Приключения капитана Гаттераса

Докторъ, не находя нужнымъ одѣваться потеплѣе, вырядился, подобно матросамъ и должностнымъ лицамъ брига. Любо было поглядѣть, какъ щеголялъ Клоубони въ высокихъ сапогахъ, въ которые онъ, такъ сказать, входилъ всею своего особою, въ широкой клеенчатой шляпѣ и въ такихъ-же панталонахъ и жакетѣ. Во время сильныхъ дождей, или когда большія волны перекатывались чрезъ палубу, докторъ былъ похожъ на какое-то морское животное. Надо замѣтить, что сходство это чрезвычайно льстило его самолюбію.

Втеченіе двухъ дней море не утихало; сѣверо-восточный вѣтеръ сильно замедлялъ движеніе брига. Отъ 14-го до 16-го апрѣля продолжалось сильное волненіе, но въ понедѣльникъ полилъ проливной дождь, почти мгновенно успокоившій разбушевавшееся море. Шандовъ обратилъ вниманіе доктора на это обстоятельство.

– Этимъ подтверждаются интересныя наблюденія китобоя Скоресби, такого-же члена королевскаго ливерпульскаго общества, какъ я самъ,– сказалъ докторъ. Вы замѣчаете, что во время дождя волненіе почти улегается, даже при сильномъ вѣтрѣ. Напротивъ, въ сухую погоду море волнуется и отъ слабаго вѣтерка.

– Какъ-же объясняютъ этотъ феноменъ, докторъ.

– Очень просто: его не объясняютъ.

Въ это время лоцманъ, стоявшій на вахтѣ на брамреѣ, замѣтилъ водъ вѣтромъ плавающія массы льда.

– Ледяныя горы подъ этою широтою! – вскричалъ докторъ.

Шандонъ взглянулъ въ подзорную трубу по указанному направленію и подтвердилъ заявленіе лоцмана.

– Вотъ такъ штука! – сказалъ докторъ.

– Это васъ удивляетъ? – замѣтилъ смѣясь Шандонъ. Неужели мы на столько счастливы, что, наконецъ, можемъ чѣмъ-либо удивить васъ?

– Это изумляетъ меня, нисколько, однакожъ, не удивляя,– улыбаясь отвѣтилъ докторъ,– потому что бригъ Ann de Poole, изъ Гринспонда, въ 1813 году, подъ сорокъ четвертымъ градусомъ широты, былъ затертъ ледяными горами. Дэнентъ, капитанъ брига, насчитывалъ ихъ цѣлыми сотнями.

– Значитъ,– сказалъ Шандонъ,– и въ этомъ отношеніи мы кое-чему можемъ поучиться у васъ.

– Очень немногому,– скромно отвѣтилъ докторъ,– на исключеніемъ развѣ того, что ледяныя горы встрѣчались и подъ менѣе высокими широтами.

– Это мнѣ хорошо извѣстно, любезный докторъ, потому что состоя юнгою на канонерской лодкѣ Fly…

– Въ 1818 году,– продолжалъ докторъ,– въ концѣ марта, вы прошли между двумя плавающими ледяными островами, подъ сорокъ вторымъ градусомъ широты.

– Ну, это ужъ черезчуръ! – вскричалъ Шандонъ.

– Зато совершенно справедливо. Слѣдовательно, я не имѣю поводовъ удивляться, тому что, находясь на два градуса сѣвернѣе, Forward встрѣтилъ ледяную гору.

– Вы, докторъ,– настоящій кладезь учености, изъ котораго остается черпать были-бы только ведра.

– О, я изсякну гораздо скорѣе, чѣмъ вы думаете. Но если-бы мы сами могли наблюдать этотъ интересный феноменъ,– я былъ-бы счастливѣйшемъ докторомъ въ мірѣ!

– Я и самъ тоже думаю. Джонсонъ,– сказалъ Шандонъ, обращаясь къ шкиперу,– мнѣ кажется, что вѣтеръ какъ будто начинаетъ свѣжѣть.

– Да,– отвѣтилъ шкиперъ. Но мы подвигаемся очень медленно, и вскорѣ теченіе Дэвисова пролива дастъ таки себяпочувствовать.

– Вы правы, Джонсонъ. Если мы хотимъ быть 20-го апрѣля въ виду мыса Фаревеля,– необходимо идти подъ парами, иначе насъ снесетъ къ берегамъ Лабрадора. Г. Уэлль, прикажите развести огонь въ машинѣ.

Приказаніе Шандона было исполнено; черезъ часъ пары достигли достаточной степени давленія; паруса были убраны и винтъ, бурля воду своею спиралью, мощно ринулъ бригъ противъ сѣверо-западнаго вѣтра.

VI. Большое полярное теченіе

Вскорѣ многочисленныя стаи буревѣстниковъ, puffin'овъ и морскихъ чаекъ – обитателей этихъ печальныхъ странъ – возвѣстили о близости Гренландіи. Forward быстро подвигался къ сѣверу, оставляя за собою длинную полосу чернаго дыма.

