Так велела царица

Слуги, глядя на веселого графчика, тоже едва удерживались от смеха.

И вдруг Мартын, вскочив на ноги, выбежал на середину комнаты. Вся его фигурка точно говорила: «Чем я хуже тебя в самом деле! Думаешь, не сумею? А вот сейчас покажу…»

Он приосанился, сделал серьезное лицо. Потом вытянулся, как стрела, сделал прыжок, изогнувшись в три погибели не хуже итальянца, задрыгал ногами. Но, к ужасу своему, Мартын не рассчитал движения и концом ноги угодил прямо в тощий живот итальянца.

Тот неистово взвизгнул и отпрянул назад. Мартын, уже не будучи в состоянии остановить прыжка, со всего размаха налетел на итальянца. Кудрявая вихрастая голова Мартына изо всей силы стукнулась о черномазую голову почтенного танцмейстера. И в ту же минуту и учитель, и ученик полетели кубарем прямо под ноги застывших на месте от неожиданности лакеев.

– Го-го! Го-го! Го-го!.. – хохотал Мартын. – Слабые же у тебя ноги, итальянец! – И в то же время усиленно потирал руками огромную шишку, разом успевшую вскочить у него на лбу. Точно такое же украшение появилось и на смуглом лице итальянца.

– Ой-ой!.. – простонал итальянец. – У вашего сиятельства, молодой граф, очень дурной манер! И я буду жаловаться самой царице, что маленький графчик большой проказник!

– Ты не сердись, итальянец, – спокойно сказал Мартын, все еще потирая шишку, – я это сделал не нарочно… Ведь когда я пас свиней в Дагобене, те не требовали от меня уменья ходить на цыпочках и прыгать выше головы… Зато они, свиньи-то, были в лучшем виде… толстые, жирные! Куда толще тебя! – ткнул он снова пальцем в тощую фигуру итальянца.

– О молодой граф, как вы плохо воспитаны! – произнес итальянец, с ужасом поднимая глаза к небу. – Нет, вы даже совсем невоспитаны… Разве можно так говорить: сравнивать благородного человека со свиньею! Пфуй! Пфуй! Вас надо непременно научить, как нужно себя вести и о чем говорить… Вы теперь должны забыть про ваши свиньи, потому что вы больше не простой крестьянский мальчик, а настоящий графчик…

– Ну, знаешь, итальянец, хоть ты меня и считаешь графчиком, а моих свиней ты не обижай, – ответил Мартын и прибавил: – Как-то раз один мальчуган в Дагобене начал смеяться над нашими свиньями, так я его…

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство, не угодно ли вам с братцем прогуляться по дворцу? – поторопился предложить Мартыну старый слуга, боясь навлечь на него еще больший гнев итальянца.

– Как, мы можем уйти отсюда? – обрадовался Мартын и, получив утвердительный ответ, быстро схватил за руку братишку. – Пойдем, Ваня, отыщем матушку и покажемся ей. Она, чай, и не узнает нас в таком наряде, – и он со всех ног выбежал из горницы, увлекая за собою младшего брата.

* * *

– Вот так палаты! – восклицали мальчики, проходя по богатым комнатам дворца.

Они шли, тесно прижавшись один к другому, с изумлением разглядывая всю эту невиданную ими до сих пор обстановку. Никогда им и во сне не снилась такая роскошь. Всюду ковры, картины, золотые кресла, бархатные диваны, люстры… Странно было одно: никто, кроме слуг, не попадался им навстречу; зато слуг они встречали теперь спокойно и, свыкнувшись вполне с их великолепным видом, не кланялись уже им, как прежде.

Так прошли они три дворцовые залы и вдруг в четвертой увидели приближающихся к ним двух прелестных, нарядно одетых мальчиков одного возраста с ними.

– Гляди-ка, какие красавчики! – сказал Мартын брату, указывая пальцем на обоих незнакомцев, которые находились теперь всего в двух или трех шагах от них.

Мальчики были роскошно одеты в пышные, яркие костюмы и пудреные парики точно так же, как и оба маленькие графчика.

– Славные ребята, не правда ли? – продолжал Мартын. – Хочешь, поиграем немного с ними?

