Союз капитана Форпатрила

Тот в ответ прижал руку к груди и склонил голову в вежливом поклоне.

– И никто другой. Полагаю, ответ вас устроил?

– Зачем?

– Это уже два вопроса.

– Запишите на мой счет. – Она сощурилась. – Вы знали, что на нас с Риш готовилось вчера ночью нападение? Откуда?

Форпатрил прикусил костяшки пальцев.

На лице Байерли застыло подобие отсутствующей улыбки. Просчитывает? Однако в следующее мгновение он вновь расслабился, и лицо его обрело уже ставшее привычным ироническое выражение.

– Я сам их нанял.

У Тедж оборвалось сердце. Неужели их с Риш снова предали?..

– Что?!! – негодующе возопил Форпатрил. – Ты должен был меня предупредить!

– Я не знал, в какой степени можно полагаться на твои актерские таланты.

Форпатрил скрестил руки на груди, фыркнул, но стерпел.

«М-м, что?..» – мелькнуло у Тедж. Рука Риш тихонько скользнула назад, к карману брюк, и – при всем ее самообладании – даже у нее на лице отразилось изумление.

Байерли продолжил свой ответ:

– В данный момент я занят наблюдением за кое-какими людьми. Лучший способ познакомиться с человеком поближе часто состоит в том, чтобы стать для него чем-то полезным. Хотя утверждение «враг моего врага – мой друг» верно и не всегда, но в данном случае я подумал, что это удачная возможность продемонстрировать сотрудничество, предварительно позаботившись, чтобы оно не дало результатов, – по крайней мере до тех пор, пока мне не удастся разузнать о вас побольше.

Так, значит, он одной рукой предавал ее, а другой – своих знакомых?

– Вы… довольно ловко работаете обеими руками.

Он пожал плечами, нисколько не обидевшись.

– Тогда Айвен – если можно так выразиться – третья рука, которой я воспользовался в последнюю минуту, чтобы закрыть брешь, поскольку все это сложилось довольно неожиданно. Мой план – поскольку я не имел никаких данных о наличии вашей таинственной и неуловимой служанки – состоял в том, чтобы Айвен увел вас куда-нибудь порезвиться, оставив полуночным гостям пустую квартиру. План для вас обоих приятный, а для них – весьма огорчительный и никак не связанный со мной. И заметьте, я до сих пор не знаю, зачем они хотели вас похитить. – Он поднял глаза и вопросительно моргнул.

– Вы тайный агент. – «Коммерческий, правительственный? Но точно не военный». – И какой именно?

– А вот эта информация уже равноценна вашему имени.

– Э-э, Тедж, – вставил Айвен, – если ваши враги все равно уже знают, кто вы на самом деле, то стоит ли держать в неведении друзей? Какой для вас в этом смысл? На мой взгляд, никакого.

– Вы пока что не проявили себя как наши друзья.

– Я-то уже проявил, и еще как! – сказал Форпатрил. И, указав пальцем на своего гостя, тут же признал: – Ну а он, может, и не настолько.

Тедж потерла губы. Айвен Ксав прав.

– Он в самом деле заслуживает доверия? – напрямую спросила она.

– Нет, он проклятый хорек. – Форпатрил задумался. – Но он не станет предавать Барраяр. Если вы не представляете угрозы для Империи, у вас нет причин его опасаться. По всей вероятности.

Байерли недоверчиво, с раздражением уставился на Форпатрила:

– А ты-то на чьей стороне?

– Ты, бывает, допускаешь ошибки. И я прекрасно помню, как в результате одной из них мне пришлось вытаскивать тебя вместе с твоим кузеном-графом из жуткой заварушки. Вытащил. И что же я получил в ответ? Уважение? Признательность? Что?

Байерли поник.

– Но ты ведь получил другую работу.

Этот ответ почему-то утихомирил Форпатрила.

– Ха, – только и сказал он.

Байерли помассировал себе шею, поднял глаза и, наткнувшись на пристальный взгляд Тедж, мягко улыбнулся. Эта улыбка никак не сочеталась с напряжением, читавшимся у него во взгляде.

