Kitobni o'qish: «Клубный маньяк», sahifa 3

Эхо прошлого

Пятница. Утро. Тимофей стоит в пробке по пути на работу. До участка остается менее десяти минут езды. По радио играет его любимая классическая музыка. Под лучами солнца фасады домов наливаются яркими цветами, стеклянные стены небоскребов отдают оживающей синевой, а земля, следуя законам природы, меняет свой облик с бело-серого на зеленый – самых разных оттенков.

Весна – время оживающего волшебства. Не только благодаря солнцу или птицам, которые тоже проснулись после зимы, и каждая поет на свой лад. Но и благодаря запахам. Тут их, в пробке посреди Третьего транспортного кольца, нет, но пока он шел от подъезда к машине, то почувствовал этот аромат. И сразу вспомнил, как в юности такие дни и такие запахи пробуждали в нем безумную энергию. Хотелось жить по-новому, закрыть глаза на старое и смотреть только в будущее.

Да, пробка: сотни машин и ничего весеннего посреди замершего автобана. Но все же, если посмотреть в соседние автомобили: женщины становятся красивее, мужчины – мужественнее. Каждая минута ощущается как-то по-новому. И пятница становится не только днем конца рабочей недели, но и просто замечательным днем.

Волшебница-весна.

Впереди был долгий день, который, скорее всего, растянется на сутки, если, конечно, они не только пойдут с Варварой вечером в клуб, но и смогут дотерпеть там до утра. По крайней мере, в этом цель: посмотреть на все взглядом тех, кто проживает ночь полностью без остатка. И, возможно, найти в этом нечто, что приблизит их к разгадке.

Надежд немного, но все же…

Клуб «Хатха». Метро «Динамо». Сколько новых миров откроется ему сегодня ночью? И поймет ли он о жизни еще что-то? Или лишний раз убедится в том, что и так знал до этого?

К девяти утра все трое собрались в кабинете Тимофея на планерку-совещание.

Внешний вид Антонова говорил о том, что если весна живет своей жизнью, то он – своей. Бледное от недосыпа лицо, потерянные глаза: от образа оптимиста ничего не осталось. Каждому время от времени приходится сталкиваться с реальностью – вот и Антонов наконец стал участником расследования, где почувствовал себя не успешным карьеристом или хорошим полицейским, а щепкой в ручье. Беспомощная деревяшка – куда-то плывет, вся намокла, и никому до нее нет дела.

Другое дело – Варвара. По ее внешнему виду всегда можно понять, есть у нее новости или нет. Сегодня они были. Вчера она целый день не вставала из-за стола, переписывалась со своей бригадой, искала зацепки там, где их вполне могло и не быть, и, судя по всему, что-то нашла. Об этом говорило все: и ее выверенные движения, и острый взгляд, и улыбка – та самая, при которой Тимофей в глубине души жалел, что он для Варвары всего лишь коллега.

– Садитесь, – сказала она.

В руках у Варвары было несколько папок. Хороший признак.

Антонов со стаканчиком кофе сел у стены, боком к Тимофею. Тимофей откинулся на спинку своего кресла и принял выжидательную позу.

– Варвара сообщила, что вы сегодня идете в клуб, – сказал Антонов бесстрастно. – Если вы спрашиваете мое мнение, то я не возражаю. Но предупреждайте о таких вещах заранее. Формально это мое расследование.

Тимофей кивнул. Его вполне устраивало, что данное дело не считалось его личным. Странно в этом признаваться, тем более ему, прошедшему в полиции через многое, но лучше всего он ощущал себя именно в роли помощника. Лишняя слава ему не нужна: в гроб с собой ее не возьмешь.

И такую позицию вполне можно считать мудростью. Так он объяснял Варваре, и она будто бы согласилась.

– Одна из наших опорных точек, – начала Варвара, – попытка понять: случалось ли нечто подобное раньше, или эти три девушки – начало истории.

Антонов смотрел на Варвару, и по его виду трудно было понять, размышлял ли он в таком же ключе. Скорее всего, размышлял, поскольку очевидно – отточенные серийные убийства не возникают из ниоткуда. Но в его документах по делу это никак не отражалось, словно тяжелое расследование стало для него не только испытанием, но и удавкой.