Во вторникъ 17-го апрѣля, къ одиннадцати часамъ утра, лоцманъ заявилъ о первомъ появленіи ледянаго blink'а^[9] миль на двадцать къ сѣверо-западу. Эта ослѣпительно бѣлая полоса, не смотря на присутствіе довольно густыхъ облаковъ, ярко освѣщала сосѣднія съ линіею горизонта части атмосферы. Опытные моряки не могли ошибиться на счетъ этого феномена и по силѣ преломленія лучей свѣта заключили, что blink идетъ отъ широкой ледяной поляны, находившейся внѣ поля зрѣнія миль на тридцать отъ брига.

Къ вечеру подулъ южный попутный вѣтеръ; Шандонъ, въ видахъ экономіи, приказалъ поднять паруса и прекратилъ топку машины. Forward подъ марселями и фокселемъ быстро направился къ мысу Фаревелю.

18-го числа, въ три часа, было замѣчено ледяное теченіе (ісе stream) бѣлой, неширокой, но блестящей и рѣзкой полосой отдѣлявшее линіи неба и моря. Повидимому, теченіе скорѣе шло отъ береговъ Гренландіи, чѣмъ изъ Дэвисова пролива, потому что льды преимущественно держатся на западныхъ берегахъ Баффинова моря. Часъ спустя, Forwarct пробирался уже между отдѣльными льдинами теченія; въ самыхъ плотныхъ частяхъ ісе stream'а, льдины повиновались движенію зыби, не смотря на то, что были крѣпко соединены между собою.

На слѣдующій день, на разсвѣтѣ, часовой примѣтилъ какой-то корабль: то былъ датскій корветъ Valkirien, шедшій къ Ньюфаундлэнду. Сила теченія пролива начала сказываться въ значительной степени; чтобы противустоять ей вынуждены были поднять побольше парусовъ.

Шандонъ, докторъ, Джемсъ Уэлль и Джонсонъ стояли на ютѣ, наблюдая силу и направленіе ісе stream'а. Докторъ спросилъ, доказано-ли постоянное существованіе теченія въ Баффиновомъ морѣ.

– Вполнѣ,– отвѣтилъ Шандонъ,– парусныя суда съ трудомъ поднимаются противъ него.

– Тѣмъ болѣе,– добавилъ Джемсъ Уэлль,– что теченіе встрѣчается на восточныхъ берегахъ Америки и западныхъ берегахъ Гренландіи.

– Въ такомъ случаѣ это въ значительной мѣрѣ подкрѣпляетъ мнѣніе моряковъ, старающихся открыть сѣверо-западный проходъ, сказалъ докторъ. Теченіе это приблизительно дѣлаетъ пять миль въ часъ, слѣдовательно, трудно допустить, чтобы оно началось въ заливѣ.

– Ваше мнѣніе тѣмъ основательнѣе, докторъ,– замѣтилъ Шандонъ,– что потокъ направляется съ сѣвера на югъ, а въ Беринговомъ заливѣ существуетъ другое теченіе, идущее съюга на сѣверъ и, по всѣмъ вѣроятіямъ, дающее начало первому.

– Такимъ образомъ, господа,– сказалъ докторъ,– необходимо допустить, что Америка совершенно отдѣлена отъ полярнаго материка и что воды Тихаго океана прямо изливаются въ Атлантическій океанъ. Впрочемъ, вслѣдствіе болѣе высокаго уровня перваго, воды его необходимо должны направляться къ морянъ Европы.

– Но,– возразилъ Шандонъ,– должны же существовать какія нибудь фактическія данныя, въ подтвержденіе такой теоріи. Если-же они существуютъ,– не безъ ироніи добавилъ онъ,– то нашъ всевѣдущій ученый долженъ знать ихъ.

– Еще бы не знать! И, если только это васъ интересуетъ,– любезно отозвался докторъ,– готовъ подѣлиться съ вами моими знаніями. Вотъ факты: китовъ, раненыхъ въ Девисовомъ проливѣ, нѣсколько времени спустя убивали по близости береговъ Монголіи, причемъ въ тѣлѣ ихъ еще торчали европейскія остроги.

– Если они не обогнули мысъ Горнъ или мысъ Доброй Надежды, то по необходимости должны были обойти вокругъ сѣверныхъ береговъ Америки. Это неопровержимо, докторъ,– замѣтилъ Шандонъ.

– Но для того, чтобы вполнѣ убѣдить васъ, любезный Шандонъ,– улыбаясь сказалъ Клаубонни,– я могъ-бы представить и другіе факты, напримѣръ, присутствіе въ Дэвисовомъ проливѣ большаго количества плавучихъ деревьевъ, лиственницъ, тополей и другихъ древесныхъ породъ, свойственныхъ. тропическимъ странамъ. Извѣстно, что гольфстремъ не позволилъ-бы этимъ деревьямъ достигнуть пролива; но если они выходятъ изъ него, то попасть въ него могли только чрезъ Беринговъ проливъ.