– Очень хорошо. Сделка – в обмен на ваше имя. – Он вдохнул. – Я тайный агент Имперской безопасности. Моя специализация – среда высших форов, сосредоточенных вокруг Форбарр-Султана. Сейчас я оказался вне своей обычной территории, поскольку люди, за которыми я слежу, выехали оттуда и прибыли сюда, чтобы провернуть свои делишки – преступные, разумеется, и таящие в себе возможность государственной измены.

Тедж покачала головой:

– Нас преследуют не барраярцы.

– Я знаю. Вас преследуют люди, с которыми ведут дела мои подопечные. А мои подопечные вас отыскали, чтобы оказать тем, другим, услугу и подсластить блюдо, которое вот-вот прокиснет.

Форпатрил заскрежетал зубами:

– Эй! Так ты рассматривал Тедж и Риш всего лишь как незначащее средство доказать им свою полезность?

Байерли лишь молча пожал плечами.

– Ради Бога, Бай! А если бы те головорезы их захватили?

– Я считал, что эксперимент, чем бы он ни закончился, все равно принесет много нужной информации, – признался под давлением Байерли. – А похитителям ни в коем случае не позволили бы вывезти их из Империи. Но если Тедж и Риш могут побольше рассказать мне о своих… э-э… противниках, значит, дело обернулось даже лучше, чем я мог предполагать. Хотя есть и другие последствия… ну ладно. – И он с явной неохотой добавил: – Спасибо, Айвен.

– Это ставит под угрозу не только мою жизнь, – медленно проговорила Тедж, – но и жизнь Риш.

– Я работаю с двумя помощниками, – ответил Байерли. – Если я – как это по-джексониански? – спалюсь, то и они, по всей вероятности, тоже. Как видите, я тоже несу ответственность за других.

Тедж пришло в голову, что этот обмен только что дал барраярскому агенту очень хороший профессиональный повод держать их с Риш как можно дальше от всяких похитителей и оберегать от вражеских допросов независимо от того, какие у него там еще планы. Ее блеф принес им самый настоящий выигрыш. Впрочем, у барраярца имелся еще один безопасный вариант – попросту убить их, однако запаха нервного возбуждения, который мог бы свидетельствовать о тайном намерении, она не ощущала. Тедж вопросительно глянула на Риш – та внимательно отслеживала все происходящее с помощью своих сверхчувствительных органов восприятия. «Он говорит правду?» Риш ответила осторожным кивком: «Да, продолжай». Возможно, там еще подразумевалось слово «пока».

«Да. Для этого человека разменной монетой служит информация. А не… не монета». Риш, несомненно, оценила бы в этих словах эстетическую прозрачность.

Тедж сглотнула.

– Прекрасно. – У нее резко перехватило горло – казалось, она вот-вот задохнется от некоей смертельно опасной аллергической реакции. – Мое полное имя – Акути Теджасвини Джиоти гем Эстиф Аркуа. Мои родители… моими родителями были Шив и Удине гем Эстиф Аркуа, барон и баронесса Кордона.

Она подняла взгляд, чтобы оценить произведенное впечатление. Лицо Байерли вновь сделалось абсолютно невыразительным – похоже, он не то что обрабатывал информацию, а вправду вырубился. На лице Форпатрила застыла вежливая улыбка. Когда-то в детстве у Тедж был любимый игрушечный меховой мишка, его так и тянуло обнять, – и глаза у него были стеклянные, точно такие же, как сейчас у Форпатрила. Вот только обнимать Форпатрила ей в этот момент вовсе не хотелось.

Глава пятая

Айвен был ошарашен настолько, что полностью утратил способность мыслить и выдал первое, что пришло в голову:

– И как только все эти имена удерживаются на одной-единственной девочке? – «И как, к дьяволу, это пишется?»

Тедж – теперь-то Айвен понял, почему ее называют уменьшительным именем – нетерпеливо тряхнула головой, взметнув облако кудряшек. Словно хотела возразить – на что?

– Когда мы, дети, начали появляться на свет, отец раздобыл книгу – не знаю, где он ее нашел, – «Десять тысяч аутентичных этнических детских имен со Старой Земли, их значения и географическое происхождение». И никак не мог выбрать что-то одно. Мою сестру зовут Стелла Антония Дольче Джиневра Лючия, но к тому времени, когда родилась я, он уже слегка поостыл. – Секунду помолчав, Тедж добавила: – А ее мы называли Звезда, так переводится имя Стелла.

