Kitobni o'qish: «Редкий экземпляр: собственность империи», sahifa 3
Осточертевший комбинезон привычно расплылся по телу. Тяжелые только внешне ботинки, култышка на макушке – и стена неслышно исчезла, повинуясь моему приближению.
Вместо Лысого в коридоре ждала кураторша.
– А где Руслан? – растерялась я.
– Доброе утро, Вероника! Сегодня обойдемся без него.
– Угу, доброе. Я не хочу без него!
– Мало ли, что ты хочешь! Идем, время!
– Не пойду! – я замотала головой, косясь по сторонам: может, просто опаздывает?
– Еще как пойдешь, Вероника.
– Нет!
– Встала не с той ноги?
– Мы с вашим боссом вроде как договаривались, что Руслан всегда со мной, так что без него никуда не пойду! – повторила я и уперла руки в боки, давая понять, что настроена серьезно. Даже сделала пару шагов обратно в комнату.
– Боже, ну что за капризы? – женщина закатила глаза. – Ты же не думаешь, что, кроме тебя, у него других дел быть не может?
Вообще-то думала, если честно… Но признаваться в этом, разумеется, не стала.
– Значит, подождем!
– Вероника, не забывай, где ты и кто ты, – процедила окончательно растерявшая внешнее добродушие ученая. – Мне совсем не хочется применять меры, но, если ты не оставляешь выбора, я не дрогну!
– Пфф, не сомневаюсь!
– Так что, добровольно пойдешь или как?
– Вы мне угрожаете?
– Нет, ты что, всего лишь предупреждаю.
Я не выдержала и рассмеялась. Правда, получилось довольно нервно, но как уж умею.
– Знаете что? Делайте, вперед! Посмотрю на ваши потуги!
– Что, прости?
Ее удивленная физиономия порадовала, видно, что немногие разговаривают с ней подобным образом. Глаза под очками округлились, что выглядело бы весьма комично в любой другой ситуации.
Чувствуя, как внутри нарастает паника, я глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь не демонстрировать свое состояние, и продолжила.
– Вы же не можете не знать, что тут со мной делали, так? Или должны понимать, что мне терять-то особо нечего? Но все равно решили, что угрозы возымеют действие? Думаете, я боюсь боли?
Ладно, на самом деле, я утрировала, не сомневаюсь в садистских талантах местных мудрецов, но блефовать – так до последнего.
– Давайте просто подождем Руслана и вместе отправимся туда, куда скажете. Идет? – закончила почти примирительно, разглядывая ошарашенную собеседницу.
Повисло недолгое молчание, которое разбавляло ее сопение.
– Он на задании, – выдавила, наконец, Елена.
Настала моя очередь удивляться.
– Что? Каком задании?
– Это все, что тебе следует знать!
– Хорошо. Когда он вернется?
– Понятия не имею!
– А где это задание проходит?
– Не перегибай! Даже если бы я владела этой информацией, тебе бы точно не сказала! – окончательно разозлилась женщина.
– Значит, ждем! – я скрестила руки на груди. – Можем зайти ко мне и поболтать? У вас нет устных тестов, например? Отвечу на все ваши вопросы.
Я не горела желанием остаться с ней наедине, она мне не симпатична, наоборот, было бы здорово никогда ее не видеть, но пока это невозможно.
– Вероника, не будь дурой! – между тем она повысила голос, прямо-таки осязаемо теряя терпение. – Тебя так и так заставят делать то, что нужно, и я тут буду ни при чем! Зачем усугублять?!
– Ладно, – я сделала вид, что задумалась. – Тогда у меня есть условие.
– Что?!
– Эй, большой босс, – я повернулась к камере. – Не знаю, что ты там мутишь, мне это неинтересно! Но я требую, чтобы ты снова начал пускать меня к Марату!
– Требуешь?! – почти в ужасе прошептала женщина.
– Алло, ты же меня слышишь, верно?
Собственная дерзость уровня «слабоумие и отвага» мне тоже уже казалась перебором, но слово не воробей, и отступать назад я не собиралась. Даже хорошо, что Лысый этого не видит, когда ему доложат, а это непременно случится, он точно надает по башке одной потерявшей страх знакомой.
