Геополитическая драма России. Выживет ли Россия в XXI веке?

Геополитическая модель послевоенного мира

1 сентября 1939 года с нападения Германии на Польшу начал раскручиваться маховик Второй мировой войны: 3 сентября в войну с Германией формально включились Англия и Франция (чья позорная политика «умиротворения» привела к исчезновению за три года с политической карты Европы двух суверенных государств, ряду итало-германских захватов и дала возможность Германии занять в европейской системе место Великобритании, стать основной континентальной силой и комбинировать ситуацию в Европе по своему усмотрению), 17 сентября на территорию Польши вступили советские войска, 28 сентября польская кампания была завершена. В этот день был подписан договор «о дружбе и границе» между Германией и Советским Союзом, в соответствии с которым демаркационная линия между двумя сторонами проходила по линии Тисса – Нарев – Буг – Висла – Сан. Тем самым западная граница СССР теперь проходила по линии Керзона, что означало восстановление пограничной ситуации, навязанной Советской России Рижским договором.

Неприязнь между СССР и англо-французской коалицией, нараставшая все предвоенные годы, достигла апогея в период советско-финской войны (1939–1940). Политическая конфронтация грозила перерасти в вооруженный конфликт. Англия и Франция, находившиеся в состоянии войны с Германией, готовы были в кратчайшие сроки открыть «второй фронт» против СССР¹¹⁴. Ситуация была разряжена заключением 12 марта 1940 года мира между Советским Союзом и Финляндией.

Вопреки объективным предпосылкам к объединению усилий против агрессора, СССР и страны Запада оказались не только разобщены, но и в состоянии холодной войны.

Сближение стало возможным лишь после нападения Германии на СССР и вступления в войну США. Коалиция формировалась по мере преодоления предвоенных разногласий. Пиком межсоюзнических отношений стал 1944 год, когда старые обиды были уже забыты, а опасность еще настолько велика, чтобы заставить на время забыть о новых. В 1945 году начался ощутимый спад. Начали затягиваться свежие конфликтные узлы, переплетая идеологические и геополитические разногласия. В 1946 году в соответствии с ялтинскими договоренностями была образована ООН, главной функцией которой было разрешение конфликтных ситуаций, предотвращение войн и вооруженных конфликтов и поддержание безопасного мира.

Однако окончание Второй мировой войны знаменовало не только победу над фашизмом, но и начало раскола мира на две системы. В отличие от предвоенной конфронтации, новая базировалась прежде всего на идеологической, государственно-политической основе. Важнейшими приоритетами внешней политики СССР стало обеспечение государственного суверенитета и территориальной целостности страны, безопасности ее границ, создание благоприятных международных условий для восстановления разрушенного войной хозяйства и укрепление обороноспособности. Общестратегический план внешнеполитического курса СССР заключался в закреплении территориально-политических реалий, сложившихся после войны, удержании в сфере своих интересов контролировавшихся им важных в геополитическом и военно-стратегическом отношении регионов Северной, Центральной и Юго-Восточной Европы, создании территориально-политического «пояса безопасности» вокруг Советского Союза¹¹⁵. По мере роста советской мощи росли его геополитические притязания как в регионально-глобальном, так и в идеологическом плане (две традиционалистские составляющие имперского кредо «Москва – Третий Рим»).

Внешнеполитические приоритеты СССР наталкивались на жесткое противодействие Запада, прежде всего США и Англии, стремившихся локализовать распространение советского влияния в мире. На практике это выразилось в попытках оттеснить Советский Союз от жизненно важных для них регионов Центральной и Юго-Восточной Европы. Уместно напомнить, что в августе 1948 года Совет национальной безопасности США утвердил директиву №20/1 «Цели США в отношении России», где говорилось: «Речь идет прежде всего о том, чтобы Советский Союз был слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля. Наши основные цели в отношении России:

а) свести мощь и влияние Москвы до пределов, в которых она не будет более представлять угрозу миру и стабильности международных отношений;

б) в корне изменить теорию и практику международных отношений, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России»¹¹⁶.