– Хочу! – согласился немедленно Ваня, привыкнув во всем слушаться Мартына.

– Эй вы, белоголовые! Хотите играть с нами? – крикнул Мартын.

Он остановился в двух шагах от мальчиков, ожидая ответа. Те тоже остановились и глядели на маленьких мужичков-графов во все глаза.

Наступила продолжительная пауза.

– Да что вы, глухие, что ли? – еще громче закричал Мартын.

Новое молчание было ему ответом.

– Ты не кричи так на них! – произнес Иван брату на ухо. – Видишь, какие они важные господа и, должно быть, привыкли к более вежливому обращению. Попроси-ка их хорошенько…

– Твоя правда! – согласился Мартын. – Милостивые господа, не изволите ли поиграть с нами? – произнес он и низко поклонился, стараясь сделать поклон точно так же, как показывал ему итальянец, но это вышло у него порядочно-таки неуклюже.

Мальчики-незнакомцы ответили точно таким же неуклюжим поклоном, но опять-таки ни слова не сказали в ответ.

Мартын сердито почесал у себя за ухом. Один из мальчиков-незнакомцев точно так же почесал у себя за ухом.

– Вишь ты! Дразниться вздумали… кланяются-то как! – подтолкнул он брата. – Будто не умеют… Ишь ведь!..

– А может, и впрямь не умеют, Мартынушка… – заступился за мальчиков Ваня.

– Как же! Поверю я… Такие важные господа и чтобы не умели!.. Просто дразнятся, – проворчал Мартын, сделал сердитое лицо и большим пальцем левой руки пренебрежительно указал на незнакомых мальчиков.

Каково же было его изумление, когда старший из нарядных мальчиков-незнакомцев сделал такое же сердитое лицо, как и Мартын, и точно такой же жест пальцем.

Мартын вскипел.

– Ага! Да ты и впрямь смеешься, – произнес он, обращаясь к нарядному мальчику. – Ты думаешь, что мы простые мужики, так над нами можно смеяться. Нет, голубчик! Мы не позволим смеяться над нами, – и, окончательно выйдя из себя, Мартын, прежде чем Ваня остановил его, высунул язык насмешнику-незнакомцу.

Последний, к величайшему удивлению мальчиков, самым спокойнейшим образом ответил тем же, то есть, насколько было мочи, высунул язык и показал его Мартыну.

Тогда, не помня себя, Мартын бросил на пол шляпу, которую держал в руке, поднял кулаки и погрозил своему врагу.

И в тот же миг враг, бросив шляпу, погрозил точно так же Мартыну.

Это уже было слишком! Маленький мужичок-граф вышел из себя, оттолкнул брата, удерживавшего его всеми силами от драки, и со всех ног бросился на своего противника с поднятыми кулаками.

– Вот как! Ты вздумал еще меня передразнивать! – произнес он сердито. – Так вот тебе…

Дзинь! Дзинь! Дзинь! На пол полетели куски блестящего стекла…

Громкий, пронзительный крик вырвался из груди Мартына.

* * *

Как только осколки стекла посыпались на пол, нарядные мальчики-незнакомцы исчезли.

– Что такое, ваше сиятельство, здесь приключилось? – послышался в эту же минуту испуганный голос, и на пороге горницы появился старый слуга. – Ахти, беда! Вы разбили зеркало матушки-царицы!.. – вскричал он и в отчаянии схватился за голову.

– Это не я виноват, а вот те мальчики – начал быстро оправдываться Мартын. – Но где же гадкие мальчишки? Куда они девались?

Тут лакей сообразил, что мальчики, никогда раньше не видавшие в деревне зеркала, приняли свои изображения в большом зеркале за живых людей. Он объяснил это Мартыну и Ивану, которые, широко разинув рты, смотрели на лакея и в один голос спросили:

– А ты не врешь?

– Ха-ха-ха-ха! – послышался вдруг за ними веселый хохот, и, быстро обернувшись, оба мальчика увидели молоденькую девушку лет семнадцати, полную, краснощекую и такой красоты, что она показалась им ангелом, сошедшим с неба. Притом она была одета с такой роскошью, что ни в сказке сказать, ни пером описать… Такого платья, таких драгоценных уборов никогда еще в жизни не видывали дагобенские мальчики.