– Я вполнѣ убѣжденъ, докторъ; впрочемъ, трудно было быи оставаться неубѣжденнымъ въ виду доводовъ, представленныхъ такимъ человѣкомъ какъ вы.

– Кстати,– сказалъ Джонсонъ,– вотъ предметъ, который: разрѣшитъ наше недоумѣніе. Я вижу въ морѣ довольно большихъ размѣровъ дерево, и если г. Шандону угодно будетъ позволить, мы поднимемъ на бортъ этотъ деревянный стволъ и спросимъ у него, какъ называется страна, въ которой онъ родился.

– И отлично! – вскричалъ докторъ. Сначала правило, затѣмъ подтверждающій его фактъ.

Шандонъ отдалъ соотвѣтствующее приказаніе, и бригъ направился къ указанному дереву, которое не безъ труда было поднято на бортъ.

То былъ стволъ краснаго дерева, до самой сердцевины источенный червями, безъ чего онъ, впрочемъ, и не могъ бы плавать по водѣ.

– Вотъ убѣдительнѣйшее доказательство! съ восторгомъ вскричалъ докторъ. Дерево это не могло быть занесено въ Дэвисовъ проливъ теченіями Атлантическаго океана; съ другой, стороны, рѣки Сѣверной Америки тоже не могли занести его въ полярный бассейнъ, потому что красное дерево ростетъ только подъ экваторомъ. Ясно, какъ Божій день, что оно прямехонько изъ Берингова пролива. Впрочемъ, посмотрите, господа, на этихъ червей: они водятся только въ теплыхъ странахъ.

– Это опровергаетъ мнѣніе людей, недопускающихъ существованіе знаменитаго прохода.

– Это положительно убиваетъ ихъ! – вскричалъ восторженно докторъ. Я постараюсь начертить маршрутъ этого дерева. Оно занесено въ Тихій океанъ какою нибудь рѣкою Панамскаго перешейка или Гватемалы; теченіе увлекло его вдоль береговъ Америки до Берингова пролива, и волей-неволей дерево вошло въ полярныя моря. Принимая во вниманіе то обстоятельство, что дерево не очень старо и не пропитано водою, можно думать, что стволъ этотъ недавно покинулъ свою родину и благополучно преодолѣлъ препятствія, полагаемыя цѣлымъ рядомъ проливовъ, ведущихъ въ Баффиново море. Подхваченное сѣвернымъ теченіемъ, дерево прошло Дэвисовъ проливъ и, наконецъ, попало на бортъ Forward'а, къ вящей радости доктора Клоубонни, который проситъ у г. Шандона позволенія сохранить на память кусокъ этого пловца.

– Сдѣлайте милость,– сказалъ Шандонъ. Но позвольте мнѣ, въ свою очередь, сказать вамъ, что вы не будете единственнымъ обладателемъ такого рода находки. Губернаторъ датскаго острова Диско…

– У береговъ Гренландіи,– продолжалъ докторъ,– имѣетъ столъ, сдѣланный изъ дерева, добытаго изъ моря при такихъ же условіяхъ, при какихъ добытъ нами стволъ краснаго дерева. Не стану спорить. Но я не завидую сѣверному сановнику, потому что, не будь это только сопряжено съ затрудненіями, я могъ-бы отдѣлать цѣлую спальню такимъ деревомъ.

Всю ночь съ среды на четвергъ дулъ сильный вѣтеръ, «drift wood»^[10] встрѣчался чаще. Такъ какъ сосѣдство береговъ представлялось опаснымъ въ эту пору года, когда льды встрѣчаются въ большомъ количествѣ, то Шандонъ приказалъ убавить паруса и Forward пошелъ нѣсколько медленнѣе.

Термометръ опустился ниже точки замерзанія. Шандонъ приказалъ выдать экипажу теплую одежду: шерстяныя куртки и панталоны, фланелевыя фуфайки и особаго рода теплые чулки, какіе носятъ норвежскіе крестьяне. Каждый матросъ былъ снабженъ кромѣ того морскими непромокаемыми сапогами.

Что касается Капитана, то онъ довольствовался своею природною шубою. Повидимому, онъ мало былъ чувствителенъ къ перемѣнамъ температуры и, по всему вѣроятію, ему не разъ уже приводилось извѣдывать подобнаго рода случайности. Впрочемъ, въ качествѣ датской собаки, онъ и не имѣлъ права быть черезчуръ взыскательнымъ. Его рѣдко видывали, такъ какъ онъ почти постоянно держался въ самыхъ темныхъ мѣстахъ брига.

Къ вечеру чрезъ просвѣтъ тумана, показались берега Гренландіи подъ 37°2′7″ долготы.

Докторъ, вооружившись подзорною трубою, втеченіе нѣсколькихъ минутъ наблюдалъ рядъ пиковъ, изборожденныхъ ледниками. Но густой туманъ вскорѣ скрылъ ихъ изъ виду, точно театральный занавѣсъ, опускающійся иногда въ самомъ интересномъ мѣстѣ пьесы.

