Венерианка

Глава 7

До своего пятого этажа я, как мне казалось, ехала слишком долго. Я ехала одна, а, казалось, что с ним. Я видела его образ, слышала его голос. Вот, зацепило! Мне нельзя так реагировать.

Открыла дверь своим ключом. В прихожей сразу появились мама с Риткой. Лица были обеспокоенными. Мне было тяжело начинать разговор.

– Ты представляешь, который час? Где твой телефон?– недовольно начала мама.

– А где Боня? – присоединилась тут же Рита.

Самые главные вопросы прозвучали. Я разулась и проследовала на кухню.

– Боня в ветеринарке. Ему ампутировали переднюю лапу. Он попал под машину, –нехотя проговорила я три предложения, присаживаясь за стол.

– Как? Где? – удивилась Ритка.

Мама заохала.

– Мы гуляли по аллее, как обычно. Боня разыгрался и побежал, не глядя на дорогу. Вот так, – развела руками я и, вспомнив Боню в крови, опять прослезилась.

– Дочь, прямо ампутировали лапу? – зажала нижнюю челюсть мама, голос ее тоже задрожал.

– Да, спасти не удалось – лапу раздавило, – я старалась взять себя в руки, вытерла слезу, шмыгнула носом.

– Когда забирать? – спокойно спросила Рита.

– Завтра позвоню. Кстати, нужны будут деньги, – обратилась я к маме, – за операцию. Сегодня мне помог один замечательный человек. Он отвёз нас в ветеринарку и оплатил расходы. Завтра нужно будет отдать.

– Действительно, замечательный, – подозрительно посмотрела на меня мама. – Почему нам не позвонила?

– Мам, я была не в себе, – округлив глаза, взорвалась я. – Я растерялась. Я, вообще, забыла о существовании телефона. А потом, где-то в девять, он у меня разрядился.

– Рядом был замечательный человек, мам. Она забыла обо всем на свете, – подразнила сестра. – Имя у него есть? Не забыла?

– Иди к черту! – устало кинула я сестре и открыла холодильник, чтобы не смотреть на них.

– Бонька! – причитала мама, не веря в случившееся.

– Все, давайте не будем больше об этом, иначе у меня голова лопнет, – отрезала я и, захлопнув дверцу, потопала в спальню. – Я спать.

Лежа в кровати, я долго не могла заснуть. Меня одолевали воспоминания бурного вечера: переживания за собаку, плавно перетекающие в картинку лица и глаз нового знакомого, незабываемого парня Павла. Скорее бы провалиться в сон и забыться. Я ворочалась до рассвета. То ли я представляла всякие небылицы, то ли я засыпала, и это были кошмары, но ночь была тяжёлая. Я видела Боню, бегущего под машину. Вновь чувствовала бешеное биение сердца, чувствовала боль, видела свои сломанные пальцы, видела Ритку с иглой в медицинской маске, видела Боню. Параллельно с тем, как срастались мои пальцы, у Бони вырастала новая лапа. Такая быстрая смена картинок, чувств, меня вымучило за ночь, как никогда. Только на рассвете я заснула крепко, выжитая, как лимон, измученная, как жертва маньяка. Проснулась я от звонка телефона. Он лежал на столе, воткнутый в зарядное устройство. Я вскочила и ответила на звонок. Звонили с ветеринарной поликлиники. На часах было уже одиннадцать дня.

– Да, я буду через час-полтора, – ответила я доктору, который отчитался о послеоперационной ночи моего питомца.

Боня провел ночь неплохо, без эксцессов, от наркоза отошёл ночью и почти всю ночь спал, в отличие от меня.

На кухне суетилась мама, что-то готовила.

– О, доброе утро, садись завтракать, – улыбнулась мама.

– Ты меня не разбудила, – тихо заметила я, накладывая из сковороды в тарелку молочную яичницу.

– Вчера был тяжёлый вечер. Думаю, сегодня он будет не легче для нас всех. Тебе нужно было выспаться.

– Да, надо сейчас бежать в «Не болит» к Боне. Звонили.

– Как он там? – уставилась мама, забросив чистку овощей.

– Говорят, держится. Мам, деньги нужны, – деликатно напомнила я.

– Сколько?

– Восемь шестьсот – надо будет отдать человеку. Наверное, ещё тысячу – на всякий случай с собой.