Устав ООН. Глава I. Цели и Принципы

Статья 1

Организация Объединенных Наций преследует Цели:

1. Поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров и ситуаций, которые могут привести к нарушению мира <…>

Идеологическое противоборство оформилось, с одной стороны, в известной «доктрине Трумэна», направленной на недопущение любыми методами к власти коммунистических партий, а с другой – в тезисе «двух лагерей», высказанном на учредительном совещании Информационного бюро коммунистических партий в 1947 году, и всемерной поддержке этих партий как гарантов советских интересов в «буферных зонах»¹¹⁷.

Перспектива организационного оформления сложившегося положения вещей стала очевидной. При этом западная сторона, прежде всего США, делала на территориальной, – обеспечение зоны совместных (практически – США) интересов и финансово-экономических аспектах военно-политического объединения, – а Советский Союз – на идеологической (в духе российских геополитических традиций) основе консолидации.

Эти факторы, в сумме с появлением ракетно-ядерного оружия и глобальным размахом конфронтации, сделали блоковое противостояние в Европе и мире не только исторически уникальным, но и беспрецедентно опасным.

К концу 50-х годов Россия в лице СССР осуществила наконец свои полуторавековые устремления. Германия как держательница восточного центра и основной континентальный соперник была сокрушена, Австрия сведена к положению буфера, ее славянские и венгерские приделы включены в советскую систему (т. е. СССР вступил во владение «австрийским наследством») вместе с прусским ядром Германской империи и Третьего рейха.

Однако было одно но… Если имперская Россия в свои звездные времена успешно дирижировала европейским ансамблем и была, что называется, «вхожа» в Европу, с которой непосредственно себя соотносила, то теперь практически весь Запад был консолидирован против СССР под протекторатом США, ставших великим европейским «островом». Советскому Союзу досталась лишь «передняя» Европы, исторически прикрывавшая вход на Запад со стороны континента. Поэтому смещенный к океану объединенный Запад впервые противостоял всей своей мощью силе с Востока, более не интегрированной в европейский «пасьянс» гегемонии и баланса сил. С оформлением блокового противостояния традиционная европейская биполярность сменилась блоково-цивилизационной.

Тем не менее геополитическим итогом Второй мировой войны для СССР стало приближение западной военной «границы» к геополитической, что создавало геополитические предпосылки установления прочного мира в Европе и всей Евразии. Подобные предпосылки существовали во времена системы Меттерниха, но так как тогда они просуществовали недолго, то и в послевоенное время не были реализованы в полной мере. США предприняли титанические усилия по дестабилизации Советского Союза, тем самым нарушая стабильность на евразийском пространстве. Такое их поведение вполне укладывается в рамки традиционной геополитической концепции противоборства морской и континентальной мощи.

В этом состязании Соединенные Штаты изначально располагали ощутимыми преимуществами. Выйдя из войны абсолютными победителями, они обладали не только самой мощной экономикой, но и очень благоприятной структурой геопространства. Развитие мирового хозяйства стало базироваться на совокупности финансово-экономических связей между ведущими экономическими центрами, располагающимися по окружности Атлантики (побережья Канады, США, Бразилии, Аргентины, западной Европы) и Тихого океана (Западное побережье США, Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Малайзия, Филиппины, Австрия, Чили)¹¹⁸.

Документы стратегии мирового господства

(реализация доктрин и стратегий англосаксонских геополитиков)

1. Меморандум Совета национальной безопасности 20/1 (NSC 20/1) от 18 августа 1948 г.: «цели США в отношении России».