– Так, стало быть, вы… не единственный ребенок? – спросил Бай. – Не наследница Дома?

А вот это – действительно хороший вопрос. И весьма пугающая мысль.

Тедж одарила Бая ледяным взглядом. Теперь его очередь давать информацию.

– А вот я – единственный ребенок, – выложил Айвен.

– Я знаю.

– Откуда?

– Нашла через поисковик на комм-пульте. И кроме того, вы – это действительно вы. – Она нахмурилась и поглядела на Байерли: – Интересно, что бы я нашла, если бы задала поиск на вас?

– Не слишком много. Я отпрыск ничем не примечательной младшей ветви семьи. – Бай бросил быстрый взгляд на Риш, навострившую свои острые бирюзовые эльфийские ушки. – Официально лишенный наследства, но поскольку моя ветвь не обладает ничем, что можно наследовать, со стороны моего отца это было не более чем красивым жестом.

– У него еще младшая сестра есть, – добавил Айвен. – Я ее, правда, ни разу не видел. Она ведь у тебя замужем и живет на Южном Континенте, да, Бай?

Улыбка Бая, и без того уже натянутая, увяла окончательно.

– Да.

– Нет никакого смысла умалчивать о том, что нам может сообщить капитан Морозов, – любезно заметил Айвен, глядя на Тедж. Вся эта затея со сделкой реально вызывала тревогу – слишком уж все оно по-джексониански, напряженно. – А сообщить он может все общеизвестные факты и все, что мелькало в галактических лентах новостей. – «И, вероятно, кое-что еще». Айвен уже раскаивался, что не задержался и не выяснил побольше. Но это, в свою очередь, непременно вызвало бы ряд вопросов, на которые ему как раз тогда очень не хотелось отвечать. К примеру: «И сколько таинственных женщин, Айвен, вы прячете у себя в квартире?»

Тедж потерла глаза изящной смуглой рукой.

– Я – предпоследняя, почти самая младшая. Наследником был мой старший брат, но его, судя по сообщениям, во время поглощения тоже убили. Я почти уверена, что две мои старшие сестры бежали из локального пространства Джексона через другие точки перехода, но что с ними стало потом, мне неизвестно. Другой мой брат… уехал давным-давно.

– Как это было устроено? Ваш побег? – спросил Бай.

Тедж пожала плечами:

– Все было распланировано еще много лет назад – для нас для всех, для детей, на случай чрезвычайной ситуации. Мы это отрабатывали. Предполагалось, что, услышав кодовое слово, мы не задаем вопросов, не спорим, не мешкаем – просто четко следуем указаниям назначенных нам кураторов. Однажды, несколько лет назад, я уже такое проходила – мы добрались до Станции Фелл, и тут нас догнал приказ возвращаться. Я думала, так будет и сейчас.

– Значит, вы не были свидетелем… э-э… насильственной смены власти на Станции Кордона?

– Думаю, Звезда отчалила со Станции как раз, когда они туда высаживались, но мы, остальные, к тому моменту уже несколько часов как были в пути. Эвакуацию родители всегда отрабатывали до мелочей, не полагаясь на случай. – Тедж сглотнула: ей явно перехватило горло от мучительных воспоминаний. – Все, что нам известно, мы выяснили уже позже, из новостных лент, хотя им-то, конечно, доверять нельзя.

– Дважды, – внезапно сказала Риш. – Разве ты забыла? Ты ведь тогда была не такая уж и маленькая.

– То путешествие, в которое мы отправились, когда мне было шесть лет? О! Мне никто никогда ничего об этом не говорил. Только что мы покатаемся и заедем в гости.

– Мы не хотели тебя волновать.

– Так тебе же самой вряд ли было больше пятнадцати. – Тедж повернулась к Айвену (но не к Байерли) и пояснила: – Когда я была маленькой, Риш обычно присматривала за мной в перерывах между своими балетными классами и прочими делами, которые ей поручала баронесса.