– На первый взгляд, – продолжала Варвара, – ничего подобного прежде в серийном формате не происходило. Девушки часто умирали после клубов, в архивах есть информация о таких случаях, но это были либо передозировки, либо психические срывы, которые заканчивались самоубийствами, либо что-то иное. Но сценарии и причины каждый раз оказывались понятны и никак не вписывались в нашу нынешнюю концепцию. Например, в 2020 году на севере Москвы был найден труп девушки, которую тоже задушили, но ее небольшая квартира была полностью обчищена. К тому же убийцу довольно быстро нашли. Список всех рассмотренных случаев и ссылки на материалы у нас есть, и мы всегда можем к ним вернуться.

Варвара на несколько секунд замолчала и положила перед Тимофеем несколько тонких папок.

– Но это если говорить о последних пяти годах. С одной стороны, достаточный срок, чтобы прекратить искать дальше – на 70 месяцев серийные убийцы редко останавливаются, но бывает по-разному. С 2012-го по 2014-й год в Москве произошло несколько убийств, которые меня заинтересовали. Их пять. Промежутки между ними равномерны – в районе полугода. Возможно, были и другие случаи, но мы о них не знаем. Пять молодых женщин – все задушены, все до единой были накануне в клубах и здорово там напились. Разные районы города, между жертвами также ничего общего. В квартирах никаких следов. Полиция не объединила их в одно дело, поэтому убийствами занимались разные следователи, их фамилии указаны. Женщины действительно абсолютно разные: одни жили скромно, другие казались обеспеченными. Есть студентки, есть возрастом постарше. Одни красивые, другие не очень. Одна из них, кстати, встречалась на тот момент с парнем, но накануне убийства у них что-то разладилось, так что на танцы она, скорее всего, пошла одна, чтобы «проветриться» и отдохнуть от тяжелых впечатлений. Каждая из пяти, судя по вскрытию, умерла под утро – то есть едва вернувшись домой. Имеется одно совпадение: две девушки были накануне в «Прибое»: совсем уж небольшом андеграунд-клубе, где собирались любители такого стиля танцевальной музыки, как psychedelic trance. Он давно закрыт. Кстати, после рейда полиции.

– Мы сходимся на том, что эти пять убийств – дело нашего объекта? – спросил Антонов. В его глазах проснулась заинтересованность.

– Этому нет доказательств, если мы именно про доказательства. К тому же есть промежуток в пять лет, когда ничего не происходило. Но факты я озвучила – их вполне достаточно, чтобы рассматривать связь между теми пятью преступлениями и нынешними тремя. Единственное, что смущает, – на местах тех убийств тоже не было найдено никаких следов, то есть действия преступника и тогда были отработанными. Значит ли это, что он начал еще раньше? Возможно. В делах не упоминается о каких-либо подвижках. Протоколов много: опросы знакомых, опросы сотрудников клуба, но что тут можно сказать – это были девушки, которых никто не запомнил, в какой-то момент они покидали клуб, каким-то образом добирались до дома и там умирали. Тогда в Москве не было столько камер. Дела остались не только не раскрытыми – все они застыли на стартовом этапе.

Тимофей по очереди раскрыл каждую из папок. Пять фотографий женщин. Даже снимки казались какими-то мертвыми – словно фото с паспорта. Убийца в клубе видел их совсем другими.

– Аккаунты в социальных сетях остались? – спросил Тимофей.

– Нет, – ответила Варвара. – Слишком много времени прошло, поэтому они давно удалены. Но я могу попробовать списаться с родственниками – возможно, у них остались более живые снимки.

– Это необходимо. Судя по всему, убийца руководствовался тем, что видел, а не тем, что знал, иначе между нашими жертвами было бы что-то более общее. Возможно, он приходил в клуб, наблюдал за танцующими и выбирал жертву по ее облику. И смотрел на вещи гораздо глубже, чем просто физические данные, – иначе у всех жертв были бы похожие черты: цвет волос, рост, телосложение. Но этого нет.

– Но как он понимал, что они все одиноки и дома их никто не ждет? – спросил Антонов, который давно утратил образ ведущего следователя, а походил скорее на ученика, который пришел на урок к репетитору.

– Изначально таких вещей он мог и не знать, а понимал это в ходе знакомства, – ответил Тимофей. – Несколько точных вопросов, и он уже знает, что к чему. Возможно, часть жертв он, в конце концов, оставлял, когда понимал, что те пришли в клуб не одни, или дома их ждет подруга, или дом находится там, откуда невозможно уйти незамеченным.

