Kitobni o'qish: «Сквозь», sahifa 3

Найди

Ты знаешь город, улицу и дом,

Ступеньки даже каждой помнишь скрип,

И на столе завал из книжных кип,

И ящик, перевёрнутый вверх дном,

В котором я искала лишь сейчас –

Не помню что – открытку? карандаш?

Иль разговор последний тихий наш? –

Обрывки недовысказанных фраз.

И вдруг сама исчезла в кутерьме

Средь ниток рваных, спутанных дорог.

Игрушечный обрушился мирок,

Меня оставив в непроглядной тьме.

Найди меня, прошу тебя, найди!

Ведь ты один всё можешь разобрать –

Не верь, что здесь повсюду тишь да гладь,

Здесь чёрный омут под прикрытьем льдин.

Здесь в занавесках притаилась тень,

А в зеркалах – неясный силуэт,

А календарь – хранитель наших бед,

И всё теснее окруженье стен.

Здесь только пыль и надоевший хлам,

И потому так страшен здесь сквозняк.

Ищи меня как пристань, как маяк

Угасший, но так нужный кораблям.

Ищи средь строчек горьких и больных –

Они вернут тебе моё тепло,

Безмолвное изгнать помогут зло,

Развеют заколдованные сны.

В прошедших днях и в будущих веках

Спаси от умудрённости немой.

Найди меня – верни себе самой,

На миг хоть задержав в своих руках.

Слова

Впереди – день ото дня чудесней

Долгий путь побед и торжества!

Всё свершится – лишь бы в первой песне

Прозвучали лучшие слова.

Мягко взглянет темнокрылый вестник -

Вот и всё?! – мелькнула жизнь едва…

Может быть, хоть в лебединой песне

Подберутся нужные слова.

Для души

Я неслышно вошла и не скрипнула дверь -

В забытьи, не дыша, наблюдаю теперь

Ласку преданных клавиш и сдержанных рук -

Как во тьме на огонь, забрела я на звук.

Огранил ты сонаты чистейший бриллиант,

Ювелир тишины, странный мой музыкант.

Обертоны¹³ предчувствий на слух ты лови,

Осторожно раскрой партитуру любви,

О былом не мечтай, о грядущем забудь,

Подбери для души мне хоть что-нибудь.

Этот вечер хрустальный с тобой заодно -

Он разбавил небес золотое вино.

Притушил непочтительно яркий закат -

Отлетевшего дня слишком явный распад.

Он не будет включать цепи звёздных гирлянд -

Знает всё наперёд чуткий мой музыкант.

Растворяясь в ночи и себя не щадя,

Он для нас разобрал партитуру дождя,

Его нежности зыбкой вдыхаю я ртуть -

Ну, сыграй для души мне хоть что-нибудь.

И касается время разбуженных струн -

Сам своим колдовством очарован колдун,

Своему вдохновенью попавшийся в плен,

Шлёт нам тень свою – память – себе он взамен.

Нашей встречи творец и разлуки гарант,

В тёмном зале пустом мой слепой музыкант.

Перед вихрем минут мы как свечи слабы,

И колышется лист партитуры судьбы,

Но я всё же успею ещё раз шепнуть:

– Что-нибудь для души мне, хоть что-нибудь.

Несбывшееся

Однажды наступит миг, когда мне не хватит слов –

Туман воцарит в душе и жёлтая ночь – в глазах.

Но светлый не спрячет лик несбывшаяся любовь,

Не примет случайных жертв, не взыщет постыдный страх.

Она как осенний лист неслышно в судьбу легла,

В прожилках росой блестит сонет несвершённых встреч.

То редкий её каприз, что память вдруг донесла

Неясный хмельной мотив, что нам не дано сберечь.

Я ей не скажу «прости», я ей не скажу «прощай» -

Вся горечь когда уйдёт, покажется сладкой грусть.

Пусть счастья не обрести – покоя не нарушай,

Мечты обманувшей год заучим мы наизусть.