«Вы называете свою мать баронессой?» – подумал Айвен. Ну что ж, высокая женщина на головиде Морозова выглядела сногсшибательно – холодная красавица скорее всего. А мужчина… его оценить сложнее.

– А назначенный вам куратор – это Риш? – спросил Бай.

Тедж покачала головой:

– У нас был настоящий телохранитель, курьер. Боюсь, его уже нет в живых. Это случилось на Станции Фелл. Нам едва удалось оттуда вырваться.

Этот человек купил их спасение ценой собственной жизни? Судя по тому, как дрогнул ее голос и как заледенел взгляд Риш, – похоже на то. Но если Риш – не официальный телохранитель, то кто она тогда? Айвен посмотрел на нее и спросил:

– Так, значит, вы и в самом деле дживс?

Риш вскинула брови, словно сотканные из золота.

– Что вы дадите в обмен на эту информацию?

– Я… – Айвен перевел взгляд на Байерли. – Кажется, сейчас его очередь.

Досада, мелькнувшая в ответном взгляде Бая, нисколько не тронула Айвена.

– На самом деле, – продолжил Айвен, адресуясь к нему, – ты мне должен целую прорву информации, пока я ни во что больше не вляпался. И никаких отговорок типа «Ты идиот, Айвен!» – с меня довольно! Сам не позаботился провести со мной нормальный инструктаж! – После сей громогласной декларации он с трудом перевел дух, а Бай тихонько сдвинулся подальше от него. Ну и прекрасно. Если он, Айвен, вынужден кричать, чтобы его услышали, то, может, пришло время немного побуянить. – Называй имена, Байерли!

Байерли выглядел так, словно предпочел бы выбить кое-кому парочку зубов. Однако же потер лоб, хмуро покосился на женщин и начал:

– Ну что ж, ладно. Айвен, ты знаешь Тео Формерсье?

– Я с ним едва знаком. Не мой круг.

– Несомненно. Совсем недавно он лишился надежды на наследство, ибо его стареющий дядюшка, граф Формерсье, вступил в повторный брак и начал вовсю плодить потомство.

– Да что ты? Ну то есть, о браке-то я слышал от матушки, сам понимаешь, но мне казалось, что новая жена не сильно моложе его самого.

– Технологии, разумеется. Они использовали генкомплекс и маточный репликатор. Насколько я понимаю, один новенький мальчик, здоровый, без всяких генетических дефектов, у них уже имеется, а второй как раз на подходе. – Байерли ухмыльнулся. – А кстати, твоя матушка и старина Иллиан, случаем, не собираются…

– Нет, – решительно оборвал Айвен. Не то чтобы одна грозная тетушка этого на самом деле не предлагала, ну так она же бетанка. Он оглянулся на Тедж – та слушала внимательно, но с некоторым недоумением. – Ты говорил о Формерсье.

У Бая во взгляде мелькнула усмешка, и он, кивнув, продолжил:

– Тео довольно долго жил на эти свои ожидания и ни в чем себе не отказывал. Сказать, что подобное развитие ситуации его озадачило, будет сильным преуменьшением. А между тем у него имеется младший брат в армии – офицер-квартирмейстер на орбитальном складе Зергиярского флота. Ожидания брата по имени Роджер, пусть и куда более скромные, рухнули точно так же. Где-то с год назад Тео нанес ему визит. И они, естественно, поговорили.

– Зергиярский флот – епархия коммодора Джоула, – сказал Айвен. – Не говоря уже… Ха. Не лучшее место, чтобы играть в игры.

– Вот потому-то, в частности, они и вели себя крайне осторожно – и очень ловко прокручивали все дела. Роджер начал с малого – хищение груза устаревшей военной техники и боеприпасов, предназначенных на уничтожение. Искушение совершенно очевидно, а бережливость, если задуматься, почти что достойна восхищения. Контакты с покупателями, которые они завязали во время этой аферы, привели их к новым контактам – покрупнее и поинтереснее, и следующая операция стала гораздо более рискованной.

– Как ты вытянул все это из Формерсье? Незаметно для него самого накачал суперпентоталом?