– Я с тобой поеду, – тихо сказала мама.

– Хорошо, я только Павлу позвоню насчет денег, – пережевывая, объявила я и, достав из кармана визитку, начала набирать номер. Я долго слушала гудки в трубке – он не ответил. Нет, я не расстроилась, а даже облегчённо выдохнула, так как не пришлось с ним говорить. Я боялась, если честно, начать разговор. Я могла перепутать слова и звуки от волнения. Я отвернулась к окну и невероятно сосредоточилась, даже во рту пересохло. Мама не заметила этого, слава Богу.

– Доедай, – указала мама на тарелку.

– Не хочу больше. Я пойду собираться.

Я пошла в свою комнату. Зазвонил телефон. Высветился номер Павла. Меня даже передёрнуло. Я ответила:

– Да.

– Вы мне звонили, – пробасил Павел.

– Это Алиса, хозяйка Бони, – уточнила я.

– Я так и думал. Ездила в «Не болит»?

– Нет еще, вот собираюсь, – засуетилась я, почесывая кончик носа.

– Алиса, я освободился на сегодня, могу подъехать, – дружелюбно предложил он.

– Да, конечно, подъезжайте, я отдам вам деньги, – затараторила я.

– Буду через двадцать минут, заодно отвезу тебя, – отсалютовал парень.

Разговор завершился. Он скоро будет у подъезда! При свете дня! Что за реакция!!! – взбесилась я. – Что я себе там придумываю. Человек заберёт свои деньги, и все. Из вежливости подведёт до клиники. Будь собой. Держи себя в руках, – размышляла я и машинально перебирала вещи, не зная, что надеть. Мой гардероб состоял из джинсов и кофт с рукавами. Что я искала?

Мои мысли перебила мама.

– Собралась?

– Мам, подъедет Павел за деньгами, за одно отвезёт нас к Боне, – сказала я, надевая светло-серую в печатях кофту.

– Павел, говоришь, – заулыбалась мама, когда заметила, что я, то и дело, заглядываю в зеркало, поправляю выбившиеся из резинки волосы.

– Что ты улыбаешься? – покосилась я на нее и тут же перевела взгляд на часы.

– Я, наверное, не поеду. Денег дам и подожду дома. Павел, поди-ка, поможет с Бонькой, – предположила мама.

– Это просто знакомый, мама, не надо ни на что намекать, – нервно собирая волосы в хвост, проговорила я.

– Поэтому ты сама не своя, да? – хихикнула мама и вышла из комнаты.

– Мама! – недовольно кинула я ей вслед.

Зазвенел телефон. Подъехал. Последний взгляд в зеркало. Волосы все-таки надо накрыть капюшоном – спрятать шрам на шее сзади.

– Я уже выхожу, – сказала я в трубку первая.

– Ага, – послышалось в ответ.

Мама так и не пошла. Проводила меня в дверях, дала деньги. Я поспешила вниз. Его машина стояла возле подъезда. Подошла к его двери с серьезным видом.

Глава 8

– Привет, Павел, – поприветствовала я и уже хотела вытащить кошелек из сумки.

– Привет. Поехали, – указал взглядом Паша на пассажирское сидение.

– Макс против не будет? – спросила я, когда села.

– Макс не узнает, – увлеченно смотря на боковое левое зеркало, проговорил он.

– Вы сегодня не работаете? Четверг, – через минуты три произнесла я, дабы не молчать.

– Пораньше освободился. Мы до сих пор на «вы»? Я думаю, это неудобно. Как ты считаешь? Тем более мы столько пережили вместе, – на мгновение он задержал на мне взгляд и опять устремил его вперёд.

– Попробуем, – согласилась я и засмущалась.

– Я ждал твоего звонка, если честно. Я хотел поехать с тобой в ветеринарку – уже не глядя, проговорил он. Все внимание на дорогу.

– Кстати, – вспомнила я, – твои деньги, – снова зашарила в сумке в поисках кошелька. Может, мне неуютно, потому что я должна ему.

– Давай потом. Сначала Боню заберем, потом с долгами рассчитаемся, – уверенно, но мягко сказал он.

Он был в черной атласной рубашке. Рукава закатаны почти до локтей. Верхняя пуговица не застегнута, что оголяло верх загорелой груди и демонстрировало серебряную цепь крупного плетения. Черные джинсы обтягивали его мощные ноги. Рыжий ремень вносил контраст и придавал ему ещё большую солидность. На голове была черная кепка. Ему она очень была к лицу. Его лицо… Не смотри на него, – одернула я себя, заметив, что уже любуюсь им.