2. NSC 20/4 от 23 ноября 1948 г.: «Задачи США по сдерживанию угроз безопасности США, исходящих от СССР».

3. NSC 58 от 14 сентября 1948 г.: «Задачи США в отношении стран Восточной Европы».

4. NSC 68 от 14 апреля 1950 г.: «О специальных операциях против России».

Послевоенные директивные решения США против СССР

Морской принцип размещения производства и населения, ранее свойственный лишь островным или прибрежным странам, распространился и на континенты, включая поверженную Германию. Опираясь на морской «модус» мировой экономики, США располагали достаточными ресурсами для осуществления программы дестабилизации континентальной мощи. Этот антисоветский курс стал геополитической идеей фикс американской внешней политики¹¹⁹.

Стоит подчеркнуть, что США вообще являлись и являются силой антиконтинентальной (что хорошо прочувствовали их союзники по НАТО). После Второй мировой войны к ним перешла та роль, которую по отношению к континенту в прошлом – начале этого века – играла Великобритания своей политикой «баланса сил».

Под воздействием морского «модуса» мировой экономики и США послевоенная Германия начала разворачивать свои традиционные геополитические оси к морю. По структуре экспорта, удельному весу морского транспорта и другим параметрам ФРГ стала больше похожа на островную, чем на сухопутную страну.

Структура советского геопространства выглядела следующим образом.

Ядро – Москва с примыкающими к ней городами в радиусе 100 км, тесно связанными со столицей в экономическом, административно-политическом и культурно-бытовом отношении. Московский район расселения стал выполнять функции ядра российской геополитической системы с XIV века с перерывом в 200 лет, когда столицей был Санкт-Петербург.

Срединную зону образовал регион Центральной России. На западе он граничил с Прибалтикой и Белоруссией, на юго-западе – с Украиной, на юге – с Северным Кавказом, на востоке – с Поволжьем, на севере – с Карелией, Коми и Архангельской областью.

Внутренняя периферийная зона являлась по площади наибольшей. Она охватывала все национальные республики СССР и России, а также районы Северного Кавказа и Севера европейской территории России, Сибири.

Внешняя периферийная зона или зона влияния включала государства социалистического содружества. Стремление советского руководства, испытывающего «синдром окруженности», любой ценой, не останавливаясь и перед вооруженным вмешательством, обеспечить в соседних странах контролируемые режимы, привело к расширению внешней периферии до двух геополитических оболочек. Первая, несплошная, охватывала наиболее удаленные социалистические страны – Кубу, Вьетнам и КНДР, а также тесно связанные с советской геосистемой Финляндию и Югославию. Вторая геополитическая оболочка включала соцстраны Европы и Монголию¹²⁰.

От ядра исходили оси развития, которые, пронизывая срединную и внутреннюю периферийные зоны, на границах выходили за пределы советского геопространства, соединяя его с глобальной геосистемой. Северная ось проходила через Ярославль, Вологду, Архангельск, Мурманск и соединяла ядро с северной периферийной зоной, выходящей к Атлантике и Ледовитому океану. Северо-западная ось шла на Ленинград (ныне вновь Санкт-Петербург) и далее на Таллин, соединяя ядро с Финским заливом и Балтикой. Западная ось состояла из двух лучей – один шел на Ригу, второй на Минск, Брест, Калининград, дававшие выход в Западную Европу. Юго-западная ось проходила на Киев и далее на Одессу и Львов, соединяя ядро с Балканами и Черноморским бассейном. Южная ось включала два луча: один через Харьков и Крым, Ростов и затем на Кавказ и Черное море, второй – через Воронеж на Северный Кавказ и нижнюю Волгу. Юго-восточная ось шла через Рязань, Волгоград на среднюю и нижнюю Волгу и затем в Казахстан и Среднюю Азию. Восточная ось состояла из четырех лучей: Ярославль – Вятка – Пермь – Сибирь, Горький (ныне Нижний Новгород) – Сибирь, Казань – Свердловск (ныне Екатеринбург) – Сибирь, Рязань – Самара – Сибирь и Средняя Азия¹²¹.