– Девочка, ты не понимаешь, что делаешь, – пробормотала женщина, но вдруг замерла, словно к чему-то прислушиваясь: – Да, разумеется. Да, поняла.
– Что вы поняли? – полюбопытствовала я, смотря на слегка побледневшую особу.
Не знаю, что ей там сказали в крошечный наушник, я вообще о его наличии не подозревала, но меня действительно оставили в покое, гордо удалившись в неизвестном направлении. Сегодня каблучки стучали особенно громко, не надо быть психологом, чтобы понимать, насколько зла их обладательница. А я так и осталась стоять на пороге, не понимая, выиграла или проиграла. Наверное, все же первое, раз она больше не настаивала. Так же?
– Фиг вас разберет, – в сердцах выпалила в пустоту, представляя, как забавно выгляжу со стороны.
И что мне теперь делать? Попробовать сходить в лабораторию или и правда сидеть и дожидаться мужчину?
Так и не успела принять решения, когда свет в коридоре мигнул раз, другой, и погас, погрузив все вокруг в темноту. А это что еще за шутки?
Я попятилась, наощупь добравшись до стола в комнате. Споткнулась о стул, ойкнула, пробурчала проклятия в адрес понятно кого. Тишина и полный мрак создавали ощущение, что вокруг вакуум. Пустота. Стало страшно.
– Эй, вы чего? – крикнула, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Не смешно!
Конечно, никакой реакции не последовало. Вот прямо совсем. Глупо как-то даже, я же не ребенок, чтобы темнотой меня пугать.
Но спустя еще некоторое время стоило признать: если это метод психологического давления, он неплохо работает. Сколько не вглядывайся прямо перед собой – напротив будто черная дыра, бездна, и тебя в нее засасывает с неизвестной скоростью. Здесь нет окон, лишь стены с ровным мерцанием, и после того, как их «выключают», наступает мрак. Неприятно, мягко говоря. Ничего не видишь, будто ежик из знаменитого мультика. Только сейчас звать лошадку не стоит, мне кажется. Из ниоткуда может появиться кто-то пострашнее миленького парнокопытного.
Плюс отсутствие любых шумов. Как в фильме ужасов, тех, что с заявкой на реалистичность. Словно на тебя вот-вот нападет что-то очень громадное и прожорливое, причем, с любой стороны.
Простояв еще несколько минут, бочком стала пробираться к кровати, а после – к душевой, подумав, что закрытое пространство в такой ситуации не худший выбор. Если нападут, а не исключено, что это – очередное изощренное испытание, оттуда будет проще обороняться. Или погибнуть, как карта ляжет.
Вот только теперь я относилась к своей гибели иначе. Совсем не хотелось умирать какой бы то ни было смертью, хоть быстрой и безболезненной, хоть жуткой, которую мне и пророчили особо болтливые ученые. Кем же я буду, столько пережив и бесславно канув по собственной глупости или незнанию? Неудачницей, не меньше. Сомнительный успех. К тому же теперь неясная в начале цель – как-нибудь выбраться отсюда, прихватив моих мужчин, – сформировалась в более конкретную. Да и количество людей в остатке, то есть счастливом финале, заметно увеличилось.
– Не дождетесь! – проворчала, наконец, добравшись до двери в душевую, и тут же почувствовала укол в плечо.
Нет, не укол. Это был выстрел! Отчего-то беззвучный, но не менее болючий, зараза!
Каким-то чудом не заорав в голос, отшатнулась, бессмысленно болтая головой и хватаясь за рану. Под ладонью было мокро, кровь выходила ровными толчками.
– Придурки, я не кошка, в темноте не вижу! – заорала во все горло, тут же получив вторую пулю, но уже в ногу.
Боль была адская, но не настолько, чтобы не вникнуть в суть происходящего. Они стреляют на звук. Похоже на дрессировку: слово скажешь – будешь наказана. Твари проклятые!
Размахивая перед собой одной рукой, вторая опять просто повисла, возможно, попали в кость, я дохромала до душевой. Дверцы, работающие на голосовом управлении, просто так не открывались, сколько не тянула. Да чтоб вас всех! Если пикну, следующий выстрел не заставит себя долго ждать, а я и так чувствую, что скоро упаду! Чего же они хотят?! Я действительно ничего не различаю, даже очертаний или силуэтов, как я могу защищаться?!