Доехали. Я вышла сразу, он через несколько секунд. Вошли и сразу в регистратуру.

– Афонина Алиса. Мы за Боней, – с ходу выпалила я.

– Да, мы вас ждем. Пойдёмте, – ответила полноватая медсестра.

Мы прошли. Боня был в клетке. На шее был послеоперационный воротник. Передней правой лапы у Бони не было. Это место было забинтовано. Глаза у Бони были грустные и растерянные. Ещё бы, он среди незнакомых людей, в незнакомом месте. Бедный, он не понимает, что происходит. Он увидел меня и попытался встать. Ему стало больно, и он опять лег.

– Боня, – дрожащим голосом произнесла я, – как ты, малыш?

– Не переживайте, он привыкнет и на трех, – успокаивала сестра. – Правда, уставать будет быстрее.

– Он так любил побегать, – жалостливо говорила я, глядя на бедного пса.

– С этим придется попрощаться, – вздохнула медсестра, сожалея нам.

– Боне повезло: он жив, рядом с ним, любящая хозяйка. Он скоро опять будет бегать с Максом, – ободряюще добавил Паша.

– К сожалению, с Максом он уже не побегает, – гладя собаку, грустно сказала я.

– Не думай об этом.

Паша присел со мной на корточки и дотронулся до моей руки на собаке. Я тут же одернула руку – она безобразна. Взгляды встретились. Я опустила взгляд и встала.

– Мы хотим забрать его, – обратилась я к медсестре.

– Пойдёмте, подпишем документы. Я вам расскажу, как лечить и обрабатывать лапу.

Я последовала за этой женщиной в белом. Как странно я себя ощущала. Я чувствовала его взгляд на своей спине, и недоумевала, что же он может значить.

Мне показали, как ухаживать за собакой. Я подписала соответствующие документы, и мы направились к выходу. Паша взял Боню на руки и вынес к машине. Я постелила на заднее сидение простыню, и мы осторожно сели сзади. Боня скулил, а я гладила его по спине и приговаривала:

– Всё, домой едем. Дома и стены помогают, – так я успокаивала его и себя.

Чтобы не молчать и не надоедать своим нытьем, я решила набрать маме. Трубку взяла Ритка.

– Да, Лис, – откликнулась она, когда я уже хотела сбросить.

– А где мама? – спросила тихо я.

– Ее вызвали по работе. Она телефон оставила. Везёшь Боньку?

– Да, будем через минут двадцать, жди. Подготовь ему лежанку.

– Как он? – успела спросить сестра.

– Без правой передней. Сама увидишь. Давай дома, – отрезала я и сбросила вызов.

Я замолчала. Боня тяжело дышал. Мне было грустно и жалко нас.

– Чего притихла? Говори что-нибудь, – заговорил Павел и посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– Я тебе, наверное, уже надоела со своими проблемами, – засмущалась я, пряча взгляд.

– Я сам вызвался помочь, не переживай. Я неравнодушен к собакам, – говорил и сверлил глазами меня. – И думаю, еще неравнодушен к хозяйке Бони.

Я подняла взгляд на мгновение, встретилась с его глазами и уставилась в окно.

– Почему ты закрываешься? Ты красивая девушка, умная, добрая. Может, дело во мне? – осторожно предполагал Павел.

Он ждал ответа. Конечно, он мне нравился, но дело во мне. Не стоит пускать в свою жизнь никого. Я странная. Скоро он разочаруется во мне, когда узнает о моих противных подкожных тайнах. Он бросит меня и расскажет всем обо мне. Этого нельзя допустить. Я собралась с мыслями.

– Паш, я очень тебе благодарна, – начала я, – ты просто чудо в нашей с Боней жизни… – я замешкалась. Видит Бог, мне тяжело давались слова, – я не могу ответить тебе взаимностью. Паш, дело не в тебе, а, правда, во мне.

Звучало, как дежурная фраза. Он ничего не ответил. Мы доехали, молча. Молча, вышли. Паша старался не смотреть на меня.

– Я возьму, Алис, – тихо произнес Паша, – закрой, пожалуйста, дверь.