20-го апрѣля, утромъ, Forward находился въ виду ледяной горы, высотою въ сто пятьдесятъ футовъ, обмелѣвшей съ незапамятныхъ временъ. Оттепели не производили на нее никакого дѣйствія и съ почтеніемъ относились къ ея причудливымъ формамъ. Ее видѣлъ еще Сно; Джемсъ Россъ, въ 1829 году, снялъ съ нея точный рисунокъ, а въ 1851 году французскій лейтенантъ Бэлло, на кораблѣ Prince-Albert, совершенно ясно могъ разглядѣть ее. Понятно, что докторъ пожелалъ имѣть изображеніе этой замѣчательной горы и очень удачно срисовалъ ее.

Фактъ, что ледяныя горы садятся иногда на мелъ, неразрывно сливаясь съ морскимъ дномъ, не представляетъ ничего необычнаго. Каждая ледяная гора возвышается обыкновенно на одну треть надъ водою, двѣ-же трети ея остаются скрытыми подъ водою, такъ что ледяная гора, о которой идетъ рѣчь, сидѣла въ морѣ приблизительно на 300 футовъ (около 43 сажень).

Наконецъ, при температурѣ, не превышавшей въ полдень 12° (-11° стоградуснаго термометра), подъ снѣжнымъ, затянутымъ туманами небомъ, наши мореходы увидѣли мысъ Фаревель. Forward пришелъ къ мѣсту назначенія въ опредѣленный день, и если-бы таинственному капитану угодно было опредѣлить положеніе брига, то онъ не имѣлъ-бы поводовъ жаловаться.

– Такъ вотъ онъ,– сказалъ себѣ докторъ,– этотъ такъ мѣтко прозванный мысъ!^[11] Многіе, подобно намъ, прошли его, но немногимъ суждено было снова видѣть его! Неужели здѣсь навѣки надо распроститься съ друзьями, оставшимися въ Европѣ? Вы прошли здѣсь – Фробишеръ, Найтъ, Барло, Уогемъ, Скрогсъ, Беренстъ, Гудсонъ, Блосвиль, Франклинъ, Крозіе, Бэлло, но вамъ не суждено было снова увидѣть родной очагъ, и мысъ этотъ поистинѣ былъ для васъ мысомъ Прощанія.

Въ 970 году, мореходы, отправившіеся изъ Исландіи, открыли Гренландію. Себастіанъ Каботъ, въ 1498 году, поднялся до 56° широты; Гаспаръ и Мишель Котреаль, въ промежутокъ отъ 1500 до 1502 годовъ, достигли 60°, а Мартинъ Фробишеръ, въ 1576 году, поднялся до залива, носящаго и понынѣ его имя.

Джону Дэвису принадлежитъ честь открытія пролива въ 1585 году; два года спустя, во время своей третьей экспедиціи, этотъ отважный морякъ и славный китобой достигъ семьдесятъ третьей параллели, отстоящей отъ полюса на двадцать семь градусовъ.

Берентсъ въ 1596 году, Уэймутъ въ 1602, Джемсъ Галль (Hall) въ 1605 и 1607 годахъ, Гудсонъ, имя котораго дано обширному заливу, такъ глубоко врѣзывающемуся въ материкъ Америки, Джемсъ Пуль въ 1611 году болѣе или менѣе подвигались въ проливѣ, отыскивая сѣверо-западный проходъ, который долженъ былъ значительно сократить путь между Новымъ и Старымъ свѣтомъ.

Баффинъ, въ 1616 году, открылъ въ морѣ, носящемъ его имя, проливъ Ланкастера; въ 1619 году по слѣдамъ его отправился Джемсъ Мэнкъ, а въ 1719 году – Найтъ, Барло, Уогемъ и Скрогсъ, о которыхъ никогда не было получено никакихъ извѣстій.

Въ 1776 году, лейтенантъ Пикерсгиль, отправленный на встрѣчу капитану Куку, пытавшемуся пройти Беринговъ проливъ, достигъ 68°градуса; въ слѣдующемъ году, Юнгъ, съ этою же цѣлью, поднялся до острова Женщинъ.

Въ 1818 году Джемсъ Россъ обошелъ берега Баффинова моря и исправилъ гидрографическіе промахи своихъ предшественниковъ.

Наконецъ, въ 1819 и 1820 годахъ знаменитый Парри отправился въ проливъ Ланкастера, преодолѣвъ множество затрудненій, дошелъ до острова Мельвиля и получилъ преміювъ 5,000 фунтовъ стерлинговъ, назначенную парламентомъ тому изъ англійскихъ мореходовъ, кто пройдетъ стосемидесятый меридіанъ при широтѣ высшей чѣмъ семьдесятъ седьмая параллель.

Въ 1826 году Бичи достигъ острова Шамиссо; Джемсъ Россъ, съ 1829 до 1833 годовъ, зимовалъ въ проливѣ Принца-Регента и, въ числѣ многихъ важныхъ изслѣдованій, открылъ магнитный полюсъ.