Опустившись на пол возле кабины, сцепила зубы и надавила на простреленное бедро. Черт, тут даже полотенец нет, чтобы попытаться остановить кровь. Подо мной наверняка целая лужа набежала. Что ж они такой ценный ресурс тратят, ай-яй-яй!
Думай, Ника, думай, что им надо?! А еще в следующий раз, прежде чем показывать характер, взвесь все «за» и «против», чтобы не оказаться в ситуации, подобной этой. Кто бы догадался, что упрямство аукнется мне настолько быстро и настолько больно?! Хотя не исключено, что на настоящем испытании, куда собиралась проводить кураторша, применялись бы и менее гуманные методы. У этих богатая фантазия. Спасители человечества, чтоб их!
Естественно, я задумывалась над тем, кем я по-настоящему являюсь в этом мире. То есть, подопытная мышка, неожиданно для всех получившая способности супер-героя, но понятия не имеющая, как ими пользоваться. С волшебной кровушкой, исцеляющей болезни и продлевающей жизни. Звучит офигенно, не скрою. И я бы даже не была против стать постоянным донором, если при этом имела бы право на обычное существование вроде работы, учебы, семьи. Почему нет, мне не жалко! Но то, что происходило в стенах империи – преступление, по-другому не назовешь и не охарактеризуешь! По крайней мере, я так считаю!
И пусть найдутся те, кто начнет кричать, что малое зло оправдывает большое благо. Могу лишь уточнить, был ли теоретик на месте жертвы того самого зла. Вот я – да, и мне здесь не нравится!
Силы уходили вместе с кровью. Склонив голову к плечу, я ждала, что будет дальше. Звать на помощь не буду хотя бы потому, что бесполезно. Уверена, они прекрасно знают, где я и в каком виде, к чему лишние телодвижения? Если всерьез решили избавиться, не помогут ни мольбы, ни рыдания. Но, блин, что угодно со мной делайте, не верю, что босс захочет лишиться такой игрушки.
Все закончилось так же мгновенно, как началось. Свет по незримой команде вспыхнул, да настолько ярко, что пришлось прикрыть привыкшие к темноте глаза. Из-под век тут же полились слезы, но это не самая моя большая проблема.
– Пойдемте, – в душевую вошли двое в комбинезонах службы безопасности.
Равнодушный взгляд мужчин говорил о том, что открывшаяся картина их ни капли не удивила. Вполне вероятно, что именно они и стреляли. Но, стоит отдать должное, поднимали они меня аккуратно, не задевая ран.
Носилок не было, обошлись живой силой.
– Что, опять в медкорпус? – спросила у того, кто нес меня в сторону лифта.
– Да.
– А не знаете, где Руслан?
– Нет.
Вздохнув, я обвила руками шею охранника, чтобы было удобнее, и молча поехала на лечение.
Глава 8. Напоминание
Спрыгнув с кушетки, посмотрела с благодарностью на врача, практически нежно выудившего из меня пули. Молодой на вид парень улыбнулся в ответ и показал взглядом на дверь, намекая, что пора избавлять его от моего общества.
– Подождите охрану возле процедурной, вас проводят, – напутствовал он, не оборачиваясь.
– Хорошо. Спасибо!
В коридоре оказалось на удивление пусто. Вроде, белый день, меня латали максимум минут сорок, а никого. Только одинокий охранник на углу. Кажется, я его знаю.
– Привет, Эрик!
Блондин помахал рукой, не теряя серьезного выражения лица.
– Как дела?
Большой палец вверх, все идет как надо. Везет кому-то. Я прошла туда-сюда вдоль стены. И где мои безответственные сопровождающие шляются? В этой части лаборатории я всего лишь второй раз, как отсюда добраться до жилого корпуса, не представляю, с учетом, что дважды «приезжала» сюда в состоянии «нестояния» и только на ручках.
Побродив и заскучав еще больше, подошла к Эрику.
– Ты же в моем блоке был. Что тут делаешь?
– Перевели. А ты что тут делаешь?