– Алкоголь и бравада, Айвен. А с моей стороны – долготерпение и всеядность, если можно так выразиться. – Бай вздохнул. – Заговорщики разделили задачу. Роджер берет на себя черную работу. Тео отмывает деньги. И никаких денежных следов, ведущих к реальным расхитителям в армии. Грузы при каждом удобном случае отправляются с орбиты Зергияра на Станцию Пол, а там ускользают в пустоту – к получателям-инопланетникам. Деньги из пустоты поступают в руки связника на Комарре, тот находит различные – вполне легальные с виду – способы передать это Тео, а Тео переводит их обратно на Барраяр и инвестирует. После чего, спустя довольно долгое время, армейские пешки заглядывают к нему на минутку и получают свою долю под всяческими изобретательно вымышленными предлогами. Но братья Формерсье – подобно множеству других игроков – похоже, ни разу не слышали изречения «Сойди со сцены в зените славы».

– Мой папа частенько это повторял, – заметила Тедж.

Риш кивнула.

Байерли, ошеломленно замолчав, отсалютовал им, а затем продолжил:

– Старая поговорка «у воров чести нет» тоже была бы здесь весьма уместна. У меня есть основания полагать, что Тео присваивал кое-что из доверенных ему фондов. В любом случае он был уже на грани, когда пришло время взять свою яхту, свою свиту и своего доверенного прихлебателя – сиречь меня – на Комарру, чтобы устроить вечеринку в лучах солнечного отражателя. И забрать очередную выплату за поставленный товар у его комаррианского связника. К несчастью для Тео, оказалось, что товар еще не поставлен. Судно неожиданно задержали на орбите Комарры, и оно пропустило рандеву на Станции Пол. Полагаю, Айвен, к этому имели какое-то отношение ваши люди?

Айвен вытянул губы и присвистнул.

– Так, стало быть, это «Канзиан». На данный момент – единственный корабль Зергиярского флота в системе. Фор-всадники стопорнули его для флотской инспекции. Деплен любит устраивать мелкие сюрпризы такого рода, хотя готов держать пари, что для Джоула это сюрпризом не стало. Он наверняка при первой же возможности оплатит той же монетой.

Байерли удовлетворенно кивнул: еще один кусок его головоломки встал на место.

– Связника Тео, похоже, такое развитие событий особо не беспокоит, а вот Тео уже весь в мыле. Связник отказался платить аванс за карго, которое застряло не пойми где, зато предложил в качестве подачки на редкость щедрое вознаграждение за твоих двух гостий. – Байерли кивнул в сторону Тедж и Риш. – Нищим выбирать не приходится – Тео тут же за эту подачку ухватился и взвалил задание на меня. И вот – мы все здесь.

Бай выдержал паузу, словно ожидая взрыва аплодисментов, и казался разочарованным, получив вместо этого лишь три долгих взгляда.

– Идентификация комаррианского связника стала для меня своего рода удачей, только этого вряд ли хватит, чтобы оправдать мои статьи расходов. Но, как Айвен, несомненно, объяснил бы в своей образцовой военной манере: лучший способ захватить п-в-туннель – сделать это с обоих концов сразу. – Бай развел руки в стороны, а потом медленно свел их вместе, словно поймал в клетку воздух или что-то еще, видимое только ему одному. – Если бы удалось вычислить тех людей в пустоте за Станцией Пол, можно было бы раскрутить цепочку обратно и накрыть все, что находится между ними и Комаррой. – Он с явным интересом поднял глаза на Тедж и Риш: – Не кажется ли вам, что люди, которые назначили за вас цену, принадлежат синдикату, захватившему ваш Дом?

Тедж сжала кулаки – и тут же разжала их снова.

– Дом Престен? Я… не знаю. Возможно. Или кто угодно другой – в расчете на вознаграждение за ордер на арест.

– Вознаграждение, о котором вы говорите, объявлено в конечном итоге синдикатом? Зачем вы им понадобились? Размер премии предполагает наличие особого интереса.

Тедж стиснула губы, пожала плечами.

– Если бы они сумели захватить и выставить на всеобщее обозрение Риш – одну из Драгоценностей, – это стало бы наглядным доказательством победы Престена над домом Кордона. Тем более если бы им удалось собрать весь комплект. Меня они, вероятно, считают потенциально опасной: думают, что мне прямо не терпится при первой же возможности вернуться, уничтожить их и забрать обратно Дом моих родителей. Не знаю, может, они просто пересмотрелись головидов.