Он осторожно взял в охапку мою собаку. Я закрыла дверцу. Он нажал кнопку на брелоке и заблокировал двери машины. Затем я опередила их. Открыла широко дверь подъезда, вызвала лифт. Он разговаривал с Боней. Я не знала, куда смотреть, когда мы ожидали лифт да ещё, когда ехали в лифте. Он то и дело на меня поглядывал, но, не встречая взаимности, отводил взгляд и ничего мне не говорил. В дверях мы застали Илюху. Ритка провожала его. Он поздоровался со мной, обвел взглядом моего приятеля и собаку.

– Лиск, все-таки ампутировали? – заметил он грустно.

Я не ответила. Он сел в лифт и уехал.

– Здрасьте, – поприветствовала нас Рита, – а кто это у нас приехал, – засюсюкала она с Боней, как с ребенком то, изучая молодого человека, то, косясь на меня.

– Проходи в зал, не разувайся, – повела я их.

Паша осторожно уложил пса на его подстилку и поправил ему аксессуар – конус. Боня было засобирался куда-то бежать, но мы его успокоили и уложили на место.

– Проходите на кухню, чаю попьем, – предложила любезно Ритка, улыбаясь.

– Нет, я поеду. У меня ещё дела, – отряхиваясь, произнес Паша.

– Паш, деньги, – вспомнила я и нашла в прихожей сумку. Вытащила восемь тысяч и пять сотен сотками.

Он заулыбался, секунд пять помолчал, глядя внимательно на меня и на деньги, а потом произнес:

– Алис, мне было бы удобнее переводом. Сможешь?

– Хорошо. По номеру телефона? Куда перевезти?

– Я пришлю реквизиты. Мы еще увидимся? – уже в тамбуре спросил Паша.

– Может, где-нибудь увидимся. У меня теперь пес-инвалид, когда теперь мы выйдем из дома, не знаю, – старалась, как ни в чем не бывало говорить я.

– Я позвоню, – вздохнул Паша и ушел.

Я закрыла за ним и присела на полку для обуви. Машинально взглянула на свои руки, пальцы. Они покрыты пупырями, а на ощупь – жесть. Жаль расставаться, но нужно быть сильнее. Мои мысли прервала сестра. Сунула свой любопытный нос в дверь.

– Ну, ты где?

– Тебе ведь интересно другое, – справедливо предположила я.

– И другое тоже, – продолжала висеть она на двери.

Я направилась в квартиру, к Боне в комнату. Он спал. Был под воздействием обезболивающего. Я присела рядом. Ритка стояла за моей спиной, сверля меня глазами. Мне пришлось пойти побеседовать с ней, иначе она начнет задавать вопросы здесь и разбудит Боню.

– Рит, Паша – хороший парень. Можно было бы попробовать отношения с ним, но в моем положении, это невозможно, – начала я первая, смотря в окно, когда мы обе сели за кухонный стол.

– Почему так категорично? Он проявлял интерес к тебе?

– Я поняла, что да. Но я не дала ему шанса.

– В смысле? Он к тебе с чистым сердцем, помогает, поддерживает. А ты его послала что ли?

– Я сказала, что нам лучше больше не видеться.

– Ну и дура. Я бы попробовала. Тем более, какой симпотный, сильный.

– Ты знаешь, почему я его отвергла, – встала на нервах я и посмотрела опять на свои руки.

– Ты думаешь, он не видел твои пальцы? Ему всё равно. Он на твоё смазливой личико запал. Да и может, характер твой приглянулся. Он-то тебе нравится?

– Я не должна поддаваться чувствам. Я знаю, приближается что-то важное.

Я, действительно, в последние полгода ощущала нарастающую тревогу внутри. Я видела непонятные, но странные сны. В мои мысли, при просмотре телепередач, закрадывалась сумасшедшие идеи, которые я тут же гнала. Стоп кадр возникал и при разговоре с кем-то или при прослушивании музыки. Определенные темы меня явно преследовали, но собрать в кучу мозаику я пока не могла.

– Алиса-сверхчеловек! Ага, ну как знаешь, – махнула рукой Рита.

Я на мгновение зависла. В голове возникла картинка из моего сегодняшнего сна. У меня растут пальцы, у Бони растет лапа. Это, конечно, желаемый результат, но это же невозможно. Хотя, о чем я? Слово «невозможно» я уже переросла. Идея сумасшедшая, но я ее озвучу.