Континентальность, гигантские размеры территории и трансокеаничность уже сами по себе предопределяют масштабы геополитических интересов России/СССР. Исторически Россия родилась на пути «из варяга в греки» и поэтому была жизненно заинтересована в прямом или хотя бы косвенном контроле выходов в бассейны Балтийского и Черного морей. По сути, вся история внешней политики Московии-России после падения Киевской Руси под ударами монголо-татар и до конца XVIII века представляла собой решение стратегической геополитической задачи – обретения выходов к морю. После потери в XII веке юго-западного побережья Балтики России потребовалось 500 (!) лет почти непрерывной борьбы, чтобы вновь выйти к морю (после заключения Петром I Ништадтского мира в 1721 году). Еще больше времени понадобилось России, чтобы стать черноморской державой: выхода к Черному морю Россия добилась лишь в конце XVIII века при Екатерине II.

Советский Союз предпринимал усилия с целью расширить свои выходы к морям. Тем не менее крайняя затрудненность доступа к открытому океану изначально превращала Россию/СССР в державу прежде всего сухопутную. У нее были всего лишь две «форточки» в Мировой океан – Мурманск, только в 30-е годы связанный железной дорогой с материковой Россией, и чрезвычайно удаленный, по сути островной, Петропавловск-Камчатский.

СССР, претендуя на роль сверхдержавы, уже предвоенные годы развернул обширную программу строительства океанского флота, реализовать которую помешала война. В послевоенные годы мощной военно-морской флот был все-таки создан, что позволило обеспечить присутствие в Мировом океане, в частности в Средиземном море (с конца 60-х годов) и Индийском океане, что потребовало создания баз во Вьетнаме, Сомали, Эфиопии, Южном Йемене, Алжире и на Кубе¹²².

Тем не менее создать адекватный океанской державе торговый флот и развернуть соответствующую инфраструктуру СССР не удалось.

Таким образом, Советский Союз имел органично сложившуюся и довольно функциональную геополитическую структуру с разветвленной сетью коммуникаций, но имеющую затрудненный выход в океан.

Такая структура с большим трудом могла быть встроена в сулящий большие выгоды «океанический» ансамбль.

Объективная геополитическая ситуация дополнялась просчетами советского руководства. Не будучи «островной» державой и не обладая в полной мере морским «модусом» поведения, при котором роль пространства, и особенно ядра, не столь велика, как для континентальной державы, Советский Союз вынужден был бы тщательно следить за соотношением «весов» ядра и периферии, чтобы последняя не «перетягивала на себя одеяло».

На самом деле, во внутренней политике в значительной мере игнорировалась необходимость укрепления собственного «ядра» и близких к нему территорий, т. е. региона, расположенного между Ленинградом, Донбассом и Новосибирском. В соответствии с геополитическими постулатами освоение и успешное функционирование этого региона – залог «здоровья» всего советского геопространства. В годы индустриализации этот регион активно развивался, но в послевоенное время вперед выдвинулась периферия – Западная Украина, Западная Белоруссия, Казахстан, Средняя Азия. Произошло торможение ключевых регионов, на которых, собственно, и проживает русский народ. Так внешняя дестабилизация дополнялась внутренней¹²³.

Внешнеполитическими ошибками московского руководства стали идеологически мотивированное, совершенно невзвешенное, затратное поддержание внешней периферии (Восточной Европы, стран третьего мира) за счет собственного ядра, переориентация геополитических осей в несвойственных и «неподъемных» для страны направлениях.

В последнее время действие геополитических закономерностей имело ряд своих особенностей, в частности, в связи с возросшей ролью воздушно-космического пространства, но в целом основные положения геополитики получили свое подтверждение.

Интернационализация мирохозяйственных связей и глобализация международных отношений привели к появлению в послевоенный период двух центров силы, одного континентального, а другого морского, как и предсказывал Маккиндер.