– Поранилась.
– Бывает.
– Угу.
Оба замолчали, только ему не привыкать торчать оловянным солдатиком, а я-то маюсь.
– А, может, ты меня проводишь хотя бы к лифту? Или дорогу подскажешь? – спросила от безысходности, предполагая, какой будет ответ.
– Ничем не могу помочь, пост покидать нельзя, – покачал головой Эрик, пробормотав: – Хотя что их охранять, они ни куда не убегут.
– Кто?
– Экземпляры.
Я подпрыгнула, во все глаза уставившись на бормочущего мужчину. Что он сейчас сказал?! Уже открыла рот, чтобы уточнить, правильно ли я понимаю, кого он имел в виду, но… вовремя хватило ума заткнуться.
Отойдя, чтобы саму себя не соблазнять на ненужные разговоры под камерами, которых тут наверняка напичкано как в Лувре, замерла, пытаясь собраться с мыслями. Он произнес что-то про экземпляры. Слово в «Ариадне» часто употребляемое. Например, так несколько раз называли меня, причем с ремаркой «редкий».
Я же была в медицинском эксперименте не одна, сколько человек, потерявших надежду, согласились на участие в нем? А сколько выжили? Черт, Марат что-то говорил об этом, но из-за жалости к собственной судьбинушке пропустила информацию мимо ушей. И до сих пор не задумывалась о том, что где-то совсем рядом мои современники все еще пребывают в состоянии анабиоза, более того, являются донорами для вакцины, не имея возможности на нормальную жизнь!
Боже мой, каким малодушием и эгоизмом надо обладать, чтобы забыть о точно таких же бедолагах, как я сама! Это мне повезло стать подопытной Марата, ему я обязана, что могу сейчас ходить-говорить-думать, а не лежать овощем в капсуле под кучей датчиков и трубочек, без шансов на будущее, без снов и воли… Вместо этого обожаю жаловаться на горькое существование!
Я должна их спасти! Не только ученого, которому всем обязана, но и тех, других экземпляров, моих современников, о которых умудрилась бессовестно забыть! Не представляю даже теоретически, каким образом, но они должны проснуться! Потому что никто не заслуживает подобного. Кроме, пожалуй, их «босса». Вот кого с удовольствием бы засунула под купол на миллион лет без права помилования!
Я опять вернулась к Эрику.
– Слушай, а почему здесь нет никого? В лаборатории, где я часто бываю, куча народу.
– Тут всегда так.
– Странно, разве нет?
– Да нет, вроде.
– А… экземпляры – они прямо за этой стеной? – спросила наугад.
– К чему такие вопросы? – удивился мужчина.
– Ну да, и правда…
В коридоре послышались шаги.
– Ладно, по-моему, это за мной. Пока!
– Давай.
Взволнованная открытием, я молча вернулась в сопровождении охранников в жилой блок, и тут же направилась к Руслану. У себя его не оказалось.
– Так куда ж ты подевался-то? – пробурчала под нос, соображая, что делать дальше.
Тело буквально зудело от активности, хотелось скорее приступать к плану, которого, по сути, еще не было. А абстрактного «всех спасти», понятное дело, недостаточно.
Ладно, я и так потеряла много времени, нужно собраться! Присев на кровать в позе лотоса, вспомнила все методы, подсмотренные когда-то у блогеров, и начала медитировать. Это не так просто, ведь ее главная аксиома – выкинуть из головы все лишнее, отрешиться от проблем, забот, вообще мирского. Если я, конечно, правильно уяснила этот подход.
– Давай, Ника, концентрируйся! Амммм…
Мысли уходить никуда не хотели, назойливым роем копошась во всех отделах мозга, но и я – баба упрямая, и спустя минут пятнадцать дыхание удалось выровнять. Я спокойна, сосредоточена, вокруг – не толпа врагов и садюг, а пушистые облачка с играющими разноцветными пони…
– Надо быть идиотом, чтобы поверить ей, – пробормотали как будто возле самого уха.
– Согласна, отгулы – это редкость, – прозвучал внятный ответ.