– Нам бы профайлера, – пробормотал Антонов, сминая свой бумажный стаканчик.

– Пока обходимся без него, – ответил Тимофей. – Сегодня вечером мы идем с Варварой в один из таких клубов как обычные посетители. Это единственная возможность что-то понять. Бумаги нам ничего не дают. Возможно, они и содержат полезную информацию, но мы ее не видим.

– Вы уже решили, кем будете? – спросил Антонов, и на его лице появилась добродушная улыбочка-насмешечка.

– Точно не полицейскими, – ответила Варвара.

– Ребята, за километр видно, что вы из полиции, – рассмеялся Антонов.

– Поэтому мы выпьем пива, – ответила Варвара. – И как-нибудь приоденемся.

Тимофей поднял удивленно глаза.

– Мы не пьем на работе, – произнес он.

– А мы и не будем там на работе, – ответила Варвара. – Мы просто пойдем в клуб. Если окажемся совсем трезвыми, туда можно даже не заходить.

На секунду Тимофею показалось, что Варваре просто хочется выпить в его компании. Но даже если и так, то это все равно ошибка. Поэтому он повторил:

– Мы не пьем на работе. И на этот раз пить не будем. Нам не важно, похожи мы на полицейских или нет. Наша цель – увидеть все своими глазами. Танцующие на нас обращать внимания не станут. Бармены тоже. Охранникам достаточно, если мы будем как-то по-современному выглядеть (Тимофей сам удивился, как неловко из его уст прозвучало это «по-современному»). Если мы напьемся, то ничего толкового из этого похода не выйдет. Я не собираюсь тратить попусту семь часов.

– Хорошо, – ответила Варвара, – тогда после рабочего дня мы покупаем одежду. Я уже присмотрела пару магазинов, которые помогут обновить твой облик.

– А тебе ничего не нужно покупать?

– А у меня есть несколько вещей, которые остались с юности. Они мне подойдут. Хорошо, что я их не выбросила.

– Ух ты! – восхитился Антонов.

«Ух ты!» – повторил про себя Тимофей.

«Молчаливый допрос» и миллион ярких одежд

После полудня Тимофея попросили «молча» допросить подозреваемого в грабежах. Человека обвиняли в том, что тот на протяжении долгого времени был хитрым карманником. Заводил на улице безобидные разговоры, а доверчивые граждане в итоге оставались без кошельков.

Классика!

Актер всегда остается актером. Вот и в течение последнего времени этот 30-летний мужчина пытался играть то одну роль, то другую. Но свыкнуться с тишиной Тимофея у него так и не получилось. В какой-то момент он потерял весь свой шарм и вместо обаятельного человека превратился в жалкого прохвоста. Все в нем дрожало и изнывало, все говорило о том, что внутри него рука об руку существовали тревожность и неудовлетворенность. Это были 60 килограммов мышц, которые считали, что они жалкие по своей сути. И кости, которые стыдились того, что они кости. И мозг, который искал любые возможности, чтобы не принимать себя таким, какой он есть. Комплекс неполноценности, да еще в таких масштабах! Единственный способ его заглушить – это пойти на что-то необычное, чтобы самоутвердиться по-настоящему. Например, обманывать людей и довести свое умение до совершенства. И вот несколько минут ты – герой. А после этого – победитель, который смог доказать судьбе свое величие, как бы та ни пыталась втиснуть тебя в рамки никчемыша.

На 27-й минуте Тимофей наконец заговорил:

– Вы всю жизнь преодолеваете себя. Это достойно уважения.

По большому счету, сказанное не было ложью. Тимофей абстрагировался от всех условностей и констатировал оторванные от реальности факты.

А следователю сказал: «Это он. Можете давить».

В семь вечера они с Варварой вышли из участка. Настроение у каждого было особое. Варвара, казалось, пребывала в приподнятом расположении духа. Тимофей, как обычно, сам не знал, что испытывает. Он давно перестал давать определения собственному состоянию. Назовешь что-то словами, а оно оказывается не тем. Подбираешь другое – и тут ложь. Поэтому он пытался не думать о себе вообще. Только вот со стороны, наверное, казалось, что он постоянно унывает. Сейчас тоже, по пути в магазин современной молодежной одежды Тимофей наверняка был похож на страдальца, которого ведут на заклание.