– Рит, эксперимент проведем? – неожиданно предложила я.

– Я за любой эксперимент, ты же знаешь, – с энтузиазмом поддержала Рита.

– Я думаю, нужно попробовать отрастить Боне конечность, – сказала я и перевела взгляд на свои пальцы.

Секунд двадцать мы помолчали, глядя то на мои пальцы, то друг на друга. Стало совершенно очевидно, что нужно попробовать, что это не такая уж плохая идея.

– У нас есть шприцы? – спросила я, уже открыв холодильник. Вроде бы там я их видела.

– Да, были.

Ритка стала шарить вместе со мной. Нашла. Один. Это знак того, что шприц ждал этого момента. Я распаковала его.

– Рит, найди спирт, – попросила я. Она достала из ящика бутылек.

Я приготовила иглу, обработала ее и палец с выпуклостью спиртом. Я была уверена, что я делаю правильно. Я разгадала знамение. Я ввела иглу под выпуклость. Снова поводила ею внутри, поморщив нос, пока не лопнул пузырь внутри. Игла прошла дальше. Я начала потихоньку набирать. Ощущения не из приятных. Жидкость шла туго, но шприц набирался. Набрала два миллиграмма. Хватит. Вытащила. Сестра дала спиртовую ватку. Я передала ей драгоценный шприц, а сама приложила ватку к уколу.

– Думаешь, ввести Боне прямо в ампутированную конечность? – предположила Рита.

– Да, – уверенно ответила я.

– Ну, надеюсь, что все получится, – так же, взволнованно выдохнув, произнесла сестра.

Мы направились в зал. Боня спал. Я подошла к нему, встала на колени и уставилась на перевязанную лапу. Ее нужно освободить от бинтов. Я сняла лишь верхний слой бинтов. Боня проснулся и заскулил. Больно.

– Рит, давай я его подержу, а ты сделай укол, – нервно проговорила я, обратившись к белой, как бумага, сестре. Она кивнула и взяла у меня шприц. Затем села на мое место, прицелилась чуть выше бинтов, уколола. Боня зашевелился. Ему, конечно, было больно, но я его прижала к себе. Ритка успела ввести жидкость. Боня заскулил, забеспокоился ещё сильнее. Я держала его и не открывала глаз. Мой эксперимент над моей собакой просто убивал меня. Я не знала, чем все закончится, мне было страшно. Прости, Боня, – кричал мой внутренний голос.

Глава 9

Шло время. Боня не унимался. Бедные соседи, наверное, думали, что мы медленно убиваем собаку. Через пятнадцать минут мне уже тоже так казалось. Ритка причитала, что мы зря это затеяли, обвиняла меня в излишней самоуверенности. Казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Но, когда мы уже потеряли надежду, в бинтах начало что-то расти. Это медленно образовывалась новая конечность. Боня стал спокойнее. Мы перестали паниковать и, наконец-то, с облегчением улыбнулись друг другу. Риск оправдался. Я была счастлива, что не убила своего пса и, что была права. Через ещё минут десять пёс расслабился и успокоился. Повязка на лапе уже еле держалась, нужно было ее убрать. Ритка стянула ее. На месте ампутации была целая лапа, правда без шерсти, жесткая на ощупь.

– Вот это ни фига себе! – воскликнула моя сестрёнка. Вид у нее был обалдевший. – Лис, ты теперь, как Иисус Христос, можешь ходить и всех убогих лечить.

– Ага, и меня тут же отправят лечить, – неуверенно шептала, все ещё не отойдя от шока, я, – или забьют камнями власть имущие, а потом раскаются.

– Да, в нашем мире не любят необычных, – согласилась Рита. – Ты аккуратнее с этим.

Предостерегла серьезно сестра, и мне стало смешно.

– Я не буду об этом трепаться, так и быть. Надеюсь, Боня тоже никому не скажет.

Через полчаса пришла домой мама. Она урегулировала вопросы на работе и вернулась. Мама была удивлена тому, что у Бони все лапы целы. Мы с Риткой заранее забинтовали лапу Боньки, а маме сказали, что удалось восстановить лапу, и ее не ампутировали. А вчера после операции я, как будто, собаку не видела, и была уверена, что лапу удалили. Слава Богу – все обошлось. Теперь есть возможность полноценно ходить. Мама облегчённо выдохнула и потрепала Боню по его рыжей голове. Похоже, поверила. У нее не было выбора. Правда не уложилась бы у нее в голове.