Между тѣмъ, Франклинъ съ суши занялся изслѣдованіемъ сѣверныхъ береговъ Америки, начиная отъ рѣки Мекензи до мыса Турнагайна (Поворотнаго); съ 1823 до 1835 годовъ, по его слѣдамъ шелъ капитанъ Какъ, изслѣдованія котораго были дополнены въ 1839 году гг. Дизъ, Симпсономъ и докторомъ Рэ (Rae).

Наконецъ, сэръ Джонъ Франклинъ, въ видахъ открытія сѣверо-западнаго пролива, отплылъ изъ Англіи въ 1845 году, съ двумя кораблями – Erebus'омъ и Terror'омъ. Франклинъ проникъ въ Баффиново море, прошелъ подлѣ острова Диско, и съ этой поры всѣ извѣстія о немъ прекратились.

Гибель эскадры Франклина вызвала цѣлый рядъ экспедицій, приведшихъ къ открытію сѣверо-западнаго прохода и подробному изслѣдованію полярныхъ странъ. Неустрашимѣйшіе моряки Англіи, Франціи и Соединенныхъ Штатовъ отправлялись въ эти суровыя страны и, благодаря ихъ усиліямъ, столь запутанная и сбивчивая карта полярнаго материка фигурируетъ въ архивахъ Королевскаго Географическаго Общества въ Лондонѣ.

Въ такомъ видѣ представлялась воображенію доктора исторія полярныхъ странъ въ то время, когда, опершись на шканцы, онъ слѣдилъ взоромъ за длинною полосою, оставляемою на морѣ бригомъ. Имена отважныхъ моряковъ возникали въ его памяти и, казалось, онъ видѣлъ подъ ледяными сводами ледяныхъ горъ блѣдныя тѣни людей, никогда уже не возвращавшихся на родину.

VII. Дэвисовъ проливъ

Втеченіе дня Forward легко пролагалъ себѣ дорогу среди на половину разбитыхъ льдинъ. Вѣтеръ былъ благопріятный. но температура очень низкая; воздушныя теченія охлаждались, проносясь надъ ледяными полями.

Ночью были приняты крайнія мѣры предосторожности, такъ какъ ледяныя горы скоплялись въ узкомъ проходѣ; въ громадномъ количествѣ; нерѣдко на горизонтѣ ихъ насчитывали цѣлыми сотнями. Отдѣлившись отъ высокихъ береговъ, онѣ таяли или погружались въ бездны океана подъ разлагающимъ дѣйствіемъ волнъ и лучей апрѣльскаго солнца. Встрѣчались также массы плавучаго лѣса, столкновеній съ которымъ слѣдовало избѣгать. Въ виду этого, на вершинѣ фокъ-мачты устроили такъ называемое сорочье гнѣздо (crow's-nest), состоявшее изъ бочки съ подвижнымъ дномъ, въ которой ісе-master (лоцманъ среди льдовъ), отчасти защищенный отъ вѣтра, наблюдалъ море, указывалъ находившіяся въ виду льдины и, въ случаѣ надобности, распоряжался ходомъ брига.

Ночи были короткія. Солнце, появившееся 31-го января, день ото дня все дольше и дольше держалось надъ горизонтомъ. Носившійся въ воздухѣ снѣгъ заслонялъ однако окрестные виды и если не производилъ полной темноты, то очень затруднялъ движеніе брига.

21-го апрѣля сквозь густой туманъ показался мысъ Отчаянія (Dеsolation). Экипажъ окончательно изнемогалъ отъ трудовъ. Со времени вступленія брига въ область льдовъ, матросы не имѣли ни минуты отдыха; пришлось прибѣгнуть къ помощи паровой машины, чтобы проложить Forward'у дорогу среди скучившихся ледяныхъ массъ.

Докторъ и Джонсонъ бесѣдовали на кормѣ, а Шандонъ, между тѣмъ отправился въ свою каюту, чтобы соснуть нѣсколько часовъ. Клоубонни любилъ разговаривать съ старымъ морякомъ, которому многочисленныя путешествія дали разумное и интересное развитіе. Докторъ начиналъ чувствовать къ нему большую симпатію, а шкиперъ, съ своей стороны, платилъ взаимностью доктору.

– Право – говорилъ Джонсонъ,– страна эта не похожа на другія страны. Назвали ее Зеленою землею (Green Land,Гренландія), а между тѣмъ только втеченіе нѣсколькихъ недѣль она оправдываетъ свое названіе.

– Какъ знать, любезный Джонсонъ,– отвѣтилъ докторъ,– не имѣла-ли эта страна въ X вѣкѣ полное право на такое названіе? Не мало всякихъ переворотовъ совершилось на земномъ шарѣ, и я очень изумилъ-бы васъ, сказавъ, что, по словамъ исландскихъ лѣтописцевъ, восемьсотъ или девятьсотъ лѣтъ тому назадъ на материкѣ этомъ процвѣтало двѣсти очень значительныхъ деревень.