– Не…
Черт-черт-черт! Я выдохнула, вообще не заметила, что задержала воздух в легких, и приоткрыла глаза. Естественно, кроме меня в комнате ни кого нет. Значит, получилось. Кем бы ни были разговаривающие, они вели беседу либо где-то в коридоре, либо в соседних апартаментах, без разницы. Боже мой, у меня получилось! Я настроила свой супер-слух!
Окрыленная первыми успехами, я провела за этим занятием все оставшееся до конца дня время. На самом деле, был велик риск повредить перепонки, но не в моей ситуации капризничать и выбирать методы. К тому же, госпожа Фортуна решила, что с меня хватит неудач, и дала возможность насладиться маленькой победой. Правда, ничего полезного узнать так и не удалось, но теперь я владею подробностями личной жизни двух лаборантов! Для начала очень даже неплохо, буду считать так.
В первый раз за много недель засыпала с верой в то, что будущее, как бы я его ни клеймила, не настолько мрачно. И даже такой как я можно надеяться на что-то более светлое, чем провести остаток жизни в качестве полупленницы.
Глава 9. Правда о нем и о себе
Второй день в одиночестве дался намного легче хотя бы потому, что никто не нападал. Но я держалась осторожно, прекрасно зная, на что способен Игорь. Он дал всего две недели для того, чтобы научиться владеть способностями, пока видимых результатов нет, и в любой момент его благодушие исчезнет, как входные стены в этом здании. Либо он задумал нечто настолько масштабное, что для этого требуется подготовка. Не удивлюсь, если посреди ночи ко мне ворвутся вооруженные до зубов гиганты, наденут мешок на голову и, например, забьют резиновыми дубинками. Ведь понадобилась же ему вчерашняя пытка для чего-то.
Меньше всего мне нравилось то, что Руслана снова не было в комнате. То есть, его не было вообще нигде, а встречные охранники только плечами пожимали. Ладно, допустим, они действительно не знают, где он, но кто-то ведь должен. Ни разу не было, чтобы он оставлял меня так надолго. Не слишком радужное предчувствие омрачалось еще и тем, что Елена, которую удалось-таки выцепить возле тренировочного поля, сделала вид, что не понимает, о ком речь, и практически сбежала. Почему это?
В поисках друга прошли полдня. Я заглянула во все помещения, куда у меня есть доступ, но тщетно. Пришлось злобно пыхтеть на бледненького парнишку в штатском, который невесть как оказался на пути, и требовать отвести меня к боссу. Делать он этого не хотел, и даже топанье обеими ногами действия не возымело.
– Босс вызывает к себе, когда это необходимо, поймите! – пытался внять голосу разума ни в чем не виноватый сотрудник, всего лишь угодивший под горячую руку.
Что-то нервы в последнее время и правда пошаливают, надо успокоительное попросить у кого-нибудь, что ли.
Однако ж сдаваться я не собиралась.
– Мне необходимо! Может, я хочу поговорить о деле?!
– Это так не работает…
Ох уж этот великий и ужасный президент крутой империи, к которому сложнее попасть, чем в двадцать первом веке к терапевту районной поликлиники! Здесь не помогут ни ангельское терпение, ни нужные знакомства.
Мы препирались почти полчаса, но он встал намертво. Поворчав и ничего не добившись, отправилась делиться переживаниями с Маратом. Если честно, не уверена, что визит к ученому не был разовой акцией, но меня пропустили, глазом не моргнув. Возможно, Игорь просто забыл о выданном когда-то разрешении, или не видит в моих похождениях ничего опасного. В принципе, наверное, так оно и есть. Рассказать все, что на душе, я не могу из-за видеокамер, которыми сто процентов напичкана палата, но просто поговорить, как тогда, о чем-то незначительном… Кто знает, раньше люди считали, что человек в коме слышит все, что происходит рядом с ним. Вдруг, мой гений тоже!
В палате пахло свежестью и лекарствами. Бухнувшись на колени возле капсулы, я схватила руку ученого и склонилась к прозрачной сфере. Казалось, Марат просто спит и даже слегка улыбается. По крайней мере, уголки губ не опущены, как на днях, а слегка приподняты. Господи, как же было бы классно сейчас оказаться там, где ты, даже если это – сон!
– Мне так тебя не хватает, – прошептала, погладив прохладную поверхность. – Прости меня за все, пожалуйста!