Ну и пусть, он же не супермен.

– У тебя нет задачи быть кем-то другим, – сказала ему Варвара. – Ты просто оденешься не совсем обычно.

Идею пойти в привычной белой рубашке она отвергла («Ты же сам всегда говорил, что нужно не только смотреть, но и чувствовать. А чувства идут изнутри. Одежда, конечно, не твой внутренний мир, но и она иногда помогает»). И, как всегда, говорила убедительно.

Поэтому они и поехали в небольшой магазин современной молодежной одежды. Там люди наряжаются, то есть делают все, чтобы быть похожими на ряженых.

В магазине, конечно, все было слишком ярко. Желтые, оранжевые, синие, зеленые цвета – в глазах все перемешивалось. Продавщица, совсем юная девушка, казалось, не обращала никакого внимания на их возраст и на то, что оба никак не походили на молодежь, которая всю эту пестроту носит.

– Мы будем людьми, которые всю свою молодость провели в клубах, – объясняла по пути Варвара. – Там мы, возможно, и познакомились. А сейчас просто решили вспомнить прошлое и освежить отношения. Вечеринка как раз подходит: в полночь начнет выступать DJ, который был очень популярен в нулевые. Сейчас ему за пятьдесят, но он продолжает жить так, как жил до этого. Уверена, мы там будем такие не одни. Хотя кто знает…

В магазине Варвара все взяла в свои руки. В течение какого-то времени выбирала для Тимофея футболку. Попросила пару из них померить. В итоге остановились на той, что имела психоделическую расцветку. Сюжета никакого не было: просто лес, грибы, какие-то существа и надпись, стилизованная под санскрит. Тимофей для себя решил, что не будет сопротивляться. Если Варвара так считает, значит, такая одежда действительно ему идет больше всего, и эта ужасная майка подходит лучше других.

Вдобавок она взяла для него что-то вроде браслета, который Тимофей надел на запястье, и что-то еще похожее – но на шею.

Горчичного цвета льняные штаны (как на убитой Елене) – их тоже пришлось мерить – подошли прекрасно.

Обувь решили не менять – простые белые кроссовки.

В новом обличье Тимофей казался себе дурак дураком, но Варвара, внимательно посмотрев на него еще раз, восхищенно произнесла:

– Класс! – И улыбнулась, по-настоящему довольная, как будто только что исполнилась ее заветная мечта.

– Теперь нужно заехать ко мне, – сказала она. – Женщина тоже должна быть красивой.

Прекрасная Варвара

А что он, собственно, ожидал? Что нарядившись для клуба, Варвара станет менее красивой? Или потеряет часть своего обаяния? Получилось, конечно же, с точностью до наоборот: перед ним предстала настоящая красавица. На какой-то миг Тимофей даже спросил себя: его ли это коллега? Его ли товарищ, с которым он раскрыл столько дел?

Конечно, она. Только теперь на ней был короткий розовый топ. Волосы собраны в тугой хвост. В ушах простые серьги. Косметики как будто стало больше, но что именно она сделала со своим лицом, Тимофей сказать не мог, потому что ничего не понимал в женских уловках.

Белые легкие шорты выше колен. Желтые кроссовки. Ноги Варвары оказались крепкими и мускулистыми – он никогда не видел ее в шортах. На руках несколько браслетов. И весь ее вид говорил: Тимофей, смотри на меня по-новому, но не забывай, что это все та же я – Варвара, твой друг и товарищ.

Он сидел в ее гостиной (первый раз в жизни), а она (так же первый раз за все время их общения) позволила себе покрасоваться перед ним, сделав оборот на 360 градусов.

– Ну как? – спросила она, улыбаясь.

Улыбка простая – без кокетства и какой-либо наигранности. Ей действительно было интересно, что Тимофей думает о ее внешнем виде.

– Замечательно, – ответил он и тоже улыбнулся.

Что-то между ними поменялось. Но не в тот миг, когда она едва одетой вышла из спальни, а получасом ранее, когда Варвара впустила его в свою квартиру – место, где она еще пару месяцев назад жила с мужем и куда ему, Тимофею, вход, конечно же, был воспрещен.