– Вы настолько бы изумили меня, докторъ, что я даже не повѣрилъ-бы вамъ, потому что Гренландія – печальная страна.

– Какъ она ни печальна, а все-же она доставляетъ убѣжище своимъ обитателямъ и даже цивилизованнымъ европейцамъ.

– Безъ сомнѣнія. На островѣ Диско и въ Упернавикѣ мы находимъ людей, рѣшившихся поселиться въ этихъ угрюмыхъ страеахъ. Однакожъ, я всегда думалъ, что они остаются тамъ скорѣе по необходимости, чѣмъ по собственному желанію.

– Очень вѣрю. Впрочемъ, человѣкъ ко всему привыкаетъ и, ао моему, гренландцы менѣе достойны сожалѣнія, чѣмъ рабочіе нашихъ большихъ городовъ. Быть можетъ, они и несчастные, но во всякомъ случаѣ не обездоленные люди. Я говорю – несчастные, хотя это слово не вполнѣ выражаетъ мою мысль. Дѣйствительно, если они не пользуются благами странъ умѣреннаго пояса, то на долю этихъ людей, освоившихся съ своимъ суровымъ климатомъ, очевидно выпадаетъ такая сумма наслажденій, о какой мы не имѣемъ даже понятія.

– Надо полагать, что такъ, докторъ, потому что Богъ справедливъ. Но я часто бывалъ у береговъ Гренландіи и всякій разъ сердце мое сжималось при видѣ этихъ безотрадныхъ пустынь. Слѣдовало-бы хоть немножко скрасить эти мысы, косы и заливы, давъ имъ болѣе привѣтливыя названія потому что мысъ Разлуки и мысъ Отчаянія едва-ли могутъ привлечь къ себѣ мореходовъ.

– Мнѣ тоже приходило это на мысль,– отвѣтилъ докторъ. Но названія эти имѣютъ лишь географическій интересъ,– которымъ пренебрегать не слѣдуетъ. Если рядомъ съ именами Дэвиса, Баффина, Гудсона, Росса, Парри, Франонна, Бэлло я встрѣчаю мысъ Отчаянія, то вскорѣ нахожу также заливъ Милосердія (Mercy); мысъ Провидѣнія какъ-разъ подъ пару мысу Горя (Anxiety); мысъ Недоступный (Repulse) приводитъ меня къ мысу Эдема; я покидаю мысъ Поворотный (Turnagain) для того, чтобы отдохнуть въ заливѣ Убѣжища. Предъ глазами моими проносится безпрерывный рядъ опасностей, препятствій, неудачъ, успѣховъ и бѣдствій, связанныхъ съ великими именами моего отечества и, подобно ряду античныхъ медалей, названія эти возстановляютъ въ моемъ воображеніи всю исторію полярныхъ морей.

– Совершенно правильное заключеніе, докторъ, и далъ бы Богъ, чтобы во время нашего путешествія мы встрѣчали больше заливовъ Успѣха, чѣмъ мысовъ Отчаянія.

– Я тоже желаю этого, Джонсонъ. Но, скажите, экипажъ успокоился или нѣтъ?

– Да, нѣсколько, но, по правдѣ сказать, со времени вступленія въ проливъ матросы опять начинаютъ заниматься фантастическимъ капитаномъ. Они надѣялись, что онъ явится на бригъ у береговъ Гренландіи, а между тѣмъ до сихъ поръ ничего… Межъ нами будь сказано, докторъ, не кажется ли вамъ это нѣсколько… страннымъ?

– Да, Джонсонъ.

– И вы полагаете, что капитанъ этотъ существуетъ дѣйствительно?

– Конечно.

– Но какія-же причины побудили его дѣйствовать такимъ образомъ?

– Если вы хотите знать мое мнѣніе, Джонсонъ, то этотъ человѣкъ хотѣлъ только подальше завести экипажъ, чтобы возвратъ былъ уже невозможенъ. Будь онъ на бригѣ въ моментъ отъѣзда, всякій-бы желалъ знать, куда отправляется судно, а это могло затруднить капитана.

– Почему?

– Допустимъ, что онъ хочетъ предпринять что нибудь превосходящее силы человѣка, хочетъ проникнуть туда, куда никто еще не проникалъ,– какъ вы полагаете, успѣлъ-бы онъ при такихъ условіяхъ навербовать экипажъ? Но разъ вступивши въ море, можно уйти такъ далеко, что одно только и представится возможнымъ: подвигаться впередъ.

– Очень можетъ быть, докторъ. Я знавалъ многихъ неустрашимыхъ авантюристовъ, одно имя которыхъ приводило всѣхъ въ ужасъ и которые никогда не нашли-бы людей, готовыхъ сочувствовать имъ во время ихъ опасныхъ экспедицій…

– За исключеніемъ меня, Джонсонъ,– сказалъ докторъ.