В памяти пронеслись картинки недавнего прошлого. Мы сидели в номере отеля, отпустили его старшего брата по загадочным делам и болтали.
– А что ты любишь?
– Я думала, покопавшись в моей черепушке, ты и осведомлен об этом не хуже меня.
– Брось. Это не то. Хочу услышать от тебя.
– Ладно, без проблем, – я задумалась. – Я люблю животных, но они не всегда отвечают мне взаимностью. У меня был классный вредный кот, надеюсь, он прожил счастливую жизнь у новых хозяев.
– Да, помню, в твоих воспоминаниях был один пушистик, который постоянно царапал тебе руки.
– Ну и что, все равно он был самый лучший!
– Не сомневаюсь, – мужчина придвинулся чуть ближе, взяв мою ладонь.
– Собак тоже очень люблю, но родители не разрешали завести даже маленького песика, а потом студенчество, а потом… ну, ты знаешь. В общем, не до этого стало. Еще люблю старые фильмы, снятые до моего рождения. Тебе смешно, наверно, сейчас-то это вообще древность!
– Нет-нет, ты что, продолжай.
– Люблю петь. Но не умею. Вообще! Мама говорила, что моим голосом можно пытать целую армию, и солдаты сдадутся в плен без боя.
Марат рассмеялся.
– Ты преувеличиваешь…
По щеке скатилась слеза, упав на крышку капсулы. Может, и правда спеть? И он очнется, лишь бы заткнулась? Вопреки настроению улыбнулась. Если все было настолько просто!
Я знала, что он питает ко мне далеко не платонические чувства, он это и не скрывал, но не представляла, что делать. Обманывать, изображая взаимность, было бы настоящим кощунством. Конечно, я его любила, но не так, как он меня, иначе. Возможно, будь у нас больше времени, а не всего несколько дней, что-то и могло получиться, кто знает. Сейчас даже думать о чем-то, кроме его долгожданного пробуждения, не имеет смысла. Вот избавимся от текущих проблем, тогда и будем разбираться в собственных душевных терзаниях.
– Я безумно по тебе скучаю! – повторила, поглаживая пальцы мужчины. – Если бы ты мог меня слышать, то знал бы, как без тебя плохо! Возвращайся к нам, ко мне, я очень тебя жду!
«…вочка…»
– Обещаю, я буду хорошо себя вести. Даже с Русланом не стану ругаться, чтобы тебя не расстраивать!
«…шишь…»
– Марат, блин, ты же гребаный гений! Скажи, что мне сделать!
«…ушать…»
Наконец, я обратила внимание на доносившиеся, судя по всему, из коридора обрывки разговоров. На самом деле, странно, сегодня, как я не пыталась, активизировать супер-слух не смогла. Расстраиваться было некогда, шлялась по зданию в поисках лысого. А теперь способность, получается, сама вернулась?
Я сконцентрировалась, пытаясь понять, кто и что говорит, но едва слышный шум вентиляции стал единственным звуком. Пожав плечами, опять перевела взгляд на Марата.
Надо же, у него волосы чуть отросли, оказывается, они вьются. Настоящий спящий принц из сказки. Только поцелуя, боюсь, будет не достаточно для нашего хэппиэнда.
– Я тебе не говорила, по-моему, но ты такой красивый, – сообщила тихо, и в прямом смысле слова села на пятую точку, выпучив глаза, когда услышала в собственной голове до боли знакомый, очень родной голос:
«Ты тоже, девочка моя».
Нервно хихикнув, огляделась по сторонам. Ничего не произошло, в палату не забежали люди в белых костюмах, не утащили меня вон, как в прошлый раз…
– Похоже, я окончательно съехала с катушек, – прошептала в ужасе.
«Как же я хочу обнять тебя!»
– Пора в комнату с мягкими стенами, – добавила, подумав, и сглотнула. – Довели, сволочи!
«Вероника! Ты меня слышишь?»
– Точно ку-ку.
«Боже, девочка моя! Если ты меня слышишь, скажи: «Мы всегда будем вместе».