В согласии с предвидением другого классика геополитики Хаусхофера о геополитической динамике меридианов и параллелей по завершении экспансии в меридиональном направлении (доктрина Монро), Соединенные Штаты перешли, сменив Англию, к дестабилизирующей широтной глобальной экспансии: для блокирования продвижения СССР была затеяна война в Корее, Вьетнаме (здесь одновременно сдерживался в проникновении на юг Китай), были присоединены несколько тихоокеанских островов, постоянно проявлялась активность в Индии и на Цейлоне, поддерживались Пакистан, антисоветские силы в Афганистане, Израиль, большой интерес проявлялся к Турции, контролирующей выходы в Средиземноморье. В общем, делалось все, чтобы не допустить появления европейских или азиатских вариантов доктрины Монро («что положено Цезарю, не положено быку»), естественного сближения Севера и Юга в рамках Евразии или Еврафрики, особенно при участии Советского Союза¹²⁴.

В соответствии с рекомендациями классиков геополитики США предприняли ряд мер непрямой экспансии против «срединной земли» (втягивание в гонку вооружений, экономическое давление, психологическая война, окружение и удушение, как кольцами анаконды, сетью военных баз и союзниками, осуществление полного контроля над римлендом). Вместе с тем США не сбрасывали со счетов и возможностей прямых военных действий против хартленда – СССР.

В эти послевоенные годы приняла глобальный характер тенденция хищнического использования чужого пространства, что породило глобальный экологический кризис. «Океанические» метрополии мирового хозяйства перенесли свои «грязные производства» на мировую периферию – в страны третьего мира, оставив за собой лишь ключевые технологии и управленческие функции. Тем самым значение пространства метрополии, ядра в его традиционном понимании еще больше снизилось, но увеличилось значение неоколонизируемой периферии, прежде всего как ресурсной области¹²⁵. Благосостояние Запада обеспечивалось за счет других стран и народов.

К тому же «атлантический консорциум» вошел между собой в столь тесные финансово-экономические и военно-политические отношения, что может посредством как правительственных, так и неправительственных структур (ТНК, наднациональный капитал, международные финансовые институты) осуществлять, по сути, совместное ограбление мира. Сбылось предсказание К. Каутского об ультраимпериализме: «…Не может ли теперешняя империалистическая политика быть вытеснена новою, ультраимпериалистическою, которая поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов межу собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом? Подобная фаза капитализма во всяком случае мыслима»¹²⁶. Геополитические и геоэкономические последствия происшедшего весьма существенны.

В геополитическом плане с начала 80-х годов наблюдается рост военно-политической активности ведущих стран Запада, пренебрежение суверенитетами «второстепенных» государств (оккупация Гренады, Панама, охота на Кадаффи, израильские бомбардировки соседей, Фолкленды, уничтожение Югославии, Ирака, Ливии, Сирии и прочее) одновременно с проведением провокационных авантюр (типа размещения «Першингов» у советских границ, спецопераций), последствия которых служили тщательно выверенным целям.

В геоэкономическом плане так называемый «цивилизованный мир» получил возможность решать свои социальные проблемы за счет «нецивилизованного». Страны «Большой семерки» только за счет проведения согласованной денежной эмиссии «цивилизованно» присваивают порядка 4–5% мирового продукта (вступив в сговор, они, увеличивая выпуск денежной массы, но удерживая паритет валют, достигают ежегодного обесценивания «твердых валют» на 7–8%, затем эти уже имеющие меньшую стоимость бумаги обменивают на реальные продукты по их прежней стоимости). Ведущая «семерка» получает около 64% мирового продукта, имея население около 12%. Остальной мир располагает 36% мирового продукта и 88% мирового населения. Поэтому среднее соотношение уровней жизни в развитых странах и остальном мире соотносится как 5,3:0,39 и равно 13,6.