– Да и меня тоже, чтобъ слѣдовать за вами – отвѣтилъ Джонсонъ. И такъ, я говорю, что нашъ капитанъ принадлежитъ къ числу именно такихъ авантюристовъ. Впрочемъ,– увидимъ. Полагаю, что въ Уппернавикѣ или въ заливѣ Мельвиля этотъ молодецъ преспокойно явится на бригъ и объявитъ намъ, куда его фантазія намѣрена направить судно.

– Я такого-же мнѣнія, Джонсонъ. Но дѣло въ томъ, что трудненько будетъ подняться до залива Мельвиля. Посмотрите: льдины со всѣхъ сторонъ окружаютъ насъ и Forward съ трудомъ подвигается впередъ. Да вотъ взгляните на эту безконечную ледяную равнину.

– На языкѣ китобоевъ такая равнина извѣстна подъ именемъ ice-field'а, т. е. безпредѣльнаго ледянаго поля.

– A вотъ въ этой сторонѣ, эта пересѣченная равнина, эти длинныя, болѣе или менѣе соединенныя своими краями ледяныя пространства – что это такое?

– Это pack^[12] – скучившійся ледъ; если онъ имѣетъ круглую форму, то мы называемъ его palch, и stream, если форма его продолговатая.

– A какъ вы называете эти отдѣльно плавающія льдины?

– Это drift-ice; будь онѣ немного повыше, онѣ назывались-бы ice-bergs или ледяными горами. Столкновеніе съ ними очень опасно, а потому корабли тщательно избѣгаютъ ихъ. Посмотрите на это возвышеніе, произведенное напоромъ льдовъ – вотъ тамъ, на той ледяной полянѣ; мы называемъ это hummock^[13]; если бы основаніе его было залито водою, то возвышеніе называлось-бы calf^[14]. Чтобы успѣшнѣе оріентироваться въ этихъ мѣстностяхъ, каждому встрѣчающемуся предмету необходимо было дать особое названіе.

– Все это въ высшей степени интересно! вскричалъ докторъ, созерцая чудеса полярныхъ морей; разнообразіе всѣхъ этихъ поистинѣ волшебныхъ картинъ должно несказанно поражать воображеніе каждаго человѣка.

– Это не подлежитъ сомнѣнію,– отвѣтилъ Джонсонъ. Иногда льдины принимаютъ какія-то особенно фантастическія формы, и матросы по своему объясняютъ ихъ.

– Полюбуйтесь, Джонсонъ, общимъ видомъ вотъ этихъ ледяныхъ массъ! Точно какой-то странный восточный городъ съ своими минаретами и мечетями, освѣщенными блѣдными лучами луны. A вотъ, подальше, длинный рядъ готическихъ арокъ, напоминающихъ собой часовню Генриха VII или зданіе парламента.

– Да, докторъ, здѣсь на всякій вкусъ что нибудь найдется. Но въ этихъ городахъ и церквахъ жить опасно, да и подходить съ нимъ близко тоже не слѣдуетъ. Иные изъ этихъ минаретовъ шатаются на своихъ основаніяхъ и меньшій изъ нихъ могъ-бы раздавить судно, подобное Forward'у.

– И выискивались-же люди, которые рѣшались забираться сюда, не имѣя въ своемъ распоряженіи пара! продолжалъ Клоубонни. Возможно-ли повѣрить, чтобы парусныя суда могли двигаться среди этихъ плавучихъ подводныхъ скалъ?

– A между тѣмъ двигались, докторъ. Когда вѣтеръ былъ противный – что не разъ приходилось испытывать и мнѣ – тогда на одну изъ такихъ льдинъ забрасывали якорь и вмѣстѣ съ нею судно носилось по морю, выжидая удобнаго случая отправиться дальше. Правда, что при такомъ способѣ передвиженія, требовались цѣлые мѣсяцы для того, чтобы пройти путь, который мы проходимъ въ нѣсколько дней.

– Мнѣ кажется,– замѣтилъ докторъ,– что температура начинаетъ нѣсколько понижаться.

– Это было бы крайне непріятно,– отвѣтилъ Джонсонъ. Для того, чтобы массы льдовъ расплылись и ушли въ Атлантическій океанъ, необходима оттепель. Въ Дэвисовомъ проливѣ лодки встрѣчаются въ гораздо большемъ количествѣ, потому что между Уальсингемскимъ и Гольстейнборгскимъ мысами берега замѣтнымъ образомъ. сближаются. Но за шестьдесятъ седьмымъ градусомъ мы встрѣтимъ, въ маѣ и іюнѣ мѣсяцахъ, болѣе доступныя для судовъ моря.

– Да, а между тѣмъ проливъ все-таки надо пройти.

– Безъ сомнѣнія, докторъ. Въ іюнѣ и іюлѣ мы нашли бы проходъ свободнымъ отъ льдовъ, какимъ нерѣдко находятъ его китобойныя суда; но наши инструкціи очень точны и въ апрѣлѣ мы должны были находиться здѣсь. Или я очень ошибаюсь, или нашъ капитанъ – человѣкъ неробкаго десятка, у котораго крѣпко засѣла въ головѣ опредѣленная мысль. Онъ для того пораньше и отправился въ море, чтобы подальше уйти. Впрочемъ, поживемъ – увидимъ.