Не веря в то, что это происходит на самом деле, ощутимо ущипнула себя за ляжку. Плотная ткань не смогла сдержать накала эмоций, небольшая боль говорила о том, что я как минимум не сплю.
– Господи, – я почувствовала, как по щекам пролегли тонкие мокрые дорожки. – Конечно, мы всегда…
«Отлично! Невероятно! Вероника, какая же ты молодец!»
Ученый практически кричал в моей голове, но я осознавала, что вокруг – тишина. Из-за этого диссонанса начало подташнивать, я схватилась за воротник комбинезона и чуть оттянула.
«Без паники! Вероника, не переживай, ты не спятила, все хорошо! Дыши глубже. Можешь закрыть глаза, будет легче. Это на самом деле я. Меня слышишь только ты, так что не стоит отвечать».
Твою. Же. Мать!!!
«Понимаю, как ты напугана, девочка моя! Это была лишь моя теория, мне не хватило времени ее проверить, к сожалению… Твои возможности поистине уникальны! Я всегда верил в тебя!»
Я смотрела на по-прежнему безмятежное лицо Марата. Бешеное сердце стучалось о ребра с такой частотой, что, кажется, готовились выломать их к чертовой матери, чтобы выпрыгнуть наружу. Я не была готова к этому. Ко всему, чему угодно, но не к этому.
Ученый, если это все же был он, а не плод моего больного воображения, замолчал, вероятно, ожидая, когда немного приду в себя. На самом деле, я нуждалась в совершенно другом и, будто уловив это, он заговорил снова:
«Просто слушай меня, Вероника, мой голос, очень внимательно! Все в порядке, клянусь! Сейчас важно успокоиться. Дыши медленнее, глубже. Не трясись. Сядь обратно рядом со мной, – по мере того, как я выполняла его команды, почти начавшаяся паника отступала. – Подумай о чем-то хорошем. Я все еще слышу, как ты всхлипываешь. Малышка, не нужно. Обещаю, ты привыкнешь! Я не могу тебя видеть, но представляю, как тебе страшно. Это ничего, ты имеешь на это право. Тем не менее, лучше, чтобы это произошло как можно раньше. Хорошо, девочка моя?»
Я кивнула, но спохватилась и мысленно ответила: «Да, я тебя поняла!». Я погладила его пальцы. «Как же мне тебя не хватает!»
Толком не соображая, правильно ли действую, я направляла свои мысленные ответы в его сторону… то есть, предполагала, что это так. Однако спустя пару минут услышал в голове вздох и признание:
«Я не могу общаться с тобой посредством телекинеза, увы, я всего лишь обыкновенный человек. Скорее всего, ты пыталась сейчас со мной так же поговорить, – Боже, как же хорошо он меня знает! – Наверное, стоит кое-что объяснить. Откровенно говоря, с этим могут возникнуть сложности, но я постараюсь».
С его слов выходило, что последний эксперимент надо мной перед самим пробуждением не имел аналогов и был направлен на многократное увеличение абсолютно всех функций организма, включающих отделы мозга, до сих пор не задействованные людьми в процессе стандартной жизнедеятельности. Когда-то я слышала, якобы мы пользуемся чуть ли не десять процентов серого вещества, но никогда не задумывалась об этом. Судя по всему, через четыреста лет эволюция в данном вопросе не сильно продвинулась.
В общем, среди десятка научных терминов и еще большего количества извинений у меня получилось вычленить главное: все мои суперспособности – результат воздействия одного-единственного опыта и последующие процессы. В принципе, это я и так знала. Еще пока мы прятались, он признался, на что шел ради моего спасения. И то, что не слишком представляет, какие еще сюрпризы кроются внутри самого редкого из экземпляров «Ариадны». Клянусь, он так и сказал, вернее, подумал, и я ни капли не обиделась. Я и есть он самый, только у каждого это звучит по-разному. Марат сказал это с непередаваемой тоской и любовью. Я это поняла. Почувствовала.