– А вам действительно не терпится отомстить?

– Я никогда не хотела быть баронессой. Единственное, чего я хотела бы, – это вернуть себе родителей и брата. – Она закусила губу. – В этой жизни оно невозможно.

Байерли повернулся к Риш:

– Так вы и в самом деле дживс?

Она пристально на него посмотрела и коротко кивнула, словно говоря: «честная сделка».

– Я – дитя, созданное баронессой, и останусь таковой навсегда. Все дальнейшее обучение лояльности было прекращено после той паники много лет назад. Баронесса сказала, что не хочет, чтобы Драгоценности погибли или пострадали в случае ее внезапной смерти.

– Я этого не знала, – удивленно проговорила Тедж.

Риш изящно махнула лазоревой рукой (значение этого жеста Айвену разгадать не удалось).

– Тебе было шесть лет, – сказала она.

– И что же мешало вам сбежать? – поинтересовался Бай.

Она вскинула подбородок и посмотрела на него сверху вниз – ловкий трюк, если учесть, что Риш была ниже ростом.

– Разве вы не говорили, что вас лишили наследства? И что же вам мешает предать вашу Империю?

Бай, сдаваясь, развел руками.

– А какие «прочие дела» поручала вам баронесса Кордона? Кроме присмотра за детьми.

Риш поднесла палец к губам и одарила его странной улыбкой:

– Живые скульптуры.

– О?

– На приемах баронесса расставляла нас, Драгоценностей, по всему залу, и мы на какое-то время застывали, словно мраморные, в различных позах, а потом переходили к новым позам. Довольно скоро гости начинали вести себя так, будто мы и в самом деле статуи. Ни до одного из них, похоже, так и не дошло, что все мы наделены острым слухом. И прекрасной памятью. Мы соревновались друг с другом, кто, отчитавшись в конце вечера, поднесет баронессе самые лакомые кусочки. – Она испытующе посмотрела на Бая. – А впрочем, думаю, не мне вам объяснять, как это работает. И насколько свободно люди говорят, если считают вас деталью интерьера. Так ведь?

Он нехотя ответил понимающим кивком.

– И что же все это значит? – жалобно вопросил Айвен.

Бай выгнул бровь.

– Слишком философский вопрос – как-то на тебя не похоже.

– Нет, это я про имя. – Айвен махнул рукой в сторону Тедж. – Адж-Теджас-как-там-дальше. Из книги вашего па. – И честно добавил: – Айвен – это искаженное русское Иван, на английском будет Джон. А что означает Джон, это еще надо подумать.

Тедж как-то странно на него посмотрела, но ответила – выходит, сделка все еще в силе?

– Акути – принцесса, Теджасвини – сияющая – или, возможно, мудрая, не знаю точно, что именно… Джиоти – пламя. Или свет.

– Принцесса Сияющее Пламя, – попробовал Айвен на вкус. Он потом еще отработает другой вариант. Или Принцесса Ослепительный Свет. Как бы то ни было, все равно Принцесса. – Похоже, ваш па был о вас чрезвычайно высокого мнения, а?

Тедж сглотнула и отвела взгляд, словно бы дальний конец комнаты сделался вдруг очень захватывающим. Она ответила дрогнувшим голосом, сухо и педантично:

– Географическое происхождение – предположительно Южная Азия. Стелла – из Южной Европы или Южной Америки, или что-то еще южное, не знаю. А может, наоборот. Историей Старой Земли мы никогда особо много не занимались.

– А что означает фамилия «Форратьер»? – спросила Риш у Байерли. Наверное, хотела дать Тедж время прийти в себя.

Бай откинулся на спинку дивана, удивленный вопросом – а может, и тем, что вопрос этот задала Риш, – но тут же с готовностью ответил:

– Происхождение приставки «Фор» – довольно спорное. Точно известно лишь то, что возникла она в Период Изоляции и использовалась исключительно для обращения к членам тогдашней военной касты. Мы почти уверены, что «Ратьер» происходит от немецкой фамилии «Рутгер» со Старой Земли – результат неправильного произношения или ошибки в написании.