А сейчас он тут. И чувствует себя черт знает как. С одной стороны, вроде ничего необычного – это же не свидание, и свидания сегодня никакого не будет: они просто пойдут на задание. А с другой – никогда прежде он не заходил на ее территорию – никогда до этого она не подпускала его настолько близко к своей частной жизни. Потому что, как ни крути, квартира – это дом, а дом – это место, где человек остается наедине с собой и где происходят самые интимные в его жизни вещи.

И, конечно же, в этом клубном наряде она выглядела еще моложе. Может быть, на двадцать лет, не больше. Красивые ноги, безупречная фигура. И лицо, на которое он, будь его воля, смотрел бы и смотрел, и черт бы с этой полицией.

А вот ее квартиру он постарался никак не оценивать. Буквально заставлял себя не изучать обстановку. Потому что, во-первых, он невольно начнет делать домыслы и следом придут ненужные выводы. А во-вторых, потому что он боялся: вдруг что-то действительно поменяется? Слишком долго они сосуществовали с Варварой при четко очерченных границах: он и она – коллеги, и все так и работало.

А теперь он тут, рядом с ней, в ее доме, и одному Богу известно, к чему это могло бы привести. Поэтому он просто сидел на диване, ждал, пока Варвара в спальне переодевается и приводит себя в порядок. А потом просто принял как факт, что его коллега может быть и такой: девушкой, которую он бы, не задумываясь, назвал самой красивой. А поскольку достаточно хорошо ее знал, то понимал, что она к тому же умна и скромна. А это значит, что ближайшие часы он проведет бок о бок с самим совершенством. Пускай это даже будет непонятный ночной клуб, где с первых минут захочется заткнуть уши и закрыть глаза.

– Ну вот, – сказала она. – Теперь мы на какое-то время пара.

Она могла бы взять его за руку

Перед входом в клуб стояла небольшая толпа подростков. Билеты продавались у входа, оплата картой.

– Раньше их покупали с рук за наличные, – объяснила Варвара.

Сам клуб «Хатха» размещался в ангаре какого-то завода. Ударные были слышны с улицы – они как будто сотрясали стены и все вокруг. Даже деревья притихли. Psychedelic trance – одна из самых агрессивных форм техно-музыки. Очень быстрый темп, полное отсутствие мелодий – только звуки, которые перемещаются по залу и создают ощущение мира, в котором нет ничего от реальности.

– Раньше этот стиль был очень популярен, – рассказывала по пути Варвара. – А его истоки вообще идут от эпохи рейва – середины девяностых. Это было что-то от движения хиппи, но на новый, электронный, манер. Послать к черту серую реальность и условности мира, где все решают деньги и искусственные социальные установки. Погрузиться в мир танца и попутно открыть в самом себе новые вселенные, которые помогут подняться над всей этой повседневной ерундой.

– Это ты в интернете прочитала? – Тимофей был удивлен, потому что Варвара рассказывала так увлеченно, как человек, который знаком со всем этим не понаслышке.

– Не только. Важно, что, как и любое явление, рейв – это действительно не просто танцы и вечеринки, а целая культура, то есть система ценностей. Вечеринки же – это вроде храма, где все единомышленники собираются вместе и где происходит единение. Понятное дело, что все клубы, и у нас, и везде, стали центром распространения наркотиков. В основном тех, что расширяют сознание, а затем и тех, что помогают провести всю ночь «в движении». Поэтому в такие клубы полиция всех стран постоянно устраивает рейды. Чаще всего ближе к утру, когда картина с этой точки зрения становится наиболее четкой.

«Не новость», – подумал Тимофей.

– Если рассуждать про массовость рейва, – продолжала Варвара, – то его пик пришелся на конец девяностых – начало нулевых. Даже в Москве проходили крупные party, на которых собирались тысячи людей. Параллельно, конечно, проходила масса андеграунд-вечеринок – то есть не настолько коммерциализированных мероприятий, где играла музыка не для широкой публики – самые жесткие варианты техно. Тот же psy-trance, на который мы с тобой идем сегодня. Такие вечеринки могли проходить где угодно. Например, организаторы могли договориться с руководством детского сада и арендовать их актовый зал. Или подвалы. Или изжившие себя помещения ДК. Все, что нужно для проведения мероприятия, – это немного украсить зал психоделическими декорациями, пригласить диджея и запустить рекламу на тематических форумах.