При виде девушки старый лакей отвесил низкий поклон и моментально, по одному знаку ее, скрылся за дверью.

Теперь девушка с любопытством разглядывала обоих мальчиков, все еще не переставая смеяться.

Наконец она замолкла. Быстрыми, легкими шагами она подошла к Мартыну и, положив ему руку на плечо, сказала:

– Что же ты не здороваешься со мною, черноглазый красавчик?

Но черноглазый красавчик, не говоря ни слова, поднял кулак и с самым серьезным видом погрозил им девушке.

– Что ты грозишься, глупый мальчик? – еще громче, еще веселее смеясь, вскричала та.

Но с тем же серьезным видом, далеко, однако, не сердитым, Мартын опустил кулаки и вместо этого сделал девушке уморительнейшую гримасу.

Та так и покатилась со смеху.

– Да что с тобою? – захлебываясь от прилива обуявшего ее хохота, спросила она. – Что ты выкидываешь-то?

– Ну вот, отлично. Больше не буду, – не слушая ее насмешливого смеха, самым спокойным тоном отвечал Мартын. – Теперь я знаю: ты не из стекла, и не зеркальная, как те мальчишки… и не будешь передразнивать меня.

– Теперь здравствуй! – произнес он еще более серьезно и протянул руку веселой красавице.

На лице девушки заиграла милая, добродушная улыбка. Она снова засмеялась на слова Мартына, но тотчас же сдержалась и произнесла, ласково погладив его по щеке:

– На этот раз ты не ошибся. Я не зеркало. Твоя правда… Но не бойся, однако. Тебе не достанется. Я скажу государыне-царице, что сама разбила ее зеркало… А ты только будь умником вперед и смотри, не трогай здесь ничего руками и не шали. Слышишь?

– Слышу! – отвечал покорно Мартын. – Постараюсь не шалить и ничего не трогать… Но скажи, однако, кто ты и как тебя зовут?

– Зовут меня Лизой! А ты смотри, помни свое обещание! – погрозила ему лукаво девушка и исчезла за дверью.

И снова маленькие графчики остались одни.

* * *

Пойдем, посмотрим, что будет дальше, вон в той горнице! – шепнул Мартын брату, и, взявшись за руки, оба мальчика кинулись бегом в просторную светлую комнату, всю уставленную цветами в расписных горшках и кадушках. Посреди комнаты был сделан фонтан, который бил под самый потолок звонкою струею. На окнах стояли клетки с диковинными птицами с розовыми брюшками и зелеными хвостиками. Мальчики подошли было к одной из клеток, и вдруг Иван дико вскрикнул и в страхе закрыл лицо руками.

У двери горницы стоял страшный черный человек с ярко-красными губами, как-то смешно выпяченными вперед, широким, сплющенным носом и с белыми, сверкающими белками глаз, резко выделяющимися среди общей черноты лица и тела.

– Это, наверное, сам дьявол! Гляди! гляди, какой страшный! – шептал, весь дрожа с головы до ног, Ваня, в страхе прижимаясь к брату. Но тот уже во все глаза смотрел на черного человека, который стоял неподвижно, как статуя, и в свою очередь впивался взглядом в обоих мальчуганов.

Мартын смело сделал шаг вперед по направлению к черному человеку в то время, как Ваня, убежав в угол комнаты, оставался там ни жив ни мертв.

С минуту-другую Мартын стоял, не двигаясь, в нескольких шагах от черного человека и внимательно разглядывал невиданное им до сих пор зрелище. Вдруг Мартын весело расхохотался:

– Не бойся, Ваня, это не живой человек, а просто черная кукла… Знатная кукла, что и говорить! Подойди – погляди-ка!

– Ни за что не пойду! – послышался из угла испуганный дрожащий голосок. – Я боюсь.

– Да он и не движется… глядь-ка… Кукла как есть! Ах ты глупенький! – И, чтобы придать храбрости брату, Мартын подбежал к нему, схватил его за руку и потащил к черному человеку.