В 1981 году, когда ВНП СССР составлял 10% от мирового, а население – 6% мирового, этот показатель был у нас равен следовательно 1,5, т. е. мы могли рассчитывать на уровень жизни в 3,5 раза ниже, чем в странах «Большой семерки»¹²⁷, однако качество жизни не определяется только доходом на душу населения. В целом же никаких признаков катастрофы в СССР конца 80-х годов не ощущалось. Хотя масштабы иждивенчества на природных ресурсах были значительны, значителен был и промышленный экспорт, прежде всего продукции ВПК. Советский Союз был крупнейшим экспортером оружия (на 25 млрд долл. в 1988 году)¹²⁸. Только ежегодные 4-миллиардные закупки вооружений одной Ливией покрывали половину стоимости хлебного импорта (8 млрд долл.). Так что говорить о каком-то «проедании ресурсов» можно лишь с существенными оговорками: это было сложное, многоступенчатое «проедание».

Мир геоэкономики 60-80-х годов был отлаженным механизмом: Запад, эксплуатируя третий мир, располагал остаточным продуктом, который сбывал соцлагерю, а тот, в свою очередь, за счет собственного производства – а не эксплуатации других! – сбывал свой остаточный продукт третьему миру. Эта система поддерживалась заинтересованными сторонами через искусственное завышение цен на западную продукцию и занижение цен на советскую (в начале 80-х за стоимость одного американского танка, отнюдь не только не превосходившего, но по многим параметрам и уступавшему советскому аналогу, можно было приобрести три советских).

Кризис в советской экономике был – а у кого их не было! – но катастрофы не было¹²⁹. Советское общество того периода было хорошо сбалансировано, происходившие внутри процессы – управляемы.

Подытоживая вышесказанное, можно прийти к следующим выводам.

Первое. Геополитическая модель послевоенного мира представляет собой биполярную конфликтогенную структуру, на обеих полюсах которой расположены сверхдержавы: одна – континентальная, другая – морская, со своими геополитическими системами. В отличие от традиционной европейской биполярности, биполярность после ялтинского мира имеет ряд характерных черт: она базировалась прежде всего на идеологической, государственно-политической основе; ее фокус сместился ближе к океану; с организационным оформлением блокового противостояния прежнюю государственно-коалиционную конфронтацию сменила блоково-цивилизационная; ее размах стал глобальным; внешняя периферия стала более тесно связана со своим ядром.

Второе. Геополитическим итогом Второй мировой войны для Советского Союза стала приближение его территориальных границ к геополитическим, что создавало геополитические предпосылки установления прочного мира в Европе и во всей Евразии. К концу 50‐х годов Россия в лице СССР как сверхдержавы осуществила максимум из своих вековых геополитических устремлений.

Третье. Важнейшими приоритетами внешней политики СССР стала обеспечение государственного суверенитета и территориальной целостности страны, безопасности ее границ, создание благоприятных международных условий для динамичного развития и укрепление обороноспособности. Общестратегический план внешнеполитического курса СССР заключался в закреплении территориально-политических реалий, сложившихся после войны, в удержании в сфере своих интересов контролировавшихся им важных в геополитическом и военно-стратегическом отношении регионов, в создании территориально-политического пояса безопасности вокруг Советского Союза.

Четвертое. Запад, как сила преимущественно океаническая¹³⁰, стремился локализовать распространение континентального, т. е. советского, влияния в мире. США прилагали титанические усилия по дестабилизации Советского Союза, тем самым нарушая стабильность на евразийском пространстве. На этом геополитическом ристалище Соединенные Штаты изначально располагали ощутимыми преимуществами.

Пятое. Структура советского геопространства сложилась эволюционным путем и, несмотря на определенные объективные недостатки, прежде всего такие, как затрудненный выход в Мировой океан и большую протяженность неспокойных границ, была освоена, в результате чего стала функциональна и органична.

Шестое. Интернационализация мирохозяйственных связей и глобализация международных отношений привели к появлению в послевоенный период возможности совместной эксплуатации мира ведущими капиталистическими странами. Геополитические и геоэкономические последствия произошедшего весьма существенны.

Седьмое. Глобальная геополитическая система 60–80-х годов была отлаженным механизмом, признаков геополитической катастрофы не наблюдалось.