Несбывшаяся любовь – непройденный путь вдвоём,

Непосланное письмо и рек незамёрзших лёд.

И вижу я вновь и вновь не виденный мною сон,

Что может присниться, но – навеки тогда уйдёт.

Мечта пребудет мечтой без воплощения в быль,

И нерождённая речь хранит самый чистый звук.

Глаза не прожжёт слезой неподнятая лишь пыль,

Коль не было наших встреч – не нам бояться разлук.

Несбывшаяся любовь счастливых тише сестёр,

Но случаю вопреки, осталась себе верна –

Не бросит остывший кров, не выметет на ночь сор,

Не вспомнит про пустяки, не застит свет как стена.

В ответах я ей не лгу – в вопросах она не лжёт,

Нездешним взглядом скользнёт – отхлынет от сердца кровь.

Когда захочу, смогу домыслить её исход,

И вечность послушно ждёт непрожитую любовь.

Сад

А стылый сад меня вдруг обвинил

В том, что я зиму песней призывала,

Что в марте талом, на исходе сил

Мученья повторила все сначала -

Тоску его от снежной чистоты

И боль его от ледяных объятий…

Он так давно исписывал листы

Те, что одним движеньем были смяты.

И саду вновь томиться в тишине,

Копить в себе смертельные обиды,

Чтобы назло метелям, стуже, мне

Предстать потом ещё прекрасней с виду.

Но он великодушно всё простил

И сны свои поведал даже вкратце,

Ведь на краю разверзнутых могил

Дано нам с ним сгорать и возрождаться.

Смотреть надменно и высоко

Смотреть надменно и высоко,

Сжечь согрешившую тетрадь,

Обет молчанья взять без срока,

Когда указано кричать.

Увидеть просветлённым оком

Повсюду мерзости печать,

Быть узником, но стать пророком,

Когда положено молчать.

Но в прорицанье иль в молчанье,

Оставшись с музою вдвоём,

Ей не подсовывать тайком

Ни лестных просьб, ни приказаний.

Коль подчиняется поэт -

Подёнщик есть. Поэта нет.

Земное

Здесь запах скорого покоса

Так ненавязчив и певуч,

И льнут к укромному откосу

Края измаявшихся туч.

А гром срывается упруго

Тяжёлым камнем в водоём -

Круги расходятся по кругу

Под нехотя плеснувшим днём.

Церквушка, лес, поля, дорога

И речка, свитая в петлю -

Здесь так соединилось много

Того, что с детства я люблю.

И сердцу разъяснять не надо,

Что значит слово "благодать":

Земное, кровное – всё рядом,

И до небес – рукой подать.

Музыкант

И пролетают птахи

Сквозь тень и плоть его.

Г. Горбовский.

Из дома я выйду сегодня чуть свет -

Мне надо найти свой потерянный след,

Который ведёт через горы и гать

В тот город, где мне довелось побывать.

Там площадь в изломах фонарных гирлянд,

Негромко играет на ней музыкант,

В толпе потрясённой один чародей -

Никто не заметит меня средь людей.

Но он вдруг решит, что покою не рад -

Гитару возьмёт и уйдёт на закат

Чужие дороги учить наизусть,

Чужим городам посвящать свою грусть.

И будет смолкать незнакомая речь.

Но кто-то его всё же должен беречь.

За ним я отправлюсь – в наитьи¹⁴ ль, в бреду? -

Но он не узнает, что с ним я иду.

В пути неизменном года промелькнут,

И за горизонт приведёт наш маршрут -

За краем вдруг ставшей далёкой земли

Отстану, а он растворится вдали.

Но музыка будет плескаться вокруг.

Без боли пойму, что я тоже лишь звук,

Увидев впервые – увы, позже всех -

Сквозь плоть мою птицы летят без помех.

