из всего, что он сказал, я разобрала только «чёрт его дери». Тут к звуку сирены добавился ещё и какой-то странный грохот. Я взглянула в окно и поняла, от чего он исходит. В сторону города на бешеной скорости пронеслась военная техника, которая буквально вскопала гусеницами асфальт. Камни полетели в разные стороны, и несколько из них ударили по машине, из-за чего Карл выругался, а я обернулась и выглянула через заднее стекло на улицу. Буквально несколько секунд я смотрела вслед отдаляющейся технике, и тут моё внимание привлекли необычные звёзды на небе. К алмазным блестящим точкам добавились и какие-то красные – ими буквально было усеяно всё небо. Ещё полсекунды мне понадобилось, чтобы понять, что же на самом деле происходит. Я толкнула Стива, он тут же обернулся. Увидев красные точки в небе, он тоже на секунду замер.

На город со стороны правительственных войск летели сотни, а вернее сказать, десятки сотен ракет одновременно. Ещё секунда, и мы увидели, как они стали падать в той части города, откуда мы вот совсем недавно приехали. Это чем-то напоминало очень сильную грозовую бурю. Ракеты падали и озаряли небо яркой вспышкой, словно молния, затем секунда тишины и раздавался оглушительный грохот, будто очень сильный раскат грома. Только в отличие от настоящей грозы, молнии били каждую секунду без остановки, а раскаты «грома» сопровождались вибрацией почвы, эта вибрация будто исходила откуда-то прямо из глубины земли и прокатывалась волной. Вслед за вспышками город стал буквально вспыхивать. На наших глазах в разных частях города запылал огонь. И каждый последующий раскат становился всё ближе и ближе.

Затем горизонт блеснул и раздался другой толчок, слегка отличающийся от тех, что были до этого. Это был очередной залп со стороны правительственных войск. В секунду в небо снова взмыли красные точки, только двигались они теперь по другой траектории, с каждым мгновением становясь всё больше и больше. Ракеты летели прямо на нас.

– Ложись! – крикнул Стив.

Буквально схватил меня за шкирку и кинул между сиденьями автомобиля, а сам лёг сверху, пытаясь закрыть меня собой. Ещё секунда, и всё стало взрываться. Хлопки были такой мощности, что машину начало раскачивать из стороны в сторону. Но это были взрывы хоть и близко к нам, но ещё не совсем рядом. Ещё доля секунды, и хлопки стали буквально меня оглушать. Примерно двести метров от нас, затем ещё ближе и ещё… В какой-то момент мне даже показалось, что нам повезло. Не успела я об этом подумать, как взрыв раздался практически вплотную к нашей машине. Он был настолько громким, что у меня засвистело в ушах, но я всё равно услышала, как десятки осколков застучали по дверям машины. Затем послышался звук бьющегося стекла и на нас сверху посыпались стеклянные осколки вперемешку с искрами.

Ещё секунда… Хлопки прошли через нас и стали двигаться дальше. Теперь, помимо этого, я слышала и истошные крики вокруг. Ещё несколько секунд, и взрывы прекратились.

– Ты в порядке? – услышала я через свист в ушах голос Стива.

– Да, – с трудом ответила я.

– Не ранена?

– Нет!

Я увидела, что дверь машины была похожа на решето, осколки пробили её. Я вся была усыпана стеклом и какой-то металлической стружкой, нас не задело чудом.

– Карл! Поехали, – крикнул Стив водителю, но тот не отреагировал. – Поехали, говорю!

Стив стал дёргать его за плечо, но в ответ Карл издал лишь стон. Стив перелез на переднее пассажирское сиденье. Водителю повезло гораздо меньше, чем нам. Похоже, осколок попал ему живот, а стёкла превратили лицо в кровавое месиво. Стив, увидев это, выбежал из машины. Тут и я смогла рассмотреть, что нас окружает. Мы словно оказались в аду. Вокруг горели деревья и трава, в воздухе витал отвратительный запах, это была некая смесь запаха пороха, бензина и запаха жжёной резины. Вокруг стоял крик. Взглянув вперёд, я ещё раз убедилась, что нам несказанно повезло. Снаряд взорвался метрах в двадцати левее нашего автомобиля, а вот людям, которые были на три места впереди нас в очереди, повезло гораздо меньше. Ракета угодила прямо в их машину, буквально вывернув её наизнанку.

Стив открыл водительскую дверь и стал толкать Карла, пытаясь как-то пересадить его на пассажирское сиденье.

– Мэгги, помоги! – крикнул он.

Мы вдвоём не без труда, но всё же смогли его столкнуть на пассажирское сиденье. Карл даже пришёл в себя, он ничего не говорил, а только стонал от боли.

Стив сел за руль и попытался завести двигатель – не с первого раза, но он всё же завёлся. Стив с облегчением выдохнул, взялся за руль, посмотрел вниз, на секунду замер, а затем нажал на педаль газа. Мы выехали на встречную полосу и стали разгоняться. Я даже не представляла, что эту машину можно разогнать до такой скорости. Её буквально кидало из стороны в сторону, левые два колеса были пробиты. Поэтому мы летели в сторону блокпоста фактически на неуправляемой или, вернее сказать, слабо управляемой машине. Я взглянула направо. За окном проносились другие машины, но это уже была не очередь, а в прямом смысле вереница ужаса. Некоторые машины горели, в других сидели уже не живые люди, а трупы. Многие повыбивали на улицу, каждый второй был ранен, кому-то даже повырывало конечности. Но больше всего мне в глаза бросилась картина, как около изрешечённой осколками машины сидел молодой мужчина с девочкой лет шести на руках, по всему было очевидно, что это его дочь. Её голова залита кровью, и она не подавала признаков жизни. Отец, склонившись над ней, держал её на руках…

Мы стали затормаживаться, ещё несколько метров, и блокпост. В свете фар мы увидели мистера Гарди – он был в крови, но стоял на ногах. «Значит, ранение было не слишком серьёзным», – подумала я. Стив высунулся в окно и хотел что-то ему сказать, но тот крикнул первым:

– Не останавливайтесь! Проезжайте!

Стив кивнул ему в ответ и нажал на педаль газа, мы снова стали набирать скорость, пытаясь как можно скорее оказаться подальше от Фонфорда.

Уже начинало светать, когда мы приближались к Крескоту. Мы буквально летели на этом стареньком «Форде». По дороге мы встретили несколько военных колонн, которые направлялись в Фонфорд. По всему было понятно, что мы, как это говорится, впрыгнули в последний вагон. Ещё бы несколько часов задержки, и мы бы оказались прямо посреди военных действий и вряд ли смогли бы оттуда выбраться. По дороге Карл несколько раз приходил в себя, и мы даже смогли с ним перекинуться парой слов. Ранение было не самым тяжёлым, но мы понимали, что его срочно нужно доставить в больницу, иначе это оно может стать для него смертельным.

Поэтому мы в первую очередь должны были попасть именно в больницу. У нас в запасе было ещё какое-то время до парома.

– Сейчас в больницу, хватаем машину, которую бросили позавчера, и на паром! Нужно валить из этого дурдома, – сказал Стив.

– А если не успеем?

– Должны… Нет, обязаны успеть. Другого шанса не будет.

– Он что, последний?

– Нет, но только на этом мы сможем уплыть без документов.

– Почему?

– Я заранее договорился там с одним мужиком, он должен подсуетить нам документы той страны, куда мы прибудем. Переносить на другой день не вариант, тем более паром отходит раз в неделю, а неделю находится тут – это, как ты видишь, не очень безопасно.

– Это ещё мягко сказано, – добавила я.