В комнате мы ещё раз с Риткой разговорились.

– Мама вроде поверила, – улыбнулась я Рите.

– Что ты скажешь своему приятелю? – подделать она меня.

– Он больше не увидит Боню, – уверенно произнесла я.

– Откуда столько уверенности? Ты больше не выпустишь Боню из дома? А если он захочет проведать нашего Бонда? – начала сыпать вопросами сестра.

– Я уже говорила, что с Пашей вопрос решен. Мы больше не будем видеться. Соответственно, Боню видеть ему тоже не обязательно.

Ритка бросила на меня неодобрительный взгляд.

– Знаю, это очень неблагодарно с моей стороны, но в связи с последними событиями у меня нет выбора, – в голосе прозвучало сожаление. Я отвернулась.

– Ну, допустим, ты прогуливаешься с Боней по улице, а он тоже гуляет со своей собакой, и вы, совершенно случайно, встречаетесь. Ты скажешь, что это другая собака?

– Я буду гулять совсем в другом месте. На аллею я его больше не поведу. В нашем районе много других классных мест для прогулок…

– И вероятности, что вы встретитесь на одной из улиц нашего района, нет, – перебила она меня.

– А что ты предлагаешь? Гулять в другом районе?

Мы оба замолчали.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – после некоторого молчания сказала я. – Когда ещё мы выйдем гулять?

Глава 10

Прошел месяц. Боня за это время встал на ноги, в полном смысле этой фразы. Он уже уверенно ступал на свою новую неуклюжую лапу. Гулять мы с ним выходили только вчера. Он был так рад. Но не бежал, будто боялся вновь ощутить боль. Боня не убегал, держался рядом со мной. Его лапа так и не обросла шерстью. Лапа была уродлива, но Боня мог ходить, и это главное.

Паша звонил мне на мобильный, я трубку не брала. Ритка видела, как трудно мне было слышать его звонки. Однажды, она чуть не взяла трубку за меня, но я ей не позволила. Больше он не звонит. Я знаю, что так и не отдала ему денег, за операцию Бони. Я обещала ему скинуть на банковскую карту, но я не знаю номер его счета. Попрошу, Ритку позвонить ему и спросить. Сама звонить я не буду. Не смогу.

Я благополучно сдала экзамены в школе. Сразу же поступила в медицинский институт, как и планировала. С моими знаниями это было не трудно. Мама с Риткой решили отпраздновать это дело. Купили шампанского, конфет, фруктов – гуляем.

– Наконец-то в нашей семье появится ещё один врач! – торжественно произнесла Рита, поднимая бокал.

– Дочь, я рада, что осуществилась твоя мечта. Я хочу, чтобы ты всегда добивалась поставленных целей, – пожелала мама.

– Когда она их не добивалась? Мам, твоя Алисочка ещё прославит семью, запомни, – пророчески повествовала сестра.

– Дай то Бог! – завершила мама и отпила за это из бокала. Я молчала, и чувствовала, что это не просто тост, а, действительно, пророчество.

На часах было восемь вечера. У меня зазвонил телефон. Я отошла, чтобы ответить на неизвестный номер.

– Привет, Лиск. Это Илья звонит, – жизнерадостно начал Илюха. – Тебя можно поздравить. Ты теперь, можно сказать, наша с Риткой коллега.

– Спасибо, за поздравление, – коротко отреагировала я.

– Можешь спуститься вниз? Я внизу, в машине, – продолжал Риткин приятель.

– Зачем? – удивлённо спросила я.

Странно, что он просит об этом меня. О чем речь?

– Лис, мне надо что-то тебе сказать. Это очень важно, – настаивал Илья.

– Я с Риткой спущусь.

– Нет, спустись одна. О нашем разговоре не должна знать Рита.

Слова Ильи настораживали меня и интриговали. Что же он мне скажет такого, что не должна знать его девушка, моя сестра?

– Ну хорошо, сейчас попробую выйти незаметно.

Конечно, незаметно не получиться. Я сказала, что выйду в коридор, что мне нужно кое-кому позвонить без свидетелей. И под бурные овации сестры, мне удалось выйти.

Внизу в черном «Ниссане кашкай» сидел Илюха. Он жестом пригласил сесть, и мы отъехали к соседнему дому.