Лягушка

Я в пыли отыскала корону

Там, где бурно растут лопухи,

Где набросано густо по склону

Банок, склянок, обёрток, трухи.

Раньше был там, внизу – видишь свалку? -

Небольшой заболоченный пруд.

Нет, ну что ты, какая рыбалка?! –

Лишь лягушек укромный приют.

Верно, в ласковой бархатной тине

И Царевна-лягушка жила.

Окруженьем её, чин по чину,

Вечерами ей пелась хвала.

Но пришлось ей покинуть поместье –

Близ людей высыхают пруды.

Коль разор с отступлением вместе –

Далеко ли до новой беды?

Потеряла корону в дороге –

Обронила, растяпа, в прыжке,

И товарки судачили строго:

– Венценосная – на смех мошке!

Кто поверит теперь ей, квакушке,

В ней увидев объект для любви?

Что к дворцу! – не подпустят к избушке,

Сколько, бедная, стрел ни лови.

В мир взирает она безучастно –

Из себя невозможен побег,

Лупоглазой не зваться прекрасной,

Приросла кожа, видно, навек.

Я корону держу на ладони –

Самоцветы померкли давно.

Разве место в шкатулке короне?

Разве трон и пустырь – всё одно?

Но корона напёрстком мне служит,

А Царевна в тени лопуха,

В одинокой заплёванной луже

Не дождётся уже жениха.

Жизнь есть сон

Здесь всё, что было – сном объято,

А всё, что есть – ко сну стремится:

Тень ветерка, смятенье мяты,

Всплеск ручейка, смех медуницы.

Сквозь веки – пятна изумруда

На голубом звенящем фоне…

Как сладко спится нам, покуда

Без упряжи пасутся кони.

Как сладко спится нам на склоне

Холма, годов, небесной груды,

Покуда так возможно чудо,

И кони пьют с земной ладони.

А всё, что будет – зов возницы,

Птиц траурность внутри заката,

Рыданье спиц, набат лопаты,

Блаженство в сомкнутых ресницах -

Возврат ко сну сквозь сна утрату…

Как сладко знать, что жизнь нам снится.

Сны

Чужие

Я по ступенькам тишины

Взбираюсь на вершину ночи.

Приблудные чужие сны

О чем-то вкрадчиво бормочат.

Одна в нестройном их ряду –

Летят в окно, ползут из трещин,

Сулят удачу, грех, нужду –

Но как узнать, который вещий?

Но всё же с них сбираю дань,

Хватаю за руку с поличным,

Стираю призрачную грань,

Что не стирается обычно.

А кто-то спит в пустынной мгле,

Бессоньем мучимый, как жаждой,

За сны его в моем столе

Я заплачу сполна однажды.

Во искупление вины

К адепту¹⁵ краденых сокровищ

Ворвутся в явь чужие сны,

Рождая сонмами¹⁶ чудовищ.

Свои

Поднявшись на вершину ночи,

Я вижу собственные сны –

Они тем ярче, чем короче,

И смыслу странному верны.

То ослепительно опасны,

То исцеляют как бальзам,

И озарен мир ежечасно

Молитвой неземным богам.

И ночь светлей дороги к раю,

А утром как в гробу темно,

Ведь, просыпаюсь, понимаю,

Что слов мне помнить не дано.

А эти звуки, эти строфы

Так совершенны, так чисты…

Я поднимаюсь на голгофу

Своей немыслимой мечты.

Надменная любовь

Надменная любовь опять проходит мимо,

На сирый мой приют взирает свысока.

Здесь стелются поля кругом необозримо,

Смывает горизонт степенная река.

А небеса полны той пустотой блаженной,

Которая таит избыточность дождя.

Готовится душа к восторгу отраженья,

От немоты страстей к тиши земной уйдя.

Прикатит туча в день повозкой пилигрима¹⁷,

Паяцем площадным заколобродит гром.

А мудрая любовь скользит украдкой мимо,

От бурь своих храня мой беззащитный дом.