Тедж, к которой снова вернулось самообладание, задала свой вопрос:

– А как насчет Форпатрила?

Айвен откашлялся.

– Я точно не знаю. Одни говорят, что у этой фамилии британские корни, другие – что то ли греческие, то ли французские, возможно, от слова «патрос» или еще какого-то вроде него. За века, прошедшие с тех пор, как Первые колонисты оказались отрезаны от остальной галактики, на Барраяре исказилось множество имен и фамилий. А еще появились сокращения: Зерг – от Сергея, Падма – от Падмакара, Ксав – от Ксавье.

– Мутировали со временем, логично, – заметила Тедж и тут же осеклась: Бай и Айвен уставились на нее одинаково свирепыми взглядами. – Что случилось? У вас обоих такой вид, будто вы жука проглотили. Я выразилась абсолютно корректно. Мутация – ошибка копирования. Это общеизвестно.

– Никогда, – решительно проговорил Айвен, – не употребляйте этот термин в разговоре с барраярцами. Одно только предположение, что у кого-то имеются мутации, – почти смертельное оскорбление. Даже если речь идет всего лишь о произношении имен.

– Ой!.. – Тедж выглядела озадаченной, но примирительно кивнула: – Ладно. Как скажете.

В этот момент Бай бросил взгляд на свой наручный комм и выругался себе под нос.

– Я должен быть в другом месте. Уже несколько минут как. – Он вскочил, схватившись за голову. Окинул пристальным взглядом Айвена, Тедж и Риш – всех сразу. – Полагаю, для вас это логово пока что не хуже любого другого.

– Пока что – это сколько? – уточнил Айвен.

– Не знаю. День, два, три? Мне хотелось бы продержаться в игре как можно дольше, в надежде выйти на тех, кто стоит за связным Тео. Я уже делаю успехи, но нас вот-вот прихватят. В этот момент я вынужден буду исчезнуть, чтобы сохранить работу под прикрытием и средства к существованию. И собственную шкуру. Итак, до встречи, дорогие друзья, адье.

И Бай, взмахнув рукой в почти не пародийном эсбэшном салюте, устремился к двери; Айвен вышел вместе с ним.

В холле Бай понизил голос:

– Послушай, Айвен, если дела обернутся плохо, тебе, наверное, лучше отвести этих женщин к Морозову.

– Они не захотят – не доверяют СБ.

Бай пожал плечами:

– Держу пари, Морозов мог бы предложить им сделку. В Департаменте по делам галактики с восторгом вылакают все, что они пожелают слить об этом их синдикате.

– А может, и больше, чем они пожелают.

– Это мы еще обсудим. Позже. – Бай быстрым шагом направился к выходу. Вид у него был усталый.

Айвен закрыл дверь, проверил замок и, вернувшись в гостиную, обнаружил, что Тедж и Риш уже договариваются, кто первый идет в ванную. Айвен глянул на свой наручный комм и, прикинув, сколько осталось до комаррианского рассвета, горестно поежился. «Ненавижу эти урезанные сутки».

– Странный мужчина, – прокомментировала Риш, глядя на дверь, в которую вышел Байерли.

– Вы не первая, кто это заметил, – сочувственно произнес Айвен.

– Как его занесло на такую работу?

Айвен сощурился, удивляясь, почему этот вопрос до сих пор не приходил ему в голову.

– Понятия не имею. Ребят из СБ об этом обычно не спрашивают. Если не ошибаюсь, когда он переехал в Форбарр-Султан, ему было около двадцати стандартных лет, и его родители жили на западном побережье – это, знаете ли, на другом конце континента. К тому моменту, как я вдруг выяснил, что он втихушку работает на СБ, он уже болтался там много лет, ловя удачу. Ну, то, что он отдалился от своей семьи, похоже, в объяснениях не нуждается – то есть, если вы, конечно, знакомы со всеми этими Форратьерами. Весь этот клан вообще… хм… все они либо весьма колоритные, либо полностью асоциальные.

– Ага, – лаконично бросила Риш и направилась в ванную.

Айвен снова устроился на диване и стал смотреть на Тедж, которая провожала взглядом свою удалявшуюся мягкой поступью подругу. Этот диван вполне сойдет за кровать, если только Айвену дадут полежать здесь подольше и не будут дергать.