– Что? – уставилась я на него полными интереса глазами.

––Ты не пугайся, все нормально, – засмеялся, глядя на меня, Илюха. – Я хочу сделать тебе предложение… – опять ухмыльнулся, глядя на мое ничего не выражающее, лицо. – От которого нельзя отказываться. Я, человек, который видит во всем возможность заработать. В словах других людей, в возможностях других людей, в проблемах других людей и тому подобное. Именно поэтому у меня есть деньги, я езжу на шикарной машине, живу в собственной квартире. У меня серьезные намерения по отношению к твоей сестре. Возможно, мы с тобой породнимся. И я предлагаю замутить бизнес. Сто процентов успеха гарантирую. Я уже в деле и надеюсь на твою поддержку.

– Я как будто на тренинге «Как стать миллионером?». Что за дело, в котором я тебе так необходима? Денег у меня нет. Вложиться в бизнес у меня нет возможности, – скептически смотрела я на него.

– Ты самое ценное вложение. Лис, я узнал большой-большой секрет, – напел Илюха с намеком. – Ритка, раскололась. Я про фокус с лапой. Не было и вдруг стало. Я, как медик, знаю, что конечности, у кого бы то ни было, не отрастают, как ногти.

– Илья, лапу не ампутировали. Ее восстановили, – опять я заладила, да максимально убедительно.

– Нет, не сработает. Я видел, не было лапы, – показал он на своей руке, до каких пор не было у Бони лапы. – Говорю же, Ритка меня все рассказала.

– Что, все? – продолжала отнекиваться я.

– Что ты, Алиса – сверхчеловек. Что ты можешь конечности наращивать и не знаешь, что с этим делать. Я же тебе помогу реализоваться. Обещаю, славы не будет. Будет колоссальная прибыль…

Я хотела было возразить, но он отрицательно покачал головой и продолжил.

– …Перестань. Бесполезно. Ритка мне все рассказала. Ты можешь мне доверять. Мое предложение ты обдумай. Но я надеюсь на положительный ответ. Ты будешь дурой, если продолжишь свою неубедительную актерскую игру.

– Илья, в чем заключается мое вложение? Откуда пойдет прибыль? – смирилась я.

– Наконец-то. Я работаю с влиятельными людьми в медицине. Как видишь – успешно, – указал он на дорогой руль. – Трансплантология. Мы занимаемся пересадкой органов в частной клинике. Теперь можно будет восстанавливать конечности за большие деньги. Клиентурой я тебе обеспечу. Все будет аккуратно, – улыбнулся широко Илюха. Он был в восторге от мысли и от моего интереса.

– Я не говорю «да», – пришпорила я его. – Дело нелегальное? Я не хочу проблем.

– Я в деле три года. Видно, что у меня проблемы? Лиск, ты будешь помогать людям и, конечно же, брать за это деньги. Это не вопрос жизни и смерти, это вопрос комфорта, а за комфорт нужно платить. Те, кто захочет вернуть свои конечности, понимают, что это не бесплатно. Риска нет.

– Илюх, я пойду. Меня, наверное, уже ищут, – заторопилась я.

– Да, иди. Я убедительно прошу, не говори пока ничего Рите. Она не знает, о дополнительных источниках моих доходов.

– Ладно.

Я вышла из машины. Он вдогонку мне бросил:

– Лиск, все будет просто отлично. Думай об этом.

За какие-то десять минут мое сознание перевернулось. Мой секрет узнали. Я боюсь огласки. Рита. Как необдуманно! Илья, может проболтаться. Да еще и его серьезные намерения, даже как-то боязно. Если раньше я пользовалась своими способностями украдкой, то сейчас мне предлагают зарабатывать на этом. Может, это и не плохо, я смогу помогать людям, потерявшим себя. С этим надо переспать.

Я приехала к себе на этаж. В дверях уже торчала Ритка. Она меня искала.

– Ты где была? Я зову-зову, – недовольно бурчала сестра.

– Я здесь. Пойдем, – затолкала я ее в тамбур.

– Ты внизу была? Это Паша приходил? – тараторила надоедливая сестра.

– Да, да, – согласилась я, лишь бы отстала, – но я ничего тебе не скажу. Это не твое дело.

– Да ладно тебе, – уговаривала она, как маленькая.

– Нееет, – пропела я.