Докторъ не ошибся, констатировавъ пониженіе температуры; въ полдень термометръ показывалъ всего шесть градусовъ (-14° стоградусника); сѣверо-западный вѣтеръ, прояснивъ небо, способствовалъ теченію скоплять массы плавучихъ льдовъ на пути брига. Впрочемъ, не всѣ льдины двигались въодну сторону; многія и, притомъ, самыя высокія, увлекаемыя подводнымъ теченіемъ, шли въ противоположномъ направленіи.

Понятно послѣ этого, съ какими затрудненіями было сопряжено плаваніе брига; машинисты не имѣли ни одной минуты отдыха. Управленіе машиною производилось на палубѣ при помощи цѣлой системы рычаговъ; пары впускались въ золотники или выпускались по распоряженію вахтеннаго офицера. Порою надобно было проскользнуть среди ледяныхъ полянъ; иногда-же приходилось пускаться въ запуски съ ледяною горою, грозившею запереть единственный проходъ. Нерѣдко случалось и то, что какая нибудь льдина, неожиданно рухнувъ въ море, заставляла бригъ идти заднимъ ходомъ, во избѣжаніе неминуемой гибели. Массы льдовъ, увлекаемыхъ и нагромождаемыхъ сѣвернымъ теченіемъ и скоплявшихся въ проливѣ, положили бы непреодолимую преграду движенію брига, если бы ихъ только сплотило морозомъ.

Въ этихъ мѣстахъ встрѣчались безчисленныя стаи птицъ; буревѣстники и чайки носились въ воздухѣ, испуская оглушительные крики; толстоголовые, съ короткими шеями и приплюснутыми клювами рыболовы разсѣкали воздухъ своими длинными крыльями и, казалось, не обращали никакого вниманія на снѣжные вихри, поднимаемые въ воздухѣ ураганомъ. Своими движеніями птицы нѣсколько оживляли безотрадную картину царства льдовъ.

Массы плавучихъ деревьевъ неслись по теченію; кашалоты съ громадными, толстыми головами приближались къ бригу, но ихъ и не думали преслѣдовать, хотя Симпсонъ, гарпунщикъ, очень желалъ этого. Къ вечеру замѣтили тюленей, плававшихъ между большими льдинами, выставивъ изъ воды свои круглыя головы.

22-го числа температура понизилась еще больше. Forward усилилъ пары съ тѣмъ, чтобы войти въ удобные проходы; противный сѣверо-западный вѣтеръ окончательно установился; паруса убрали.

Въ воскресенье у экипажа випалъ свободный день. Послѣ того какъ докторъ окончилъ чтеніе библіи, матросы занялись охотою на глупышей и таки набили ихъ не мало. Изготовленная надлежащимъ образомъ – à la Clowbonny,– дичь эта составила очень пріятную прибавку къ столу офицеровъ и матросовъ.

Въ три часа Forward находился на высотѣ Кинъ де-Сэля и горы Сукертопа; море сильно волновалось; повременамъ неожиданно спускались густые туманы. Однакожъ, въ полдень удалось сдѣлать обсервацію и опредѣлить положеніе корабля. Бригъ находился подъ 65°20′ широты и 54°22′ долготы, слѣдовательно, для того чтобы встрѣтить болѣе благопріятныя условія плаванія и свободное отъ льдовъ море, надобно было пройти еще два градуса.

Втеченіе 24, 25 и 26-го чиселъ апрѣля продолжалась безпрерывная борьба со льдами; работа въ машинѣ сдѣлалась чрезвычайно утомительною; каждую минуту приходилось мгновенно прекращать или пріостанавливать дѣйствіе паровъ, которые со свистомъ вырывались изъ клапановъ.

Во время густаго тумана близость ледяныхъ горъ узнавалась лишь по глухому грохоту, производимому обвалами снѣжныхъ лавинъ. На каждомъ шагу бригъ подвергался опасности натолкнуться на массы прѣснаго льда, замѣчательнаго по своей прозрачности и твердаго, какъ гранитъ. Шандонъ, не пропускалъ случая пополнить свой запасъ прѣсной воды и каждый день погружалъ на бригъ нѣсколько тоннъ этого льда.

Докторъ никакъ не могъ привыкнуть къ оптическимъ обманамъ, производимымъ въ этихъ широтахъ преломленіемъ лучей свѣта. Ледяная гора, удаленная на десять или двѣнадцать миль отъ брига, казалась ему незначительною бѣлою массою, находившеюся въ очень недальнемъ разстояніи. Клоубонни настойчиво старался пріучить зрѣніе къ этому странному феномену съ тѣмъ, чтобы имѣть возможность впослѣдствіи исправлять ошибку своихъ глазъ.