– Присматривала за детьми, стало быть?

Тедж фыркнула, подавив смешок.

– Не знаю, насколько добровольно она взялась за эту работу. Я обычно ходила за ней повсюду, как котенок, который охотится за веревочкой. Когда я была маленькая, Драгоценности меня просто зачаровывали. Я смотрела, как они репетируют танцы, и заставляла их пытаться научить и меня.

– А какие это были танцы?

– О, какие угодно. Они всюду, где только можно, собирали технические приемы и стили и, соединяя все это воедино, всякий раз создавали нечто новое. Я тоже хотела быть такой, как они, хотела, чтобы мне позволили танцевать по-настоящему – участвовать в их выступлениях. Но половая зрелость лишила меня всего.

«Напротив, – подумал Айвен, – половая зрелость весьма щедро ее одарила». Он уже чуть было не сказал это вслух и лишь в последний момент умудрился себя остановить, спросив только:

– Это как это?

– Все самые лучшие танцовщицы – тоненькие, маленькие, сильные и очень пластичные. Как Риш. В четырнадцать лет уже стало ясно, что сложение у меня скорее в папу – остальные мои сестры все пошли в маму, гибкие, стройные. Просто я выросла слишком высокой, слишком крупной, слишком тяжелой. Со слишком тяжелым бюстом. – Она фыркнула так, словно чисто по-женски себя не одобряла. Айвен решил, что ему этого не понять. – К пятнадцати годам стало очевидно, что, как бы я ни старалась, я никогда не буду так хороша, как Драгоценности. И я это оставила.

– Вы это бросили? – переспросил Айвен. – Так не годится. То, что кто-то другой – своего рода прирожденный блистательный гений, еще не означает, что вы – иди… хм-м!.. Я хотел сказать – не означает, что вы должны… – он попытался срочно найти нужную формулировку: – должны прятать вашу свечу под сосудом.

Ее улыбка растаяла.

– Моя сестра Звезда сказала как-то, что единственная причина, по которой я хотела выступать с Драгоценностями, – это оказаться в центре внимания. Думаю, она была права. – Тедж устало поднялась на ноги и направилась в ванную, наверное, Риш уже помылась.

Тедж забыла про сделку и не потребовала в обмен никакого ответа. Глядя, как она исчезает в темноте соседней комнаты, Айвен только и смог подумать: «А знаете, на самом деле… Я думаю, вы хотели танцевать просто потому, что вам хотелось танцевать».

* * *

Тедж снился сон.

Она бежала по извилистым коридорам космической станции, преследуемая чем-то страшным, у чего нет названия. Впереди разбегались направо и налево Драгоценности – улетали в гран-жете в поперечные коридоры; мелькали красными, зелеными, лазоревыми, обсидиановыми, золотыми и жемчужно-белыми вспышками в фантастических тройных сальто, но когда она нагнала их, гулкие коридоры уже были безмолвны и пусты. И она побежала дальше.

Открылась, скользнув в сторону, боковая дверь. Чей-то голос прошипел:

– Быстро! Спрячься здесь!

Это оказался капитан Форпатрил. На нем был зеленый офицерский мундир, а под мундиром – костюм медведя. На груди – крест-накрест патронташи с зарядниками, в руках – какое-то огромное оружие, наверное, плазмотрон. А может, водяной пистолет? Он усмехнулся ей из-под круглой меховой оторочки медвежьего капюшона. Оружие исчезло, а потом они целовались, и на секунду-другую сон сделался хорошим. Его поцелуи были опытными: ни слишком робкими, раздражающе щекочущими, ни слишком агрессивными, как будто кто-то пытается запихнуть слизняка тебе в горло, а как раз такими, как надо: настойчивыми и испытующими. Тедж отметила это, подумав: «Когда проснусь, я непременно должна постараться вспомнить эту часть сна».

– Я хочу коснуться вашей кожи, – сказала она ему, когда они остановились перевести дыхание. – Она у вас очень бледная, да? Гладкая или волосатая? А кожа у вас бледная везде, по всему телу? А серебряные прожилки, как у Жемчуг, у вас есть?