А летом устраивались так называемые опен-эйры – вечеринки на открытом воздухе. Я, кстати, школьницей однажды была на такой. Смысл в следующем: берется какой-нибудь загородный пансионат. Место проведения не называется, гостей туда свозят автобусы, которые отправляются с условной точки, скажем, от метро. И все: целые сутки веселья. Пансионаты хороши тем, что поблизости нет жилых поселков: никто про эти вечеринки не знает и не может пожаловаться. Касса вся «черная», прибыль фантастическая. Все по законам бизнеса: кто-то живет идеей, а кто-то на этом хорошо зарабатывает.

– А полиция?

– Тимофей, такие вопросы задавать нет смысла. Это история не про Россию, а про любую страну. Где-то, как, например, в скандинавских странах, о массовых вечеринках вообще не могло быть и речи, поэтому там все проходило в подпольном формате. В других государствах иначе. Полиция и вечеринки – все это была игра, в которой обе стороны старались прийти к балансу. Проигравшими всегда в результате оказывались именно посетители вечеринок: им портили выходные, их арестовывали за употребление запрещенных веществ, а организаторы, как правило, оказывались ни при чем. Каким образом это происходило – не тема сегодняшнего урока.

– Понятно. И что потом?

– Любая культура и любое явление проходит через точки развития и упадка. Или, как в случае с техно-вечеринками, – точки перерождения. Какой-то одной причины не бывает: это всегда совокупность факторов. Но если говорить общими словами, то рейвы и сама музыка постепенно коммерциализировались. Из мероприятий постепенно уходил первоначальный дух хиппи, все больше людей приходили, просто чтобы «оторваться». Например, изначально на вечеринках активно эксплуатировалась идея восточных религий – это, конечно же, была полная профанация: залы украшались изображениями будд и всяких индуистских божеств, в музыке присутствовали отсылки к индийским мелодиям и мантрам. Люди считали, что таким образом приобщаются к некоему духовному пути, и искренне верили, что это именно так. Конечно, ничего общего с ортодоксальной духовностью Индии эти party не имели, но идея работала.

Так вот, постепенно «восточная атмосфера» уходила: люди перестали заморачиваться над одеждой и начали приходить на вечеринки в простых майках безо всяких там санскритов и рисунков божеств. Выпить, потанцевать – что еще надо? К чему вся эта философия? Параллельно пропадали иллюзии – тысячи поломанных жизней и клиентов психиатрических клиник. Атмосфера себя изжила. Самые стойкие проводили все более андеграундные вечеринки. Но сам рейв, по сути своей, легализовался в той степени, в какой вообще подобное мероприятие может быть легализовано.

Но не ушло главное. Техно-вечеринки – это не место для знакомств и флирта. Возможно, сейчас это уже не так, я не знаю, но идея заключается в том, что люди пребывают на techno-party сами по себе и для самих себя. Конечно же, знакомства происходили, случайный секс, и все такое. Возможно, даже кто-то потом женился. Но в общем и целом это не попсовые танцы, а что-то более «массивное». Ты приходишь сюда не чтобы начать новую жизнь с кем-то, а чтобы послушать свое внутреннее пространство. Что-то вроде шаманских танцев на электронный лад. Это не значит, что посетители – сплошь одиночки, отнюдь. Приходят сюда и компаниями. Бывают пары – вот типа как мы с тобой. Но идти на вечеринку, чтобы устроить свою личную жизнь, – это абсурд. Максимум, что тебе светит, – перепихон на скорую руку в туалете или секс в лесу, если речь про опен-эйр. Поэтому тот, кого мы ищем, – не просто тусовщик. Он до самых глубин чувствует момент и ситуацию, раз каким-то образом сходится со своими жертвами и без насилия оказывается в их доме. Он хороший психолог.

С этими словами они остановили машину недалеко от клуба. Через несколько минут уже стояли у входа. Варвара говорила о том, что когда-то все было «вчерную», не то что сейчас – оплата картами.

– Пойдем, – сказала она, убирая пластиковую карточку обратно в карман. На какой-то момент Тимофею показалось, что Варвара возьмет его за руку, но этого не произошло. Они просто держались рядом. Мужчина и женщина: два полицейских, переодевшихся в людей, о которых он, Тимофей, не имел ни малейшего представления, а она, судя по всему, знала многое.