«Тебе не стоит сейчас задавать вопросы, на нас наверняка смотрят, – отметил гематолог. – Будь умницей и потерпи. Я знаю, ты сможешь. Не могу сказать, как долго продлится это твое состояние, фактически, оно может закончиться в любой момент. Или кто-нибудь придет. Поэтому… ты должна знать кое-что важное: я не в анабиозе, не в креонике, не в летаргическом сне. Во всех случаях способности мыслить не сохраняются. Полагаю, Игорь лукавит и не все вам с Русланом рассказывает. Это полный паралич, моя хорошая. Всего лишь. Скорее всего, дело в долговременном отсутствии вакцины. Хотя не уверен. Вот, если бы у меня была лаборатория…»
В ушах зашумело. Пришлось приложить все силы, чтобы не разрыдаться прямо здесь, не вскочить, тряся Марата, ибо то, что он сказал – или подумал, черт знает, как это вообще называть! – стало для меня ушатом ледяной воды. Если мужчина парализован, то почему его не лечат? Или лечат, но ничего не могут сделать? Как жаль, что нельзя задать ему все эти вопросы!
Послышался невнятный звук, похожий на шелест. Интуитивно собралась и даже приняла отрешенно-скорбный вид прежде, чем за спиной раздалось отчего-то веселое:
– Ты слишком долго тут сидишь. Потом насмотришься. Идем!
Я обернулась к главному виновнику всех наших бед. Игорь стоял как ни в чем не бывало, сложив руки за спиной и выглядел донельзя довольным. Отчего это? Неужели что-то понял?
– Зачем?
– Ты ж хотела со мной встретиться.
– Уже не хочу.
– Идем, говорю!
– Куда?
– Вот что за привычка у тебя такая дурная? – расстроился Гринер. – Запомни, детка: я говорю – ты выполняешь. Разве не ясно?
«Не стоит его злить, милая, – прошептал у меня в голове ученый. – Приходи, я буду тебя ждать».
– Я вас ненавижу! – глядя в глаза усмехающемуся гаду, пробормотала тихо.
В лице он не изменился, продолжая лыбиться во все тридцать два, но процедил уже менее довольно:
– Осторожнее. Я могу и разозлиться.
Угу, только вот ничего ты мне, скотина, не сделаешь, потому что я тебе нужна!
Глава 10. Тюнинг экземпляра
К моему удивлению, мы не стали возвращаться в жилой корпус или идти в его кабинет. Лифт отвез нас на самый верхний этаж, туда, где я еще ни разу не бывала. Наконец-то посмотрю, на что похожа Москва будущего? А то белого света не вижу уже пару месяцев, а тут хоть одним глазком…
Я так размечталась, что чуть не вписалась в спину резко остановившегося охранника сразу на выходе из кабины. Что, и все? Выглянула из-за него и разочарованно выдохнула. Большое помещение скорее напоминало дом мод и опять: ни одного окна, только темные глянцевые стены с подсветкой. Интересно, а как здесь работать, если страдаешь клаустрофобией?
Вперед вышла миловидная дамочка в строгом черном платье в пол.
– Добрый вечер, Игорь Валентинович. Мы вас ждем. Это – наша красавица?
– Пока нет, но, надеюсь, вы сделаете ее таковой.
Фыркнув на слова грубияна, я поздоровалась с Марго, как она сама представилась, и уточнила:
– Вы – стилист?
– Можно и так сказать. Имиджмейкер. Вам предстоит серьезное мероприятие, от которого зависит благополучие нашей корпорации, – и эта любит пафос, куда от них деваться! – Поэтому внешний вид должен был идеальным.
– Вообще-то я думала, что буду демонстрировать…
– Одно другому не мешает! – перебил Игорь, кивнув женщине.
Получив, видимо, разрешение, та взяла меня за руку и повела к огромному зеркалу, вмонтированному в стену напротив.
– Итак, какой стиль нам нужен? – задумчиво протянула, рассматривая меня исключительно как профессиональный объект. – Ты достаточно умна, раз доверилась опыту босса и пошла на сотрудничество с его компанией…
– Сотрудничество? – не выдержала я, изогнув бровь, но сарказм просто проигнорировали.
– …красива, за что, само собой, благодарна господину Гринеру…
– А?!
– …и уверена в себе, ведь будешь жить очень долго! И все это – препарат «Ариадны»! – закончила радостная Марго. – Так что же подобрать?
– Мое мнение учитывается? – не веря особо в положительный ответ, буркнула я.
